Товарищ лысый

Захаров проснулся от толчка в плечо. Вернее, именно так показалось спросонья. Он резко сел, поморгал, приходя в себя, и огляделся по сторонам. Никого. Он вытянул ладони перед собой. Пальцы слегка дрожали – у него, опытного нейрохирурга. В обычном состоянии такого быть не могло. Понятно: перчатка не отказала себе в удовольствии разбудить его ударом тока, и по мышцам катится остаточная реакция. – Ты говорил, тебя замкнет, если применить ток на меня. – Замечание принято. В следующий раз изображу таракана, залезшего в ухо, – отозвался П-3. – Пока вы спали, я постарался откалибровать систему защиты перчатки, но, если вам действительно не всё равно даже на невысокую вероятность моего сбоя… – Достаточно. Видимо, нейронная контаминация все-таки имеет место быть, – подытожил Захаров, подавляя зевок. – Что это еще такое? – В радиотехнике разбираешься? Что такое пробой конденсатора, объяснять не надо? – Не надо. Хотите сказать, у вас утечка мозгов в перчатку? – Судя по тому, как быстро ты понял, это не исключено. Я предполагал подобный эффект при расчетах… Это возможный попутный эффект эха эмоций. Ничего особенного, случайные микротоки. Память хранится не в них, ничего нового обо мне ты не узнаешь, только можешь подстроиться под физиологию моей нервной системы. Но через сутки это в любом случае прекратится. – Понял. Кажется. А эхо эмоций – это… Захаров выразительно промолчал. – Вы знали заранее, что я снова буду чувствовать как человек, да? – Экспериментальные данные ценнее любых расчетов. Ценность повышается, когда они соответствуют друг другу. – Значит, знали. Почему не сказали сразу? Ни Дмитрий Сергеевич, ни вы? – Ты не спрашивал. – Очень по-армейски. Пользы ноль, но всё логично, – ответил П-3. – Разрешите прокомментировать в том же духе. Анекдот про генерала и детский утренник знаете? Так вот: немедленно прекратить… – Знаю, – оборвал его Захаров. – Я не генерал, но прекращай. Вот это вот всё. П-3, по всей видимости, настолько не ожидал перехвата инициативы, что и впрямь притих. – Человеком ты был проще, – продолжил Харитон, убедившись, что его слушают и не пытаются снова отвлечь несуразным (хоть и забавным) анекдотом или очередными расспросами. – Солдат выполняет приказ. Лишившись тела, ты стал тем, кем стать добровольно никогда бы не согласился. Кому нужен солдат, который не может выполнять свое предназначение? Рядом с Сеченовым ты был лишь памятью о прошлом. Все решения принимал лишь он сам. В перчатке хмыкнули. Затем – немного помолчали. – То есть, вы мне помочь решили, так, что ли? – Ты можешь называть это именно так. Я от своих целей не отрекаюсь, меня интересует наука. Но это не значит, что я не пытаюсь тебя понять. – И что же вы хотите? – Не тратить время без толку и действовать заодно. Иначе отсюда не выбраться. В повисшем молчании Харитон, помедлив, протянул левую руку к раскрытой правой ладони и задержал ее там. Спустя несколько секунд из перчатки опасливо, точно нос мыши, показались полимерные датчики. – Хлопать в ладоши не будете? Вот и договорились, – так и не коснувшись его приглашающе раскрытой ладони, сияющие белые точки спрятались обратно. Харитон скрипнул зубами, но сдержался и опустил руки. – Я приму это за согласие. Теперь пора выбираться на поверхность. Желательно по пути обратиться к ремонтно-сборочному шкафу или разорить сейф медпункта. Еще идеи? – Есть еще идеи. Если наверху с роботами то же, что и здесь, то вам нужно переодеться в форменный комбинезон Предприятия. Во-первых, так вы будете привлекать меньше внимания. Во-вторых, дополнительная защита не помешает. Я всего лишь перчатка и собой закрыть, как обычный солдат, в случае чего не смогу. Зато бронеткань держит осколки до сантиметра в длину и маломощный лазер, а защиту торса и пуля не пробьет. Проверено на себе. – У меня нет такого комбинезона. – У Петрова есть, а у вас нет? – кажется, П-3 удивился вполне искренне. – Ученым не полагается. У нас своя униформа. – Белые халаты, да-да… ими только пыль по аварийным тоннелям собирать. Ну ничего, найдем вам комбинезон. Как к мародерству относитесь? – Я к нему не отношусь, – Харитон прекрасно понял намек. Нет своего – значит, будет снято с трупа. Погодите-ка… комбинезон. – Погоди, не ищи, – Харитон с силой потер лоб. – Мне выдавали мой личный комбинезон. Только надо вспомнить, где он. Я ни разу его не надевал. Даже не доставал из пакета. – Почему? – Потому что это не моя униформа. Это в министерстве обороны решили, что наши эксперименты опасны, а мы сами слишком хрупки. Харитон рассеянно взглянул в сторону, вспоминая. "– Радеонович, хорошо, что зашли. Тут распоряжением руководства Предприятия 3826 всему руководящему составу комплексов положено выдать бронекомбинезоны, распишитесь здесь, вон ваш пакет. Сшит по вашим меркам, с именной нашивкой, проверьте соответствие, пожалуйста. Но брать со стола завхоза большой бумажный пакет, пахнущий военным складом (оружейным маслом и краской), Харитон не торопился. Он, вообще-то, заходил по другому поводу. – И где мне в нем ходить? – Это снаряжение на случай чрезвычайной ситуации. Такую чушь мог сказать только тот, кто никогда не посещал Предприятие, и уж никак не начальник по хозяйственной части "Павлова", присвоивший инвентарные номера каждой колбе из-под красного полимера. Естественно, Захаров рассердился: – У нас тут по три раза в день чрезвычайные ситуации, все халаты реагентами прожгло, где спецодежда для персонала, зачем мне эта солдатская чепуха? По лицу завхоза было очевидно, что он примерно того же мнения, но… приказ начальства есть приказ начальства. – Пожалуйста, распишитесь, а дальше дело ваше. Халаты ждем, как прибудут, я вам сообщу, не беспокойтесь." Захаров тогда расписался и сердито ушел, а комбинезон, скорее всего, убрали в сейф. Кто же знал, что однажды он пригодится? Стоило и вовсе забрать его к себе, как только появились сведения о вероятном сбое. Но тогда Захаров даже не подумал об этом. А вот сейчас, со знанием, что впереди еще сутки, как минимум, нахождения в опасной зоне, идея мгновенно показалась весьма неплохой. – Нужно подняться на верхний подземный этаж и найти способ вскрыть сейф на складе расходников, – озвучил он для П-3. – Лестница заблокирована существами из морга, но можно воспользоваться лифтом. Примитивный план, как ни странно, сработал. Главный лифт, запитанный, как и терминал “Коллектива”, от аварийной энергосистемы, принял код доступа профессора Захарова и без приключений доставил его на “минус первый” этаж. Именно больницу над комплексом сотрудники, включая Харитона, по логике и по привычке называли “нулевым этажом”, доводя до бешенства немногочисленных штатных инженеров “Павлова”. Склад расходников находился в противоположном от арсенала крыле. По логике, он не должен был заинтересовать ни наступающих, ни обороняющихся. Роботов и впрямь не повстречалось, а мутанты, похоже, еще не успели рассредоточиться по всем этажам и обитали только вблизи морга – своего рода “муравейника”, где и размножались. Рядом со складом как раз находился кабинет завхоза. Туда Захаров заглянул по пути, надеясь обнаружить ключ от сейфа. Повезло и здесь: пришлось выломать замок стола, но связку разнокалиберных ключей он забрал с собой. – Социалистическое имущество портим? – поддел его П-3, подав голос впервые за, наверное, минут двадцать. Необычно долгая тишина, к которой Захаров, однако, так легко привык. – Допустимая жертва при спасении жизни советского гражданина, – невозмутимо парировал Захаров, отпирая склад одним из реквизированных ключей. Большое темное помещение пахло древесной пылью и железом: от деревянных поддонов, ящиков и жестяных усиливающих обрешеток на контейнерах. – Так бы и сказали: я здесь начальник, делаю что хочу. – Скучно тебе? Посчитай ящики, – Захаров остановился перед сейфом и принялся перебирать ключи в связке. – Из чего сейф? Я не вижу, что внутри. – Скорее всего, прослоен алюминиевой сеткой. Клетка Фарадея, “просветить” электромагнитным зрением не получится. Иначе смысл сейфа теряется. – И это хорошо и плохо одновременно. Плохо – потому что узнать, внутри ли искомое, удастся, только когда будет открыта его дверь. – Давайте помогу ключ подобрать. Дальше… следующий… не, не этот… – Майор, держи себя под контролем. – Я давно ни с кем не дрался, – ответил тот, и всё встало на свои места. Накормил мозговыми гормонами на свою голову… Последний – разумеется, а как же иначе? – ключ в связке подошел. Замок громко, гулко щелкнул, и толстенная дверь со скрипом отошла вбок. Захаров заглянул внутрь, невольно почесал затылок – и выудил с дальней полки большой и увесистый коричневый пакет. На сгибе кромки висела свинцовая пломба, приклеенная бумажкой с гербовой печатью министерства обороны СССР. Чуть ниже пломбы Захаров с облегчением прочел свою фамилию. С пакетом он вернулся в кабинет завхоза и там его распечатал. Внутри лежал сложенный втрое серый комбинезон из прочной немнущейся ткани, внешне фактурой похожей на лён, а на ощупь – гладкой, как капрон. В комбинезон оказались завернуты пояс и странного вида “водолазка” – черная, очень плотная, с несколькими рядами металлических вставок на плечах и на уровне ключиц. Судя по всему, дополнительная броневая защита торса, как и говорил чуть ранее П-3. Всё выглядело, как обычная одежда, но в кажущейся простоте таился подвох. Как оказалось, металлические вставки на водолазке должны точно соответствовать выемкам внутри комбинезона, в противном случае они впиваются в грудь, плечи и всемерно раздражают. Кое-как Захарову удалось добиться полного совпадения. Но даже сидящая правильно, укрепленная униформа весила раза в два больше, чем его привычный костюм с пиджаком, и слегка пригибала к земле, точно чья-то рука на плечах. Это ощущалось особенно сильно на утомленном теле. Да и обувь неподходящая: всё те же кеды, найти что-то поудобнее так и не удалось. – П-3, не встречал по дороге непрем? Сейчас пригодился бы, – отдуваясь, промолвил Захаров. – В столе еще раз посмотрите. Харитон послушался – и действительно обнаружил в нижнем ящике маленький запаянный флакон. Странно, конечно, но, с другой стороны, чтобы у завхоза и не было всего, что в наличии в комплексе, в количестве пары единиц про запас – мало ли, где-то цифры отчетов не сойдутся? Стиснув зубы, Захаров посредством перчатки влил в себя непрем – и почти сразу почувствовал себя чуть лучше. Стоило дать лекарству время подействовать как следует, но терпения находиться здесь уже не оставалось. Разруха и хаос неимоверно раздражали. Переложив всё самое необходимое из карманов в рюкзак комбинезона, закрепив за поясом пистолет, он вернулся к лифту, поднялся еще на этаж – и, выходя, невольно прикрылся рукой. В окно вдали, в конце коридора, бил свет послеполуденного солнца.