Товарищ лысый

От неостановимого уже удара одного робота отшвырнуло в сторону, второй угодил под колеса. Третий не пострадал, а это означало, что нужно немедленно убираться. При всех своих достоинствах "Турбина" не была в достаточной мере бронирована против обезумевших роботов с циркулярными пилами. – Откуда ты знаешь? – спросил Захаров, невольно косясь по сторонам, хотя Нинели просто не могло – и не должно – здесь быть. Сдал немного назад, крутанул руль вправо; снова вперед, точно на робота. Машину качнуло. Полимерно-сплавной корпус удовлетворительно хрустнул под тяжестью кузова. – Я тебя вижу! – ответила Нинель. – Я, конечно, не настолько умная, чтобы запретить "Ромашкам" связываться с "Коллективом", но посмотреть через них могу. Кстати, комбинезон тебе идет! Помощь нужна? Только перестань портить машину! Она мне так нравилась! – Нинель, не мешай! – бросил Захаров, прибавляя газу. “Турбина” еще раз подпрыгнула, отчего Харитон едва не ударился носом об руль, колеса чиркнули-свистнули по останкам роботов, и мощный автомобиль снова набрал скорость. То и дело приходилось маневрировать: где-то дорожное полотно было вскрыто и разворочено, где-то часть дороги преграждали разбитые, взорванные и догорающие машины. Подобной судьбы своему любимому авто не хотелось, но, если уж выбирать, собственная жизнь куда предпочтительнее. Никто и ничто на свете не заставит его выйти один на один (в лучшем случае) против “Работника” с выкидной циркулярной пилой. Тут даже спецкомбинезон едва ли спасет. А это, к тому же, не единственные обитатели открытых площадей Предприятия… – Если бы мы хотели тебе помешать, то направили по твоим координатам ракету, – в тон ему ответила Нинель, а Харитон едва сдержал желание выругаться. Трудно придумать более неподходящую шутку, когда едешь, пытаясь не влететь колесом в очередную воронку на асфальте! – “Мы”? То есть, ты при директоре так выражаешься?.. Нинель, покинь эфир, мне нужно с ним поговорить. – Харитон, я здесь, – спокойный голос Димы помог окончательно справиться с собой. – Не принимай на свой счет, мы беспокоимся. Теперь, когда я точно могу определить, где ты находишься, мы с Нинель сможем построить маршрут и вывести тебя навстречу “Аргентуму”. Тебе не придется подвергать свою жизнь опасности, дожидаясь их на территории Предприятия. – Они уже на месте? – Они уже на месте. Разве я не говорил? Командир отряда доложил, что в текущем темпе они доберутся до “Павлова”, на момент моей связи с ними, примерно за двадцать шесть часов. Запросить тяжелую технику без санкции Политбюро невозможно, а небо перекрыто роботами, так что ребята идут практически на своих двоих. По пути эвакуируют других выживших. – Похоже, раньше я неправильно тебя понял, – пробормотал Захаров, вновь впиваясь взглядом в дорогу. Серая лента, раскаленная солнцем и окутанная дрожащим прозрачным воздухом, казалась облитой водой. – Так или иначе, у меня свои планы, и на их реализацию мне как раз хватит отведенного мне времени. – Профессор Захаров, вы когда к Гудвину за смелостью сбегать успели, а я не заметил? – ожил П-3. – Дмитрий Сергеевич прав, вам нужно как можно скорее покинуть территорию Предприятия, пока вы целы. А также, очевидно, перчатка не хочет встречаться с бывшими соратниками. – Ты разве не видишь, что происходит? – Я вижу всё то же, что и вы. – Но не понимаешь. Сбой нужно ликвидировать как можно скорее. В идеале, Политбюро узнает о произошедшем постфактум, из отчета “Аргентума”. Это избавит нас от массы проблем. Я вполне представляю их возможный масштаб, потому что работаю здесь со дня основания и знаю, кто и как сильно хотел бы от нас избавиться, только дай повод придраться к Предприятию. Я не могу сейчас просто уйти. – Харитон, слышишь меня? – вновь в наушнике зазвучал голос Димы. – Да, слышу ясно и четко. – Ты прав, придется немного повременить с твоей эвакуацией. Я знаю, что о многом прошу, но ты единственный, кто находится достаточно близко. Мне нужна твоя помощь. Поторопись в радиоцентр и любыми способами саботируй всё оборудование для связи, какое найдешь. Потом всё починим, неважно. – Что? Зачем? – он даже притормозил. Так-то он и впрямь направляется в радиоцентр, только с абсолютно иной целью. Но… Не каждый день дают задание злонамеренно испортить казенное имущество. – Это единственное место, откуда Петров в условиях боевой тревоги может выйти на связь с большим миром, а он обязательно захочет это сделать. – И если по этим каналам произойдет утечка кода, вызвавшего сбой… – И это тоже, – согласился Дима. – Я понял. Конец связи. – Харитон огляделся, мгновенно сориентировался на местности и свернул в сторону радиоцентра. – Да, кстати… если вы там, в “Челомее”, действительно можете сейчас направить ракеты, то бейте по ретрансляторам. Потом всё починим, верно, Дима? Ему уже не ответили. Слышали или нет – сказать наверняка было сложно. Радиоцентр был одним из немногих наземных сооружений в комплексе объектов Предприятия 3826. Вроде бы, подземные этажи тут были в наличии, но к радиоцентру отношения они не имели. Производственная необходимость: радиосигнал плохо проходит под землю. Наигравшись в роботов, Дима Сеченов обернул свой взор к звездам и даже переименовал в связи с этим научный центр изучения радиоволн. Разумеется для того, чтобы каждый трудящийся Предприятия знал о нынешнем векторе развития передовой советской науки и техники. Стремление, может, и благое, но… Судя по дню сегодняшнему… Глядя на звезды, стоило хоть иногда, хотя бы между делом, смотреть, что делается прямо под носом. Захаров оставил свой транспорт посреди стоянки – так, чтобы в случае необходимости легко было вскочить в машину и без лишних маневров уехать, – вышел и огляделся. Кругом было тихо. Если быть совсем точным, едва слышно шумела листва и изредка пели птицы. Непривычно… Обычно в это время трудящиеся заканчивали рабочий день и собирались на остановке, дожидаясь автобуса, который отвезет их по домам. Кого-то – в рабочие поселки, кого-то – на окраину Предприятия, в общежития. Харитон быстро, уверенно прошагал к пустынному главному входу и запер за собой дверь на замок. Если он и успел попасться в оптику “Ромашки” – это даст ему фору в несколько секунд и возможность услышать приближение роботов. Закрывшаяся дверь отсекла большинство звуков снаружи, и в ушах мягко, но навязчиво зазвенела тишина. Здесь никого не было. Трупов – на первый взгляд, тоже. Впрочем, покинуть такое маленькое здание для работников было не в пример проще, чем “Павлов”. Захаров прошел мимо окон, лифта, очевидно вызывающего молчаливые вопросы у всех новеньких в двухэтажном строении, и, оказавшись под защитой глухих стен коридора, нашарил на поясе пистолет. – Мы не одни, – вдруг негромко сказал П-3. – Будьте готовы. – Кто там? – Один человек. Не робот, не ходячее растение. Обычный человек, как я вижу. В конце коридора и направо. Неужели Петров? Не мог же он… Или мог? – Там зал спецсвязи, – Захаров взял в руки пистолет и как можно тише двинулся в означенную сторону. – Роботы есть? – Активных поблизости не замечаю. Но это ж центр радиоволн, мало ли, чем и что тут глушат и чем вообще занимаются. – Глушат где угодно, но только не здесь. В радиоцентре не должно быть никаких помех для связи с главным узлом “Коллектива”, – Захаров добрался до конца коридора, раздраженный не то на свои слишком тяжелые шаги, не то на перчатку, вынуждающую говорить вслух, и вошел в незапертые двери. Нет, не Петров: это он понял с первого взгляда. У громоздкого терминала стояла к нему спиной женщина. Она склонилась над приемным отсеком, поэтому ее головы и плеч не было видно. Но плотно облегающие сероватые штаны он запомнил хорошо, потому что недавно уже их видел, и довольно близко. – Лариса Андреевна, отойдите от терминала и повернитесь лицом ко мне. В противном случае я буду стрелять на поражение. Лариса вздрогнула. Медленно, не убирая рук от лотка терминала, она выпрямилась, позволив солнцу высветить ее разноцветные косички, и оглянулась через плечо. Секунду или две они молча смотрели друг на друга в упор. – Надо же, вы действительно вооружены, – Лариса держалась куда смелее, чем можно было ожидать от человека, находящегося под прицелом. Даже выражение лица не изменилось. – Но вы ведь не будете стрелять на самом деле. У нас не военное положение. Вас за это отправят в лагеря. – Кругом жертвы роботов. И вас за это – туда же, – Захаров слегка качнул головой, и на секунду Филатова покосилась следом за его движением, как бы продолжая его. Хорошо. Значит, все еще поддается убеждению. – Но я не делаю ничего противозаконного! У меня тут… программа для защиты от роботов. – А я не верю. – Увидите сами, – Лариса дернула плечом и вновь повернулась к терминалу. Впрочем, на сей раз Захаров заметил, что в ее спине появилась скованность. Движения рук наверняка стали более резкими. Она волнуется или даже боится. Программа защиты от роботов? Да откуда? – Отойди, – он добавил в голос металла. Лариса замерла. Свела плечи. Секунда тишины и полной неподвижности; затем она поднесла руку к виску и прикоснулась к нейроконнектору, снова, как будто против воли, поглядывая себе за плечо. Черные полимерные нити затрепетали, словно на ветру, мгновенно обволакивая магнитным полем ее лоб, от одного виска до другого. Лариса внезапно крикнула, и от неожиданно властного тона стало слегка не по себе: – Нападение! Раздался шелест сервоприводов, заметный лишь из-за своей внезапности на фоне гудения аппаратуры. Захаров оглянулся на звук – и дернулся в сторону. К нему зашагал “Вовчик”, ранее не активный и оттого незаметный, стоящий в углу зала. – Простите, я не хотела. Так надо, – немного тише добавила Лариса. Захаров заметил в ее руках катушку с наполовину размотанной перфолентой: на таких обычно передавали сообщения через узел спецсвязи, когда требовалась максимальная секретность. Чем проще – тем безопаснее. Но оборудование позволяло вносить таким образом не только шифрованные сообщения, но и команды центральному узлу. – Виктор был прав, когда говорил, что робот мне пригодится. Уходите! – Виктор? Петров? Где он сейчас? – откликнулся П-3. – Не здесь. Он меня ждет. Но вас это не касается. – Лариса, отзови лаборанта! – потребовал Харитон. – Уходите, – только и повторила она, продолжая колдовать над терминалом, но даже не обернулась. Ну, это просто возмутительно, в конце концов! – П-3, сейчас! – приказал Захаров, и полимерные датчики протянулись вдоль его руки, уже привычно направляя пистолет для точной стрельбы.