Ad delectandum (Для удовольствия)

      — Ты в порядке? Юнги не выходит из комнаты уже третий день, поэтому Тэхён не выдерживает и приходит к нему сам, прижимая к себе игрушечного слоника, и ему, на самом-то деле, вовсе не стыдно ходить с ним по коридорам, ловя на себе взгляды прислуги. Ему абсолютно всё равно, что они могут подумать, честное слово: почему-то с этой игрушкой невозможно сложно расстаться хоть на минуту, а Мин, кажется, впал в нечто безграничное, потому что по-другому он не может назвать то, что видит, когда входит в его спальню, залитую золотистым светом полуденного тёплого солнца, и находит друга сгорбившимся на краю собственной двуспальной постели. После этого Тэхён произносит своё глупое «ты в порядке?», потому что и без того всё понятно. Юнги вздрагивает и отнимает лицо от своих таких больших ладоней, выглядя не просто болезненно, а невозможно убийственно в том самом плохом смысле, и смотрит пустыми глазами, в которых плещется нечто агоническое. — Да. — Ни черта не «да», — Тэхён вздыхает, сокращает между ними дистанцию и впивается испытывающим взглядом в это скуластое, по-своему красивое лицо. Юнги похудел: щёки впали, под глазами залегли глубокие тени, в то время, как по краям рта прорезались напряжённые морщины. — Что произошло? Ты не выходишь, на тебе лица нет. Юнги молчит, только закусывает губу и упирается абстрагированным взглядом в пространство перед собой и, на самом деле, эта пауза тянется довольно долго, но ровно до того момента, пока Ким не касается острого плеча, обтянутого белой мягкой толстовкой, и это как катализатор, как почти что выстрел, знаменующий о начале какой-то бесконечной гонки. — Я хочу умереть, — бросает Мин блёкло, глядя ему глаза в глаза. — Я знаю, ты это с первых секунд говоришь. — Нет, — его голос его предаёт, и Юнги вынужден сухо откашляться. — Я имею в виду, что у меня появилось куда больше причин, — и смотрит на него в упор неожиданно уязвимо и открыто, так, как до этого никогда не смотрел, а что-то в звуках его голоса вынуждает Тэхёна действительно испугаться. Поэтому он принимает самое верное решение и кладёт слоника на чужие колени. Юнги нервно впивается в игрушку пальцами, позволяет себе глубоко вдохнуть, выдохнуть, помолчать ещё немного, а потом: — Ты подумаешь, что я жалкий, и будешь прав. Но… И говорит-говорит-говорит, чтобы где-то на середине сдаться окончательно и позволить себе горько и тихо заплакать, а Тэхён, наверное, он глупый безумно, но тоже очень сильно плачет, впитывая в себя эту концентрацию чужой боли и понимая её от первого до последнего слова. Когда Юнги замолкает, они долго молчат, нарушая паузу тихими всхлипами двух измождённых идиотов. На каком-то моменте Тэхён находит себя молча обнимающим эти вздрагивающие плечи, а свою голову — плотно прижатой к чужой голове. — Спасибо, — говорит ему Юнги, глядя всё так же в стену, его голос всё так же срывается, но теперь у него нет причин для того, чтобы сдерживаться или стесняться — он сейчас буквально всю душу вывернул наизнанку, чтобы показать другому, что в ней скрыто. — Я бы никогда не подумал, что… — Что я когда-нибудь просто смогу тебя выслушать, понять и не осудить? — интересуется Ким, утирая тыльной стороной ладони мокрые глаза. — Именно. Знаешь, когда мы только встретились, ты казался таким раздражающим, таким шумным и наивным, что я почти возненавидел тебя и одновременно жалел, — горько ухмыляется его собеседник. — Но вот ты, а вот я, и это я сейчас раздражающий, шумный, наивный и тот, кого нужно жалеть. — Ты не совсем прав. Ты совсем не подходишь под сказанные тобой определения, просто ты… запутался. И это нормально, тебя можно понять. И Хосока тоже можно. Он любит тебя, Юнги, это видно. Тебе просто нужно поговорить с ним. — Ты видишь в этом смысл, с учётом того, что уже на этой неделе в эту резиденцию переезжает вторая невеста? — Во всём есть смысл, — и Тэхён, улыбаясь ласково, утирает и чужие слёзы. — Первая невеста живёт здесь уже довольно давно, да вот только у жениха не к ней душа лежит, как оказалось. Это фиктивный брак, Юнги. Скорее всего, она даже не сможет иметь детей, понимаешь? Поговори с ним. — Не сейчас. Он ненавидит меня. Я буквально попросил его убить меня, Тэ. — Он не ненавидит тебя. Просто не понимает. Не знает всего, вот и гадает, чем заслужил подобное к себе отношение, но ты всё ещё не объяснил ему, что дело вовсе не в нём, ты всё ещё можешь исправить эту неудобную и болезненную ситуацию, Юнги. — Да. Наверное. Я сделаю это, возможно, даже сегодня, просто мне… мне нужно собраться, понимаешь? Подобрать слова и всякое такое, — Мин улыбается нервно, а потом протягивает Тэхёну игрушку. — Спасибо тебе. Правда, спасибо. — Всегда рад помочь, — широко улыбается ему Тэхён. А вечером узнаёт от Чонгука, что Ким Дженни может иметь детей, а Хосок принимает решение связать себя узами брака уже в конце этой недели.