Злейший враг

Капитан Блад жив! Эта новость в начале марте со скоростью лесного пожара распространилась по Карибскому морю. Тогда же стало известно о усилении французского присутствия в регионе силами эскадры де Ревироля. Бишопу был крайне раздосадован и тем, и другим, это казалось ему особой немилостью Небес. Чтобы поделиться дурными новостями, он пригласил лорда Уэйда в свой кабинет и даже решился высказать его светлости упреки: — Ваши надежды оказались напрасными. Капитан Блад не просто жив, но собрал еще больше людей на своих кораблях. Ведь он был в моих руках! Ну почему же вы не дали мне расправиться с ним?! Лорд Уэйд был так расстроен, что тоже оставил свой надменный тон: — Я никак не мог предполагать такого поворота… Я пообещал мисс Бишоп, что его будут судить. — Кстати о ней. Вы все еще намерены на ней женится? — Почему вы спрашиваете? — Я уверен в ее виновности, что бы вы ни говорили. Она помогла им. Если Блад жив, возможно, он попытается заполучить ее. Или она опять выкинет что-нибудь… этакое. Эта мысль повергла его светлость в глубокую задумчивость. Никак невозможно, чтобы женщина, которую он так вожделел, досталась другому. Его страсть постепенно превратилась в наваждение и заставила его утратить последние крупицы порядочности. — Нельзя, чтобы ваша племянница узнала эту новость, — проговорил он, с преувеличенной тщательностью расправляя кружевной манжет. Бишоп кивнул: — Она почти никуда не выходит в последнее время. Пожалуй, я заменю ее горничную, — он промолчал, а затем протянул, испытующе гляда на его светлость: — И раз уж у вас сохранился к ней интерес, буду откровенен: дела на барбадосских плантациях, что Арабелла унаследовала от отца, идут из вон рук плохо… Лорд Джулиан тонко улыбнулся: — Что значит наследство, когда говорят высокие чувства. Бишоп удовлетворенно хмыкнул. Он был доволен понятливостью аристократа, хотя и недоумевал, что заставляет того добиваться руки Арабеллы. Как бы там ни было, если лорд Уэйд желает Арабеллу, он ее получит. Хорошее настроение постепенно вернулось к губернатору, и дальнейший разговор касался тем, исключительно приятных для его превосходительства. *** Из Европы тем временем приходили все более тревожные вести. Разразившаяся война между Францией и Испанией перекинулась и в Новый Свет. Через пару недель после новости о «воскрешении» Блада губернатор Бишоп получил весьма обеспокоившее его письмо от министра иностранных дел короля Вильгельма, в котором сообщалось о присоединении Англии к Аусбургской лиге. В связи с этим в Вест-Индию направлялся генерал-губернатор лорд Уиллогби, и с ним следовала эскадра под командованием адмирала ван дер Кэйлена. Это означало, что безраздельной власти губернатора Бишопа пришел конец. И тот решил использовать последний шанс, чтобы поквитаться со своим врагом, благо, что теперь располагал большими силами для борьбы с Бладом. В тот же день, за ужином, он сказал лорду Уэйду: — Война с Францией дает нам новые возможности. Что вы думаете, если мы нападем на Тортугу? Если нам будет сопутствовать успех, мы хорошо зарекомендуем себя. Но мы должны действовать немедленно, пока сюда не заявились эти господа, — и он протянул его светлости письмо министра. Его светлость пробежал листок глазами и уныло кивнул: — Да, конечно, вопрос в том, где сейчас этот мерзавец. У его светлости было очень плохое настроение, ведь он до сих пор не решался узнать у Арабеллы ее решение, хотя она и оставалась официально его невестой. Но губернатор был прав: надо использовать этот шанс. — Если мы должны будем уйти, найдутся ли у вас, господин губернатор, надежные люди, чтобы присмотреть за мисс Бишоп? Я не хочу никаких сюрпризов. — Я уже думал об этом. С завтрашнего дня она не выйдет из своих комнат. Будьте уверены, ваша светлость, я позабочусь, чтобы птичка не улетела из клетки. — Возможно, она станет сговорчивее, когда мы вернемся, — одобрил лорд Джулиан. — А если будут вопросы, всегда можно сказать, что это было сделано в интересах расследования. Ужин затянулся допоздна. И если обычно после рюмочки бренди, завершающей трапезу, лорд Уэйд желал губернатору доброй ночи и уходил к себе, то в тот вечер он задержался. И по мере того, как росла гора пустых бутылок, его светлостью все настойчивей овладевали самые низменные желания. Когда он доберется до Арабеллы, она пожалеет о своем высокомерии! А если попробовать не ней ту изящную плетку, которая так нравилась леди Винд? Лорд Джулиан ощутил стеснение в панталонах и опустил руку, поглаживая напрягшуюся плоть. Алые полосы на белоснежной коже Арабеллы, связанные веревкой тонкие запястья… О, как бы он хотел взять эту гордячку — и вовсе не тем способом, что проповедуют унылые пасторы. Чтобы чертовка умоляла его о пощаде… умоляла… Было уже темно, когда он поднялся из-за стола. Бишоп был мертвецки пьян и не ответил на его прощание. Лорд Джулиан дошел до парадной лестницы, но вдруг остановился. Его губы скривились в жесткой усмешке. Вместо того, чтобы спуститься, он повернулся и пошел в сторону апартаментов мисс Бишоп. *** Арабелла вздрогнула от звука открывшейся двери. Оказывается, она задремала, сидя в кресле у окна. — Джен? — позвала она новую горничную. Никто не ответил. Она же отпустила ее, конечно. Арабелле не нравилось общество Джен, высокой и угрюмой женщины средних лет, и она предпочитала обходится без помощи горничной, когда это было возможно. Она повернулась к двери и замерла: на пороге стоял лорд Джулиан, глядя на нее горящими глазами. Он явно был пьян. — Вы? В такой час? — спросила она с удивлением и тревогой. — О, любовь моя! Я предполагал, что вы еще… не спите. Вечерами я часто смотрел из сада… на ваши окна, и в них был свет… Вы совсем избегаете меня… Он шагнул в комнату, и Арабелла встала, не сводя с него напряженного взгляда. — Чего вы хотите? — Сущего пустяка, — он продолжал медленно идти по направлению к ней, и девушка невольно сделала шаг назад, отступая за стоящий посреди комнаты стол. — Ведь мы еще жених и невеста… не правда ли, вы же дали слово… А слово надо держать, — он засмеялся, и Арабелла почувствовала, как холод пробежал по ее спине: — Завтра мы снова выйдем в море… в синее море, дьявол его побери… Так попрощайтесь же со мной, как положено… любящей невесте! — Вы пьяны, я попрощаюсь с вами завтра, — она говорила спокойно, стараясь не показывать страха. — Не-ет, сокровище мое! Сегодня… сию минуту! Арабелла с ужасом увидела, как он расстегивает и скидывает камзол. От неловкого движения со стола с грохотом упал один из двух канделябров; свечи погасли, погрузив комнатку в полумрак. Лорд Джулиан пьяно рассмеялся: — Это весьма кстати! Арабелла продолжала отступать, отказываясь верить, что лорд Уэйд способен на такую гнусность. Но вино и похоть превратили его светлость в обезумевшего самца. Спина Арабеллы коснулась стены, и Уэйд тут же схватил девушку за плечи. Ее замутило от перегара, когда он начал жадно целовать ее. — Вы сошли с ума, отпустите меня! Она отчаянно вырывалась из его объятий, но несмотря на количество выпитого, он оставался гораздо сильнее ее. — Нет, любовь моя… не сейчас. Лорд Джулиан вдруг опрокинул ее на пол и навалился сверху, ему удалось одной рукой перехватить запястья Арабеллы, другой он принялся задирать ее юбки. Он целовал плечи и обнажившуюся грудь, намеренно причиняя боль. Арабелла извивалась под ним, задыхаясь от тяжести его тела и отворачивая лицо от его поцелуев. — Ты будешь моей… хочешь ли ты того или нет! Он прижал ее к полу, и Арабелла закричала. — Не кричи. Твой дядюшка пьян, а слуги разбежались, — он навалился еще тяжелее, пытаясь коленом раздвинуть судорожно сжатые бедра Арабеллы: — Тебе же нравится, ты же так представляла себе это. Так он должен был поступить с тобой, да?! В этот момент зубы девушки впились ему в плечо. Он заорал от неожиданной боли и скатился с нее. На тонкой белой ткани немедленно проступила кровь. Арабелла быстро села и рывком отдовинулась от лорда Уэйда. Оглядевшись, она дотянулась до укатившегося в угол канделябра и выставила его перед собой. Его светлось с изумлением и яростью смотрел на нее, зажимая место укуса ладонью: — Вот же сука… Ответом ему был взгляд не менее яростный: — Как вы посмели?! Убирайтесь вон! — гневно бросил Арабелла. Боль отрезвила лорда Джулиана. Хмельной угар хотя и не рассеялся до конца, но его светлость все сильнее охватывало неприятное ощущение совершенной им ошибки. Он встряхнул головой, приходя в себя, затем медленно поднялся, и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, канделябр выпал из рук Арабеллы. Она закрыла лицо ладонями, вздрагивая от пережитого. То, что он хотел сделать с ней… Отвратительно! Как же это отвратительно! Но слез больше не было, осталась лишь безысходность. *** На следующее утро Арабелла обнаружила, что стала пленницей: у дверей, ведущий в ее апартаменты, появились двое незнакомых мужчин в неброской, но добротной одежде. На ее гневные вопросы они отвечали, что таково распоряжение губернатора. Поняв, что ей ничего не добиться, Арабелла отошла к окну и, вглянув в сад, увидела еще двоих соглядатаев, привествующих ее насмешливыми поклонами. Она горько подумала, что распоряжение исходило, скорее всего, от лорда Джулиана. Зачем ее сторожить? Неужели он все еще допускает мысль о возможности брака с ней? Впрочем, разве ей не приходилось слышать обрывки историй о браках, заключенных против воли невесты? И даже невзирая на отчаянное сопротивление несчастной? Лорд Уэйд в достаточной мере дал ей понять перспективы их союза. На миг ей стало холодно. Лучше заключение в форте! Или… «До этого не дойдет. А если Небо будет ко мне немилосердно, я… найду способ избежать столь печальной участи». *** Прошло больше двух недель. Только Джен могла входить к ней, а поскольку служанка была немногословна, Арабелла давно оставила попытки вести с ней беседы. А однажды грохот сильнейшей канонады разбудил ее. Вбежала Джен, ее обычно невыразительное лицо было искажено от страха: — Французы, мисс Бишоп! Что же с нами будет?! Арабелла знала, что эскадра все еще не вернулась, а форт лишь ненадолго отсрочит захват города. Ей было также хорошо известно, как поступает армия, захватив город. Она не забыла нападение испанцев на Бриджтаун, хоть и не видела самого страшного. Она содрогнулась. Испанцы или французы — разница небольшая, когда дело доходит до буйства в завоеванном городе. Тем не менее, она спокойно ответила: — Успокойся, Джен, возможно, еще не все потеряно. Мы можем только ждать и надеяться. Помоги мне одеться. Однако горничная успокаиваться не желала, и процесс одевания сопровождался беспристанными причитаниями. Едва Джен закончила, Арабелла отослала ее, утомившись выслушивать поток несвязных жалоб. Оставшись одна, Арабелла попыталась сосредоточится на чтении, наугад взяв из шкафа одну из книг. И ей даже удалось отвлечься, она почти перестала слвшать глухое уханье пушечых залпов. После полудня канонада начала ослабевать. Девушка вскинула голову, напряженно прислушиваясь, но тут же пальба возобновилась еще с большей силой. Аребелла даже различила несколько особенно мощных залпов. Еще через некоторое время все действительно стихло. Что могло это означать? Вероятно, французы подавили сопротивление форта и теперь высаживаются на берег. Арабелла выглянула в окно, словно могла отсюда видеть их высадку, и с удивлением обнаружила, что в саду больше нет сторожей. Видимо, они поспешили в другое, более безопасное место. Тогда Арабелла подошла к двери, но та оказалась заперта. Попробовать выбраться через окно? Или лучше ожидать решения своей судьбы здесь? А не все ли равно? Вряд ли в городе будет более безопасно. После всего, что с ней случилось в последние недели, это как будто не слишком волновало ее. Она горько улыбнулась своим мыслям. Потянулись томительные минуты. Тикание часов казалось оглушающим. Арабелла то расхаживала по комнате, кидая взгляды на циферблат, то подходила к окну и вслушивалась в мертвую тишину. Вечер постепенно окрашивал небо в нежные золотисто-оранжевые тона. Странно, если бы в городе бесчинствовали захватчики, неужели никто до сих пор не заявился бы сюда? Арабелла поняла, что не может больше оставаться в неведении. Она вернулась к двери и посмотрела в замочную скважину: ключ был оставлен в замке. С той стороны не доносилось ни звука. Скорее всего, и эти сторожа сбежали. Арабелла взяла со столика лист бумаги и подсунула его под дверь. Теперь шпильку… Ключ упал, и через мгновение она была на свободе. Дом словно вымер. Никого не встретив, Арабелла прошла большую часть коридора, ей оставалось повернуть к кабинету губернатора, а потом спуститься по широкой лестнице, ведущей к выходу, как вдруг снаружи раздались голоса. Девушка замерла и прислушалась. Голоса звучали уже в доме, но она не могла различить слов. Однако говорили явно не французы, а ее соотечественники. Вернулась эскадра ее дяди? Она прижалась к стене и осторожно выглянула из-за угла. Раздались приближающиеся шаги, и Арабелла вновь отпрянула: несколько человек направлялись, по-видимому, в кабинет губернатора. Она различила наконец фразу, произнесенную высоким пронзительным голосом: — Вы теперь губернатор, и перед вами открывается блестящая перспектива. Все в ваших руках. Я уверен, что вы справитесь, иначе я бы не предложил вам этот пост. О каком губернаторе идет речь? Не похоже, чтобы говорящий обращался к ее дяде. Второй голос, говоривший смягким акцентом, добавил что-то не очень разборчивое насчет яблонь в цвету, и идущие рассмеялись. Арабелла вздрогнула, потому что ей показалось… нет, это просто игра воображения. Мужчины зашли в кабинет и прикрыли дверь. Сейчас она могла бы проскользнуть мимо незамеченной. Желание выбраться из губернаторского дома было настолько велико, что она не задумывалась, что же будет делать дальше. Но кто-то вновь поднимался по лестнице. Скрипнула дверь. — Ваше превосходительство, ваша светлость, на горизонте показалась эскадра! Арабелла с облегчением узнала голос майора Мэллэрда, но не успела она шагнуть прочь, как раздался глубокий звучный баритон: — Очень хорошо. Я рад, что Бишоп возвращается еще до отъезда лорда Уиллогби. Майор Мэллэрд, как только губернатор сойдет на берег, арестуйте его и доставьте ко мне сюда. Она замерла, широко раскрыв глаза и прижав руки к груди. — С позволения вашего превосходительства, я лично встречу бывшего губернатора Бишопа. Ван дер Кэйлен, вы присоединитесь ко мне? Пойдемте, майор, — добавил обладатель пронзительного голоса, по-видимому, этот самый лорд Уиллогби. — Как будет угодно вашей светлости. Негромко переговариваясь, мужчины направились к выходу. Шаги давно стихли, а Арабелла так и стояла, прижимая руки к груди, потому что ее сердце, казалось, готово было разорваться, так сильно оно билось. Она должна убедиться, что не безумна! Девушка подошла к неплотно закрытой двери и толкнула створку. При виде сидящего за столом и разбирающего какие-то бумаги мужчины с темными волосами, отливающими на висках серебром, пол ушел из-под ее ног. Словно она снова была на зыбкой палубе корабля. Красного корабля с белыми парусами. Мужчина поднял голову, его синие глаза вспыхнули, когда он увидел ее. «Этого не может быть, я брежу», — пронеслось у нее в голове. — «Ведь он умер…» Арабелла попыталась вздохнуть, но не смогла, голова закружилась, и темнота мягко сомкнулась вокруг нее.