Чуть-чуть дальше

- ...И сегодня я наконец договорился насчёт сноса особняка. Думаю, отец точно не ожидал от меня такого хода, - Адриан довольно фыркнул, мысленно ставя галочку напротив ещё одного пункта из списка дел. - Он будет в шоке! Но что он мне сделает, сидя за решёткой? Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он узнает! Ха! Так... О чём я тебе ещё не успел рассказать? Мужчина задумчиво почесал подбородок. - А! Вот, кстати! Я посмотрел второго Гарри Поттера. Ну, знаешь, прошла уже целая неделя без одержимых, так что я решил, ты бы точно заставила меня это сделать. Было бы, конечно, приятнее посмотреть его с тобой на крыше, но... Пусть это будет тебе лишним поводом проснуться. А то ведь я и третьего посмотрю. И... Ах да! Самое главное! - Адриан, хлопнул себя по колену, улыбнулся и понизил голос до шёпота. - Вчера я нашёл твою вторую серёжку. Закатилась в какую-то незаметную трещинку на полу. И... есть две новости. Плохая: чудесное исцеление не сработало. Ну, ты и так сама это прекрасно знаешь, - он окинул взглядом лежащую перед ним девушку, которая практически не подавала признаков жизни. - Хорошая: я встретился с Тикки. Она была очень голодная, но, в целом, в порядке. И она о-о-очень по тебе скучает. Адриан посмотрел на бледное, осунувшееся лицо, которому так не шла эта отвратительная кислородная маска. На чёрные, ставшие матовыми волосы, заплетённые в короткую косичку. На тонкие веки с синеватыми прожилками вен, за которыми некогда блестели яркие, чистые сапфиры. - Как и я, - тихо, но уверенно добавил Адриан. - Я тоже очень, очень скучаю. Он бы многое отдал - пожалуй, всё на свете - лишь бы снова встретиться взглядом с её блестящими, полными жизни глазами. Но Маринетт осталась неподвижной и безмолвной. Говорить она не могла. Как и двигаться. Даже дышать самостоятельно ей сейчас было не под силу: в этом ей помогал аппарат ИВЛ, подающий кислород прямо в лёгкие. Адриан хмуро поджал губы и покрепче обхватил ладонь своей возлюбленной: чуть тёплая рука была тяжёлой и вялой. Ногти на руках отросли, и будь Маринетт в сознании, наверняка, мешали бы ей в работе. - Когда ты уже проснёшься, моя Леди? Ответа не последовало. Тишину палаты прерывало только тихое, размеренное дыхание да писк кардиомонитора, отслеживающего сердцебиение. Находиться здесь и не падать духом было трудно. Белые стены, запах медикаментов и это гнетущее безмолвие - казалось, всё в этом месте лишний раз напоминало о том, сколь ненадёжно положение пациентки. Наверно, это была не последняя причина, почему, заходя в палату, Адриан чувствовал невиданную жажду поговорить. - Ладно, мне пора, - блондин, посмотрев на часы, виновато улыбнулся и нехотя вернул ладонь возлюбленной на пахнущее хлоркой одеяло. Взяв со спинки стула пиджак, он накинул его на плечи и забрал со столика вчерашний букетик незабудок: они не успели основательно завянуть, но Адриану хотелось, чтобы всё в палате Маринетт было полно жизни. Новый, свежий букетик уже стоял в вазе и слегка разбавлял скучную белизну помещения. - Мне надо повидаться с твоими родителями и сообщить им одну презамечательную новость. Что? Тебе тоже сказать? - уже стоя у дверей, он наигранно удивился и шутливо погрозил пальцем. - Нет уж. Вот сначала проснись, тогда расскажу. До встречи, моя Леди. Захлопнув за собой дверь, Адриан позволил себе превратиться в угрюмую версию самого себя и тяжело вздохнуть. В коридоре больницы было более шумно и... живо. Медсёстры носились туда-сюда с тележками, полными шприцов и таблеток. Врачи ходили помедленнее и всё заглядывали в толстые медкнижки пациентов. Некоторые из больных, кстати, тоже сновали по коридору, и, глядя на них, Адриан чувствовал непомерную и неправильную зависть. Вот почему этот парень в пижаме, с забинтованной головой, может расхаживать по крылу больницы, а Маринетт - его Леди - лежит в своей палате, не в силах даже моргнуть?.. Получить ответ на этот вопрос было невозможно. Оставалось только ждать и надеяться, что Маринетт выкарабкается. Адриан тешил себя надеждой, что она слышит его рассказы, чувствует его присутствие, и верил, что, несмотря на все неутешительные прогнозы врачей, это поможет ей побороть смерть и наконец проснуться. Мужчина вышел на улицу, поворчал на жаркое утреннее солнце и безоблачное небо, которые были прямо противоположны его настроению, забрался в свой полуторогодовалый спортивный Порше и нажал на кнопку зажигания. Загорелся экран спидометра. Двигатель приятно заурчал, а кресло мягко завибрировало, принимая форму тела. Ладони Адриана легли на кожаный руль, но вместо того чтобы начать движение, мужчина безжизненно опустил на него голову и закрыл глаза. - Она справится, парень, - Плагг высунулся из кармана пиджака, и Адриан скосил взгляд в его сторону. - Вы живёте в хорошее время. Ваши медики похожи на магов. Агрест кивнул. Плагг был прав: медики действительно в каком-то смысли были магами. Ведь они сотворили чудо. Потому что когда Кот Нуар, бледный, похожий на мертвеца, передал им свою напарницу, чья голова безвольно свисала с его рук, он был уверен, что это конец. Маринетт не дышала. Её сердце не билось. Но каким-то чудом врачи сумели это исправить, и теперь Ледибаг всего лишь витала где-то между жизнью и смертью. Каждый новый день Адриан начинал с содроганием: ему всё казалось, что он придёт в палату - но та окажется пустой. Он бы уже сотню раз отмотал время вспять, но талисмана Кролика он так и не нашёл. За картиной в кабинете отца действительно обнаружился сейф, вот только он был пуст. Адриан с ужасом думал о том, что его чокнутый папаша, возможно, уничтожил талисман, чтобы никто не смог исправить результаты его игры в бога. И в этом случае смерть Маринетт - если она всё-таки произойдёт - окажется необратимой. Эта мысль пугала до мокрых ладошек. Вчера, впервые допустив такой исход, Адриан вдруг обнаружил себя за молчаливой молитвой, а ведь он никогда не был религиозен. Но на этот раз слова "господи, пожалуйста, пусть она выживет" приходились как нельзя кстати. - Эй... ты в норме? Ехать можешь? Непривычно-серьёзный голос Плагга вырвал Адриана из тяжёлых размышлений. В последнее время квами шутил и придуривался совсем редко. Даже говорить он стал на октаву ниже. Было видно, что квами и сам переживает из-за самочувствия Ледибаг. И из-за самочувствия Адриана тоже. Правда, вчерашняя встреча с Тикки немного возродила в нём страсть к кошачьим каламбурам: между двумя квами явно была какая-то связь, пусть они и не помнили друг друга. - Да, - с шумом выдохнув, Адриан включил первую передачу и направился в сторону своего нового дома. Теперь он жил не так близко к центру: съёмное жильё располагалось в северной части Парижа, неподалеку от коммуны Сен-Дени, и представляло собой двухэтажный уютный домик, который собственница сдавала за баснословные деньги. Причиной тому были живописный вид на Сену, новенький евроремонт, чудесный сад на заднем дворе и - что было важнейшим пунктом в списке необходимых условий - отличные защитные характеристики. Адриан оценил белые, витиеватые решётки, закрывающие окна первого этажа, двойную входную дверь с датчиком отпечатков пальцев и современную сигнализацию, пронизывающую каждую комнату и коридор жилища. Адриан хотел быть уверенным, что его мать (её он пока что взял с собой, однако всё ещё раздумывал над тем, чтобы подыскать для неё хорошее психиатрическое отделение) и талисманы будут в безопасности. Попросив хозяйку дома не разглашать информацию о том, кто стал новым хозяином её жилища, Агрест умудрился избежать слишком настойчивого внимания прессы к своей персоне. Никто не знал, куда именно он съехал из своего особняка, и Адриана это абсолютно устраивало. Хотя он и понимал, что рано или поздно кто-то докопается до правды. Правда, он не ожидал, что это случится так быстро. Подъезжая к дому, он приметил у входа незнакомый чёрный автомобиль премиум-класса и закатил глаза. Вряд ли это была машина почтальона. В груди всколыхнулась волна гнева: Адриан зажёгся буквально за секунду. Выйдя из своего автомобиля, он решительной походкой подошёл к машине незваного гостя и уже хотел было постучать в окно, чтобы наброситься на него с гневной тирадой о личном пространстве и отдельном котле, который ждёт каждого любопытного папарацци (ну, и припугнуть, если понадобится), когда дверь вдруг открылась. Адриан захлопнул рот от удивления. Гневная тирада закончилась, не успев начаться. - Феликс? - сказал он, взяв себя в руки, и окинул двоюродного брата быстрым взглядом: мужчина выглядел усталым. Впрочем, неудивительно: его, как и Адриана, долго мусолили в полицейском участке, пытаясь выпытать, что случилось в особняке Агрестов. Хотя Феликсу не повезло больше: оказавшись прямо на месте преступления, он мгновенно получил роль главного свидетеля и, возможно, пособника, и недалёким стражам порядка было невдомёк, что он мало что мог сказать: ведь одержимые не помнят ничего из произошедшего. Адриану в этом плане было легче. Всё-таки на месте преступления был Кот Нуар, и найти его служителям закона было не под силу. А вот Агрест-младший в это время в особняке отсутствовал и потому был полицейским не столь интересен. Впрочем, он всё равно сделал всё возможное, чтобы убедить служителей закона в том, что именно его отец создавал одержимых. - Что ты здесь делаешь? - наконец вымолвил Адриан, чувствуя себя в компании брата неуютно. - Приехал попрощаться. - Как ты нашёл меня? Кто ещё знает, где я живу? Тебя отпустили? - Ого, сколько вопросов, - Феликс усмехнулся и как-то неловко облокотился на дверцу машины, словно только хотел казаться непринуждённым, а на деле был напряжён, как гитарная струна. - Давай по порядку. Нашёл я тебя без труда: вчера проследил за твоей машиной от больницы до дома. Это было не слишком сложно, так что я бы на твоём месте был осторожнее, братец: журналисты точно однажды додумаются до того же самого. Но пока что, думаю, я единственный оказался таким догадливым, - честно ответил он, и Адриан слегка расслабился. - И да. Меня отпустили. Поняли наконец, что я ничего не видел и не слышал, - с толикой разочарования сказал Феликс. - Но с меня взяли расписку, что я примчусь по первому же запросу. - Понятно, - только и смог вымолвить Адриан. Между братьями повисло молчание. Несмотря на то, что теперь Адриан чуть больше понимал Феликса и отношение к нему плавно перетекло из чёрного цвета в серый, общаться с ним не хотелось. Очевидно, что он был ещё одной жертвой отца, человеком, которого доконали видения иной реальности и который, скорее всего, догадывался об истинной причине их возникновения, но это не отменяло того факта, что он уже целых два раза предавал его доверие. - Слушай, Адриан, - Феликс заговорил первым, словно услышав последние мысли собеседника - Прости. И за то, что случилось в детстве. И за показ. Знаю, что извинениями тут ничего не решить. И знаю, что ты обо мне думаешь, но поверь: я никогда не желал тебе зла. Он неуверенно протянул руку. - Я знаю. Без обид, Фел, - Адриан ответил на рукопожатие и даже попытался придать лицу дружелюбное выражение. - Хорошей поездки. Он быстро высвободил руку. Лишних разговоров и душевных изливаний он не жаждал. - Может, в следующий раз мы сможем провести немного времени вместе? - неуверенно предложил Феликс. - Как братья. Что думаешь? - Конечно, - ответил Адриан, а про себя добавил, что следующего раза, скорее всего, никогда не будет. Проводив взглядом отъезжающую машину, Адриан поставил свой Порше на сигналку и вошёл в новое жилище. Прихожая встретила мужчину неуютной тишиной, и Адриан, быстро преодолев пару метров коридора, открыл дверь в кабинет, который звучал намного приветливей. - Привет! - хором поздоровались его новые соседи, вылетев каждый из своего убежища: кто из коробки из-под простых карандашей, кто из очечника, кто из-за висящей на стене картины. Совсем маленькие, разноцветные квами производили много шума. Все они были разными: каждый со своим характером и вкусовыми предпочтениями. Они постоянно разговаривали, спорили, обсуждали свои способности и выдумывали всякие небылицы о своём прошлом. Иногда играли в догонялки или в прятки. Но Адриан не жаловался. Эта компания ему нравилась. Тем более что сейчас, учитывая все обстоятельства, переживать одиночество было бы особенно трудно. Жить с квами было непривычно. Но весело. - Ну, как она? - Тикки отделилась от компании своих сородичей, подлетела к блондину и с надеждой заглянула ему в глаза. - Очнулась? Адриан присел на рабочий стул и с сожалением покачал головой. - Нет. Расстраивать эту добрую, преданную малышку не хотелось: она переживала о Маринетт, наверно, так же сильно, как он сам. Но что он мог поделать?.. Вчера, поздним вечером, когда Тикки наконец поела и восстановила свои силы, они попытались использовать чудесное исцеление. Уши Адриана давно заросли, и проделывать в них дырки оказалось довольно болезненно, но это была совсем мизерная цена ради возможности спасения его возлюбленной. О, сколько было надежд! Они представляли, как сегодня утром мужчина вернётся из больницы с хорошими новостями и скажет: "Маринетт проснулась. В её животе больше нет дыры. Никто не винит Кота Нуара в убийстве Ледибаг". Но то ли прошло слишком много времени. То ли Тикки была слишком слаба. То ли ещё какая-то причина. Но... - Чудесное исцеление не сработало, - ответил Адриан, и личико Тикки потемнело, но мужчина не дал ей слишком быстро зарыться в хандру. - Слушай! Как думаешь, может, ты могла бы помочь по-другому? Что, если мы трансформируем её? Ты сможешь помочь ей проснуться? На секунду в глазах Тикки блеснула надежда, но она потухла так же быстро, как и зажглась. - Я бы помогла, но для превращения в Ледибаг нужны магические слова. А Маринетт не может их произнести. Адриан чертыхнулся и глубоко вздохнул: конечно, он прекрасно знал это. Но надеялся, что, может, в таких особенных случаях у квами припасена лазейка. - Ладно. Всё равно всё в итоге будет хорошо, - сказал он. Больше для себя, чем для квами. Уголок рта Тикки дрогнул. - Конечно. Малышка постаралась придать голосу уверенности. И даже ободряюще улыбнулась. Но потом вдруг шмыгнула носом, и все её труды по сохранению самообладания пошли прахом. - Ох, сахарочек мой! - Плагг врезался в алую подружку и обнял её первым. Тикки всхлипнула и даже не стала спорить из-за нового прозвища. А спустя секунду, к объятиям присоединились Нууру и Поллен. Адриан с умилением смотрел на душещипательную сцену. Ему бы тоже сейчас не помешали объятия. Вот только - увы - разделить ему их было не с кем. - Идём, Плагг. Нам пора, - захватив со стола кейс с документами, Адриан вышел из дома и отправился в район, где уже много лет жили Сабин и Том - родители Маринетт. *** Один месяц спустя. - Мадам Чен! Доброе утро, - Адриан вошёл в дверь бывшей-будущей пекарни, неся перед собой три положенные друг на дружку коробки. - Вот, как заказывали. - Адриан! Не стоило утруждаться, мы бы забрали из магазина. Но спасибо. Хочешь чего-нибудь перекусить? - Сабин, стоя на стремянке и шпаклюя верхнюю часть стены, грациозно обернулась и указала на пакет с печеньем и бутербродами, лежащий на подоконнике. - Когда-нибудь выбор будет побольше, - она мило улыбнулась, и Адриан невольно вздрогнул: её улыбка была слишком похожа на улыбку на Маринетт. - Спасибо, я не голоден, - Агрест положил тяжёлые коробки рядом со стенкой. - Да и на пустой желудок лучше работается. Сабин смутилась. - Может, подождёшь Тома? Правда, он будет только вечером. Но он поможет с обоями. И ты же знаешь, что не обязан... - Обязан. Это меньшее, что я могу сделать для вас и для Маринетт. Хочу, чтобы... когда она вернётся, всё было готово. Сабин молча улыбнулась: слово "когда" - это хорошее слово. Намного лучше, чем "если". Нет, конечно, она ни в коем случае не теряла надежду. Но когда твоя дочь не приходит в сознание почти полтора месяца, любая поддержка - даже правильно подобранное слово - становится ценнее любых богатств. Благодарно кивнув, она вернулась к работе. Адриан же, подхватив одну из коробок, направился на второй этаж: ждать мсье Дюпена он не стал. Что ему, просто сидеть без дела, глядя, как женщина работает? Пф, увольте. Сейчас бывшая комната Маринетт слабо напоминала девичью обитель. Скорее, это помещения было похоже на склад стройматериалов: в углу мешок с цементом, у стены стоит батарея банок с красками и лаками, на вешалке висят пакеты с инструментами. В воздухе витают частицы пыли и штукатурки, поблёскивающие в свете августовского солнца. И лишь одна часть комнаты выбивалась из общей картины: пробковая доска со старыми фотографиями, выпрошенными у родителей Маринетт. По ним Адриан собирал общую картину того, как выглядело это помещение десять лет назад. Он хотел вернуть ему первозданный вид. Но для этого следовало основательно потрудиться. Не удержавшись, мужчина провёл пальцами по одной из выцветших фотографий: на ней Маринетт, ещё совсем юная, лет четырнадцать, не больше, усердно шьёт розовую кофточку, высунув изо рта кончик языка. Её чёрные волосы собраны в очаровательный пучок, брови нахмурены, одна рука выброшена назад, и Адриан явно читает в этом жесте капризное "Мам, ну не мешай!". Маринетт на этой фотографии выглядит немного несуразно: тело слишком худое и вытянутое, как у многих подростков. Но Адриану она всё равно кажется средоточием милоты. В сердце мужчины снова закрадывается горечь: ему бы хотелось познакомиться с ней в то время. Сходить вместе в кино. Или поесть мороженого. Интересно, они бы подружились, если бы он, как и она, когда-то пошёл в коллеж?.. Переодевшись в рабочую одежду, Агрест вытащил из коробки тяжёлые рулоны розовых обоев - внешне они были практически неотличимы от тех, что он увидел на фото: разве что совсем немного темнее, - и банку клея. Несколько секунд мужчина тупо смотрел на материалы, припоминая видео-туториалы, которые изучал накануне. За последний месяц он порядком понаторел в ремонтных делах, но всё равно чувствовал себя неопытным щенком, который не знает, с чего начать. Можно было, конечно, нанять рабочих, но ему хотелось исправить свою ошибку собственными руками. - Ладно, - сказал он самому себе и закатал рукава. - Приступим. Спустя два часа были оклеены всего лишь две стены из четырёх, но Адриан, не слишком довольный своими успехами - он-то надеялся, что двух часов хватит на всю комнату целиком! - всё равно переоделся и спустился на первый этаж пекарни. Выглядел он уже не столь свежим и представительным, как утром: в волосах блестели засохшие капли клея, лоб был влажным от пота, на пиджаке белела пыль штукатурки. - Уходишь? - Сабин, закончив со шпаклёвкой, сейчас занималась починкой какой-то дырки в полу. Оценив придирчивым женским взглядом внешний вид мужчины, она, щурясь, снова кивнула в сторону пакета с продуктами. - Может, всё-таки поешь? - Нет-нет, не успею, - отказался Адриан, хотя в животе противно урчало: с утра в его желудке не водилось ничего, кроме кофе, а физический труд, как оказалось, съедал калории быстрее, чем умственный. - Хочу ещё поработать над своими... проектами, - неопределённо ответил он, и Сабин, отвлекшись от своего дела, подошла к подоконнику и переложила пару бутербродов в отдельный контейнер. - К Маринетт сегодня не пойдёшь? - она мягко, но настойчиво передала контейнер мужчине прямо в руки. - Спасибо, - он не стал и дальше сопротивляться: положил перекус в сумку. - Сегодня пропущу день, - Адриан виновато опустил глаза, словно этот пропуск был его маленьким личным предательством. - Хочу уже наконец разгрести свои дела. А дел у Адриана накопилось немало. В последние два месяца он порядком подзабил на кучу заказов и теперь в спешке выполнял требования своих недовольных клиентов. В основном, заказчики просили его проследить за кем-то: чаще всего за легкомысленными супругами, которые не догадывались, что спеша на встречу к любовнику, они на каждом углу попадают под камеры одной небезызвестной организации. - Хорошо, успехов тебе, - Сабин похлопала Адриана по плечу. Сначала хотела обнять, но не решилась: этот мужчина всё ещё был для неё загадкой. Однажды появившись на пороге их дома и вручив документы о возврате пекарни, он всеми силами поддерживал её и Тома и помогал с ремонтом. Он называл себя хорошим другом Маринетт, но - вот что странно - упорно не хотел признаваться, как именно ему удалось заполучить драгоценные документы. Да и сама дочь о нём никогда не говорила. Однако быть слишком подозрительной у мадам Чен не получалось: всё-таки он казался очень милым и трудолюбивым. И самое главное - искренне переживал о судьбе их дочери. Вернувшись домой и отключив звук на мобильном, Адриан крикнул квами, чтобы те вели себя потише, открыл ноутбук и принялся просматривать записи с камер, закусывая бутербродами. Теперь заниматься этим казалось ему страшно скучным, долгим и... неправильным. Адриан обещал себе, что как только разберётся со всеми заказами, то уничтожит все камеры и найдёт себе нормальную работу. Которой будет гордится. И которой будет гордится Маринетт. - Ну, на сегодня хватит! - Адриан, потирая глаза, потянулся, зевнул и бросил взгляд в тёмное окно: судя по выглянувшей луне, в Париже уже было не меньше девяти вечера. Услышав мужской голос, из сундучка - Адриан забрал его из особняка перед сносом, и магические существа тут же оприходовали его, сделав своим новым жилищем - вылетели квами. Теперь их было почти два десятка, и шум, который они производили, увеличился в геометрической прогрессии. Гудя и возмущаясь, они облаком подлетели к своему новому хозяину, требуя еды. Адриан, виновато покосившись на крошки от своих бутербродов, отправился на кухню за припасами. Вернулся он уже с подносом с огромным количество сыра, сладостей, выпечки и фруктов и, когда квами с благодарностью накинулись на еду, наконец взял в руки мобильный. На экране горело сообщение о пятнадцати пропущенных от Сабин. Сердце Адриана мгновенно ускорило свой ритм. Так много звонков он мог получить только по двум причинам - и обе были связаны с Маринетт. Не с первого раза попав по кнопке звонка, Адриан нажал на вызов. - Что случилось? - спросил он без всяких приветствий, когда короткие гудки сменились звонким "Алло". - О, Адриан! - взволнованно воскликнула Сабин. - Мы всё никак не могли до тебя дозвониться! Маринетт! Она... *** У Маринетт был насыщенный день. Проспав всего одну ночь - так ей казалось, - она проснулась в совершенно другом мире. Больница. Это место было ей незнакомо: несмотря на особенную склонность к падениям и выработанную годами неуклюжесть, она умудрялась избегать серьёзных травм и заболеваний. И теперь, провалявшись в больничной койке меньше суток, она понимала, что хочет поскорее выбраться отсюда на волю. Этот мир был неподвижным. Её мышцы, ослабшие после долгого, вынужденного отдыха, почти не слушались её приказов. Она едва-едва могла пошевелить запястьями да щиколотками; благо, хотя бы шея вела себя не столь капризно. В левую руку были воткнуты какие-то трубки, соединяющиеся с капельницей. Ещё и врач сказал пока не напрягаться: возвращать физическую активность следовало постепенно и уж точно не в первый день пробуждения. А сделать это ой как хотелось: спина и попа болели от неизменного положения, и Маринетт, которая никогда не любила зарядку и уроки физкультуры, впервые в жизни ощутила невероятно сильную потребность размяться. Этот мир был скучным. В моменты, когда в палате никого не было, Маринетт развлекала себя тем, что смотрела в окно и считала пролетающих мимо птиц. Никаких других развлечений она придумать себе не смогла: без телефона, телевизора или книг было тяжко. Сама же палата была такой блёклой, что девушка невольно удивлялась, как человек может выздороветь, не видя вокруг никаких ярких цветов. Этот мир был потрясением. Сначала её навестили родители. Так Маринетт узнала, что была без сознания больше месяца, и ей понадобилось не меньше десяти минут, чтобы выйти из ступора и осознать услышанное. Она надеялась, что это шутка, но по осунувшемуся лицу и впалым глазам матери можно было только догадываться, сколько слёз она пролила, убиваясь по ней долгими ночами. Затем она узнала, что по официальной версии стала жертвой столпотворения, случившегося после показа в доме Агрестов: когда в особняке началась паника, она упала, и кто-то в толчее прошёлся по ней и проткнул острой тростью. Несчастный случай. Совпадение, в котором невозможно найти виновных. Через пару часов в палату пришла Алья. Полная энергии, растрёпанная, одновременно злая и счастливая, она вдохнула в скучную палату немного жизни. С трудом удержавшись от крепких объятий, Сезер всеми силами пыталась вернуть подругу из небытия в мир живых и потому закидывала её голову новостями, в том числе - о Ледибаг и Коте Нуаре. Так Маринетт узнала, что Ледибаг, скорее всего, мертва, и убил её, говорят, "хвостатый предатель". Возражать девушка не стала: даже спросонья ей было ясно, что сначала стоит увидеть картинку целиком. И желательно изнутри. И желательно - из первых уст. Из уст Кота Нуара. Но ни в утренние, ни в вечерние часы посещений он так и не появился. "Может быть, он не знает, что я проснулась? Или боится показаться на глаза? Или..." - вариантов у Маринетт было много, но какой из них верный, угадать было невозможно. Так и не дождавшись самого желанного посетителя, девушка с тяжёлым сердцем убедила себя, что, скорее всего, он придёт завтра, и закрыла глаза, приготовившись ко сну. Но около десяти часов вечера до её слуха донеслись быстрые, энергичные шаги. Маринетт, встрепенувшись, распахнула глаза так быстро, словно её мозгу совсем не требовалась подзарядка, и уставилась на входную дверь. Шаги становились всё ближе, а сердце всё норовило выскочить из груди. Губы сами собой растянулись в улыбке: ну наконец-то явился!.. - Маринетт Дюпен-Чен? - звук мужского голоса разбил вдребезги всё её сладкие надежды. Скрипнула дверь. В палату вошёл зрелый мужчина: черноволосый, высокий, в длинном распахнутом пальто. Видимо, не врач. Маринетт, не скрывая разочарования, всмотрелась в его лицо, пытаясь вспомнить, видела ли она где-то этого человека. Скорее всего, нет. Такие мерзкие, завитые усики она бы не забыла никогда. - Как ваше самочувствие? - спросил он абсолютно бесцветным тоном, подошёл ближе к пациентке и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Вижу, вы действительно уже в сознании. Это хорошо. Потому что есть один важный разговор, и откладывать его нельзя. Садиться мужчина не стал. И под его пристальным, изучающим взглядом Маринетт чувствовала себя более чем неуютно. Если бы она могла - точно отодвинулась бы подальше: но, увы, такой возможности у неё не было. Койка была слишком узкой, да и тело ещё пока слушалось её с переменным успехом. Так что вместо этого она только машинально зарылась поглубже в одеяло. - Вы должно быть гадаете, кто я такой, - мужчина неприятно улыбнулся. - Меня зовут Антуан Арсент. Я из полицейского участка Центрального округа. И позвольте я не буду вилять вокруг до около. Я знаю, что вы были Ледибаг. Маринетт вздрогнула. То ли оттого, что её тайна была раскрыта. То ли от того, что он говорил о ней в прошедшем времени. - Отнекиваться бесполезно. Конечно, мы сделаем всё возможное, чтобы защитить ваш секрет. Однако взамен мы просим вас о сотрудничестве. Сила, которой вы обладали, не должна оставаться бесконтрольной. Её следует узаконить - а для этого её необходимо передать властям и изучить. Если у вас есть какая-то информация о ваших серёжках, - на этом моменте Маринетт едва удержалась от неблагозвучного выкрика, - или о вашем напарнике, я прошу вас связаться с нами. Напоминаю, что утаивание информации является нарушением закона. Мужчина ещё некоторое время смотрел на девушку, и когда до Маринетт дошло, что он ждёт её ответа, она слабо кивнула. - Может быть, вам сейчас есть что сказать? Маринетт покачала головой. Мужчина с досадой цокнул языком. - Позвоните, если что-то вспомните или узнаете. Антуан положил на столик с цветами свою визитку. - Выздоравливайте, мадемуазель Дюпен-Чен, - сказал он без малейшего намёка на искренность и покинул палату, вернув ей привычную тишину. Теперь Маринетт была ей рада. С самого утра в её голове царил полнейший хаос. Но за последние несколько минут его масштабы увеличились раз в десять. Выдерживать такой напор информации оказалось сложновато для её больного сознания. "Откуда он знает, что я была Ледибаг? И про серёжки?.. Кто ещё может знать? Мои родители? Алья?... Нет, вряд ли... Они бы намекнули. А что с Адрианом? Он в опасности? Его считают убийцей? Его ищут? Он поэтому не пришёл?.. Ох... Боже мой, - из уст девушки вырвался мучительный стон. Рой беспокойных мыслей одолевал её голову, подобно осам. Она сомкнула веки. - Завтра. Всё завтра". Сейчас ей хотелось поскорее уснуть и дать мозгу отдохнуть хоть немного. Но провалиться в сон девушка опять не успела. За стеной вновь послышались быстрые шаги. Маринетт приоткрыла глаза и, скривившись, приготовилась к возвращению неприятного типа с усиками. Но когда дверь палаты открылась и в дверном проёме показался совсем другой человек, её сердце подпрыгнуло в груди, окатив руки мурашками. Худощавый силуэт, чёрная рубашка, чёрные джинсы, растрёпанные волосы. Он оставался верен себе. - Адриан, - беззвучно прошептала она, не до конца понимая, спит она или ещё нет. Агрест задавался тем же вопросом. Впившись взглядом с синие глаза девушки, он боялся моргнуть и прогнать прекрасный морок. Но когда, спустя минуту, наваждение не исчезло, Адриан подался вперёд. Ноги подвели его, и, сделав шаг, мужчина запнулся. Неровной походкой он дошёл до кровати. Не разрывая зрительный контакт, он опустился на корточки, не глядя нашёл своей рукой руку девушки и прижал её ладонь к своему лицу. Кожа на мужских, чуть колючих щеках горела. Когда Маринетт провела пальчиками по линии его челюсти, Адриан вздрогнул: он уже и забыл, каково это. Зажмурившись, он уронил голову, прижался губами к тыльной стороне ладони и застыл. Маринетт заметила в его волосах несколько седых прядок. Раньше их не было. Наконец справившись с эмоциями, Адриан поднял взгляд и улыбнулся. - Ну, привет, уголовница, - сдавленно шепнул он дрожащими губами. - Выспалась? Маринетт улыбнулась ответ. - Привет, Адриан. - Ты... "Как ты?" - хотел спросить мужчина, но лишь открыв рот, понял, что вопрос до ужаса глупый. - Ты... - он окинул быстрым взглядом палату. - Хочешь чего-нибудь? Воды? Пирожных? Маринетт слабо засмеялась. Смех вышел грубоватым, хриплым, почти неестественным - кажется, за столь длительный период она совсем забыла, как это делается. Но глаза Адриана всё равно защипало. Он привык слышать от Маринетт один лишь звук её слабого дыхания. А теперь она смеялась... Кто бы мог подумать, что это подействует на него так сильно? - Мне нельзя сладкое, - объяснила она, сама испугавшись собственного смеха. - Меня будут держать на отвратительно-здоровой диете, - Маринетт капризно скуксилась. Её лицо, так долго походившее на маску, казалось, заново училось проявлять эмоции. Рот, скулы, веки, брови - всё двигалось несколько заторможенно, но Адриан всё равно не мог нарадоваться тому, что видит это лицо живым. - Я так сильно скучал. Маринетт недоверчиво и очень медленно обвела пальцами пространство вокруг глаз. - Не могу поверить, что ты говоришь это мне без маски, - хихикнула девушка, дивясь про себя, откуда у неё вдруг появилось столько сил быть весёлой. - Где же мой Адриан-злюка? - Твой Адриан-злюка пока занимается самобичеванием. На связи Ко... - он обернулся, чтобы проверить, плотно ли закрыта дверь. - На связи Кот Нуар. Тоже, к слову, твой. Щёки Маринетт едва тронул слабый румянец. Однако смущение в одну секунду сменилось серьёзной миной. Между бровями появилась напряжённая складочка. - Талисманы? - шепнула она. - Все у меня, - поспешил успокоить напарницу Адриан, и её лицо мгновенно расслабилось. - Уф... Слава богу. Не то чтобы я в тебе сомневалась... Я знала, что ты справишься. - Главное, что справилась ты. Он осторожно положил руку ей на живот - туда, где, он помнил, - зияла ужасного вида рана. Маринетт её не чувствовала. Лишь изредка, при попытках повернуться, она ощущала слабое натяжение швов, но боли не было. А вот Адриана - она видела это ясно как день: в тонких морщинках рядом с глазами, в дрожавших, искусанных губах, в потухшем взгляде изумрудных глаз - боль не отпускала. Не было никаких сомнений: в лучших традициях Кота Нуара он винил себя в страшной трагедии, произошедшей с Ледибаг, несмотря на то, что виноват, конечно, был только лишь его отец. Маринетт хотела бы успокоить его. Напомнить о настоящем злодее. Поклясться, что не винит его. Но понимала, что вряд ли её слова подействуют на него отрезвляюще. Эти раны лечит только время. Она мягко погладила ладонь Адриана, привлекая его внимание. У неё было столько вопросов! Она уже открыла было рот, когда дверь в палату резко распахнулась, и на пороге появились двое медицинских работников: врач, мечущий глазами молнии, и молоденькая напуганная медсестра. - Это не годится ни в какие ворота! - доктор прошёл внутрь палаты и остановился рядом с Адрианом. - Молодой человек! Вы знаете, который час? Одно дело полиция, и другое - личные встречи! Для них существуют часы посещений. Мадемуазель Дюпен-Чен нужен покой! - Я уже ухожу. Прошу прощения, - Адриан послушно встал и бочком двинулся в сторону выхода: ругаться с медперсоналом ему было не выгодно; в конце концов, он собирался быть в этой больнице частым гостем. - Я приду завтра, - сказал он напоследок и, поймав взгляд возлюбленной, добавил одними губами: - Моя Леди. И наконец вышел в коридор, чувствуя себя самым счастливым человеком на белом свете. Этой ночью Адриан так и не смог сомкнуть глаз: сначала пришлось долго рассказывать Тикки о том, как выглядит и как чувствует себя Маринетт. Та была вне себя от радости и наматывала круги по комнате, не в силах справиться с восторгом. Другие квами, конечно, подхватили её настрой - пусть и не в таких масштабах. По итогу кабинет превратился в шумный балаган: и Адриан не мог их в этом винить. Его и самого переполняла радость такой силы, о которой он не подозревал. Было около двух часов ночи, когда Адриан покинул квами и отправился в спальню. В надежде хоть немного поспать, он лёг на кровать, но веки упрямо не хотели смыкаться: глупая голова считала минуты до встречи с возлюбленной, а глупое сердце слишком громко билось в предвкушении нового дня. Он ворочался, улыбался в пустоту и проматывал в голове сцены из их безоблачного будущего, где Маринетт - его Леди - переехали к нему в дом. Некоторые мысли Адриана были забавными и нежными, некоторые - горячими и смущающими. Но все эти мысли красной нитью пронизывало одно заветное желание - сделать Маринетт счастливой. Где-то около пяти утра Адриан смирился с очевидным: сон ему сегодня не грозил, и, налив себе кофе, мужчина занялся работой. В конце концов, выспаться он ещё успеет. Утром Адриан вернулся в больницу. Однако сегодня там его ждал сюрприз. В палате были ещё двое: Алья Сезер - о ней он уже успел узнать от Сабин, да и в целом её лицо казалось ему знакомым - и какой-то смуглый паренёк в огромных наушниках. Его он видел впервые, но судя по тому, как по-хозяйски лежала его рука на талии рыжеволосой бестии, эти двое встречались. Когда дверь в палату скрипнула, Алья прервала свой нескончаемый поток речи, окинула Агреста презрительным взглядом и, не удостоив его приветствием, продолжила свой рассказ. Маринетт с тёплой улыбкой помахала ему рукой. - ... Так что я провожу собственное расследование, что там случилось в особняке Агрестов. Я ведь так и знала, что этот Кот Нуар - никакой не герой, - Адриан дёрнул плечами и положил новый букетик незабудок в вазу. - Кто-то говорит, что видео подделка, но я знаю, как выглядят подделки. Я найду этого хвостатого предателя и четверту... - Алья! - Маринетт мельком бросила взгляд на Адриана, но тот преспокойно поправил цветы, словно не слышал острого выпада журналистки. - Успокойся, пожалуйста... - Не могу! Каждый раз, как начинаю рассказывать, меня аж распирает от гнева! Как он мог так поступить? Ледибаг - она же... Она! Ох! Нет. Нельзя доверять людям с четырьмя ушами. И вот этому тоже, - она ткнула пальцем в Адриана, который, ощутив тычок, хоть он и не достиг его тела, вздрогнул. - Так это ты цветы приносил всё это время? С чего бы? Совесть замучила? Что-то сомневаюсь. Хочешь ещё как-то обидеть её? С каждым словом голос Альи становился всё громче, а поза всё воинственней. - Алья, - Маринетт со всей строгостью посмотрела на свою подругу. - Мы с Адрианом друзья. И коллеги. - Хуеги. Девушка с вызовом посмотрела на Адриана: в чистоту его помыслов она не верила ни капли. - Тебе повезло, что нам уже пора на работу, - прошипела она с ненавистью и с особым запалом, словно в голове её уже давно созрел план, как воплотить в жизнь с десяток пыточных мероприятий. - А то я бы тебе высказала побольше, - она перекинулась долгим взглядом с Адрианом и с деловым видом поправила лямки рюкзака, довольная, что Агрест не ответил ей ни слова. - Выздоравливай, дорогая, - взяв Нино под локоть, она повела его к выходу, на ходу доставая из кармана мобильный. - Присоединяюсь, - поддакнул Нино, обернувшись. - Мои несчастные уши уже просто не выдерживают такого напора. Извини, что не ценил тебя всё это время, - хохотнул он, ловя суровый взгляд своей девушки. Дверь палаты открылась, и громкая парочка покинула скучное помещение. - Я чего-то не поняла, тебе не интересно слушать мои... Когда голос Альи стал совсем глухим, Адриан присел на стул рядом с койкой и привычным действием обхватил руку Маринетт. Его сердце затрепетало: женские, похудевшие пальчики ответили на его ласку и слабо сжали его ладонь. Интересно, как высоко полезли бы глаза Альи, увидь она эту картину?.. - Не обижайся на неё, - с виноватой улыбкой попросила брюнетка. - Я не обижаюсь. Думаю, я ещё не скоро заслужу её доверие. И как Адриан, и как... - он запнулся, проверив входную дверь: та была закрыта. - И как Кот Нуар. - Объясни мне, что случилось? - Маринетт крепче сжала ладонь напарника. - Почему все считают Кота Нуара убийцей? Как ты вообще... выбрался? Ты же был под действием луны? Адриан облизнул губы. - В один момент... я сломал эти чары, - он ковырнул заусенец на большом пальце. Он не уточнил, в какой именно момент произошёл этот слом. Маринетт не спросила. Но поняла. - Я напал на отца, - тихо, почти без эмоций продолжал Адриан, глядя в одну точку на одеяле. - Забрал все талисманы, что были на нём, и почти убил его... Почти. О, нет, не думай, что я пожалел его, - усмехнулся он, заметив жалостливый взгляд напарницы. - Я просто... Отвлёкся. Ты была важнее. Важнее, чем моя месть и моя ненависть. В тот миг я ещё надеялся, что ты жива, но когда я подбежал, ты... ты не дышала... - он сглотнул плотный комок в горле. - А потом приехала скорая. И полиция. Сказали, что был анонимный звонок. - Да, это была я, - вставила Маринетт. - Я предчувствовала, что всё пройдёт не слишком хорошо. - Даже не хочу думать, что было бы, если бы ты этого не сделала, - горячо прошептал Адриан, тряхнув руку возлюбленной. - Я был слишком не в себе, чтобы даже подумать о том, чтобы вызвать скорую. Мой мозг словно отключился. Это было ужасно, - Адриан отвернулся: перед его глазами снова стояла страшная кровавая картина, один из мазков которой принадлежал ему. Маринетт легко сжала ладонь мужчины, возвращая того в реальность. - Потом я передал тебя медикам, - после долгого молчания продолжил Адриан. - Твоё сердце не билось, и я был уверен, что это конец. Но вот чего я точно не хотел, так это услышать от какого-нибудь грёбаного врача время твоей смерти. Поэтому я забрал талисманы и просто ушёл. Трусливо, да? - Нет. Я тебя не виню. Адриан цыкнул и закатил глаза. Ну, конечно, она его не винит! - Затем полиция начала расследование. Отца и Феликса, конечно, забрали в участок и допросили. Феликс мало что помнил, а отец... Отец всё отрицал. Говорил, что он тоже жертва. Что в него вселилась бабочка, и он ничего не помнит. А потом ребята вскрыли видеозаписи с камер из нашего особняка. И на одной из них рассмотрели все события того вечера в мельчайших деталях. И то, как Кот Нуар дрался с Ледибаг. И то, как он безжалостно убил её, - Адриан хмыкнул. - Как ты, наверно, догадываешься, эта запись проникла в сеть. Так что теперь все думают, что я хладнокровный убийца Ледибаг. - В смысле? Но как? - Маринетт непонимающе потрясла головой. - Если прослушать запись... - А нет на камерах звука. Ничего не слышно. Видно лишь, как я протыкаю тебя жезлом, а потом, после боя, выношу из особняка. - А моё... моё лицо? - Там было темно. И качество камер не очень. Узнать тебя невозможно. Но вот полиция... Они ловко соотнесли все факты. А ещё, к сожалению, на камере видно, как я снимаю твои серёжки... - Ах вот оно что... - Маринетт задумчиво выпятила нижнюю губу. - Я всё гадала, откуда тот мужик узнал про серьги. - Что за мужик? Маринетт рассказала Адриану про вчерашний приход полицейского, и тот со злостью сжал кулаки. - Охренеть. Они ещё смеют тебе угрожать, - он зло сжал губы и глубоко вздохнул. - Чёрт. Извини. Если бы я сразу подумал про эти дурацкие камеры... - он рассерженно цокнул языком. - Не волнуйся. Самое главное, что теперь талисманы у нас, и городу уже не грозят нападения бабочек. И... - она грустно улыбнулась, - Ледибаг ему больше не понадобится. Разве что... одно дело за ней ещё осталось. Она должна обелить твоё имя, - Маринетт твёрдо посмотрела на своего напарника, но тот мрачно покачал головой. - Я не могу дать тебе это сделать. - Что? Но почему? - Потому что, во-первых, моя милая Леди, полиция от тебя не отстанет, - Адриан ласково, почти по-родительски, поправил лежащие на лбу девушки волосы. - А во-вторых, вдруг они поймут, что мы держим связь? Могут выйти на меня. А у меня дома сейчас живёт полчище квами. Почти два десятка. Маринетт поперхнулась воздухом. - Шутишь? - одна бровь недоверчиво взлетела вверх. - Два десятка? - Именно. И они все очень хотят познакомиться с Ледибаг. На лице Маринетт снова расцвела грустная улыбка. - Хороша Ледибаг. Даже в туалет сама не может сходить. - Ты восстановишься, моя Леди, - пообещал Адриан и оставил на её лбу целомудренный поцелуй. - Потихоньку. *** Ещё один месяц спустя. Адриан галантно открыл дверцу автомобиля, и Маринетт аккуратно села в пассажирское сиденье начищенного до блеска Порше. Внутри пахло кожей, деревом и лилиями: дорогущий бело-голубой букет, подаренный Агрестом в честь выписки, лежал на заднем сидении и наполнял салон терпким ароматом свежих цветов. Плавные формы приборной панели, мягкие кресла, тихий гул мотора - всё это было Маринетт чуждо. Она привыкла к их старенькому родительскому фольксвагену, который забавно тарахтел при переключении скоростей. А вот Порше... Порше - это что-то на богатом. - Пожалуйста, успокойся, - Адриан положил руку на дёргающуюся коленку Маринетт. - Расслабься. - Расслабишься тут, - буркнула брюнетка, пристёгиваясь удивительно приятным на ощупь ремнём. Интересно, он правда обит кашемиром?.. - Эта машина дороже моей квартиры. А вдруг я тут что-нибудь поцарапаю?.. - Я очень на это рассчитываю. Однажды, - хитро прищурился Адриан, но, когда увидел, как стремительно краснеет лицо напарницы, спохватился и нажал на кнопку зажигания. - В общем, просто не парься. Здесь нет ничего дороже тебя. Маринетт смущённо улыбнулась. Вряд ли она сможет тут когда-то расслабиться. Ей даже касаться сидения было как-то неловко, но старания Адриана были ей приятны. Девушка выглянула в окно. Ей хотелось видеть, как здание больницы - и этот скучный, тяжёлый этап жизни - остаётся позади. - Поверить не могу, что меня наконец выписали! - когда автомобиль отъехал от места её долгого заточения, Маринетт широко улыбнулась. - Я буду играть в приставку неделю! Безвылазно! - Ого! Может, вернёмся в больницу? - усмехнулся Адриан. - На лицо тотальная игромания. Маринетт легонько шлёпнула мужчину по руке. - Если хочешь со мной, так и скажи, - с шутливым недовольством парировала она. - Ты меня раскусила, - ответил мужчина, плавно поворачивая руль и переключая скорость на механической коробке передач. Маринетт невольно залюбовалась его движениями: Адриан водил хорошо. Уверенно, спокойно, плавно. Пожалуй, чуть быстрее, чем её папа, но тоже очень и очень комфортно. Мимо Маринетт пролетали знакомые улочки, и она пыталась поймать взглядом каждую деталь, каждую новую вывеску, каждый подстриженный кустик. Она словно заново знакомилась с городом, и её сердце наполняла радость от воссоединения с Парижем. Правда, энтузиазм Маринетт несколько поутих, когда рассеянный взгляд умудрился выцепить на бетонном заборе фразу "Ледибаг жива. Кот Нуар, сдохни". Она мысленно возненавидела того человека, что оставил эту запись, не догадываясь, как много подобных граффити разбросано по городу. - Ого! - удивилась она, когда Порше проехал мимо развалин одного очень знакомого здания. Теперь там вместо высоченного белого дворца валялась груда обломков, щебня и песка, огороженная полосатой, красно-белой лентой. - А что с особняком? - Ах да... - взгляд Адриана без всяких эмоций скользнул по площадке. - Я же не рассказывал. Точнее рассказывал, но ты была в отключке. В общем... Чтобы найти талисманы, я его снёс. - Снёс? - глаза Маринетт округлились ещё сильнее, и не в последнюю очередь от того, насколько легкомысленно сказал об этом Агрест. - А это вообще легально? - Не совсем. По-хорошему, мне требовалось разрешение отца... Но иногда очень полезно быть богатым. - Окей... - Маринетт нахмурилась: ей не слишком нравилось, что Адриан был снова связан с чем-то незаконным. - И это помогло? Где в итоге нашлись талисманы? - Внизу. Так что да - помогло. Там было что-то вроде огромного подземелья. Прямо настоящее злодейского логово. - Вау, - Маринетт представила себе внушительный природный бункер со сталактитами и черепами-светильниками и поймала себя на мысли, что хотела бы на это посмотреть. И зарисовать. Но единственными гостями этого места, получается, были только Агресты. Причём, включая Эмили. - Слушай, я всё думала... - она перевела тему, зацепившись за новую мысль. - И никак не могла понять. Если твоя мама подкинула нам талисманы, то как она сама-то не попала под камеры? - А кто, ты думаешь, научил меня обходить их? Мама никогда не любила эту манию контроля. Она любила свободу. - Ого... Кажется, твоя мама была очень классной. - Не то слово. Маринетт замолчала, рисуя в голове портрет этой необыкновенной женщины: нежная, свободолюбивая, умная и достаточно ловкая, чтобы двигаться по особняку, не попадая в объективы камеры. Смелая, волевая, терпеливая. Как быстро она решилась дать отпор своему могущественному мужу? Как тяжело ей было жить, осознавая ошибку и вину собственного супруга? Как долго она писала то письмо? Как трудно ей далось решение украсть талисманы и попросить повернуть время вспять?.. - Значит, говоришь, ты нашёл талисманы в этом самом подземелье, да? - задумчиво пробормотала Маринетт, ковыряя молнию на кожаной куртке. - И кролика? - И кролика. Брюнетка фыркнула, сложила руки на груди и недоверчиво посмотрела на водителя: Адриан следил за дорогой, но она была уверена - её взгляд он точно заметил. - То есть ты нашёл талисман времени... И не попытался отмотать время вспять. Не подумай, что я тебя осуждаю, просто зная тебя... - Да... Я действительно хотел это сделать. И я бы сделал. Но некоторые талисманы повредились из-за обвала, моя Леди, - Адриан мельком посмотрел на то, как порозовели щёчки Маринетт: она всегда так мило реагировала на это прозвище, когда была без маски. - Я не хотел рисковать. - Погоди, - Дюпен-Чен развернулась всем корпусом и упёрлась локтём в бардачок, мигом забыв все свои мысли по поводу дороговизны автомобиля, - что значит "повредились"?... Адриан молчал с добрую минуту. - Давай постараемся не грузиться, а? - он устало вздохнул, прекрасно понимания, что этого разговора им не избежать. - Всё-таки, тебя ждёт праздник и долгожданное возвращение домой. Маринетт села прямо и надула губы. - Ла-а-адно. Оставим серьёзные разговоры на потом. Вот только дом родителей в другой стороне, - она ткнула большим пальцем направо. Адриан загадочно хмыкнул, но разворачиваться никуда не стал. - Ау! Я серьёзно! Мы едем не туда! - Туда, туда. Не волнуйся, миледи, я прекрасно знаю этот город. - Так мы... эм... едем не к родителям? - Маринетт засомневалась в собственном рассудке: может, после её долгой отключки что-то в её голове повредилось? - Мы едем именно к ним. Не то чтобы этот ответ особенно помог ей, но Маринетт всё же решила перестать мучить водителя расспросами и отвлекать от дороги. Откинувшись на кресле, она принялась дальше рассматривать дорогу, гадая, куда именно её везёт Адриан. Может, они едут в ресторан? Или антикафе? А может, банкетный зал? Но когда их автомобиль приблизился к до боли знакомой улице, Маринетт испугалась. Испугалась, что её ждёт какая-то очень некрасивая шутка. - Приехали, - улыбнулся Адриан и заглушил двигатель. Мужчина помог Маринетт выйти из машины (врач рекомендовал лишний раз не напрягаться, чтобы швы точно не разошлись) и подвёл ко входу в пекарню. Маринетт застыла, уставившись на деревянные двери с решётчатыми окошками. Ей вдруг показалось, что она бредит, потому что то, что она видела прямо перед собой, не могло быть правдой. - Адриан... что это? - она едва шевелила губами, а взгляд не отрывался от золотого колокольчика над входом. - Неужели не узнаёшь?.. - Адриан приобнял её за плечи и прочитал вывеску: - Пекарня TS. Чуть ниже была ещё одна, с надписью "Возвращение". В горле и носу защипало. И как Маринетт ни пыталась сдержаться, слёзы всё равно брызнули из её глаз с силой тайфуна. Она спрятала лицо в руках, чтобы хоть немного заглушить свои завывания, но рыдания только набирали обороты. Солёная вода снова и снова рождалась на её веках, увлажняла ресницы и оставляла на припудренном лице мокрые дорожки. Адриан мягко привлёк её к себе. - Ну-ну. Что ты плачешь? Радоваться же надо! - он достал из кармана пачку бумажных платочков: как хорошо, что он додумался взять их с собой. - Вот, держи. Ты не должна выглядеть так, будто я взял тебя в заложники. Ладно? Или хочешь, чтобы Алья меня избила? Маринетт взяла из рук мужчины платочек и отодвинулась, чтобы не испачкать рубашку Адриана потёкшим макияжем. - Угу, - булькнула она и шумно высморкалась. - Чёрт, - шмыг. - Блин, - шмыг. - Это просто... Поверить не могу. Мне кажется, это всё не настоящее. Скажи честно: за дверью же ничего нет? Там офисы? - Давай проверим вместе, - с хитрой улыбкой Адриан приобнял Маринетт за плечи и сделал шаг вперёд. Внезапно дверь пекарни со звоном распахнулась и ударилась от стену, едва не сбив парочку с ног. Колокольчик задребезжал с такой силой, что, казалось, он сейчас оборвётся. На порог пекарни выбежала Алья, размахивая весёленьким флажком с аббревиатурой TS. - Сюрприз! - крикнула она, и родители, и Нино, стоящие в глубине зала, поддержали её нестройным хором. Адриан быстро выпустил Маринетт из объятий: он не был уверен, что подруга и родители готовы к таким откровениями, но, кажется, ни от одной пары женских глаз этот жест не укрылся. - Заходи скорее! - Алья затащила подругу внутрь пекарни, пронзив её провожатого колючим взглядом, и Маринетт с трудом сглотнула вновь подкативший комок рыданий. Здесь было всё точно так же, как она помнила. Стойка с ароматными булочками с корицей и круассанами. Столик, донельзя похожий на тот, за которым она завтракала и который постоянно пачкала каплями молока. Правда, сейчас он был забит всевозможными угощениями: тортом (господи, как она соскучилась по тортикам!), кишами, пирожками и слойками. Несколько гостевых мест с аккуратными стульчиками. На подоконниках - живые цветы. - С возвращением, родная! Когда Маринетт, с отсутствующим взглядом оглядываясь по сторонам, сделала несколько несмелых шагов по начищенному паркету, Сабин и Том крепко обняли дочь, стиснув в таких крепких объятиях, что её ноги оторвались от пола на десяток сантиметров. - Спасибо... Я... У меня слов нет... - честно призналась Маринетт. - Это ещё не всё. Вот увидишь второй этаж!.. - Том схватил с прилавка фотоаппарат. Его глаза горели от предвкушения. - Давай я тебя провожу. - Дорогой, давай, может, Адриан покажет Маринетт её комнату? - Сабин мягко привлекла мужа к себе и положила голову ему на плечо. Алья нахмурилась, но перечить родителям подруги не стала. - В конце концов, он сам там всё обустроил. Думаю, ему будет приятно. А втроём нам там будет тесновато, - с нажимом добавила она, и Том, хоть и не понял, на что намекает супруга, всё же с некоторой грустью опустил фотоаппарат. - Хорошо, детишки, - согласился он, и Адриан невольно улыбнулся: давненько его не называли ребёнком. Но сейчас это, пожалуй, было даже мило. - Не задерживайтесь там! Пирожки с пылу с жару! - Мы пока откроем шампанское и лимонад, - Сабин указала Адриану взглядом наверх, и мужчина, не теряя ни секунды, взял девушку за руку и увёл на второй этаж. Маринетт, конечно, уже догадывалась, что её ждёт, но от открывшегося вида её сердце всё равно охватило чувство сладко-горькой ностальгии. Всё в её комнате было точь-в-точь, как из детства. Розовые стены, небольшой рабочий стол со стопкой тетрадей, полутораспальная кровать, швейная машинка и даже манекен для дизайна одежды. Только запах был другим - пока что здесь пахло клеем и новенькой мебелью. - Тебе нравится? - подал голос Адриан, прервав затянувшуюся тишину. - Мне... - Маринетт, вырвавшись из оцепенения, сделала пару шагов вперёд. - Да. Очень. Спасибо. Адриан с облегчением выдохнул. - Я старался. Маринетт провела рукой по не слишком аккуратному стыку обоев - лишнему напоминанию о том, что ремонт был действительно сделан не профессионалами. Впрочем, это лишь добавляло ему уюта и ценности. - Наверно, это было непросто. - Ну... не буду спорить. Оказалось, что строить сложнее, чем рушить, - блондин с виноватым видом усмехнулся. - Адриан... - Маринетт взяла его за обе руки и посмотрела ему в глаза. - Зачем ты это сделал? Зачем тогда забрал пекарню? Адриан зажевал губы, словно крепко задумался. - Я расскажу тебе попозже, - он поднял ладони Маринетт на уровень своего лица и поцеловал получившийся замочек. - Как только разберусь со всеми своими делами, ладно? - Хорошо, - девушка кивнула и, освободив руки, подошла ближе к рабочему столу. - Боже... Тут будто даже пахнет так же. И фотографии... Она указала рукой на стенд с фотографиями юного Агреста, на которые она когда-то залипала много лет назад. И откуда он их отрыл вообще? - Неловко как-то. Маринетт, прячась от смущения, быстро забежала по лестнице на второй с половиной этаж и присела на кровать. Теперь она казалась ей совсем маленькой: в её съёмной квартире кровать была намного больше. Ладонь проскользила по старому одеялу - уже затёртому, но мягкому и пахнущему домом. Она думала, родители давно выбросили его: сейчас оно тоже было бы ей маловато. Может, оставили для будущих внуков? От этой мысли брюнетка зарделась и отвернулась, сделав вид, что поправляет подушку. Адриан, незаметно задвинув щеколду на люке, поднялся к возлюбленной и пристроился рядом на кровати. - Не смущайся, маленькая уголовница. От меня все сходили с ума в то время, - с самодовольными видом он поддел пальцем её подбородок, заставив посмотреть на себя, и рот девушки открылся от удивления. - Зато сейчас все сходят с ума от тебя. - Я... - из головы вдруг вымело все мысли. - Н-не говори так, - Маринетт дёрнула головой и быстро задышала. - Я не привыкла, когда ты ведёшь себя так... без маски. Тем более я тебе уже говорила, как реагирую на тебя... - Плагг, трансформация! - перебил её Адриан, ухмыляясь, и его улыбка словно стала ещё более наглой и хитрой. - Так лучше? Маринетт внимательно посмотрела на чёрные, стоящие торчком ушки, на ярко-зелёные глаза с тонкими зрачками, на золотистый бубенчик на шее и поняла, что бешено колотящееся сердце и не думало успокаиваться. - Нет, - пробурчала она. Адриан, получив свою дозу дофамина и решимости, забрался на кровать с ногами и навис над девушкой, заставив её принять лежачее положение. Поправив упавшие на лицо волосы, мужчина наклонился ещё ниже, наслаждаясь видом очаровательного румянца и блеска в удивлённо-распахнутых глазах, в которых не было и грамма осуждения. - Кот, я вообще-то ещё болею, - дрожащим голосом пискнула она, чем вызвала в Адриане новую волну игривости. - А я ничего и не делаю. Просто сейчас у меня кошачий нюх, а от тебя так сладко пахнет, - он повёл носом рядом с её шеей и вдохнул тёплый аромат шампуня и кожи. От этого движения Маринетт вздрогнула, покрывшись мурашками. - Прекрати! - она упёрлась ладонями в грудь мужчины, но не оттолкнула. - Нас ждут! Однако Адриан всё равно отстранился: он и сам понимал, что сейчас было не лучшее место и время для флирта. - Маринетт, - его лицо, зависшее над лицом девушки, было серьёзным и немного испуганным. - М? - Пойдёшь со мной на свидание? Губы девушки сложились в букву "о". Маринетт чуть замялась с ответом: по той лишь причине, что не хотела уже слишком явно показывать, как сильно она ждала этого вопроса. Однако Адриан, расценив молчание по-своему, тут же добавил: - Знаю, я показал себя как ужасно ненадёжный кавалер, но может ты дашь мне шанс исправиться? Девушка ободряюще улыбнулась и кивнула. - Только где-нибудь далеко-далеко. Где нас не смогут достать репортёры и никто не увидит. Хочу полетать. - Я только за, - Адриан привстал и, взяв Маринетт за руку, помог ей сесть рядом. - Полетаем. И ещё кое-что... Пока у нас есть ещё минутка перед банкетом... - он с предвкушением улыбнулся. - С тобой хотел повидаться ещё кое-кто. Сгорая от нетерпения, он вложил в ладонь девушки две пятнистые серёжки.