***
— Хёнджин!!! — Крис с бешеными глазами влетел в их общую комнату, со всей силы хлопнув дверью. Спустя пару минут за ним вбежал Чонин. — Хёнджин, твою мать! В комнате было пусто. Из душевой ожидаемо доносился звук льющейся воды. — Выходи! Хватит намываться! Что ты, в самом деле, вечно моешься?! — Крис стучал широкой ладонью по двери и дергал ручку. Хёнджин вышел из душа. Крис отступил, кусая губы. Тело Хёнджина было сплошь покрыто обширными кровоподтеками. Гематомы расцветали яркими фиолетово-красными пятнами по всей груди и спине. А плечи и ключицы были искусаны в кровь. — Бля, — выдохнул Крис. — Какого хуя он покусал тебя? Чонин, стоявший тихо в сторонке, молча полез доставать аптечку. Хёнджин нервно дернул плечами. — Почем мне знать. Может, тут хуево кормят. Жрать хотел. Вот и кидается на свежее мясо. Это ещё что. — Хёнджин прошел к своей постели и сел, вытянув ноги. — Он меня всего обслюнявил. Натурально, как собака. Я сразу в душ пошел. Вдруг этот Минхо бешенством больной. Чонин достал антисептик и принялся осторожно обрабатывать места укусов на плечах Хёнджина. Крис ходил по комнате из угла в угол и никак не мог успокоиться. После случившегося все разошлись. Но не сразу. Первокурсники ещё долго буянили, нарываясь на драку со старшими. Чанбин еле всех успокоил. Исход драки один на один решился в пользу новобранцев. А по неписаным законам старики теряют свое право на власть. Новичкам отныне никто не указ. У них свой лидер. И это Хёнджин. Минхо достаточно быстро пришел в себя и молча пошел в общежитие, отказываясь от помощи. Ему вдогонку первокурсники кричали лишь то, что для них он никто и им незачем запоминать его лицо и имя. — Что ты мельтешишь, Крис? — устало спросил Хёнджин. Друга явно что-то беспокоило. Крис имел что сказать, но, видимо, не знал как. — Теперь дело дрянь? Я прав? — Крис остановился, глядя на Хёнджина. — Он хотел убить тебя. Я видел его глаза. — А сейчас он хочет этого ещё сильнее. — ухмыльнулся Хёнджин. — Ты это пытаешься мне сказать? Крис опустил голову. — Похоже, мы в полной заднице. Это война. Теперь никто не согласится подчиняться. Академия разделится на два лагеря. И это кончится плохо. Ты это понимаешь? Крис поднял взгляд и посмотрел на друга. Альфа понял расклад. Отныне они на баррикадах. И победа настолько иллюзорна, что даже думать о ней пока рано. — Не бойся, Крис. Я же сказал. — Мягко произнёс Хёнджин. — Я защищу вас. Я отвечу в случае чего. Всё хорошо. Хёнджин сидел на постели и даже не морщился, пока Чонин заливал антисептиком его раны. Крис смотрел на друга, и альфе казалось, что Хёнджин хрупкий маленький мальчик. Одинокий и одержимый. Чужой среди них. И ему здесь не место. — Я это понял. — Крис вздохнул. — Но кто защитит тебя, Хёнджин? Зачем ты это всё затеял? — Потому что никто не должен пресмыкаться, Крис. Я не раб. И ты тоже. И Чонин... — начал было Хёнджин. — Странно говорить такое, живя в тоталитарном военном государстве. Тебе не кажется? — прервал его Крис. Хёнджин в ответ лишь рассмеялся. Его друг прав. Но Хёнджин не поступил бы иначе.***
— Что теперь? — Чанбин неплохо знал Минхо. Альфы сдружились не на ровном месте. У них по факту было много общего. И они оба неплохо играли в долгую. Марафонцы по духу, они прекрасно понимали друг друга. — Следите за Кимом. Я хочу знать, что конкретно, когда и в каких дозах он будет поставлять нашему мальчику. — Минхо стоял у окна в своей комнате. Ночь подошла к концу. Уже серело холодное утро. Первые отблески солнца пробивались над горизонтом. — Почему ты дал себя избить? — Чанбин подошел вплотную. Альфа говорил, понизив голос. Их никто не мог слышать, они были в комнате одни. Но Чанбин всё равно опасался. — Я видел. Ты был не в себе. Минхо кивнул. — Ты прав. И у меня есть пара мыслей по этому поводу. Я не поддался. Я потерял способность сопротивляться. И почувствовал я это после того, как попробовал его крови. Больше того. Я учуял его кровь. Почти сразу, как дотронулся до него. Просто общаясь с ним или сидя рядом, понять это невозможно. Нужно близко контактировать. Телом к телу. И кровь… Здесь есть какая-то связь. Его кровь – наркотик. Пот сладкий. А кожа… — Сладкий? — Чанбин наклонился к Минхо и заглянул ему в лицо. — Что с тобой? На кой хер ты вообще его пробовал? Пацан пиздил тебя без всякой жалости. Ты должен был убить его нахуй, а не облизывать. Объясни мне. Я не понимаю. — Я сам пока не понимаю. — Минхо поднял глаза. И Чанбин невольно вздрогнул. Его друг был бледен, как мел, избит и разодран. Но его влажный взгляд был полон мягкости. Тягучей, сладкой, страшной. Минхо запал. Это было слишком очевидно. — Но я пойму. Я теперь от него не отстану. До тех пор, пока… Минхо резко умолк. Он не знал, что говорить. Он даже не знал, чего на самом деле хочет. Уничтожить Хёнджина, втоптать его в грязь. Или же прокусить парню шею, смешать их кровь и феромоны. Сделать своим. Только своим и ничьим больше. Такое странное ощущение. От этих мыслей в груди разливалась обжигающая магма. — Настроения в коллективе не очень, — Чанбин хмурился и кусал губы. — А если честно, то пиздец. Теперь, не имея централизованной власти, все разобьются на кучки и начнётся грызня. Это кончится плохо. Помяни моё слово. — Мне насрать, — Минхо дернул плечами. — Есть кое-что поважнее власти. Чанбин резко схватил друга за плечи. Развернул к себе лицом и встряхнул, как тряпичную куклу. — Ты совсем поехал умом? — прошипел Чанбин. — Только не разводи сопли, Минхо. И не говори, что это… — Месть, мой друг, — Минхо тихо рассмеялся. Он обнял Чанбина за шею и притянул к себе. Альфы стояли, обнявшись и соприкасаясь лбами. — Это всего лишь месть. Я одержим. Но вовсе не тем, о чем ты думаешь. Это было правдой лишь отчасти. Минхо это знал. Однако признаться в этом боялся даже себе самому.***
Учебный год начался. Спустя месяц стала понятна примерная расстановка сил. Академия действительно разделилась ровно на два враждующих лагеря. Новички не желали вливаться в существующую схему, ибо в ней их место было на самом дне. Такова природа альф. Ломка, подчинение, доминирование. Обычные игры взрослых детей. Каждый желает выбиться в топы. Эта музыка будет вечной до тех пор, пока кто-то один не усмирит всех и не посадит на цепь. Неформальным лидером старших так и оставался Ли Минхо. Но его авторитет основательно пошатнулся. Многие его однокурсники переметнулись в стан врага. Просто потому, что не забыли и не простили издевательств со стороны старших в прошлом году. И рассчитывали отомстить. Пусть даже одним фактом отрицания существующего положения вещей. Протест сам по себе форма мести. Стычки и драки теперь случались постоянно. И среди бела дня, и во внеурочное время. Дисциплина страдала. Успеваемость падала. Однако преподаватели не придумали ничего нового, кроме ужесточения режима внутри академии и лживых отписок высшему командованию о том, что всё в порядке. Минхо и Хёнджин ходили, словно не замечая друг друга. Повсюду с ними были их друзья и свита. Они почти никогда не сталкивались друг с другом с глазу на глаз. Хёнджин был спокоен и холоден. Иногда улыбался. Но ему было всё равно. Он не боялся Минхо и, казалось, даже не смотрел в его сторону. Минхо же палил парня, не отрываясь. Едва завидев, не мог перестать смотреть. Жег взглядом и следил, как кот за движущейся красной точкой. Хёнджин триггерил его. Цеплял. Не отпускал. Минхо уже даже не скрывал своей реакции на парня. И остальные к этому очень скоро привыкли. — О, твой плывет. — Чанбин пихнул Минхо локтем в бок. — Чего-то он сегодня не в духе. Завтра увольнительная. Все радостные, а этот морда кислая. Скорей бы уже. — Чанбин закатил глаза. — Не могу больше в четырех стенах сидеть. Сил нет. Минхо обернулся глядя, как Хёнджин проходит мимо Кима, и они переглядываются. Наблюдение за этими двумя было постоянным. Минхо всех напряг, и знал о каждом шаге Сынмина. Но тот, как назло, залег на дно. Учился, занимался, не высовывал носа и не подходил к Хёнджину. Даже не смотрел на него. Сегодня был первый раз, когда Минхо заметил какое-то взаимодействие между ними. Ким встал со своего места и пошел за Хенджином. Они шли на некотором расстоянии друг от друга в одном направлении. — Они вместе. Идут куда-то, — заговорщически шипел Чанбин. — Идти за ними? — Нет. — Минхо отвернулся и расслабился, откинувшись на спинку стула. — Всё и так понятно. Завтра Ким свалит в город и достанет то, что нужно. Сейчас главное не спугнуть. Как только факт поставки будет нами замечен, я уж постараюсь узнать, что скрывает мой сладкий котенок. — Минхо расплылся в улыбке, которая подразумевалась как зловещая, а по факту была умилительной. — Сладкий котенок? — Чанбин скривился. — Минхо, ты грязный педик. Извращенец. Я, оказывается, многого не знал о тебе, дружочек. Мне стоит опасаться за свой зад? Сидевшие рядом альфы только смеялись. Чанбин дергал бровями, лез к Минхо и складывал губы уточкой, пытаясь чмокнуть друга в скулу. — Тебе точно нет! — Минхо с силой отпихнул Чанбина, и тот расстроенно сложил бровки домиком. Смех наблюдавших за этим стал истерическим. — Ну конечно. — притворно вздохнул Чанбин, обиженно надувая щеки. — Куда уж мне. Ты у нас эстет. Как ебать, так губастую шпалу ему подавай. Маленький, упругий Чанбин и тут не в кассу. Взрыв хохота оглушил Минхо. Альфы смеялись и хлопали Чанбина по плечу, пытаясь поддержать. — Упругий? — Минхо отодвинулся от друга. — Иди на хуй, — беззлобно рассмеялся он. — Не садись со мной. Я, по ходу, тоже дохуя чего не знаю о тебе. — Конечно упругий. Вот. — Чанбин наоборот придвинулся к Минхо поближе и задрал рукав рубашки на плече. — Потрогай. Давай. Кусни меня. Смотри, сколько мяса. Не то, что у твоего жилистого любимчика. Там, небось, и куснуть будет не за что. Кости одни. Всеобщий смех разносился по столовой, в которой они сидели после занятий, каждый в своей группе. Новички отдельно, старшекурсники сами по себе. Даже в эти редкие минуты веселья и отдыха в воздухе витало напряжение войны. — Хватит пиздеть, — Минхо лениво отпихивал разыгравшегося друга. — Пошли в подвал. Нам сегодня нормативы по стрельбе сдавать. — Пфф. Хуета. — зевнул Чанбин. — Я лучший в группе. 10/10. Никто меня не обойдет.***
Нормативы сдавались раз в две недели по всем дисциплинам. Кадетов держали в тонусе. Чтоб не расслаблялись. Конкуренция и борьба – воздух, которым альфы дышат. А ветер перемен всегда сладок и приятен. И посмотреть, на что способны новобранцы, собралось много народу. Огромный подвал, закрытое стрельбище на нижнем ярусе под учебным корпусом, был забит людьми. От непосредственно сдающих нормативы остальных отделяла пуленепробиваемая и звуконепроницаемая стеклянная стена. Стреляли боевыми. Там, внутри, грохот стоял неимоверный. Тут, снаружи, ничего не было слышно. Но видно было замечательно. Минхо и Чанбин сдали одними из первых. Их результаты мало чем отличались от предыдущих. Чанбин действительно по стрельбе был первым в академии. Минхо вторым. Периодически они менялись местами. Но в целом мало кто мог угнаться за этими двумя. Они всегда были лучшими. Но не на этот раз. В закрытом стрельбище сдавались нормативы по стрельбе без перемещения. Дуэльную стрельбу бегом или по движущимся мишеням сдавали на полигоне и эти дисциплины шли отдельно. В подвале принимали только сдачу по нескольким видам стрелкового оружия в положении стоя. Самой сложной дисциплиной всегда являлась факультативная македонская стрельба. Она не была обязательной. Но преуспеть в ней считалось особым шиком. Это сложно. И красиво. Одновременный огонь сразу из двух стволов, которые держат в вытянутых руках перед собой. Руки во время стрельбы по-македонски держат параллельно друг другу. Сложность этой дисциплины в том, что меткость всегда страдает из-за того, что нереально целиться сразу с обеих рук. И, естественно, отдача двойная, что тоже не прибавляет точности. Дисциплина давно стала факультативной, поскольку использование её в жизни было неоправданно. Мало кто мог овладеть этим видом стрельбы. Поэтому на её изучение особо время не тратили. Результаты по ней учитывались, но почти не влияли на итоговую оценку. Так как у всех они были примерно на одном уровне. Нулевом. Когда пришла очередь группы Хёнджина сдавать нормативы, все наблюдающие прильнули к стеклу. Альфы затихли. Минхо стоял вместе с Чанбином и так же, как все, затаив дыхание, смотрел не отрываясь. Группа из десяти кадетов прошла в помещение. Все отметились. Получили распределение и разошлись по местам. Высокая фигура Хёнджина в самом центре. Минхо сглотнул слюну, глядя на открытую заднюю часть шеи парня. Если бы Минхо спросили, что он готов отдать за то, чтобы Хёнджин по собственной воле согласился на метку, Минхо без сомнений ответил бы, что на всё. Абсолютно. Ставить метки альфам – беспонтовая хуйня. Они не работают. Это просто укус. Болезненный и ни на что не влияющий. Ни о какой принадлежности друг другу между альфами не может быть и речи. Когда метят омег, происходит смешение химического состава крови. На гормональном уровне это приносит эйфорию. Ты чувствуешь своего человека потом всю оставшуюся жизнь. И близость с ним уже никогда не сравнится с близостью с кем-либо ещё. Потеряв своего человека, альфы и омеги в некоторых случаях совсем отказываются от физических контактов. Потому что с другими это приносит только отвращение и боль. Минхо понимал, что его желания глупы. Но ничего не мог с собой поделать. Был бы Хёнджин омегой, Минхо не побрезговал бы пометить его насильно. Так не делается, и более того, за это предусмотрено уголовное наказание. Но этот способ привязки всё равно работает. Человек захочет тебя, даже если ненавидит. И Минхо, думая об этом, сходил с ума. Так сильно он этого желал. Хёнджин сдавал все нормативы на 10/10. Никто и не сомневался в том, что он лучший. Его результаты при поступлении были всем известны. Когда сдача уже подходила к концу, Чанбин напрягся. — Если этот твой котенок сейчас меня обгонит, я не знаю, что с ним сделаю, — пробубнил альфа. — Придушу. Вот мразь. Десятки выбивает, как заведенный. Минхо усмехнулся. Хёнджин действительно отлично стрелял. Но хороших стрелков среди кадетов было большинство. Чанбин вырывался вперед, потому что в македонке зачастую выбивал пару очков. Альфа был амбидекстром. И обеими руками прекрасно управлялся с оружием. Ожидаемо 9 из 10 человек македонку завалили. По нулям. Хёнджин спокойно вытянул руки перед собой. Преподаватель дал сигнал. Отсчет пошел. Один из десяти. Два из десяти. Три. Четыре. Пять… Хёнджин выбивал из обоих стволов в яблочко раз за разом. Его широкие плечи даже не вздрагивали от отдачи. Это было уже не смешно. Все ждали, когда же он наконец ошибется. Чанбин неожиданно не был зол. Альфа восхищенно открыл рот и благополучно забыл его закрыть. Шесть из десяти – в яблочко. Семь из десяти. Восемь. Девять… Десять из десяти. Лицо преподавателя сияло. Учитель Пак, офицер погранвойск, военный в третьем поколении, был большим поклонником македонской стрельбы. Но никогда не встречал того, кто бы мог выбить десятку в этой дисциплине. Хёнджин был первым на его памяти кадетом, задравшим планку до идеала. Уверенным росчерком Пак поставил парню оценку и коротко кивнул. Хёнджин положил пистолеты на стол и развернулся. Его холодный прозрачный взгляд встретился с пылающим черным взглядом Минхо за бронированным стеклом. Лицо Минхо было бледным, застывшим, немым. От восхищения и страха. От желания. Хёнджин читал эмоции альфы, слишком явные, чтобы можно было их спрятать. Он усмехнулся. Поднял два пальца вверх, рукой изображая пистолет, и легонько дунул, словно сдувая дым со ствола. От этого движения губ Хёнджина Минхо вспыхнул, будто спичка. Его щеки покрылись багрянцем, выдавая его в тот же миг. Хёнджин подмигнул ему, после чего спокойно ушел. Другая группа заходила на стрельбище. Но это уже было никому не интересно.***
Утро субботы было суматошным. Корпуса общежития стремительно пустели. Кадеты уходили в увольнительную. Чанбин удрал в город с первым лучом солнца. Альфа никогда не мог усидеть на месте дольше, чем положено. В Пхеньяне жили его родители. Друзья детства. И целая вереница поклонников-омежек, которые день и ночь строчили ему смски. Чтобы оббежать их всех, Чанбину не хватило бы не то что одного дня увольнительной, но и целого месяца на воле. Приходилось как-то выкручиваться. Первым делом альфа всегда летел к родителям. Чанбин обожал свою маму и был в прекрасных отношениях с отцом. Минхо всегда с грустью смотрел в окно на уходящих сослуживцев. Ему самому было некуда идти. Альфа вырос в детдоме и попал в академию случайно. Ему повезло, что один из воспитателей похлопотал, чтобы сильного, но неуправляемого Минхо рассмотрели при сдаче нормативов на зачисление. Его результаты оказались впечатляющими, и бесхозного, никому не нужного сироту взяли на обучение. Минхо никогда не питал иллюзий насчет своего будущего. И только тут, в этих стенах, несмотря на жестокость и унижения, он впервые понял, что такое быть частью команды, частью корабля. Альфа ощущал себя нужным. Тут теперь был его дом. И ему некуда было больше идти, ведь там, снаружи, никто его не ждал. Минхо увидел, как правительственный автомобиль с особыми армейскими номерами подъехал к воротам. Хёнджин в полной парадной форме, как образцовый кадет, шёл не спеша по дорожке на выход. Из машины вышел водитель в форме личной гвардии председателя Кима. Минхо не мог издалека различить погоны, но точно знал, что рядовых там даже среди водителей не держат. Перед Хёнджином открывали ворота. Отдавали честь. Стояли по стойке смирно. Водитель открыл ему дверь на пассажирское место сзади и вытянулся по струнке. Минхо усмехнулся. Неудивительно, что Хёнджин привык командовать. Перед ним все стелятся. Он сын генерала. И наверняка станет им в будущем. Военная карьера этого парня будет блестящей. И никто не сможет сказать, что когда-то учился с ним и гонял первогодку. Такого не погоняешь. Не в этой жизни. Такие всегда на коне, впереди всех. Остальные лишь видят их спины да глотают пыль из-под колес их тачек представительского класса. Минхо отошел от окна. Ему было тошно. Но он привык. Оставаясь один, он часто бродил по опустевшим корпусам, словно привидение заброшенного замка, в котором навсегда заперт его уставший дух…***
— Джисон, оставь ключи! Я отработаю смену один! Не о чем переживать! До восхода солнца надо было сваливать из города. Хан собирался в спешке. У него куча дел. И весьма опасных. А тут ещё Феликс нудит. — Малыш. Давай без нытья. — Хан потрепал брата по светлым волосам. — В другой раз останешься за главного. Хан Джисон - альфа. Ему 25. Он молодой, симпатичный и… смелый. До безумия. До дикости. Хан – контрабандист и преступник. Переправляет людей на юг. Помогает бежать из тоталитарного рая закрытой страны. Таких, как Хан, расстреливают на месте без суда и следствия. Если поймают. Если – хорошее слово… Отец Джисона умер в тюрьме. Хан-старший не был борцом с режимом. Но попал под раздачу, как и многие другие. И именно это сделало Джисона тем самым пресловутым повстанцем, которых псы Кима ловили везде и всюду. Однако их число неуклонно возрастало с каждым годом. Контрабандисты – особая каста. Они могут убежать, но не бегут. Таскают на север запрещенку и помогают бежать другим. Но сами родину покидать отказываются. Почему? Кто знает. Но лично Джисон - потому что здесь могила его отца. Общая яма за стенами тюрьмы. Там нет отдельных указателей или имен погребенных людей. Но отец Хана там. И альфа ходит туда каждый год в день смерти… — Ты каждый раз говоришь одно и тоже! И никогда… Феликс – омега. Двоюродный брат Хана. Их матери были сестрами. Феликс осиротел ещё в детстве. Мальчика забрали его дядя и тётя. А теперь они с Ханом живут сами. Крутятся, как могут. И у них получается. — Ликси, сегодня суббота. Народу много будет. — Хан погладил мягкую щечку омеги, заглянул ему в глаза. Феликс красивый. Маленький пушистый зайка. Невысокий малыш с огромными глазами и россыпью веснушек. У него светлые волосы до плеч. И он слишком сладкий. Его нельзя оставлять одного. Джисон ему запрещает работать в свое отсутствие. — Но ты обещал! — Феликс задрал голову, глядя на брата снизу вверх. — Ты говорил, что когда мне будет 17, ты начнёшь мне доверять работу! Их маленькое заведение на окраине нелегально. Ничем не примечательное кафе снаружи было оформлено как пекарня. А внутри продавалось всё, что только мог пожелать непритязательный житель Пхеньяна из западных запрещенных товаров. Элитный алкоголь, сигареты и даже, прости господи, кока-кола. — Давай в следующий раз? Я просто очень боюсь за тебя. И сейчас мне некогда. Я вернусь в понедельник, и мы всё с тобой обсудим. Хорошо? — Джисон взял лицо омеги в ладони. Потискал щёчки. Феликс умилительный. Совсем как ребенок. Каждый раз, оставляя омегу одного, Хан страдал от сердечной боли. Такой физической. Такой реальной. — Хорошо, — вздохнул Феликс. — Иди. Будь осторожен. Он обнял альфу крепко, прижимаясь всем телом. Незаметно скользнул в задний карман его брюк маленькой лапкой и упер ключи. Джисон даже не почувствовал. Альфа гладил брата по волосам и целовал в ароматную макушку. Они всегда прощались долго. Хан мог не вернуться. И Феликс это знал. Они неплохо зарабатывали в выходные. Субботний вечер всегда прибыльный. А деньги нужны постоянно. Жили они тут же, в небольшой квартирке над заведением. Совместно вели нехитрое хозяйство, и в общем и целом были всем довольны. Денег временами не хватало. Но многие жили намного хуже. Поэтому жаловаться Феликс не привык. Брат привозил ему заграничные шмотки, косметику, шампуни. Омега был счастлив мелочам и очень хотел быть полезным. После обеда, убравшись в квартире, перестирав все вещи, Феликс спустился вниз и открыл кафешку. Ключи были у него, а вечер обещал быть томным. Клиент в выходные шел косяком. Хан вернётся и поймёт, что Феликс вполне способен работать один.***
Крис и Чонин зависали вместе. У Чонина было немного денег, но Крис, когда напивался, всегда башлял. В Пхеньяне было мало легальных заведений, работавших по ночам и торгующих хорошим алкоголем. Поэтому молодежь всегда находилась в поиске нелегальных мест, где можно было купить нормальную выпивку. — Мне тут один адрес дали, — Крис, слегка раскрасневшийся от алкоголя, вернулся за столик, где Чонин уже болтал с каким-то симпатичным омежкой. Тот подсел к парню в форме и пальчиками перебирал блестящие пуговицы на кителе альфы. — Погнали туда. Говорят, там полно выпивки с юга. — А здесь чем плохо? — Чонин уходить не особо хотел. Ему светило неплохо провести время в компании падкого на униформу омеги весьма не тяжелого поведения. — Здесь нормально, — пожал плечами Крис. — Но, говорят, в районе Сунан есть точка с улетным выбором. Поехали. Крис смотрел просящим взглядом. Чонин закатил глаза. — Ладно. Погнали, — вздохнул он.***
Вечер удался на славу. Феликс крутился, как мог. Заработал столько, что можно было месяц жить безбедно. Народу действительно было очень много. Как никогда. Однако омега всех обслуживал и всё успевал. Всем улыбался и собрал очень неплохие чаевые. Многие посетители были постоянными. Некоторые спрашивали, где Хан, почему омега сегодня один. Феликс отшучивался. Говорил, что брат в отъезде. Джисон обычно запрещал ему распространяться по поводу того, куда и насколько он уходит. Поэтому омега по привычке держал язык за зубами. Компания из трех молодых и по виду очень богатых альф сидела почти весь вечер. Пили только самое дорогое и сорили деньгами. Феликс улыбался изо всех сил. Парни щедро платили и были вежливы. — Малыш, а ты не пьешь? — Один из альф, высокий брюнет с холодным хищным блеском в черных глазах, будто ненароком коснулся тыльной стороны ладошки омеги. Погладил длинными пальцами нежную кожу. — Нет, — Феликс тряхнул светлыми волосами. Он быстренько собрал стаканы со стола. — Совсем? — альфа облизал губы и улыбнулся, демонстрируя идеальный белоснежный оскал. — Совсем. — Феликс кивнул и взял со стола поднос со стаканами. — Я несовершеннолетний. Мне нельзя. — Оу, — брюнет сладко выдохнул. — Ну, ты мог бы выпить с нами. Мы никому не скажем, что такой милый ребенок употребляет алкоголь. Если хочешь, это будет наша тайна. Альфа подмигнул омеге. Его красивое лицо Феликсу не нравилось. Омега почему-то всегда делил лица на добрые и злые. И вот у этого парня было хищное лицо. Отталкивающее. Слишком резкое. — Тэмин, перестань, — рассмеялся другой альфа, шатен с теплыми глазами. Вот его лицо Феликс назвал бы вполне нейтральным. И даже не отталкивающим. — Ты пугаешь малыша. В следующую секунду брюнет сделал странную вещь. Он щелкнул зубами. Словно хотел укусить. Как собака. Феликс резко вздрогнул и отпрянул от стола. Стаканы на подносе зазвенели. Альфы звонко рассмеялись. А омега быстро убежал за барную стойку. Этот инцидент слегка смутил Феликса. Но больше эта компания ничего особенного не делала. За выпивку они расплатились, дали омеге хорошие чаевые. Сидели, болтали и смеялись. Феликс скоро перестал обращать на них внимание. Он крутился, убирая столики и обслуживая посетителей, до самого позднего вечера. В районе полуночи народ начал понемногу расходиться. Феликс думал уже закрываться, поскольку ночью работать один он всё ещё побаивался. Был бы Хан, тогда другое дело. Когда в пустом зале остались только те трое альф, Феликс собрался с духом и решил их аккуратно выпроводить. Парни казались вполне адекватными, несмотря на приличное количество выпитого. К тому же их внешний вид не напрягал. Они были хорошо одеты. Не маргиналы, не бандиты. Обычные люди. Феликс их не боялся. — Извините, — омега улыбался, стоя у стола. — Мы закрываемся. Уже очень поздно. — А тебе завтра в школу, котенок? — Тэмин подмигнул омеге. — Нет, — машинально ответил Феликс. Он немного растерялся. — Ну, тогда зачем спешить? Ночь длинная. Посиди с нами. — Альфа снова погладил лапку омеги. И теперь его горячие пальцы касались долго. Он смотрел Феликсу в глаза и не убирал руку. — Извините... — начал было Феликс. — Да что ты заладил. "Извините, извините". — Альфа резко схватил парня за запястье. — Иди сюда. Не бойся. Тэмин дернул омегу на себя. Феликс не удержался на ногах и упал на альфу. Парни, смеясь, усадили неуклюжего омежку на диванчик между собой. Феликс оказался зажат между Тэмином и тем шатеном, что одергивал в прошлый раз своего друга. Третий альфа сидел напротив них и смотрел на это мутными глазами. — Что вы?… Перестаньте. — Феликс нахмурился и попытался встать. — Чего ты нервничаешь? — мягко рассмеялся шатен. Он притянул омегу к себе, обхватив за талию. — Ты очень напряжен. Выпей немного. Сразу расслабишься. Тэмин придвинул свой стакан и налил до краев. — Давай, детка, — выдохнул он, придвигаясь к омеге. — У вас отличное пойло. Я такое пил в Сеуле. Тот, кто вам поставляет это, просто волшебник. Таскать через границу – это надо быть очень смелым. И отчаянным. Здесь редко где такое купишь. Ну же. Пей. Альфа поднес стакан к лицу омеги. Феликс не пил алкоголь. И не выносил его запах. Его тошнило. Он отворачивался и отпихивал от себя руку альфы. — Перестаньте, пожалуйста! Я не пью. Отпустите меня. — Феликс старался говорить спокойно. Не раздражать альф, которые вроде бы и не были особо агрессивны. Но, тем не менее, удерживали омегу силой, не давая встать из-за стола. Настаивая на совместной выпивке. — Конечно, отпустим, детка. Мы разве похожи на плохих парней? — Тэмин отодвинулся и округлил глаза. — Мы ничего тебе не сделаем. Того, чего бы ты сам не захотел, малыш. — Альфа облизнулся. — Нам так понравилось в вашем заведении. Почему мы не можем угостить человека, который весь вечер работал, не покладая рук? Сегодня суббота. Завтра выходной. Никому никуда не надо. Посиди, выпей с нами. Расслабься. Мы отлично проведем время, котенок. Ну? Феликс не был глупым. Он просто был наивен и молод. Но он вырос на самом дне и неплохо разбирался в людях. Глаза этого альфы, красивые и пустые, были пугающе холодны. И никакие его слова не могли обмануть омегу. Он не взял бы из рук этого человека даже элексир бессмертия, не то что стакан виски. — Я не пью. Спасибо, — твердым голосом ответил Феликс. Он отодвинул руку с полным стаканом алкоголя, не отрываясь глядя альфе в глаза. — Извините. Мы закрываемся. Поэтому, пожалуйста. Покиньте заведение. Тэмин улыбнулся. Он поставил стакан на стол и повернулся к Феликсу. Протянул руку, чтобы коснуться щеки омеги. — Ты такой хорошенький. — Альфа наклонил голову вбок. — Понимаешь... Если ты сейчас накачаешься как следует, тебе не будет так больно, котенок. Поэтому не отказывайся, когда предлагают по-хорошему. Шатен, сидевший позади, резко схватил Феликса за руки и завел их ему за спину. Омега не успел сообразить, как оказался прижат к чужому горячему телу. — Вы сдурели? Отпустите! — Феликс пытался сопротивляться, но было поздно. Шатен держал его крепко, не давая подняться. — Открой ротик. — Тэмин взял бутылку виски со стола и встал. Он приблизился так, что Феликс оказался буквально зажат между двумя альфами. Третий смотрел на это, и его горящий взгляд был жутким. — Не капризничай. Альфа схватил омегу за волосы и запрокинул ему голову. Феликс вскрикнул. Тэмин насильно пытался напоить парня из горла. Двое других хрипло смеялись, глядя, как Феликс морщится, уворачиваясь. Тэмин щедро поливал омегу алкоголем, пачкая ему лицо и одежду. — Ну же, детка, — смеялся он. — Смотри, какой ты неуклюжий. Весь промок. Открывай рот, дрянь. Он зажал омеге нос, и Феликс рвано выдохнул. В следующий момент он ощутил, как виски обжигает ему горло. Захлебываясь, Феликс дёргался, пытаясь вырваться, но его держали крепко. Тэмин вылил всю бутылку. И Феликс наглотался достаточно, чтобы почувствовать, как его тошнит и мутит. — Вот молодец, — усмехнулся Тэмин. — Только зря брыкался. Теперь весь мокрый. Ну ничего. Мы всё равно это снимем. Да, малыш? Альфа рванул ворот рубашки Феликса. Омега кашлял и чихал от алкоголя, попавшего ему даже в нос. Из глаз хлынули слезы. С него сдергивали мокрую одежду и уже откровенно лапали. Шатен схватил Феликса за горло и притянул к себе. Поцеловал омегу в губы, глубоко и мокро. Феликс только мычал, пытаясь отодвинуться. Его тело не слушалось. Алкоголь огнем бежал по венам, выжигал разум, притуплял эмоции. — Иди сюда, детка, я тоже хочу, — Тэмин оттянул волосы омеге и повернул его лицо к себе. Шатен оторвался от поцелуя, облизывая губы. Феликс едва успел вдохнуть, как ему тут же снова перекрыли дыхание. Темин поцеловал парня, проникая языком ему в рот. Альфа стонал от возбуждения, не сдерживая себя. Его поцелуи были жадными, горячими. Шатен уже расстегивал омеге брюки. Нагло трогал Феликса между ног. — Тэмин, так неудобно. Давай его на стол положим? Не будь эгоистом. — Шатен усмехнулся. Третий альфа, до этого просто наблюдавший, одним движением смахнул всё со стола. В тот момент, когда они укладывали омегу на стол и стаскивали с него брюки, в заведение вошли ничего не подозревающие Крис с Чонином. Картина была дикая. Никто не ожидал увидеть то, что увидел. Крис и Чонин были в форме академии. Псов Кима знали все в столице. На третьем курсе кадеты часто участвовали в рейдах в рамках практики. Помогали полиции. Громили нелегальные заведения и следили за порядком в городе. Поэтому, увидев здесь именно их, пьяные мажоры, решившие безнаказанно поразвлечься на городских окраинах, были сильно удивлены. Крис с Чонином шли просто выпить хорошего алкоголя и посидеть в тихом местечке, которое им посоветовали. И абсолютно не думали, что наткнутся на троих альф, раздевающих на столе омегу-подростка, который явно был не в адеквате. — Вы охуели? — первым сориентировался Крис. — Отпустите его, мрази! Феликс повернул голову на звук, шедший словно издалека. И увидел, как в тумане, что в его заведении какие-то альфы месят друг друга. Звон бутылок и крики потонули в спасительном бессознательном. Феликс провалился в черноту, но даже там, во мраке обморока, он ощущал вертолеты от алкоголя и слышал глухие удары, как будто кто-то выбивал ковер…***
— Ты живой? Аллё! Просыпаемся! Подъем! Феликс открыл глаза, но никак не мог понять, где он и что происходит. — Да он в стельку! — Чонин потирал сбитые в кровь костяшки. Мажоры были избиты и выкинуты за дверь после весьма масштабной драки. Кафешка была нехило расхуячена в процессе. — Ща! — Крис метнулся и принёс из бара бутылку воды. Набрал немного в рот и прыснул Феликсу в лицо. Омега сразу же сел на столе, на котором он так и лежал раздетый, и возмущенно замахал руками. — С ума сошел? Какого черта? Чего ты прыскаешь меня, как кота? — О. Очухался! — усмехнулся Чонин. — Ты бы прикрылся, что ли. Крис закатил глаза и шикнул на друга. — Перестань, Чонин! — альфа повернулся к Феликсу. — Ты как? Феликс только сейчас понял, что не одет. В голове омеги понемногу прояснялось. Он вспомнил, что случилось, и резко сжался в комок на столе, подобрав под себя ноги и закрываясь руками. Омега затравлено смотрел на альф и, казалось, вот-вот заплачет. — Ну вот! Ты напугал его! — Крис вытянул руки вперед. — Не бойся, — сказал он, обращаясь к Феликсу. — Мы не тронем тебя. А те, они ушли. Они… Ничего тебе не сделали. Не успели. Просто одежду порвали. Мы их прервали, когда они… — Я понял! — Феликс крутил головой, осматриваясь. Ему нечем было прикрыться. В подсобке была одежда, но встать со стола и пойти туда омега не мог. Не хотел ходить голым перед незнакомыми, да к тому же не был уверен, что сможет идти. Он всё ещё был сильно пьян, и у него кружилась голова. — Что? Ты что-то хочешь? Я могу дать тебе свой… — Крис дернул себя за ворот мундира. — Не надо. — Феликс скривился. — Ни за что не притронусь к форме псов. — При этих словах Крис замер в недоумении, а Чонин расхохотался. — Там, в подсобке, есть одежда. Принесите, пожалуйста, — тихо попросил омега. — Мне плохо. Я, кажется, не смогу идти. Крис коротко кивнул и пошел к барной стойке, возле которой была дверь в подсобное помещение. — Заебись отдохнули, — разочарованно вздохнул Чонин.***
На часах было три часа ночи, когда Феликс вышел из маленькой уборной, где умывался холодной водой и плакал. Его глаза опухли и покраснели. Омега выглядел неважно. Ему было дико обидно. Джисон вернётся, всё узнает и больше никогда не разрешит работать одному. Феликс не справился. Потому что глуп, слаб и бесполезен. В зале, скинув мундиры, Крис и Чонин намывали полы. Точнее мыл Крис, а Чонин пытался починить несколько стульев. Феликс вышел к ним. В городе кадетов академии Ким Ир Сена не любили. Называли псами Кима. В то время как сами воспитанники предпочитали звать себя волками. Волк был на гербе учебного заведения и символизировал одновременно личную свободу и силу стаи. Феликс закусил губу, глядя, как альфы пытаются хоть чем-то помочь. Они спасли его. Ничего не попросили взамен и проводят ночь увольнительной, помогая никчемному омеге, который не попал бы в эту ситуацию, если бы слушался брата. Феликс уже почти протрезвел. Они втроем просидели и проболтали пару часов до этого. Крис не хотел оставлять омегу одного, узнав, что кроме него тут никого нет. Дело в том, что когда они выкидывали подонков из кафе, то сломали дверь. И закрыть её теперь на ключ было невозможно. Надо было с утра идти заказывать новый замок. Поэтому альфы остались с омегой до утра и заодно решили немного помочь ему. — Хотите кофе? — тихо спросил Феликс. Крис поднял глаза. Омега был заплаканный и грустный. Его хотелось утешить, спасти. А Крис всегда предпочитал тот самый пресловутый типаж «омежка в беде». У него от одного взгляда на Феликса щемило сердце. — Да я бы не прочь, — подал голос Чонин, пока Крис зависал в прострации. — Сейчас сделаю, — Феликс улыбнулся. Омега сделал всем кофе. Набрал вазочку печенья. Быстренько накрыл на стол, принёс приборы и салфетки. Крис украдкой наблюдал, как омега старается, сосредоточенно собирая нехитрый перекус. Мальчик был таким милым. Усердным. Было заметно, что он привык работать, а не сидеть сложа руки. Делал всё быстро, ловко. Странно, что они застали его пьяным в ужасном положении. Крис вообще сперва решил, что Феликс – малолетняя шалава. Не договорился с клиентами полюбовно, и вот результат. Теперь же Крис знал, что омега тут работает и сегодня он один, потому что его брат альфа в отъезде. Спустя полчаса они втроем сидели за столиком и пили вкусный ароматный кофе с печеньем и кексами, которые, как выяснилось, Феликс напек сам. — Тебе всего 17. Не рановато бухать с альфами? Тебе папа с мамой не говорили, что это может быть опасно? — Крис не знал, как ещё наставить омегу на путь истинный. Поэтому решил прочесть лекцию о вреде алкоголя и беспорядочных связей. — Я и не пил с ними. В меня насильно влили. Я не пью алкоголь. — Феликс сидел, уставившись в свою чашку. Он и не ждал, что ему поверят. Тем более военные. Но Крис отчего-то поверил парню сразу. — Вот твари! — Альфа сжимал кулаки. Его руки были все ободраны. Феликс смотрел на раны альфы, и в маленьком омежьем сердечке разливалось тепло. — Спасибо вам, — омега посмотрел альфе в глаза. — Я вам очень благодарен. Никогда бы не подумал, что псы… В смысле, военные… Ну, в общем, я был другого мнения о вас. Крис рассмеялся. Он накрыл ладошку омеги своей большой теплой ладонью и ничего не сказал. Они пили кофе. Сидели до самого утра. Говорили и говорили. Алкоголь выветрился, но голова альфы всё равно была в облаках. А сердце сладко тянуло.***
Агентурная сеть сработала четко. В понедельник утром Минхо уже знал, что Ким передал Хёнджину какой-то жестяной контейнер, но что в нем конкретно, увидеть не удалось. Хёнджин забрал это в свою комнату и больше оттуда не выносил. Стало быть, хранит свои тайны не очень надежно. Минхо усмехнулся. Пробраться в комнату первокурсника незамеченным? Нет ничего проще. В среду на полигоне во время сдачи нормативов по дуэльной стрельбе альфа слинял под шумок сразу после того, как получил свои отметки. Первокурсники, как водится, сдавали последними, и у Минхо было время разнюхать, что к чему. Он бежал в полной амуниции, с оружием, нагруженный, как вол. Снимать это всё было некогда. Каждая секунда была на счету. Минхо всё продумал и просчитал. В корпусах было тихо. Ни души. Все на стрельбище. Минхо взмок как мышь, но адреналин в крови подскочил настолько, что он не ощущал собственного тела. Сейчас ему казалось всё по плечу. И ни тяжести, ни усталости альфа не чувствовал. Вскрыть комнату, имея запасные ключи? Пффф. Раз плюнуть. Минхо вошел внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь. Кровать Хёнджина он вычислил сразу. Странно, что парень не занял самое козырное место у окна. Минхо хмыкнул. Либо скромный, либо похуист. Скорее второе. Альфа потратил не менее получаса, аккуратно шарясь в вещах Хёнджина. И в конце концов нашел в чемодане под кроватью жестяной контейнер. Открыв его, Минхо увидел ровно 20 ампул какой-то синей жидкости. Густой и вязкой. Ампулы были запаяны, но сделаны из гибкого пластика, видимо, чтобы невозможно было их разбить или повредить при перевозке. Слишком ценным было лекарство внутри. Поэтому стеклянные ампулы оказались нецелесообразны. Минхо усмехнулся, достал тонюсенький шприц и, выбрав почти невидимое место между крышечкой и резьбой, осторожно проткнул ампулу. Ему нужна была лишь капля. Всего одна, не более. Хёнджин не заметит, что кто-то взял пробу. А в лаборатории даже капли достаточно, чтобы узнать химический состав этой дряни. Закончив, Минхо все убрал, как было. Не мешкая, собрался и вышел из комнаты. Всё закрыл. И рванул назад на стрельбище. Спустя 10 минут Хёнджин уже видел Минхо с Чанбином, наблюдающих за тем, как новобранцы сдают нормативы. Горячий взгляд Минхо был полон торжества. Но Хёнджин не понимал, почему.***
— Не могу сказать точный состав. Это неизвестный науке препарат. Скорее всего, экспериментальный. — Молоденький лаборант-альфа смотрел на Минхо и пожимал плечами. Два дня назад он за приличную плату согласился проверить образец жидкости, который принёс ему Минхо. И вот теперь не знал, что сказать. — В смысле? — Минхо нахмурился. — Ну, что-то же ты выяснил? Хотя бы примерно. — Я не располагаю достаточным количеством реагентов, — лаборант вздохнул. — Всё, что могу сказать – это конские дозы гормонов. И, скорее всего, их используют альфы. Для омег это дикость - употреблять такое. Человек, который это себе вводит, определенно хочет быть сильнее, быстрее и лучше физически. Назначение данного препарата, по моим скромным предположениям – увеличение силы и выносливости. — Как стероиды для спортсменов? — ухмыльнулся Минхо. — Нет. Как сыворотка, которая делает из задрота Халка. Вот для чего. Стероиды – это детский лепет по сравнению с этим. Минхо рассмеялся, не сдержавшись. В его голове созрел план, одновременно смешной и дикий. Но в то же время чудовищный. — Плачу ещё два раза по столько же, если сделаешь мне побольше какой-нибудь безвредной жижи такого же цвета и консистенции, — улыбнулся альфа. — Только пусть это будут обычные витамины там или что угодно. — Зачем тебе это? — насторожился лаборант. — Сделать из Халка задрота, естественно. Зачем же ещё, — без тени улыбки ответил Минхо. Этим вечером Минхо шел из лаборатории к корпусам прогулочным шагом, наслаждаясь теплом, разлитым в воздухе. На дворе позднее лето. Скоро осень. Зарядят бесконечные дожди. Минхо обожал дождь. В детстве он часто сбегал из детдома. Беспризорничал. Спал под мостом, слушая мерный успокаивающий шум небесных слёз, и ему казалось, будто Бог плачет вместе с ним. Одиноким маленьким мальчиком, никому не нужным в огромном жестоком мире. Минхо с большим трудом и геморроем, но удалось-таки провернуть то, что он задумал. Он успешно заменил жидкость в ампулах на витаминный коктейль такого же цвета, и никто ничего не узнал. Месть – блюдо, которое подают холодным. Оставалось только ждать. Минхо присел на берегу реки, небрежно сорвал тонкую травинку и лениво жевал её, зажимая меж зубов. Труп его врага вот-вот должен был проплыть мимо. Как и полагалось…