***
# Ты зачем это сделал??? # И тебе привет, Феликс. Не думал, что напишешь мне так скоро. Приятно))) Как дела? # Зубы не заговаривай! Я нашел деньги! Зачем? # Ты же сам сказал, что брат расстроится, когда узнает обо всём. Скажи ему, что была драка, но тебе оплатили ущерб, потому что ты их заставил. Не выставляй себя жертвой. # У нас в семье не принято лгать! # Ммм.. Значит, ты ему расскажешь, что тебе помог один из псов Кима? И что деньги тоже он оставил за стойкой, пока ты не видел? И что ты с ним переписываешься сейчас? ))) # Ни слова больше не напишу! Пока. # Хорошо, малыш. Я буду писать тебе сам. # Я номер сменю! # Не страшно. В следующую увольнительную я приду к тебе. Пообщаемся в живую. # Не отстанешь? # Нет. Крис улыбался, глядя на экран мобильника. Вечер понедельника. После отбоя в комнате каждый был занят своим делом. Чонин читал "Теорию военного управления". Хёнджин писал конспекты. Он всегда переписывал начисто то, что успевал набросать на лекции. Поэтому его конспекты были идеальны. Крис оставил омеге свой номер телефона, когда уходил ранним утром в воскресенье. Они с Чонином на первом же поезде метро уехали в центр. Феликс ночью о многом рассказывал. Возможно, у омеги развязался язык от алкоголя и пережитого стресса. Поэтому Крис многое узнал о мальчике с окраины, у которого никого нет, кроме брата альфы... И чистого сердца. И красивых глаз. Мягких губ. Светлых волос. Веснушек на бледной коже. Альфа вздохнул. Феликс понравился ему. С первого взгляда. Узнав о том, что Феликс переживает, как отреагирует на случившееся его старший брат, Крис незаметно оставил омеге все свои деньги у кассы за барной стойкой. Сумма была весьма значительная. По сути, это были все деньги альфы на месяц. Теперь Крис ничего не мог себе купить до следующего месяца. Но ему было всё равно. Альфа был счастлив. Феликс писал ему и отвечал на его смски. А это уже само по себе было бесценно. — Что с ним? — Хёнджин кивнул на Криса, зависающего с блаженным выражением на лице. Тот ушел в свои мысли и отлетел в астрал, ничего вокруг не замечая. — Да увидел вчера ночью голого пьяного омегу, и все мозги утекли в штаны, — Чонин перевернул страницу, не отрываясь от чтения. Хёнджин округлил глаза. — Чего? Вы что, нашли стрип-бар в Пхеньяне? — Если бы, — вздохнул Чонин. — Я всё слышу! — ухмыльнулся Крис. — Что за омега? — Хёнджин откинул волосы с лица. Его прозрачный взгляд смягчился. Крис – один из немногих альф, которого Хёнджин прекрасно представлял влюбленным. Крис добрый, мягкий, сильный. Его омеге очень повезет. Этот альфа создан для романтики. Чувств. Красивых историй о настоящей любви. — Омежка в беде, — тихо рассмеялся Чонин. Крис покраснел, а Хёнджин улыбнулся, качая головой. Перед сном, он как обычно, пошел в душевую и сделал сам себе укол. Хёнджин уже давно привык к тому, что без препаратов он не может себя чувствовать нормально. Это было даже больше психологическое, нежели физическое ощущение. Получив дозу гормонов, он успокаивался, и его настроение сразу улучшалось. Сынмин пообещал поставлять парню в срок столько, сколько понадобится. Но настоятельно рекомендовал не превышать дозу. Сынмин не знал, что Хёнджину, как омеге, стандартной дозы для альф недостаточно. Ему нужно намного больше. И то, что колет Хёнджин сейчас – это только для поддержания. Основную терапию омега получил до поступления в академию и продолжит её, когда начнутся каникулы и он сможет на пару недель уехать домой. Но это будет ещё очень не скоро. Следующие две недели Минхо наблюдал за Хёнджином ещё более пристально, нежели до этого. Со стороны казалось, будто Минхо – безумный сталкер знаменитости. Любая мелочь, относящаяся к Хёнджину, была для альфы важна, и он внимательно изучал её. На лекциях и силовых тренировках Минхо не сводил с Хёнджина глаз. Тот по-прежнему демонстрировал отличные результаты во всём. Быстро бегал, метко стрелял, был ведущим в командных заданиях. Таскал тяжести. Зубрил теорию, выдавая идеальные знания по всем предметам. К концу второй недели Минхо начало казаться, что его план – говно и полностью провален. Хёнджин после замены препарата не стал хуже ни на йоту. Халк не желал превращаться в задрота. И Минхо задумался о том, каково же всё-таки было назначение этой странной синей жидкости, если на навыки парня она не особо влияла. После очередных блестяще сданных Хёнджином нормативов, Минхо пришел к выводу, что где-то просчитался. Но вот где? Хёнджин же чувствовал себя отлично. У него пропала тревожность. Напряжение мышц. Гипертонус, который преследовал его на протяжении многих лет. У омеги улучшился сон и настроение. Физически Хёнджин был в прекрасной форме. Но у него начались странные перепады настроения. Иногда ему ни с того ни с сего хотелось смеяться или плакать. Он списывал это на стресс. В конце месяца был запланирован командный кросс с ориентированием на местности. Кадеты разбивались на команды и, естественно, побеждал тот, кто придёт первым. Хёнджин был единогласно выбран капитаном команды новичков. Ему доверили флаг, который нужно было поднять на флагштоке, установленном в конце полосы препятствий. Это станет сигналом окончания соревнований. Флаг команды победителей будет там весь год, как символ первых и сильнейших. Капитаном команды противников ожидаемо был выбран Минхо. И он, соответственно, нёс их флаг. Всю неделю перед соревнованием Минхо был в приподнятом настроении. Хёнджин целый месяц употреблял пустышку вместо адской жижи. Сто процентов, где-нибудь проколется. Не может быть иначе. В день кросса с раннего утра шел дождь. Минхо, проснувшись засветло, лежал в прохладном полумраке своей комнаты и слушал, как тяжелые капли барабанят по подоконнику, стучатся в окно. Ветер завывал, словно раненый зверь. Альфа улыбнулся в подушку. Сегодняшний день будет удачным. Даже природа на его стороне. Было бы неплохо, если бы идеальный мальчик рухнул с пьедестала. Когда Минхо думал о том, что Хёнджин мог бы быть слабым и страждущим, то всё его существо вспыхивало диким огнём. Он хотел бы видеть парня униженным. Просящим. Обессиленным. Отвергнутым всеми. Зачем? Минхо говорил себе, что ради мести. Из-за ненависти. Но глубоко внутри он знал, что больше всего хотел бы, чтобы в момент слабости у Хёнджина не осталось иного выбора, кроме как ухватиться за руку помощи, которую протянет ему Минхо. Мысли о том, что Хёнджин смотрел бы на него снизу вверх, как на спасителя или бога, сводили альфу с ума. Фантазии об этом доводили до исступления. Сильнее и ярче, чем любой самый низкий разврат. Может, Чанбин прав? И Минхо на самом деле грязный извращенец, раз сходит с ума от таких нелепых мечтаний?.. Во время построения на плацу перед началом кросса Минхо всё время крутил головой, высматривая в толпе Хёнджина. Уже почти все собрались. До прихода командиров отрядов оставались считанные минуты. А Хёнджина почему-то не было. — Да вон он, — буркнул стоявший рядом Чанбин. Альфа мок под дождем и смотрел на всех взглядом побитой собаки. Чанбин, в отличие от Минхо, такую слякоть не любил. — Несется, как конь. Проспал, наверное. Минхо обернулся. Хёнджин бежал в полной походной амуниции. Легко, словно та ничего не весила. Парень был немного бледен и как будто слегка похудел. Его прозрачные глаза сияли. Лицо было мягче, чем обычно. Возможно, просто заспанным. Слишком сладким. От одного взгляда на него у Минхо засосало под ложечкой. Хёнджин пробежал мимо и быстро встал в строй немного впереди. Рядом с Крисом. Минхо знал, что они живут в одной комнате. — Ты чего там застрял? — шипел Крис. — Опять мылся два часа и пел в душе? Сквозь шум дождя Минхо пытался расслышать их разговор. — Крис, детка, ты ворчливый старый дед! — рассмеялся Хёнджин. Он задрал голову, подставляя лицо дождю. Вдохнул полной грудью. — Какая чудесная погода. Небо серое. Словно глаза Бога. Взгляни, Крис. Он рыдает, потому что ты зануда. Рядом стоявший Чонин прыснул со смеху. Крис махнул на Хёнджина рукой и смущенно улыбнулся. Минхо стиснул зубы. Он смотрел, слушал, и его мутило. Хёнджин облизывал влажные губы, хлопал мокрыми ресницами, разбрасывая бриллианты капель. Смеялся и дышал. А внутри у Минхо рушились города, взрывались сверхновые и лопались стальные канаты. Его несчастный маленький корабль сорвало с якоря и уносило в бушующее море. Эмоции захлестывали его. Он лжец. Лжец и лицемер. Он лжет сам себе и всем прочим. Прикрывается местью, злобой, ненавистью или же борьбой за власть. Но каждый раз, видя Хёнджина, Минхо ощущает только огонь. И чтобы его затушить, альфа использует всё, что только может. Но с каждым разом это бешеное пламя разгорается лишь ярче. Минхо наивно тушит его бензином и полагает, что это сработает. Глупец. — Взвод!!! Бегом марш!!! Выстрел стартового пистолета потонул в топоте ног и лязге амуниции. Все сорвались с места и побежали на позиции. Группа Хёнджина отделилась, и Минхо с тоской смотрел, как тот бежит впереди своих и, подбадривая команду, машет длинными руками, складывает их, образуя крест над головой и сжимая кулаки. Кулак – символ единства. Скрещенные руки – защита. Хёнджин демонстрирует своим людям, что он их опекает и защищает, что их сила общая, что они вместе. Минхо, скрипя зубами, вырвался вперед. Он коротко махнул рукой, указывая направление. Его команда слаженно, как единый организм, ринулась за ним. Альфа бежал почти наугад. Дождь лил стеной. Заливал глаза. Проникал под одежду. Минхо хотел бы лечь на землю. Позволить воде разбить себя, растворить и уничтожить, забрать, избавить, спасти. Мысли разрывали альфе голову. Чувства терзали сердце. Душа металась и рвалась. А тело пожирал огонь. И ни слезы, ни дождь, ни море не смогут его потушить. Единственный человек имеет власть одним касанием прохладной ладони к горячей щеке усмирить и приручить его. Минхо бежал от этого человека прочь. И тот, другой делал то же самое. Кросс был долгим. Он занял практически весь день до вечера. Очень многие сошли с дистанции, поскольку дождь внес свои коррективы. Команды должны были выполнять задания, но чтобы их получить, их сперва нужно было обнаружить. Командам были даны координаты, и командиры сами решали, как выполнять поставленные задачи: сообща либо по отдельности. Хёнджин распределил свою команду после того, как они все вместе расшифровали координаты целей. Затем каждый побежал выполнять свое задание. Они потратили время в начале, зато быстро справились в конце. Минхо же поступил иначе. Он дал возможность каждому выбрать цель и найти координаты самому. Поэтому они приступили к выполнению задачи сразу. Однако некоторые члены команды ошиблись и были вынуждены дольше положенного искать свои цели. Но в конечном итоге они тоже справились вовремя. Они начали раньше, но немного растянули процесс во времени, потому что ошибались по ходу. В конце, собрав все цели, предводители групп бежали к флагштоку. Уже стемнело. Дождь наконец-то прекратился. Минхо безумно устал. Но он видел, что флагшток на холме впереди ещё пуст. Значит, Хёнджин не добрался пока до него и флаг не поднял. Ещё есть шанс. Обогнать. Быть первым… Шансов не было. Едва выйдя на открытую местность, прямо у подножья холма, Минхо увидел впереди бегущего Хёнджина. Парень был без куртки, без рюкзака. Без амуниции. Слишком легко одет для такой погоды. Почему? Вечером холодно. Но Хёнджин бежал в футболке, держа скрученный флаг в руке. Минхо прибавил ходу. Его глаза налились кровью. Он смотрел парню в спину, и у него ощутимо чесались клыки. В полумраке пасмурного вечера кожа на шее Хёнджина бледнела так заманчиво, что Минхо перестал соображать. Тут никого. Они одни. Их группы на позиции. Вокруг лишь лес да холмы. Если он догонит Хёнджина, то прыгнет ему на спину, завалит на землю. Вцепится в глотку. Прокусит кожу. Оближет выступающие ровные позвонки. Минхо едва не зарычал. Его сердце билось бешено и рвано. Хёнджин обернулся. Ветер трепал его светлые волосы. Глаза парня вспыхнули. Он заметил Минхо и рванул вперед что было сил. Хёнджин убегал. Минхо догонял его. Альфа поймал себя на мысли, что он забыл про флаг и про задание. Про всё на свете. Он знал, зачем бежит за этим парнем. Он преследует его. Он хочет его поймать. Неимоверно. Сильно. Безумно. Этот инстинкт такой же древний, как наша животная суть. Тот, кого ты настиг, схватил, присвоил, становится твоим. Хёнджин весь день ощущал себя странно. Ему было душно, словно на улице жарко. Но ведь по факту шёл дождь, и в течение дня довольно сильный. Почему к флагштоку Хёнджин бежал легко одетым? Потому что изнывал от жары. Его тело горело. Он решил, что простыл. Хотя не чувствовал себя плохо. Наоборот. Его тело было легким. Мышцы расслабленными. Настроение офигенным. Ещё пару недель назад Хёнджин подумал, что лекарство, которое дал ему Ким, так действует. Может, формула улучшилась, или что-то другое изменилось. Ему было хорошо как никогда. Так свободно, так легко. Хёнджин прибежал первым. Быстро развернул флаг, прикрепил его и стал поднимать. Когда яркое полотно ткани уже развевалось над холмом, Хёнджин, смеясь, обернулся и столкнулся с Минхо. Альфа налетел на него и словно специально толкнул. Коснулся. Схватил в объятия. — Мы выиграли! — выдохнул Хёнджин. — Утрись, Минхо. Флаг поднят. Парень весело смеялся, не обращая внимания на то, что Минхо его трогал. Альфа обнимал Хёнджина, прижимаясь к нему. — Молодец, малыш, — хрипло произнёс Минхо. Его голос срывался. Он задыхался от быстрого бега. — Отлично бегаешь. Тебя трудно поймать. Хёнджин замер. До него дошел смысл сказанного. Ему на миг показалось, что Минхо бежал вовсе не для того, чтобы обогнать. А чтобы поймать? — Пусти меня. — Хёнджин нахмурился и уперся руками в грудь альфы. Но Минхо сжал его только сильнее. — Тебе не холодно, Хёнджин? Ты весь горишь. — Альфа облизал губы, осматривая парня. Прожигая его взглядом. — Бегая вот так, раздетым, можешь заболеть. Или привлечь хищников. — Убери руки! — Хёнджин оттолкнул альфу с такой силой, что Минхо едва не упал. Они расцепились и стояли друг напротив друга в паре метров. — Ты проиграл. Прими это с честью. — Плевал я на этот сраный флаг! — Минхо сделал шаг вправо. Хёнджин влево. Они двинулись по кругу, словно по невидимой арене боя. — Меня волнует только то, что я проигрываю именно тебе. Так хочется реванша, детка. Аж всё зудит. Спать не могу. Жрать. Жить. Дышу через силу. — Тебе не выиграть, — Хёнджин звонко рассмеялся. — Я сильнее. Лучше во всём. Ты просто не можешь это принять. Моя личность неважна. Разберись с собой, Минхо. — Единственный, с кем я желаю разобраться – это с тобой. Давай сойдемся ещё раз? Один на один. Как тогда. Я обещаю, что не убью тебя. Мы просто выясним окончательно, кто сильней. — Я! — рявкнул Хёнджин. — Я сильнее, Минхо. Был и буду. Хочешь сойтись? Ради бога. Только я хочу ставку. И эта ставка – власть. Не хочешь меня убивать? Тогда подчиняйся. Признаешь при всех моё первенство, если проиграешь. Разделения не будет, если ты склонишься. — Хорошо. Я согласен. — Минхо остановился. — Но если проиграешь ты, не обессудь. Твоя жизнь мне не нужна. Хочу кое-что другое. — Хёнджин побледнел, а глаза Минхо стали красными от крови и огня. — Я тебя трахну, малыш. Мне наплевать, что мы оба альфы. С этим я уже смирился. Как тебе такой расклад? Моя покорность против твоего добровольного согласия? Если я выиграю, раздвинешь ноги и будешь подмахивать. Так уж и быть, я постараюсь быть нежным. Хёнджин внезапно рассмеялся. Его тело расслабилось, а лицо стало спокойным. — Ты дурак, Минхо. — Хёнджин двинулся к альфе. — В воскресенье вечером у лаборатории. Там нам никто не помешает. — Он хлопнул Минхо по плечу и произнёс: — Ты станешь моим рабом, и на этом закончим. Хёнджин пошел вниз, спускаясь с холма, и даже не оглянулся. Его высокая фигура ещё долго была видна в полумраке.***
— Кому пишешь? — Джисон заглянул Феликсу через плечо и мельком увидел вереницу сердечек в открытом диалоге. — Другу! — Феликс резко обернулся, пряча телефон за спину. Альфа и омега смотрели друг на друга. Феликс лгал. Джисон знал это. — Кто он? — Хан наступал на брата, всем видом демонстрируя решимость отобрать гаджет и докопаться до правды. Феликс не выдержал и отпрыгнул от альфы. — Ну да. Крис не друг. Ну, в смысле, он хорошо ко мне относится. Так что можно сказать, что и друг. Но как бы отношения у нас не то чтоб дружеские. — Когда так мельтешишь, ещё хуже, — Хан рассмеялся. — Говори сразу правду. Не бойся. Это всегда лучше, чем выдумывать на ходу. Ты завел себе альфу? И зовут его, видимо, Крис? Феликс замер, распахнув глаза. — Да какой он мне альфа? Мы только познакомились! Ещё чего не хватало! — Ммм. То есть он не омега, — хмыкнул Джисон. — Нет. — Феликс отрицательно мотнул головой. — Ага. Значит, он альфа. Хорошо к тебе относится. И пишет, небось, всякую сладкую чушь. Какой ты красивый, добрый, милый. Как с тобой приятно пиздеть ни о чем. Как будто вы давно знакомы. И как он скучает по тебе. Думает постоянно. Видит во сне твои прекрасные глаза… — Джисон приблизился к брату. Феликс стоял, разинув рот. Хан не мог видеть или читать их с Крисом переписку. Откуда же тогда ему известно, что тот ему пишет? Ведь это были почти дословные слова. Так греющие омежье сердечко. — Феликс. — Хан коснулся ладонью щеки омеги. — Кто этот человек и как вы познакомились? Расскажи мне. Я обещаю, что ничего ему плохого не скажу и не сделаю, если он не обидит тебя. Но если сочту, что он пытается тебя использовать, я ему кадык вырву. Ты мой брат. Я не дам тебя в обиду. Феликс кусал губы. Рассказать всё, как было, значит признаться, что уже соврал. Ведь он поступил, как советовал Крис. Соврал Хану про драку. Деньги, которые оставил Крис, были тому подтверждением. Они починили дверь в кафе, установили новый замок, купили новую мебель в зал. И у них ещё осталась приличная сумма. Когда Хан заказывал новый замок, он сделал два комплекта ключей, и один из них теперь был у омеги. Это был акт высочайшего доверия. Хан убедился, что Феликс может позаботиться о себе сам и работать в одиночку, когда альфа уезжает. Для омеги это очень много значило. Потерять это доверие он не мог. Но лгать Хану было безумно сложно. Феликс делал это, наступая себе на горло, и не думал, что одна ложь повлечет за собой другую. Он был слишком честным мальчиком и не знал, что так бывает всегда. Лжец запутывается в собственных сетях рано или поздно. — Крис помог мне. Когда была драка. — Феликс опустил голову. Правда всегда горька. Но говорить её почему-то легко. Словно душа очищается просто от того, что ты честно говоришь всё как есть. — Да вообще-то он сам эту драку и затеял. — Феликс усмехнулся. — Я был тут один. Трое альф хотели меня напоить и изнасиловать. А Крис с другом пришли случайно. И увидели… Ну, меня … и их. В общем, альфы подрались, всё тут переломали. А я пришел в себя, когда уже всё кончилось. Джисон стоял бледный как полотно. Он понимал, что тут случилось что-то странное. Альфа не сразу поверил брату. Но Феликс вел себя как обычно. Он не был избит или покалечен. Его рваную одежду Хан не видел. Омега выбросил её. Догадаться, что конкретно случилось, было просто невозможно. Поэтому Хан с трудом, но поверил версии про драку с компенсацией. И теперь, услышав такое… Альфу прошиб холодный пот. — Пришел в себя? Ты потерял сознание? Что с тобой было? Рассказывай как есть. Не бойся меня. Я не стану тебя ругать или обвинять. Если ты скрываешь правду, потому что… — Я хотел, чтобы ты понял! Что я могу всё сам! А я могу! Могу! Этот вечер был нормальным! Просто... Эти твари всё испортили… — Феликс всхлипнул и подался к брату. Джисон обнял омегу и прижал к себе. Позволил малышу спрятать лицо у себя на груди. — Ну чего ты ревешь? — Джисон гладил парня по голове. — Хочешь, я найду их и прирежу? Ну? Ты их запомнил? Они тебя били? Почему ты сразу не сказал? Может, тебе нужно к врачу? — Нет, — Феликс мотал головой. — Они мне ничего не сделали. Не успели. Крис им помешал. Он меня спас. И деньги эти тоже он оставил. Пока я не видел. Потому что я рассказал ему, что ты будешь зол и не позволишь мне больше работать одному. Феликс расплакался от переживаний. Он сказал правду. И ему сразу стало легче. Он только не упоминал о том, что Крис – кадет академии Ким Ир Сена. На это у омеги просто не хватило духу. — Дурачок, — Хан тихо рассмеялся. — Глупенький. Я не думаю, что ты ни на что не способен, малыш. Я знаю, что ты всё умеешь не хуже меня. Но если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Не думай, будто я тебе не доверяю. Я не доверяю миру там, за этими дверьми. Это мир альф. И ты в нем только добыча. И больше никто. Ты не должен забывать об этом, детка. Беспечность очень дорого обходится именно омегам. Ты понимаешь? Феликс кивал, уткнувшись в грудь Хана. — Значит, этот твой альфа – спаситель омежек? Благородный герой? — Джисон усмехнулся. — Ладно. Посмотрим в его честные глаза.***
К концу недели дожди прекратились. Стало сухо и тепло. Земля прогрелась. Но в воздухе уже явно ощущалась кристальная прозрачность осени. Особенно с утра. Минхо в эти дни плохо спал. Его состояние оставляло желать лучшего. И Чанбин настоятельно рекомендовал другу всё-таки выбраться в город. — Хочешь, познакомлю с таким красавчиком, что сразу обо всём забудешь? — Чанбин с Минхо сидели на трибунах, наблюдая за кадетами, сдававшими стометровку на время. Сами они давно уже всё сдали и теперь нежились на солнышке, сидя на деревянных скамейках. — Да не хочу я ничего. Отстань! — Минхо скользил глазами по пестрой толпе альф. Группа первокурсников потихоньку собиралась. Хёнджина не было. — Ну, кого ты лечишь. — Чанбин был серьезен. — Ты посмотри на себя. Ты же спятил. Это и младенцу очевидно. Высматриваешь его повсюду. Щас он заявится. Принц крови, бля. И ты будешь опять его разглядывать и слюни глотать. Не смешно уже, ей-богу. Шутка затянулась. Пора меры принимать. — Какие? — Минхо вздохнул. Он знал, что Чанбин прав. — Да хоть какие-нибудь! — не выдержал альфа. — Говорю, давай в город махнём. Может, тебе потрахаться надо? Пар выпустить. Выдерешь пару омег к обоюдному удовольствию, и всем сразу полегчает. Он, небось, тоже устал от твоего внимания постоянного. Куда бы не пошел, ты тут как тут. И пялишься на него. Полапать норовишь. Ну ни в какие ворота уже. — Нам просто нужно разобраться. Решить наши проблемы. И всё встанет на свои места. — Минхо провел руками по лицу. — Минхо! — серьезно произнёс Чанбин. — Нет никаких ваших проблем. Эти проблемы только твои. Ему вообще похуй. Ты разве не видишь? Хёнджин шел по стадиону, разминаясь. В легкой футболке и спортивных брюках. Его голые руки обвивали вены. Кожа бледная, словно мрамор. Прозрачная. Хёнджин запустил пальцы в светлые волосы, убирая их со лба. На улице было прохладно, но на висках парня блестели капельки пота. Чанбин завис, разглядывая Хёнджина. Только что пенял Минхо, а сам туда же. Хёнджина много кто разглядывал. И Минхо только сейчас обратил на это внимание. Парень улыбался открыто и лучезарно. Альфы махали ему. Здоровались. Заглядывали в глаза. После поступления прошло всего ничего, а генеральский сын уже стал практически всеобщим любимцем. Его уважали. Им восхищались. На него смотрели, затаив дыхание. Минхо хотелось пристрелить всякого, кто смеет поднимать на Хёнджина глаза. Альфа бросил полный злости взгляд на Чанбина. — Сам не пялься! Он тебе не экспонат в музее. И хлеборезку закрой! — процедил Минхо сквозь зубы. — А ещё меня поучает. Чанбин вздрогнул. — Бля. Невозможно оторваться, — альфа тряхнул головой. — И чего он ходит полуголый. На улице не жарко. А он, похоже, весь вспотел. Они ведь ещё даже не бежали? Минхо пожал плечами. Хёнджин действительно был очень легко одет. Альфы шли к стартовой линии. Хёнджин встретился взглядом с Минхо и улыбнулся. Но улыбка была странной. Мягкой. Дружелюбной. По ходу парень в отличном настроении. Минхо неловко улыбнулся ему в ответ. До их воскресной драки оставалось два дня. А Минхо уже грезил о ней, словно о свидании. Как было бы чудесно, если бы вместо того, чтобы выяснять отношения, они встречались в тайне ото всех за лабораторией, чтобы предаваться порочной страсти. Двое альф из враждующих лагерей. На людях противники, а наедине – любовники. Минхо сглотнул слюну. У него кружилась голова от подобных фантазий. Если бы только Хёнджин проявил мягкость, Минхо бы тут же растаял, как лед под лучами солнца. Альфе не хотелось давать слабину. И в то же время он жаждал этого. Поистине, и мудрец не поймёт влюбленных. Слишком сложная наука. Это вам не квантовая физика. Тут всё не объяснишь наличием частиц, которые могут находиться в нескольких местах одновременно и вести себя по-разному, в зависимости от того, наблюдаешь ты за ними или нет. Квантовая запутанность – хуйня по сравнению с тем спектром чувств, которые испытывает иной раз человек в один лишь миг. Тут все взаимоисключающие понятия могут собраться вместе и рвать тебя на части. И все они абсолютно искренни. Ты их испытываешь честно и сполна. Несмотря на то, что они противоречат друг другу. Хёнджин сорвался со старта и побежал, сразу вырвавшись вперед. Его ноги и ягодицы напрягались слишком явно. Рельеф мышц проступал сквозь мягкую ткань. Хёнджин держал корпус прямо. Руки сгибал в локтях. Этот парень даже бежал красиво. Легко. Свободно. Гибкое тело, как у гепарда, было создано превосходным образцом физической красоты и силы. Хёнджин пришел первым. Однокурсники хлопали ему и свистели. Подбадривая, крича, радуясь. Минхо улыбнулся. Его мальчик самый лучший. Самый красивый и сильный. А вот все, кто на Хёнджина пялятся, лучше бы сдохли… Минхо понимал, что пропал окончательно. Но ему было так хорошо и одновременно плохо от этого, что ничего с собой поделать он уже не мог. Да и не хотел. Он был влюблен по уши. И давно осознал это.***
Воскресный вечер был тихим. Закат догорал, разливая в небе оранжево-розовый тропический коктейль из последних отблесков ушедшего лета. Совсем скоро таких оттенков уже не будет на небе. Зимнее, низкое, серое, оно опустится на город, заплачет ледяными кристаллами чистейшей печали. И дыхание северных ветров, жестоких и бесстрастных, окутает землю. Минхо родился и вырос на севере. В его сердце всегда было место для грусти. Как у всех северян. Альфа притаился в тени. Словно охотник, ожидающий свою самую желанную добычу. У него были ключи от лаборантской, которые он сегодня аккуратно стянул у своего старого знакомого, помогавшего химичить с жидкостью для ампул. Зачем они ему? Всё верно. Чтобы уединиться со своим строптивым объектом вожделения и овладеть им хитростью и силой. Если Хёнджин, конечно, не проиграет. Тогда-то уж ему придется отдаться добровольно. Однако на проигрыш Хёнджина Минхо особо не рассчитывал. Последний месяц показал, что даже без своего адского допинга парень силён, умен и ловок. В общежитии Хёнджин спокойно собирался уходить. Он одевался легко: мягкий спортивный костюм и кроссовки. Чтобы ничего не мешало. В последнее время Хёнджин постоянно потел на ровном месте. Буквально ни с того ни с сего его бросало в жар. Хотелось содрать с себя всё и нырнуть в ледяную воду. — Ты куда это на ночь глядя? — Крис оторвался от телефона. В кой-то веки. Хёнджин стоял у двери, собираясь выходить. Он никому не рассказывал о том, что случилось во время кросса. И об их предстоящей встрече с Минхо также никто не знал. Впрочем, случиться может всякое. Наверное, стоит сообщить, куда он направляется. — Мы договорились встретиться с Минхо. У лаборатории. — Хёнджин смотрел на Криса прямо. Стараясь всем своим видом показать, что ничего особенного не происходит. Крис отбросил телефон и вскочил с кровати. — С Минхо? Зачем это? Какого хрена? Сейчас? Чонин, сидевший за столом и писавший конспекты, также поднял голову и взглянул на Хёнджина. Взгляды парней были полны тревоги. А Крис ещё и злился. Хёнджин прекрасно это видел. Он вздохнул и расслабился, облокотивший на дверь спиной. — Ну да. Он хочет доебаться. Что здесь такого? Как будто вы не знали, как он ко мне относится. — Да дело не в этом! — Крис наступал на Хёнджина. — Это ты, похоже, не знаешь, как он к тебе относится. Ты не видишь, что у него не всё в порядке с головой? Мне с первого дня не понравился его взгляд. И я не ошибся. Он больной одержимый ублюдок. У него к тебе что-то личное. И я думаю, что ему ничего не стоит тебя убить или покалечить. Ты не должен с ним встречаться один. — Он хочет меня трахнуть. Убивать меня он не собирается. — Хёнджин усмехнулся, а Крис и Чонин оба раскрыли рты. Один от удивления, другой был явно возмущен. — С чего ты взял? Он сам тебе сказал? — Крис вскипел. — Послушай, Хёнджин. Это несерьезно. — Чонин встал из-за стола. — Крис прав. Не ходи один. Мы пойдём с тобой. — Нет. — Хёнджин выпрямился. Его глаза холодно блеснули. Парень презрительно усмехнулся. Меньше всего Хёнджин нуждался в помощи. Он сам способен постоять за себя. — Я иду один, потому что он тоже будет один. Достаточно того, что вы знаете, куда я иду и зачем. Остальное касается лишь меня и его. Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Крис и Чонин остались стоять в недоумении. От этой затеи с поздней встречей у черта на рогах альфам было не по себе.***
Хёнджин пристально вглядывался в полумрак, но никого не видел. Он уже почти подошел к корпусу лаборатории. Это здание было далеко от шумных корпусов общежития и располагалось у северной стены за полигоном. Тут всегда было тихо и пустынно. Работники медблока и лаборанты не дежурили по ночам. И уходили с работы рано. Парня смущало, что он почти пришел, а Минхо до сих пор не заметил. Хёнджин не допускал мысли о том, что его враг не придёт. Минхо хотел этой встречи. Добивался её намеренно. Крис напрасно говорил, что Хёнджин не понимает, как к нему относится Минхо. Хёнджин понимал. Более чем. И он единственный, кто знал правду о себе. Он омега. Его кровь и феромоны действуют на альф. Такова природа. Минхо позволил себе слишком близко подойти к Хёнджину. Физический контакт между ними был слишком тесным. Все эти укусы, облизывания, прикосновения. Игры в догонялки. Минхо мог и не признаваться в своем влечении. Хёнджин отлично знал природу чувств Минхо, как альфы. И, как омега, пользовался этим, чтобы сравнять счет в игре на выживание, в которой изначально занимал слабейшую позицию. Отец всегда внушал Хёнджину, что средства достижения цели не важны. До тех пор, пока твоя цель – победа. Хёнджин был крайне внимателен и насторожен. Но всё равно пропустил момент. Он не ждал от Минхо благородства или снисхождения. Он отлично понимал, чего тот хочет. И что готов за это отдать. Буквально всё. — Что же ты такой рассеянный, котенок? — прошипел Минхо. — Шутить я не настроен. И жалеть тебя тоже. Хёнджин хрипел и пытался ухватить тонкую эластичную удавку на горле, которую Минхо стягивал, быстро наматывая на кулак. Он прыгнул Хёнджину на спину за пару секунд до этого. Выбрав идеальный момент и прекрасно понимая, что если выйти один на один по-честному, то выиграть не удастся. Нападать со спины неожиданно – это низко. Но Минхо уже не брезговал ничем. Такие подлые приемы требуют ответных грязных мер. Хёнджин расслабился, закатил глаза и откинулся на Минхо. Упал в объятия альфы, словно потеряв сознание. Минхо среагировал мгновенно. Ослабил хватку и схватил парня на руки. Его сердце сделало бешеный кульбит. От страха, что он перестарался и придушил свою прекрасную жертву до беспамятства. Этой секундной вспышки замешательства Хёнджину хватило, чтобы резко дать Минхо локтем по ребрам и скинуть удавку. Хёнджин выкрутился и сразу перешел в наступление. Он развернулся всем телом. Кинулся на Минхо, не давая альфе опомниться. Минхо отражал удары. Уворачивался. Мастерски ставил блоки и, как мог, пытался бить Хёнджина. Но это было крайне сложно. Хёнджин смущал его. Своим напором. Силой. Безжалостной холодностью красивых глаз, которые Минхо хотел бы видеть перед смертью. Если бы Хёнджин был с ним в его последний миг, альфа мог бы умереть счастливым. Глядя в прозрачные чистейшие озера безразличия. Бывают ли они когда-нибудь полны тягучей нежности? Или сладко пылающей страсти? Хёнджин схватил Минхо за горло, и силу его железных рук трудно было переоценить. Такой красивый. Такой сильный. Такой безжалостный. Он истинный сын своего отца. Ни одного поражения. Всегда первый. Как не влюбиться в эту мощь? Идеальная машина без сбоев. Минхо ударил Хёнджина ребром ладони в район ключиц. Вложил все силы в этот удар. Руки Хёнджина дрогнули. Минхо с трудом отцепил парня от себя. Отбросил его руки от своей шеи. И сразу же отпрыгнул от него как можно дальше. — Куда же ты, котенок? — передразнивал его Хёнджин. Глаза парня налились кровью. Губы презрительно изогнулись. — Иди ко мне. Не бойся. Я тебя не съем. Он тяжело дышал и весь обливался потом. Хёнджину неимоверно сильно хотелось снять с себя всю одежду. Его тело было в огне. Вновь, как будто у него температура. Но он не ощущал слабости. Наоборот. Все мышцы были налиты силой. Кровь бежала по венам, закипая. Живот крутило от сладкой томной тяжести внизу. — А вот я бы тебя с удовольствием сожрал. — Минхо облизнул губы и бросился на Хёнджина, рыча и не сдерживаясь. Какая разница, кто победит. Он слаб перед этим красивым парнем, превосходящим его во всём. Нет смысла спорить с тем, что очевидно. Хёнджин – лучший. Минхо стоит ниже. Признать правду не означает проиграть. Только сильный не стыдится своих слабостей. Они есть у каждого. И лишь Хёнджин безупречен. Человек без недостатков. Минхо смеялся, когда Хёнджин его бил. Четко по ребрам. Меткими, жуткими ударами ужасной силы. Боль вспышками молний сверкала у альфы в голове. Он рвал на Хёнджине одежду, пытаясь добраться до влажной сладкой кожи. Облизать, поцеловать, прокусить… Минхо прильнул к Хёнджину всем телом, облизывая и целуя парню горло. Открытое и беззащитное. Его пот был восхитителен. Казалось, ещё слаще, чем в прошлый раз. Той ночью на стадионе Минхо был удивлен. А сейчас в восхищении и эйфории. Он полоснул зубами, разорвав кожу в районе уха Хёнджина. Впивался, как вампир, и облизывал, как собака. Хёнджина прошила крупная дрожь. Он не чувствовал боли. Только мелкое покалывание в том месте, где зубы альфы вскрыли тонкую кожу. Минхо зализывал укус, своей слюной снимая боль. И без того незначительную, слабую. — Перестань ты меня слюнявить! — Хёнджин попытался оттолкнуть от себя Минхо, но тот ни в какую не желал отлепляться. Драка превращалась в домогательства. — Бесчувственный мальчик, — Минхо лизнул Хёнджина в ухо и обжег его своим дыханием. — Да если б я мог. Неужели ты думаешь, я позволил бы вот так себя пиздить, как котенка? Это можешь делать только ты, малыш. Потому что я хочу тебя. Так сильно… Хёнджин ударил Минхо под ребро, по печени. Тот взвыл от боли, но не разомкнул объятий. — Отпусти! — выдохнул Хёнджин. — Дерись или признавай, что ты проиграл. Хватит меня облизывать! — Ты такой горячий, — Минхо целовал парня в скулу, безумно желая коснуться пухлых губ. — У тебя как будто жар. Так странно. Если у тебя температура, мог бы сказать. Наши разборки всегда можно перенести на любое время. Когда ты будешь чувствовать себя лучше. Хёнджин замер. Он и сам задумывался о том, что в последнее время ему ужасно жарко. Он постоянно потеет, но при этом чувствует себя отлично. Что это может быть, Хёнджин не догадывался. Парень на пару мгновений завис. Минхо же воспринял это как знак. Пока Хёнджин тормозит и не бьет его как заведенный, можно попробовать… Он схватил Хёнджина за шею и притянул к себе. Поцеловал его сладкие влажные губы. Горячие, словно парень и впрямь кипел. Словно вместо крови у Хёнджина расплавленная магма. А сам он – Везувий, убийца тысяч. Хёнджин почувствовал себя странно. Его скрутило в тот же миг, когда Минхо проник языком ему в рот. Их дыхание смешалось, стало одним. И это было последней каплей. Это случилось бы со дня на день, потому что без гормонов, которые Хёнджин не колол себе уже целый месяц, его тело изменилось. Процессы, подавляемые годами приема убийственных препаратов, вышли из-под контроля. И теперь грозили перерасти в катастрофу. Неуправляемый хаос, неизбежный при прорыве плотины. Если долго сдерживать стихию, то, прорвав брешь, она однажды сметет под собой всё. Не только омеги имеют власть над альфами. Альфы практически всевластны, когда к ним в лапы попадает течный омега. Который хочет секса, почти не соображая ничего. Минхо ожидал чего угодно. Удара такой силы, что сразу вырубит или вообще убьет. Или ещё чего-то подобного. Возможно, паники. Или попыток Хёнджина освободиться, оттолкнуть, избить, покалечить. Минхо ждал ярости. А получил ответный жадный поцелуй. Неумелый и неловкий. Но такой страстный и сладкий, что у Минхо сорвало все тормоза. Он вцепился в несопротивляющегося парня и стал целовать его, будто пытаясь напиться из источника жизненных сил. Они стояли на площадке у лаборатории и исступлено целовались в полночной тишине. Уже совсем стемнело, и никто их тут видеть не мог. Минхо не понимал, отчего в Хёнджине произошла такая резкая перемена. Парень льнул, стонал и облизывал альфу, как будто потеряв рассудок. Что стало причиной этому - Минхо и хотел бы подумать, но природа всё решила за него. Он желал этого парня. И пришел сюда именно за этим. Хёнджин не сопротивляется и даже, похоже, хочет этого. Минхо не стал тормозить. Он схватил Хёнджина в охапку и потащил в лаборантскую. Пока тот позволяет, нужно ловить момент. Другого случая может не подвернуться. Пока они шли, Хёнджин вел себя странно. Он пытался целовать Минхо. Облизывал его ухо и нечленораздельно мычал. Парень забыл слова и не управлял собственным телом. Это было очень похоже на то, чего с альфой происходить не могло. Эта мысль посетила Минхо внезапно. Но он сразу же её прогнал из своей головы. Он втащил Хёнджина в тесную комнатушку, которую приметил специально для этого. Тут был диван, рабочий стол и несколько шкафов с книгами. — Если бы я знал, что ты не против, мы бы давно уже сделали это, детка, — жарко шептал Минхо. — Почему ты не признался? Я мечтаю об этом с тех пор, как увидел тебя. Хёнджин не отвечал. Он прижимался всем телом. Его трясло. Одежда промокла насквозь. С его губ срывались только стоны и тихий скулеж. Минхо на миг показалось, что Хёнджин перестал быть собой. И вообще человеком. Это было животное. Альфа толкнул парня к столу. Развернул спиной и нагнул. Хёнджин послушно лег грудью на стол. Выгнул спину. Нетерпеливо повёл бедрами. У Минхо от этого зрелища затряслись руки. Может, ему всё это снится? Или он давно уже в коме? Хёнджин избил его до полусмерти, и теперь он валяется на земле в отключке, видя горячие миражи о сладком покорном мальчике на столе перед собой? Минхо ударил себя по лицу и от резкой хлесткой боли распахнул глаза. Он замер, тяжело дыша, и огляделся. Ничего не изменилось. Хёнджин изгибался всем телом. Парень пытался тереться о Минхо, намеренно задевая бедрами каменный стояк у альфы в брюках. — Нетерпеливый мальчик, — Минхо одним движением разорвал кофту на спине Хёнджина. — Ничего. Очень скоро ты не будешь так напрашиваться. Потому что я с тебя не слезу, детка. Он наклонился, чтобы поцеловать плечи парня. Заднюю часть его шеи, которая так сильно привлекала альфу. В голове Минхо было мутно от желания. Он был возбужден до предела. Но всё равно ощущал неправильность происходящего. Что-то его беспокоило. Так сильно. Скреблось за ребрами, где-то глубоко внутри. Кожа Хёнджина пылала. Минхо обжигался, касаясь тела парня. Тот в ответ на каждое прикосновение дрожал и извивался. Скулил и стонал в голос. Это было безумно сладко. Парень был в горячке и просился на член так откровенно, что Минхо не мог бы перепутать подобное с чем-либо ещё. Так ведут себя омеги в течку. Да и то не всегда. В основном они могут себя контролировать. Конечно, если у них нет гормональных нарушений цикла. Иногда в самом начале, в первые течки, омеги совершенно неуправляемы. Необходимо принимать подавители и успокоительные, чтобы не попасть в руки какого-нибудь непорядочного альфы, который запросто воспользуется невменяемым от возбуждения омегой. Минхо усмехнулся про себя. Хёнджин – альфа. Такого с ним элементарно не может произойти. Он всё прекрасно понимает, просто разыгрывает из себя не бог весть что. Не может признаться, что тоже хочет. Вот и делает вид, что забыл корейский язык. Однако червячок сомнения разъедал душу Минхо. Несмотря на похоть, застилающую мозг, альфа всё ещё мог соображать. Он снял спортивные брюки с Хёнджина, и уже когда трогал ткань, понял, что они промокли насквозь. Когда альфа увидел, что все бедра парня блестят от смазки, то даже не удивился. Хёнджин был абсолютно готовым к использованию. Парень раздвигал ноги. У него от желания текло по ногам. Бери - не хочу. Минхо без сил опустился на колени и прислонился лбом к бледному бедру Хёнджина. Потерся щекой. Впервые за долгое время ему так сильно захотелось плакать. Словно он снова маленький мальчик. Один в большом городе. Засыпающий под мостом через Тэдун…***
— Почему нас не пускают? — Крис возмущался громче всех. Утро понедельника принесло нехорошие новости. Ночью и Минхо, и Хёнджин попали в лазарет. Видимо, драка закончилась плохо для обоих парней. Рано утром перед санчастью уже толпились кадеты. — Успокойтесь! — Молодой медбрат-альфа, как мог, старался сдержать напиравших. — Не положено. Когда их выпишут, они вернутся в общежития. Будете буянить, на всех рапорт напишу. Не получите увольнительных целый год. Вы наши порядки знаете. — Спокойно. — Чанбин подвинул Криса и вышел вперед. — Ну что ты, в самом деле, как не родной? Мы же можем договориться. Пропусти одного. Меня, к примеру. Я только хочу поговорить с другом. Минхо мне как брат. Я имею право знать, что с ним. Медбрат усмехнулся. — Как же, брат он тебе. Ты его пиздил, когда он был первогодкой, а теперь побратались. Щас разревусь от умиления. Никого пускать не велено. Я всё сказал. — А что с ними? Хотя бы это мы можем узнать? — Голос Сынмина перекрыл все остальные. Ким стоял поодаль, но перед ним люди инстинктивно расступались. Все знали, кто он. И медбрат тоже. — Мне не велено говорить, — медбрат мялся, но Кима он не мог просто послать на хуй. — С ними всё в порядке. Они всего лишь подрались. Через неделю выпустим. — Неделю? — Крис сжал кулаки. — Это как же надо избить, чтобы на неделю тут залечь? — Да вот мне тоже интересно! — Чанбин пихнул Криса в плечо. — Твой дружок наверняка разделал Минхо, как бог черепаху! Может, вообще инвалидом оставил. — Ой, завались! — Крис оттолкнул альфу. — Твой друг больной на всю башку! Сам лез к Хёнджину. Это всем известно. Всеобщий гвалт голосов прервал спокойный певучий голос Кима. — Хватит! Завалите ебальники. — Ким повернулся к медбрату. — Они сильно покалечились? — Нет, — альфа отрицательно покачал головой. — С ними всё в порядке. Они выйдут. И скоро вернутся к учебе. Пока не знаю, будет ли разбирательство по этому вопросу. Я бы рекомендовал вам всем помалкивать и не поднимать лишний кипиш. Вашим друзьям это сейчас точно ни к чему. Чонин стоял среди толпы и смотрел на Кима. Этот альфа ему нравился. Он знал, кто такой Сынмин, и давно уже хотел с ним подружиться или сблизиться. Поскольку эта дружба могла ему во многом помочь.***
Хёнджин видел сон, в котором он утопал в теплом влажном пузыре. Инопланетное прозрачное чудовище поглотило тело омеги и не отпускало из своих сладких объятий. Хёнджин весь горел. И как бы он не повернулся, как не изогнулся, его везде касалось это существо. И от этих прикосновений омега взрывался оргазмом, не в силах контролировать собственное тело. От последнего такого взрыва его будто бы ударило током. И он резко проснулся. Распахнул глаза и, хватая ртом воздух, пытался кричать. Но звука не было. — Успокойся, — прохладная ладонь Минхо легла омеге на лоб. — Всё хорошо, Хёнджин. Ты меня слышишь? Хёнджин с трудом осознавал реальность. Он не у себя в комнате. Он в какой-то палате. Он в больнице? На его кровати сидит Минхо и вытирает ему лоб влажным полотенцем. — Я смог достать подавители. Не переживай. Вечером мне передадут уколы, и я тебя проколю. Тебе сразу станет легче. И не бойся, пожалуйста. Никто ничего не знает. И не узнает. Никогда. Я убью любого, кто захочет раскрыть твою тайну. — Минхо улыбался. Но эта улыбка была полна боли. Хёнджин смотрел на лицо альфы, не понимая, что происходит. — Минхо? — Хёнджин с трудом разлепил губы. — Да, я здесь. Всё нормально. — Альфа погладил руку омеги, лежащую поверх тонкого больничного одеяла. — Мне плохо, — Хёнджин облизал губы. — Мне жарко. И мокро. И у меня всё сжимается. Там… Хёнджин схватил Минхо за руку и прижал к своему паху. Минхо уже целый день наблюдал, как Хёнджин сходит с ума, мучаясь от течки. У омеги периодически случались непроизвольные оргазмы во сне. Парень стонал, сбрасывал одеяло и трогал себя. Минхо кусал губы, бил себя по лицу и уже подумывал начать себя резать. Просто чтобы не оттрахать Хёнджина, который сейчас дал бы любому. Он вытирал сперму с идеального живота парня, смазку с его бледных прокачанных ног и пот с груди, с лица, со лба. Если и существует на свете самая страшная пытка, то вот, собственно, это она и есть. Перед тобой омега твоей мечты. Готовый на всё. Горячий, словно ад. Но ты не можешь его взять, потому что твое сердце разрывается от любви. — Потерпи немного, — Минхо встал, чтобы снова намочить полотенце похолоднее. — Лекарства будут в течение часа. Обещаю, детка. Тебя отпустит. А когда ты придешь в себя, мы поговорим. Минхо повернулся к Хёнджину. Тот сбросил одеяло и лежал обнаженный, разводя ноги. Выгибая спину. Глядя на Минхо мутными глазами. В которых не осталось ни следа былой прозрачности. Так в фильмах ужасов показывают захват чужого тела инопланетным разумом. Глаза человека меняются в один миг, и зритель понимает, что это уже не тот, кто был раньше. — Иди сюда, — прошептал Хёнджин. — Иди ко мне. Минхо подошел и осторожно вытер лоб омеги. Парень схватил руку альфы с прохладным полотенцем и прислонил к своей щеке. Прикрыл глаза. Затем повёл рукой Минхо по своей шее к груди, к животу. Минхо вытирал Хёнджина, изо всех сил стараясь не поддаваться на провокации. Этот парень не Хёнджин. Сын генерала – холодный, полный презрения красавчик, который не попросил бы у Минхо помощи, даже если бы умирал. А этот сладкий омега, способный совратить и святого Петра – это вовсе не он. Это кто-то, кто был заперт в прекрасном теле альфы и наконец-то смог прорваться наружу. Минхо много думал об этом весь день. То, что Хёнджин – омега совершенно точно. Альфы не истекают смазкой и не производят её вообще. Минхо знал анатомию, и отличить омегу от альфы, естественно, мог. Единственное, чего он не мог, так это понять, зачем из Хёнджина сделали альфу. Сильного, ловкого, быстрого. Но без лошадиных доз гормонов совершенно беспомощного перед собственной похотью. Короткий стук в дверь отвлек Минхо от размышлений. Альфа вздрогнул. Он отложил полотенце, поднялся и пошел к дверям. Выйдя из палаты, он обнаружил там того самого лаборанта, своего знакомого. — Принёс? — коротко спросил Минхо. — Да. Вот, — лаборант, озираясь, достал из-за пазухи пакет с ампулами и шприцы. — Минхо. Что у тебя происходит. Для кого это? В академии нет омег. Только альфы. — Ты прав, мой друг, — взгляд Минхо, тяжелый, как могильная плита, пригибал к земле. — Здесь нет омег. И если хоть одна живая душа вот об этом узнает, — Минхо сжал в руке пакет с подавителями, — я лично тебя освежую заживо. Сдохнешь не сразу. Даю слово. — Да на кой ляд мне пиздеть не по делу? — парень поёжился. — Ты мне бабки, я тебе товар. Я знать ничего не знаю. Вообще уже забыл обо всём. — Молодец, малыш. Спасибо. — Минхо махнул парню и зашел назад в палату. Увидеть, что там происходит, лаборант даже не пытался. Он боялся альфу до чертиков.