Клюква

После злополучного урока по защите…, по темной магии Гермиона просидела в туалете весь обеденный перерыв. Пытаясь утереть слезы и снять припухлость с глаз, она повторяла себе: — Это мелочи, — шептала Гермиона, глядя на себя в зеркало и поправляя легкий макияж. — Они будут тебя доводить, ты же знала это. Ты сильнее этого, ты… Как же хотелось исчезнуть. Не видеть этих жалостливых взглядов людей, которые смотрели на нее сверху вниз. Такой ее жизнь будет теперь? Девушка зажмурилась, а затем громко всхлипнула, не сумев сдержаться. Она думала, что была готова к этому. Из губы снова потекла кровь, и Гермиона вновь приложила полотенце к ране. Целебной магией нельзя заниматься в таком нестабильном эмоциональном состоянии. Первое правило целителя – не навреди. Удостоверившись, что кровь больше не идет, Гермиона сжала ремешок сумки и решительно вышла из укрытия. Ну и пусть смотрят. Рана на губе – ничто, по сравнению с тем, что ожидает их всех, если Волан-де-Морт победит. И она будет гордо носить это боевое ранение, если это значит, что она – не такая как они. Теперь ей казалось, что у нее есть силы бороться. *** — Гермиона, нас просили передать, — обреченно начал Невилл, не решаясь смотреть Гермионе в глаза, — что тебя ждет наказание за, мм…, срыв урока. Девушка, уже полностью пришедшая в себя, поперхнулась картофельным пюре. В Большом Зале практически не осталось студентов, потому что ужин подходил к концу. Она не хотела приходить сюда, но друзья настояли. Так что было решено пойти в Большой Зал позже остальных, чтобы не натыкаться на любопытные взгляды. — Что?! — крикнула Джинни, которая, в отличии от Гермионы, все еще прибывала в шоке от произошедшего. Отчасти девушка даже жалела, что рассказала обо всем Джинни. Хотя, учитывая, что об этом уже знала половина школы и без вмешательства Гермионы, у нее и выбора не было. Джинни все равно бы узнала. И лучше от Гермионы. Девушке пришлось потратить добрых полчаса, чтобы отговорить Джинни от решительных, но безрассудных действий. — Надо рассказать Макгонагалл! — Нельзя оставлять их безнаказанными! — Тогда я сама с ними разберусь! Клянусь, Крэбб еще пожалеет, что родился на свет. — Значит, я сейчас же отправлю сову Фрэду и Джорджу, расскажу им о Кэрроу и Крэббе, а они сами решат, какие именно волшебные вредилки нам понадобятся. О, и если они отправят свои новые наработки, я буду вполне довольна. Собственно, происходило ровно то, за чем должна была следить Гермиона по просьбе Рона. За буйным нравом его характерной сестры. Тогда Джинни сгоряча назвала ее терпилой. Это было так похоже на Рона, что сначала Гермиона даже не отреагировала на выпадку. Она просто смотрела на подругу, не находя в себе сил открыть рот, чтобы себя защитить, до того ей не хватало мальчиков. Гермиона не была терпилой, но иногда нужно притаиться, чтобы ударить продуманнее. Как бы грустно не было признавать, но сейчас всё не на ее стороне. Конечно, кроме друзей и вредилок Фреда и Джорджа. Макгонагалл бессильна так же, как и остальная часть преподавательского состава. А что сделает Джинни? Лишь навлечет на себя неприятности. До чего же трудно быть Гермионой Грейнджер среди гриффиндорцев. — Но я не срывала урок, — устало сказала Гермиона. — Кэрроу сам сорвал свой же урок своим вопиющим непрофессионализмом. А, ладно… Это бессмысленно. Что за наказание, Невилл? Парень открыл было рот, но затем перевел взгляд на Джинни и затих. — Невилл? — требовательно спросила Гермиона. — Кэрроу… Он сказал, что в наказание младшие курсы будут тренировать на тебе Круциатус. Гермиона так и продолжила молча смотреть на друга. Младшие курсы… что? ЧТО? — Эта мразь будет учить детей Круциатусу?! — прошипела Гермиона до того грозно, что сидящие неподалеку гриффиндорцы на нее обернулись. Джинни в ужасе смотрела в пустоту. Гермиона почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Это сюр. Просто нереально. Это не может быть ее реальностью. Только не здесь, не в Хогвартсе. — Не в мою смену, Мерлин тебя дери. Сказала ли это Гермиона вслух? Или ее сознание взбунтовалось настолько, что она спроецировала свои мысли в сознание друзей? Гермиона Грейнджер встала из-за стола и направилась к кабинету Макгонагалл. Если это не поможет, она самолично скупит весь магазин близнецов Уизли и засунет каждую из вредилок Кэрроу в пасть. Гермиона постучала в дверь своего любимого декана в приступе ярости, смешанной с паникой и неверием. Чуть отчаяннее и громче, чем допускали правила приличия. Время уже перевалило за девять часов вечера, и коридоры Хогвартса почти опустели, что дало Гермионе возможность обдумать положение дел и чуть успокоиться. Оставалось надеяться, что Макгонагалл еще не удалилась с спальную комнату. Дверь открылась, и перед Гермионой предстала декан в своем естественном виде: собранные в пучок волосы, строгая черная мантия и сосредоточенное, но немного удивлённое выражение лица. — Мисс Грейнджер? — изумилась она. — Что-то случилось? Да не стойте же на пороге, входите. Профессор шире открыла дверь своего кабинета, призывая ученицу зайти. Гермиона, стараясь говорить четко и по существу, рассказала профессору о сути своего нового наказания. Макгонагалл некоторое время не отрывала взгляда от девушки, а затем прикрыла глаза и принялась массировать лоб кончиками пальцев. Все в ней выдавало усталость. — Профессор, — окликнула ее Гермиона, — я понимаю, что вы не можете в это вмешиваться, но я подумала, может, мы все-таки сможем что-то предпринять? Например, оповестить о происходящем родителей, и дать им возможность забрать детей из школы? По пути к декану Гермиона много размышляла о возможных выходах из ситуации, и пришла к заключению, что их не так уж и много. В любом случае придется зачистить Хогвартс: либо от беззащитных детей, либо от Кэрроу. — Не буду кривить душой, и сразу скажу вам, Гермиона, я и не рассчитывала, что в этом году стены школы будут избавлены от непростительных заклятий. Конечно, я не оставляла надежд, что это случится гораздо позже, — она тяжело вздохнула, от чего ее морщины на лбу стали еще глубже. — Так же я надеялась, что от этой участи будут избавлены хотя бы младшие курсы. Но, боюсь, в вашем плане есть существенный изъян: помимо того, что все письма строго контролируются Долорес Амбридж, маловероятно, что родителям разрешат забирать детей из стен школы во время учебного процесса. Гермиона нахмурилась, понимая, что этого и стоило ожидать. Конечно. Какая же она дура. — Но неужели ничего не возможно сделать, мэм? — со страхом спросила девушка. — Вам известно, когда Кэрроу собирается начать «обучение» данному заклинанию? — На Империус он выделил три недели. Можно предположить, что сразу после него настанет очередь круцио, профессор. — Какое похвальное стремление к преподаванию, кто бы мог подумать, — сказала Макгонагалл и чуть сильнее сжала губы. — Что ж, спасибо за информацию, мисс Грейнджер. Я обещаю вам сделать все возможное. — Спасибо. Макгонагалл посмотрела на нее проницательным взглядом, но больше ничего не сказала. Гермиона шла по коридору и думала о том, что совсем безвыходных ситуаций не существует. Всегда есть разгадка, правильный ответ, или, хотя бы, лазейка. Обучать детей Круциатусу – это не просто беспринципно, это осознанное зло. Это должно отнимать ту же часть души, что и при создании крестража. Ведь нельзя лишиться абсолютно всех чувств, чтобы считать это чем-то разумным. Оба Кэрроу просто поехавшие, это факт. Но, может быть, если… Нет, конечно, нельзя их вылечить. С ними и говорить то бесполезно. Люди, совершающие такие ужасные вещи ради своего развлечения – чудовища. Просто животные. А развлечения ли ради? Что случится с одиннадцатилетними детьми, которые сквозь боль и слезы научатся этим заклятиям? — Мерлин, — прошептала Гермиона и облокотилась ладонью о каменную стену. — Да они же станут такими же чудовищами… Новыми Томами Реддлами, все до единого! Девушка услышала шаги, раздающиеся за углом, и инстинктивно прижалась к стене. Похоже, ее тело гораздо раньше осознало современные реалии. Пока сама Гермиона еще только готовилась отпустить то, что Хогвартс больше не то теплое и, в некотором роде, безопасное место, ее тело действовало наперед. И не ошиблось. Из-за угла вышли две крупные фигуры. Чуть присмотревшись, Гермиона обнаружила в них Крэбба и Гойла. Она отошла от стены и приняла абсолютно равнодушное выражение лица. Мама всегда ей говорила: хочешь, чтобы забияки перестали тебя задирать, просто перестань обращать на них внимание. Они просто потеряют интерес, если ты останешься равнодушной к их проделкам. Именно поэтому она всегда оттаскивала Гарри и Рона от слизеринцев. Когда Гермиона поравнялась с двумя парнями, она уже стала приподнимать уголки губ вверх, чтобы возликовать, как вдруг почувствовала грубую хватку на плече, а затем сильный удар в стену. Гермиона испуганно взвизгнула, и, оттолкнувшись от стены, стала медленно отходить от слизеринцев. — Вы с ума сошли, придурки!? Минус 20 очков с каждого! — Тупая грязнокровка, — процедил сквозь зубы Крэбб. — Завали ебальник, пока я его не оприходовал, сука. Он решительно двинулся к ней. Гермиона молниеносно достала волшебную палочку и направила прямо на него. Повезло, что сегодня она решила не надевать мантию, иначе палочка непременно затерялась бы в одежде. — Стой, где стоишь, Крэбб. Клянусь, еще шаг, и я… — И ты что? А сука? — выплюнул Гойл, который все это время держался в тени. — Думаешь, у одной тебя есть волшебная палочка? Он сделал шаг вперед, и Гермиона увидела, что он стоит в такой же позе, как и она. Его палочка была направлена ей в грудь. — Ты что, думала, что наше маленькое представление закончилось? — спросил Крэбб, и все же сделал шаг вперед. Гермиону захлестнула паника: что ей делать? Звать на помощь? Что, если ее никто не услышит? Каков шанс, что сейчас, за десять минут до отбоя, кто-то бродит по замку? Конечно, в предыдущие шесть лет наверняка где-то за углом бродили они сами – Гарри, Рон и Гермиона, спрятанные под мантией невидимкой. А в другой части замка тем же самым занимались Фред и Джордж. Но как громко надо кричать, чтобы они услышали? Невозможно громко. Что, если крик о помощи спровоцирует Крэбба и Гойла на еще более опрометчивые поступки? Гермиона поняла, что лишь она одна и сможет себе помочь. Время на обдумывание плана кончилось, и девушка ринулась вперед, прямо на Крэбба. Элемент неожиданности сработал, и Гермиона с полной силой зарядила растерянному Крэббу между ног. Он громко выругался и сложился пополам, покраснев как рак. Гермиона приготовилась кинуть Петрификус в Гойла, но не успела поднять палочку, как он сам бросился на нее. Парень схватил ее за предплечье и стал валить на пол, бубня себе под нос что-то очень похожее на «поганая грязнокровка». Адреналин хлынул в кровь, и Гермиона отчаянно дернула руку на себя. В ладони Гойла осталась часть ее рукава, и девушка, не теряя возможности, наложила на него Петрификус Тоталус. Парень на секунду замер, а затем со всей мощи отлетел в стену. На его лице так и застыл полный изумления взгляд, направленный на кусок белой ткани, зажатый в его ладони. Гермиона мельком посмотрела на Крэбба и взмахнула волшебной палочкой: — Экспелиармус, мудак! — чтоб наверняка. Гермиона еще несколько секунд смотрела на результат проделанной работы, а затем ринулась прочь. Мерлин, на нее напали. На нее напали в Хогвартсе в первую же неделю учебы. Оскорбили на маггловеденье, подвергли Империусу. Что дальше? Гермиона неслась в стенах родного замка, пытаясь сдержать что-то, подступающее к горлу. Девушка завернула за угол и взвизгнула, врезаясь в кого-то. Ее сердце застучало с новой силой при мысли, что Крэбб и Гойл догнали ее. Конечно, это было невозможно, но поднимая глаза, она уже успела попрощаться с жизнью. — Малфой? — хрипло прошептала она, увидев копну светлых волос и изумленный взгляд серых глаз. Она опустила взгляд на свое оголенное предплечье, которое слизеринец сжимал рукой. Девушка опять подняла взгляд и уже открыла было рот, чтобы рассказать, что только что произошло. Что на нее напали. Что ей нужна помощь. Еще секунда, и ее сознание прояснилось. Гермиона резко отдернула руку и отошла на пару шагов назад. Поняв, что этот слизеринец не собирается на нее нападать, убежала прочь. Драко Малфой еще некоторое время простоял в темноте коридора, пытаясь понять, что сейчас произошло. Он шел к подземельям, и, признаться честно, думал о том, что сегодня не такой уж и плохой день. По меркам последних месяцев. Пара по маггловедению, совмещенная с гриффиндорцами весьма его позабавила. Только ступив на платформу 9 и ¾ он понял, что хотя бы что-то хорошее в этом году ждет Хогвартс. Алекто и маггловеденье, подумать только. Что может быть нелепее. А вот ее на голову отшибленный братец не сулил ничего, хотя бы на толику забавного. Его идея обучать всех Империусу – Салазар, ну что за кретин. Давай, научи всю эту кучку недоумков такому заклятию, посмотрим, чем это обернется. Неконтролируемым хаосом, вот чем. Чего только стоил Крэбб, желающий подчинить эту заносчивую суку. Не успел он развить свою мысль дальше, как именно это патлатое чудовище чуть не снесло его с ног. Машинально он схватил ее за руку и удивился, почувствовав контакт с оголенной кожей. Даже Пэнси не рискнула бы ходить в открытых фасонах в такое время года. А потом он увидел ее глаза. Испуганные глаза дикой лани, на которую отец заставлял его охотиться каждую осень. Чертовы традиции аристократов. Драко узнал этот страх – страх загнанного животного, в глазах которого отражается его собственное лицо. В момент, когда Грейнджер подняла на него глаза, он опять стал им. Бездушным охотником, который не оставлял добыче ни единого шанса на спасение. Взмах волшебной палочки – и дело с концом. Что, блядь, в ее голове? Неужели Грейнджер думала, что он что-то ей сделает? Мерлин, да срать он на нее хотел. Драко лениво помотал головой и пошел дальше. — Какого хуя? — Малфой поднял бровь, увидев, как Крэбб пытается поднять Гойла, застывшего в причудливой позе. — Во что вы опять вляпались, кретины? Увидев приближающегося Малфоя, Крэбб ойкнул и выронил Гойла, от чего по коридору разнесся глухой стук. Подойдя к одногруппникам ближе, Драко заметил, что обездвиженный Гойл сжимает в руке клочок ткани. — Какого…, — протянул Малфой, и осекся. Грейнджер. Так вот почему она неслась, как лань по осени. Чертовы кретины. Малфой почувствовал, как по венам растекается гнев. Кем они себя возомнили? Тупые оболтусы ведут себя, как короли школы. Будто им все можно. Будто они лучше всех остальных. Будто имеют право. И, блять, из-за чего? Из-за чертовой метки на руках их таких же никчемных папаш. Крэбб и Гойл думают, что теперь они являются кем-то. Как же Малфою хотелось открыть им глаза, показать, что их не ожидает нихуя хорошего. Если Темный Лорд наградит их меткой, они не доживут до следующей зимы. Как же он ненавидел тупость. Драко окинул их презрительным взглядом и собрался сказать, что конкретно о них думает. Но Драко ненавидел тупость. Поэтому он просто пошел дальше, не говоря им ни слова. В конце концов, жизнь их уже наказала. Хрупкая Грейнджер 1 – два жирных долбоеба 0. *** Гермиона пробралась в гостиную тихо, как мышь. Ей не хотелось, чтобы кто-то ее видел. Адреналин практически полностью вышел из крови, и на нее стал накатывать ужас происходящего. Крэбб и Гойл никогда бы не осмелились сделать такое раньше, потому что знали, что не останутся безнаказанными. Теперь же некому встать на сторону справедливости. Кого она собралась защищать? Джинни? Младшекурсников? Годрик, она сама еле отбилась. Всего лишь воспользовалась элементов неожиданности. А он плох тем, что работает только один раз. Гермиона прошмыгнула в ванную и прислонилась спиной к двери. Она надеялась, что никто ее не заметил. Девушка принялась умывать лицо, стараясь не обращать внимание на тремор рук, который появлялся у нее не так часто. На четвертом курсе после возвращения Волан-де-Морта от страха. На пятом курсе от злости. И сейчас. От полного ужаса. Гермиона подняла взгляд на свое отражение и почувствовала, как ладони свело от боли. Ее организм всегда выдавал такую реакцию перед истерикой. Она закрыла глаза и несколько раз выдохнула, прежде чем зайти в душ. Просто смыть с себя этот день. Гермиона подставила лицо под струи горячей воды и задержала дыхание. Все ведь не так плохо. В масштабе ее жизни – это один плохой день. Плохие люди, которые не будут значить абсолютно ничего. Так или иначе, они будут наказаны. Справедливость всегда настигает людей. Не всегда самостоятельно, но Гермиона не против помочь. Как со Скиттер. От чего еще ей плохо? От осознания возможного будущего? Бред. Волан-де-Морт будет побежден, она это точно знала. Любовь гораздо сильнее ненависти. Ненависть проиграет. И Гермиона поможет. Так что один плохой год – тоже ничто в масштабе жизни. В конце концов, она – просто человек. Девушка достала маггловскую бритву и принялась избавляться от лишних волос. Одно резкое движение – и по ляжке заструилась кровь. Гермиона ойкнула, и прежде, чем направить струю воду на ранку, засмотрелась на то, как красная жидкость вытекает из тонкого пореза. Вот оно – доказательство. Она просто человек. Просто кожа, кровь и кости. А что для такого человека плохой день? Просто пыль, не имеющая значения. Гермиона сделала еще один небольшой надрез – просто проверить.