Клюква

Гермиона старалась как можно медленнее делать глотки уже остывшего какао, потому что не знала, как начать разговор. Она не была уверенна даже в том, стоит ли вообще об этом говорить. Джинни то и дело кидала на нее странные взгляды, видимо, чувствуя колебания в настроении подруги. Они уже несколько минут просто молчали, делая вид, что каждая занимается своим. Джинни не устраивал такой расклад, и она захлопнула принесенный Гермионой конспект по травологии и наложила оглушающее заклинание. — Так, в чем дело? — спросила она, комично вытаращив глаза. Гермиона, которая так и не успела сделать глоток, обратила не нее удивленный взгляд. — Почему ты выглядишь как нашкодивший гном? — Джинни начала терять терпение. Гермиона убрала в сторону термос с какао и сложила руки на груди, собираясь с духом. — Никакой я не гном, — буркнула она, — просто… Я хочу кое-что спросить у тебя, но не уверена, что имею право. — Ну так ты спроси, а я уже сама решу, отвечать или нет. Гермиона поджала губы и согласно кивнула. — Хорошо. Я… мне показалось, ты только не злись, но… Кажется, ты подружилась с Забини? Гермиона уже приготовилась к бурной реакции и отрицаниям, но Джинни лишь хмыкнула и повела плечом. — Ну, — протянула она, — не то, чтобы подружилась, но, возможно, с ним разговаривать приятнее, чем с Лавандой. — Приятнее? — удивилась Гермиона. — Это значит, что… — Ничего это не значит, — осекла ее Джинни, — просто, да, я считаю, что Блейз не такой, как другие слизеринцы. Он не бахвалится своей чистотой крови. Умеет шутить, но в тоже время и говорить на серьезные темы. Он не считает меня предательницей крови, и я не заметила в нем ни одной черты, что говорила бы о том, что он плохой человек, — уверенно сказала она, будто репетируя эту речь перед зеркалом каждый день. «…не такой, как другие слизеринцы», — пронеслось в голове у Гермионы, и она обняла себя за плечи, задумчиво глядя в окно. Был ли Малфой таким же, как и другие слизеринцы? С одной стороны, очевидно, да. Он был воплощением всего самого слизеринского, что существует в этом мире. Он был холодным, заносчивым, самоуверенным и, пожалуй, плохим человеком. Но в тоже время он стал открываться с другой стороны, будто вся эта жестокость была, пускай, и не маской, но лишь первым слоем, под которым скрывалось что-то совсем другое. Как шоколадная глазурь на ванильном бисквите, который так любила Гермиона. — Мне стоит переживать об этом? — неуверенно спросила она. — Если он тебя обидит… — Если он меня обидит, поверь, я смогу за себя постоять, — перебила ее Джинни, от чего-то раздражаясь. — Кажется, однажды мы уже обсуждали эту тему и пришли к выводу, что война прошлась катком не только по нам. — Да, конечно, — чуть более громко сказала Гермиона, — я помню. И я согласна, но… — Тогда почему же ты думаешь, что он может обидеть меня? «Потому что один слизеринец уже обидел меня». Гермионе казалось, что война проехалась катком и по нему, но она не была бы собой, если бы не ожидала подвоха. — Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, — сказала Гермиона. — Между нами ничего нет. Мы просто общаемся, потому что, на самом деле, у нас и выбора то нет, — Джинни развела руками, пытаясь объяснить Гермионе причину ее сближения с Забини. — Хорошо. Значит, я спокойна, — улыбнулась Гермиона и принялась собирать вещи, желая побыстрее уйти от разговора. — Тогда я пойду, мне еще собираться к этому чертовому балу. Джинни кивнула, но в самый последний момент, перед тем как снять чары заглушки, спросила: — Почему ты так боялась спросить меня о Забини? «Потому что если бы ты спросила меня об этом, то я бы до хрипоты отрицала каждое слово», — подумала Гермиона и залилась румянцем, чувствуя стыд. — Твой горячий нрав всегда пугал меня, — нелепо отшутилась она и вынырнула из палаты. Теперь, когда Джинни рассуждала об этом, как о чем-то нормальном, Гермиона еще сильнее потерялась в собственных рассуждениях. Если кто-то считает что-то нормальным, то оно действительно кажется именно таким. Но как бы Гермиона не подыскивала подходящие слова, чтобы описать их общение с Малфоем, они не находились. Потому что даже после разговора с Джинни это не казалось чем-то адекватным, правильным и нужным. Это походило на сюр, на чей-то странный сон, увиденный во время лихорадки. Не было ни доводов, ни хотя бы адекватных объяснений тому, что между ними было. А после недавней встречи даже Гермиона не могла отрицать тот факт, что ее волновал Драко Малфой. Он мог вызвать в ней улыбку и чувство необычайной легкости, что в последнее время было такой редкостью, что становилось страшно. Еще страшнее было то, что Гермиона не понимала ни чувств, ни мотиваций Малфоя. Мог ли кто-то подшутить над ними, подлив какое-нибудь зелье или наслав проклятие? В теории — да. Но, если быть честной, то, конечно, нет. Хотя это сильно упростило бы ситуацию. Она не хотела рассуждать о том, почему их отношения с Малфоем резко изменились в этом году. Потому что боялась прийти к болезненным выводам, с которыми потом придется что-то делать. …Гермиона гипнотизировала красное платье, висевшее на вешалке вот уже десять минут. Ей сыграло на руку, что все ее соседки оказались в больничном крыле, и Гермионе не пришлось объяснять, откуда у нее взялось такое сокровище. — Сокровище, — фыркнула Гермиона. Она подошла ближе и провела ладонью по ткани, размышляя над тем, сможет ли она трансфигурировать его во что-то более простое. Самым ужасным было то, что ей в любом случаем придется объяснять, каким же образом она смогла достать это платье. С чего бы вдруг прилежная отличница из обычной маггловской семьи решила потратиться на какое-то платье? Гермиона взвыла, проклиная Малфоя за его непредусмотрительность. Или же он сделал это специально? — Черт с ним, — прошептала она и нацелилась волшебной палочкой на платье, проговаривая заклинание трансформации. Гермиона отошла на пару шагов, изучая изменения, которые, вообще-то, не произошли. Глупым было полагать, что такие, чтоб их, дорогие платья не защищены от бытовых швейных заклинаний. Обреченно взвыв, она все же надела платье, которое оказалось поразительно удобным и идеально подходящим по размеру. Гермиона посмотрела в зеркало и провела кончиками пальцев по ключицам, думая о том, что шея осталась настолько открытой, что даже она видела в этом отсутствие гармонии. Вспомнив про странные золотые наплечники, Гермиона достала их и аккуратно приложила к плечам, не понимая, каким образом они должны закрепляться. Но как только те коснулись кожи, то сразу сжались на плечах, создавая подобие боевых доспехов. Гермиона ахнула от непривычных ощущений и покрутилась вокруг зеркала, осматривая себя со всех сторон. Она выглядела бесподобно. Элегантное кроваво-красное платье и золотые наплечники, напоминающие рыцарские латы, создавали впечатление силы и величия, а худощавое телосложение девушки дополняло образ, придавая ему хрупкости и женственности. Гермиона трансфигурировала свои невзрачные туфли в золотые лодочки, но подумав, переменила их цвет на бежевый. Как бы хороша она ни была в трансфигурации, но создать туфли такой же красоты, как и платье, ей не удастся. Так пусть они будут незаметны. Последней проблемой оставалось кудрявое нечто у нее на голове. Обычно Гермиона не замечала того, насколько несуразно выглядят ее волосы, но сейчас, на контрасте с платьем, они смотрелись до того ужасно, что Гермиона сникла духом. Зачем она вообще пытается это делать? Быть тем, кем она не является. В какой момент это вдруг стало таким важным? Главным достоинством Гермионы всегда был ее незаурядным ум и вера в справедливость, а не безупречный внешний вид. Гермиона сжала губы, смотря на новую себя в зеркало. Нравилось ли ей то, что она видела? Да. Хотела бы она всегда такой быть? Гермиона раздраженно хмыкнула и без зазрения совести стала рыться в чемодане, ища там баночку с гелем для волос, на который были наложены замудреные гламурные чары. — Ох, Джинни, а ты думала, что я никогда не воспользуюсь твоим подарком. Гермиона решительно нанесла на волосы достаточно большое количество геля, изумляясь тому, с какой скоростью кудрявая копна превращалась в красивые пышные локоны. Сегодня она всем утрет нос. Гермиона зашла в Большой зал, думая о том, что пробудет здесь не больше часа, а затем уйдет в комнату. Снимет платье, вернет волосам обычный вид. Немного поплачет, немного почитает. А завтра все вернется на свои места. Большой зал был украшен просто великолепно. Конечно, не так помпезно, как во время Святочного бала, но так Гермионе нравилось даже больше. Она прошла к фуршетным столикам, чувствуя вдруг страшную неловкость. Она замечала, как студенты оборачиваются ей вслед, приоткрывая рты от удивления. «Подавитесь», — со злостью подумала Гермиона. Она уже поражала Хогвартс своим неотразимым появлением во время Святочного бала. Еще тогда Гермиона чувствовала раздражение от того, что никто не мог поверить, что она может так хорошо выглядеть. Если девушка не помешана на шмотках, это не значит, что она плоха. Просто у нее есть другие приоритеты. — Гермиона! — ахнул Невилл. — Замечательно выглядишь. — Спасибо, — буркнула она. Невилл улыбнулся и начал рассказывать последние новости о состоянии Выручай-комнаты. — Мэри решила не идти на балл, — расстроенно сказал он, — потому что боится, что ее заберут так же, как и Полумну. Ее мать тоже встала на путь сопротивления. Гермиона с сочувствием посмотрела на друга, который за всеми своими заботами и переживаниями не замечал ни постоянных наказаний, ни того, как сильно он исхудал. — У тебя большое сердце, — сказала Гермиона, — но мне кажется, что еще чуть-чуть, и не выдержит даже оно. — Не смущай меня, — усмехнулся он и предложил Гермионе выпить. Чуть позже к ним подошли и другие ребята, которые раньше состояли в Отряде Дамболдора, а сейчас усерднее всех трудились над обустройством Выручай-комнаты. — Гермиона, — поприветствовал ее Симус, — ты была права! Теперь мы можем спокойно спать в Выручай комнате и не беспокоиться о том, что Амбридж нас засечет. Твое заклинание сработало! — Отлично! — обрадовалась Гермиона. — Давно его тестируете? Они еще долгое время обсуждали положение дел, но Гермиона больше не слушала. В Большой зал чинно вошел Драко Малфой, держа под руку Пэнси Паркинсон, облаченную в узкое зеленое платье. На шее Гермионы выступил холодный пот, а к лицу прилила кровь. — Вот же дура, — отрешенно сказала Гермиона. — Что? — спросил кто-то из ее окружения, но она больше не слышала ничего, кроме звуков своего собственного сердца. А на что она, собственно, рассчитывала? Что Малфой придет один? Подойдет к ней и поделится последними новостями? «Дурадурадура», — стучало ее сердце. Гермиона отошла от Симуса и встала прямо за Невиллом, притворяясь, что наливает себе пунш. Теперь, когда она была закрыта парнями, то могла незаметно поднять взгляд на слизеринскую парочку. Гермиона повернулась вполоборота так, чтобы можно было незаметно наблюдать за Малфоем и Паркинсон. Они выглядели не особенно радостными, что немного взбодрило Гермиону. Она чувствовала себя как никогда нелепо. Вдруг все это было шуткой? Малфой подарил платье, чтобы потом вместе с Паркинсон посмеяться над ней. Гермиона уже собралась уходить с этого проклятого бала, как вдруг ощутила не себе тяжелый взгляд и, обернувшись, увидела, как Малфой осматривает ее с головы до ног. Когда их взгляды пересеклись, она прикусила губу, чувствуя, как по коже прошел жар. Малфой улыбнулся уголком рта, и ее сердце сделало кульбит от того, с каким неприкрытым восхищением он смотрел на нее. Гермиона попыталась скрыть ответную улыбку, боясь привлечь лишнее внимание. Но Драко лишь помотал головой, веселясь от ее реакции. Она отвернулась и приложила ладонь к разгоряченной щеке. Ей срочно нужно привести нервы в порядок. Гермиона попыталась вникнуть в продолжающийся все это время разговор, но что и думать, вышло паршиво. Она простояла так какое-то время и только собралась обернуться, чтобы опять отыскать Малфоя, как по залу разнеслась медленная мелодия. Кто-то протянул ей руку, чтобы пригласить на танец, но она отмахнулась, продолжая искать глазами Малфоя. Малфоя, который галантно протягивал руку Паркинсон. На ее глазах пара вышла на танцпол и закружилась в красивом танце. Гермиона отвернулась, жалея, что вообще притащилась на это сборище и увидела перед собой Маклаггена, все еще тянущего к ней руку. — Так ты пойдешь? Гермиона скривилась от вульгарного обращения, вспоминая, как галантно Малфой протянул руку Пэнси. И это сработало в обратную сторону. — Конечно, — она поморщилась, когда Кормак взял ее за талию и потянул к самому центру. От него пахло каким-то слишком назойливым ароматом, а его ладонь, подхватившая руку Гермионы, оказалась мокрой. Сделав пару кругов по залу, Гермиона уже захотела остановиться и сослаться на плохое самочувствие, как вдруг увидела Малфоя, прожигающего ее темным взглядом. Он держал Паркинсон точно так же, как Кормак держал ее. Увидев это, Гермиона прильнула к своему партнеру, питаясь жгучей ненавистью в глазах Малфоя. Ей так хотелось, чтобы ему было так же паршиво. Медленный танец закончился, и Гермиона слишком резко оттолкнула Кормака от себя, все же не сумев до конца отыграть свою роль. Он что-то проблеял ей напоследок, но Гермиона не слушала, а лишь все быстрее расширяла расстояние между ними. Она уже жалела, что согласилась на этот танец, потому что, судя по прошлому году, ей будет тяжело отделаться от Маклаггена. Заиграла какая-то веселая мелодия, и пары разошлись по сторонам, освобождая место для более энергичных танцев. — Ну и ну, — прошептал ей подошедший Невилл, — ты и Маклагген? Мне казалось, тебя, как и любого нормального человека, от него воротит. — Воротит, — согласилась Гермиона, — просто решила развеяться. Невилл состроил удивленную гримасу и налил себе еще пунша, предлагая Гермионе. — Ну это ты зря, — сказал он, — насколько я знаю, сегодняшний бал в основном и будет состоять из классической музыки и медленных танцев. Вряд ли Амбридж одобряет это мракобесие, — Невилл кивнул в сторону танцпола, на котором без задней мысли отплясывала толпа народа. Гермиона поежилась при мысли, что будет вынуждена каждый раз наблюдать за обжиманиями Малфоя и Паркинсон, пока за ней будет бегать Кормак. — Придется тебе меня спасать, — пошутила она. — Ну уж нет, — хохотнул Невилл, — я ни шагу на танцпол. Через несколько энергичных песен объявили очередной медленный танец, и Гермиона вздрогнула, увидев, как Маклагген идет в ее направлении. — Я пошла, — пропищала она Невиллу и быстрым шагом направилась вглубь зала, чтобы затеряться в толпе. Неожиданно свет в зале погас, одновременно и помогая Гермионе скрыться, и делая ее движения нелепыми. Она то и дело наталкивалась на студентов, чьи лица не успевала рассмотреть, а значит, и извиниться. Вдруг Гермиона почувствовала, как кто-то схватил ее за предплечье, и обреченно всхлипнула. — Кормак, я не… Гермиона замолкла, увидев вместо лица Маклагена заостренный подбородок и бордовый галстук. Она подняла глаза и увидела Малфоя, смотрящего на нее со смесью злобы и веселья. Драко опустил руку ей на талию, медленно увлекая за собой в танец. Гермиона зарделась и смущенно оглянулась, боясь, как бы кто не заметил. Но было до того темно, что она сама не могла разглядеть ни единой души вокруг. Лишь свет от парящих свечей отливал на макушках танцующих, все же выдавая количество окружавших их людей. По залу разносилась красивая мелодия, подталкивающая к горлу ком. Она звучала как что-то очень знакомое, будто из другой жизни. У нас есть ответ на все ваши страхи Все легко, просто и кристально ясно. Это где-то поблизости, это где-то здесь Потерявшееся среди наших побед. О, дети, Кричите громче, кричите громче. Дети, Веселитесь, веселитесь. Гермиона инстинктивно прижалась к Драко, теряясь в словах песни и окружающей их тьме. — Маклагген? Серьезно? — от его баритона по спине Гермионы прошлись мурашки. — Что-то не так? — звенящим от волнения голосом спросила она, наслаждаясь запахом шоколада и ощущением безопасности. Она бы никогда не смогла этого описать, но вальсируя с ним сейчас, в полной темноте, Гермиона знала, что ничего не может случиться. — Тебе понравилось? — он чуть сильнее сжал ее талию, заставляя Гермиону прижаться к нему еще сильнее. — А тебе понравилось танцевать с Паркинсон? — спросила она прежде, чем подумала. Драко коротко посмеялся, проводя носом по виску Гермионы. — А ты хотела бы, чтобы я первым делом бросился к тебе? Гермионе хотелось кричать. Она опустила голову к его груди, чтобы скрыть разлившийся по щекам румянец. — Это платье привлекает слишком много внимания. Малфой хмыкнул и резко обернул ее вокруг своей руки. — Я знаю, — прошептал он ей на ухо. Музыка стала затихать, а темнота постепенно рассеиваться. Где-то поблизости послышался голос Маклаггена, зовущего Гермиону. Она резко обернулась и увидела его недовольное лицо, мелькающее среди других пар. Видимо, он заметил, что Гермиона танцевала с кем-то еще. Раздвигая толпу, Кормак шел прямо к ней. Гермиона напряглась в руках Малфоя, совершенно потеряв инстинкты к самосохранению. Маклагген подходил все ближе и ближе, и Гермиона уже собиралась дернуть Драко за рукав, чтобы он сделал хотя бы что-то. Но вдруг Кормак остановился и громко выругался, пытаясь что-то стряхнуть с груди. Гермиона заметила Паркинсон, которая с обманчиво смущенным видом стояла рядом с парнем и держала в руках полупустой стаканчик с пуншем. Малфой напоследок провел ладонью по спине Гермионы, а затем спрятал ее за собой. Зал озарился ярким светом, но Гермиона так и стояла за спиной Драко, пытаясь понять, что сейчас произошло. Заиграла энергичная песня, и Гермиону стали вытеснять с площадки, чтобы та не мешалась под ногами. Она в последний раз обвела взглядом зал, но не найди ни Малфоя, ни Паркинсон, ни, даже, Маклаггена, развернулась и вышла из помещения. Как бы то ни было, для нее вечер подошел к концу. Она не хотела так быстро покидать Большой зал и возвращаться в комнату, но, учитывая ее везение и сложившуюся ситуацию, решила не рисковать. Пускай этот вечер закончится на приятной ноте. К лицу Гермионы намертво приклеилась улыбка, которую та никак не могла с себя снять. Подойдя к Больничному крылу, Гермиона накинула на себя дезиллюминационные чары и вошла. Она не знала, что конкретно и какими словами должна рассказать Джинни, и поэтому решила воспользоваться данной возможностью. Уж кто-кто, но Джинни точно сойдет с ума, когда увидит ее в этом платье. Гермиона надеялась, что младшая Уизли будет задавать правильные вопросы. Ну а Гермиона попытается честно на них ответить. В Больничной палате уже были затушены свечи, но за ширмой Джинни горел приглушенный свет. Гермиона шла настолько тихо, насколько ей позволяли ее каблуки. Она аккуратно заглянула за шторку, проверяя не спит ли ее подруга. О, она явно не спала. Джинни Уизли стояла в больничной рубахе в обнимку с Забини, который кружил ее подобии медленного танца. Гермиона сделала шаг назад, не понимая, хочется ей улыбаться или биться в истерике. Она медленно вышла из палаты, надеясь, что Джинни чувствует то же тепло, что и она сама.