***
И всё же, минут за десять они и правда смогли добраться до тропинки, той, что, кажется, вела от основной дороги к этому лагерю Внеземельному. Забавное название, учитывая, что земля у них здесь почва, а не планета. — Всё, молодец, отдохни, — гладит улитку Хиро. Младший брат тоже грустно встаёт. — Как вы его вообще планируете, эм, лечить? Чинить? — Всё же осмеливается задать интересующие вопросы пианистка. — Лечить, — находит нужную область навыков Хиро. — Чисто на моих знаниях, запасах и отцовой книге будем сейчас всё делать. Снимите Салли и будьте рядом тут. Владелец фермы зашёл в сам трейлер, а пианистка достала головастика, пока Гектора активно успокаивал средний лягух. Мари не особо понимала, что происходит, но молча ждала, с беспокойством глядела, не задавала лишних вопросов раньше времени и бегала туда-сюда, когда был надобен какой-то из ингредиентов внутри. — Всё, всё будет хорошо, — успокаивает Хиро в итоге, дав выпить какой-то раствор из смеси принесённого ездовому питомцу. — Не буду утомлять подробностями. Надо будет только день или два здесь пересидеть. В трейлере или рядом по лесу погулять. — И что, так весь день?! — Громко выражает своё недовольство Салли. — Ага, — кивает Хиро. — Хотите, почитаем чего вместе или поиграем? Впереди ещё вся ночь, успеете устать. — А что, если?.. — Ухмыляется Мари, смотря куда-то вдаль. — Попробовать пойти в Лагерь Внеземелья. У вас как там, смены или чего вообще? — А туда можно зайти когда угодно и выйти когда угодно! — Поясняет Кел и видна его радость в глазах. — Только там просят десять гребешков за день с земноводного! — По сравнению с тем, какой у вас налог, даже если годовой — подозрительно маловато, — усмехается Мари. — Ну чего, сходим? — Ладно, свои накопления тратьте как хотите, — хмыкнул Хиро. — Я, пожалуй, слишком старый уже для лагерей. Лягух порылся в карманах и начал пересчитывать какие-то странные монеты в пакете или чего-то в этом роде. Часть он убрал обратно, а часть разделил на три. — Могу вам дать по двадцать гребешков, остальное всё мне в Ньютопии понадобится, — поясняет владелец фермы. — Когда-нибудь ты задумаешься о своих хотелках, — закатывает глаза Мари. Понимает, что тот небось потратит это на всякие нужные хозяйственные штуки, а не на себя. — Я как бы тоже твоя ровесница. — Не знаю, мне правда легче будет, если вы найдете себе чего по душе. Морально, так сказать, — пожимает плечами мэр, будто его альтруизм — вещь такая типичная и часто встречающаяся. — Он пвосто хочет, чтобы Кел его этим лагевем не доставал, — ухмыляется Салли. — И это тоже, — со вздохом признаёт Хиро. — Хе-хе, ну ясно всё с вами, — усмехается девушка. — Тогда погнали, чего уж. — Ура! — Подпрыгнул пару раз на месте Кел, и все пошли взять вещей. Мари было достаточно прихватить синтезатор и меч, что умудрились взять лягушки тогда, с башни. А брат и сестра зачем-то взяли почти все свои собранные вещи. И если Келу это было не особо трудно, когда вес его багажа снизили, то Салли вновь тащила этот чемодан, с трудом волоча по земле. А Хиро и вовсе окончательно остался сторожить Гектора и никуда не пошёл. — Я так понимаю, тебе помощь даже не предлагать? — Задаёт скорее и правда риторический вопрос девушка. — Конечно не пведлагать! — Головастик уже, кажется, устал тащить чемодан, хотя до ворот метров пятьсот точно ещё. — Сама я напихала… Сама и… Пвитащу! — Да кто б сомневался, — тяжело вздыхает пианистка, стараясь в сторону Салли пока больше не смотреть. Зато хоть от тяжелых мыслей отвлекает.***
У ворот было что-то вроде будки охранника. В ней спал какой-то тритон, но как только услыхал звук ездящего багажа Салли, так сразу встрепенулся, чуть не ударился головой о «потолок», широко и натянуто улыбнулся, но с какой-то безграничной усталостью в глазах. — О, здравствуйте! — Весёлым, каким-то наивным тоном начал походу работник этого заведения. — Не ожидал увидеть здесь лягушек… И, эм, тебя? Не волнуйся, твой хвост отрастет скоро! — Я не совсем тритон, — улыбается Мари. — У вас тут в лагере предусмотрено проживание других рас, не-тритонов? — Конечно предусмотрено! — Активно кивает работник. — По десять гребешков с земноводного в день, заносим каждое утро или полетите в свободный полёт по лесам! — Вот это слоган, — ухмыляется пианистка, и все трое достают деньги за один день. Там, может, за второй и не придётся, и с Гектором все в порядке будет. — Так, ну а дальше что? Что? Что? — Уже едва ли не готовый забежать внутрь спрашивает Кел. Конечно, у него тут мечта осуществляется. — А дальше мы вас поселим. Живём мы по четверо вне зависимости от пола, поэтому попытаемся вас сейчас вместе к какому-нибудь одинокому подселить, — тритон залез в какие-то документы, начав шуршать ими и листать то один, то другой. — Так, хорошо, у нас тут есть одна девочка. Думаю, вы ей скрасите время. — Эй, возьми мой багаж тогда! — Подаёт голос Салли. — И меня на вучки! В одну вуку меня, в двугую чемодан! — Вот такие мы сильные и независимые! — Показывает язык сестре лягух. — Ладно, давайте, пойдёмте! Звезды, лагерь, знакомства! — Я ненавижу эту работу, — шепчет тритон, а потом натягивает лыбу и выполняет какое-то судя по голосу требование Салли, перед этим убрав деньги. — Конечно-конечно. Только двери у нас не закрываются, поаккуратнее с этим.***
Лагерь был и правда хорош. Особенно для своих поразительно малых денег. Пара зданий даже было сделано в виде, кажется, местных объектов и луны… Спутника, это же не Земля, чтобы тут была Луна. Мари шла по сторонам, наблюдая за весело шныряющими тритонами и думала. Если это не финансируется из бюджета, то почему дни стоят настолько дёшево? А если финансируется, то почему впускают всех и деньги дерут, хотя здесь вроде как есть не то, что бы нацизм, но расовые противоречия? Наверное, Базил и Санни давно уже более подробно поняли, как работает этот мир. Глаза при мыслях о нем начало немного щипать, поэтому Мари уставилась в одну точку, инстинктивно перебирая ногами, чтобы слезы тут не вышли. — Сейчас вы заселитесь и можете заниматься чем угодно. Только не деритесь и не ломайте ничего, а то будете платить за ущерб гораздо больше, чем внесли, — вновь улыбается тритон, останавливаясь у какого-то домика круглой формы. — Теперь ясно, как они деньги зарабатывают, — усмехается Мари, когда работник начал уходить назад, поставив Салли и багаж у домика. — Небось всё из картона. — Да даже если из картона, то из какого! Космического! Небось это запасы какой-нибудь планеты, — несмотря на всё, радовался Кел и вбежал внутрь домика. — Ага, конечно. Запасы с Земли, — закатывает глаза подруга, заходя внутрь. Салли тоже тащится, явно отдохнув, пока её тащили. — Привет! Я Келси или Кел! Первый лягух в лагере Внеземелья! — Парень тем временем уже пытался завести знакомство с соседкой по домику. — Не первый, — фыркает тритонья девочка. У земноводных Мари труднее было определить возраст, чем у большинства людей, но ей было лет тринадцать на вид. — Че, не могли в другой дом поселить вас? — Через плечо. Тут же это, не мы распределяемся, — недовольно хмурится пианистка, когда на его друга так сразу гнать начали. — А, точно. Ну тогда как хорошая соседка я должна показать вам развлекухи или типа того? Или пойдете на планетки смотреть или чем тут ещё хотят заниматься лягушки? — Я слишком много слышал об этом месте и хочу посмотреть его вместе с Мари! Она же моя подруга! — Покачал головой Кел, совершенно не огорченный чужой грубостью. — А мне всё это не надо! Давай самые весёлые вазлечения! — Головастик тоже запрыгнул, закинув куда-то чемодан. — Подливать помойные фвукты в компот надо? — О, нет, это детский сад, — ухмыльнулась тритонша. — Пошли покажу кое-что покруче. Кстати, я Эна. — Ого, пошли! — Девочка радостно взвизгнула и захохотала, когда её неожиданно взяла на руки соседка. — А я Салли, ха-ха! Мари сложила руки на груди, и сощурив глаза, наблюдала за тем, как новоявленные подруги куда-то вместе убегают. — Что-то мне в ней не нравится, — делится своими переживаниями девушка. — Не в Салли, а в этой Эне. Не люблю хулиганов. В нашем мире они часто доводят до самоубийств. — Правда, что ли?.. — С какой-то грустью почесал голову Кел. — Ага. Люди зависимы от чужого мнения, — пожимает плечами Мари. — Да и до смерти довести можно и по неосторожности и всё такое. — В любом случае, пошли! Мы сюда не грустить пришли, — прерывает не самые приятные размышления о родном мире Кел. — Да-да, показывай, рассказывай, я вся внимание, — девушка кашлянула в руку и тоже постаралась на этом больше не зацикливаться.***
— Ну больше всего я хочу увидеть планетарный телескоп, но поскольку сейчас не ночь, то я веду тебя к космо-кроликам! — Сходу начал Кел, улыбаясь и правда ведя за собой. — И что это за чудо такое? — Усмехнулась подруга. — Питомцы, что ли? — Ага! Хорошие такие и крутые! — Покивал лягух. — Господи, Гектора тебе, что ли, мало? — Мари скорее задаёт риторический вопрос, запуская руку себе в волосы. — Хотя, удивительно, что и у вас эта часть фауны водится. И учитывая, каких размеров вы и улитки… — А что с нашими размерами не так? — Ничего-ничего, забей, — уверяет девушка с улыбкой на лице. — Лучше скажи, мы скоро придём? — Вот почти! — Кел запрыгнул на ступеньку лестницы, и поднялся выше на два этажа опять же с помощью своего лягушачьего языка. Мари отвела глаза и поднялась всё же более типичным способом — по ступеням. Кролики здесь были… Нечто. Огромные, где-то с три четверти роста Кела, уродливые серые нечто с какими-то острыми и неравномерно развившимися клыками. — Ого… А они тебя не сожрут? — Интересуется пианистка, на всякий случай отойдя назад. — Так в этом и весь смысл! — Машет руками лягух, привлекая внимание. — Тут есть морковка, вот и тренируем реакцию космонавтов. Вроде съест он морковку или половину твоей руки… Ну… Ну скажи классно же! — Нифига не классно. Ладно они бы просто стремными были, но, — Мари скривилась от подступающего отвращения и небольшого страха. — Отойди от них короче. — Не-ет, это же моя мечта! — Кел подбежал к вольеру, где и правда была морковь, которой на вид лет сто. Видимо, эти плотоядные кролики и правда предпочтут скорее твою руку, чем это, когда-то бывшее овощем, раз угощение никто не трогал. — Кел, фу! — Пианистка побежала остановить друга от глупой затеи, но на неё набросился кролик, повалив с ног. Девушка зло и раздражённо глянула на атакующего, готовая пнуть его, и… Кролик был в атакующем положении. Готовые полосовать когти заменяли угрожающе направленные ножи, а Мари сидела в таком же положении как тогда. Держась на локтях, готовая атаковать ногой и уничтожить глаз***
И Кел действительно привёл. Этой симуляцией оказалось ещё одно здание в форме планеты, где внутри были две комнаты, судя по всему. Одна была закрыта, а вторая открывалась взору сразу, как только войдешь внутрь помещения. И там сидел ещё один тритон. — О, вы на симуляцию космоса? — Спрашивает работник. — Да, да! На симуляцию! — Активно кивал лягух, взяв подругу за руку, чтобы тоже порадовалась, но та лишь грустно улыбнулась. — Ого, тут работают хотя бы двое, уже прогресс, — с опять какой-то некой грустью попыталась усмехнуться Мари. — Заходите-заходите! — Помахал рукой работник, впуская внутрь тем, что открыл дверь. — Только голову себе не разбейте! — Теперь у меня ещё больше вопросов к этому лагерю, — Фыркнула Мари, тем самым убрав с лица пару прядей волос. Но всё же в итоге зашла вместе с Келом. Сначала дверь за ними закрылась, и ничего не происходило. — А, мы типа должны представлять, что летаем? — Вдруг нервно и громко рассмеялась девушка. — Ну давай, мы типа сейчас в космос уле- А-а-а! Визг и резкое поднятие прервали мысли пианистки. Теперь она, черт возьми, парила! Парила над полом благодаря какому-то холодному и неприятному на ощупь для кожи воздушному потоку. Благо, здесь работали не совсем идиоты, и потолок был на пять метров выше земли. Хотя, может, наоборот это плохо, и из плюсов только не ушибленная голова. — Ну вот, сейчас привыкнем и будем летать как в космосе, представляешь! — Кел хоть головой вроде как и не стукнулся сейчас или до этого, но радовался такой перспективе как полнейший идиот по мнению его подруги. — Мы-ы скорее всё себе сейчас разобьём! — Визжит Мари, дрыгая руками и ногами в какой-то отчаянной и явно не успешной попытке восстановить равновесие. — Да оно только так кажется! — Беззаботно отвечает друг и случайно едва ли не расшибает себе лоб об стену, лишь инстинктивно поворачивая своё тело в другую сторону. — Ой! Это не считается. Его напарница же была слишком занята поддержанием своего равновесия и безопасности, чтобы что-то съязвить насчёт того, что надо себе что-то сломать, чтобы считалось. А потом она вдруг… Привыкла? Неясно, как в Амфибии работали законы физики, но вроде как они не слишком сильно отличались от человеческого мира. Ну, не считая каких-то неясно больших размеров здешних земельных аналогов и их разума. — Какого… Хе… — Мари взмахнула руками, и порыв воздуха ей повиновался так, будто был чертовой водой, а сама девушка отличной пловчихой. — Ты это имел ввиду, что ли? — Ну да, наверное, это, — вопросительно на пару секунд хмурит брови лягух и тоже плывёт по воздуху. — Классно-то как! — Ясно, — нервно усмехается Мари. Она тоже взмывает в воздух и достаточно сильным прыжком летит до чертового потолка и хватается за него, за какой-то явно не безопасный в этом месте выступ. Руки потеют, держась за островатую и не очень приятную на ощупь поверхность. Страшно. Страшно упасть. Улететь вниз. А если упадет он?! — Эй, аккуратнее! — Пелена с глаз девушки будто бы спадает, когда её почти у низа держит Кел. — Тут, конечно, можно летать, но так резко сверху донизу нельзя, наверное. Ты чего? — Да-да, даже плевок с девяностого этажа смертелен для того, кому он может попасть на голову. Если тут вообще конкретно это применимо, — Мари пару раз вздыхает, приходя в себя. — Извини. Слишком тяжело было меня держать? — Э-э, не стану отвечать на этот вопрос, — глупо улыбнулся Кел. — А то скажешь, что такое нельзя спрашивать у девушки. — Хе-хе, учишься уже, парниша, — улыбнулась как ни в чем не бывало пианистка. Не дело расклеиваться. — Тогда давай покатаемся вместе! Дадим друг другу пять вверху и потом внизу и потом опять вверху и опять внизу, — предлагает друг. — Ай, похрен, ради этого же пришли, — кивнула и махнула рукой Мари, приготовившись уже к тому, что ей будут давать пять именно языком. — Сейчас отключу воздух, спускайтесь к земле! — Вместо этого орёт голос того работника тритона, что находился в другой комнате и запустил их сюда. Хорошо, что хоть не чёртов робот их предупреждал. Вдруг в Амфибии внезапно почему-то такое есть. — Что-то быстро, — недовольно отзывается лягух, но всё же пикирует к земле вместе с пианисткой. Воздух и правда сдувается вскоре после этого, и оба неприятно, но без сильных последствий приземляются. Хорошо, хоть не весь воздух вышел, а только эти пары, на которых летать можно было, и дышать нормально сейчас. — Чем-то нашу аэротрубу на Земле напоминает, — делится своими мнением Мари. — Только какую-то чокнутую, как и весь этот лагерь. — Ну так это же и веселее. Э, в плане что вот, будь бы наш мир обычный, то какой бы был в этом смысл? — Кел явно задумался. Кажется, его весьма оптимистичное мировоззрение сейчас дало какой-то сбой. — Подозрительно умные мысли у тебя, — Мари шутливо подмигивает. — Не знаю, в мире куча неисследованных вещей, но мне как-то спокойнее, когда знаешь, что и как будет и всё такое. — А что, у меня не должно быть умных мыслей? — Таращится прямо будто в душу лягух. — Нет! Я не это имела ввиду! — Девушка за секунду будто вытягивается по струнке и явно смущается. — Просто, эм… — Выходите! Тут ещё хотят покататься, а у вас ужин! — Кричит работник-тритон за дверью, напоминая о себе. — Что-то мы совсем вот быстро. Ничего, после ужина покажу тебе ещё штуку, а там уже и /телескоп/, — глаза у Кела заблестели, явно напоминая о детской мечте.***
Столовая была тоже отделана в космическом стиле. Внутри, куда они вошли, много столов было занято, а стены были отделаны под космос с маленькими звёздами. Дёшево и явно режет своим обилием ярких белых точек глаза, пусть и всё это в тематику данного лагеря. Внутри блюда были в тюбиках, пусть и явно странных и настолько подозрительных, что не захочешь их без причины брать. Но черт возьми, будто земноводные взяли и даже не перекроили под себя, а просто выкрали человеческие знания о космосе. Но тюбиков было много, и неважно, сколько большинство стояли. Хоть и детей с подростками здесь было достаточно, штук десять шведских столов были завалены едой в таком формате на любой вкус. И хоть тут большинство от людских отличались. — Тебе рассказать, что значит каждый вкус? — Предлагает Кел, кивая на еду. — Я… — Мари вздрогнула. Глаз задергался, а ноги, кажется, вовсе перестали держать. Всё же шведский стол никогда не был её темой. Дома всегда готовилось одно блюдо на всех, в гостях у подруг или Базила уж подавно, а в Амфибии в принявшей чете после того баловства тире соревнования с едой тоже предпочитали одно-два блюда. В кафе было другое, и тоже два-три блюда на человека. Так что шведский стол она видела только на выпускном и во время приготовлений Санни. И вспомнилось именно последнее. То, как брат старался, словно выискивал её любовь, одобрение, а она взяла и предала! — Я-я… — Глаза пианистки застелили слезы. — Я… Неважно! Она выбежала из этой чертовой столовой, хлопнув дверью. Подкашивающиеся ноги чуть не заставили Мари упасть, запнувшись то о лестницу. Так бы и покатилась кубарем со второго этажа, на котором почему-то на открытом воздухе располагалась столовая. Ещё одна странность этого чертового лагеря. Девушке было стыдно. Реветь должен был брат, у него был повод. И был повод считать свою сестру виноватой. Это же было именно так. Мари остановилась только у какой-то отдалённой площадки, когда слезы уже не так сильно текли. Прохладный, но не холодный ветер обдувал её кожу, особенно мокрое лицо, не заставляя мёрзнуть, но обнять себя руками. Пианистка присела прямо на прохладный металл. Кажется, это место не слишком популярно. Логично, ведь никого здесь не было. Так что можно спокойно успокоиться и пойти искать Кела. А то ещё и ему отдых истерикой своей загубит.***
— О, ты тоже тут, — раздался тихий знакомый голос. Пианистка вышла из транса и открыла глаза. На неё смотрел Кел. Не таращился, а именно будто зрил прямо в душу. Которую, может, уже и не было с того момента, как брат лишился глаза. — Ох, ты искал меня? — Мари устало рассмеялась, чувствуя, как немного высохшие глаза были готовы ещё раз вновь заслезиться от этого факта и необычного для друга взгляда. — Прости ещё раз. Хотя, мои слова уже больше ничего не говорят, да? — Не извиняйся, — кажется, вся эта беззаботность друга исчезла. — Я хотел найти тебя утром, а вот ты тут. У телескопа. — Мне казалось, что тут должно было быть просто дофига тритонов, раз это достопримечательность. Какая ирония. — Ну, может, сейчас чем меньше людей, тем лучше? — Предполагает Кел. Если бы тут был Хиро, он бы, наверное, спросил о самочувствии девушки, вызвав новый поток слез. Но средний лягух вместо этого положил голову на плечо, совершенно не обращая внимания на телескоп, который здесь был. — Ну, тебе не понравился лагерь, да? — Задаёт всё же спустя где-то минуту молчания вопрос лягух. — Не знаю. Оно просто было странно, — Мари вздохнула. Кел её друг и может знать. -… Мне перед глазами виделся Санни и моменты с ним в Амфибии. Я не могу от них убежать. Я не должна от них убегать. Он же… Он же… Я ужасная сестра, да? — Не ужасная, — серьёзно отвечает друг и крепко-крепко обнимает. — Я думал, если тебя отвлечь от темы, то станет легче. Но я не знаю, что говорить, чтобы не сделать всё хуже. Честно. Я ж полнейший дурак. Но если надо, то ты расскажи, я никому не слова без твоего ведома. Слова у Кела были нескладными, но оттого живыми, сердечными, правдивыми. — Я… Я правда защищалась и защищала Хиро, но… Но… Мне же необязательно было драться. Да, миром не договориться было, но… Но я ж могла сказать Санни надеть шлем или вроде того. Даже в спарринге… В спарринге главное… Защита, черт возьми! Следующие слова у Мари выходили ещё более бессвязными. Вместе с ними выходили и накопившиеся эмоции. А Кел всё также молча сидел. Но не уходил или перебивал, начиная нести полнейшую дичь. — И знаешь… Я вот сейчас кое-что поняла… — Признается девушка. — Я понятия не имею, что буду делать, когда найду Санни! — А, может, и не надо ничего делать? — Голос у лягуха хрипловатый, было видно, что он явно не привык так долго молчать вне сна. Хотя, и в нём он любитель поговорить. — В плане вот, я бы тоже не знал, что сказать, возродись бы мои родители. Наверное, я тоже должен чувствовать себя виноватым, но вот и правда, если просто не лезть туда, то и стыдно за свои слова не будет. — Ну невозможно так взять и забить на то, что у живого человека нет глаза! — Зло крикнула Мари и отдышавшись, рассмеялась. — Я та ещё дура, да? Ещё и даже твой любимый телескоп испортила своим присутствием. — Эй, — Кел смотрит на подругу внимательно. — Лагерь Внеземелья классный, да. Я с самого детства хотел сюда попасть. Но ты мне дороже! Мы ж друзья, а это просто место! — Просто слишком много всплывает воспоминаний. И вообще не об этом месте, — вздыхает Мари. — Ты тут не причём. И ведь черт возьми, они и до этого ехали и немного побыли в Вартвуде. Но отчаяние захватило девушку окончательно и бесповоротно именно сейчас. Не когда она была одна или мыслила у окна. Или так только казалось, что началось оно только сейчас? — И вот я думаю… Что я скажу Базилу, что скажу отцу… Что скажу маме? Им… Им… Им ведь тоже дорог Санни, — вновь начала сокрушаться пианистка, но уже не случайным набором звуков. — Моя мама… Она ведь прекрасная женщина. Если отца я всё же побаивалась всегда, то именно её реакции мне бояться удивительно… Но тем и хуже. — Помню, мы с Хиро подрались. Он хотел проявлять братскую любовь, а я хотел играть в мяч, — начал смущённо лягух. — Ну я его и пнул. Видела тот шрам на ноге? Так вот результат. Там была во-от такая рана. Судить по пространным измерениям раны в руках друга было трудно, но даже по одному лишь однажды увиденному шраму было понятно, что там произошло что-то жёсткое. — Ну, естественно, родители кричали. Но они кричали и на Хиро. Они ведь нас обоих любили. И эту Салли мелкую тоже, — Кел грустно потупил глаза. — Мама у нас была такой торопливой всегда, но всё успевала, даже когда твердила наоборот, что вот, ничего она не может. А папа вечно обо всём забывал. Даже за едой о том, что ест, представляешь. Зато у нас с ним были самые смешные шутки! Дом аж трясся от того, как мы смеялись. Кажется, лягух тоже теперь едва ли не заплакал, но сдержался, помотав головой. — Поэтому легче об этом не вспоминать. Вот попробовал, ничего не получилось. — А мне вот кажется — наоборот, — протестует Мари. — Боль надо проговаривать. Если истории о родителях вызывают улыбку, то это в каком-то плане посылание их света тебе. — Можно же сказать тоже самое и о твоём брате тогда? — Предполагает Кел. — Тем более, ты же его не убила, и всё такое. Вот у нас тоже был одноглазый старик, так и что, что он одноглазый? Он был такой прямо ух! Даже почти все жабы его боялись, и посылали тритоньего какого-то там друга их генерала дань брать. Ну, я видел это всего один раз в детстве, но всё же! — Может, и можно, — улыбнулась девушка.***
Они проговорили долго. Очень долго. Солнце уже давно зашло и клонило в сон, но с другом, когда он вёл себя не как полнейший идиот, было ещё интересней болтать. Хоть тому и правда было проще всё замалчивать и переводить тему столько лет, Кел выдавал какие-то поразительно умные мысли, когда понял, что Мари надо лучше это сейчас. — Это у тебя какая-то маска, да? — Интересуется пианистка уже тогда, когда все слезы давно прошли, а глаза лишь немного оставались красноватыми. — Где? Вы пошли на этот ваш людской карнавал и без меня?! — Подпрыгивает на месте лягух, будто сейчас и не было этой беседы. — Да нет, — хохочет Мари. — Вся эта наивность, оптимизм, оно… — А что с этим не так? — Удивляется лягух. — Мне нравится заряжать остальных настроением. Да и просто эмоции переживать весело! Иногда даже сам себя бешу этим. — Ты удивительный, — искренне улыбнулась пианистка. — Но вообще, не забыл, что ты тут хотел сделать? Телескоп. — А, — Кел почесал голову, а потом резко вскочил и подбежал к нему. — Хочешь со мной посмотреть? — Я была бы не против, — подруга подходит ближе, а средний брат четы освобождает ей часть места. В один телескоп вдвоём было трудно смотреть. Это оба поняли сразу же, и теперь вместо того, чтобы сосредоточиться на небе, они вместе и негласно пытались найти такое положение, чтобы случайно не прибить друг друга. — Ну и в общем всё равно тут никто ничего не смотрит. Все пытаются найти созвездие саламандры, потому что «мы тритоны, а вот саламандра». И не находят, естественно, — слышит девичий голос издали Мари, когда они с Келом наконец-то находят удобное положение. — Ха-ха! Смешно. А так они вообще ничего не увидят! — Раздаётся второй голос. Голос Салли. — Сейчас, подожди, — шепчет пианистка и отодвигается от телескопа, чтобы поглядеть, чего там Салли собирается делать. Чего-то, что уже не нравилось, судя по разговорчикам. — Привет, Салли, какая встреча! — Пвивет, Мави! — Кивает головастик на руках у этой подошедшей тритоньей девочки. — А мы тут собиваемся сломать телескоп! В него всё вавно, квоме этого пвидувка Кела никто не смотвит! — Хорошо сказано, мелкая, — усмехнулась тритонша. — Вообще-то, смотрит, — протестует Мари. — Как минимум я. И чего вообще смешного в вандализме, черт возьми? — Вот именно! — Хмурится Кел, ставя руки в боки и отходя от телескопа. — Если вы хотите попасть к телескопу, то только через меня. — Как скажешь, — безразлично отвечает Эна. Она прямо и с напором бежит на руках с визжащей, кажется, уже не от веселья, а от страха Салли, и, воспользовавшись возникшей заминкой, толкает ногой телескоп и кидает головастика на пол. Девочка больно кричит, а тритонша с хохотом убегает куда-то в неизвестном направлении. — Б… Быство, за ней! — Головастик сдерживает слезы, а глаза её вместо них наливаются детской злостью и ощущением произошедшего предательства. — Да, только я имею право тебя кидать! — Кричит Кел и подбирает сестру на руки. — Вот же эта Эна су… — Шепчет пианистка и начинает бежать за той, кто опрокинул телескоп. — Кхм-кхм, — раздаётся сзади. Мари крепко берут за плечо, не давая вырваться, и девушка удивлённо оборачивается. На неё злобно смотрит работник, что удерживал её от побега, и ещё двое подошли и начали держать Кела с Салли на руках. Какое-то неравномерное распределение сил, но человеческая девушка не думала вырваться. — Это не мы! Виновница сбежала! — Вместо побега пытается объяснить Мари. — Ага, как же, — прыснул тритон. Тот самый, что работал у входа. — Штраф — сто гребешков, а потом вы проваливайте отсюда. Прямо в ночи. Все трое. — Ах ты ж сука ебанутая, — тихо, но зло шипит пианистка, уже не сдерживая матов и эмоций, слишком уж яркими они были после таких диалогов с Келом. — Это тритонша там была. Эна. — А на мою сестру не смей гнать, — усмехнулся работник. — Штраф. Быстро. — Но у нас нет таких денег! — Кричит Кел. — У нас только шестьдесят гребешков. Все же лягух не стал выдавать то, что у брата есть деньги, да и Мари с Салли по этому поводу также промолчали. — Тогда гоните их и показывайте ваши вещи. Заберём оттуда то, что посчитаем нужным, — злобная ухмылка вкупе с усталым выражением лица делали работника совсем уж каким-то жутким. Но человеческую девушку он скорее бесил, и хотелось вдарить и сломать ещё чего.***
Но всё же деньги отдать пришлось. Также, как и часть багажа Салли и Кела и расчёску Мари, что она ещё до лагеря носила с собой в кармане. Благо уж пианино делить не пришлось. Оно явно не сорок гребешков стоит. — Вот и отдохнули, блять, в лагере, — усмехнулась девушка. Уже не волновало её, что человеческое сквернословие могли себе на моду взять эти двое. А надо бы, чтобы волновало. — Ну, не такой он и хороший оказался, — задумчиво вздыхает Кел. — Пойдёмте назад, в трейлере переночуем. — Понесите меня и багаж, пожалуйста, — внезапно просит Салли. — Это оказалось классным. Но подвуга из Эны хуйня! — Не говори так, — нахмурилась Мари. — Не всё, что я говорю, надо от меня брать. В моём мире это плохие слова. — Значит, ты плохая, ваз их гововишь? — Уже скорее сонно интересуется головастик, пока её и чемодан берёт на руки человеческая девушка, которой явно менее тяжело это всё будет таскать, чем лягуху, да ещё и с сумкой. — Не я плохая, а мой язык плохой, — подмигивает с ухмылкой пианистка. — В общем, не говори. А то ноги не вырастут. — Вывастут! Не надо мне такого! — Замахала руками девочка, забыв, что недавно ещё спать хотела. — Ага, типа того, — Мари уже еле сдерживает смех. — Вы чего тут забыли? — Сначала настороженно и готовясь защищаться, а потом поняв, кто зашёл в трейлер, сонно интересуется Хиро, слыша. — Нас выгнали! Долгая история, но вот, мы вернулись, — объявляет Кел. — Ага! Ахуенная истовия! — Кивает головастик. — Ба! И так не говори! — Напоминает Мари. — В общем, примешь нас назад пораньше? — Конечно приму, что мне ещё делать с вами, — смеётся владелец фермы. — Но утром всё расскажете. А пока спите. — Спокойной ночи! — Первее всех отозвалась Салли. — Спокойной! — Кивает Кел, ложась на свою часть кровати. Приходилось им вчетвером спать на общей. Хотя, даже несмотря на то, что кровать лягушачья и походная, совсем уж мало места на ней не было, да и под весом человека она не разваливалась. Так что добротная вещь, не без этого. Хиро тоже заснул, но молча. А Мари, пробормотав чего-то, так спать не могла. Теперь её гложили не мысли о Санни, а нахлынувший адреналин. Так что девушка молча оглядывала вещи из трейлера. Как вдруг на глаза ей попалась пустая бутылка и линза, неясно что делающие здесь. Но на ум пришла идея, как использовать эти вещи в быту. — Ты чего не спишь? — Шепчет рядом лежащий друг, боясь разбудить родню. — А ты спать хочешь? — Тоже тихонько интересуется Мари. — Не особо. Как будто я выпил три апельсина Джо за раз, — признается Кел. — Тоже самое. Только с энергетиками, твою бурду я больше не вынесу, — соглашается Мари. — Пошли выйдем. Может, от ещё одной гулянки спать захочется. Лягух этой идее противиться не стал. Девушка перед выходом подхватила бутылку и стекло. — Смотри, у меня появилась идея, как сделать свой телескоп. Хреновый и надо узнать, можно ли эту линзу окончательно вбить в бутылку и в плане практическом, возможно ли это, и в плане, может, Хиро или Салли нужна. — Ого, телескоп?! — Выделил из этого разговора главное Кел и едва ли не вскрикнул, но потом понизил голос. — Показывай. — Тогда давай заберемся, — пианистка кивает на крышу и лезет первая. Не на ходу это было сделать просто даже с вещами в руках. — Смотри, я буду аккуратно держать линзу, а ты смотри одним глазом в горлышко бутылки. Только аккуратно, глаз не раз… Не выколи. Хотя, ты ж не мой брат, справишься. Иронизировать на эту тему было странно. Но легче, гораздо легче. Так просто их проблемы с Санни не решить, но, кажется, первый шаг уже сделан. — Справлюсь! — Активно кивает лягух, оказавшийся здесь благодаря цепкому языку. Естественно, сегодня они не увидят никакого созвездия саламандры или знакомых Мари планет. Но видеть радость на лице друга и помогать придерживать ему линзу для телескопа, было гораздо большей для пианистки наградой…