Затерянные в Амфибии

Мари первее всех ступила с Полли, когда они прилетели на место назначения. Конечно, Базилу нетерпелось взглянуть на этот храм ещё больше, но ему надо было достать вещи, дать вылезти остальным и припарковать птицу. Девушка осмотрелась. Это здание и правда напоминало что-то заброшенное, даже если здесь никому не поклоняются. — Эм, может, поможешь? — Предлагает цветочник подруге, занятой лишь тем, что разглядывает местность. — А? Да, — девушка кивнула, после помотав головой, но на этот раз чтобы отогнать всякие мысли. Ей казалось, что что это место притягивает взор чем-то… Прямо как какой-то чёртов магнит. Как ни странно, остальные такого не ощущали. Но всё же, она начала выгружать вещи. Келом занялся Хиро, перед этим положив Салли на землю. — Это однозначно здесь! — Довольно и широко взмахнул руками Базил, пытаясь будто бы обнять воздух. — Я ночью немного облазил архивы, но информации как-то не нашёл. Жаль, что книга — королевская тайна, знания, что нас ожидают, очень бы помогли. Но и так справимся. — Надеюсь, твоё «немного» не равно, что ты пришёл спать назад за час до того, как мы проснулись, — закатила глаза Мари. Конечно, они все сначала долго собирали вещи и даже смогли немного подурачиться (как девушке не стало от этого дурно в другом смысле слова из-за произошедшего ранее с Хиро — неясно), но легли спать вместе. Значит, друг шерстил книги ночью. — Не волнуйся. Всё в порядке! Я справлюсь! — Заявляет цветочник, подняв голову будто бы для убеждения в своей правоте. — Все готовы пойти внутрь храма? — О! Я первый готов! — Подпрыгнул Кел. — Можно я буду! Можно! Ой, сейчас, меня только прорвёт! Я выпил три банки Апельсина Джо перед поездкой! — Я так и знал, что ни до чего хорошего он тебя не доведёт, — вздыхает Хиро, покачав головой. — Ничего-ничего, подождём, — набирается смелости ответить за всех цветочник. А потом предлагает. — Правда, с отравлением даже лягушкам лучше лишний раз не рисковать и отлежаться, раз возможность есть. — Не-ет, я самый здоровый лягух тут! — Отвечает убежавший в ближайшие кусты средний брат, а после с той стороны слышатся звуки рвоты. — Если что, вы трое помните, что мне обещали насчет опасности и ваших действий при ней, — хмуро отвечает Мари, едва ли не зажимая уши от неприятных звуков. Всё же где-то она осталась привередой, несмотря на месяцы, считай, в диких условиях. — Я уведу младших, если вдруг будет что-то из ряда вон выходящее, — тихо и не совсем уверенно говорит Хиро, кивнув. — Надеюсь, — фыркнула девушка, скрестив руки на груди. Ей всё ещё не совсем верилось, что друг, её ровесник, пусть и деревенский, мог так поступить. Ей казалось, что тот должен был оказаться более ответственным и благонадежным. — Давайте уже пойдём, — предлагает цветочник вскоре после того, как Кел подошёл, птица была привязана окончательно, а он взвалил на себя большую часть вещей — на вид кило семь, не меньше. Всё же готовились к этому некому храму они знатно. — А давайте без давайте? Сначала я у тебя часть вещей возьму, — пианистка закатывает глаза и ловко забирает две сумки. Идти тяжелее, но они люди, у них грузоподъёмность всё же на самом деле больше, чем у практически всех разумных земноводных. — А меня взять? А меня?! — Напоминает о себе головастик. На этот раз сестру подхватывает самый старший из них двоих брат. Дверь храма поддаётся касанием легко, лишь устало и громко скрипя, как кто-то, проживший не первую сотню лет. Внутри было темно и хотелось кашлять от того, насколько дряхлый запах у этого места, но благо хоть одну проблему можно было решить. Огниво и основ для факелов они взяли достаточно. Пусть и какие-то палки для них было собирать так глупо, что Мари ощутила себя не иначе как Келом. При свете было видно, почему в этом месте тау тяжело дышать — видно, даже местные мародёры и оборванцы (а такие всё же были) или какие-то любопытные дети сюда почему-то не заходили, и всё вокруг было в пыли. Но если посмотреть не только на это, стены казались гладкими и пытались отблеснуть красивым нежным фиолетовым. — Апчхи! Эх, здесь бы убваться, — выдала задумчиво своё мнение Салли, почесав рот рукой. — Вот сама и убирайся, раз такая умная! — Сразу возражает сестре Кел. — Желательно подальше! — Да тихо вы! — Шикнула на них Мари, которую уж слишком притягивало это место. Словно оно было родным, словно она здесь выросла или… Родилась? Неясно, почему такие ощущения вообще приходили к ней в другом мире, но, кажется, по виду одна лишь она их испытывала из всех пятерых. Но всё же девушка присмотрелась к стенам и полу, но ни одной фрески или чего-нибудь подобного там не было и в помине. Место было красивое, но подозрительно пустое, только дверь и колонны представляли хоть какой-то интерес. Кел уже тоже умудрился высмотреть проход дальше и подошёл к нему, пытаясь толкнуть дверь. Но в отличие от входной, та была заперта, сколько раз её ни дергай. Лягух сделал сосредоточенное лицо и отбежал назад с явным намерением открыть ногой с разбегу. — Не надо! — Просит Базил, видя это зрелище. — Можешь себе так кучу всего сломать неудачным падением! Если сейчас не найдём, как открыть дверь, я просто подорву её — и дело с концом. — Нет! — Мари хотела было пошутить про взрыв в кабинете химии или спросить, почему друг вообще притащил с собой бомбу, но этот отчаянный крик вырвался сам собой. Будто бы стон боли при ударе. И слышался он точно также. — Не смей подрывать! — Ладно-ладно, — Базил успокаивающе выставил перед собой руки. — Давайте тогда поищем переключатели? Или загадки? Я не уверен, есть ли они здесь, но перестраховаться надо! Как в древних гробницах в играх! — Переключатели! Да, переключатели! — Как дикая повторила себе под нос пианистка и помотала головой, пытаясь возвратить себе рассудок. Но всё равно руки так и норовили будто сами по себе коснуться колонн. Так что глупо было противостоять этому желанию. Пальцы девушки опалил жар. Колонна была огненной! Мари вздрогнула, но потом рука будто бы за секунду… Привыкла? И больно не было, даже наоборот ощущения достаточно приятные. Как будто хорошо сделанный гель-лак трогаешь. — Ты чего с колоннами обнимаешься?! Мы тайный певеключатель ищем! — Фыркнула Салли, которой явно нетерпелось всё это наблюдать. Как ни странно, остальные ничего на стенах найти не могли, как и на полу. — Выемки для ключа нет. Но и потайной ключ не ищется так очевидно, по крайней мере. Может, дверь просто завалили? Не лучший исход, конечно, — слышится голос и Базила откуда-то будто не из этого мира по ощущениям его подруги. — Да заткнитесь вы! — Не выдержала разговоров и переговоров девушка. Шум голосов напрягал, мешал предельно сосредоточиться на совсем неясно ей чëм именно. Как внезапно палец нащупал на своем пути… Ноту? Мари удивилась и начала быстро водить по местам рядом с находкой. Это всё была мелодия, заключенная в камне! Так очевидно понять нельзя было, но достаточно просто хорошо пройтись по будто вырезанному и не сразу заметному на колонне. По крайней мере, человеку, что изучал сольфеджио. Адская глава в жизни пригодилась в удивительных условиях! — Дайте-ка блокнот! И ручку! Быстро! — Прикрикнула пианистка. — А-а, тебе зачем? — Хиро задал вопрос и одновременно подбежал к Базилу, который начал молча и активно рыться в своих сумках. Может, то, что просит Мари, находится у неё же, но та слишком отчаянно водит рукой по колонне, чтобы это проверить. — Надо — значит надо! Не задавай лишних вопросов! — Властным тоном ответила девушка. Неясно, на кого она сейчас походила больше — на истеричку или на знатную грубую даму. Но, как только блокнот и ручка попали ей в руки, она, чуть ли не трясясь, начала записывать ноты. Конечно, не очень удобно было это делать впопыхах, придерживая факел так, чтобы он не коснулся бумаги. Да ещё и руки не слушались обладательницу. Но её будто совершенно не волновал не один из этих фактов. Главное — увиденная, даже скорее почуяанная пальцами мелодия. Которую можно было прекрасно сыграть на синтезаторе! — Давай я подержу? — Предлагает старший лягух, кивая на факел Мари и боясь, что сейчас тот зажжет бумагу, а потом и кожу обладательницы с волосами или чего бы то ни было. Не дождавшись ответа, Хиро сам аккуратно взял факел у девушки в свободную руку. После того, как пианистка записала ноты, она развернула синтезатор, скинув сумки на пол. Не обращая внимания ни на чью реакцию, Мари зафиксировала блокнот и начала играть четыре ноты, сложившиеся в какую-то совсем неудачную мелодию. Будто такую, какую играл какой-нибудь неумеха, увидевший пианино и возомнивший себя великим музыкантом. Но эта какофония будто была… Знакома? Девушка порылась в памяти, пытаясь отыскать что-то, связанное, но не смогла понять, откуда знает эти ноты. — Смотрите, дверь открылась! — Кричит Кел будто бы откуда-то издали. — То есть, здесь была… Музыкальная ловушка? — Судя по звукам, Базил дёргает дверь, и та совсем открывается настежь, поддаваясь. — Интересно! Такое же строение крайне сложное. В плане, тут даже не инструмент стоит, Мари сыграла на своём! Есть, конечно, распознавание голоса, но это технологии далеко не средневекового мира. И у нас всё же приносной инструмент. Будь тут, например, гитара. Или вот скрипка!.. Черт. — Ну, или, может, двевь, как её там… Заклинило, вот! — Предполагает Салли. Мари всё же еле сдерживается, чтобы не удариться головой об синтезатор для привода себя в норму и понимания человеческой и не только речи. Она пару раз тяжело вздыхает и выдыхает. Мысли начинают проясняться. Теперь это своё странное состояние её скорее пугает. — В любом случае, нам надо идти дальше, — спокойно говорит пианистка, убирая синтезатор в чехол. Видимо, она настолько была увлечена, что даже не чувствовала, что не сидит, а наклоняется над чудом хорошо до сих пор работающим инструментом. — Ну а я о чем! — Покивал Кел, таращась на то, как у старшего брата забирают второй факел назад, а после Мари берёт сумки. Проход шёл куда-то вниз. Спускаться было удобнее, чем подниматься, поэтому справились с этой частью быстро все. Мари осмотрелась ещё раз, когда, видимо, уже наступили владения второй… Комнаты? Просторная, выполненная в таких же тонах, но на этот раз не было колонн, зато была огромная лестница. — Зачем было спускаться, чтобы заставлять нас подниматься обватно? — Фыркнула Салли. — Да тебе-то легче всех было, тебя просто несли! — Махнул рукой средний лягух. Мари закатила глаза от их ссор, хотя смысл делать спуск ради подъема тоже не поняла. Разве что это испытание какое-то. Но тут её внимание привлёк… Голос? Странный, тихий, который заглушали, черт возьми! — Да вы будете молчать когда-нибудь или нет? — Прикрикнула на них Мари. Все четверо переглянулись, но постепенно уважительно замолчали. «…Красота — это не только мелодии, но и жертвы,» — слышится странный голос, не принадлежащий никому из собравшихся. Он повторяет эту фразу снова и снова одним и тем же тоном, совершенно не уставая. — Слышите? — Озадаченно спрашивает уже пианистка, поняв, что ничего больше, кроме этих жертв не услышит. — А-а, что конкретно? — Вопросительно чуть нахмурился Хиро. — Не ври, а, — негодует от такого ответа девушка. — Ну голос! Не мой, а- — Но здесь же и правда только твой голос?.. — Удивлённо отозвался теперь и Базил. И если мэру Мари теперь пока два раза подумает, прежде, чем безмозгло доверять, то другу, который был с ней с самого детства, она верит гораздо больше. Поэтому слова цветочника насторожили пианистку. Неужели это всё слышится только ей? — В общем, здесь говорится про какие-то жертвы во имя красоты, — поясняет со вздохом девушка. — И ещё голосом таким странным. Но какие жертвы, черт, возьми, неясно! И после её слов, будто как по волшебству, откуда-то с потолка на пару секунд открывается проход, и оттуда летят какие-то… Туфли. Прямо на голову Кела. Благо тот оказался ловким и отпрыгнул с каким-то скорее весёлым, чем испуганным визгом. — Ты точно в порядке? — Подбежал к младшему старший брат буквально через секунды после произошедшего. Будто скорее инстинктивно, но явно испугавшись. — А тебе не видно, что ли? — Ответила за Кела Мари, нахмурившись и не слишком доброжелательно усмехнувшись. — В порядке я, в порядке! — С улыбкой отозвался Кел. — Вот это ту-уфли, конечно! Я б в таких упал! Там каблучищи с Салли ростом! Мари присмотрелась к этим «ту-уфлям». Те действительно скорее походили на какое-то нелепое орудие пыток, каблук был сантиметров сорок. Она хоть и носила пару раз каблук на десять, но там нога уставала. И попытки выпендриться прекращались надолго. Как и отсутствие боли от мозолей. — Мари, а вот ты в порядке? — Оказывается рядом и взволнованно спрашивает Базил. — Прости, но ты сама не своя. — Ну не знаю, мне не очень нравится место, где я одна слышу какие-то голоса, играю песни для дверей, а с неба сыпятся туфли! — Девушка поджала губы, а потом в таком же состоянии тяжело вздохнула. Хотя, хоть и логически это место не могло нравиться, инстинктивно оно манило её. — Класс, а чего с ними вообще делать? Продавать? Красить? Может, ноготочки сделать? — Красота требует жертв? Думаю, дело не в том, как ты их красиво накрасишь или покрасишь, — вздыхает цветочник. — Надо решить, кто наденет каблуки?.. Или влезть в один по двое? У Салли-то хоть ног пока нет. К годам четырём максимум должны начать расти. — Ува! — Вполне себе искренне отозвалась названная. — Сково будут ноги, а сейчас мне делать ничего не надо! — Э-э, а я на такое не соглашался! — Активно протестует Кел, маша руками. — С таких же совсем-совсем легко свалиться! — Думаю, никто на такое не согласится, — вздыхает Хиро. — Поэтому давайте попробую я, что ли. Мари на секунду удивилась. Кажется, это была действительно какая-то странная самоотверженность, а не стремление показать себя в лучшем свете. Неясно, даже что именно натолкнуло её на такую мысль, но почему-то в ту действительно хотелось верить даже несмотря на злость на Хиро. «Красота требует твоих жертв!» — Вновь начал повторять уже успевший угомониться глас. Но на этот раз фраза была другая и произносилась так, словно винила Мари во всех земных бедах. Хотя нет, беды были скорее у Амфибии. — Красота требует моих жертв? — Вслух вопросила девушка, подняв бровь. Таким образом, она и уведомила остальных, до сих пор походу ничего не слышащих, о происходящем и пыталась всё же получить ответ от этого хренового фантома. — Это тебе ответил тот самый голос, да? — Сразу смекнул цветочник, получив в ответ согласный кивок от подруги. — Может… Может, это значит, что конкретно тебе нужно надеть эти… Каблуки? Ты же вроде в них ходила, должно быть полегче? — В этих конкретно нет! Да взгляни на них, это же пиздец! — Мари испуганно взмахнула руками. В такие моменты она совсем не рада тому, что девушка. Ведь им же красота и всё такое предписывается. Но потом всё же вздохнула и спросила у всё ещё звучащего и напрягающего уха голоса. — Их мне надо напялить, да? Или нам вместе? На этот раз голос не ответил. Но и молчания не было. Он всё повторял и повторял про эту странную и совершенно не нужную жертву. Слышащей этот голос одновременно хотелось поверить и в то, что она сошла с ума бесповоротно, и в то, что с ней всё нормально, и странные высказывания просто говорятся здешним бесячим и непонятным хранителем. — Ничего, давайте просто пройдём по лестнице дальше, — только сейчас предлагает самую, наверное, очевидную идею Хиро, подходя к лестнице. Но та захлопывается сразу перед ним, становясь тонкой-тонкой решёткой, закрывающей путь дальше. Та выглядела так, что её легко, наверное, можно было подпилить простым ножом. Лягух удивлённо отошёл назад, и лестница вновь открылась всем желающим без препятствий. — Может, надо разбежаться! Это тоже красиво выглядит! — Скороговоркой выпалил свою идею Кел, и с разбегу смог набрать действительно большую скорость. Никто не успел его подстраховать, поэтому лягух радостно впечатался головой и телом в решётки с характерным неприятным звуком. После этого, остальные, не сговариваясь и взволнованно ближе подбежали к пострадавшему. Салли тоже пришлось повиноваться этому порыву из-за того, что она сидела на руках. — Фух! — Выдохнул тот, проведя по лбу. — Я в порядке! Честно! Поболит и пройдёт! — Ты квовь по лбу вазмазал, — нахмуривается уже и Салли. Несмотря на свой возраст, она вела себя достаточно осознанно, и Мари было удивительно наблюдать, как она тоже волнуется, пусть и в своём стиле. Но больше всего пианистка испытывала не это чувство, как и остальные. Базил порылся в сумке и достал аптечку. Хиро же усадил младшего брата, не давая тому ускакать непонятно куда. Кел же улыбался так, что было видно, что тот действительно считал, что ничего особенного не произошло. — Ну чего вы делаете? С кем не бывает! — Махнул рукой он. — Ещё одна такая выходка, — цедит сквозь зубы девушка. — И вы полетите вон. С кем не бывает. Не забыл, что я тебе говорила про опасность? Конечно, она говорила это во благо, но менее яростно пианистка не выглядела. Базил, посмотрев на неё, тяжело вздохнул и начал обматывать здешним аналогом бинтов лягушачью голову, до этого остановив кровь и обработав рану. — Ясно… Хорошо, — вздыхает лягух. — Но сейчас-то всё в порядке, да? — Сейчас только проверим кое-что, и да, — кивнул Базил, показывая четыре пальца. — Сколько видишь? — Четыре! У вас же это четыре называется, да? Да всё нормально! — Резво и быстро отвечает Кел. — Голова, может, кружится? — Подключается к расспросам и Хиро, видимо, мыслящий в правильном направлении. — Неа! — Отвечает пострадавший, подняв большой палец вверх. Видимо, подсмотрел этот жест у Мари. Пришлось подождать минуты две, прежде, чем вынести вердикт. Салли в это время выглядела скучающе, а Кел продолжал таращиться с улыбкой на остальных. — Ладно, рана неглубокая, — подытожил Базил. — Благо кровь у вас вытекает относительно тем же способом, что и у людей, да. Но больше так не делай! И говори, если что-то не так будет! И не три ничего на лбу, прошу тебя! — Как скажешь! Но я бы всё-таки вылечил рану Апельсином Джо! Он целительный! — Кел, нет! — Почти в один голос завопили трое ровесников. Салли же просто глядела с видимым отвращением на брата. — Ладно, в любом случае, выход нам искать нужно, — Мари достаёт меч из ножен, говоря это. — Я попробую спилить решётки. Это не должно быть шибко трудным. Решётки появились и перед ней, когда девушка подошла с таким намерением. Перехватив оружие поудобнее, она принялась за дело.

***

Но проходило пять минут, проходило десять, но эти решётки совсем не поддавались. Даже сила трения, казалось, не работала, пусть и это было явно не так. Несмотря на хрупкость, материал был, однако, очень прочным. Мари убрала меч и взмахнула руками, чувствуя, как приятнейшая, офигенная и блаженная лёгкость наполняет её при таком отдыхе от работы. Даже не сразу ей удалось набрать сил, чтобы начать говорить: — Черт. Никак не режется… Ну вы видели это?! — То есть, дело все-таки в туфлях, — говорит вслух ту вещь, что крутилось у всех его нынешних собеседников, Хиро. — Мари, тебе правда придётся?.. Может, все-таки я надену? — Да хватит уже таких предложений. Видимо, иначе мне никак, — девушка всё же берёт каблуки в руки и несёт их как можно ближе к лестнице. Даже не надетые, они по весу ощущаются тяжело. — Если так, то ты справишься. Давай я тебя буду поддерживать! — Предлагает Базил, и понимает, как это было сказано, смущаясь. — Я имею ввиду, чтобы идти было не так тяжело идти, под плечо… Ну или на руках, если надо! — Не невеста я тебе, чтобы ты меня на руках таскал, — Мари попыталась несерьёзно стрельнуть бровями, но всё же плюнула на это дело. И внутри себя поняла, что помощь ей действительно будет нужна. Или, по крайней мере, очень не помешает. — Давай я тоже помогу. С обоих сторон тогда тебя поддержим, — предлагает и Хиро. — И тебе я не невеста. Разве что ты мне, если платье наденешь, — на этот раз девушка всё же искренне прыснула от смеху, мысленно представив себе эту картину. Всё же её начало и поражать то, что лягух вряд ли был тем, кто всё это предлагает ради вида. Ещё и так неловко. Да и сама Мари понимала, что кое-где в сказанном она ой как погорячилась. Раньше бы её это совсем не гложило, а сейчас даже если и, может, хотелось извиниться, то гордость и совершенно неподходящая для того ситуация не давали это сделать. — Ладно, я полезла. Когда скажу, тогда и будете помогать, — помрачневшим тоном спустя странную паузу, во время которой даже Кел с Салли молчали, произнесла Мари, перед этим отдав факел, вещи, синтезатор с чехлом и оружие парням, оставшись без затрудняющего движения веса. Хотя мысленно она скрестила пальцы, чтобы её и правда чуть ли не понесли после первой же ступени. Это тоже будет задачей не из лёгких, но, наверное, она всё же хоть немного, но точно похудела за эти месяцы. Даже если там уже могут быть какие-то мышцы, а в Ньютопии с едой разгулялись. Туфли идеально подошли надевшей. Они будто ухватились за ноги, как только их надела, видимо, выбранная кем-то, совершенно неясно кем и почему, девушка. Объяснение, конечно, нелогичное, но и иначе это не выглядело. — Воу. Непривычно, — делится ощущениями пианистка, пошатывающимися и неловкими шагами ступающая на тяжёлый путь. — Но пока не больно. Надеюсь, это чувство останется на подольше. Но, как только Мари неловко обоими ногами успела забраться на первую ступень, вновь поднялась эта тонкая решётка, закрывая её от остальных. И лишь неясным чудом ничего никому не отдавив! — Что А-а-?! — Вскрикнула девушка, даже не услышав, чего там говорят другие. А они говорили. Но на этот раз звенящий голос в голове только и отчеканивал, что «нет-нет-нет-нет». Подниматься дальше было страшно. Одной, даже уцепиться было толком не за что, стены были конкретно на этой лестнице ребристые и даже на вид скользкие. А, может, вообще и горячие, учитывая, что от них шло освещение, которое хоть не давало упасть от того, что в темноте ничего не увидишь. А перил у лестницы нет тем более! — Может, нам надо отойти? — Всё же удаётся услышать сквозь гул в голове чей-то голос. Трудно было сказать, кому именно он принадлежал, но это явно был не здешний «хранитель». Мари опустилась и села на ступень, став ждать спасения. Хотя, даже сидеть на ней было неудобно, настолько маленькой, крутой и острой она была. Не то, что ходить в обычной обуви, а уж тем более на таких каблуках, которые не помещаются с остальной части туфли на одну ступень вместе хоть как-то. Уже не хотелось делать ничего дальше, только попробовать снять обувь хотя бы до того, как к ней попробуют подойти. Но туфли действительно оказались будто намертво приклеены к стопе. Сколько вырвать не пытайся. И неважно, с какой силой девушка пыталась это сделать. По ощущениям, прибавь к попыткам ещё больше мощи, скорее нога оторвется, чем туфля от стопы.

***

Неясно, сколько девушка так просидела. Но в голову всё сильнее начала бить мысль, что больнее физически вот так вот сидеть и страдать, а не попытаться идти, и, может, хотя бы там ей отпустят из плена обуви. — Вот сказал бы кто, что меня будут пытать туфли, я бы рассмеялась, — бурчит под нос девушка, медленно поднимаясь на ноги. — И… Прибила бы его. Шаг. Ноги подкашиваются, но телу удаётся удержать равновесие вместе с бешено стучащим от такого сердцем. Второй раз и вовсе Мари чуть не полетела кувырком назад, ломая себе спину. В третий раз идти уже было легче, но начали медленно, но мучительно и верно уставать ноги. Каждый раз — новая ступень, одна из множества. Благо хоть тут был относительный свет и без факелов, который давал ориентироваться. — Мари! Мари! Давай! Ты справишься! — Поддерживал кто-то снизу. Судя тону голоса, это явно был Кел. — Ты справишься! — Тоже достаточно громко подтвердил эти возгласы другой голос. Более спокойно, но тоже уверенно, и, кажется, он принадлежал Хиро. — Я справлюсь, — согласно произнесла себе под нос девушка, нахмурив брови и опасно улыбнувшись. — Я справлюсь! Дальше идти стало как-то легче. Ноги, конечно, не особо сильно стали привыкать, но морально знать, что тебя поддерживают хоть и не за тело, а в самом банальном смысле… Мари только сейчас поняла, что и это тоже может помогать.

***

Двадцать пять ступеней казались адом. По ощущениям оставалось ещё примерно столько же. Но ноги уже превратились в кровавое месиво. На ступенях не оставались капли крови лишь потому что ступни закрывались обувью настолько, что становились её пленниками. Мари шикнула, поднявшись на ещё одну ступень. Ноги дрожали, силы отступали, а тело бил озноб. Лишь из-за упрямости и поддержки за решётками ей удавалось не упасть. Хотя, то что оставалось преодолеть примерно столько же, сколько она прошла, вообще не воодушевляло. Наоборот, очень сильно вгоняло в отчаяние. Как вдруг послышался хруст. Сердце Мари дико застучало, и она вскрикнула, падая на ступень и чудом не прокатившись вниз до того, чтобы впечататься вниз. Лишь ухватилась за ступень, быстро села и начала ощупывать себя на предмет повреждений. Ей казалось, что из-за боли в стопах другая не особо чувствуется, поэтому она могла сейчас сломать себе ногу, если не весь позвоночник. — Черт… Черт… — Пианистка еле сдержалась, чтобы не всхлипнуть. Ногти противно впились в кожу, но боли всё равно не было, не ощущалось. Слишком уж много её чувствовалось у ног. — Блять… Я же п-просто хотела домой! Зачем кому бы там ни было делать в-все так! Опаленные мозги разозлились на короля. Мари показалось, что это всё он ради забавы придумал. А где-то тут чертовы камеры! Даже неясно, откуда они вообще могли взяться в средневековом мире. Но роботы же откуда-то взялись. Или фотоаппарат. Или даже путешествия в их мир тысячу лет назад. Как же ей больно было думать сейчас, но тонна мыслей проносились в голове по кровотоку, не давая возможности нормально ухватить хоть одну. Кроме боли, усталости и гнева. Этого было в таком достатке, что, казалось бы, должно хватить на всю столицу. — У тебя каблук сломался! — Слышится голос Хиро сзади. Кажется, по крайней мере. — Хах?! — Мари подумала, что эуслышанное было шуткой или вовсе галлюцинацией и обернулась. Но даже уставшие глаза, перед которыми была пелена боли, усмотрели это орудие пыток. Которое действительно отломалось! Потом девушка быстро глянула уже на свою ногу, на одной из которой действительно совершенно не ровно был отколот каблук. Казалось бы, это логично, обувь была массивной, а эта часть тонкой. Но после решёток и невозможности снять обувь, казалось, что такое невозможно. Когда мозг испытуемой наконец-то окончательно осознал, что происходит спустя где-то минуту, Мари подала голос, стараясь крикнуть как можно громче: — Киньте меч рядом! В ножнах! Прям со всей силы! — Голос всё равно скорее хрипел и пылал отчаянием, чем был спокойным. Мари откашлялась и устало засмеялась. Вот, как сказала, прямо однозначно-точно и наверняка она прибила бы того, кто сказал, что именно будет причиной такого состояния. Да и вообще, прибила бы, услышав хотя бы пять событий, что произошли с ней в Амфибии. Да или просто про Амфибию. И меч падает почти что недалеко от её ног. Всё же смогли его добросить через эти решётки! Пианистка быстро достаёт его и начинает пытаться резать и второй каблук. Но тот также не поддаётся, как и решётки. Девушка хмурится, и со всей силы переключается на другую ногу, где неровные остатки отходят, и меч, не успевая остановиться, резко ранит руку. — Ай! Да режься ты, черт возьми! — Мари поудобнее перехватила меч и попыталась ещё раз отрезать, и ещё, и ещё. Эмоции выходили из неё скопом, превращаясь в речь, которую стыдно бы было произносить четыре месяца назад. — Чтоб в тебе десять дырок проделали, ты, дизайнер этой обуви! Да что за бред! Слезы готовы были брызнуть из глаз из-за негодования. Вновь не слышалось, кто там что орал за решёткой. А там будто не прекращали переговариваться оставшиеся четверо. Но девушка чисто из-за упрямства поднялась вновь.

***

Но преодолев ещё пять ступеней, Мари стало понятно, что это всё поднятие вверх делается не так просто, наоборот даже проходит тяжелее. Оставалось ещё немного. Поэтому легче было ползти медленней, но верней, чем пытаться удержать равновесие. И получилось. Достаточно раненая и измотанная, девушка села на пол, как только преодолела последнюю ступень. Ей даже неважно было, где она находится, главное, чтобы не было ещё одной лестницы. А дальше и туфли легко отсоединились от ног, спав грузом. Видимо, дело было всё же в том, что надо было пройти в них. Мари не осмелилась смотреть на состояние ног, главное, чтобы потом ходить могла сама, а не как в китайских гаремах на руках таскаться. Но это облегчение мало с чем могло быть сравнимо. Вскоре послышался какой-то странный звук, на который девушка не обратила внимания. Главное для неё было то, что она свободна от обуви! — Ты молодец! — Заявил первый голос, который девушка услышала рядом с собой. Он принадлежал Хиро. Всё же решётка открылась, впуская остальных вместе с вещами, в том числе и теми, что несла Мари. Лягушачьи братья несли, конечно, меньше человека, но тоже кило три, не меньше. И Салли вдобавок. — Стопы замотайте… Посижу и пойдём… Надо закончить путь, — смогла выговорить это Мари. — И попить дайте… Её просьбы, конечно же, выполнили. Базил достал флягу с водой и медикаменты, а Хиро быстро занялся обработкой ран. Кел же, забрав сестру, и, поставив её с вещами на пол, крепко обнял подругу, стараясь не задевать руку с раной от меча. — Ты вот правда молодец! — Соглашается со словами брата средний лягух. — Другой вопрос — откуда они знают, какую обувь носят у нас. Здесь принята платформа, не каблуки, если хочется чего-то высокого, — задумчиво говорит Базил, помогая Хиро лечить пострадавшую. Пока тот был занят ногами, человек принялся останавливать кровь на руке. Благо, артерии не были задеты. — Ауч! — Очень информативно отозвалась Мари, зашипев от нахлынувшей боли. Всё же к сожалению, чувствительность к ней, как это было на лестнице, теперь ещё на время не потерялась. — Терпи, — настоял Хиро. — Всё хорошо будет, но пока терпи. — А ты ещё так замотай, чтобы мне потом только стопы и отрезать и носить меня должны будут всей свитой, — съязвила девушка. Хотя, на самом деле, даже сквозь неприятные ощущения, пробивались и приятные. Лягух действительно делал всё осторожно, и почему-то несмотря на обиду, его хотелось поблагодарить, а не отпихнуть. Мари почувствовала, как от этих мыслей к щекам пробивается странный жар, который она сразу списала на дерьмовое состояние и тяжело выдохнула. — Он нормально заматывает, — качает головой Базил. — И правильно говорит. Что всё будет хорошо. Давай кто-нибудь с тобой останется, а остальные пойдут заряжать шкатулку! А там уже до Полли тебя донесем как-нибудь. Почему-то я сомневаюсь, что на пути обратно кому-то из нас придётся проходить те же испытания, пусть и моей теории нет особых логических объяснений. — Не стоит, я не настолько беспомощная, — качает головой Мари. — От обезбола не отказалась бы, конечно, но не знаю, помог ли бы он. Но даже так уже полегче. — Ну зато мы теперь друзья по ранам! — Совершенно не к месту, но оттого так неожиданно вызвавши тёплые чувства у пианистки, отозвался Кел. — Да. Друзья по ранам, — согласилась с улыбкой пианистка, чувствуя, как боль всё же притупляет такая искренняя забота и друзья рядом.

***

— Думаю, я готова идти дальше, — без тени сомнения заявляет Мари после того, как достаточно насиделась. Раны были залечены хотя бы так, как это возможно сейчас, а компания уже успела даже немного перекусить и попить. — Ты увевена? Можем ещё поесть, им меньше тащить пвидется. И живу в вас больше будет! Я наелась уже. Девушка усмехнулась, потянувшись и потрепав Салли по голове. А потом сама и встала на ноги, надела уже свои туфли без каблуков и покрутилась вокруг своей оси. Наступать было неприятно, но терпимо. Главное, не бегать слишком быстро, и чтобы вновь не было какой-то дикой обуви в следующих испытаниях. — Я уже нормально, почти даже хорошо. Только меньше смогу понести, если можно, — отвечает после этого пианистка. — Меч, чехол, факел и одну сумку мне будет достаточно. — Но если что, отдавай всё мне. Терпеть не надо. И также, как Келу — про плохое самочувствие сразу говори, — наказывает, будто старший брат, Базил. Даже несмотря, что именно он был младше на три года. — Ага. Когда ж ещё тебе удастся покомандовать, — усмехается девушка. — Шутишь — уже хорошо, — хмыкает цветочник. — Значит, на такое есть силы. Они продвигаются дальше. Сначала шёл обычный коридор, насколько такой вообще возможен в этом храме. Ничего не шло вверх или вниз, что не могло не радовать Мари. Но потом их опять разъединили! Это произошло так внезапно, что сначала никто ничего не понял. Но потом на одной стороне комнаты остались Базил и Кел, несший Салли, а на другой Мари и Хиро. Только теперь разделяла их не решётка, а внезапно выросшая стена. И почему-то Мари показалось, что сделана та даже не из камня, а из чего-то, из чего строить должно быть невозможно. Но эта мысль затерялась среди других. Среди страха и негодования. — Какого! - — Девушка подбежала и начала стучать руками по стене, перед этим отдав факел лягуху и поставив сумку на пол. — Кел?! Базил! Салли? Да они там сговорились?! — Сомневаюсь, что они слышат. И сомневаюсь, что это их вина, — тихо отвечает Хиро. — У меня такое чувство, что это ещё одно испытание. — Испытание? — Подняла брови Мари. — А мне вот кажется, что это какое-то очередное издевательство. — Одно другому не мешает… Ну и не я же их придумал. Мне тоже сейчас страшно за то, что происходит с младшими и Базилом. — Я вообще не это имела ввиду, — пианистка фыркнула. — Всё с ними в порядке. Не надо тут ещё наговаривать. И теперь странные мысли о ровеснике ничего не заглушало. Остальная троица даже не слышалась, не то, что не была рядом. И это… Кажется, напрягало, но одновременно и успокаивало? Будто и иначе быть не может, несмотря на обман? Будто бы она в полной безопасности только из-за этого лягуха, который на четверть её роста ниже? Девушка помотала головой, отгоняя от себя совершенно ненужные в данный момент думы. Сейчас главное пройти это испытание, если это оно. Или понять, как на этот раз храм издевается, если не оно. За что, уже спрашивать глупо. Потому что это было непонятно всем. Но комната была простенькой относительно этого храма. Она была аляпистых цветов коридором со стеной, отделившей их. Не было никаких подсказок на стене или на полу, никакой мебели, окон, витражей, хоть чего-то, над чем можно бы было подумать. Разве что были только дверь назад и фиолетовый цвет по всей поверхности. — Давай я открою дверь назад, — предлагает Хиро, но не успев получить согласие или отказ, быстрым шагом пошёл назад, намереваясь открыть выход из комнаты. — Может, в этом заключается су- А-а! — Какого ты вообще делаешь! — Намеревается подойти ближе девушка, и пелена с её глаз снимается не сразу. И только после этого она видит, как лягуха… Держат в воздухе на высоте пяти метров привязанным? — Ты как вообще, черт, смог надо мной /так/ подколоться?! Вот воистину логики не хватило, а сил так сделать — наоборот. Но всё же, она понимала, что сколько не шути, сколько не язви, лягух не мог бы так быстро там оказаться, захоти бы этого только он, а не этот дикий храм. Но почему-то вместо идей, как достать оттуда Хиро, в голову приходили только подобные язвительные комментарии. — Ви…мо, в… М и со… Ит… Ие! — Отвечает ей голос Хиро. Состояние того было трудно разглядеть с подобной высоты, но тот, кажется, не был раненым, боялся, но не до крупной дрожи и оглушающих визгов. Мари это показалось удивительным — она бы визжала, да ещё как. Хотя, голос с такой высоты всё же до конца расслышать не удалось. — Испытание?! — Попыталась распознать сказанное девушка. — В чем?! Чтобы ты повисел там, подумал над своим поведением?! Вот это испытали, так испытали! — На… Т… Го… Я… Не… Ю… — Не знаю я, чего делать? Может испытание вытащить тебя оттуда? — Предполагает Мари, почесав подбородок. — …Го?.. — Слышится непонимающий голос. Девушка фыркнула. Ну естественно её не могут услышать, если она не будет орать до сорванной глотки! Переломанных ног же мало! Как внезапно верёвка начала опускаться ниже без какой-либо на то совершенно причины, будто желая, чтобы эти двое услышали друг друга из-за уменьшающегося расстояния. Мари глянула на это зрелище, не веря, что Хиро так просто берут и опускают. Этот храм и так сделали явно не в трезвости и адекватности мыслей, так что где-то точно надо искать подвох. И он нашёлся. Полы открылись, выпуская на свободу то, что они прятали. Пилы. Какие-то активно крутящиеся, словно механизмы переработки на лесопилке. Только вот тут было уже не мёртвое дерево, а вполне себе живое существо. — Черт, ещё и такая клишированная дичь, — фыркнула пианистка, вздрогнув. Так и хотелось нести какой-то бред, если и вовсе поклониться кому-то неведомому. Это же храм. И такие совершенно не свойственные сейчас желания очень пугали девушку. Всё же, пересилив мысли, она крикнула, достав меч из ножен. — Сейчас раскачайся, я порежу верёвку, и прыгай! — Как скажешь! — Хиро, которого уже нормально было слышно из-за того, что расстояние уменьшалось, попытался оттолкнуться, но было не от чего. Поэтому раскачаться почти не вышло. — Бл-… — Поджала губы Мари. — Давай, немного, я тебя подтолкну!.. И с этой задачей она справилась хорошо, как только рост позволил ей дотянуться свободной от оружия рукой и толкнуть пленника. Резать верёвки было страшно, никакой гнев не оправдывает даже случайное убийство. К тому же, убийство Хиро. Но верёвки не резались. Она попробовала ещё раз и ещё, но, видимо, они каким-то образом были сделаны из того же материала, что и каблук. Или скорее и вовсе являлись имитацией. — Вот как всегда — нихера так просто быть не может, — девушка выругалась, пусть и понимала, что тратит таким образом время. У них оставалось минуты три. — Попробуй ослабить! Ослабить! Хиро повиновался просьбе. Но не получилось сделать практически ничего. Тут сыграла и неумелость и, видимо, какое-то природное отсутствие изворотливости. — Ну у тебя совсем, что ли, руки кривые?! — Фыркнула пианистка, совершенно не признавая то, что её руки начали подрагивать, а в мыслях она совершенно не знала, что делать и поддавалась испугу. — Ты специально начал худшие качества перед смертью показывать?! — Ну и с чего ты решила, что мне самому хочется умирать?! — Хиро, учитывая ситуацию, был сейчас эталоном спокойствия, и всё пытался справиться руками с верёвкой, пусть и даже не всегда мог за неё ухватиться. — Да ещё и в молодости! Но если это правда освободит тебя и остальных. То я готов! — Да какое ещё «освободит меня и остальных»? Нет уж, так просто ты не отделаешься! Закопал тут мне шкатулку, и сразу сам вместо неё под землю! «Принести в жертву себя вместо другого,» — Мари была готова поклясться, что она вновь услышала этот чёртов голос хранителя храма. И тот, опять же, повторял эту фразу, как какую-то мантру или скорее молитву. — Да, так просто мы же не можем! Надо кого-нибудь погубить! Принести в жертву, ага! — Девушка отвечала этому голосу даже несмотря на то, что Хиро не слышал, и с его стороны это, наверное, выглядело как сумасшествие и резала, резала, резала верёвку. В Амфибии они, конечно, вроде как достаточно крепкие, но и у неё настоящее холодное оружие, наточенное, которым убить при желании можно. — Тебе голос сказал, что надо принести себя в жертву? Или умереть вместе со мной? — Понял и без объяснений лягух. — Мари, не надо! Лучше пусть уж один пройдёт испытание живым, чем никто не пройдёт просто из-за своей смерти. Я не хочу, чтобы ты умирала! — Знаешь, я тоже не хочу, чтобы я умирала! Или чтобы кто-то из вас! Вот поэтому надо было вам свалить сразу же, как только появилась на пути та лестница! — Мари чувствовала, как руки ещё немного и начали бы кровоточить, учитывая то, как сильно она держала меч. -… Чтобы ты знала — хочешь верь потом, хочешь нет, но мы хотим тебе помочь как друзья, а не ради денег, славы, спокойствия. Ты интересный собеседник, даже если я тебя много где не понимаю, классно играешь, классно выглядишь, пусть дико и непонятно, — лягух это говорил как странную скороговорку, но голос его не дрожал, был увреннным. И меч уже не дотягивал до верёвки. Та спустилась уже слишком низко, медленно, словно погружалась в какую-то воду. — Прости, — поджимает губы Мари, прежде, чем решиться на то, что роилось в её мыслях недостаточно долго, чтобы назвать её поступок адекватным. Но он всё же произошёл. Девушка, выставив перед собой меч, будто он каким-то образом мог её защитить в такой ситуации, прыгнула с небольшого разбегу в яму. В голове у Мари крутились и повторялись как молитва мысли, что отсюда легко выбраться, не считая лезвий. Надо только суметь. Даже скалолазанием или скорее стенолазанием заниматься не придётся, что очень хорошо, учитывая, в каком состоянии её ноги. Хотя, конечно, умирать за шкатулку было бы страшно. Поэтому она и не умрёт. Только эти мысли заставляли держаться Мари, а не визжать от своей тупости. Она лишь крепко-накрепко зажмурила глаза, сжала меч. И не почувствовала ничего. Ни боли, ни воя, ни то, что откуда-нибудь истекает кровь. Пианистка с силой поджала губы, не спеша открывать глаза. Наверное, хорошо, если в загробной жизни и правда нет такой херни. Ведь боль нужна, чтобы дети учились, а после смерти большинство всё же уже научены таким опытом. «Испытание пройдено», — решил на этот раз всё же оповестить всё тот же голос. В своей манере, повторяя это столько раз, словно сейчас заставляет учить стих наизусть. — Да эта загробная жизнь издевается надо мной, что ли? — Шепчет себе под нос Мари. Хоть голос у неё не изменился. И не стал мантрой, пусть и насчёт слышимости она не знает. — Почему загробная? — Раздаётся голос рядом. Хиро. Хиро, который спрашивает это, потому что наверняка не понял очередного значения слов, принятых у людей, но у которых нет земноводных синонимов. Хиро, которого сюда добавили явно какие-то садисты, потому что морально так больно его слышать после смерти. Да и сам факт её. Выжил ли он? — Потому что, наверное, я умерла. Это даже было не больно, что странно, — Мари почувствовала, что как-то безразлично или скорее отрешенно пожала плечами. — Это у вас, лягушек, их просто кидают в землю без всего ну или редко с вещами. У нас мёртвых кладут в такие тяжёлые ящики и закапывают. Не всех, конечно, но достаточно часто, чтобы у этого было название. А меня, наверное, не положат. — Но ты же жива?! — Не соглашается со словами собеседницы парень. — Рано тебе умирать! После этой фразы Мари захотелось несколько истерически рассмеяться, но почему-то потом она разозлилась. В голове начали проноситься мысли о том, что слишком уж жёсткий этот стёб со стороны какого бы там ни было Бога смерти. Если такие вообще всё же есть на самом деле. Девушка закусила губу. И почувствовала боль. И только после этого действия она поняла, что, может, и на самом деле жива. И открыла глаза. — Чего вообще произошло? — У спросившей вырвался неконтролируемый смех, и только после него она открыла глаза, начиная осматриваться. Они с Хиро лежали в яме. Той самой неглубокой яме, но лезвия куда-то убрались. Лишь одно было в неактивном состоянии в дальнем углу, словно напоминая, какое здесь было испытание. Но ничего, кроме её руки и ног у девушки ранено не было. Хиро тоже оставался цел, лишь на ноге виднелся след от долгого удержания в верёвке. — Ты прыгнула в яму, — ответил лягух, когда понял, что его рассматривают. — Но со мной всё нормально. А вот чего сейчас делала ты — я не понял совсем. Ты же… Ты же могла умереть! — Как и ты, — парировала Мари. — Мне казалось, тем, кому спасли жизнь, должны быть благодарны. Видимо, я где-то ошиблась. — Я благодарен, но в то же время почему-то зол на тебя, — признался парень. — Ты в первый раз меня защищала, во второй… — Ты тоже меня защищал, — остается только признать ей. — И от «смерти» отговаривал. Когда эта хрень крутящаяся прямо ждёт, чтобы тебя разорвать, наверное, тяжело говорить, чтобы тебя не спасали? — Тяжело. Очень тяжело, — соглашается лягух. — Я бы не знал, что случилось с младшими, а это ещё не говоря уже о том, что особо ничего в моём возрасте я не успел сделать. — Ага, а стать мэром в восемнадцать — это так, пустяки, каждый второй так делает, — прыснула от подступившего смеха пианистка. — В столицу у вас тоже, значит, часто деревенские ездят. И погреба древние находят впервые за дофига лет. И с королём разговаривают. И встречают кого-то из другого мира. — Я понял, к чему ты это, — останавливает Хиро. — Если, всё же, с такой стороны смотреть — то да, много чего. — Но даже так это не значит, что тебе надо умирать, — девушка отвела взгляд. Эти лезвия притягивали её внимание. Если вначале ей просто было, кажется, стыдно смотреть на собеседника, то теперь ей искренне стали интересны эти механизмы. Поэтому Мари аккуратно подобралась к ним. Нет, не чтобы поранить руку, а просто ей надо было проверить одну хаотично и только что возникшую в голове гипотезу. И та оказалась верной! Какими бы лезвия, смертельные для любого живого существа, не выглядели, они были ненастоящими! Они не то, что не поранили палец, даже не ощущались острыми. Конечно, если тебя такие покромсают много раз, то порезов не избежать. Но где порезы, а где — целая жизнь. — Прости, — вырвалось с губ Мари вместо сарказма, недовольства или просто тяжёлого вздоха с фырканьем. — Пожалуйста, прости. — За что ты уже второй раз извиняешься? — Совершенно не понял Хиро. — Эти лопасти не настоящие, и ты извиняешься за то, что подставилась вместо меня? Почему передо мной?.. Он спрашивал неуверенно, но при этом подходя ближе. Девушка поджала губы, а потом просто села или скорее скатилась на пол, если это вообще был он. — Извиняюсь за то, что так к тебе относилась. Ты тоже много чего наворотил, но я вела себя в последние дни как полнейшая дура, — в итоге подала голос Мари. — Прости. В третий раз. — Ничего, Салли вот тоже много чего нам говорит. Но она же всё равно одна из нас, — улыбнулся Хиро. — Ага, — Мари улыбнулась, услышав про «одну из нас». Что это за «мы» такие, лягух толком не объяснил, но и оно не надо было. И так понятно. — Больше не ври мне, пожалуйста. Друзья? — Друзья, — согласился Хиро и хотел дать пять, но рукой, а не языком, как окончательно уже научился Кел, как внезапно его и вовсе обняли. Он удивленно глянул на Мари, которая это сделала, но обвил её в ответ. На этот раз, лёжа на холодной поверхности, которая чуть обоих не погубила, обниматься было удобнее и в какой-то степени приятнее — разница в росте не чувствовалась. Как и не чувствовалась неприязнь. Мари вообще редко чувствовала к этим троим сиблингам отвращение и какой-то болотный запах, который она ожидала от земноводных. То ли его не было, то ли она просто уже свихнулась и привыкла. Но и то, и другое приятно одинаково.

***

Неизвестно, сколько они так молча пролежали. Причём это не напрягало ни Мари, ни Хиро. Но всё же, последний задумчиво сказал, прервав тишину: — Давай потихоньку выбираться. Нам надо ещё остальных найти. - А? — Непонимающе нахмурила брови девушка, но потом скорее нехотя кивнула. — Да, надо. У них и шкатулка. Надеюсь, там не какое-нибудь дикое испытание им пришлось пройти. Вот только как выбираться — оба не знали. Нет, из ямы было выбраться проще простого — та глубже не стала. Но открывать входную дверь или что-то искать — ни Хиро ни Мари не знали, решив действовать по обстоятельствам. — Смотри, дверь, но другая, — почти сразу же при осмотре оповещает лягух. — А? — Почти сразу же обводит помещение глазами по сторонам девушка. — Ага, такая шикарная. Сколько же сюда денег вбухали, учитывая, что религии у вас нет. Только та тритонья недовера. Ну, ты помнишь. Сама дверь без шуток и недомолвок была красивой, отделанной какими-то драгоценностями, пусть и нельзя было так сходу сказать, настоящие ли они. В общем, взгляд было трудно оторвать, особенно Мари, которая с новой силой почувствовала какую-то мощную и однозначную связь с этим местом. — П-помню. Но здесь поклоняются явно не паукам, — поежился Хиро, но достаточно быстро пришёл в себя. — Если я вообще правильно понял, что это за ваша религия. — Да, ты правильно всё понял. И да, вряд ли храм посвящён им, — соглашается Мари, толкая дверь. Та легко поддаётся, отворяя доступ в каменный коридор. На этот раз, он почему-то был сделан не в фиолетовом свете, а просто отделан из гранита или чего-то подобного на вид. И совсем рядом, на той же стене, была ещё одна такая же дверь. Мари толкнула её, решив посмотреть, что там, прежде, чем идти дальше. Она удивлённо округлила глаза, обнаружив, что там сидел Базил на полу и читал какую-то здешнюю книгу в окружении раскрытых сумок и фантиков, а на нём с разных сторон спали Кел и Салли. — О, вы смогли найти выход? — Поразительно спокойно, будто он и делал этот храм, ответил цветочник и потрепал лягушек. — Вставайте, пора. — А? Да?! — Почти мгновенно вскочил Кел, словно только этого и ждал и вообще не спал. — А, привет, Хиро и Мари! — М-м-м, лучше бы и дальше там сидели, спать мешаете, — закрыла глаза своими руками Салли. — Как информативно. Что у вас тут вообще произошло, раз вы негласно начали тихий час? — Мари сначала хотела скрестить руки на груди, но в итоге вздохнула и начала с горем пополам помогать убирать вещи в сумки. — Сначала мы пытались найти вас и путь отсюда, но всё оказалось тщетно. И Кел с Салли решили перекусить, а там и вздремнуть, — объяснил Базил. — Я, так понимаю, у вас там не было всё так просто? — Вроде того. Очередное испытание, которое, видимо, проверяло моё самопожертвование или ещё невесть что. Давайте, кстати, не будем тут оставлять мусор. Даже если божества в Амфибии совсем нет, мало кому понравится, что в его храме разбросали всё. — Э-э, согласен, — смущённо согласился Базил. — Черт, надо было мне сразу об этом догадаться! — Неужто ты в храме собрался чëрта звать? — Шутливо спросила пианистка и улыбнулась, видя непонимание на лицах лягушек. Хотя, храм этот ей не нравился в той же степени, сколько притягивал взгляд. Очень. До сих пор совершенно неясно, кто и с какой целью это всё сделал, все эти цепочки препятствий, этот голос, который слышен только ей… Могло быть этому столько, сколько путешествиям земноводных на Землю? Много-много лет…

***

Фиолетовый, серый, жёлтый. Этими оттенками встретила последняя комната в храме. Именно последняя, ведь никаких выходов отсюда не было, только назад. Как и не встречалось больше препятствий на пути. Только вес вещей и Салли и черезмерно активный после сна Кел. — Мне кажется, еë надо заряжать здесь. Посмотрите на эти цвета и вспомните, какие были на шкатулке до того, как камни стали белыми, — Базил обратился не только к Мари, но и к лягушкам, ведь те видели ту фотографию. — Значит, её, наверное, надо поставить на пьедестал? — Предполагает Хиро, кивая и показывая рукой на какой-то «кофейный» каменный столик, сделанный будто из мрамора. — А, может, мне туда стоит встать? — С глупой улыбкой на лице спросил Кел. — Ну пожалуйста? — Нет уж! — Достаточно резко отрезала девушка. — Лучше и правда попробовать только шкатулку. Она взяла из рук человека шкатулку, и сама поставила ту на пьедестал. Он начал ощутимо и даже немного дико пульсировать, наливаясь самым неожиданным цветом — фиолетовым. Камень начал беззвучно, но видно заполняться цветом. Таким же, который был у него на Земле. Два других же всё ещё оставались бесцветными. Мари смотрела на это зрелище не моргая и не отрываясь. Остальные тоже молча наблюдали за этим. Салли сонно, Кел, кажется, восхищённо, Хиро, удивлённо, Базил, поджав губы. Хотя, эта картинка не фокусировалась перед глазами девушки — только зарядка шкатулки интересовала её сейчас. А потом пошло тепло. Оно пронизывало девушку всю, до кончиков пят и корней волос как самое сладкое вдохновление — будто она прямо сейчас готова написать симфонию не хуже Бетховена. Горячее и желанное — ей даже не хотелось записывать что-либо, хотя в голове Мари явно играла одна мелодия непрерывно. Будто она что-то сейчас значила. А вот что Мари не видела, так это — как глаза её наполнялись фиолетовым светом, словно поставив себе вызов, сколько этой странной энергии могут вместить и выполняли всё вместе с камнем — медленно и полностью. Базил поджал губы, будто бы хотел что-то сказать, но промолчал. И в какой-то момент, это будто по щелчку пальцев, прекратилось. Мари глянула на свои руки. Теперь они ощущались другими. Такими, будто она сейчас, восстановившись, могла свернуть горы. — Шкатулка зарядилась! — Радостно уведомил Кел. — Пойдёмте назад! Пойдёмте! — Но мы вазве не должны найти втовой хвам? — Подала голос Салли. — Да, тут ещё два камня остались такими же, — согласился Хиро. — Они прям словно пустые. — Не пустые, а разряженные! — Протестует Базил. — Кел отчасти прав — выйдем на улицу, может, там будет какая подсказка. Или по дороге. Сможешь же идти спокойно, Мари? — Да чего ты так? — Удивилась названная, выходя из небольшого оцепенения. — А… Ноги. Я уже и забыла, чего с ними. Всё нормально будет.

***

И цветочник оказался прав. По пути назад ни одна ловушка не достигла их, ни новая, ни старая, даже по лестнице и склону Мари прошла относительно без помощи, а сама, и та не закрывалась прутьями. На улице же прямиком из храма шёл куда-то далеко серый яркий луч — никто не включал фонарь или что бы то ни было, само место будто бы кричало, куда надо идти. — Кажется, это и есть обозначение, — показала пианистка на луч. — Я вот даже не удивлюсь, если его вся Амфибия видит. — Ну и хорошо, если кто-то придёт! — Заявил Кел. — С компанией веселее, а если за нас решат трудные загадки, так ещё лучше! Базил глянул на Мари и дёрнул ту за рукав. Девушка вопросительно глянула на друга, не успев ничего ответить лягуху, а человек прошептал ей: — Мне кажется, в том храме мы не сможем всё пройти без Санни. И дело не только в том, что я очень хочу, чтобы он вернулся. Как думаешь, может, он… Сможет пройти по свету? — Я не знаю, Базил, не знаю, — каким-то одеревеневшим голосом ответила Мари. — И что делать буду — тоже. Цветочник вздохнул и покачал головой то ли своим мыслям, то ли отрицая, что он тоже не знает, что будет делать при встрече с лучшим другом. А после отошёл от девушки, и начал говорить вновь, но повысив голос, чтобы слышали и лягушки: — Но в любом случае, пока нам надо лететь в Ньютопию. Отдохнуть, сообщить всё королю и взять припасов. Плюс понять, в каком примерно направлении идёт луч. Да и Мари подлечиться надо.

***

«Слава в.м .роим. Сво.й в.рой в .и. м. смо.м со.дат. л.ч.ий мир, им пр.дс.ои. прави. .ами .ак, как н. смогли . .о сд.ла. .ивы. с…с.ва. В .их . дол… ос.а.с. никаки. .ив. .вс.ва, но п.р.д .им и. сила дол.на спас.и нас о. .д…й напас.и.» Санни обмакнул ещё раз перо в чернильницу. Это самый адекватный способ написания здесь чего-либо без ручки. Самодельные у него быстро протекают и портят всё. Вообще, он смог изучить только часть алфавита и перевести его на хоть какой-то адекватный английский, но даже знания этих рун достаточно, чтобы понять логическое содержание текста книги. По крайней мере, того, который не заплыл и не испортился, и мог переводиться пока ещё неумелым учеником, переписывающим всё на бумагу для себя, и, возможно, Мари с Базилом. Пусть и им придётся не читать, а слушать, так как почерк сейчас Санни даже сам свой едва мог понять. Чёртов один глаз и система чистописания из позапрошлого века. В книге же говорилась история будущего, канувшего в прошлом, как бы смешно для лейтенанта это ни звучало. Всего такого идеального, равного, Ньютопия размером с половину Амфибии и рада всем расам. Говорилось о какой-то предательнице, которая обернулась спасительницей для других. Об их или подобной троице? И про правление здесь написано так, будто они божества, а не живые смертные, пусть и из другого мира. И будто не он выбрал захватить Амфибию, а за него это сделала книга. А Обри здесь и вовсе будто волей случая. А вот, кстати, и она? Зашла с деревянной тарелкой стейка в руках. Санни однажды обмолвился напарнице, что это одно из его самых любимых блюд и рассказал примерно, что это такое. — Не стоило, — покачал головой он. — Завтра буду готов помогать строить. И ещё утром скажу кое-что про планы. Это обсуждаем с Максимусом. Всё нормально. — Э-э, ты че, хотя бы спал за эти два дня? Как оказалось, вчера и сегодня у жаб были какие-то традиционные празднества. И в этот день было решено, что из работы оставят только готовку и охоту. Учитывая жаб, последнее превращалось и вовсе то ли в цирк, то ли в праздничный ритуал. Санни же эти дни только и переводил книгу с учебником по рунам, что умудрился найти Максимус, думал над планом захвата, да прерывался на тренировки, чтобы не потерять форму. И не сойти с ума, да. — Нормально. Четыре часа точно будет, — отрезал лейтенант, зевнув. Видимо, его выдали мешки под глазами. Под глазом. — Ты мне лучше скажи. Чего тебе в детстве рассказывали взрослые. Сказки, истории, байки? — Так, сейчас ты перестаешь изображать из себя саламандру хренову и пиздуешь спать, неосмотритель хренов на голову мою. Какие в жопу сказки? Че, не слышал, что и так уже три библиотеки погорели? — Не раньше, чем ты перестанешь перенимать от меня человеческие маты. Давай точнее. Есть ли сказки про предателей и старый ми-, — Санни внезапно захотелось почесать шрам на глазу, когда он понял фразу про сгоревшие библиотеки. — Как это — сгорели? — Вот так вот — мы охотились, и увидели, как библиотека горит. Ещё недавно с той разведки принесли поставленной о двух погоревших. Только я говорить не стала. И в одной из них мы подрались с теми тритонами, откуда ты эти книги хреновы забрал. — Блять. Ну зря не стала, — Санни задумался лишь на секунду и уверенно, нахмурив брови, выдал. — Это был приказ короля. Сжечь библиотеки. Однозначно. — Че? Почему это ты так считаешь? — Будь это простые лесные пожары, тебе бы тогда сказали про них. Не про сгоревшую библиотеку. У того тритона мы нашли огниво. Того, кто был лидером группы, посланной королем. Этого вполне достаточно для деревянного здания и кучи книг внутри. Так что они могли выполнять два приказа параллельно. Ведь библиотека была в достаточно отдалённой части от дороги. Там людей не ищут. Если не знают, где искать. И почему же не случились лесные пожары? Либо это счастливая случайность. Либо кто-то контролировал процесс горения. Вряд ли местные жители. Раз их нет поблизости, — мысли Санни путались, но именно это и помогало ему приводить аргументы. — Ну и зачем ему это тогда? — Банальнейший способ скрыть знания. Возможно, одну из тех книг, которые я забрал. Возможно — нет. Пока мне неясно, — Санни хотел уже было спросить про сказки вновь, но заметил в окне, точнее, пока простой дырке башни, свечение. Серого цвета. Несмотря на блеклый цвет, оно было яркое и совершенно ни к месту. — Смотри. Туда. — Ого, цвет прямо, как у твоей ауры, — пораженно согласилась генеральша. — Пиздато выглядит. Никогда такого не видела. — И не должна была. Это может быть связано со шкатулкой! — Парень почти мгновенно вскочил с места. — Я обязан быть там! Ты можешь остаться здесь. Следить за порядком. План расскажу Максимусу, обсудите с ним. Парень начал быстро размышлять, чего ему вообще понадобится для дороги, параллельно доставая походную жабью сумку из сундука. Если там будут Базил с Мари, он ни за что не упустит шанса встретиться с ними! Даже несмотря на произошедшее и происходящее сейчас! — Стой, один ты никуда не пойдёшь! — Фыркнула девушка. — Я иду с тобой! Как раз и покажу Ким, что такое командовать, раз она такая, тьфу, умная. А пока поспи, а то наберешь одних спальных мешков в дорогу! И поешь, для кого я стейк несла. Парень был поражён решением Обри, но спорить не стал, пусть и это казалось каким-то глупым. На его лицо будто сама полезла короткая улыбка.