***
Даша десять минут стояла в молочном отделе и гипнотизировала взглядом содержимое холодильников, совсем не замечая людей вокруг с их любопытными взглядами. Все эти тошнотворные розовые сердечки рисовались везде: на ситилайтах, билбордах по пути домой, даже в супермаркете красные бумажные украшения ко дню Святого Валентина свисали с потолка, подсознательно раздражая. Саркисова вспомнила рекламу доставки суши в метро: «Специально ко Дню влюбленных: закажи сет «Сакура» и получи бутылку вина в подарок». Она фыркнула: «какая дешевка», взяла с полки кокосовое молоко и направилась дальше между стеллажей вглубь магазина. Когда у нее действительно был секс? Кажется, Саркисова тогда только переехала в столицу и прошла собеседования в Офис Генерального прокурора. Она страшно переживала, возьмут ли ее, девочку сразу после университета, с нулевым опытом. Шансов было мало, а Даша хваталась за любую возможность, чтобы остаться здесь. Это был как раз такой день: несколько собеседований без какой-либо перспективы. Гадкое чувство неудачи и собственной профнепригодности залезало под кожу, грозясь поселиться там надолго. Чтобы немного расслабиться после особенно сложного двухчасового собеседования, Даша забрела в небольшой бар, расположившийся в подвальчике одного дома на старой улице. Оглядев темное помещение, она довольно отметила, что заняты всего пару столиков. Было душновато, хотя июньская жара к девяти вечера постепенно начинала спадать, любезно предоставляя возможность вдохнуть свежего воздуха. Кондиционер определенно не справлялся один в небольшом зале, хотя и работал на полную. Сев на высокий барный стул, Даша провела рукой по вырезу белой блузы в области груди. Казалось, что синтетическая ткань совсем не пропускала воздух, прилипая к вспотевшей и разгоряченной коже. Она вздохнула. Расстегнув еще пару пуговиц, она почувствовала незначительное облегчение. — Что будете пить? – невысокая брюнетка, стриженная под ультрасовременный в тот период боб, приветливо улыбнулась с другой стороны барной стойки. — Вино. Белое. И желательно очень холодное. Девушка утвердительно кивнула и потянулась к специальному черному холодильнику внизу. Спасительная жидкость плавно заполняла бокал. Даша с вожделением наблюдала. Сделав первый, обычно самый большой глоток, она прикрыла глаза от наслаждения. Настя не писала вот уже неделю. В этот раз, видимо, действительно конец. Почти пятьсот километров расстояния оказались смертельными для их отношений. Может, когда-то они смогут сказать друг другу «привет, как ты?» без тянущей боли в груди от паршивого прощания. — Обновить? – девушка-бармен указала на неожиданной быстро опустевший бокал в руках Даши. — Да, пожалуй, – взгляд спустился ниже по телу незнакомки, отыскивая бейджик, – Надежда. Какое у Вас обнадеживающее имя. То, чего сейчас мне очень не хватает. Флирт плоский, до ужаса банальный, но напрягаться не хотелось. Легкость и беззаботность – вот, что привлекало больше всего. Бокал снова наполнили, а Надежда заинтересованно осмотрела девушку с ног до головы. — В этом городе по-другому никак. Ты недавно приехала? — Полторы недели назад. Сейчас жду результатов собеседования, – Даша перекатила вино во рту с одной стороны на другую. Переход на «ты» свидетельствовал о том, что ее прекрасно поняли и, возможно, даже оценили жалкий подкат. Бар постепенно начал заполняться людьми, и шум увеличивался. Пора уходить. — Слушай, у меня через тридцать минут заканчивается смена, не хочешь вместе прогуляться? На ВДНХ недавно обновили оранжерею, мне постоянный клиент оставил два флаера на бесплатный вход, – над баром светили маленькие лампочки, и в этом тусклом свете курносый нос, усыпанный созвездиями веснушек, мило сморщился, когда к стойке подошел молодой парень в черной бейсболке, слегка навеселе. Он жестом подозвал Надежду. – Сейчас вернусь, минуту. Пока ее новая подруга открывала бутылку Короны и мастерски ровно нарезала лайм, Саркисова осмотрела ее с ног до головы: белая короткая рубашка плотно обтягивала аппетитные изгибы, а черные шорты открывали вид на слегка загорелые стройные ноги, на вид Наде казалось не больше двадцати пяти. Почему нет? Она свободна с недавних пор. На одну ночь можно отвлечься. С белоснежной улыбкой Надежда вернулась к Саркисовой, прохладная ладонь заскользила по ее горячей руке, очерчивая незамысловатый узор острыми ногтями. Все сомнения улетучились. Возбуждение волной пронзило тело, задерживаясь внизу. — Ты далеко живешь? — Девушка, Вы будете что-то брать? За спиной прогремел грубый мужской голос. Даша застыла у хлебного отдела с лавашем в руке, перегородив путь к стеллажу. Проморгавшись, она вернулась к реальности. Ни слова не сказав недовольному мужчине, она бросила лаваш в свою корзинку и направилась к кассе. Впереди нее три человека, но очередь двигалась быстро, так как покупок у всех было немного. Секса определенно хотелось, Стас попал в точку. Но проблема рисовалась с двумя звездочками: желала она конкретно одного Генерального прокурора и никого больше. Только на секунду Даша представила полные мягкие губы на своей шее, прокладывающие дорожку к груди, а руки томительно медленно снимающие с нее один элемент одежды за другим, как внутри все воспламенялось от желания. — Вот черт, – пробурчала Саркисова, снова возвращаясь к окружающему миру. Вспотевшими ладошками она принялась вынимать содержимое корзины на движущуюся ленту.***
Как и ожидалось, Ирина Владимировна в девять утра уже сидела за своим рабочим столом со стаканом американо. Предатель Полунин позвонил Даше в шесть тридцать и сказал, что на работу не придет, так как ночью появилась температура под сорок, а если он заразит Вознесенскую, то будет четвертован ею самым болезненным способом. Для подтверждения даже пару раз кашлянул в трубку. — Ты, когда поступал в университет, перепутал театральное с юридическим, - проворчала Саркисова. Даша клятвенно пообещала, что сама скажет начальнице о его отсутствии, так он боится. Потом Полунин ей это компенсирует в стократном размере, просто еще не знает об этом. К удивлению Даши, Ирина Владимировна лишь махнула рукой и сказала, что пусть не возвращается, пока все его бациллы не умрут. Или умрет он. И серьезный взгляд из-под очков красноречиво подтверждал, что она не шутит. Работники Офиса бегали с глупыми улыбками, будто их сам купидон в задницу ударил, поэтому ниже своего этажа больше Даша не спускалась. Ирина Владимировна же в обед ушла к своему заместителю на совещание, но через полчаса вернулась, зло сверкая глазами. Проходя мимо Даши, она еле слышно недовольно бросила: — С ума посходили все сегодня. Хоть кто-то разделяет ее взгляды по этому поводу. Даша с Ириной Владимировной понимали друг друга временами слишком хорошо, что иногда пугало Саркисову до чертиков. Больше из кабинета прокурор не выходила. Около семи вечера Даша словила себя на мысли, что голодна. Обедать она не выходила по понятным причинам, да и ужин тоже не светит, скорее всего. Домой она не попадет в ближайший час точно, да и в ее холодильнике последнее время ничего не было, кроме кошачьего корма. Живот тихо заурчал, подтверждая желание подкрепиться. Слегка нахмурившись, Даша потянулась к своему телефону. Она знала, что Вознесенская, ровно как и она сама, ничего не ела за сегодня. Чтобы не отвлекать начальницы от работы (совсем не потому, что она не могла спокойно смотреть на женщину без пошлых мыслей), Даша отправила сообщение в Телеграмме. Вы: Доставка? И.В.: Я думала, ты уже не додумаешься. Вы: Предпочтения? И.В.: Что-то калорийное и вкусное. Брови Саркисовой удивленно поползли вверх. Вы: Даже из Мака можно? И.В.: Сразу шаурму давай. Можно что-то более изящное? Даша закатила глаза, торопливо перебирая в голове варианты. Вы: Пицца? И.В.: Близко. Вы: Паста? И.В.: Карбонара. Вы: Тирамису? И.В.: Быстрее шевелись. Даша прыснула со смеху и принялась в поисковике искать номер ближайшего приличного итальянского ресторана. Через сорок минут девушка быстро спускалась на проходную. Парень-курьер явно выглядел озадаченным тому факту, куда попал, и с приоткрытым ртом разглядывал все вокруг. Старик-охранник понимающе улыбался, вспоминая свой первый рабочий день в этом здании. Всунув курьеру нужную сумму с чаевыми, Даша поспешила к лифту. Невероятно аппетитный запах пробивался даже сквозь фольгу и бумажный пакет. Желудок невыносимо скрутило. Саркисова два раза, для галочки, постучала в дверь кабинета прокурора и, не дожидаясь разрешения, вихрем влетела внутрь. — Ты, я вижу, очень голодна. Не обедала? – внезапно ухмыльнулась Вознесенская, неспешно поднимаясь со своего кресла. Черные брюки-палаццо с завышенной талией выглядели действительно роскошно в сочетании с блестящими туфлями на шпильке и немного свободной хлопковой белой рубашкой. Особенно, когда под вечер брюнетка закатила рукава до локтей и сняла длинный кардиган. Не хватает только ярко красной помады. Сегодня Ирина Владимировна обошлась лишь тушью, бронзовыми румянами, которые выгодно подчеркивали острые скулы, и блеском для губ слегка розоватого оттенка. Натурально и так маняще. Она невзначай положила руку на талию помощницы, забирая свое блюдо, и еле ощутимо, касаясь грудью спины Даши; та немного сконфуженно улыбнулась, но виду не подала. — Не хотелось выходить туда, все слишком… Воодушевленные сегодня. Разложив еду с приборами на длинном столе для собраний, Даша подогнула одну ногу под себя и села на стул. Паста оставалась теплой, радостно отметила она, снимая фольгу с коробки. Вознесенская перетащила свой ноутбук поближе и развернула экраном к Даше. Она села через один стул, соблюдая необходимую дистанцию для ясности ума обеих. — Я думала, что одна заметила этот всеобщий нелепый восторг по поводу дарения картонных человеческих органов, – губы скривились в улыбке, а затем элегантно обхватили вилку с набранными на ней спагетти. — Какая Вы романтичная. У Даши же, как на зло, они все соскальзывали с пластиковой вилки, чем порядком начинали бесить. В конечном итоге Саркисовой удалось накрутить спагетти, подперев те кусочком бекона, не давая им снова упасть. На брошенную фразу женщина лишь безразлично пожала плечами. — Я предпочитаю выражать свои чувства другим способом, – выразительный взгляд голубых глаз уперся в шоколадные. Даша сглотнула. Казалось, что весь воздух ударом от этих слов выбили из легких, а температура в комнате повысилась на пару градусов. «Провокаторша. Не обращай внимания и жуй». — Как продвигается Ваше дело с незаконной добычей янтаря? Требовалось срочно сменить тему, а то кто-то точно подавится, если прилетит еще один подобный взгляд. Самой безопасной темой всегда была работа. Ирина Владимировна поставила свою полупустую тарелку с аккуратно сдвинутым беконом в углу и потянулась к ноутбуку. Быстро отыскав нужную папку с надписью «Янтарь-19», она запустила видео. — Увлекательный блокбастер, смотри. Ты одна из первых, кто увидит. Мировая премьера в Ютубе только через неделю. На экране начал воспроизводиться чей-то телефонный разговор о выкупе территории для добычи янтаря в обход государственного тендера. Суммы звучали такие, что Саркисова чуть не уронила стаканы с тирамису. Она впервые видела, как Ирина Владимировна ела что-то сладкое. Кофейный, слегка терпковатый, с ароматом сливочного рома – то, что нужно сейчас. Даша чуть не застонала от ощущения нежного крема на языке. Десерт закончился как раз к титрам фильма-расследования, снятого службой безопасности в сотрудничестве с прокуратурой. В конечном счете, хэппи-энд ожидаемо случился только для ментов: всех задержали, конечно, и даже депутатов, которые попытались протолкнуть проплаченный законопроект. Проделанная работа – ювелирная и долгая: от устройства к одному из депутатов секретаршей, якобы молоденькой и глупой девчонки, которая сливала информацию; вплоть до задержания подозреваемых в ресторане при передаче более двух миллионов долларов, прошло чуть больше полугода. Количество привлеченных к делу оперов и, вообще, работников юстиции, безусловно впечатляло. Масштабно и красиво. Самое интересное, что никто не подставил и не сдал информацию врагам. — Как тебе кино? - Вознесенская отставила свое тирамису, съев всего несколько маленьких ложек. — Это было… тонко, – не говорить же, что заключительные десять минут видео она была сосредоточена не на следственных действиях и эпичной развязке, а на точеном профиле брюнетки, которая задумчиво облизывала губы кончиком языка, смахивая крем. Тонкая бровь иронично изогнулась. — Какая похвала для семи месяцев сложной операции. Ошеломительно. Нужно отправить начальнику службы безопасности, он еще не видел, – цокнула языком Вознесенская и отвернулась к ноутбуку. Между бровей тот час пролегла складка, – почему я не могу отправить? — Файл очень большой, нужно его заархивировать. Женщина нахмурилась сильнее. Быстро опустив ноги вниз и придвинувшись на пустующее место рядом, Даша взялась за небольшую беспроводную мышку, где все еще лежала ладонь Ирины Владимировны. Касание стало уверенным и определенно намеренным. Хотя девушка пыталась не приближаться слишком близко, оставляя приличное расстояние между ними, этого небольшого контакта вполне достаточно, чтобы волна бесстыдного желания снова окатила ее тело. — Нужно нажать на иконку файла правой кнопкой, – два пальца одновременно сделали «клац», – выбираете в строке «заархивировать», вот так, дальше «ок». Ждем, когда создастся новый файл и… готово, – чужая мягкая ладонь совсем не сопротивлялась, когда пальцы Даши немного спустились вниз, и большой палец нежно погладил у основания запястья. Вознесенская медленно подалась спиной назад, натыкаясь на часто вздымающуюся грудь девушки. Губы Даши оказались в опасной близости возле скрытого прядью волос уха начальницы; хотелось зарыться носом во впадинку между ним и шеей, чтобы вобрать этот цепляющий, свежий аромат мяты еще сильнее. Не давая себе утонуть в этих запретных ощущениях, Саркисова продолжила отправку: быстро переместив файл в окно Гугл почты, она планировала отодвинуться, потому что находиться так опьяняюще близко, без возможности дотронуться именно так, как ей хочется, становилось мучительнее с каждой секундой. Ирина Владимировна, казалось, вовсе не дышала. Лицо было невозможно рассмотреть с такого ракурса, но она явно выглядела напряженной. — Так-с. Есть, – прошептала Даша, нажимая на кнопку «отправить». Как только она убрала руку и захотела вернуться на свой стул, Вознесенская не дала ей этого сделать и резко обернулась. Их колени, скрытые тканью брюк, соприкоснулись. Пальцы аккуратно пробежали по щеке Даши и легли на подбородок, слегка наклоняя и притягивая. Даша застыла в томительном ожидании неминуемого. — Есть тысяча причин, почему это плохая идея, и мы об этом пожалеем потом, но прямо сейчас я ничего не могу поделать с тем, что меня невообразимо тянет к тебе, - тихо сказала Ирина Владимировна на выдохе. Считанные сантиметры расстояния оказались позади. Губы мягко прикоснулись к полным губам напротив. Первые несколько секунд поцелуя были нежными, почти невинными, от чего толпа приятных и волнующих мурашек пробежала вдоль позвоночника. Но эта теплота постепенно превращалась в обжигающее пламя возбуждения. Ты – тигр, которого больше полугода держали на одной воде, лишь дразнили, показывали, давали облизать добычу, но в последний момент забирали, и вот наконец-то этот долгожданный сочный кусок мяса попал в твой вольер. Хочется съесть до последней крошки и облизать пальцы. Даша полностью потеряла счет времени, мгновенно погрузившись в беззастенчивое чувство такого долгожданного обладания этой великолепной женщиной. Лишь когда спина слегка болезненно ударилась об тот самый изумрудный диванчик, удалось немного прийти в себя. Видимо, они каким-то образом осторожно переместились к нему, не желая отрываться друг от друга. Вес Вознесенской приятно давил на колени, и девушка ухватилась за ее округлые бедра, притягивая еще ближе. Пальцы ловко принялись расстегивать верхние пуговки белой рубашки. Первые четыре поддались легко, и этого оказалось достаточно, чтобы показался краешек манящего кружева. И Саркисова сделала то, о чем мечтала долгое время: губы с трепетом и благоговением коснулись впадины между грудей и медленно, поцелуй за поцелуем, стали подниматься к шее. Ирина, не сдерживаясь, издала протяжный стон, зарывшись одной рукой в густые темно-русые волосы, а другой пришлось ухватиться за изголовье дивана, чтобы не рухнуть. Услышав отдаленно звук расстегивающейся змейки штанов, женщина опомнилась, будто только сейчас вспоминая, где они находятся. — Мы… не можем здесь… Даша. Голова откинулась еще сильнее назад, предоставляя девушке как можно больше обнаженной кожи для чувственных прикосновений. Непослушные холодные пальцы проскользнули под ремень штанов и задели резинку трусов. Даша слепо боялась, что если сейчас они остановятся, то второго такого шанса больше не предоставится. — Черт, Саркисова, стой. Ирине пришлось слегка потянуть за волосы, буквально отрывая ее от себя. — Ауч, – карие глаза укоризненно поднялись на женщину, которая довольно ухмылялась, умело маскируя этим свое собственное разочарование. — Мы могли бы поехать ко мне, сюда в любой момент кто-то может войти. — Пусть завидуют, – еще мокрый поцелуй вдоль линии скул. Вознесенская крепче сжала волосы в руке. В ответ на это Даша резко дернула своими бедрами, врезаясь в бедра напротив, чтобы создать нужное трение внизу. Ирине пришлось призвать все свое самообладание, и она сцепила зубы, дабы не застонать. — У меня есть пирожные, которыми Станислав пытался меня подкупить за свое безобразное опоздание. Даша нехотя все-таки отодвинулась от Ирины и улыбнулась, нагло заглянув в лазурные глаза. — Нужно было с этого начинать. Поехали. Ирина громко расхохоталась у самого уха Саркисовой, пряча лицо в длинных волосах девушки. Хотелось так сидеть, обниматься и никуда не уходить. — Паразитка. Так и знала, что еда будет главным аргументом для тебя. — Меньше слов, больше дела. Одевайтесь, Ирина Владимировна, – уловив беззлобный прищуренный взгляд напротив, Даша закатила глаза и добавила, – пожалуйста.***
В салоне играла какая-то джазовая музыка из «Релакс ФМ», но Саркисова явно пребывала не на релаксе. Реальность происходящего оглушила ее чем-то тяжелым, наподобие разводного ключа. Она даже старалась поменьше дышать и двигаться, чтобы вдруг не проснуться. Ирина плавно крутила руль, выезжая на главную дорогу. От мерцания ярких фар других машин и светофоров рябило в глазах. Ей впервые за столько лет захотелось нарушить собственный строгий закон и закурить, приоткрыв тонированное стекло. Она находилась буквально в шаге от того, чтобы послать все к черту. Ведь это кажется таким простым и привычным: развернуть машину, отвезти Дашу домой, пригрозить, чтобы забыла обо всем произошедшем, а затем, конечно, уволить, таким образом, выбрасывая ее из своей жизни раз и навсегда. Снова вернуться домой, закрыть наглухо все замки в квартире и сердце. Чем дольше затягивалось молчание, тем сильнее хотелось ударить по тормозам. Вознесенская стиснула зубы, ее моментально наполнила злость на свою трусливость. Просрать такой редкостный шанс стать кем-то, кроме холодной суки, которую в большинстве случаев или ненавидят, или боятся. Она прислушалась к себе, клацнула мысленным выключателем и отпустила все переживания. Будет как будет. Если эти отношения сделают ее хотя бы на вечер счастливой, а затем все рухнет, то пусть так и произойдёт. Мотнув волосами, Ирина ощутила робкое прикосновение к своему колену. Она совсем забыла, что не одна сейчас проживает подобную борьбу с собой. Злость сменилась стыдом и смутным страхом, что теперь не все зависит только от нее одной, а и от этой девушки на соседнем сидении, которая изо всех сил пытается скрыть и сгладить всю неловкость возникшей ситуации. Даша подняла руку, предполагая, что ошиблась и пересекла черту, но женщина следом положила ее обратно, давая понять, что это уместно, и она не против. — Я забыла покормить Симу. Черная бровь вопросительно изогнулась. Даша вспомнила, что за все время, пока они последние несколько недель откровенно флиртовали друг с другом, обменивались безобразными двусмысленными фразами и всячески игнорировали растущее сексуальное напряжение, она так и не нашла время поблагодарить за помощь с котенком. — Котенок, которого мы спасли. Я назвала ее Сима, так когда-то звали мою первую кошку, и она была такая же черная, – ладонь крепче сжала колено. – Спасибо за помощь, если бы не Вы, то не знаю, чем все закончилось. Снисходительная улыбка тронула губы прокурора. — Это ты Спаситель, я лишь немного направила тебя. — Мы спасли. Я знаю, что Вы заплатили. Машина неспеша заехала через автоматические ворота в элитный ЖК. Три высотки стояли полукругом, окружая внутри огромный зеленый парк. В темноте мало разглядишь, но масштаб впечатлял даже в это время суток. Ирина проехала вдоль среднего дома и остановилась возле въезда в паркинг, ожидая поднятия ворот. Саркисова быстро скинула смс соседке из квартиры этажом выше, у которой всегда на экстренные случаи был ключ, с просьбой насыпать еды кошке, мысленно извинившись перед последней. По пути домой обязательно купит ей какую-то вкусняшку. — Это неважно. Все, что действительно имеет значение, не купишь за деньги, поверь. И Даша охотно верила, потому что единственное имеющее вес для нее в эту минуту вызывало лифт и нервно крутило ключи в руке. Когда входная дверь захлопнулась за спиной, живот Саркисовой скрутило от предвкушения и при этом неуверенности. Оказавшись на чужой территории, она впервые настолько четко поняла кардинальную разницу их с Вознесенской уровней жизни. — Красное или белое? «Отличная идея, может я выпью и стану спокойнее или наоборот буду увереннее...» Сняв верхнюю одежду, Даша медленно прошла на кухню, следуя за хозяйкой. — Красное, пожалуйста. Белое потерпит к лету. Девушка даже в самых смелых мечтах не могла думать о том, что происходит сейчас, а говорить о будущем – совсем плохая идея. С подобными тревожными мыслями под силу справиться только алкоголю. Кухня обставлена просто и со вкусом: все в белом цвете, выбивался лишь черный холодильник. Много дорогой техники, которая выглядела идеально чистой, даже возможно абсолютно новой. Зная график Вознесенской почти наизусть последние почти восемь месяцев, она уверена, что так и было. Мельком увидев просторную гостиную, девушка убедилась в своих догадках: все бело и чисто. И дело не в том, что каждую неделю сюда наведывалась клининг-компания с генеральной уборкой. Что-то было не так, хотя вся мебель и мелкие детали, начиная от роскошного молочного оттенка дивана до высокой пальмы в горшке возле тумбочки под плазмой, создавали уют. «Ну, конечно, а теперь представь, как она рассмеется тебе в лицо, когда ты пригласишь ее в свою захудалую студию в доисторической панельке…» Прозрачная дверь вела из кухни на уютную стеклянную лоджию. Один небольшой плетеный диванчик и журнальный столик – вот и все. Даша представила как кайфово, наверное, выйти на нее ранним летним утром с чашечкой кофе в руке, ощутить приятную прохладу под босыми ногами и смотреть на неспешно просыпающийся город. Сейчас же все вокруг завораживающе светилось и мигало. Такие большие города всегда вызывали у Даши восхищение и неподдельную детскую радость, неиссякаемый оптимизм. Мягкое касание к плечу выдернуло из размышлений. — Очень красивый вид, – Даша забрала протянутый бокал и благодарно кивнула. Ирина встала рядом, задевая ее плечо собственным, и задумчиво наклонила голову в бок. Без привычных каблуков она оказалась на полголовы ниже. Даше это очень понравилось. Хоть в чем-то она превосходит. — Я люблю сидеть здесь после работы и наблюдать за людьми внизу. Верить, что никогда не бывает поздно. Даша хотела спросить: «для чего?», но запнулась. Ответ был столь очевидным и не требовал оглашения вслух. Одновременно повернув головы, они столкнулись нетерпеливыми взглядами и бокалами. — За столицу, – прошептала Вознесенская, делая глоток полусладкого. Эхом раздался голос Саркисовой, повторяя те же слова. Даша осушила свой бокал на половину, не стесняясь пристального взгляда напротив. Тревожность никак не отпускала ее, несмотря на все усилия взять себя в руки. От того, что она пила алкоголь довольно редко, он моментально ударил в голову, вызывая приятную истому и расслабленность. Но при этом дарил раскованность и чуточку больше храбрости. Немного опьяненные мозги Саркисовой провели чертовски занятную, по ее мнению, аналогию со знаменитым зельем храбрости из Гарри Поттера. Они так и стояли, наблюдая за автострадами под ногами в ненапряженной тишине, допивая до дна содержимое бокалов и собственные сомнения. Все это испарилось у обеих, когда теплые губы коснулись, к удивлению Даши, податливых губ Вознесенской. Низ живота приятно потянуло от довольно уверенного в этот раз соприкосновения языков. Композиция вкуса, состоящая из губ Ирины, все еще отдаленно отдававших ароматом кофе с тирамису и терпкого вина, сносила крышу капитально. Поставив пустые бокалы на кухонный стол, Ирина нетерпеливо потянула Дашу в спальню. Проходя мимо манящего мягкого дивана в гостиной, Саркисова несильно дернула женщину на себя, давая понять, что срочно нужна остановка здесь. — Всего пару шагов, – прошептала Ирина в темноте, чувствуя трепетные прикосновения к своей груди через лифчик. Она и не заметила, когда рубашка оказалась расстегнутой и болталась на одних локтях. Высокий торшер возле дивана тускло освещал небольшую часть комнаты. Увидев огонь в карих глазах, она поддалась искушению и, повинуясь, пошла. Только у нее уже имелись свои планы, которые менять не спешила. Усадив на свои колени возмущенную Дашу, Ирина быстро заткнула ее поцелуем и, не торопясь, принялась избавлять молодое тело от каждого элемента одежды. Все слова вылетели из головы Саркисовой, когда ласковые пальцы сняли ее объемный свитер и коснулись груди. Лифчик сразу постигла участь свитера. Чтобы не потерять равновесие, она ухватилась руками за плечи Ирины. Громкий стон слетел с ее губ, когда Вознесенская сжала небольшую грудь и медленно, немного дразня, провела языком по ареолу, а затем легонько укусила. Даша убрала руку с плеча и погрузила ее в копну черных волос, приближая как можно ближе к себе. Это пьянило намного сильнее вина. Когда со вторым соском проделали то же самое, девушка поняла, что готова кончить прямо сейчас, без дальнейших стимуляций. Просто от ощущения этого горячего рта на своем теле. Чего только стоил вид самой начальницы: раскрасневшиеся щеки, размазаны по лицу жалкие остатки блеска, от сделанной утром укладки и след простыл. Это выглядело чертовски сексуально, только от одной мысли об этом, Даша сильнее потерлась промежностью о бедро Иры. — И все-таки ты такая нетерпеливая, – нервно рассмеялась Ирина хриплым голосом. В ответ на это Даша еще сильнее заерзала на ее коленях. Поняв, что та уже на пределе, Ирина быстро расстегнула пуговицу джинсов и двумя руками принялась их стягивать. Не без помощи самой Даши со штанами было покончено. Все, что осталось на ней из одежды – любимые черные трусы слипы. Не самое подходящее белье для первого секса с такой восхитительной женщиной, но хотя бы те, что в горошек, остались в комоде. Если бы она только знала утром… Ноги нетерпеливо раздвинулись еще шире, упираясь коленями в спинку дивана, а руки снова сжимали плечи Иры. Вознесенская отодвинула тонкую полоску трусов и коснулась пальцами влажного входа, размазывая влагу по всей промежности. — Наконец-то. Собственные слова для Даши звучали как в вакууме, ничто не имело значения, кроме ласкающих ее пальцев и обжигающих, сводящих с ума окончательно, губ на своей шее. Одна рука покинула плечо и очертила путь вниз к мешающему ей чужому кружевному бюстгальтеру. Вынув полную грудь из чашечки, Саркисова крепко сжала ее и нежно ущипнула за сосок. Ира глухо застонала, слепо находя рот девушки для глубокого поцелуя. Сколько раз Даша проделывала это в своих мечтах – не сосчитать. Она в быстром темпе насаживалась на два пальца Ирины, когда другой принялся массировать чувствительный клитор. Это стало невыносимо больше терпеть. Голова Даши откинулась назад, и она вскрикнула. Оргазм накрыл взрывной волной, заставляя дрожать все тело. — Ира… – почти с благоговением, так звучал ее голос. — Теперь мы дойдем до кровати? – Вознесенская любовно поправила упавший на вспотевший Дашин лоб каштановый локон, улыбаясь так, словно перед ней была самая красивая картина в мире. — Я постараюсь, – прижавшись еще раз к чуть опухшим от поцелуев губам, Даша медленно слезла с женщины, стараясь не делать резких движений, чтобы не упасть. Ее все еще штормило. — Ты мне все колени отдавила, – беззлобно ворчала Ира, толкая дверь спальни. На всякий случай она держала Дашу за руку для подстраховки. — У меня требовательная начальница, и нет времени на спортзал, извините, – в таком же тоне ответила Саркисова, быстро скользя взглядом по спальне: просторно, уютно и, как все остальные комнаты, в светлых оттенках. Один легкий толчок в грудь, и она уже лежит на матрасе с распростёртыми руками. — Я думаю, ты даже не представляешь, насколько требовательной я могу быть, – ухмыльнулась Ирина, по-царски восседая сверху. Ее глаза пьяно блестели, а приоткрытые губы так и манили захватить их в чувственном поцелуе. — Удивите, госпожа Генеральный прокурор, – Даша ловко скинула с себя женщину и сама устроилась сверху, прижимая ту к мягкой кровати. Застигнутая врасплох Ира не успела ничего сообразить, как ее штаны вместе с нижним бельем уже валялись на полу. Победная улыбка красовалась на лице Даши. Вознесенская словила себя на мысли, что такой живой давно не ощущала себя и лишаться этого не хотелось точно. Она беззлобно щелкнула Саркисову по носу, чувствуя, как ее постепенно покидает недавнее чувство тревоги. Тем временем, Даша спускалась все ниже и ниже, оставляя влажную дорожку из поцелуев на бархатной коже. Ира нетерпеливо закинула ногу на плечо девушки, открывая себя шире для этих волшебных мягких губ, которые уже без труда нашли ее чувственное место и впились в него, как в божественный нектар. — ГосподиБожеМой… – громкий стон прошелся эхом в стенах квартиры.***
Последние двадцать минут Ира наблюдала за мирно посапывающей Саркисовой, которая оказалась прямо-таки открытием вечера. Такого сильного оргазма ее тело давно не испытывало, а, возможно, даже никогда. Последующие партнеры после бывшего мужа не приносили того удовольствия, которое от них ожидалось, к сожалению. Все, о чем они думали – это как бы поскорее засунуть свой член в нее и кончить. Ее собственное удовольствие так и оставалось проблемой, но уже личной. Поэтому последний год Вознесенская обходилась без секса совсем. Скорее всего, это тоже сыграло свою роль сегодня ночью. Оказывается, чтобы получить классный оргазм, ей просто нужно было обратиться к… женскому полу. Даша так умело играла на ее теле. Знала, где нужно нажать, где укусить, а где поцеловать, что невольно всплыл вопрос, сколько же у нее было девушек раньше. Липкое чувство необъяснимой ревности фоново вспыхнуло в груди. Содрогнувшись от неуместных чувств, Ира тихо выскользнула из кровати, схватила со стула оставленную еще с утра короткую ночную рубашку, доходящую до середины бедра, и вышла из спальни. Открыв на лоджии настежь окно, Ирина подожгла сигарету и сделала первую глубокую затяжку. Эта девочка, спящая в ее кровати, скорее всего, даже не осознает, что они наделали. Она не могла ее винить, стоит только вспомнить, какой в двадцать четыре была сама Вознесенская: ты все еще слепо веришь, что мир крутится вокруг тебя, ты всесилен. С возрастом и «правильными» людьми приходит понимание, что даже самый добрый и справедливый человек может с тобой поступить как с дерьмом. И это, конечно, только твои проблемы, что он не оправдал предоставленного тобой любезно доверия. Ты думаешь, что вся жизнь впереди, и все можно пережить. От части так и есть, пережить можно все, человек привыкает ко всему. Только часы неумолимо тикают. «Мне почти сорок. Только сорок. Пятнадцать лет разницы – насколько это много?» Еще одна глубокая затяжка, и пепел с тлеющей в темноте сигареты посыпался вниз. — Если ты простоишь на сквозняке еще пять минут, то придется брать, о ужас, больничный и умирать от скуки дома. Полунина хватит инфаркт от мысли, что это он тебя заразил. Ира ощутила насколько замерзла только, когда закрыла окно и повернулась к Даше, которая с издевательской улыбкой, по-хозяйски наполнила два стакана водой. — Мы только один раз переспали, а ты уже мне хамишь, что же будет дальше, – криво ухмыльнулась Ира, обнимая девушку, чтобы выбросить бычок в мусорное ведро под мойкой. Саркисова сделала большой глоток воды, а второй протянула Вознесенской. — Не знаю, но хотела бы узнать. А ты? – вопрос прозвучал будничным тоном, будто они обсуждали, что за погода будет завтра. Озвучив его, Саркисова ощутила, как все напряжение вновь вернулось и заполнило колбочку до верху. Ирина поставила свой пустой стакан возле использованных бокалов и неторопливо приблизилась к нервно покусывающей нижнюю губу Даше. Глаза сами прикрылись от удовольствия, когда Ира оставила невесомый поцелуй на ее плече, обжигая горячим шепотом: — Уже не боишься меня? Нежный укус пришелся прямиком в самое чувствительное место под ухом, вызывая мурашки и новый прилив возбуждения. Ирина знала, как ее близость влияет на помощницу и беззастенчиво этим пользовалась. — Хочу тебя, – вот так вот просто, без стеснений. Удар пришелся прямо в цель. Даша властно схватила женщину за тонкую талию и с жадностью впилась в ее губы. Тело Иры, прижатое к столешнице, не сопротивлялось, да и не желало, лишь послушно разводило ноги под уверенным натиском колена.***
Саркисова вымоталась настолько сильно физически и морально, что провалилась в крепкий сон, как только голова коснулась подушки. Все, на что хватило сил перед тем, как отключиться, это крепко прижать Иру спиной к себе. В голове все еще мелькали картинки голой Вознесенской, которую трахали посреди собственной кухни; ее ласковые руки то гладили Дашины волосы, спускаясь к голым плечам, то угрожающе впивались в кожу острыми ногтями на спине, когда темп становился особенно жестким, и она была близка. Поэтому неудивительно, что этой ночью ей ничего не снилось. Ведь все, о чем она раньше видела сны, лежит сейчас рядом и также сильно прижимается к ней.