Пепел

Встреча с координатором прошла успешно. Вампир не удержался от того, чтобы прокомментировать, насколько Городецкому идет строгий костюм в отличие от его старой спецформы. — Наконец вы, Светлый, вошли во вкус. Мои поздравления. Антон лишь неприязненно зыркнул на него, предупреждая взглядом, что тому лучше не поднимать эту тему. Координатор настолько остался доволен итоговыми результатами экспериментальной группы, что даже позволил Антону просмотреть промежуточную статистку обмена энергиями с Сумраком. — У вашей пары пока несколько нестабильный результат. Но мы дадим вам немного времени. — Мне надо будет составить отчет и по этому вопросу? — Нет, Завулон уже обо всем позаботился. В конце беседы Антону сообщили, что новый амулет уже снят с учета в схроне, и теперь Городецкий является его единственным полноправным владельцем. Похоже, все налаживалось. *** В одном из магазинчиков на соседней улице Антон надолго застрял у витрины. Среди многочисленных разноцветных сувениров небольшим рядком выстроились фарфоровые полосатые статуэтки. Прямо на Антона большими печальными глазами взирал котяра, будто специально поставленный тут для привлечения его внимания. Тощий, в бело-синюю полоску и размером с зажигалку. Хвост у этого чудовища был облезлый и смахивал на колючий ёрш. Художник явно обладал чувством юмора, раз под его пальцами родилось это недоразумение. Но поразила фигурка Антона другим: выражение морды было очень знакомым — вылитое завулоновское ехидство, замаскированное под невинную доброжелательность. Впрочем, чуть приметные верхние клыки в кривоватой ухмылке не давали забыть, что перед тобой хищник. Немного отойдя от шока, Городецкий довольно хмыкнул и приобрел статуэтку. Всё равно надо делать ответный подарок в обмен на амулет. Когда статуэтку упаковывали, Антон заметил, что на шее у кота с левой стороны была косая красная линия. Видимо, в момент росписи художник случайно задел не той кистью. Молоденькая продавщица стала смущено оправдываться, проследив за его растерянным взглядом, и предложила выбрать другую фигурку, раз эта оказалась с браком. Но Антон категорично покачал головой и непроизвольно коснулся рукой своей ключицы, там, где совсем недавно у него красовался порез от завулоновского заклинания. Какие странные порою бывают совпадения. Что ж, идея сделать подарок с намеком Городецкому показалась достойной местью Завулону. Вместе с этой фигуркой Антон прихватил еще одну: сидящего по-турецки с кальяном в обнимку упитанного кота, выполненного в той же цветовой гамме. Глазищи у него были большими, круглыми, с хитро скошенными в сторону зрачками — вылитый шеф. Гесеру такой сувенир должен был прийтись по вкусу. ** Завулон долго озадаченно взирал на подарок, потом довольно усмехнулся и водрузил статуэтку на рабочий стол, заявив, что только Городецкому могло прийти в голову сравнить его с котом. — Что у тебя там еще? — он с любопытством заглянул в пакет. — Это Гесеру. Но вторую упаковку уже выхватили, и на пол полетела разорванная бумага. — Хм… Обойдется твой Гесер. Поищешь для него что-нибудь другое. И второй кот перекочевал туда же, куда и первый. При этом у Завулона сделался такой довольный вид, будто он только что распаковал рождественский подарок. — И все-таки у тебя проблемы с эстетическим восприятием. Учить тебя еще и учить… — Завулон разглядывал статуэтки, склонив голову на бок. Потом решительно поменял их местами, так, чтобы кот с кровавой полосой оказался прямо возле компьютерной мыши. — Вот теперь расстановка сил верная! Антон фыркнул, давясь смехом, и пошел готовить ужин. Определенно, нетрудно подыскать Гесеру что-нибудь другое. Нечасто Завулон так открыто чему-то радуется. Пусть развлекается… *** Несколько месяцев пролетели незаметно. Городецкий уже втянулся в свои обязанности куратора, не уставал так от бесконечных бумаг и отчетов и даже иногда мог помогать своим оперативникам на особо сложных заданиях. Но, в принципе, Дозоры пока жили в относительном спокойствии, без особых авралов и неприятностей. Городецкому приходилось несколько раз заезжать за Завулоном в офис, но и там, к его удивлению, никто особо его не провоцировал и не задирал. Видимо, все давно смирились с присутствием Светлого у себя под боком. И лишь Инквизиторы по-прежнему чувствовали себя неуверенно, внимательно следя за малейшими изменениями в противостоянии противоборствующих сторон. *** По настоянию координатора Антону пришлось уже несколько раз специально провоцировать Завулона на секс в Сумраке, потому что Инквизиторам не нравилась статистика их выбросов энергии. И всё было относительно нормально, пока спустя несколько месяцев Завулон в самый ответственный момент не потребовал, чтобы теперь Антон сам попытался контролировать Сумрак. Городецкий с пульсирующей меткой и всё еще не удовлетворенный физически был вынужден пытаться выбраться самостоятельно из захвата вязкой субстанции — Завулон отказался помогать наотрез. Они оба тонули в Сумраке всё глубже и глубже, а попытки Антона выдернуть их в реальность проваливались снова и снова. Светлого опять начало пробивать дрожью, холод был просто нестерпимым, а легкие вдруг сдавило спазмом. Завулон становился все более блеклым, буквально таял на глазах, но магию свою никак не задействовал. Городецкий чувствовал, что сам в реальность вырваться сможет, а вот их двоих выдернуть — ему просто не под силу. Антон только сейчас понял, как непросто Завулону было раньше удерживать их обоих на грани погружения в Сумрак. Он пытался поддерживать Завулона хотя бы на том же слое, на котором находился сам, но даже такие усилия давались нелегко: между ним и Темным будто что-то стояло, мешало настроиться на его магический фон, не подпускало, не давало оказать помощь. Завулон чувствовал то же самое, понимал причину, по которой Антону не удавалось удержать его, но упрямо не откликался, предпочитая бездействовать. У Городецкого силы были на пределе, даже подпитка амулета не помогала. Но заметив, как Завулона бьет мелкой дрожью впервые за всё время их совместного пребывания в Сумраке, Антон разозлился по-настоящему. Почти нечеловеческим усилием он сорвал преграду, которая не позволяла ему взаимодействовать с магией Темного, практически сдирая свои защитные щиты, ранясь о чуждую природу заклятия, сминая ее, уничтожая полностью, вытравливая ее из ауры Темного мага. И только после этого Антону с трудом удалось вытянуть их обоих в реальность. Он тяжело дышал, наблюдая за тем, как кровоточит его метка на запястье. Завулон долго молчал, залечивая его раны. Потом всё-таки удивленно произнес: — Очень хорошо, Антош. У тебя всё получилось. — Да иди ты… В следующий раз брошу тебя там. Завулон лишь напряженно рассмеялся, притягивая его к себе. *** Следующие месяцы пролетали так незаметно и так быстро сменяли друг друга, что Городецкий потерял им счет. В городе внезапно объявились гастролеры — дикие Темные, засветившиеся в нескольких неприглядных преступлениях. Дозоры сбились с ног, разыскивая правонарушителей. Работа Антона шла своим чередом, без особых происшествий. И только временами немного раздражала манера Завулона учить его чему-нибудь. Темный был уверен, что только на практике можно быстро освоить тонкую науку психологического манипулирования. И потому всячески исхитрялся поставить Антона в такую ситуацию, что последнему приходилось, стиснув зубы от досады, срочно решать сложную логическую задачу. Изо дня в день он был вынужден преодолевать в себе нежелание втягиваться в интриги и анализировать хитросплетения намеренно подстроенных вероятностных линий. Когда Семен упомянул, что на следующей неделе у них ожидается торжество, Антон даже не сразу понял о чем идет речь. — Ну так ведь год уже наших мучений. Красивая такая дата — двенадцать месяцев под тотальным контролем, мать его растак, Сумрака. Я, например, собираюсь напиться до чертиков. И забыть обо всем хоть на один вечер. Антон в последние дни не находил себе места, помня слова Завулона о конечном вердикте Сумрака: он или зафиксирует окончательно свои метки, или пара распадется. Городецкий всё никак не мог решить, чего же хочет на самом деле: избавиться от Завулона и вернуться к своей прежней жизни или все-таки рискнуть и посмотреть, чем всё закончится. Заговорить на эту тему с ним Антон не решался, боясь ляпнуть что-нибудь такое, от чего Завулон опять начнет рвать и метать. Все-таки даже спустя год Городецкий так и не научился понимать его лучше. Однажды Антон оказался невольным свидетелем попойки подопечных Завулона, которых он курировал в последнее время с особой тщательностью. Темные, не подозревая, что Городецкий всё слышит, рассуждали о том, какой сделать выбор: бездействовать или все-таки попробовать завалить эксперимент. Как самое радикальное средство спровоцировать Сумрак разорвать браки, предлагалось пойти прямо сейчас в бордель, снять ведьмочек и отыметь их со всевозможным усердием. — Нет, — возразил один из собравшихся, — это не будет считаться изменой. Надо придумать что-то более действенное. Постоянная любовница, например. Да такая, чтобы кровь и огонь, чтобы жену побоку — и чихать на последствия. — Не простят. Светлые же. — Да они еще спасибо скажут. Сами никогда не решатся. А все эти игры с Сумраком уже в печенках сидят. Моя до сих пор вон испуганно дергается, когда Сумрак начинает из нее силы тянуть. Так и не решившись выдать свое присутствие, Городецкий тихо отступил на нижний слой Сумрака. Вмешиваться он не имел права. Да и как тут помешать, если Темные были в чем-то правы: эксперимент уже давно пора сорвать, да так, чтобы никаких вариантов, кроме как прикрыть его, у Инквизиторов не осталось. При мысли, что Завулон тоже может всерьез подумывать над таким простым решением проблемы, у Антона похолодело в груди. Как бы там ни было, но к такому повороту событий он не был готов. Завулон должен принадлежать только ему и никому больше! *** В итоге Антон не выдержал и решил узнать, что Темный думает по этому поводу. Завулон пришел домой уставший и долго потом возился с документами. Городецкий ходил кругами, не в силах ни рядом посидеть, ни остаться в другой комнате наедине со своими сомнениями. Потом всё-таки устроился на давно облюбованном им диване и стал краем глаза следить за действиями Завулона. — Ты же всё это из-за проклятия затеял, да? — В смысле? — Завулон неохотно вынырнул из своих размышлений. — Ну, подкупил меня кураторством, Гесера вынудил включить в экспериментальный список мою кандидатуру. Из-за Светкиного проклятия? Завулон напряженно посмотрел на Городецкого. — Одна из причин, — неохотно признал он. — Почему ты решил, что я смогу его снять? Антону обычно нравилось следить за тем, как быстро меняются выражения лица Темного: сначала взгляд его всегда вспыхивает заинтересованностью, буквально на несколько мгновений, и лишь потом проявляется то досада, то скука, а то и вовсе пренебрежение. В данный момент заинтересованности было куда больше обычного. Значит, в хорошем расположении духа, и есть шанс его разговорить. — Предположил. Но с тобой вообще невозможно быть уверенным хоть в чем-то. — Ясно. Я могу поторговаться? — Смотря в чем, — Темный отложил бумаги и внимательно посмотрел на Городецкого. — Я попробую снять проклятие. В обмен на информацию. Завулон продолжал выжидательно смотреть. Антон вдруг осознал, что сейчас от его слов очень многое будет зависит. — Вообще можно как-то наш брак аннулировать? Инквизиторский проект уже трещит по швам, так что это лишь вопрос времени. — Что именно тебя интересует? Формулируй вопрос внятнее, — по его неприязненному тону Антон понял, что все-таки уже успел совершить ошибку. Очень хотелось понять в чем. — Через четыре дня Сумрак подтвердит или отменит действие обряда. Я хочу знать, можно ли будет в дальнейшем переиграть его решение. — Понятия не имею. Откуда я могу знать, как поведет себя Сумрак? — Но тогда, много веков назад… тот случай. Ваш брак был расторгнут. И совсем не по причине смерти одной из сторон. Как ты этого добился? — Тот вариант тебе придется не по вкусу. Антон возмущенно фыркнул, потому как не Завулону решать, что ему придется, а что — нет. — Расскажи, — потребовал он. Завулон внимательно разглядывал его, скрестив руки на груди. Потом все-таки произнес: — Магическая дуэль. — Что? — Мы поспорили. Он чуть не убил меня. Я какое-то время был на грани развоплощения. Сумраку этого оказалось достаточно. Антон потрясенно замолчал. *** Вопреки всем ожиданиям, Городецкого не радовало приближение даты. Как бы ни было трудно с Завулоном, но Антон начал к нему привыкать. Ему нравились те знаки внимания, которые Темный оказывал, невзначай, мимоходом, как само собой разумеющееся. Это удивляло и приятно тешило самолюбие. Последний год для Антона выдался сложным, но необычным и приятным. Раньше он как-то вообще не допускал мысли, что кто-то может захотеть о нем заботиться. А Завулон, даже если и исходил из какого-то своего корыстного соображения, умудрился всколыхнуть в Антоне определенную гамму чувств, где благодарность была не на последнем месте. Получалось, что Завулон каким-то непостижимым образом умудрился втереться к нему в доверие, одновременно продолжая удивлять и интриговать, поражать своей необычностью чуть ли ни каждый день. Скучно с ним не было, это точно. А понять, чего же Антон хочет на самом деле, помог случай с Денисом. Как-то вечером, когда Городецкий в очередной раз дожидался Завулона в его кабинете для аудиенций, туда зашел Денис. Они несколько натянуто пообщались, обсудили последние новости. Неожиданно Темный притиснул Антона к стене, проявляя не вполне приличную заинтересованность. Стал что-то сбивчиво говорить о том, как давно мечтает его трахнуть, и что один раз можно, раз Завулон всё равно не узнает. Немного придя в себя от изумления, Городецкий хорошо ему двинул, приложил головой о стену и под конец для верности долбанул оглушающим заклинанием. Потом подробно, стараясь не всё излагать матами и ругательствами, пояснил, почему ему неприятны такие проявления симпатии. Темный как-то слишком поспешно признал свою неправоту, ушел, бросив напоследок, что Антон как был, так и останется для Завулона лишь временной подстилкой и ничем больше. Что-то еще там было про нового любимчика шефа, нежить, на которую даже смотреть не хочется. Антон почти всё пропустил мимо ушей, потрясенный неожиданным пониманием: ему теперь интересен только Завулон. И, как ни странно, это радовало.