~ Грейнджер ~
Кто ты такая, Пэнси Паркинсон? Едва пообщались впервые по-человечески, как она вдруг стала важна. Высокомерная выскочка, стерва, не упускавшая на младших курсах возможности облить золотисто-красных буквально при каждом удобном, и вот — целых два рукопожатия за две недели, улыбки, беседы почти по душам. Почти обмен компаниями. Как это назвать? Сестра по несчастью? В субботу на Гермиону напала Джинни с вопросами о приглашении Нотта, и пришлось признаться о намерении найти компромисс и выдать нечто совместное. Это вызвало непростой разговор, но было уже ничего не поделать: слова Паркинсон стали решающим в её метаниях. Если уж Гермиона, можно сказать, добровольно выбрала её друзей и даже терпит Малфоя, а Малфой терпит её, то можно рискнуть и попытаться сблизить враждующие факультеты. Мы живём в мире — она сама невольно заявила об этом, и теперь по указу министра ей и нести этот крест дальше. — Она не нравится тебе, знаю, — сказала ей Гермиона. — Но так вышло… — Не нравится, верно, — ответила Уизли после долгих раздумий. — Она скользкая и злая. И она не так проста, как кажется. Далее она рассказала о том, чего Гермиона не знала — об инциденте в ноябре прошлого года, когда Паркинсон будучи старостой, накинулась на группу гриффиндорцев и заставила Джинни пытать одного из своих. Она не имела права требовать этого от шестикурсницы, коей являлась младшая Уизли, но сделала это с большим удовольствием. — Знаешь, что самое интересное, — сказала Джинни шёпотом, хотя они были одни и никто не мог их услышать. — Маклагген сделал мне гадко. Он пытался пристать ко мне по старой памяти, и это было мерзко. Все были тогда не в себе, но я ответила ему, как могла. А Паркинсон, — она вздохнула и закрыла глаза на секунду. — Она всё устроила так, чтобы я сделала ему больно в ответ. Очень больно. Прилюдно. Она настаивала, что у меня всё получится. Рассмеялась после и сказала, что в следующем году я получу «превосходно» по непростительным. Она будто знала и заставила меня пойти до конца. Раскрыла во мне нечто тёмное. Клянусь, она была похожа на психопатку. Гермиона не знала, что ответить. Видеть в Пэнси добро было глупо. Гермиону слегка передёрнуло от мысли о том, что её тоже чудом вовлекли в игру «отомсти своему парню». И при всех угрызениях, было ещё более глупым не признать, что ей это понравилось. Может, стоило составить карту её личности для наглядности? Чтобы быть осторожнее и не попасться ещё раз? Как следствие или просто совпадение, воскресная прогулка в Хогсмид со старыми друзьями не задалась. Отсутствующий Рон, молчаливые переглядки с его сестрицей и второкурсники, учинившие потасовку в «Сладком королевстве» поспособствовали этому. Им с Гарри пришлось устранить последствия и вернуться в замок выяснять, кто виноват. Внезапный дождь расставил всё окончательно — видимо, это была судьба. В подземелья Гермиона тоже больше пока не ходила. Ей пришлось закрыться и передумать множество дум, чтобы нескончаемый поток мыслей и противоречий не разорвал её мозг в ближайшее время. Эта адаптация, честное слово, грозилась свести с ума! В понедельник утром она отправилась сразу на занятия, быстро перекусив у себя. Кроме ответов на вопросы преподавателей её волновало и то, что нужно было поскорее сообщить Нотту о решении насчёт дня рождения. Пришлось подождать до конца обеда, потому что в классе говорить с ним о личном было не в тему: он занимался с серьёзным видом и эмоции проявлял очень сдержанно, а на последних уроках заметно мрачнел, как подсказал Забини — «с голодухи». Сначала корми мужчину, потом говори с ним — вспомнились слова Молли Уизли, и Нотт, очевидно, был лучшей иллюстрацией этого правила. — Теодор… — наконец осторожно позвала она, когда голодно-агрессивное состояние, с которым он покинул травологию, улетучилось. — М? — Я думаю… Я решила, что… мы должны… Тео перестал жевать, и даже отставил в сторону свою тарелку с «халявными» бобами от Трейси Дэвис. — Сгораю от предвкушения, — ответил он с заметно ожившим блеском в глазах. Гермионе снова стало неловко. — Я про свой… твой день рождения. — Наш… — кивнул Нотт с улыбкой. Малфой в этот момент молчаливо склонил голову набок, словно любуясь её заиканием, и Гермиона решила, что будет неплохо в следующий раз отгородиться от него книгой. — Новые правила обязывают меня, — собралась она с мыслями, — и потому… Обязывают? Мерлин, зачем говорить об около-дружеском предложении, как о пытках? Надо бы чуть полегче. Гермиона вздохнула и улыбнулась, полностью повернувшись к Тео лицом. — Наш день рождения можно сделать совместным. — О, да. Да, — засиял Нотт. — Я польщён. — Он отодвинулся на скамье и склонился над её ладонью для поцелуя. — Благодарю… — Я не договорила, — продолжила Гермиона чуть строже и завладела обратно своей рукой. — Поскольку условия близки к экстремальным, я думаю, ты догадываешься почему, нам нужно обсудить это вместе… с моими друзьями в гостиной Гриффиндора после обеда. Они будут ждать меня. — Нас… — поправил её Нотт и подмигнул. — То есть, это сейчас, Тео, — отчеканила она ещё строже. — Согласен? Он игриво приподнял одну бровь. — Только если там не льют кровь невинных. Гермиона закатила глаза. — Там буду я. И Пэнси. — Понятно, — встрял Забини. — Кровь там пускают изящно. Шутники, блин! Она встала, готовая к бегству. Тео поднялся следом с видом победителя, вызвав заинтересованные взгляды у девочек, ухмылку у Забини и ничего у Малфоя. Но Гермиона быстро осадила его, когда они вышли во двор для обсуждения деталей, чётко обозначив, что территория будет её. После, чтобы не казаться слишком агрессивной, она смягчилась и рассказала о волшебной музыкальной шкатулке от Фреда и Джорджа, которую можно было заставить исполнить все любимые песни, о коктейлях Джинни и о предпочтениях её друзей в застольных играх. Тео осторожно выдвинул условия: дать ему шанс услышать и свою любимую музыку, учинить веселье и танцы — культурно, конечно же — на что Гермиона, в общем-то без труда согласилась, и потому ступила за портрет Полной Дамы вполне бодрой. — Ребята, мне нужно вам кое-что сказать, — произнесла она с улыбкой, но… очевидно, слизеринская форма в двух экземплярах не особо располагала к радушию. — Я знаю, мы планировали грядущую субботу иначе, но так вышло, что девятнадцатого сентября день рождения не только у меня. Теодор изобразил скромный и почтительный кивок. Ожидавшие её появления Джинни, Рон, Симус, Дин и Невилл внимательно уставились на него. Гермиона набрала в лёгкие больше воздуха. — И поскольку мы теперь разделены по разным факультетам, то список моих гостей пополнится… — Наших гостей, — тактично добавил Нотт, и Рон предсказуемо оживился на это. — Хм, и кем же? — поднял он выше голову, и его мощные руки на груди крепко сплелись. Ответ Тео вышел непринуждённым. — Паркинсон, Малфой, Забини, старшая Гринграсс, которая скорее всего вовлечёт младшую Гринграсс. Грейнджер, конечно же. Всё. — Малфой, — криво усмехнулся Рон, и посмотрел на Гермиону. — Там будет хорёк… На это из-за его спины показалась Паркинсон и мурлыкнула в привычной манере почти у самого уха: — Быть может, пригласить Лаванду, и всё образуется? Рон словно проглотил язык. Джинни окинула брата близким к гневному взглядом. Какой бы ни была эта чертовка Пэнси, но действовала она очень красиво и точно. — Ничего не меняется, — спокойно подвела итог Гермиона. — Просто нас будет чуть больше. Рон молчал. Верно — всё уже поменялось. И если честно, Гермиона в этот миг уже ничего не хотела. Потому что какого-то чёрта к середине сентября она во второй раз озаботилась чепухой, не связанной с обучением! — Полегче, Уизли, — спокойно проговорил Тео, встав к Гермионе плечом к плечу. — Неужели ты думаешь, что будет неинтересно? Наоборот должно быть, если подумать логически. — Всё будет хорошо, — спокойно заключила Джинни, и Гермиона готова была её обнять за эти слова. Всё будет хорошо, ведь вы все меня любите… Невилл и Симус обступили Рона с двух сторон и положили на его плечи свои руки. Кое-кто принимал, но Рон… Её отказ не забыт — это было так предсказуемо. Они не помирились, как следует. Гермиона не хотела больше наблюдать за ним в этот момент. И вообще… Попробовав раз подумать в первую очередь о себе, она как будто почувствовала, что это самое верное и честное, что может быть в человеке! Да даже пусть это считают отпечатком перевода на вражеский факультет — это ничего не меняло! Она ушла, больше ничего никому не объясняя. Настроение заметно упало. Теодор, на счастье, это понял и тактично молчал на обратном пути.*****
Гермиона отправилась в библиотеку, поскольку список срочных задач добрался до пункта «найти сборник Магды Лесли» — тот самый с непопулярными зельями, о котором шепнула ей Пэнси. Мадам Пинс редкий раз обнаружилась не на привычном месте властительницы: Гермиона увидела её в своём уютном отдалённом уголочке, беседующей… с Малфоем. Это было интересно. Она говорила ему что-то непривычно оживлённо, потому что очевидно пребывала довольной и… благодарной. Потому что эту красивую книгу, которую она держала в руке он скорее всего даровал школе из своей, очевидно, роскошной библиотеки. — О, мисс Грейнджер, радость моя. — сказала Ирма с улыбкой, завидев приближающуюся к ней Гермиону. Что? Радость моя? Такого ещё не было. — У меня к вам как раз есть небольшой разговор. Она отошла от стола Малфоя и подошла к ней. — Я помню о нашем уговоре, — тихо и деликатно прошептала она, — и о том, что вы заслуживаете удобства гораздо больше, чем многие другие студенты… Но мне поступили жалобы, что некоторых книг нет на месте. Они из вашего списка, и я бы попросила в будущем, читать всё-таки здесь. Это дом книг. Они служат всем одинаково и они не выбирают по заслугам. Это нужно уважать. — Конечно, — кивнула ей Гермиона. И натянула улыбку. Пинс снова обратилась к своему благотворителю и, когда тот поднял на неё взгляд, радушно улыбнулась, приложив руку к сердцу: — Повторюсь ещё раз: это восторг. Восторг имени высокоблагородия, если точнее. Улыбки сладкие и взаимные. И это «извините, подвиньтесь», адресованное ей. Как водой окатили, честное слово. Гермиона не хотела, но уставилась на Малфоя недобрым взглядом, как только мадам Пинс удалилась. Губы поджались сами собой, а зубы чуть скрипнули, когда он перелистнул страницу мягким движением своей холёной ладони. Задница Гермионы нашла опору в виде стола, руки скрестились на груди, а взгляд — можно было не сомневаться — уничтожал. — Ты что-то собиралась сказать мне? — тихо спросил он как бы себе под нос, не потрудившись оторваться от чтива. Гермиона хотела уйти, но было поздно. Она уже поймана. Язык так и почувствовал свободу и острое желание высказаться. — Это ведь ты, я верно угадала? — ухмыльнулась она, и, о да, на это снизошли до взгляда в ответ. — Тебе почему-то стали так нужны те книги, что забрала я, хотя в библиотеке на самом деле полно копий. Пожаловался зачем-то. Всего неделя прошла и уже чего-то кому-то перестало хватать. Чудеса. — Совсем не уважаешь мадам Пинс? — бросил он холодно. — Её я уважаю. И очень… — Непохоже. Сидеть на столе неприлично. Гермиона соскочила на ноги и напряглась, чувствуя, как запылали её щеки. — Для чего, Малфой? — оскалилась она, постаравшись вложить в эту эмоцию всё презрение разом. — Инспекционная дружина велит? Он слегка приподнял одну бровь. — Напоминаю, что я здесь учусь. Я здесь, в библиотеке конкретно, потому что учусь, как и все остальные. Книги нужны для этого… — Я вижу, — подобралась она ещё ближе. — На твою территорию влез кто-то, кто тебе неугоден. Статусы, орден, почести, звание старосты школы — сплошь привилегии. А ты, говорят, уже не так могущественен, как это было раньше. Его взгляд скользнул по ней с ног до головы, остановился на её лице и коварно сузился. — Скажи честно, ты неравнодушна ко мне, Грейнджер? Боги, он конченный! Заговорить с ним было идиотским решением. И потому бросив разочарованное «пфф», Гермиона просто развернулась и скрылась за поворотом, чтобы побыстрее добраться до секции зелий… Побыстрее? Ну конечно! Побыстрее — это когда тебе никто не мешает. И сейчас явно был не тот случай, потому что за спиной слышался отчётливый стук каблуков плоских туфель. — Обычно, когда я задаю вопрос, мне на него отвечают, — раздалось сзади голосом Малфоя. Гермиона легко покачала головой и повернулась. — Поздравляю, сэр. Вы только что получили некий новый жизненный опыт. Он замер, внимательно рассматривая её, и после усмехнулся… — Мерлин, Грейнджер. Ты такая крутая, но ты хотя бы понимаешь почему? — Он шагнул ближе, облизнув сухие губы. — Что именно дало тебе так взлететь? Что, мать твою, за вопросы? Гермиона так кипела, что не могла произнести ни слова, но когда открыла рот, чтобы объяснить ему суть понятия «целеустремлённость», он ответил вместо неё: — Война, — выдохнул он с маленькой порцией злости. Гермиона похолодела. — Да, она. Волдеморт лично. Впору сказать ему спасибо, как бы смешно это ни звучало. — Сам передашь или как? — парировала она и увела в сторону взгляд. От этой запредельной дерзости в висках мелко бил пульс. — В глаза мне смотри, Грейнджер, — почти прошептал он неожиданно тем самым голосом, который она слышала на балу. — В очередной раз. Или я заставлю тебя. Что? Это обещание, можно сказать, морального насилия и мягкость джентльмена застигли врасплох. И она не смогла сообразить, что сделать. Гермиона представила, как Малфой касается её подбородка и держит её голову, говоря своё последнее слово, и как после она собственноручно снимает очки со Слизерина за внутреннюю потасовку между студентами седьмого курса. Или это вовсе сделает мадам Пинс, и Гермиона будет сгорать со стыда. Увы, во избежание ещё большего унижения пришлось подчиниться. — Да, Грейнджер, — довольно улыбнулся Малфой и какого-то чёрта шагнул ещё ближе. — Эта школа настолько же моя, насколько и твоя. А хотя… — он поднял взгляд вверх с задумчивым выражением. — Мой отец и мать учились здесь, и тётки, и дед с бабкой, и прадед с прабабкой, и не только. Быть может, что всё даже лучше, чем я думаю… — Видите ли, несравненный, сияющий, великолепнейший, непотопляемый сэр, — выдохнула Гермиона, наблюдая это нахальное самодовольство, и развела в стороны руки, — расстановка сил такова, какова есть. — Именно. Поэтому кое-кому следует уяснить для себя, что спорить с этим не надо. Кретин. Он как-будто говорит сам себе и при этом совсем не собирается сдаваться. Это вызвало улыбку. — По поводу «не надо», кстати. Что точно нам всем не надо — так это ругаться. Ради наших общих друзей и знакомых, верно? Он ненадолго опустил взгляд вниз и снова уставился на неё. — Что ж… — выдал он выраженно почтительным тоном. — Дабы не ранить ваши чувства сиюминутным отказом, я обещаю подумать о вашем приглашении на торжество. О, плакать не буду. Хотя… Гермиона уже немного жалела, что он, скорее всего, не придёт в гостиную старост в субботу. Ведь то, что она прямо сейчас придумала, было бы идеально провернуть на будущем празднике. Праведный шёпот Драко Малфоя, отвечающего при всех на вопрос «а для чего павлины носят столько колечек на своих беленьких пальчиках?» был бы для неё отличным подарком. И потому, глядя на него, она уже бессовестно улыбалась. — А сейчас я красивая, Малфой? — спросила она проникновенным голосом и едва не расхохоталась в лицо. Да, Гермиона решила добить его. В её глазах наверняка и черти мелькнули в зажигательном танце, если учесть, как он отступил с ледяным выражением на своём до зубного скрипа аристократичном лице. И это отлично. Будет тебе! Никто не смеет портить ей заслуженную сладкую жизнь.~ Малфой ~
Драко вымаливал у нестабильной погоды дождь, чтобы посметь пропустить грядущий урок. Но все тщетно. Ясный день благоволил отправиться в долбанный лес на «Магических существ», которых прогуливать в этом году было нельзя — ведь в честь выпускающихся героев-победителей будет дан спецкурс по драконам. Для всех прилежно учащихся, разумеется. И потому вперёд — спокойно, не привлекая внимания. По возможности с похером на лице. — Ты посмотри, какова, — шепнул Тео, который оживился из-за стремительно обогнавшей их неторопливую троицу Грейнджер. — Рррр… Суббота близко. В ответ на комментарий Нотта, Драко сделал вид, будто у лица прожужжала муха. Забини посмотрел на него и, к великой радости, ничего не сказал. Грейнджер, боги. Такая смешная. Просеменила с задранным носом. Юбочку короткую сзади придержала от неловкости. Пэнс — гений. Драко сам даже близко не думал, что развлечение удастся настолько, что станет казаться единственным, заставляющим эту холодную кровь подогреваться. Смешная и смышлёная, чёрт бы побрал её. Всё делит территорию, кусается. Даже на игнор, сука, реагирует взрывоопасно. Как же эта стерва на самом деле права, защищаясь! Нападая первой. В ней есть какое-то неебическое чутьё приключений на задницу, нюх на опасность. Он бы даже продолжил эту игру, если бы не одно «но»: в этом году игры запрещены вдвойне, втройне. Планы слишком масштабны. И потому все эти подвижки, все разговорчики выводили Драко из себя. Объективно ведь причина лишь в том, что она просто новенькая. Всего лишь нелепо-удачно попавшая на Слизерин грязнокровка, стойко держащая лицо. И всё. — Так, так… Кто у нас тут не торопится на занятия? Этот голос, раздавшийся сбоку чуть позади, Драко узнал бы из миллиарда, даже если бы вусмерть напился. Легка на помине. Он выискивал её глазами среди гриффиндорцев, но Пэнси появилась как обычно сама и тогда, когда ей было удобно. — Не горим желанием идти к волшебным тварям. Вот беда, — лениво ответил Забини. — Наша новоиспечённая мисс львица зато просто сияет, — развернулся к ним лицом Нотт и зашагал назад. На Паркинсон, казалось, вообще никак не влиял перевод на противостоящий Слизерину факультет. Её улыбка даже виделась искренней. Драко хотел бы задать ей вопросы. Он уже собирался пошутить, а не превращается ли она в хорошую девочку, но она тут же свернула с дорожки, увлекая за собой всех троих в тень огромного дуба. — Воздуха здесь слишком много, — улыбнулась она, доставая из кармана сигареты. — Не дело… — Скучаешь по подземельям? — пристал к ней Нотт, похожий в этот момент на кота, который ластится к хозяйке. Пэнси даже погладила его по волосам. — Ещё бы. Шутят они очень плоско, учатся сложно, для веселья пьют миленький лимонад, а грустят совсем не загадочно. — Но ты как-будто довольна, — заметил Забини. — Что мне теперь — плакать? — пожала плечами Пэнси с сигаретой во рту и протянула пачку в раскрытой руке. — Ты будешь Драко? Тео? Блейз? Нотт принял подношение и затянулся глубоко и со смаком. — Знаете же, что мне не терпится вам сказать? — хитро улыбнулась Паркинсон. Забини поднял ладонь у лица и пошевелил растопыренными пальцами: — Спросить, готовы ли мы к вечеринке века? Блять, нахера опять? Драко прислонился плечом к дереву, сунув руки в карманы. Пэнси это заметила. — Кое-кто у нас дуется что ли? — нарочито сладко сказала она и подошла ближе. — Эта идея плоха, — бросил Драко смотря на неё сверху вниз. — Ты что, не доверяешь мне? Похлопала ведь невинно ресницами. Язва. Голос сладкий такой, будто в очередной раз что-то замыслила. — Конечно же нет, — ухмыльнулся Драко, глядя в её коварно-ласковые глаза. — Но ты всё равно меня любишь… — Даже ради тебя. Я не хочу и не пойду. Я там точно не нужен. — Нормально, — поднял брови Нотт. — Ты не придёшь на мой день рождения ради Пэнс. Вот спасибо. — Вы посмотрите на эти капризные губки, — рассмеялась Пэнси и, зажав сигарету зубами, сдавила щёки Драко. Он зыркнул на неё деланно зло. — Нужен, Малфой, — спокойно сказал Забини. — Идём все. Кто-то же должен нудеть, чтобы мы не пытались устроить оргию. Тео чуть не поперхнулся дымом: — Так, всё. Я передумал. Сиди в подземельях, мистер непорочность ты наш. Никаких запретов для тех, кому исполняется девятнадцать. Забини смотрел на Драко очень внимательно. — Если тебя парит, что на тебя все обращают внимание, то как раз нужно бы сходить, и показать, что ты обычный, ничем не примечательный высокоблагородный сукин сын, сидишь себе в тени и портишь всем настроение. Но надо, Малфой. Там будет рыжий. Наш именинник наверняка наберётся и попытается выкинуть фортель. И никто не сдержит ревнивца лучше тебя. Сам же не хотел, чтобы мы слишком шалили. Вот и вперёд. — Там будет Поттер, — отмахнулся Драко. — Который поможет дружку умертвить Тео и после отмажется своим ниебическим статусом… Пэнси пристально наблюдала за ним. Он мог даже не видеть, но это всегда чувствовалось. — Наша капризная принцесса требует уговоров пойти и испортить праздник зарвавшимся, — подмигнула она Блейзу. — Невероятно. Она всегда говорила так, чтобы взбесить. На счастье у Драко за годы уже выработался иммунитет к большинству её выходок. — Осторожнее, милый, — шепнула она Драко, подойдя ближе, и взяла его за локоть. — Вот именно. Я осторожен и… — Не придя совсем, едва ли ты выкажешь равнодушие, — продолжала Паркинсон, совершенно не слушая. Прошагала ловкими пальчиками по его плечу и слегка щекотнула шею кончиком ногтя. — Наоборот. Ты знаешь лучше меня, как работает настоящее похер. Точно не так. — Она глубоко затянулась, отстраняясь. — Забавно. Не как будто, а совершенно точно она сейчас издевалась. Прижала и наслаждалась собой. Как всегда. — Что ты хочешь сказать? — скривился Драко и разогнал рукой витающий вокруг него дым. — Я хочу сказать то, что сказала: осторожнее. Далее, будто мгновенно растеряв интерес к разговору, она выглянула из-за дерева. И отдав Драко свою недокуренную сигарету, коснулась волшебной палочкой своих губ, чтобы прогнать табачный запах. — Так, не скучать без меня. Ушла, — быстро бросила она и… откровенно сбежала. Все трое молча смотрели ей вслед. Нотт подобрался ближе к Драко и положил руку ему на плечо. — Пэнс и Грейнджер, — сказал он и, отобрав у него сигарету Паркинсон, быстро отправил её в рот. — Ты прикинь, если они споются. Бойтесь все. — Да ладно? — непроизвольно вырвалось у Драко. Забини усмехнулся на это: — Серьезно. Змея и чокнутая зубастая львица. От такого сочетания выйдет дракон, не меньше. — Только кто из них сейчас чокнутая львица, а кто змея? — спросил его Нотт и дёрнул бровями. — Вот и я о том, — заключил Забини и вытащил из рта Тео окурок, отбросив его прочь. — Оно началось…