Одна неделя, восемь проблем

      Вообще-то появлению снов в Сумеру радовались далеко не все. Взять, к примеру, Кавеха. Да, сначала он тоже ликовал. Даже больше — его окатила настоящая эйфория, когда он наконец-таки увидел сон. И, честное слово, он был готов плакать от счастья, рукоплескать малой властительнице Кусанали и вместе со всеми скандировать лозунги ненависти к Акаше.       Пока сны не стали эротическими.       И тогда Кавех как-то поумерил восхищенный пыл.       А еще больше он возненавидел их, когда сны стали повторяться с одним и тем же человеком.       Вот так Кавех сегодня и проснулся: с лицом, полным выражения «еперный кардебалет». То есть от ужаса сложив губы в одну полоску и широко раскрыв глаза. После нескольких минут переваривания в голове мысли, что он, матерь архонтская, только что увидел, Кавех, как всегда, взял соседнюю подушку, вызубренным движением положил ее на лицо, по привычке вдохнул побольше воздуха и заорал. Нещадно так, со всеми накопившимися эмоциями, но и не слишком громко — мало ли еще Хайтам через стенку услышит, в таком случае матушка злая ирония поиздевается над Кавехом по полной.       Вдоволь наоравшись, Кавех убрал подушку и измученным взглядом обвел комнату, чтобы прийти в себя.       За время его полупостельного режима в ней мало что изменилось: всё тот же идеальный творческий беспорядочный порядок. Сочетание наваленных по углам рулонов бумаги контрастировало с чертежными инструментами, вывешенными на доске в строгой последовательности от самых мелких до самых крупных. Письменный стол у окна, ради которого Кавех торговался с каким-то барыгой ни много ни мало два долгих часа, с трудом умещал бесконечные стаканчики с карандашами. Везде, где не стояло шкафа, или комода, или тумбы, пол был заставлен горшками с цветами и грибами, которые передал ему на хранение Тигнари. Хотя Кавех мог поклясться, что на самом деле Тигнари было просто некуда их девать. Пришлось здорово повозиться, чтобы создать нужный антураж, который был бы и одинаково эстетичным, и не слишком экстравагантным, и уютным.       Но сегодня картину портила трехлитровая бутылка огненной воды, выливавшая последние остатки на старательно подобранный Кавехом ковер.       Откуда она здесь? Кавех помнил только, что решил выпить для вдохновения пару бокальчиков вина, а потом всё как в тумане. Был еще и аль-Хайтам, поразивший его внезапной просьбой осушить бутылку вместе. Лишь спустя значительное умственное усилие смутно проявились воспоминания о сидевшем с бокалом вина и упрямо старавшемся не смотреть на Кавеха Хайтаме, который что-то бормотал о «весьма посредственном воздействии алкоголя на избавление от глубокого болезненного состояния». Интересно, все умники такие чудаки?       Только вот воспоминание так и не дало ответ на вопрос. Откуда здесь бутылка огненной воды? Он не знает откуда, но зато знает, где ее содержимое: конечно же, плескалось в его животе. И, конечно же, требовало выход наружу.       Кавех мигом вскочил с кровати и тут же слегка поморщился от боли. Удивительно, но боль шла в первую очередь от головы и только во вторую от лодыжки. Болела она заметно меньше, чем раньше. В голове Кавеха даже мимолетом пронеслась мысль, а не споили ли его какой-то особой целительной огненной водой. И хотя умные мысли преследовали его, Кавех оказался быстрее, с готовностью засеменив в ванную.       Вышел он оттуда куда более свежим, пусть и до сих пор страдающим от головной боли. Надо было с ней что-то делать. Наверняка у аль-Хайтама где-то должна была сохраниться скорая антипохмельная помощь, которую он изъял у Кавеха после его обета не пить в доме и которой обязательно убьет его за произошедшее.       «Но куда аль-Хайтам запропастился?» — подумал Кавех. Заглянул в кабинет — тишь да гладь; ворвался в спальню Хайтама — только заправленная кровать; обошел, хромая, весь дом — пусто. Как сквозь землю провалился.       Делать нечего: пришлось приступать к завтраку, а позже, решил Кавех, он раскопает нужные лекарства. Кавех достал из коробки с крио слаймом (в Фонтейне ее почему-то упорно называли холодильником) остатки вчерашнего ужина и, грустно подумав, почему у него не пиро глаз бога, закинул их разогреваться на печке.       «А разве на ужин были креветки с карри?..» — вдруг подумалось Кавеху. На протяжении всего часа, начиная с пробуждения, ему казалось, что в доме творится что-то неладное, будто бы он упускает нечто важное из виду. Кавех уже даже решил спросить у Мехрака, где в сегодняшнем утре кроется подвох, однако быстро вспомнил: у него идет обновление ПО.       «На кой чемодану обновление ПО, уму непостижимо…»       Стукнула входная дверь.       Кавех резко забыл о карри на огне и захромал к долгожданному хранителю скорой антипохмельной помощи.       — Так-так, и где же мы пропадали? — упер руки в бока Кавех еще до того, как увидел аль-Хайтама, заваленного бумагами и книгами по самые глаза.       Хайтам от звука его голоса дернул плечом.       — Что ты здесь делаешь? — вместо приветствия резко спросил он.       — Я? Живу, — Кавех покрутил головой, чтобы точно убедиться, что Хайтам говорит ему, а не какому-нибудь дивану или окну. — Или что-то произошло, пока я спал?       Вопрос остался без ответа. Единственное, что Кавех подметил, — аль-Хайтам напрягся. «Может, он хотел посмотреть на меня как на придурка?» — смахнул Кавех.       — Нет, я не то имел в виду, — все еще напряженный, пробормотал Хайтам и выразительно посмотрел на ногу Кавеха.       — А, ну да, сегодня уже лучше, — понял Кавех.       До этого аль-Хайтаму приходилось носить Кавеха на спине из одной комнаты в другую, что подкидывало Кавеху дров для шуток… Стоп, а он разве шутил что-то, катаясь на спине аль-Хайтама?..       Пока Кавех пытался припомнить хоть что-нибудь, Хайтам молча прошел мимо него по направлению к своей комнате.       — Постой-ка, — поймал его Кавех, хватая за руку. Хайтам ощутимо вздрогнул. — Ты так и не сказал мне, где был.       На Кавеха взглянули так, что ему мигом стало ясно: не стоит лишний раз играть недовольную мамку.       — В Академии, — буркнул Хайтам и вырвался из его хватки. Кажется, это был намек, что разговор окончен.       Но Кавеха так просто не унять.       — А что за книги?       Вот тут-то Кавех окончательно осознал, что не только с ним самим, но и с аль-Хайтамом тоже что-то не так. Быстрым шагом Хайтам направлялся внутрь своей комнаты, но, идя к двери, совершенно несвойственно себе врезался о косяк, рассыпав все книги и бумаги. Кавех глазам поверить не мог: аль-Хайтам, всегда такой сосредоточенный и внимательный, четко ощущающий себя в пространстве, вдруг взял и фактически споткнулся на ровном месте.       — Ну и ну, ты даешь, — вздохнул Кавех, подходя, чтобы помочь подобрать книги.       — Стой! — крикнул Хайтам.       Кавех застыл. Нет, сегодня точно день удивительных явлений: чтобы аль-Хайтам и кричал?..       — Почему?       — Ты… у тебя карри горит.       — Матерь архонтская, креветки!       Вонь стояла ужасная, так что Кавех незамедлительно захромал в сторону испорченного завтрака. И все же он не удержался от быстрого взгляда на поднимаемую Хайтамом книжку с гербом даршана Амурты и названием «Как работает пол…». Полностью Кавех не успел прочитать.

***

      Поесть нормально не удалось.       Если где-то и водились черные креветки, то точно не на этом континенте. Так думал Кавех, отправляя их в последний путь. На завтрак пришлось довольствоваться водой из-под крана, засохшим куском питы и грибами Тигнари. Одни Архонты знают, как в их крио коробку попали его грибы.       В итоге Кавех плюхнулся за рабочий стол в кабинете, полностью недовольный началом дня. Мало того ужасного завтрака, так еще Хайтам вдруг решил дать Кавеху полную свободу действий и заперся в своей комнате. А Кавех намеревался расспросить его о том, что на улицах происходит. Конечно, свежие сплетни он не подсыпет Кавеху, но хоть какая-нибудь информация о мире снаружи не повредит.       Проще говоря, Кавех умирал со скуки. Единственным развлечением оставались книги и заказ, но… Заказ… Это не описать словами, не передать ни одной картиной, фотографией, фильмом, эмоцией…       Кавех почувствовал безысходность.       На него свалился ужаснейший всадник апокалипсиса творческого мира, бич всех авторов, один из страшнейших грехов рода людского и, что важнее, беда любого гомо сапиенса.       Собственной персоной — лень.       За окном поливал тропический дождь, в доме было тихо, и всё будто бы располагало к идеальной атмосфере для работы — а Кавех ковырял лист бумаги, думая, сколько раз его нужно так всковырнуть, чтобы проделать дырку. Еще и головная боль, эта зараза, не унималась.       Снаружи так заволокло тучами, что казалось, будто сейчас вечер, а не утро. Кабинет освещала единственная лампа под зеленым абажуром. Дом будто трещал под напором дождя. Кавех лежал на столе, и всё думал, чем же себя занять.       Ему на глаза попались бумаги, торчащие из ящика стола. Не особо раздумывая, Кавех ухватился за них: как раз самое время припомнить, что у него завалялось, повспоминать былое. Но обнаружил он нечто куда более интересное.       На бумагах красовался готовый заказ.       Помнится, Кавех что-то слышал про вечно сонную студентку Академии, которая пишет все работы во сне. Так вот, похоже, Кавех разгадал ее секрет: бутылка вина, три литра огненной воды — и ты в шоколаде.       «Погодите… что?»       А потом Кавех вспомнил, что сегодня четверг.