сборник драбблов по ванпису

- ЛУФФИ-КУН! НЕТ! Барто вжимается в стену корабля с такой силой, что та готова треснуть под его натиском или слиться с его телом в единое целое. - Но почему? Мугивара склоняет голову, смотрит даже не непонимающе, любопытно, он кажется таким низким, обманчиво хрупким – хоть и с мышцами и прочим – но голову обмануть просто, когда в тебе больше двух метров роста. Барто жмурится и скулит, краснея и тяжело дыша, готовый визжать и вот-вот разрыдаться. - Да, я помог, но я не ХОЧУ так тобой пользоваться. -… Но ты мне нравишься. И никто никем не пользуется. Барто визжит, пыхтит в ладони у лица, ощущая именно СЕБЯ маленьким и напуганным, забитым, пока этот человек в метр с кепкой зажимает его у стены одним лишь своим присутствием. Очень. Очень близким. Почти вплотную. Очевидно, Луффи ему нравился, очевидно, фанатство ушло не совсем туда, куда Барто планировал. Очевидно. И он не собирался…! Ничего такого делать! Оскорблять СОБОЙ образ МУГИВАРЫ!! Но Мугивара лишь строит свои черные глазки, смотрит выжидающе, хуже всего – подходит ближе – и ему даже не надо использовать волю – Барто сам свалится с ног. Ну… Мугивара же сам хочет?... - Ну, ты хороший. Почему бы и нет? Барто ничтожно всхлипывает и втягивает сопли. - Нет, - говорит он, - ты видел меня, видел, как я себя вел, я просто… я просто не достоин такого, как ты, Луффи, мне нель-… - А, то есть ты все-таки хочешь? - НЕТ! В смысле ДА! НО НЕТ… ПОГОДИ!!! Луффи уже не слышал, он просто бесцеременно потянул штаны вниз. - Ого, круто! – рука ПРОСТО берет и хватает ПОКА не вставший член, ощупывая, и, кажется, у Барто случается сердечный приступ, потому что колбасить начинает так, что в грудине становится больно, и дышать тяжело, и… это что, паническая атака? - О-ох, господи-боже… - он скулит. - Это даже больше, чем я ожидал. Класс. И лобок зеленый, хе-хе, прикольно. На секунду мир почернел. Пальцы скользят от члена по паху, по кудрям, по животу, проминая его. Луффи наклоняется, оставляя крепкий укус на мягкой коже, и живот вздрагивает от резкого укола несильной боли. - Наверное, стоит дойти до каю-ю-ты-ы-ы, - тянет Мугивара, поднимаясь, воспринимая смирение и молчание как согласие. Впрочем, он был прав. Барто не чувствует ног. Но он идет. А потом дверь за ними закрывается, его толкают к стене, запрыгивают – боже, а Луффи тяжелее, чем кажется, - обнимают руками и ногами, ловят руки и бедра в тугие шины из резиновых кожи, мяса и костей. И целуют. Барто думал, что это интрижка на ночь. Барто не думал, что его будут целовать. Барто… Кажется, его душа улетает в далекие края, может, к тому самому Ван Пису, стоит языкам столкнуться, стоит слишком длинному языку пройтись по всей полости рта. Чуть жжет, ощущается алкоголь, пряное мясо. Давление языка на язык, на небо, на щеки. У Барто слабеют ноги, он с трудом удерживает себя на весу, держится благодаря стене, дрожащими ослабшими руками хватается за бедра, панически избегая задницы, переходя то на поясницу, то еще… - Моя жопа не кусается, - Луффи отрывается, облизывает влажные губы. Барто смотрит вблизи и спотыкается о глаза, слишком глубокие, слишком темные, о морщинки под ними, почти незаметные издалека, о поры, о шрам, неровно растущую щетину на подбородке и щеках. Барто сглатывает нервно и кладет ладони на задницу, но не давя, так, держа на расстоянии достаточном, чтоб ощущать тепло, но в действительности не касаться. Луффи со шлепком притягивает чужие руки к своем заднице, впечатывая ладони до боли в свои джинсы. - Не ссы, - говорит он грубо-ласково. Вернее, это звучит грубо, но лицо Луффи ни разу не злобное. Он не раздражается. И Барто… не страшно. Ну, может, самую малость. Луффи слезает, Барто пуляют – буквально пуляют - притягивают вытянувшейся рукой и валят на кровать. Благо, приземление было безопасным, даже не башкой вниз. Даже аккуратно, насколько это возможно. Стоит подняться, открыть глаза, столкнуться с тем, как синяя ткань скользит ниже по бедрам, обнажая темное пятно волос и пятно посветлее – член. Кожа под шортами незагоревшая, бледная, и от этой линии, разделяющей темные и светлые участки во рту наполняется слюна, и хочется пометить эту разницу языком. И еще сильнее хочется ударить себя по голове за любые поползновения в сторону Луффи. Барто неохотно отрывает взгляд, матрас проминается, и обнаженное тело нависает над ним, садится на бедра. - Я тебе нравлюсь? Барто думает, что это слишком очевидно, чтоб говорить об этом вслух. Что это слишком очевидно, что ощущается в воздухе тяжестью, жаром и стыдом, что он взорвется, что… - Да… - он почти пищит, жмурясь. - Тогда я хочу, чтоб ты смотрел на меня. - Не могу. Его подбородок хватают, разворачивают к себе. - Я хочу, - повторяет Луффи, - и этого хочешь ты. Просто не понимаю, почему ты боишься. Барто вздыхает, ловит ртом воздух, приоткрывает боязливо один глаз и натыкается на ласковую улыбку. - НЕТ НЕ МОГУ, - он вновь визжит, закрывает лицо ладонями, прекрасно понимая, насколько бесяче и позорно он себя ведет. Так будет лучше, он надоест, Луффи уйдет. И… - А смазка есть? Или типа… крема, не знаю, че угодно… Тело Барто холодеет, горячеет, блять, его начинает трясти, он сейчас точно начнет задыхаться. - Ты чего? Барто всхлипывает, падает, не в силах хоть как-то воздействовать на это тело сверху, не в силах коснуться – ведь нельзя – это, ж, блять, как звезда, как бог, как… - Я… Я не могу. И, твою мать, член уже стоит, ну, да, конечно, прямая реализация самых влажных снов. Луффи не отводит ладони, он касается губами их же, ладони ложатся на грудь. - Если тебе так плохо от меня, я прекращу, - Луффи переходит на почти шепот, голос становится чуть ниже, - Если тебе просто страшно коснуться меня по дурацким причинам – я не остановлюсь. Я заставлю тебя коснуться меня, Барто-кун. По всему телу идут мурашки. - Можешь не смотреть. - Спасибо. Рука Луффи накрывает член, сжимает, большой палец гладит головку. - Хотя-я, может быть, мне ничего и не понадобится, раз тут так натекло. Барто издает ничтожнейший звук, он вздрагивает от хватки, и со зажмуренными глазами ударяется рукой о тумбочку рядом, ударяется до тех пор, пока дрожащей рукой не нащупывает тюбик с кремом. - Спасибо. Луффи берет тюбик, но не отстает, нет, он перехватывает ладонь, которая, шарахаясь как от огня, хотела вернуться на простынь. Но хватка твердая, и не дает вырваться. А Луффи с неожиданной нежностью размазывает субстанцию по пальцам. - Можешь сразу три, - говорит Луффи и отводит чужую руку к себе за спину, он все еще держит ее за запястье, насаживаясь. Действительно. Сразу три. Тело легко пропускает, умудряясь обхватывать плотно, так, что даже от такой хватки на пальцах становится плохо-хорошо, перехватывает дыхание. И он открывает один глаз, чуть-чуть, самую малость. Он не видит лица, смотрит куда-то в район бедра, туда, куда тянется его рука, на которую так энергично насаживается Мугивара. - Ну, все. Все происходит резко. Луффи не мелочится, не тянет, он опускается за одно движение, под собственное громкое оханье, и Барто открывает уже два глаза, уставляясь на то, как Луффи выгибается, как запрокидывает голову, довольно мычит, чуть-чуть покачиваясь на месте. - У меня… не такая хорошая чувствительность. И мне надо… грубее, чем обычно. Я так лучше… Так приятнее… - сбивчиво он объясняет, затем мычит вновь, - М, да-а, хорошо. Особенно хорошо, когда размер больше, оно… непривычнее. Я… прям, хорошо, очень хорошо. М-мм-… Коснись меня. Барто, словно загипнотизированный тянет руку к чужому некрупному члену, который почти умещается весь в его ладони, сжимает. Почти как обычный. Нет, как обычный? Не такой уж и резиновый… Или… Рука сжимает сильнее, плоть проминается – очень странно и жутко, и из Луффи вырывается смех, перемешанный со стоном. - Знаешь, как еще могу? Луффи замирает, опускаясь до конца, он опирается ладонями о чужую грудь. - О, ты все-таки открыл глаза. Барто отводит смущенный взгляд. - Ну, в общем… И Барто ощущает… Движение. Что-то волнообразное? Словно что-то гладит его член? Холодок пробегается по спине, глаза сами собой охуевше еще сильнее раскрываются. - Это мои внутренности, - хвастается Луффи, хихикая. Барто давится стоном и ахуем. - Каждый раз люди делают очень смешные лица на этом моменте, извини, не могу отказать себе в удовольствии. Вздох. - Впрочем, на этом прелюдии можно отставить. А, это были ПРЕЛЮДИИ? Луффи поднимается, почти снимаясь и со шлепком кожи о кожу опускается обратно, и повторяет. Барто еле сдерживался до этого, тут он начинает орать. Натурально орать от каждого блядского удара ягодиц о его бедра, вновь смотреть никуда невозможно, но и оторвать взгляд – тоже. Остается лишь умирать, умирать и любоваться с риском ослепнуть на всю жизнь, как это миниатюрное по сравнению с ним, но мощное, сильное тело буквально подминает под себя, хотя, казалось бы, кого тут ебут? Барто, ебали тут исключительно его, доводя до хныков, слез и соплей, вдавливая собой в кровать, скача, объезжая член до сбившегося дыхания и пропущенных ударов сердца. Нет, это не секс, это сплошная паническая, блять, атака, такая, сука, приятная. Его член в тисках, в гладящих тисках, господи, как Луффи умудряется это делать? Барто скулит, Луффи, выдыхая, кончает, но не останавливается, продолжает, будто ничего не произошло. - М-мфм, мне надо… несколько оргазмов, чтоб… прочувствовать. Но не бойся, я быстро. Руки Барто тянут к ягодицам. - Я хочу, чтоб ты коснулся меня. Ты и так внутри, так что… … - У тебя нет выбора. Ладони сжимают задницу, Луффи продолжает двигаться, Барто ничтожнейше рыдает в поцелуй, скулит, мычит в губы, неловко, по-дурацки, паникуя и теряясь, отвечает. Луффи, пачкая его грудь и живот спермой, лишь коротко мычит и замирает на пару секунд, перед тем как заново продолжить, не теряя ни грамма сил от оргазма. А потом… А потом его движения становятся сбивчивее, Барто чувствует дрожь, едва ли видя что-то кроме мутных пятен перед собой от слез. Луффи замедляется. Он скулит. Он скулит и этот звук врезается в мозг с такой силой, точно кто-то ударяет своей волей ровно в черепушку. Только та не трещит, только где-то внутри срывает тормоза, и Барто перестает осознавать себя собой на короткий миг, которого хватает, чтоб завалить Луффи, продолжая толкаться размашистыми движениями, а Мугивара становится все громче и громче. Твою мать, что он творит? Но Мугивара только обнимает за шею, только утыкается лбом в грудь, только произносит бесконечное: «Да, да, да!», он сам поддается в ответ бедрами, обнимает ногами, чтоб подтягиваться навстречу, и каждый толчок – еще больше дрожи. Еще громче, еще отчаяннее, еще тяжелее, влажнее, горячее, пошлее. Ему не дают выйти, его царапают за плечи, его кусают за них, за грудь – везде, точно стараясь откусить кусок, да побольше. Луффи рычит, не давая оторваться от себя, пока Барто не кончает, не падает, не придавливает собой, рыдая. - Простите, Луффи-сан, простите, господи, я просто, я животное, я не достоин, я… Барто крепко обнимают длиннющими руками и ногами в несколько резиновых колец. - Неа. Пауза. - И этого было мало. Так что не расслабляйся. Ладонь шлепает по ягодице, вырывая звонкий визг, с которым Барто прячет лицо в простыни.