Детство в песках (4)

Следующие две недели у Рокэ ушли на то, чтобы хоть как-то научиться говорить и молчать. Говорить на языке Кири, как называли себя сами дети пустыни, и молчать, если ни о чём не спрашивали. Шерик был в оазисе самым младшим и не имел права открывать рот первым. За каждое лишнее слово он получал удар. Длинной деревянной ложкой по лбу от сестёр, которые несмотря на самый разнообразный возраст, все считались старше него. От братьев - хворостиной по спине... Ко взрослым кочевникам Рокэ благоразумно старался не подходить. Да их и не было на женской половине посёлка.  А матери детей смотрели на него, как на несмышлёного младенца, но в случае нарушения субординации - не упускали возможности шлёпнуть "малыша" чем ни попадя пониже спины. Не больно, но очень обидно. Как он мог быть тут самым младшим, если был старше чуть не большей половины местной ребятни, Рокэ долго не мог понять. А вот для Кири это проблемой вовсе не было. Раз так бабушка Ойлун сказала, значит так оно и есть на самом деле. И Рокэ целыми днями гоняли по разным поручениям все, кому не лень. А он должен был с поклоном молча идти и делать, что сказали.  Даже трехлетняя малышка Зайчонок, которая ещё толком-то и говорить-то ещё не умела, могла ему что-то приказать. - Алик! Дай! - Указывала она ещё по-детски пухлой ручкой на то, до чего не могла дотянуться. И Рокэ был вынужден кланяться ей и плестись куда послали, чтобы выполнить волю "старшей сестры" и не получить от неё ложкой по лбу. Первое время Алва каждый раз  гасил в себе взрывы гнева огромным усилием воли. Ему  до жути хотелось послать всех к кошкам или ещё куда подальше, найти Хуана, отправить голубя во дворец и вернуться к своей нормальной обычной жизни. Что он забыл в этой убогой деревне? Кому и что пытается доказать? Кому это вообще нужно? Остался Рокэ только из чистого упрямства. Он не мог позволить себе сдаться вот так сразу, почти без боя. И он остался. Но у  беспрестанного заката в посёлке Кири как оказалось была и своя светлая сторона. О самом младшем все должны были заботиться. Рокэ беспрерывно пытались чем-то угостить, помогали выполнять поручения, к которым он не знал как подступиться, подсказывали нужные слова, просто одобрительно улыбались, чтобы скрасить трудную минуту... Дома он никогда не испытывал такой всесторонней поддержки со стороны близких... В первый раз это было так странно, что почти пугало. Но потом Рокэ вдруг понял, что это - нормально. Что так и должно быть. И за это чудесное ощущение всеобщей заботы о нём был готов стерпеть что угодно. Но только он осознал и принял своё место в этом странном мире, как всё  изменилось. Явилась бабушка Ойлун и объявила, что Шерик перерос сестёр.  Отношение к нему сразу же стало другим. Девочки перестали бесконечно гонять его за водой и дровами, и теперь все они, даже самые старшие,  только опускали перед Рокэ глаза и ждали, пока он их о чем-то спросит. А он должен был постоянно заботиться о них.  Сам, не дожидаясь просьб о помощи. Просто потому, что был старше. Сильнее. Мудрее. Это тоже оказалось сделать очень непросто. Но Рокэ через пару недель освоился и тут. И вот тогда грянули действительно большие перемены. Мать народа громко объявила, что Шерик достаточно вырос, чтобы жить на мужской половине. Когда Рокэ об этом услышал, его сердце резко упало куда-то вниз. Со взрослыми кочевниками он ещё не сталкивался. Как всё это будет?