Шесть месяцев

      Как и говорила Уэнсдей, в столовой было максимально напряжённо и не комфортно. Кажется, единственный человек, чувствующий себя абсолютно уверенно и не замечающий сложившейся неловкости – Фестер Аддамс, который увлечённо рассказывал о своих приключениях в тюрьме Алькатрас. Этот мужчина оказался ещё более чокнутым, чем описывала его Уэнсдей.       — А как вы познакомились? Вы так и не рассказали, — улыбается Мортиша Аддамс, сжимая ладонь мужа, а второй рукой ковыряя вилкой салат.       — В кофейне, — быстро ответила Уэнсдей, закинув в рот кусок огурчика.       — Да, я случайно пролил на неё кофе, — вклинился Ксавье, напялив на лицо улыбку до ушей. — Я не на шутку перепугался за свою жизнь, она была так зла.       Темноволосая незаметно пнула Торпа ногой под столом, даже не переводя на него взгляда.       — И что? Ты помог ей оттереть кофточку, и вы начали встречаться? — смеётся Пагсли.       — Нет, мы сначала пообщались, чаще переписывались, так как я уезжал за границу для открытия новой галереи. Потом и моргнуть не успели, как мы уже вместе, — увлечённо рассказал светловолосый, при этом активно жестикулируя руками. Он так уверенно говорил, что Уэнсдей на секунду сама поверила в сказанное им. Такой актер пропадает.       Усмехнулась про себя дочь Аддамсов.       — А когда решили пожениться? — продолжила допрос миссис Аддамс. Гомес же хранил непроницаемое молчание, не сводя изучающего взгляда с зятя.       — Это была моя идея, — опередив Уэнсдей, которая уже было открыла рот, ответил Торп. — Было достаточно сложно её уговорить, но и это мне удалось, — усмехнувшись, добавил он.       — Но почему вы никому не сказали? — хлопает глазами мать Уэнсдей.       — Мы сказали Энид и Аяксу, — монотонно произнесла брюнетка, кинув на мать мимолётный взгляд.       — Да кто так делает? Нужно же по-нормальному! Чтобы и свадьба, и родственники были, — наконец подал голос старший Аддамс.       — Папа, это лишнее, — оборвала его дочь. — Мы сами уже всё решили и прошу хоть раз с уважением отнестись к моему выбору. Хоть раз.       — А кто твои родители, дорогой Ксавье? — Мортиша.       — Мой отец шоумен. Является ведущим некоторых популярных телепередач, снимается в фильмах. А мать… — он сделал небольшую паузу. — Она умерла во время родов. Я её не знал.       — Соболезную, — произнесла бабушка.       — А другие родственники у тебя есть?       — Мама, думаю, этот допрос за столом неуместен, — Уэнсдей.       — А когда он будет уместен, детка? — ещё шире улыбнулась жена Гомеса.       — У меня есть тетя и кузина. Остальных родственников я не знаю, — не теряясь, отвечает Ксавье, а затем преподнёс бокал с вином, отпивая небольшой глоток.       — А когда детей планируете? — внезапный вопрос мистера Аддамса заставил Торпа поперхнуться. Темноволосая окинула гневным взглядом отца.       — Мы пока об этом не думали, — отчеканила сквозь зубы девушка.       — Почему? С этим нельзя затягивать, — Мортиша.       — Мама, мы сами решим, когда будем готовы, — сжала в бледных пальцах вилку так, что сидящему рядом с ней мужу казалось, что предмет сейчас разломается надвое от перенапряжения.       — Но дети – это же так прекрасно, Уэнсдей! Как можно к этому быть неготовым?       — Родители, хватит! — до точки кипения осталось всего пару секунд. Ксавье не рисковал ввязываться в этот диалог, а точнее перепалку.       — Тучка, но…       — Ужасного вечера! — вскочила Аддамс младшая со стула и, схватив Торпа за руку, потянула его за собой. — Солгу, если скажу, что приятно провела время.       И, не дожидаясь реакции родни, девушка потащила мужа вдоль по коридору, а затем вверх по лестнице. К счастью, родители сами предоставили отличный повод просто взять и свалить оттуда, пока не случилась катастрофа. И они опять полезли не в своё дело и не в свою жизнь. Видимо, это никогда не закончится. Отец и мать будут пытаться контролировать и влиять на меня, даже когда моя кожа станет дряхлой, волосы поседеют, а сама я буду ходить с деревянной палкой?       — Всё могло быть бы и хуже, — спустя долгую минуту молчания, когда они уже пришли в комнату, произнёс Ксавье, пытаясь придать своему голосу более ободряющий тон, и поддерживающе улыбнулся. Это что-то новенькое.       — Они всегда такие. Но это послужило отличным шансом поскорее покинуть ужин, — распахнув окно настежь, проговорила брюнетка. — А ты справился на удивление неплохо.       — «Неплохо», — протянул он. — На языке Уэнсдей Аддамс это можно считать высшей степенью похвалы? — усмехнулся он, засовывая руки в карманы.       Темноволосая ничего не ответила, а лишь взяла пижаму и направилась в ванную переодеться. Вернувшись через пару минут, достала из чемодана печатную машинку и села за продолжение нового романа. Ксавье исчез за дверями ванной, а через секунду оттуда послышался шум воды.       Но даже этот факт не помешал рассылать тихое постукивание подушечками пальцев по дереву. Оглядевшись боковым зрением, девушка поняла, что за ней следят. Медленно встала и подошла к кровати.       — Вещь, вылезай! Миссия «остаться незамеченным» с треском провалена! — равнодушно произнесла Аддамс, сложив руки на груди.       Несколько секунд промешкавшись, из-под кровати вылезла пятерка с самым виноватым и понурым видом и запрыгнула на стол.       — Тебя родители прислали шпионить за нами? — девушка села обратно за стол.       — Ты угадала.       — Какой из пальцев мне отрезать тебе за утечку личной информации?       — Нет, стой! — истерично машет руками. — Я ничего не видел. Я сейчас же уйду!       — Стоять! — остановила его брюнетка. От холодного тона девушки придаток слегка поежился. — Ты сейчас спустишься и узнаешь, о чём они разговаривают! Доложишь всё мне, — Уэнсдей встала и подошла к двери, приоткрывая его для помощника Аддамсов. — Это не вопрос и не просьба!       — Вы меня с ума сведёте, — сокрушенно жестикулирует Вещь, но повинуется.       — С кем ты разговариваешь? — вышел из ванной комнаты Ксавье, вытирая полотенцем мокрые светлые волосы.       — С Вещью.       — У тебя очень странная семейка!       — Я тебя предупреждала.       — Я не думал, что всё настолько запущено. А о чём вы с ним говорили? Что ему опять нужно было здесь?       — Родители подослали его шпионить за нами.       — Жесть. И что, ты его выгнала?       — Я велела ему проследить за родителями, — монотонно ответила Аддамс, устраиваясь обратно за столом.       — Аэ, ладно. Я ничего не буду спрашивать. Это ваше семейное, — вскинул брови парень, но от внимания Уэнсдей не укрылось то, как забавно он поджимает губы, стараясь не рассмеяться.       — Тебя это забавляет? — опасно прищурилась девушка, сложив руки на груди.       — Нет, что ты! Просто мне ещё не доводилось встречать такой необычной девушки.       — Все вначале так говорят. Будет интересно, что ты скажешь чуть позже.       — Я уже видел всё, что мне нужно было. И, как видишь, я не сбежал, как ты думала.       — Потому что репутация для тебя важнее, чем собственная безопасность и душевное равновесие. Что ж, тут я тебя не осуждаю, — повернулась обратно к печатной машинке и занесла руку над клавишами, надеясь, что разговор окончен.       — Где ты будешь спать? — спросил Торп. Уэнсдей вскинула правую смоляную бровь и обернулась к нему.       — На кровати, — произнесла она с такой интонации, будто он произнёс катастрофически несусветную глупость.       — А я тогда где?       — На полу, — дернула плечами.       — Нет, — покачал головой, усаживаясь на кровать и приподняв подборок, отчего светлые пряди ушли за спину.       — Нет?       — Я не буду спать на холодном и жёстком полу! — ставит перед фактом.       — И где же ты хочешь спать? Кровать уже занята, — не смотрит в его сторону, но прекрасно понимает, что губы его растянулись подобно усмешке.       — Она достаточно большая. Вместит ещё четыре таких, как ты. Подвинешься.       — Ты ставишь мне условия? — резко повернула голову к нему, наполняясь злостью от такой наглости.       — Нет, если тебя это не устраивает, вариант с полом всё ещё свободен, — усмехнулся светловолосый, улегшись поудобнее в постели. И, закинув руки за голову, перевёл изучающий взгляд на темноволосую девушку, которая вдруг стихла и продолжила писать новую главу романа, сдерживая себя от желания немедленно расправиться со своим новоиспеченным муженьком.       Брюнетка постаралась отвести всё своё внимание от светловолосого парня и сосредоточится на романе, но выходило у неё это, мягко говоря, из рук вон плохо. Под пристальным взглядом зелёных глаз, от которых без особых усилий не было возможным оторваться, не получалось.       Ксавье же, будто специально, с нахальной усмешкой на лице, откровенно всматривался в черты жены.       — Ты так и будешь спать на стуле?       — Я буду спать в своей кровати. Буду признательна, если заткнешься и дашь мне подумать. А лучше и вовсе исчезнешь с глаз моих! — огрызнулась Уэнсдей, понимая, что ещё чуть-чуть и точно прикончит своего «благовеянного».       — Думаешь, я от тебя в восторге? — голос парня изменился, стал более жёстким. — Но ты уж прости, у нас особо выбора нет. А потому прошу тебя не выливать на меня свою токсичность.       — Я само порождение токсичности. Этого не отнять! Не нравится — не лезь ко мне! Мы договорились притворяться только на публику. Остальное время буду благодарна, если забудешь о моём существовании.       — Да пожалуйста! — перевернулся на другой бок парень, с головой накрывшись одеялом. Неужто он умеет обижаться?       В дверь кто-то стучится. Торп заостряет слух, но не спешит поворачивать голову. Двери отворяются, и спустя секунду слышится хлопок. А дальше наступила звенящая тишина. Ксавье отчётливо ощутил, что в комнате он один, и темноволосая куда-то вышла. Вопрос только: куда и кто стучал? Плевать.       Его не должны беспокоить её дела. Главное, чтобы их фиктивный брак не подставила, что она вряд ли сделает. Хоть и пытается напустить на себя непринуждённый и наплевательский вид, Торп видит, что она не менее обеспокоена этим и относится с большей серьёзностью, чем сам Ксавье.       Природа явно наградила эту девушку совершенной красотой и харизмой, но характер у неё тот ещё мягко говоря. Более холодного, грубого, эгоистичного и прямолинейного человека парню ещё не приходилось встречать, а людей он знал много. Так что в ней так притягивает? Она обычная стерва с милой мордашкой, слишком высокого мнения о себе. И явно не желает хотя бы поддерживать более-менее дружеские отношение вне «сцены». Так зачем стараться сблизиться?       Дверь приоткрылась, и в комнату впорхнула выше упомянутая стерва с милой мордашкой.       — У матери остались сомнения, но в основном они повелись, — сухо сообщила она, замерев на пороге. Торп кивнул и снова отвернулся к окну.

****

      Утром Аддамс не обнаружила Ксавье в комнате, а постель, которая была разделена на две части перегородкой из подушек и одеял, по ту сторону баррикад была помята и всё ещё сохранила тепло его тела. Значит, он ушёл относительно недавно. Вопрос только, куда? Понежившись ещё немного в кровати, брюнетка встала и пошла в ванную умыться.       Закончив все водные процедуры, Уэнсдей наспех вытащила из сумки футболку и джинсы, естественно, чёрного цвета, и натянула на себя. Собрала волосы в две тугие косички, которые она так любила плести в детских и подростковых годах, и отправилась на поиски своего муженька.       — Кошмарного утра, тучка! — выплыла из-за угла Мортиша с привычной плотоядной улыбкой на лице. — Как спалось?       — Сносно, — сухо ответила дочь Аддамсов. — Ты не видела Ксавье?       — Кажется, он на заднем дворе с твоим отцом, — протянула женщина, грациозным жестом махнув рукой позади себя. Это плохо.       — Ясно, — коротко ответила Уэнсдей и уже было отправилась вниз по лестнице, но миссис Аддамс схватила её за руку.       — Скорпиончик, ты злишься на нас с отцом? — заглянула в глаза своей дочери.       — Это мягко сказано, — выделяя каждое слово.       — Прошу, детка, мы лишь хотим, чтобы ты была счастлива!       — Поэтому ни во что не ставите мои интересы и цели.       — Ты вольна поступать, как тебе вздумается, что ты всегда и делала. Но я лишь желаю, чтобы моя дочь в будущем ни о чём не жалела. Ещё в детстве ты считала замужество концом света, но появился Ксавье и изменил твоё мнение. Какой железобетонный аргумент, дорогая мамочка! Знала бы ты только, что это не настоящий брак, а лишь жалкое последствие неразмеренного употребления алкоголя, я бы посмотрела на твою реакцию…       Естественно, вслух Уэнсдей это говорить не стала, а лишь поспешно ретировалась на улицу, где застала родителя и фиктивного мужа за стрельбой из лука. Удивительно, но Торп управлялся с этим оружием так, будто был рождён с луком и стрелами в руках. О чём происходил разговор, было трудно расслышать. Аддамс загляделась на светловолосого художника с хирургическим интересом. Не больше. Длинные пальцы натягивали стрелу на тетиву, черты лица напрягались, заострённые скулы выделялись. Он был в простой красной футболке. В меру подкаченные руки усыпаны сеткой выступающих синеватых вен. Спина напряжена.       Отец наконец закончил свою тираду для Торпа — Уэнсдей уверенна, там не обошлось без угроз и вполне пугающих наставлений — обернулся и заметил стоящую в нескольких метрах дочь.       — Ах, моя грозовая тучка! — восклицает мистер Аддамс с широченной улыбкой на лице.       — Доброе утро, — тоже улыбается Ксавье своей жене. Аддамс непонятно, это было искренне или имитация после их вчерашней перепалки. Но это последнее, о чём ей сейчас стоило бы беспокоиться.       — Утро добрым не бывает! — парирует темноволосая. — Нам пора ехать.       — Конечно, — кивает.       — Вы даже не позавтракаете с нами? — взирает на дочь и зятя Гомес.       — Не в этот раз. Мне нужно в город. Обсудить кое-что с издателем. У Ксавье тоже дела, — и почти не соврала. В полдень ей и правда надо ехать в издательство и подобрать подходящую обложку для книги. Последние двенадцать она отвергла. Подготовлены были ещё три, которые, по словам Риверса, должны были соответствовать её требованиям. То же самое он говорил про все предыдущие, но ни одна не удовлетворила Аддамс и не подходила под эстетику обложек других книг в этой серии.       — Да, мне тоже нужно кое-что уладить по поводу выставки.       — Очень жаль. Ну, это не последняя наша встреча. Ждём вас на все праздники! — пожал Аддамс старший руку Торпу, похлопав по плечу, а затем задушил в крепких объятиях дочь. Когда они успели так поладить?       — Тучка, будь счастлива! — оторвавшись, произнёс Гомес, а затем обратился к светловолосому: — А ты не забывай наш разговор! — в следующую секунду стал более серьёзным.       — О чём вы там говорили? — спросила Уэнсдей, стоило им вернуться в помещение.       — Я упустил момент, когда мы снова начали общаться, — холодно ответил Ксавье.       — Когда дело касается моих родителей и этого злосчастного брака, ты должен докладывать мне всё! — цедит сквозь зубы.       — Или что? Силой выбьешь из меня информацию? Будешь пытать вечно презрительным и холодным взглядом, вздернутым подбородком и непроходимым высокомерием?       — Ты… — пришлось замолчать и умерить свою ярость, так как за поворотом оказывается Юдора Аддамс.       — Ой, вы ещё не уехали?       — Как раз собирались, — ответил Торп старушке.       — Я хотела передать тебе настойку от головной боли. С нашим ядовитым скорпиончиком она тебе понадобится, — вручила она зеленоглазому.       — Да, она мне явно понадобится, — усмехнулся Торп, искоса глянув на Уэнсдей.       — Какая тошнотворная забота, бабушка, — закатила глаза девушка, скрестив руки на груди.       — Всегда ждём в нашем ужасно неуютном особняке! — ущипнув его за щеку, седовласая женщина удалилась, оставив мнимых супругов одних.       — Я смотрю, ты им понравился, — констатировала темноволосая, проходя мимо Торпа по направлению к своей спальне. Ксавье растянул губы в улыбке, смотря вслед Аддамс.