Сбей Стыд

      — «ПЬЁТ И ДЕБОШИРИТ: Драко Малфой грязно обматерил журналистов», — выразительно прочитала Гермиона заголовок свежего выпуска «Ежедневного Пророка». — Грязно обматерил… Разве можно обматерить кого-то чисто?       Сама же статейка была высосана из пальца. А точнее, из двух пальцев. Длинных, бледных, по-малфоевски аристократических, в отличие от манер их владельца. Пальцев средних, разумеется. На чёрно-белой фотографии, занимавшей добрых две трети страницы, Драко гордо демонстрировал их на обеих вытянутых руках, обводя ледяным взглядом толпу репортёров, предварительно обматерённых им же. По правде говоря, содержания в тех пальцах крылось куда больше, чем в статье. Если бы ухмыляющийся Тео не уронил газетёнку на стол прямо поверх кипы конспектов Гермионы, она ни за что не стала бы заниматься чтением подобной ахинеи в столь возвышенном месте, как хогвартская библиотека.       — Один бокал огненного виски в «Кабаньей голове» — и в глазах Скитер ты уже опустившийся запойный алкоголик, — прокомментировал Нотт, пока Малфой продолжал глядеть в свой учебник по трансфигурации, так чинно, словно его пальцы были и вовсе не способны подогнуться в том жесте. — В «Трёх мётлах» — ещё ладно. Но не в «Кабаньей голове».       Гермиона, тихонько фыркнув, вдруг поймала себя на мысли: в какой момент библиотечные посиделки с этими двумя стали для неё обыденностью?       Седьмой курс уже близился к завершению, а заголовки «Ежедневного Пророка», некогда навевающие страх и тревогу, теперь не сулили читателям ничего поважнее интервью с очередным министерским чинушей или, как сегодня, перемывания косточек Малфою. Привыкнуть к обыкновенной, мирной жизни в полной мере Гермионе никак не удавалось. Не таскать повсюду бисерную сумочку с полным арсеналом вещей для выживания, включавшего палатку и недельный запас пищи, она научилась только в августе. Бродить по хогсмидским улочкам и не оглядываться каждые пять минут, нервно сжимая палочку, — в ноябре.       Но к чему привыкнуть ей точно не составило никакого труда, так это к усердной учёбе. Здесь, в уютной и такой родной библиотеке, готовясь вечерами к предстоящей семикурсникам сдаче ЖАБА, Гермиона чувствовала себя как рыба в воде. И как никогда спокойно. Даже с Теодором Ноттом. Почти — когда неподалёку ошивался Малфой.       Пока Гарри и Джинни, которые не отлипали друг от друга весь год, скрывались за плотно задёрнутым пологом в гриффиндорской спальне, а Рон, решивший, что семейный бизнес важнее гранита наук, трудился в их с Джорджем магазинчике, Гермиона, шаг за шагом, всё чаще стала обнаруживать себя в обществе Тео. Всё началось с того, что на хеллоуинской вечеринке он во всеуслышание, хотя и будучи в стельку пьяным, поблагодарил Гарри за избавление магической Британии от гнёта пожирателей смерти и их предводителя. Как выяснилось, арест собственного отца, что коротал сейчас срок в Азкабане на пару с малфоевским папашей, Теодора очень даже обрадовал. В его семейные драмы Гермиона не углублялась, ей хватало того, что с Тео можно было и обсудить насущные проблемы вроде экзаменов, и всласть порассуждать на философские или околонаучные темы, которые на Рона и Гарри оказывали эффект, сравнимый с действием Усыпляющего зелья.       Потом постепенно в их необычную компанию стал затёсываться и Малфой. Зачем? Гермиона понятия не имела. Тем более он предпочитал большую часть времени молча проводить за книгами, лишь изредка вставляя фразу-другую в их с Теодором диалог, и Гермиона не могла не отмечать: как правило, фразы эти оказывались весьма удачными. И всё же, его появлениям она не радовалась. Драко навевал на неё ощущение опасности, труднообъяснимое и, кажется, не особо связанное с его пожирательским прошлым. В этом плане она Малфоя не боялась, и знала, что заткнутая за пояс или торчащая, как сейчас, из носка волшебная палочка всегда в случае чего её выручит. Его колкости Гермиону тоже не беспокоили. Из возраста «паршивая грязнокровка — долбанутый хорёк» они уже, к счастью, вышли, да и слишком многое им обоим довелось пережить, чтобы тратить время на пустые оскорбления. На более изощрённые же подколы — всегда пожалуйста. Гермиона была рада им больше, чем тому напряжению, что накаляло воздух, когда Драко в очередной раз бросал на неё быстрый взгляд, а затем вновь утыкался в книжку. Каждый раз ей становилось не по себе. Почему? Она знала. Прекрасно знала. Но ей очень не хотелось это признавать.       Малфой мелькал в газетных статьях даже почаще Гарри, и всё из-за того, что его ореол томного падшего ангела, вставшего, а может, и не вставшего на праведный путь, хорошо продавался. Драко всё это якобы бесило, но Гермиона подозревала, что его негодование отчасти напускное. Популярность, пусть и сомнительная, не могла не тешить раздутое слизеринское эго. Юными поклонницами, что повсюду высматривали своего светловолосого кумира, очень мрачного и не менее обаятельного, Малфой оброс порядочно. Вот и сейчас из-за громадного книжного стеллажа выглянули две перепуганные когтевраночки. Похоже, в засаде они проторчали немало. Более смелая из них, подкравшись к погрузившемуся в учебник за столом Драко, что-то бегло шепнула ему на ухо.       — ПОШЛИ ПРОЧЬ! ШЕСТНАДЦАТЬ ХОТЯ БЫ ЕСТЬ? — жутким голосом заорал на них тот, и девочки, подпрыгнув, принялись уносить ноги со смесью ужаса и дикого восторга в глазах. А потом, хмыкнув, Малфой добавил уже спокойнее: — Вот исполнится, тогда и поговорим.       — Ты осторожнее. Они ведь зелье старения глотнут, — подала голос Гермиона.       — По-твоему, я вчера родился, Грейнджер? — Драко закатил глаза и, тяжело вздохнув, откинул со лба белые волосы, а они в ту же секунду упали на место. — Достали уже… Как и журналюги — долбаные коршуны.       Гермиона ещё прочнее укрепилась в мысли, что собственная слава Малфоя ещё как тешит. Смерив его скептическим взглядом, она тем не менее решила поддержать диалог:       — Мне журналисты тоже надоели. Им плевать, что я думаю насчёт образовательной реформы Кингсли или по поводу его политики в отношении эксплуатации эльфов… Это же так скучно! — Гермиона саркастично всплеснула руками. — Гораздо интереснее — не забеременела ли я ещё ненароком, и хорошо, если от Рона… Ах да, и подробности битвы за Хогвартс, разумеется! Чем кровавее, тем лучше! А мне совсем не хочется её вспоминать…       — Мистер Малфой, ваше сердце свободно? — подхватил Драко, изображая писклявый голос журналистки, вероятно, какого-нибудь «Ведьминого Досуга». — А покажите татуировочку на предплечье, мистер Малфой! Как тут не послать?       — Но больше всего, конечно, они мечтают… — Гермиона осеклась, пожалев, что заикнулась об этом. Но Драко всё прекрасно понял и тут же закончил фразу:       — …Нас с тобой свести.       Повисла пауза, в которой Малфой, задумчиво запустив пятерню в волосы, уставился в книгу. Может, он никакой неловкости и не ощутил вовсе, но Гермиона с досадой почуствовала, какими горячими становятся щёки. Опять это чёртово напряжение… К счастью, Тео молчание быстро нарушил:       — А что? Примерная девочка-отличница и плохой мальчик… Скажете, банально? — приподнял тёмные брови Теодор, а потом с наслаждением протянул: — Я скажу — классика!       И всё же… лучше бы он помалкивал.       — Нелепость, — скрестила руки на груди Гермиона, откинувшись на спинку отозвавшегося неловким скрипом деревянного стула.       — По-твоему, хорошие мальчики лучше? — весело спросил Тео.       Конечно, хорошие мальчики лучше, но… Когда она в последний раз виделась с Роном? Недели три назад? Обычно Гермиона проводила с ним выходные в квартирке, что братья Уизли арендовали над магазином. Поначалу каждую неделю, затем реже. Себе и Рону она объясняла это надвигающимися экзаменами. Рон верил, прекрасно зная, что для его девушки образование — это святое. Жаль, нельзя было с той же лёгкостью провести саму себя.       — Очевидно, лучше!       Ну вот. Тон вышел намного менее уверенным, чем Гермионе бы того хотелось.       — Действительно. Кто может быть сексуальнее хорошего парня? Обыкновенного такого, работящего, — насмешливо протянул Нотт. — Доброго и простодушного. А если притом он ещё и бедный… Ох… — Тео вожделенно закатил глаза.       — Счастье-то, оно тишину любит… — с ухмылочкой ввернул Драко, отрываясь от своего учебника.       — И старый конь, как говорится, — закивал Тео, — борозды не испортит!       Драко засмеялся, безжалостно, по-издевательски глядя на Гермиону холодными серыми глазами. А она из последних сил пыталась совладать с собой. Парни, сами того не ведая, задели кое-что очень деликатное. Припрятанное — и в то же время рвущееся наружу. Как минимум в виде слезинки, что предательски скатилась по её щеке, а потом ещё одной, последовавшей сразу за первой.       — Эй, ты чего? — тихо произнёс Тео, мгновенно подлетая к Гермионе. — Иди ко мне.       И она, подскочив со стула, позволила Нотту заключить себя в утешительные объятия, пока Драко, не сдвинувшись с места, буравил их прищуренным взглядом.       До чего же глупо разрыдаться на глазах у Малфоя… Но Теодора Гермиона уже давно не стыдилась. Общаться с ним было легко, и не только на околонаучные темы. О сексе он тоже частенько заговаривал и без проблем перескакивал с философствований об экзистенциализме на разглагольствования о ножках клитора. Людей он предпочитал не делить на члены и вагины, и, являясь для огромного множества слизеринок, когтевранок, и даже некоторых пуффендуек с гриффиндорками роковым соблазнителем, Гермионой он отчего-то с самого начала воспринимался как эдакий друг-гей. Возможно, на её восприятие повлияла любовь Тео к аксессуарам. Перстней на его пальцах было нанизано побольше, чем у какой-нибудь неприлично богатой пожилой колдуньи, а в ухе красовалась довольно эксцентричная серёжка в виде чёрного креста. Стиль Тео, как и его вольные взгляды, Гермионе импонировали, но сама она сокровенным с ним не делилась. До этого момента. Сейчас, обнимая его, чувствуя успокаивающее тепло его груди и приятный аромат какого-то пряного парфюма, она решила: почему нет? Кто-кто, а Тео её на смех не поднимет и наверняка сумеет дать дельный совет. Поэтому, призвав на помощь гриффиндорскую храбрость и бегло покосившись на Малфоя, Гермиона еле слышно выдохнула Нотту на ухо:       — Я с Роном… ещё ни разу не кончила.       Тео слегка отстранился и сосредоточенно заглянул в её лицо тёмными, почти чёрными глазами. Смеяться он, как Гермиона и предполагала, не стал. Напротив, выглядел на редкость серьёзным, за что она его мысленно поблагодарила. Тео открыл рот, собираясь что-то сказать, но его опередили.       — Библиотека закрывается! — послышался сварливый голос мадам Пинс, сопровождаемый стуком её каблуков. Библиотекарша прямо на ходу бесцеремонно гасила палочкой лампы и парящие в воздухе свечи, погружая помещение во всё больший мрак. Немногочисленные студенты, всё ещё корпевшие над домашними заданиями в воскресный вечер, закопошились, захлопывая книжки и шурша конспектами.       — Ирмочка? Мы тут задержимся, ты не против? — окликнул мадам Пинс Тео, когда та приблизилась к самому отдалённому закутку, где и предпочитало ютиться необычное трио. Гермиона несказанно удивилась его наглой фамильярности с библиотекаршей. А потом окончательно потеряла дар речи, когда Пинс, смерив их хитрым взглядом из-под очков на цепочке, лихо подмигнула Тео со словами:       — Развлекайтесь.       Такого игривого тона Гермиона за все семь лет обучения в Хогвартсе от неё никогда не слышала, хотя и была её любимицей, всегда сдававшей книги вовремя и в идеальном состоянии, а ещё не гнушающейся поддержать с библиотекаршей лёгкую беседу о литературе.       Мадам Пинс погасила последние огоньки. Освещая себе путь волшебной палочкой, она направилась к выходу, подгоняя медлительных студентов, что попадались ей на пути.       И вскоре Гермиона, Тео и Драко остались совсем одни в библиотеке. Сводчатые потолки и отдалённые книжные ряды почти полностью утонули во тьме, отчего габариты этого и без того громадного, многоуровневого помещения сейчас показались вовсе бесконечными. Из хогвартского внутреннего дворика сюда выходили продолговатые окна, но света, лунного и того, что исходил от непогашенных ещё факелов, покоившихся на увитых плющом каменных стенах, в библиотеку просачивалось совсем немного. Темноты Гермиона не боялась. А вот хищников, в ней снующих, — пожалуй, немножко.       — Я говорил, что потрахиваю Пинс? — бросил Тео и тут же ласково добавил: — Пойдём, милая. Посидим, поговорим…       Осторожно приобняв Гермиону за талию, он потянул её в сторону небольшой зоны отдыха как раз напротив их стола, где в стрельчатой нише разместился диванчик, а рядом — пара глубоких кресел. Малфой остался сидеть на месте и, затолкав учебник в сумку, принялся в ней что-то выискивать.       — А… сколько ей лет? — только и смогла выдавить сбитая с толку Гермиона, вытирая щёки и машинально следуя за Ноттом.       — Сорок семь. Замечательная, ухоженная женщина сорока семи лет. Очень благодарная. Вам, мелким писюшкам, подавай цветочки да ухаживания, — невозмутимо вещал Нотт, а Гермиона, отметившая осенью девятнадцатилетие, продолжала с недоумением на него смотреть. — А этой дамочке нужен только крепкий юношеский член. Филч ей такого дать не может. У него стоит-то кое-как, и то с магией…       Гермиона поёжилась. К столь интимным подробностям из жизни уважаемой ею библиотекарши она готова не была.       — Что ж… Внимательно тебя слушаю. — Нотт взмахом палочки зажёг несколько свечей, что витали неподалёку от дивана, куда они с Гермионой присели.       — Мерлин… Честно говоря, я уже жалею, что рассказала, — пробормотала та в ответ, суетливо одёргивая короткую атласную юбку. На выходных студентам, особенно семикурсникам, позволялись некоторые фривольности в одежде. Тео и Драко продолжали носить брюки и рубашки, наверное, в силу аристократической выучки, но Гермиона в последнее время ни в чём себе не отказывала. Чем ближе к лету, тем дальше на её полке в шкафу гриффиндорской спальни оказывались брюки и прочие вещи… поцеломудреннее. Это она себе объясняла весенним потеплением.       «Самой не смешно?» — мелькнула непрошеная мысль, которую Гермиона тут же поспешила прогнать, даже слегка тряхнув для надёжности головой. В этот раз не помогло. Наверное, дело было в очевидной, почти кричащей интимности обстановки, в которой она сейчас оказалась. И которую сама же, по сути, спровоцировала… Тогда Гермиона осторожно подняла глаза, успевшие немного привыкнуть к полутьме, на Драко.       Выудив из сумки что-то, напоминающее сигарету, он поджёг её кончик волшебной палочкой и затянулся, лениво откинувшись назад и вытянув вперёд длинные ноги. Драко был высоким и статным, в отличие от несколько щупловатого Тео. Он с наслаждением выдохнул фиолетовый дым. Что именно Малфой курил, Гермиона не могла определить наверняка, но её познания в области травологии подсказывали, что ничего хорошего. Курение она совершенно не одобряла. Решительно. Даже категорически. Но… при этом не могла не задаться вопросом: почему с сигаретой, или, точнее было бы сказать, косячком в своих аристократических пальцах, он смотрелся так эстетично? И… так безумно сексуально. Дурацкие атрибуты плохих мальчиков… Гермиона была готова их проклясть.       — Да ты расслабься. — Тео легонько, ободрительно хлопнул её по коленке. Он уже делал так раньше. С чужими личными границами этот парень не церемонился. При этом их отношения не выходили за рамки платонических, но сейчас Гермиона впервые ощутила некоторую… неоднозначность. Наверное, всё дело в полумраке. Не замечая её смятения, Нотт добавил: — Хочешь, Драко тебя угостит?       Малфой, хотя и сидел поодаль, всё расслышал и быстро, даже как-то слишком, повернул голову к Гермионе, вопросительно приподнимая брови.       — Упаси Мерлин! — воскликнула она, и Драко, пожав плечами, неспешно затянулся вновь.       — Тогда, если смущаешься, есть одно любопытное зельице… — Тео, сверкнув глазами, новым взмахом палочки призвал из своей кожаной сумки у стола какую-то скляночку.       — Серьёзно? — скептически протянула Гермиона, склонив голову набок. — Вот скажи, ты серьёзно думаешь, что я, Гермиона Грейнджер, прошедшая Вторую магическую войну, соглашусь выпить какую-то невнятную жидкость из рук слизеринца? Нет уж, Теодор, я не настолько наивная.       — Так я это у твоего рыжего барыги приобрёл! — Он продемонстрировал ей ядовито-розовый флакончик. На нём в замысловатой чёрной рамочке красовалась надпись «Сбей Стыд».       — Точно нет, — отрезала Гермиона, глядя на зелье с опаской, которая, похоже, не укрылась от Нотта, и потому он спросил:       — А что? Ты уже знакома с этой штукой?       — Вроде того…       — А, я понял, — усмехнулся Тео. — С рыжим пробовали… И как?       — Его зовут Рон! — возмущённо воскликнула Гермиона, игнорируя вопрос.       — Так как? Был эффект?       — Был, но… — нехотя отозвалась она. — Не такой, как планировалось. В общем, не помогло, и больше я его не пила… И сейчас — не собираюсь подавно!       Теодор внимательно, с лёгкой ноткой подозрения взглянул на Гермиону, но развивать тему не стал. Бросив флакончик на низкий кофейный столик у дивана, он негромко спросил:       — Тогда скажи-ка, Герми. Этот твой Рональд… Он хоть знает, что такое клитор?       — Конечно! — закатила глаза та. За какого дурачка эти ребята держат её парня?       — Он тебе отлизывает? — деловито осведомился Тео, и Гермиона кивнула, бросив быстрый смущённый взгляд на Драко. Он, томно покуривая, смотрел куда-то в сторону. — И как? Дай угадаю — так же, как псина лакает воду из миски?       — Ничего подобного! — воскликнула Гермиона, сморщив нос. А затем, подсев чуть ближе к Теодору, очень тихо добавила: — Мы как только не пробовали. Он старается. У него челюсть немеет, а я всё не могу. Со мной что-то не так! Я…       — Погоди, — внезапно подал голос Малфой, заставив её вздрогнуть от неожиданности. — Ты не с того конца начал, Тео.       Очевидно, Драко слышал каждое её слово, хотя Гермиона и говорила шёпотом. Должно быть, очередное шпионское заклинание из арсенала пожирателей смерти. И почему она не догадалась наложить заглушающие чары?       «Ты была вовсе не прочь, чтобы он подслушал, не так ли?» — вновь прозвучал ехидный голосок в её голове.       К ужасу Гермионы, Драко поднялся с места и неторопливым шагом последовал в их с Тео сторону. Ощущение опасности нахлынуло с невиданной силой. Но не той, что заставляет пальцы лихорадочно нащупывать волшебную палочку. Эта опасность исходила не только от Драко, но и от неё самой. Потому что, когда он опустился на диван по правую сторону от Гермионы, вместе с оторопью по её телу пробежалась дрожь волнения. Не панического, но… сладкого.       Тусклые огоньки подсветили до жути правильные черты лица. Зажав свою сигаретку в зубах, Драко чуть шевельнул её языком. Ну просто долбаный Джек Доусон из «Титаника». Тот фильм Гермиона посмотрела летом, в родительском доме, когда ей наконец выпал спокойный вечерок. Куда спокойнее того, что творился прямо сейчас. Сейчас ей очень захотелось облизнуть губы — свои, но лучше… Чёрт, как долго она пялится на губы Малфоя?       К счастью, он наконец прихватил косячок пальцами. Бегло выдыхая фиолетовый дым, Драко обдал Гермиону ароматом, не имеющим ничего общего с табаком. Он лишь отдалённо отдавал чем-то землистым и, кажется, мятой. Пахла дрянь приятно, но Гермиона старалась не вдыхать слишком глубоко, чтобы ненароком не надышаться ею. И Малфоем.       — Взгляни-ка на меня, Грейнджер, — негромко сказал Драко, и она, почти физически ощущая, как плавно идёт ко дну, послушно посмотрела в гипнотичные серые глаза. В его лице, практически непроницаемом, читалась лишь сосредоточенность.       — Когда ты одна, — добавил Драко, склоняясь к ней чуть ближе, — всё получается?       Не выдержав обжигающего воздействия его голоса, низкого и вкрадчивого, Гермиона потупила взгляд. Но Драко неожиданно резко приподнял пальцами свободной руки её подбородок, вынуждая возобновить зрительный контакт.       — Ну?       — Получается… — на выдохе произнесла она. Пальцы Малфоя, продолжавшие поддерживать её за подбородок, оказались почти такими же прохладными, как Гермиона себе и представляла. Когда в последний раз они касались друг друга? Та пощёчина на третьем курсе? Касались… Звучит неприменимо к ним двоим. Неужели из-за этого в низ живота так стремительно ударяет возбуждение? А в голове — одна другую сменяют картинки… Тогда Гермиона поняла — слишком быстро. И будто бы не она вовсе их перебирает. Пара едва уловимо трепыхающихся зрачков сверлили её излишне внимательно, то был не просто зрительный контакт.       — Ты! Не смей так делать! — воскликнула Гермиона, отпрянув от Малфоя и почти налетев на Тео, который явно всё это время изнемогал от любопытства. Почему она не уделяла должного внимания окклюменции?       — Белла говорила, у меня талант, — самодовольно усмехнулся Драко. — Мир её праху.       Вновь затянувшись дурацким косячком, он бесцеремонно стряхнул немного пепла прямо в горшок крупного фикуса, что имел несчастье стоять рядом с диваном, пока Гермиона, молчаливо наблюдая за действиями Малфоя, нервно заправила за уши свои кудрявые локоны и ещё разок одёрнула юбку. Она не знала, куда себя деть. Чего она хотела от грёбаных слизеринцев? Поддержки? Дельных дружеских советов?       «Повторю снова. Самой не смешно?»       — Ну так? — нетерпеливо выпалил Тео.       Драко хмыкнул и, помедлив пару секунд, заключил:       — Она хочет меня.       — Видел её фантазии?       Выдерживая очередную идиотскую драматическую паузу, Малфой, выдыхая фиолетовое облако в последний раз, неторопливо потушил косячок о каменный пол и выкинул его в горшок фикуса.       — И что там? — допытывался Тео.       — Я. Имеющий её во всех возможных позициях, — оскалился Малфой, — и во всех возможных локациях. Большой зал, слизеринская спальня, ванная старост, библиотека… Очень часто в библиотеке. — Дёрнув бровями, он хитро посмотрел на Гермиону, как и Нотт, который поспешил поинтересоваться:       — Подробности будут?       — Нет! Малфой, заткнись, ради Мерлина! — Справляясь с оцепенением, Гермиона откинулась на спинку дивана и закрыла ладонями лицо, которое наверняка уже успело приобрести оттенок гриффиндорской эмблемы.       — Тс-с-с… Спокойно, — услышала она у правого уха всё тот же вкрадчивый голос. А потом ощутила, как на её голую коленку опускается прохладная ладонь. Взглянув сквозь пальцы вниз, Гермиона рассмотрела массивный витиеватый перстень с фамильным гербом Малфоев на безымянном пальце Драко. Единственное украшение, которое он когда-либо носил на её памяти.       Гермиона не знала, как дошла до такой жизни. Где взять силу воли, чтобы убрать эту руку со своей коленки и убраться из библиотеки куда подальше — тоже.