Сыграем любовь?

Их семьи дружили, так что можно даже сказать, что эти двое были почти что друзьями детства, если пятнадцатилетие можно считать детством. Поначалу встречи были редкими в силу загруженности родителей, но когда дети подросли, совместные вечера участились, сначала раз в пару недель, а позже и каждую пятницу или субботу они собирались за общим столом то в доме девушки, то в гостях у семьи Хван на теплый ужин, барбекю, вечер выпечки или чего-нибудь нового. Учились же дети в разных школах, что находились даже не в соседних районах, потому личных встреч никогда не планировали, Хенджин немало занимался в секциях и помимо учебы, свободного времени для прогулок практически не находил, девушка же посещала курсы актерского мастерства, где порой пропадала до позднего вечера. Этой парочке пару раз может и думалось, что интерес друг к другу может быть взаимен, но ни один не рисковал спрашивать и требовать большего внимания. Благо есть социальные сети, где ребята вели небольшие переписки, делились какими-то достижениями, планами на день, рассказывали чуть больше о себе, но никогда не переходили черту тех самых друзей. Так прошло несколько лет, регулярные встречи каждую неделю были для них приятным отдыхом, ни один не решался их пропускать, никогда не строил планов, точно зная, что весь вечер обязаны уделить друг другу, и ничто не могло этому помешать. Общение становилось все ближе, парочка стала все чаще оставлять родителей в кухне, удаляясь на прогулки, просмотр фильмов в своих спальнях, ведение более личных бесед. В один такой вечер Хван рассказал, что ему понравилась девочка, которая сама же проявила к нему интерес, и Юми как-то сковано предложила признаться ей. В тот момент обоим и показалось, что этот вечер все решил за них, и ни о какой взаимности речи идти не может. Хван не понял ее смятения, потому решил, что девушка воспринимает его лишь как друга, которому готова даже давать советы о чем-то личном, а Юми при всем желании не прочитала бы его провокацию. Тогда Хенджин и стал встречаться с девушкой по имени Мина, редко, но все же делился с Юми о том, куда они ходили и чем занимались, но больше предпочитал умалчивать, подмечая, что девушка как-то сразу мрачнеет. Она даже стала отказываться от совместных ночевок, что стали уже привычной практикой после семейных вечеров. Отношения с Миной продлились совсем недолго. Ее отец оказался совершенно против каких-либо связей дочери, а уж тем более с Хенджином, потому как был конкурентом его отца и считал, что младший Хван преследует лишь плохие цели. И Хенджин даже как-то и не расстроился, когда девушка в слезах по телефону рассказала о запрете отца. Конечно, он ее успокаивал, говорил, что они могут продолжить общаться в сетях, но он не намерен идти против ее родителей. Девушку обидело, что Хван никак не готов бороться за чувства, потому он услышал о себе пару ласковых, а после был отправлен в черный список во всех сетях. При первой же встрече с Юми даже после такого расставания почему-то стало легче, будто раньше он чувствовал перед ней вину за эти отношения, а сейчас ощутил свободу. И ему отчего-то было так радостно на душе, что решил признаться ей в ту же секунду, как только увидел, даже не поздоровавшись. В столь важный момент родители их отвлекли, попросив помочь с сумками, но вскоре он вновь вернул к ней свое внимание. Хван ожидал, что Юми будет также рада, что ей тоже станет легче, но девушка отреагировала крайне спорно, шепотом чуть взволновано спросив, как он себя сейчас чувствует, а после ответа, что все нормально, весь ужин напряженно на него поглядывала, будто хотела заметить подвох. Этим Хенджин и воспользовался, уговорив ее остаться на ночь, чтобы ему не было сильно скучно и одиноко. Их общение восстановилось крайне быстро, оно вернулось на прежний лад, и оба ощущали, как же сильно соскучились за время небольшого отдаления. Хвана все больше тянуло прикоснуться к Юми, пообниматься, что он и делал, никогда не спрашивая ее разрешения, все чаще они оставались вдвоем на все выходные, готовили вместе завтраки, ходили в кафе, парки развлечений и даже на концерты, где вместе танцевали и старались удержаться друг за друга в толпе, порой слишком сильно сливаясь и точно ощущая, как все внутри реагирует на такую физическую близость. Их точно тянуло. Но никто не хотел торопить события. Все шло своим чередом, сближая их все больше, родители все чаще спрашивали, не встречаются ли они, что сильно смущало Юми, заставляя мило поправлять волосы, опуская взгляд после переглядок с Хенджином. Она особенно нравилась ему в такие моменты. Но даже несмотря на прямолинейность со всеми близкими, признаться ей он все никак не решался. Даже на ее девятнадцатилетие он так долго собирался и готовился, предполагая, что обязательно поговорит с ней в этот вечер, когда она неприменно предложит ему остаться, воплотить желанное не удалось, потому что Юми отказалась праздновать, потратив весь день на экскурсию в театр с группой по актерским курсам. Встретились они лишь в субботу, когда Юми с семьей вновь приехали на ужин, Хван тут же вручил заранее приготовленный и празднично упакованный подарок, упросив открыть только вечером или когда вернется домой. Он боялся, что по содержанию она поймет то, что ему хотелось сказать лично. Но он и сам все больше оттягивал, потому что при встрече с ней все сильней смущался и сомневался в своей смелости, а после того, как родители стали поздравлять и разливать шампанское, ему и вовсе показалось свое признание лишним. Юми хоть и отказывалась от алкоголя, но под давлением четырех взрослых все-таки вынуждена была выпить залпом почти полный бокал. Хван знал, что девушка никогда особо не пила, потому представлял, как может среагировать ее организм, предполагая, что для признания время и правда сегодня не лучшее. Хотелось как-то на трезвую голову. А ее после вынудили выпить еще и за каждое поздравление по рюмке соджу. Хван поддерживал каждый ее глоток, словно подсознательно желая быть с ней на равных. А вечеру все не было конца. — ох, дети, вы бы были такой красивой парой, — как-то между делом произнесла мама девушки, чем вынудила и без того красные щеки загореться с новой силой. — если бы наша Юми не избегала всех парней, кто к ней внимание проявляют. — ее сразу одергивают и отец и сама Юми, кто позже, даже не смотря на Хвана, с места поднимается, желая освежиться и удаляясь на второй этаж в ванную недалеко от спальни Хенджина. Парень буквально через пару минут выдвигается за ней, переживая, что ей могло стать плохо от выпитого, ну или же она слишком сильно засмущалась новому комментарию к их отношениям, что даже не стала искать в нем поддержку. А ему поддержать хотелось. — ты в порядке? — он сразу знал, куда она пойдет, но вслед тогда все равно поглядывал, раздумывая держат ли ноги, когда по лестнице поднимается, или помощь понадобится. И она шла очень уверенно. — угу, голова немного закружилась. — Юми даже дверь не прикрывала, просто к раковине направилась, умыв лицо и руки холодной водой. А после так и остановилась, оперевшись обеими кистями по бокам от раковины, опустив голову вниз и прикрыв глаза. — присядь, сейчас быстро отпустит. — девушка через пару секунд после его появления все же подняла взгляд на зеркало, а после сразу лицом повернулась, проследив, как Хенджин к ней шаг ускорил, подходя достаточно близко. Ванная у него просторная, потому дизайнерским решением было сделать крупную столешню почти во всю стену со встроенной раковиной, а так как Хван не любил заставлять пространство баночками, эта столешня всегда пустовала. На нее то он и уложил полотенце из соседнего шкафа, а после и девушку на него усадил, обхватив за талию. Юми сопротивляться не стала, скорее наоборот, ей нравилось, когда Хенджин прикасался к ней так открыто и свободно, словно они и не были просто друзьями. И даже сама не дала сразу отойти, сжав его худи в одной руке и уткнувшись лбом в чужую грудь. Хван остался рядом, отправил крупную ладонь на ее затылок, желая погладить, слегка запутав пальцы в волосах, даже еще шаг навстречу сделал, чтобы она далеко не тянулась, и разместился удачно между разведенных ног. И никого не смущало, что она в юбке, причем достаточно короткой. Сам Хенджин не выбрал бы такую позицию, потому выбор сделала Юми, словно специально касаясь сейчас его икр своими, намекая на интимность момента. И всем становится как-то жарко, особенно в момент, когда она взгляд на него поднимает и просит: — поцелуй меня. — такие слова Хенджин впервые от нее слышит, но почему-то без раздумий касается губами лба, временно избегая зрительного контакта, размышляя лишь о том, что ее взгляд и речь выглядят и звучат очень трезво, и эта просьба может быть полностью искренняя. Это подтверждается и тем, что после такого поцелуя ее глаза в миг тускнеют, а губки поджимаются, но взгляд Юми будто специально не отводит. Он знает, о чем она подумала. Она решила, что ему не интересна. Но это вовсе не так, потому, отчасти все-таки сомневаясь, стоит ли рисковать сейчас, Хенджин ведет губы к ее виску, оставляя там второй поцелуй, она не спускает глаз, вынуждая Хвана самого отвести взгляд в сторону, лишь бы не чувствовать давления и прислушаться, чего же требует разум. Но разум слишком далеко, чтобы помочь, девушка не прекращает водить ножкой по его джинсам, пуская мурашки от чуть щекотного касания, сжимает руками столешню под собой, но все также смотрит, не стесняясь как прежде, надеясь увидеть в нем то, что давно искала. Хенджин целует в районе скулы, ведет по ней кончиком носа, вдыхая поглубже аромат немного растрепавшихся волос, а после на долю секунды тормозит в рискованной близости от приоткрытых губ. Ее дыхание сбито от волнения, потому в какой-то момент оно и вовсе прерывается, когда Юми задерживает воздух в легких, чувствуя парня так близко. Он знает, что следующий шаг все изменит, ее рука, что сжимает вновь его кофту в районе торса подтверждение тому, что так думает не только он. И он делает этот шаг, понимая, что оттягивать уже поздно. Обхватывая аккуратно двумя руками ее лицо, чуть приподнимает голову к себе, целуя нежно, с трепетом, присущим обращению с ней, а Юми в ту же секунду вытягивается навстречу, выпрямляя спину чуть ли не до хруста, тянет Хенджина ближе, сильней обхватив ногами чужие бедра, и смело отвечает. Медленно целоваться у них не выходит, потому что момента ждали слишком долго, сейчас хотелось всего и сразу. И Юми была слишком уверенной, ее касания еще никогда не были так откровенны, чтобы требовательно тянуть Хвана ближе, лишь бы слиться телами на все сто, не оставляя никакого пространства между. — не отпускай меня… — в первую же паузу произносит почти что шепотом Юми, кое-как набирая новую порцию воздуха, и также удерживая зрительный контакт. — хорошо. — Хенджин поддерживает ее правило, больше не отворачиваясь, уверенно кивает для убедительности, заправляя прядь волос ей за ухо, и предупреждает, чтобы не пугать лишний раз. — Я закрою дверь. — ведь если их сейчас кто-то увидит, мало того, что будет ужасно неудобно, и Юми явно сгорит со стыда, так еще и объясняться придется, что за отношения у них и почему скрывали от родителей, прячась буквально под носом. Как только Хван закрывает дверь на щеколду, без раздумий возвращается в объятия Юми, кто также льнет всем телом, сдвигаясь все ближе к краю столешни. Бесконечные поцелуи не прекращаются, даже когда девушка лезет руками под кофту, желая стянуть ее к черту, что Хенджин послушло и делает, отстраняясь всего на пару секунд, а после откидывая вещь по другую сторону от раковины. Замечая, что Хенджин не намерен раздевать ее полностью, Юми сама расстегивает верхние пуговицы своей легкой рубашки, оголяя лишь часть груди, а после словно не может выдержать расстояния, обхватывает коленками его торс, притягивая сильней и разрывая поцелуй. — Хенджин, я хочу… — ее бросает в мелкую дрожь, что даже язык слегка заплетается, а Хенджин и так все знает, да и чувствует ровно то же, потому не заставляет договаривать, а разок успокаивающе сладко целует в губы, начиная спускаться к шее и ключицам, чтобы дать возможность отдышаться. — Юми, ты уверенна? — сейчас его руки впервые ложатся на ее оголенные ноги, совсем немного забираясь под юбку, нежно поглаживая и периодически сжимая упругие бедра, пухлые губы лишь слегка втягивают бархатную кожу в районе ключиц, не желая оставлять ярких пятен, а теплое дыхание щекотит чувствительную шею. Юми кажется, что она готова потерять голову лишь от его касаний, потому томно выдыхает, прикрывая глаза и вновь утыкаясь лбом в чужое плечо. — да — иначе и быть не может, ведь она сама это все начала, и сейчас четко чувствует, чего хочет, а главное, что она ощущает его желание. Столь же сильное, пусть Хенджин и сдерживается, не желая давить и быть слишком напористым. Но Юми говорит настолько тихо, что и сама себя, кажется, вовсе не слышит, потому Хван и касается ее подбородка указательным пальцем, приподнимая к себе, чтобы заглянуть в глаза. — повтори. — немного требовательно, но ни капли не грубо, лишь для того, чтобы убедить обоих. Юми повторяет. Уверенно, твердо и достаточно внятно, слегка кивая головой, не отрывая взгляд. В награду получает легкое касание нос к носу и очередной мокрый поцелуй, от которого хочется сползти ручейком на пол. Хенджин одной рукой тянется к нижнему шкафчику за средством защиты, оставляя вторую на ее бедре, девушка губу облизывает, чувствуя прохладу без теплых касаний, и снова прижимается носом к его шее, опьяняясь ароматом дорогого парфюма. Едва касаясь целует, подмечая, как этот жест заставил Хвана слегка вздрогнуть, спускается ниже, целуя уже и грудь и плавно спуская руки к тугому ремню, справиться с которым выходит не сразу. Юми намеревалась и дальше помогать избавляться от лишнего, но Хван не дает, аккуратно возвращая ее руки на свое тело и чуть выжидая, когда оторвется от увлекательного расцеловывания и поднимет на него взгляд. Он не меняется в лице, а вот Юми вздрагивает, пропуская первый ощутимый вздох и невольно прикрывая глаза, когда вытягивается струной, покуда Хенджин, практически невесомо, едва касаясь кожи, ведет пальцами от ее коленок все выше и тянет за собой мелкие мурашки, покрывающие в мгновение ока практически все ее тело. Руки с него убирает, опираясь ладошками в стол чуть позади себя, чтобы точно не упасть, голову слегка запрокидывает, а прохлада его пальцев ощущается уже у самого кружева. Дыхание окончательно сбивается, когда Хенджин нежно проводит подушечками по чувствительной коже, подцепляя резинку и медленно стягивая белье. Юми помогает, приподнимая бедра, но после пересаживается на край, подтягивая и отошедшего Хенджина, быстро справившегося со своей одеждой. Хван знал, что Юми уже состояла в долгих отношениях с другим парнем и этот раз будет для нее не первым, потому переживал не так сильно, когда она требовательно убрала его руки, предлагая пропустить иные предварительные ласки и подготовку. Свои ладошки девушка вернула на его широкую спину, вновь потянулась к губам, успев соскучиться по их мягкости, а Хенджин, желая быть нежным и трепетным, крепко обнимал, входя первый раз крайне медленно и аккуратно, чтобы не доставить Юми дискомфора. Девушка не сдержалась и простонала, разорвав поцелуй, благо Хенджин додумался включить воду, чтобы заглушить все звуки, что могут сорваться с их губ. — больно? — чуть тормозит парень, продолжая крепко удерживать чужие бедра и тяжело дышать от накала эмоций. — нет, продолжай. — она улыбается, прикрывая глаза от наслаждения и кое-как удерживая нескромные вздохи. Хенджина эти попытки отчего-то тоже заставляют улыбаться, потому он ни на секунду не отрывает от нее глаз, выхватывая любое изменение эмоций и каждый полу-стон, что все-таки срывается с губ. — думаю, никто нас не услышит, они слишком далеко, можешь так не мучиться — сладко шепчет на ушко покрасневшей Юми, не скрывая своей улыбки, а после щекотит шею влажными поцелуями, вынуждая склонить голову немного в бок. — замолчи… — не будь они в таком положении, Хенджину бы точно прилетело за подобные игры, но сейчас Юми лишь прикусывает кожу на его шее, быстро отпуская, когда чувствует приближающееся наслаждение от нескромного толчка в ответ на такой жест. Вновь прикрывает глаза и постепенно уплывает от реальности, что не укрывается от внимательно следящих глаз. Ее руки слабнут, больше не в силах оставлять хаотичные полосы на его плечах, губы приоткрываются в беззвучном вздохе, а Хенджин чувствует, как сжимается все внутри. Юми слишком красива. Он даже не может подобрать слов, лишь притягивая ее обратно для последнего и самого чувственного поцелуя. Отпускают они друг друга через несколько минут, когда у Юми появляются силы упереться руками в стол, а не держаться за торс Хенджина, прижавшись к его груди щекой. Хван уговаривает переодеться в его худи и привести себя в порядок, сам помогает, чувствуя, как алкоголь вновь ударил в голову от духоты помещения, где он умудрился еще и воду горячую включить. А после отводит ее в свою спальню, укладывая и усыпляя в пару минут теплыми объятиями. Родителей предупреждает, что Юми устала и останется на ночь, а после засыпает рядом, радуясь, что чувства взаимны. Но вот на утро просыпается в одиночестве, узнает от мамы, что Юми сорвалась ни свет ни заря и на такси быстро уехала, поблагодарив за гостеприимство. Хван ей сразу сообщение написал, спросив, что за планы такие на раннее утро были, что даже не рассказала, а Юми словно вовсе из социальных сетей пропала. Непонимание росло с каждым часом, спрашивать у ее родителей Хенджин как-то не решился, а потому просто ждал, предполагая, что могла отправиться на курсы. Укус, что на шее случайно оставила, напоминал обо всем еще несколько дней, что девушка так и не выходила на связь, потому Хван решился впервые в одиночку к ней приехать в самом начале недели. Тогда и узнал, что Юми в то самое воскресенье вечером уехала в столицу на пробы, а ему, если придет, просила дворецкого передать записку. Читать было страшно, но при этом безумно интересно, что значит ее игнор в переписке и такое резкое исчезновение. Она писала неуверенно, и это читалось в каждой строчке, текст местами был неровный, какие-то слова почерканы, но переписывать все же не стала. Отчасти мило, но Хенджин все больше злился, читая слова о том, что им совершенно не судьба быть вместе, ведь ее мечта играть в кино, она улетает и будет все время уделять карьере, а он никогда не хотел покидать родной город и достоин лучшего, чем редкие переписки и встречи. Она считала, что Хенджину будет лучше без нее, в родном городе и рядом с девушкой, что подарит ему домашний уют и будет окружать теплом каждую минуту. Просила отпустить ее, не писать и поскорей забыть, ведь ей будет больно думать о том, что не должна ему отвечать и давать мнимую надежду на неосуществимое счастье. Хотелось достучаться и убедить в обратном, ведь она как эгоистка решила все за двоих и как трусиха сбежала, не решившись признаться в глаза. Потому Хван писал. Целые сочинения строчил, надеясь, что она их прочтет и узнает его позицию, а главное услышит, что он готов быть рядом несмотря ни на что, пусть она посвятит жизнь карьере, он поддержит и будет наслаждаться этими редкими встречами вдвойне, пусть будут видиться лишь по ночам, он будет обнимать покрепче, чтобы знала, что никогда не будет одна. Он знал, что она боялась одиночества. Но сама обрекала себя, улетая далеко в неизвестность и обрывая все связи. Ведь после она удалила страницу и сменила телефон. Он не мог с ней связаться, не зная совершенно ничего, словно она и вправду исчезла. Он правда злился. Правда думал забыть, но каждую пятницу вспоминал. Вспоминал, как сама же просила не отпускать. И снова злился, что его так нечестно бросили, оставив лишь глупую записку, начинающуюся со слов благодарности за подарок на девятнадцатилетие. Он так и не увидит ее в том платье, что подарил, не узнает, что думает про рисунки… А потом Хван решил, что в этот раз бороться за чувства придется. Еще и первые киноленты с ее участием стали появляться в сети, он узнал, в каком она агенстве, нашел новую страницу и спокойно следил, собираясь переехать в столицу, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, что собственно и произошло, но с сильной задержкой. Изначально, по плану Хенджина должны были взять в то же агентство, чтобы они столкнулись почти сразу. Но его не взяли, сказав, что опыта слишком мало, да и пробы для него оказались сложноваты. Тогда план был изменен и усложнен, ведь теперь ему предстояло работать так, чтобы его взяли хоть в какое-нибудь агентство, и он мог попасть с ней на одну площадку для совместной съемки. И этот план он уже выполнил.