Карнавал Арлекина

─ Катрин, я должен извиниться, что влез в ваш разговор с шефом. Признаться, я испугался за вас, месье Жданов показался мне не вполне вменяемым. Но я не имел права вмешиваться. ─ Ничего страшного. Но я прошу вас простить моего начальника, у него в последнее время сильнейший стресс, вызванный не только рабочими, но и личными проблемами, ─ Катин голос прозвучал безжизненно, сама она равнодушно разглядывала из окна ползущей в пробке машины очередной лужковский новодел. Бросив на нее быстрый взгляд, Жюльен мягко улыбнулся: ─ Вы знаете, в Москве все очень быстро меняется. Я ведь бывал здесь в 90-е, и не раз, даже жил одно время. Теперь все совсем иначе, многое не узнать. Какие-то чудесные здания разрушены, любимые места пропали бесследно… Вы как-то смело расправляетесь со старым, возводите новое… В городке, откуда я родом, почти ничего не претерпело изменений. Все такое же, каким было сотни лет назад… Веками люди живут в тех же домах, ходят в те же кафе… Дома реставрируют, но остов не меняется. Мы, европейцы, гораздо консервативнее, чем принято о нас думать. Бережно храним традиции, боимся радикальных перемен… К тому же каждый следующий правитель, чиновник должен любое решение согласовать с гражданами, а не принимать единолично, а это долго и сложно, поэтому любой проект может затягиваться на десятилетия… Катя с интересом посмотрела на него: ─ Да, здесь не так. Сдается мне, вы заговорили об этой разнице неспроста. ─ Вы, как всегда, проницательны, Катрин. Различия я замечаю и в ведении бизнеса. Ваш шеф, к примеру, слишком импульсивен, он как огненная стихия, слишком любит риск, весь на эмоциях. Но вы неплохо его укрощаете. ─ Да уж, чуть не подрался с вами. Вы, наверное, уже сожалеете, что подписали с нами контракт? ─ C’est trop tard*, милая Катрин, или, как говорят французы, морковь уже сварена. У вас, наверное, тоже есть аналогичное выражение? ─ Поздно пить боржоми, ─ пробормотала Катя, взглянув в зеркало заднего вида на Колину машину. ─ Боржоми? Это грузинский газированный напиток? Почему именно боржоми? ─ Загадочная русская душа, ─ усмехнулась Катя. ─ О да! Ну и еще, как вы знаете, мы во Франции не одобряем служебные романы, ─ господин Тибо явно вновь намекал на ее шефа. ─ Правда? Значит, я могу быть спокойна на ваш счет? ─ неожиданно парировала Катя, вместо того чтобы смутиться и начать оправдываться. Жюльен хотел было что-то возразить, но тут раздался звонок мобильного ─ папа, как всегда, бдил. Объяснения про очередной деловой ужин его мало утешили, но пришлось довольствоваться тем, что было предложено… *** Очнулся Малиновский в отдельном кабинете, вокруг него охала и причитала медсестра: ─ Ой, ну слава Богу. Жанна Львовна, пациент скорее жив. ─ Спасибо, Леночка, ─ раздался знакомый грудной голос. ─ Ну что, папаша, пришли в себя? ─ Жанна сидела за столом и что-то быстро и даже ожесточенно писала, не глядя на него. Рома растерялся, в голове гудело. Он присел на кровати и посмотрел на Жанну, ловя ртом воздух. ─ Леночка, сходи, пожалуйста, к реаниматологам, отнеси туда вот эти папки. ─ Хорошо. Проводив медсестру рассеянным взглядом, Рома обернулся и услышал свой голос, глухой, чужой: ─ Ппривет. ─ Молодой человек, а мы разве знакомы? Или у вас послеродовой шок? ─ довольно холодно поинтересовалась врач Берсенева. ─ Подожди, но это же я, Рома Малиновский, Карлсон! А ты Белка! Мы учились в одном классе. Мне вчера звонила Кира, она сказала, что вы с ней случайно встретились. Ты недавно спасла меня в самолете. ─ Ну точно. Послеродовая депрессия. Вот что значит совместные роды, кто бы мог подумать! Да вы бредите! Может, вам дочку дать подержать? ─ сокрушенно покачала головой Белка. ─ Дело в том, что… Это не мой ребенок! ─ Эээ, дело серьезное, стадия отрицания пошла. Как вас там… Сейчас… Петр Анатольевич… ─ Да нет же! Произошла нелепая ошибка! Я пришел в этот роддом сегодня утром, чтобы найти тебя и поблагодарить! И извиниться. Вот. Малиновский сунул руку в карман и достал оттуда маленькую коробочку. Дрожащими руками положил ее на стол. ─ Что это? Взятка при исполнении? ─ Жанна изо всех сил старалась держаться, но в глазах горели смешинки, а губы предательски подрагивали. ─ Открой, пожалуйста. А что я Роман Малиновский, это правда. Я и паспорт могу показать. Неужели ты и правда меня не узнала? ─ Так, ну ладно, хватит, ─ Жанна отложила ручку и бумаги, устало протерла глаза. ─ Узнала, конечно. Просто решила немного тебя разыграть. Ты меня в самолете не узнал ─ а я тебя здесь. ─ Да узнал я тебя сразу! Еще до посадки, в очереди, когда увидел. Подойти не решился. ─ Вот как? Значит, не так уж сильно я изменилась? ─ Ты вообще не изменилась. ─ Зато ты изменился, между прочим. ─ И не в лучшую сторону. И я не про внешность… Ну вот, после того как увидел тебя у самолета, кусок в горло не лез, и плохо стало… Открой, пожалуйста, коробочку! Жанна улыбнулась и послушалась. Внутри была очень красивая янтарная брошь. ─ Это мне? ─ глупо переспросила она. ─ Спасибо большое! Слушай… а почему же ты сделал вид, что меня не узнал? Рома смутился. ─ Это очень дурацкая история. Даже не знаю, как рассказать. ─ Мда, тяжелый пациент мне достался. Интересный случай врачебной практики. Сначала он получает анафилактический шок, причем, судя по всему, тут есть сильный психосоматический компонент; потом делает вид, что меня не узнает; потом приходит в роддом и выдает себя за другого; потом и там теряет сознание… Налицо очень слабое здоровье и лабильная нервная система, а также патологическая тяга к обману… ─ Да, я крепкий орешек, как говорил один киногерой. ─ Предлагаешь заняться твоим перевоспитанием? ─ Боюсь, только тебе это под силу. ─ Но я и сама крепкий орешек. Разведена, живу с сыном, профессия нервная, тяжелая, характер, соответственно, тоже непростой, мне палец в рот не клади. Если ты привык легко парить по жизни в окружении моделей… ─ Да, так и было. Наш дизайнер зовет их птичками, рыбками и бабочками. ─ Ну вот. А я совсем другой зверь. ─ Точно. Ты Белка. ─ Так почему ты притворился, что меня не узнал? ─ Потому что был на тебя очень сильно обижен. Настолько, что некоторым образом это повлияло на мое отношение ко всем женщинам. Особенно к умным. ─ Ну точно псих, я же сразу сказала! За что хоть обижен? ─ Послушай, я тебя от работы не отвлекаю? ─ Отвлекаешь. Но не сильно. У меня перерыв. Расскажешь, что с тобой случилось и как ты жил все эти годы? ─ А ты? А я Арлекина храню все эти годы, между прочим. ─ А я сову… Скажи, а ты вот сегодня на родах был. А ты хоть диспансеризацию давно проходил? ─ В конце декабря. Внезапно в дверь постучали. ─ Войдите! На пороге нерешительно мялся здоровый бугай. ─ Здрасьте, доктор, спасибо вам большое. От души. ─ Да на здоровье, а вы кто? ─ Я это… Мужик, дай пядь, ─ внезапно обратился он к Роме, ─ это ведь ты с Галкой был? Она сперва мне по морде заехала, говорить не хотела, а потом расплакалась, говорит, если бы не ты… А у меня нервы сдали, не смог я, все эти часы вокруг роддома круги нарезал да молился… Я Петр. ─ Очень приятно. Роман, ─ сдержанно ответил Малиновский, морщась от болезненного рукопожатия. ─ Мужик, я тебе по гроб жизни. Крестным будешь? От души… *** Жюльен и Катя приехали в «Ришелье» чуть раньше Коли и сделали заказ. ─ А ведь вы правы, Катрин, вам действительно нечего опасаться. Вы и правда мне очень нравитесь, но я быстро понял, что у меня нет никаких шансов. Однако ваша судьба, личная и профессиональная, мне небезразлична, поэтому у меня есть к вам разговор. К вам и к Николаю. Катя слегка побледнела. ─ Что именно вас беспокоит, господин Тибо? ─ Я уже упомянул о своем консерватизме. Понятие деловой репутации для меня тоже не пустой звук. Вместе с тем я люблю выгодные сделки с крупными партнерами, а сделка с «Зималетто» именно такова. ─ Куда вы клоните? ─ Катя напряглась, чувствуя подвох. ─ Прежде чем подписывать с вами договор, я, как и полагается, навел необходимые справки. Официант принес и разлил по бокалам воду и белое вино. ─ Чин-чин! И я узнал, что ваша компания заложена. Катя похолодела. Ведь было же у нее дурное предчувствие, только в отношении совсем других людей! ─ И все же решили подписать контракт, никому ничего не сказав? ─ невозмутимо спросила она, подняв бровь и делая глоток вина. ─ Сначала я думал так поступить, но потом узнал, кому заложена компания, и передумал. Катя отставила бокал. ─ Я не совсем понимаю. Каковы ваши цели? Жюльен пожал плечами, но посмотрел на Катю серьезно и грустно: ─ Моя цель ─ заключить выгодный контракт и получить прибыль. Ваша с шефом нехитрая афера мне ясна: лучше заложить фирму своему человеку, чем потерять ее. Это ваши дела. ─ А как же ваша деловая репутация? ─ Ну, мы могли и не знать о залоге. О, а вот и ваш верный друг и, как я понимаю, правая рука по вашей собственной фирме. Николя, присаживайтесь, выпейте пока с нами воды, вы ведь тоже за рулем! Катя быстро перевела Коле все сказанное Жюльеном. Тот присвистнул: ─ Да, Пушкарева, беда пришла откуда не ждали! И что теперь, нас предадут анафеме? Или месье Тибо через нас подбирается к Жданову? Переводи, переводи! ─ Услышав дипломатично смягченную версию Зорькина, Жюльен расхохотался. ─ Нет-нет друзья, расслабьтесь, мы не в боевике и не в триллере, разве что немного в мелодраме. Я не личный враг месье Жданова и не жажду ему отомстить. Шантаж тоже не планирую. Я корыстный французский бизнесмен, думающий о прибыли. «Зималетто» ─ выгодный партнер. Меня поражает, что месье Жданов азартно играет в русскую рулетку, скрывая информацию о залоге и безмерно доверяя вам. Катя невесело усмехнулась: ─ Хотите сказать, что господин Жданов всецело зависит от меня и поэтому за мной бегает? Жюльен медленно и снова грустно покачал головой. ─ О нет, любезная Катрин, совсем нет! Чего я не увидел в Андре, так это холодного расчета. А увидел лишь страсть, причем во всем: и в работе, и в отношении к вам. Я ему даже немного завидую. Он был готов повредить бизнесу, ударив меня; его волновали только вы. ─ А может, он испугался за свою компанию? И вообще у него есть невеста, вы же знаете. ─ Катрин, Катрин, поверьте мне, страх за компанию вынудил бы его быть более осторожным. Он же постоянно выдает себя. Я еще на показе Анастасии увидел, как он смотрит на вас. На невесту он так не смотрит. Но кое-что меня беспокоит. ─ Что именно? ─ Катя вся сжалась. ─ Месье Жданов, безусловно, без ума от вас. Но он не подумал о том, чтобы вас защитить. Ведь во всей этой схеме под угрозой именно вы. Скажите, пожалуйста, эта ваша фирма действующая? Тут Николай разразился целой тирадой о своей игре на бирже и выразил готовность приложить документы и цифры. Затем Катя рассказала про их с Андреем антикризисный план. Жюльен поднял ладонь: ─ Достаточно, друзья. Благодарю, Катрин, Николя, я так и думал, просто хотел убедиться. Так вот, в случае, не дай бог, каких-то претензий или разбирательств формально все чисто, фирма, которой заложена «Зималетто», работает, но есть нюанс: владелица фирмы ─ помощница президента той самой компании, которая у нее в залоге! То есть самое слабое звено здесь именно вы, Катрин. ─ Согласен, ─ серьезно кивнул Зорькин. ─ И что вы предлагаете? ─ Я догадываюсь, Катрин, почему вы, такая разумная девушка, вообще согласились на всю эту авантюру, и я даже верю, особенно выслушав доводы месье Зорькина и ваши, что компания успешно выйдет из кризиса, тем более с суперуспешным грядущим показом, но я очень зол на месье Жданова за то, что он вас в это втянул. Простите. Уверен, если это всплывет, вы окажетесь крайней. Поэтому я вижу лишь два выхода: либо вы переписываете фирму на Николая, либо вы увольняетесь из «Зималетто». Боюсь, оба выхода не устроят вашего шефа, зато обезопасят вас. ─ Зачем вы мне это все говорите? ─ Катин голос все же слегка задрожал. ─ Простите, Катья, не хочу лезть не в свое дело и в ваши непростые отношения с месье Ждановым. Но если вдруг вы решите после показа уволиться, то для вас есть подходящее место в нашем офисе в Лионе. Не спешите отказываться. Мой телефон вы знаете. А теперь давайте выпьем за успех предстоящего показа. Катрин, вы будете на нем настоящей королевой! ─ Пушкарева, почему ты мне не все переводила? ─ Коля, это личное. ─ Так нечестно! ─ Что нечестно? Надо было тебе со мной французский учить! ─ Подумаешь, а я зато японский выучил! ─ Ну и отлично, договор с японцами у нас тоже на мази. ─ А что ты вообще думаешь об откровениях этого благородного рыцаря? ─ Вот сейчас твоя ирония, Коль, была не очень уместна. Он и правда ведет себя достойно. ─ А может, ты опять слишком доверчива, Пушкарева? Ничему тебя жизнь не учит… ─ Думаешь, он ведет свою игру? ─ Трудно сказать… но договор заключил, расторгать вроде не спешит… Возможно, хочет тебя взять в оборот. Хотя выглядит вполне искренне… ─ Ладно, придется пока поверить ему на слово, другого выхода все равно нет. А у тебя что, ты тоже жаждал со мной чем-то поделиться? ─ Ну не при нем же. Давай на обратном пути, вместе поедем. Кончаем шушукаться, неудобно уже. Катя кивнула и быстро, украдкой отправила смс Феде. Ответ ее несказанно удивил… *** Уже и Андрей, и Милко спали, а Ольга Вячеславовна все ворочалась. Было очень непривычно спустя годы слышать чье-то теплое дыхание в своем доме. Нахлынули воспоминания о муже, детях… Потом мысли перешли на Андрея, Рому, Катю, которые тоже были для нее как дети. С Ромкиным отцом она работала еще на фабрике, на базе которой потом и зародилась компания. Он был разведен с Ромкиной мамой, показывал Ольге фото сына, как-то раз приводил его, еще школьника, на работу: пухлого, в очках и брекетах. «А теперь туда же, смеется!» ─ мелькнуло у нее. Ромкин отец так и жил холостяком, говорят, в семьдесят женился. Когла раздавали акции в виде ваучеров, так и не продал их, сохранил, а потом, выйдя на пенсию, передал их сыну… Андрей с детства пропадал на фабрике, обожал шум швейных машин, учился вышивать, иногда по просьбе Марго и Павла гостил у нее, ужинал, пару раз даже ночевал на раскладушке… Что же теперь стало с мальчиками? Ольга Вячеславовна вспомнила события того злополучного дня, когда Рома и Кира уехали в Прагу. Кабаева и Юлиана в мастерской. Милко оставил на нее моделей и побежал к Роме. И тут ему в мастерскую внезапно позвонила Волочкова ─ что-то срочно обсудить по поводу вечеринки. Пришлось пока передать трубку Юлиане с Алиной, пусть поболтают, а самой отправиться за ним. Слава Богу, что не попросила никого из моделей! Постучав в кабинет Малиновского и услышав изнутри шорох, она открыла дверь и увидела следующую картину: Клочкова и Милко чуть не дрались за какой-то яркий пакет. Очевидно, Вика хотела его открыть, а Милко пытался ее отговорить. В итоге Вике удалось отклеить скотч, и все содержимое ─ открытки, игрушки, что-то еще ─ вывалилось на пол… ─ А ну стойте, изверги, что ж вы творите! ─ закричала она, изрядно напугав обоих. ─ Вам кто право дал рыться в чужих вещах? Ладно эта, а от тебя, Милко, никак не ожидала! ─ ОлЕчка, да я не… ¬─ Молчи уж, балабол! Смотри только, не проболтайся никому. Беги скорее, тебя там Волочкова ждет у телефона. Позже побеседуем. Пристыженный Милко поспешил удрать с поля битвы, а Уютова грозно обратилась к растерявшей задор Вике. ─ Так, красавица, ну а тебе что за радость в чужих пакетах рыться? Дел, что ли, своих мало? Ступай лучше и не болтай лишнего, поняла? ─ Ой, можно подумать, вы мне болтать запретите! ─ попыталась хорохориться Вика. ─ Ну, запретить, конечно, не могу, а вот Паше ─ Павлу Олегычу ─ позвонить по старой дружбе могу, пожаловаться на нерадивую сотрудницу. Он не Андрей, на Киру оглядываться не станет, добьется твоего увольнения в два счета! Ты меня поняла? ─ Пппоняла, ─ странно пятясь спиной, Клочкова удалилась. Было понятно, что ни Милко, ни Вика совсем держать язык за зубами не сумеют, но, может, хоть не будут это мусолить на каждом углу. Оставшись одна, Уютова наклонилась и начала аккуратно складывать выпавшие открытки и игрушки назад в пакет. Как вдруг заметила среди них белый конверт с надписью «Инструкция по совращению Пушкаревой. Часть вторая». Почувствовала тяжесть на сердце и легкую тошноту. Поколебалась. Скоро девочки вернутся с обеда. Вспомнив все, что видела и слышала в последнее время, приняла решение. Заперла кабинет на ключ и открыла конверт. Прочитав инструкцию, она машинально положила конверт в карман кофты, механически заклеила пакет, оставила его на столе, отперла дверь, ответила на телефонный звонок и вышла в коридор, как раз упав в объятия женсовета. Она постаралась отвлечь внимание девочек от кабинета Малиновского: к счастью, они и сами собрались у лифта, чтобы расспросить Катю об обеде с Кирой. Дождавшись, пока Катя исчезнет в кабинете, а потом к ней присоединится Кабаева, Ольга Вячеславовна немного успокоилась. Но конверт жег ей карман. Этот яд не должен был остаться в пакете. Дома она спрятала инструкцию в сервант и задумалась о дальнейших шагах. Внешне она сохраняла абсолютное спокойствие, но новое знание подтачивало ее изнутри. Она должна помочь. Только бы хватило сил…