«Жизнь мертвых продолжается в памяти живых» Цицерон.
Для Томаса день спасения Минхо слился в один единый комок из подгоняющего вперед страха, напряжения, боли, страдания и ощущения потери. Цель была достигнута – они спасли Минхо, но едва не потеряли Ньюта. Томас тоже получил ранение, но ему повезло в том, что не были задеты ни крупные сосуды, ни органы. Тереза потом долго его ругала, за то, что так глупо подставился. Но истинным везением было спасти Ньюта. Кто бы мог подумать, что кровь Томаса окажется для блондина идеальной сывороткой. Если бы они могли знать раньше, то многих проблем удалось бы избежать. Почему Томас никогда не задумывался о том, что Бренда выздоровела от Вспышки после инъекции сыворотки из его крови? Но сделанного не воротишь. В берге Томас потерял сознание и пришел в себя уже в Убежище, куда их доставили, чтобы перебинтовать раненых и забрать кое-какие припасы, перед отправкой в Тихую гавань. Тогда-то Том и узнал, что Ньют едва не погиб, но врачам удалось вернуть его с того света. Придя в себя, Томас не сразу смог понять, где находится и знакомый страх на мгновение затопил сознание. Он лежал на старой панцирной кровати с продавленным матрасом. Рассмотреть что-то вокруг было крайне сложно из-за тусклого освещения, проникающего откуда-то сбоку от перегородки, которая скрывала от него большую часть помещения, оставляя обзору только угол с тумбой, где он очнулся. Стены были затянуты полиэтиленом, как понял Том в целях создания чистой зоны. Пахло вокруг медикаментами, дезинфекцией и застарелым неистребляемым запахом старых брошенных помещений. Том прищурился, силясь еще что-то рассмотреть и откинул с себя белое покрывало, обнаружив на животе перевязку с алым пятном, проступившим сквозь бинты. Сразу всплыл в памяти тот злополучный подъем в лифте на поверхность в Глэйде. Дыхание стало прерывистым и поверхностным, сердце сорвалось в галоп. Ему было страшно. В тот день парень не помнил себя, был в смятении. Даже имени не было. Отобрали. Резко сев на кровати и тут же ощутив острую боль от ранения, брюнет скривился и память услужливо вскрыла карты. Том понял, где находится и почему так больно. Вспомнил Денвер, вспомнил Дженсена, Терезу, Минхо и… Ньюта. Неосознанно громко выдохнув, Томас превозмогая боль, опустил ноги вниз с кровати и огляделся по сторонам. Перед глазами окружающая действительность еще была подернута дымкой, но зрение постепенно прояснялось. Парень понял, что находится в крыле, отведенном под больничные нужды. Слева – стена, справа – ширма. Потерев глаза одной рукой, Томас мотнул головой, требуя от своего тела собраться. Сейчас было не время раскисать. Ему нужно было узнать, что с Ньютом. Жив ли он? Последние воспоминания не давали повода для радости - Ньют начал окончательно обращаться. Они боролись. Парень просил убить его. Том выбил пистолет. А потом был нож. Чертов нож, который все испортил!!! «Томми…» - последнее, что сказал парень, заваливаясь на спину. Томас был в шоке. Он не смог бы пережить смерть Ньюта. Только не его. Он был даже готов морально к смерти Минхо, Терезы, Бренды… да кого угодно, только не Ньюта! Томас помнил, что сам убил его. Затем подскочившая Бренда, резко оттолкнула брюнета, заглядывающего в глаза друга и вколола сыворотку, которую сжимала в кулаке. Вместе с ней были Лоуренс, Минхо и еще двое каких-то людей, кого Том не знал. Нож торчал из груди Ньюта. Томас закусил нижнюю губу, ощущая, как на глазах наворачиваются слезы. От ощущения внутренней боли и страха, что уже ничего нельзя исправить, хотел выть, как зверь. Вспышка и ПОРОК планомерно отбирали у него всё. Сначала отец сошел с ума и едва не убил его мать. Затем мама была вынуждена отдать его ПОРОКу. А потом у него забрали имя… Стивен. Томас сохранил его в памяти, несмотря на все старания Рендела, но прошлого было уже не вернуть. Стивен остался где-то там. Маленький ребенок, оставшийся без любящих родителей. Очень умный мальчик, которого болью «добрый» доктор приучил к новому имени, как цепного пса. Томас. Том. И только Ньют звал его Томми. Теплое, участливое, близкое, дорогое. И теперь Вспышка отобрала у него Ньюта, а сам Томас закончил это. Вогнав нож в сердце близкого человека по самую рукоять. - Кто-нибудь!? – Томас постарался крикнуть и осекся, ощущая, как слезы льются по щекам. Горло пересохло и вместо привычного громкого крика, получился полу придушенный хрип. Вытерев тыльной стороны руки слезы и прочистив горло, парень снова крикнул и на этот раз его услышали. Рядом послышались легкие шаги и вскоре в комнату, где он лежал, вбежала Тереза. - Том! Ты очнулся! Как я рада! Не вставай! Тебе пока нельзя, - девушка улыбалась, но пыталась говорить напускно строго. На ней был одет голубой хирургический халат, завязанный сзади, а волосы собраны в неаккуратный пучок на затылке. Томас отметил для себя, что девушка выглядела уставшей и замотанной. - Тер! Что с Ньютом?! Он выжил? – слова застревали в горле, вырываясь наружу хриплым подобием прежнего сильного голоса. - Жив, - Тереза остановилась и подняв наверх палец, попросила чуть-чуть подождать а затем скрылась за ширмой. Долго ее ждать не пришлось, и девушка вернулась, сжимая в руке стакан воды. - Пей маленькими глотками. Иначе стошнит, - посоветовала она и Том, решил прислушаться. Тереза никогда не давала пустых советов. Еще до Лабиринта у него была возможность в этом убедиться. Выпив воду, Томас протянул пустой стакан и вопросительно уставился на девушку. - Ньют жив. Я так понимаю, ты хочешь его увидеть? Томас молча кивнул, отмечая про себя темные круги под голубыми глазами, тусклую кожу, растрепанные волосы. Похоже, Тереза помогала с ранеными и совсем забыло про отдых. Это было в ее стиле. Она никогда не могла остаться в стороне. - Пойдем, но тебе придется опереться на меня, - девушка встала поближе к кровати и подставила плечо парню, чтобы тому было легче подняться. Томас выполнил все ее условия и последовал за подругой. Тереза – была тем немногим, что связывало его жизни до Лабиринта и после. Тем немногим, что сохранилось. Они стали друг другу почти родными. Томас знал, что девушка чувствует тоже самое. Несмотря на все предательства, боль, страдания и другие испытания, устроенные ПОРОКОМ, они сохранили теплое отношение друг к другу. ПОРОК разрушил их, уничтожил. Превратил в белых подопытных крыс, бегающих по лабиринту. Отбирал лучших, умных, сообразительных, а остальных отправляли в утиль. Не прошли отбор. Ньют не был иммуном. Не прошел отбор. Контрольная группа. - Сколько я лежал? – спросил он, приспособившись к шагу девушки и стараясь не морщиться от боли в животе при каждом шаге. - Сутки. Ты – невероятный везунчик, Том, - девушка глянула на него из-под всклокоченных волос, - пуля прошла, не задев ни одного крупного сосуда, ни внутренних органов. Ганс долго восторгался и сказал, что сохранит пулю, а потом подарит ее тебе. Завтра тебе уже будет лучше. Но антибиотики пропить все равно придется. И к тому же каждый день мы будем брать у тебя семь миллилитров крови для изготовления сыворотки для Ньюта. Иначе он не выкарабкается. Томас молча кивнул, думая о том, что, если бы потребовалась вся кровь – он бы отдал. Для Ньюта ничего не жалко. - Состояние сегодня стабилизировалось и Дэниэл говорит, что он может пойти на поправку. Ганс прихватил с собой из ПОРОКа кое-какие препараты, которые помогают восстановлению миелиновых оболочек нервных клеток мозга, так что последствия Вспышки ему не грозят. Легкое тоже залатали. Тереза говорила без остановки, перемежая рассказ с критикой поступков Тома и парень заметил, что она волнуется. Тереза переживала и старалась как угодно занять тишину. Ганс (один из врачей ПОРОКа) был приятно удивлен жизнеспособностью блондина. Парень протянул с ножом в легком двадцать минут, пока его не доставили в Убежище, а там уже Ганс с Дэниэлом смогли его прооперировать. Врачи долго поражались стечению обстоятельств, благодаря которым парень выжил. Нож прошел в сантиметре от аорты, задев легкое, но до самого прилета в Убежище, никто его не трогал и главное – не вытащил оружие из раны, благодаря чему легкое не спалось. Если бы Томас не ранил так серьезно Ньюта, Вспышка бы съела парня в ближайший час. Но сам вирус даровал Ньюту возможность выжить, одарив на короткий период парня жизнеспособностью присущей всем шизам. Проблемы были в первые сутки, когда у Ньюта дважды происходили остановки сердца и Дэниэл с трудом его откачал, но на вторые сутки состояние блондина, наконец, стабилизировалось. Так они дошли до двери в палату, где лежали более тяжело раненные, нежели сам Томас. Здесь запах медикаментов был острее, а так же ощущалась едкая горечь хлора. Как и в том, помещении где лежал Том, больные были отделены друг от друга перегородками. Слышался писк приборов ИВЛ. В некоторых ячейках горел свет, в некоторых нет, но в общем помещении пребывало в полумраке, как и все Убежище, как успел заметить парень по дороге. - Нам повезло, что мы подобрали Ганса. Он подсказал забрать ребятам аппарат искусственной вентиляции легких, кое-какие инструменты и препараты. Благодаря ему получилось спасти по-меньшей мере дюжину человек. Томас огляделся, оказавшись внутри вытянутого помещения и снова посмотрел на Терезу, спрашивая взглядом куда идти. Та, поняв его вопрос, направилась налево от двери. Кровать, с лежащим на ней перебинтованным человеком, ширма. Снова кровать, с накрытым простыней с головой человеком. Ширма. Томас постарался не думать отчего лежащий был ровно накрыт простыней с головой и посмотрел вперед на следующую кровать. Там лежал Ньют. Бледный, худой, подсоединенный к аппарату ИВЛ. Живой. - С ним всё будет хорошо, - безошибочно прочитав эмоции Томаса на лице, заверила его Тереза. – он выживет и поправится. Главное, что сердце было не задето. Потеря крови, остановила распространение вируса, а потом начала действовать твоя сыворотка. По сути он уже здоров, но мы хотим наверняка быть уверенными, что Вспышка целиком ушла из его организма, поэтому каждый день делаем ему инъекцию и Ганс сказал, что это будет продолжаться до конца недели. - Всё, что угодно, лишь бы выжил… - Томас словно со стороны услышал свой хриплый, скрипучий голос, но не удивился. Ему было всё равно. Лишь бы Ньют выжил. Томас без него просто не смог бы… И Ньют выжил.***
В следующий раз из темноты ему опять пришлось вынырнуть против собственной воли. Что-то мешало дышать, застряло в горле и от этого стало очень больно. Будто вдыхаемая тьма загустела и теперь приносила боль. Ньют распахнул глаза, ощущая, как те начинают слезиться, но тут же почувствовал чужие руки на своем теле и успокаивающий голос. - Всё хорошо. Сейчас я вытащу ее и тебе станет легче… То, что мешало дышать одним плавным движением выскользнуло из горла, оставив после себя только фантомную боль и ощущение дискомфорта. - Скоро станет лучше. Ты молодец! Сам начал дышать, значит ИВЛ нам больше не потребуется. Ньют несколько раз быстро моргнул, позволяя слезам скатиться. Рядом суетился высокий мужчина в белом халате. Зрение до конца еще не восстановилось и было довольно мутным, но парень смог рассмотреть, что тот уже был не молод, волосы на голове начали седеть, а также он отметил, что прежде его не видел. Несколько догадок, одна страшнее другой закрались в голову и Ньют беспокойно выдохнул, пытаясь начать двигаться. Врач, заметив это, с явной тревогой на лице обернулся к нему, положив одну свою руку в латексной перчатке поверх его. - Лежи- лежи! Всё хорошо. Тебе сейчас нельзя двигаться. Рана должна затянуться. Еще пару дней тебе следует провести в постели, а потом начнешь ходить. Ньют беспокойно осмотрелся по сторонам, думая о том, что похоже попал в ПОРОК. Где еще могли быть хорошие лекарства и оборудование? Только там. Значит, всё стало еще хуже. Лучше бы он умер… Мужчина, похоже, поняв его беспокойство, негромко произнес: - Это не ПОРОК. Ты в Убежище, где сейчас собирают иммунных людей, для переправки в более безопасное место, чтобы вы могли восстановиться. Но и это не станет вашей окончательной остановкой. Ты был тяжело ранен, но сейчас восстанавливаешься. Ты был болен Вспышкой, но тебе вовремя ввели сыворотку от идеально подходящего донора, - мужчина продолжал говорить медленно и четко, глядя точно в глаза парня напротив, - мы капаем тебе лекарства, которые позволяют восстановить нервные клетки и миелиновые оболочки после заражения Вспышкой, иначе бы ты не выжил. Успокоился? Ньют, наконец, позволил себе полностью сосредоточиться на лице мужчины и медленно кивнул. - Не переживай и отдыхай. Сейчас для тебя это главное. Парень снова провалился в любимую темноту. Новое пробуждение оказалось лучше и легче. Ньют снова не был один. Рядом сидел Минхо. Тусклое освещение мешало хорошо рассмотреть обстановку, но блондин успел заметить блестящий полиэтилен на стене и ширму с другой стороны от друга. Пахло больницей, как если бы он снова оказался в ПОРОКе. В памяти всплыл день, когда ему поставили чип. Воспоминания после заражения Вспышкой вернулись обрывочные, но теперь Ньют ощущал себя более цельным, чем прежде. - Привет, герой! Не устаю поражаться твоей везучести и живучести! – по-доброму подколол парня азиат и Ньют увидел, как тот переместился ближе и сел на край кровати. - Привет, - придушенно произнес Ньют, ощущая, что в горле образовался филиал Жаровни. Чувствовал он себя очень странно – горло першило, а тело казалось невероятно тяжелым и поднять руку оказалось не под силу. В голове шумело, но иначе, чем, когда он заразился Вспышкой. А еще страшно хотелось пить. - Пить хочешь? Мне говорили, что тебе сейчас надо побольше воды… Блондин кивнул, ощутив от этого простого движения резко возникшую боль в груди. Дышать тоже было отчего-то не совсем комфортно. Минхо тем временем отлучился и вернулся уже с бутылочкой с торчащей из неё трубочкой. - Давай, помогу… - азиат легко помог приподняться Ньюту, устроив друга в полусидящем положении, чтобы тому было удобно пить. Ньют никогда не думал, что ему будет на столько тяжело делать такое элементарное действие. Сделав несколько глотков, он прочистил горло и почувствовал, что стало легче. - Спасибо, - кое-как проговорил он и Минхо, улыбнувшись, ответил: - Пожалуйста. Главное, больше не пытайся пойти следом за Алби и Чаком. Мне хочется, чтобы ты здесь еще погостил. Мы тут собираемся, между прочим, в Тихую гавань. Говорят, там хорошо. - Правда? Там есть нормальные кровати и мороженое? Минхо открыто рассмеялся, оценив шутку и подумав о том, что если Ньют шутит, значит, скоро поправится. Внешний вид блондина скорее вызывал опасения, нежели вселял надежду на скорое исцеление, но Минхо всегда был оптимистом. - Там океан со всех сторон. Лес. Свобода. Никакой Вспышки и больных ею людей, - Минхо осознанно не стал говорить «шизов», понимая, что это наверняка ранит Ньюта и снизит градус радости. Хватит с них. Теперь всё должно быть хорошо. Минхо сам устал от ощущения постоянной тревоги, страха перед грядущим и давлением отвратительного настоящего. Вся его жизнь укладывалась чуть более, чем в три года. До них Минхо себя не помнил. Может, если бы он все еще был в ПОРОКе было бы реально снять блокаду с воспоминаний, но теперь это было маловероятно. И за эти три года у него появилось несколько близких друзей, большая часть из которых погибла. Алби, Уинстон, Джефф… с Галли у него никогда не ладилось общение. Томас появился значительно позже. А вот с Ньютом они сдружились сразу. С первого дня. И потерять его было – это словно отсечь себе руку. - Сколько дней..? – попробовал снова сказать Ньют, но горло запершило и он закашлялся. - Сколько дней лежишь? – спросил Минхо и дождавшись положительного кивка, ответил, - четыре. Два под ИВЛ. Два дня сам дышишь, но приходил в себя буквально на пару минут. А ты хорошо поправляешься на ПОРОКовских коктейльчиках… еще вчера пластом лежал, а теперь и дышишь сам и шутишь. - Должен же кто-то за тобой присматривать. Помнишь же… - Ньют улыбнулся, рассматривая осунувшееся лицо и азиата и продолжил, - выглядишь уставшим. - Ничего. Скоро всё станет хорошо. Конечно, придется поработать, чтобы построить светлое будущее, но это мы с тобой умеем делать, - Минхо не переставая улыбаться, сжал кисть парня на кровати, - всё будет хорошо. - Минхо, - Ньют снова прочистил горло и азиат, не дожидаясь, когда блондин закончит фразу, снова поднес бутылку с водой Ньюту, дав сделать несколько глотков. - Кто еще выжил? – наконец, закончил предложение Ньют. - Многие, но не все, - Минхо заметно погрустнел, - Тереза, Бренда, Фрайпан, Галли, Томас, Хорхе, Винс… многие. Но многие и не вернулись. - Соня жива? – спросил Ньют, и добавил, доставая из памяти подаренное Вспышкой воспоминание, - Лиззи… - Соня – да. Гарриет тоже. А кто такая Лиззи? Такую вообще не помню…- Минхо нахмурился, пытаясь вспомнить девчонку из группы В с таким именем. - Это Соня. Её настоящее имя – Лиззи. Мы с ней родные брат и сестра. Я вспомнил, когда мне стало совсем плохо от Вспышки. - Сестра?! Серьезно?! – у парня от удивления аж лицо вытянулось. - Да. Наших родителей пристрелили работники ПОРОКа, когда они не захотели ее отдавать. Меня не хотели брать с собой, потому что у меня не было иммунитета. Но решили, что пригожусь в контрольной группе, - Ньют откашлялся, - вспомнил мало, но помню тебя, Алби, Томаса, Терезу, Ариса до Лабиринта. Мы были в одной лодке. На нас экспериментировали. Отобрали всё. Даже имена. Я не могу вспомнить свое имя. А Лиззи вспомнил. - Ну, хоть какая-то польза от этого заражения, - усмехнулся Минхо, - мне вот уже точно не вспомнить ни имени, ни родителей. Для меня жизни до Лабиринта не существовало. Минхо замолчал ненадолго и снова взяв руку Ньюта в свою, погладил бледную кисть. Они были очень разные. Минхо был крупнее, сильнее, вечно загорелый. Взяв руку Ньюта в свою, он подумал о том, что у того молочно-белая кожа, в то время, как сам Минхо, даже после пребывания взаперти у ПОРОКа, оставался смуглым. - Знаешь, для меня жизнь началась в Лабиринте с тобой, Алби, Джефом и другими. Для меня вы стали семьей. Даже этот Галли, с которым у меня не раз и не два были стычки. Сам знаешь. Теперь остались только я, ты, Галли, Фрайпан. Томас не в счет – он не был с нами те три года. Он пришел и с него начался наш прорыв к свободе. Но он не был с нами. Не делил беды, радости, не рыдал от ощущения потерянности и одиночества. А мы с тобой пережили это всё по полной программе. Ньют в ответ сжал руку Минхо и ощутил, как по щекам заструились слезы. Обычно у него получалось сдержать проявление эмоций и в их компании именно Минхо был более эмоциональным, но сейчас общее плохое самочувствие и последствия заболевания дали о себе знать. Для всех, кто пробыл в Глэйде несколько лет, одиночество и растерянность были чем-то особенным. - Не плач, а то я тоже начну… - Минхо протянул вторую руку и осторожно вытер слезы, - я так боялся, что ты погибнешь… Минхо замолчал и покачал головой, а Ньют лежал и думал о том, что хотел бы подняться и обнять друга, но сил не было. Всё ушло в разговор. Он выжил после заражения, хотя не должен был и Минхо по-прежнему был с ним. А это уже было больше, чем он рассчитывал. - За время в Лабиринте ты мне стал, как родня. Соня, конечно, для тебя родная кровь, но, хоть родства между нами определенно нет и быть не может, - Минхо усмехнулся и поднял на блондина блестящие от слез глаза, - больше внешних отличий у тебя разве что с Фрайпаном, - оба не удержали улыбки и тихого смеха, - но для меня ты стал братом. Семьей, которую я не помню. - Для меня тоже… - Ньют сжал широкую ладонь азиата стараясь вложить в этот жест всё тепло, которое испытывал к парню. - Помнишь, как я шлепнулся с вышки вниз башкой, а ты потом с Джеффом за мной ухаживал неделю, пока я не смог нормально сам передвигаться? – внезапно вспомнил Минхо, разряжая обстановку этим воспоминанием. - И зашил я тебе на руке царапину криво, - вспомнил Ньют, улыбнувшись. - Главное, на совесть! – оба засмеялись, но их смех прервал звук приближающихся шагов. Оба обернулись и в следующее мгновение из-за ширмы выглянул Галли. - Очухался? – как можно беспристрастнее спросил парень, окидывая Ньюта внимательным взглядом с ног до головы. - Вроде как да, - блондин расслабленно улыбнулся, подумав о том, что рад видеть Галли, несмотря на все произошедшее. Несмотря на смерть Чака. Ньют заставил себя свыкнуться с мыслью о том, что зачастую ПОРОК влиял на их действия. С Галли было тоже самое. Ведь если копить обиды после всего произошедшего, видеть в людях только плохое, то исчезает сам смысл жизни. Тогда он должен исключить любое общение с Минхо – за то, что не раз подвергал их жизни угрозе еще до Лабиринта. С Галли – из-за Чака. Про Томаса и Терезу вообще лучше не думать. - А ты, кланкорожий, что ошиваешься около него? Ему отдыхать надо, а ты со своими тупыми разговорами! – переключился Галли на Минхо и Ньют не удержался от широкой улыбки. Эти двое никогда не могли найти общий язык, хотя, когда-то до Лабиринта именно Минхо привел в их компанию Галли. - Тебя забыл спросить! – не остался в долгу Минхо, а Ньют подумал о том, где сейчас Томми. Наверно, с Терезой. Наверняка они соскучились друг по другу. Хорошо, когда люди находят друг друга и любят. Это значит, они не будут одиноки. Главное, чтобы Томми было хорошо. Хватит с него страданий.