Самозваные святые

Луис работает с удвоенной силой; вдохновение не покидает его ни на день. Помимо ингибитора, замедляющего рост зародыша плаги, биолог так же разрабатывает формулу подавителя, должного снижать агрессивность зараженных особей; его действенность Сера проверяет сначала на псах: собаки, измененные лас плагас, после укола делаются сонными, вялыми, ганадо вещество словно оглушает: подопытные, качаясь травой на ветру, стоят, осоловело моргая, и не реагируют ни на свиную кровь, ни на тушку кролика, ни на раздувшийся труп прачки, который специально выловили из озера. Рамон двигает морщинистым подбородком, внимательно наблюдая за экспериментом, пока Луис судорожно записывает, стараясь не упустить мысль. — Если… — он шепелявит из-за того, что держит в зубах карандаш, — Саддлер позволит, я бы хотел использовать подавитель еще на эль гиганте. Салазар круто разворачивается на каблуках, от чего парик сползает ему на лоб. — Эль гиганте — защитники замка. Я не могу позволить ослабить оборону ради ваших опытов. — Если есть то, что их свалит, значит, я смогу вывести то, что сделает их еще злее и опаснее, — вкрадчиво объясняет Луис, но Рамон недовольно отмахивается. — Увольте, синьор Сера. Я готов вам предоставить сколько угодно подопытных из деревни, но эль гиганте слишком непредсказуемы и своевольны, чтобы выпускать их лишь для того, чтобы вы сделали укол. — Как скажете, — решает отступить Луис; как бы не хотелось ему провести полный анализ организма эль гиганте, для того, чтобы пропороть его шкуру, понадобится топор, а доза вещества — слоновья. Если подавитель работает на ганадо, не значит, что он справится с теми, кто окончательно слился с паразитом. Такое оглушение способно выручить в бою или при отступлении, однако биолог собирался создать вещество, которое не причинит вреда нервной системе человека, но полностью подавит сознание лас плагас. Работы еще много. Рамон бьет носком туфли в бок черного плешивого пса; кобель валится грузно, вывалив язык из оскаленной пасти, сучит лапами, когда Салазар пинает его по ребрам, кровожадно осклабившись. — Шавка, — выплевывает он, — часы дрессировок насмарку. Вы одной ампулой заставили ее скулить. Мои овации вам, синьор Сера. Владыке Саддоеру будет интересно узнать о результатах. — Да, я отправлю ему данные сегодня же, — Луис грызет кончик карандаша; подавитель действует недолго, после него у испытуемого наступает прилив агрессии, и рядовые ганадо начинают кидаться на окружающих с яростью эль гиганте. Мутный взгляд пса начинает понемногу проясняться; биолог может предупредить Салазара, давящего каблуком на собачью лапу, однако молчит, делает вид, что занят расчетами. Когда пес с ревом вскакивает и бросается на Рамона, толкает его грудью, валя на землю, Вердуго синхронно срываются с места. — Тупая тварь! — хрипло надрывается Салазар, мелкий, убогий, с лысой головой, которую обнажил упавший парик. Гнойные пузыри натягивают кожу, под которой виднеются бледные извивающиеся отростки. — Убейте, убейте эту мразь! — вопит Рамон, лежа на земле; пес уворачивается от обрушившейся на него сверху лапы Вердуго и запрыгивает второму на грудь, пытается обглодать его морду, и не останавливается, когда исполинские когти перерубают ему хребет. Инцидент Луис подробно описывает в своем блокноте. Биолог не сомневается, что Саддлеру это понравится. Чем больше биолог сможет ему предложить, тем ближе удастся подобраться к янтарю.