Загадка полуночного неба | Riddle of the Midnight Sky

— Гарри! Гарри, просыпайся. Его поймали. Того-Кого-Нельзя-Называть арестовали! Моментально проснувшись и чувствуя истинный ужас, Гарри резко сел на своей койке: — Что? Как? Что значит, арестовали? Гермиона протянула ему очки: — Поторопись, у нас собрание. Пять минут спустя, полностью одетый и сжимающий в руке волшебную палочку, Гарри выскользнул из палатки и пересек лагерь, направившись к большой установленной на лесной поляне палатке, в которой как правило проводил собрания Орден Феникса. Над верхушками деревьев забрезжил рассвет, однако в лесу еще стояла ночная прохлада. Шагая по влажной траве, Гарри тосковал по теплой ванне и чистой постели. Он не видел ни того, ни другого уже несколько месяцев, а применение даже самого простого очищающего заклинания могло раскрыть местоположение Ордена. Два года назад, после падения Хогвартса, на большинство заклинаний наложили табу, особенно на те, которые, по мнению Темного Лорда, чаще всего использовались предателями. Следовало быть крайне осторожными. Гарри удавалось помыться только под сильным осенним ливнем или тогда, когда им случалось разбить лагерь у реки. Усталость тяжелым грузом лежала на плечах сопротивленцев, а голод был их постоянным спутником — им приходилось питаться пойманными белками, но они не сдавались. Они стойко держались вместе несмотря на лишения и скитания. Как семья. Гарри нырнул под полог центральной палатки и тут же получил по лбу скомканным номером «Ежедневного пророка»: — Что за… — Его не могли арестовать, и ты это знаешь, болван! Если ты настолько отчаялся, что готов угодить прямо в ловушку, тогда, стало быть, действуй… — Я отказываюсь это выслушивать, — усмехнулся Дин. — Отвали, Джордж! Впервые за несколько месяцев мы получили хорошую весточку, и вот как ты реагируешь? Нет, знаешь ли, с твоей стороны это попросту некрасиво! Если его и правда арестовали… Рон хмуро фыркнул: — Арестовали, как же! Они просто пытаются нас заманить… — Зачем им заманивать тебя, Рон? Кому, черт возьми, есть до тебя дело?! — Это явно из-за Гарри, — ровным тоном заявила миссис Уизли. Она единственная так и осталась сидеть за столом; все остальные нависали над разложенной картой, словно голодные стервятники, кружащие над умирающим оленем. Симус с отвращением посмотрел на Дина: — Только идиот сможет купиться за эту чушь, очевидно же, что… — Орден Каладриуса выпустил пресс-релиз, — взревел Кингсли, хотя, казалось, никто не обращал на него внимания. — Значит, войне конец? — спросил Ли. — И теперь мы сможем вот так запросто вернуться домой? Серьезно? — Что они собираются с ним сделать? — поинтересовалась профессор Стебль. — Если они и правда… Они казнят его? Будет ли суд? Рон закатил глаза: — Да, потому что это покажет ему! Речь ведь о Сами-Знаете-Ком, черт возьми! — Не верю я им! — ударяя ладонью по столу, прорычал Хагрид. — Они лгут! — Мы ведь всего день назад узнали от Ордена Каладриуса, что они разработали план, — проговорила Гермиона, демонстрируя полученное письмо. Никто не взглянул на него. — Никаких подробностей они нам не сообщали. В письме написано… Ее голос потонул в шуме жаркого спора. Джинни бросила в Рона перо, а тот грубо толкнул Дина. — В письме написано, — вновь попыталась привлечь внимание Гермиона, когда Джинни с такой силой ударила ногой по ножке стола, что несколько стопок рекламных листовок разлетелось по полу. — Мордред, это все равно бессмыслица! Ты и сама все осознаешь, Гермиона, прекрати защищать их! — воскликнула Джинни. Ее лицо раскраснелось и было лишь немногим светлее рыжих волос. — Они даже не попросили нас о помощи, — вставил Невилл. — Разве Ордена не должны работать сообща? Зачем пленить его за нашими спинами? — Потому что они что-то скрывают, вот почему, — согласилась с ним Джинни. — Да, возможно, они встали на его сторону. Возможно, нас предали, — предположил Джордж. — А может, — раздраженно прорычал Дин. — Может, нам стоит отпраздновать, а не сопли разводить, как последние идиоты! — Привет. Крики сразу же прекратились, а взгляды присутствующих обратились к Гарри. Воздух в палатке был теплым и спертым от запаха грязи и сигарет. На всех лицах читалась чудовищная усталость. Гарри прочистил горло с неловкой улыбкой: — Эм-м… Прежде чем впасть в безумие… Может, дождемся пресс-релиза? Джинни бросилась к нему и обвила его шею руками. Гарри обнял ее, зарывшись лицом в огненно-рыжие волосы. — Ты его чувствуешь? — У меня слегка болит шрам. Впрочем, ничего необычного. — Ты можешь увидеть, где он? — У меня уже несколько недель не было никаких видений. Волдеморт очень давно научился защищать свой разум от попыток вторжения Гарри, и лишь когда он был очень слаб или зол, Поттеру удавалось увидеть размытые картины местности, в которой он находился. Гарри был единственным оставшимся крестражем, и, видимо, опасаясь за сохранность своего разума, Волдеморт не осмеливался разрывать их связь. За свою жизнь он, несомненно, боялся не меньше — он не участвовал в боях уже больше года. Гермиона наколдовала радиоприемник, положила его на стол и нажала кнопку включения. Сообщение было коротким, ясным и четким: «Внимание! Внимание! Сами-Знаете-Кто арестован! Подробности скоро! Внимание! Внимание! Сами-Знаете-Кто арестован! Скоро!». — Об этом говорят целое утро, — проговорил Рон, глядя на Гарри. — Ты в порядке, приятель? Гарри кивнул и потер скрытый челкой шрам: — Что, если это какой-нибудь розыгрыш? — Нет, Семела сообщила нам лично. Сказала, что они действительно отвоевали Министерство. Семела Джонс была главой Ордена Каладриуса, бывшей студенткой Когтеврана и главной связной Гермионы в организации атак, которые два Ордена нередко осуществляли совместно. Ее словам можно было верить. — Свяжись с ней еще раз, — решил Гарри. — Она сказала ждать… — Нет, ты свяжись. Нам нужно знать, это срочно. Небольшой газовый обогреватель, стоявший в дальнем конце палатки, служил импровизированным камином. Члены Ордена Феникса столпились вокруг него, а Гермиона взяла пригоршню летучего пороха и бросила его в пламя: — Семела Джонс! Минута тишины, вторая; а после прозвучал голос Семелы, заставивший обогреватель подпрыгнуть: — Гермиона, вы? — Да, мы все здесь! — Нам нужен Поттер! Все снова посмотрели на Гарри. Джинни сжала его ладонь, и Гарри ответил ей тем же. — Зачем, Семела? — осведомился он. — Сами-Знаете-Кого временно заточили в Азкабан. Волдеморта, — поправилась она, и по палатке прошел тихий гул удивления. Немногие храбрецы дерзали произносить вслух имя Темного Лорда; тот факт, что сейчас оно впервые и так легко прозвучало из уст Семелы, был долгожданным подтверждением, что Волдеморта низвергли. — Но Азкабан недостаточно надежен, — возразил Гарри. — Вы не понимаете… Он может сбежать. — Да, мы знаем, — ответила Семела. — Именно поэтому нам нужно немедленно поговорить с вами. — Я могу убить его, — предложил Гарри. — Я могу убить его сегодня же, если вы меня к нему отведете. Ему было всего восемнадцать, когда он узнал, что ему придется умереть, чтобы убить Волдеморта. Снейп сообщил ему это, передав воспоминания за несколько мгновений до смерти. Гарри без колебаний принял судьбу. Он знал, что внутри него была часть души Волдеморта, и любой ценой был готов избавиться от нее. Он отправился бы к Темному Лорду в ночь битвы за Хогвартс, если бы Хогвартс не пал сразу же после гибели Снейпа. Орден не знал. Знали только Рон, Гермиона и Джинни. Гарри казалось, что это и к лучшему. Не следовало разглашать такую важную информацию до того, пока не представится подходящая возможность снова лицом к лицу встретиться с Волдемортом. — Просто придите в Министерство, Поттер, — продолжала торопливо настаивать Семела. — У нас мало времени, и нужно обсудить ситуацию, пока не стало чересчур поздно. — Мы все придем, — сказала Джинни и оглядела других членов Ордена, словно ища тех, кто посмеет не согласиться. — Мы все, — подтвердил Кингсли. Один за другим члены Ордена Феникса с хлопками аппарировали ко входу в Министерство в Лондоне. После падения Хогвартса они потеряли немало соратников, но обрели и несколько новых. Со временем их ряды пополнили несогласные с идеями Волдеморта, выжившие в битве за замок и те, кто отважно желал помочь силам сопротивления. Кингсли Бруствер, профессор Стебль, Дин Томас, Симус Финниган, уцелевшие Уизли, Гермиона, Невилл, Хагрид, Ли Джордан, многие другие студенты Хогвартса и их семьи плечом к плечу сражались ради свержения Темного Лорда. Гарри не был в Лондоне больше года, со дня битвы за город, которую члены Ордена проиграли. Единственным, что сохранилось в разрушенном войной переулке, была обшарпанная, заброшенная телефонная будка. На дорогах, по котором раньше ездили бесчисленные автомобили и двухэтажные красные автобусы, теперь валялись обломки, куски битого стекла и груды мусора. Точное количество жертв среди жителей Лондона, особенно среди маглов, до сих пор было не установлено — сосчитать всех погибших было попросту невозможно. — Говорю вам, это ловушка, — не сдавался Джордж. Рон посмотрел на Гарри: — Будь готов к худшему, ладно? — Всегда готов, — крепче сжимая палочку, проворчал Поттер. — Всем достать палочки, — приказал Кингсли. — Я иду первым. Он зашел в телефонную будку, набрал номер и медленно спустился вниз. Его примеру последовали Уизли, Ли, Гермиона, профессор Стебль и остальные. Джинни задержалась, отказываясь оставлять Гарри одного. — Готов? — спросила она, когда на тротуаре остались стоять только они одни. — Да, — сказал Гарри, чувствуя, как бешено стучит в груди его сердце. Они вошли в будку, набрали номер и устремились вниз. Их встретили хаос и суета; от двери к двери метались десятки авроров и других работников Министерства, толпа окружила статую «Магия — сила», обрушивая на нее всевозможные заклинания и проклятия. Каждый попавший в статую луч крошил черный камень, поднимая в воздух крошку щебня и облака пыли. По Атриуму кружили совы, орлы и бумажные самолетики, а камины вдоль стен работали непрерывно, впуская в Министерство представителей прессы. Члены Ордена окружили Гарри, будто желая его защитить. Гарри ощутил себя утопающим. Он приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее чуточку лучше. Когда люди заметили его присутствие, восторженное ликование стало в два раза громче. — Дорогу Поттеру! — прокричал высокий аврор, мягко подталкивая Гарри к лифтам. — Дорогу Поттеру! Посторонись! Поттер идет! Казалось, в Министерстве появился сам Бог; взгляды всех присутствующих были прикованы к Гарри. Волшебники восхищенно вздыхали, аплодировали, подбадривали его и свистели. Гарри почувствовал, что краснеет; он опустил глаза и крепче сжал руку Джинни. — Успокойся, Поттер, — прошептала она ему на ухо. Гарри улыбнулся: — Скажи это им. Вдалеке ярко вспыхнул фейерверк, и в воздухе, словно знамя, появилась огромная надпись: «Поттер». Толпа принялась скандировать: «Поттер! Поттер! Поттер! Поттер!». Кингсли подбежал к Гарри и остановил его, положив ему на грудь руку. — Куда вы его ведете? — спросил он аврора. — Вниз. Идемте, мистер Бруствер, вас тоже ждут. Авроры заслонили членов Ордена от магов и ведьм, пытавшихся добраться до Гарри, и те вошли в лифты. Гарри и Джинни шагнули в кабину вместе, и аврор нажал кнопку: — Добро пожаловать в истинное Министерство магии, мистер Поттер! — сияя от гордости, проговорил он. Гарри натянуто улыбнулся в ответ. — Можешь поверить? — спросил он Джинни, когда двери перед ними закрылись. — Что мы вернули контроль над Министерством? — Я поверю только тогда, когда труп ублюдка будет висеть рядом с фонтаном, — парировала Уизли. — И я, — согласился с ней Гарри. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Возможно, он использовал их, чтобы заманить нас сюда. Будь готова. — Уровень два, — объявил лифт. — Отдел магического правопорядка. Двери открылись, и Джинни взвизгнула, увидев мистера Уизли, избитого, всего в гематомах, однако живого: — О, папочка! Местонахождение Артура Уизли не было известно с тех пор, как его арестовали по подозрению в… Гарри попытался вспомнить точную формулировку: «В помощи Мальчику, Который Выжил, и его приспешникам, предателям крови, в противостоянии делу Темного Лорда». Последние шесть месяцев его родные разрывались между мыслью, что мистер Уизли погиб, и надеждой, что его не убили. Когда на уровне два остановились другие лифты, длинный коридор наполнили радость и облегчение. Джинни бросилась в объятия отца, а следом за ней — миссис Уизли, Рональд и Джордж. Раньше они были самой большой семьей из всех, кого Гарри знал. Теперь из семерых детей в живых осталось лишь трое. Авроры и сопротивленцы стекались в коридор отовсюду, и почти каждый из них кричал что-то свое. — Список! — требовала какая-то женщина. — Дайте мне список! В Азкабане до сих пор множество заключенных, которых нужно немедля освободить! Среди них дети, Лоуренс! Их заточил туда Сам-Знаешь-Кто! — И всюду палочки! — говорил своему спутнику незнакомый аврор. — Тысячи коробок с волшебными палочками, отобранными Пожирателями Смерти у маглорожденных… — Это нужно скрепить печатью Министра! — визжала другая женщина, держа в руках свиток и перо и пытаясь протиснуться сквозь толпу. — Министра сейчас нет! — через весь коридор закричал ей одетый в роскошную мантию маг. — Пий Толстоватый мертв! Туда ему и дорожка! — Я держу в камере шестерых закованных в цепи Пожирателей Смерти! Я жду приказа, здесь есть кто-то главный, или мне учинить самосуд? — Гарри, сюда! — Кингсли провел его сквозь толпу. Гарри хотел дождаться Джинни, но та была в таком восторге от воссоединения с отцом, что даже не заметила его ухода. К тому же, в коридоре было до того шумно, что она ни за что не услышала бы его, даже если бы Гарри попытался окликнуть ее. Он задержал дыхание, маневрируя между людьми. Наконец они добрались до двери, отличающейся от других: высокой, без ручки и опознавательных знаков, с углами, увитыми золотыми цветами. Кингсли положил на нее ладонь, и дверь открылась с тихим щелчком. Они переступили порог. — Семела, — со вздохом поздоровался Кингсли, подошел и обнял ее. — Это правда? Он мертв? — Он не умер, — ответила Семела, держа ладони Кингсли в своих. — Он в Азкабане. И, чтобы понять происходящее, нам нужна помощь. По комнате со зловещими выражениями на лицах расхаживало еще около тридцати человек. Гарри знал в лицо только тех членов Ордена Каладриуса, с которыми учился в школе. Некоторые были на год или два старше его, в основном когтевранцы. Никогда раньше он не встречал и Семелу: это была женщина с бронзовой кожей, темными глазами, аккуратными раковинами ушей и блестящими черными волосами, пряди которых грациозно спадали ей на плечи. — Гарри Поттер, — тепло проговорила она, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него. — Наконец-то мы встретились. Она протянула руку, и Гарри осторожно пожал ее. — Он может сбежать из Азкабана, — сразу же сказал он. — Были случаи, когда волшебники послабее сбегали без особых усилий. Миссис Джонс, Азкабан недостаточно надежен. — О, мы знаем. Вот почему я хотела поговорить с вами. Присаживайтесь, — Семела махнула рукой, и посреди комнаты появился круглый стол. — Вы все, присаживайтесь, — приказала она, устраиваясь на стуле. — Нам подождать ваших друзей? — Орден Феникса уже в пути, — твердо произнес Гарри, садясь и сцепляя руки перед собой. Ему не нравилось зря терять время. — Как вы планируете с ним поступить? — Как вам удалось его поймать? — спросил Кингсли, усаживаясь рядом с Гарри. — У нас были причины полагать, что он стал слабее, — ответил маг с густыми кустистыми бровями. Он взмахнул палочкой над столом, и из воздуха материализовалась бумажная папка. Кингсли придвинул ее поближе и просмотрел записи. — Он не участвовал в рейдах со времен битвы за Хогвартс. Не появился на публике даже после падения Лондона — за него торжественную речь произнес один из Пожирателей Смерти, Люциус Малфой. Министерство было под контролем Сами-Знаете-Кого много лет, но он ни разу не посетил его. Кингсли нахмурился: — Он болен? — Поначалу мы думали, что он осторожничает, — ответила Семела. — Но потом поняли, что дело не в осмотрительности, — добавила другая ведьма. Дверь распахнулась, и в кабинет вошли члены Ордена Феникса. — Что мы пропустили? — осведомился Рон, садясь рядом с Гарри и похлопывая его по спине. — Что происходит? — Они считают, что он болен, — сказал Гарри, многозначительно глядя на Рона. — Говорят, у него могут быть причины опасаться за свою жизнь. Рон взглянул на Гермиону, сидевшую через несколько мест от него. Трио обменялось короткими многозначительными взглядами. — Продолжайте, — попросил Гарри. — Можете обвинить нас в недоверии, — сказала Семела. — Но мы проникли в Министерство около двух недель назад. Отовсюду послышался тихий шепот. Гермиона ахнула: — Две недели! Почему вы молчали? — Мы не могли рисковать. Мы долго планировали операцию, сначала с помощью Оборотного зелья заменили охранников, потом выдали себя за чиновников. Мы узнали, что Сами-Знаете-Кто ежедневно в девять утра выходил на связь с Толстоватым и получал отчет о работе Министерства. С большим трудом нам удалось наложить Империус на телохранителей Толстоватого и заменить их нашими людьми. Прошлой ночью они устранили Министра в его кабинете. Ропот усилился. — Толстоватый мертв? — спросил Кингсли. — Вы убили Министра? — Да, — задумчиво отозвалась Семела. — Неизбежная, но необходимая жертва, после которой мы смогли проникнуть в его кабинет и наложить запрет на аппарацию и использование портключей. Кадмус смог изобрести заклинание, способное насильно протащить Сами-Знаете-Кого через камин в тот момент, когда он попытается связаться с Министром. Он был преподнесен нам на блюдечке в ночной рубашке. Мужчина по имени Кадмус выпрямился в кресле, явно гордясь своим достижением. — Мы пытались убить его, — торжественно произнес волшебник с кустистыми бровями. — Не получилось. Профессор Стебль издала сдавленный звук: — Что вы имеете в виду? — На Сами-Знаете-Кого Авада Кедавра не действует, — сказал Кадмус. — Необъяснимо, но факт. Она лишь ненадолго оглушила его. Джинни посмотрела на Гарри и произнесла одними губами: «Скажи им». Но Гарри отрицательно покачал головой. — Мы отправили его в Азкабан, — между тем продолжал Кадмус. — Хотя на данный момент нас поддерживает очень мало дементоров, они согласились подарить ему поцелуй. Но и это не получилось. — Позвольте мне сделать это, — вмешался Гарри. — Позвольте мне попытаться убить его. — Можно, — сказала Семела. — Но почему вы думаете, что это сработает? Она что-то знала, или, по крайней мере, подозревала. Гарри пожал плечами: — Как-то раз я уже погубил его, правда? — он указал на свой шрам, зная, что это самый сильный аргумент из возможных. Люди восхищались им и верили в него из-за этого шрама. — Но он вернулся, — возразил Кадмус. — Как мы можем быть уверены, что он не воскреснет опять? — Нам нечего терять, — заявила Семела. — Поттер, вы уверены, что хотите встретиться с ним лицом к лицу? — Да, — ответил Гарри. Он был увереннее, чем когда-либо. — Хорошо. Я… — из-под двери вылетело письмо и приземлилось у ее ног. Семела бегло просмотрела его, а потом тяжело выдохнула. — Отлично, журналисты заполонили Атриум, и если мы сейчас же не объявим о выборах, нас обвинят в организации государственного переворота. Может, сделаем перерыв? — она встала из-за стола, и все последовали за ней. — Поттер, оставайтесь здесь. Я позабочусь, чтобы вас сегодня же отправили в Азкабан. Не покидайте кабинет, иначе фанаты сожрут вас живьем. Ходят слухи, что вы пленили Сами-Знаете-Кого голыми руками. Гарри фыркнул, но это нисколько не успокоило раздирающую его тревогу. Кто-то с объятиями навалился на его спину. Пушистые волосы защекотали шею. — Ты снова заставишь Рона ревновать, — предупредил Гарри подругу, но Рон тоже обнял его, а после и Джинни. — Мы отправимся с тобой, — сказал Рон. — Ага, — согласилась Джинни. — Не таким был план Дамблдора, — тихо заметил Гарри. Люди перестали обращать на них внимание; в кабинете осталось только несколько орденцев, но и те вдалеке от Гарри и его друзей горячо перешептывались друг с другом. — То, что находится внутри меня… — К черту это, — огрызнулась Джинни. — Ты не пожертвуешь собой ради Сам-Знаешь-Кого. Меня не волнуют желания Дамблдора. — Пока я жив, он сможет вернуться, Джинни. — Мы найдем другой способ. Придумаем что-то еще. Дамблдор умер, и его желания не… — Он погиб, чтобы я осуществил его план. — Гарри, если в Азкабане ты погибнешь в попытке убить его, он сбежит. И война продолжится, а ты будешь мертв, — попыталась урезонить его Гермиона. — Но он вновь станет смертным. Это будет не то же самое… — Гарри, я постоянно теряю тех, кто мне дорог, — сжав его плечо, сказал Рон. В его глазах плескались океаны сдерживаемого горя. — Прикончи его. Сегодня. Ты единственный, кто на это способен. Убей его, или война никогда не закончится. Гарри не знал, что ответить: — Но Снейп пожертвовал собой… — Да, и хватит жертв, — перебила Джинни. — Хватит драмы, пожалуйста. Прошу тебя, Гарри. Гарри обнял друзей, и в уголках его глаз собрались слезы. — Я так сильно вас всех люблю, — пробормотал он. — Но? — горько поперхнулась Гермиона. — Никаких но, — тихо выговорил Гарри. — Я убью его. Обещаю.

~~***~~

— Произошли изменения, — вернувшись в кабинет три часа спустя, объявила Семела. — Я лично буду сопровождать Поттера в Азкабан, — теперь ее волосы растрепались, и выглядела она усталой и запыхавшейся. — Эти журналисты безжалостны! Вырваться из их лап труднее, чем сбежать из ада. Милый Мерлин… Сидевшие рядом с Гарри Рон, Гермиона и Джинни одновременно вскочили. — Что изменилось? — спросил Рон. — Он сбежал? — добавила Гермиона. — Что? Нет, нет. Сами-Знаете-Кого очень хорошо охраняют… Но есть еще одна вещь, которую мне бы хотелось обсудить с Поттером по дороге. Нас ждет карета, Поттер, пойдемте. И вы, Гермиона, мне нужна ваша помощь. Объявлены выборы. Уговорите Кингсли в них поучаствовать. Людям это понравится. — Что обсудить? — поинтересовался Гарри. — Мы поедем с ним, — безапелляционным тоном произнесла Джинни. — Боюсь, не получится, — сказала Семела. Длинные полы ее мантии развевались при каждом шаге, когда она подошла к столу, провела рукой по разбросанным бумагам, сложила их в аккуратную стопку, а затем — в свою сумку. — Из соображений безопасности. Давайте же, Поттер, быстрее! — Все в порядке, — сказал друзьям Гарри. — Я вернусь раньше, чем вы успеете оглянуться. Не нужно обо мне беспокоиться. — Я буду беспокоиться о тебе столько, сколько захочу, — вызывающе произнесла Джинни, обвивая его шею руками и целуя в губы. — Гарри, будь осторожен, — взмолилась Гермиона. Она храбрилась, но парень знал, что она изо всех сил старается не заплакать. — Увидимся вечером, — обняв их в последний раз, сказал Гарри. С бешено колотящемся сердцем он направился к выходу.

~~***~~

Запряженный фестралами экипаж летел над Северным морем, борясь со шквальным ветром и сильным дождем. Свежий воздух пах океанской солью, а вдалеке, у самой линии горизонта, время от времени вспыхивали молнии. Гарри сидел на скамье лицом вперед, крепко сжимая в кулаке палочку в ожидании судьбоносной дуэли. Напротив него расположились Семела и Кадмус. — Мы надеялись, что вы поможете нам кое в чем разобраться, Поттер, — впервые нарушив молчание с тех пор, как более часа назад они покинули Министерство, заговорила Семела. — Если смогу, — ответил Гарри. Семела и Кадмус обменялись задумчивыми взглядами; Семела натянуто кивнула. — Пожиратель Смерти поделился ценными сведениями, — сказал Кадмус. — В своих показаниях в обмен на иммунитет для него и его семейства он раскрыл фрагменты секретных планов Того-Кого-Нельзя-Называть. — В самом деле? Кто? Что он сказал? — Гарри не мог объяснить, по какой причине вдруг ощутил себя таким уязвимым. Он почувствовал, будто по его шее ползет огромный паук. — Люциус Малфой, — сообщила Семела. — Среди прочего, он упомянул пророчество покойной Сивиллы Трелони. Полагаю, в Хогвартсе она преподавала вам Прорицания, верно? Гарри кивнул. — Он утверждает, что и вам тоже известно об этом пророчестве, и что оно повествует о некой связи между вами и Сами-Знаете-Кем. Гарри молчал, обдумывая варианты ответа. Он мог солгать, мог сказать им, что не знает, о чем идет речь. Но какое значение его слова имели сейчас? Что могли изменить? В пророчестве всего лишь подчеркивалось, что именно Гарри суждено убить Волдеморта; это он и планировал сделать. Он не понимал, почему рассказ Малфоя вдруг так сильно всех озаботил. — Да, я знаю о пророчестве, — с напускной беспечностью проговорил он. — В нем говорится, что убить его могу только я. — О таком неплохо было бы упомянуть раньше, вам так не кажется? — спросил Кадмус. — Знают ли это члены Ордена Феникса? — Нет. Только я и Волдеморт. — И все Пожиратели Смерти, — заявил Кадмус, доставая из кармана листок бумаги. — «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Что это значит? Гарри прикусил щеку: — Мне кажется, смысл очевиден, сэр. Почему мы это обсуждаем? — Потому что Люциус Малфой рассказал о крестражах, — неожиданно ледяным голосом сказала Семела. — Надо признать, этого термина я раньше не знала — видите ли, это весьма специфическая темная магия, — и мне пришлось объяснить ее природу. Вы, однако, по словам мистера Малфоя, с ней знакомы отлично. Это правда, что вы с друзьями выискали и уничтожили несколько сосудов души Того-Кого-Нельзя-Называть? — Я не имею права обсуждать прошлые миссии, — коротко произнес Гарри. — Сначала мне придется проконсультироваться с Орденом, извините. — И сколько же раз он разделял свою душу? — спросил Кадмус. — Это вы тоже не сможете нам рассказать? — Можно ли утверждать, что причина, по которой поцелуй на него не подействовал, кроется в том, что в его теле почти не осталось души? — Семела глядела на него до того пристально, что Гарри пришлось отвести взгляд. Она тихо продолжила: — Поттер, вы — один из крестражей? О, черт. Черт, черт, черт. Они знали. А что, если они узнают… — Так считал Дамблдор, — признался Гарри, закрывая руками лицо. — Да, скорее всего. Да. — Это государственная измена! — воскликнул Кадмус. — Вы не имели права скрывать такое… — Дамблдор хотел, чтобы никто об этом не знал до тех пор, пока… — Как давно вам известно, Поттер? — Тихо, Кадмус, — заставила его замолчать Семела. — Гарри, допустим, мы позволим вам убить его… И предположим, что это сработает. Что насчет вас? Насчет части его души внутри вас? Сумеет ли он вернуться с помощью вашего тела? — Не знаю, — сказал Гарри. — Я… Дамблдор считал, что я должен позволить Волдеморту убить меня. Что другого варианта нет. — Но, согласно пророчеству, вы единственный, кто может убить его, — настаивала Семела. — Кто убьет его, если вы погибнете первым? Вы утверждаете, что только вы можете покончить с ним, но, чтобы умереть, для начала ему придется одолеть вас. Это неразрешимая загадка, Гарри. Понимаете суть проблемы? Гарри понимал. Он посмотрел на серые облака и слабо просвечивающую сквозь них луну, пытаясь вспомнить, сколько раз за последние годы он пытался решить эту тайну. У него так ничего и не вышло. Осмыслить ее он не смог. За окном кареты виднелось бесконечное небо; необъятная, пронизанная сиянием далеких звезд тьма. Возможно ли точно узнать, где именно ей приходит конец? Возможно ли постичь смысл бесконечности? Некоторые загадки именно такими и были. Непостижимыми. — Если я последний крестраж, — попробовал объяснить Гарри. — То после того, как он убьет меня, он опять станет смертным. Любой сможет прикончить его, или… — Это риск, на который мы не можем пойти, Гарри, — проговорил Кадмус. Прорезая облака, фестралы полетели вниз, и под ними стало видно возвышающееся над морем здание Азкабана. Они приземлились на скалистом причале, где уже ждали четверо охранников, одетых в черные мантии с нашитым значком Министерства. — Что же тогда? — спросил Гарри. — Ситуация деликатная, — сказала Семела. — Видите ли, вы — часть его. И любое вмешательство может помешать осуществлению пророчества, которое нам до конца непонятно. — Что вообще это значит? Я попробую убить его сейчас или нет? — Я так не думаю… Я считаю, что лучшим вариантом на данный момент будет связаться с Отделом тайн и проконсультироваться с невыразимцами, специализирующимися на толковании пророчеств. — Отлично, поехали! Я могу вернуться в наш лагерь и принести вам воспоминания Снейпа… — Мне жаль, Поттер, — произнесла Семела как раз в тот момент, когда охранники ворвались в карету и схватили Гарри за плечи. — Боюсь, мы не можем вас отпустить, пока не решим эту тайну. — Что… Что вы делаете? Нет! — Гарри брыкался, пытаясь освободиться от сильной хватки, но бесполезно. Одно заклинание сковало его запястья за спиной, другое парализовало ноги. — Нет, не оставляйте меня здесь, нет! Вы не можете так поступить! Семела, нет! Никто не прислушивался к его крикам. Охранники потащили его к воротам Азкабана, а карета тронулась в обратный путь.

~~***~~

Прикованный цепью к стене, Гарри ударился головой о кирпичи: — Ты заткнешься?! Из соседней камеры донесся громкий смех Волдеморта: — Все только начинается, Гарри Поттер… Ты еще не видел и половины — мир меняется… Меняется к лучшему. Это не остановить, как бы отчаянно они ни пытались… Им не остановить меня, Поттер! — Я убью тебя, — прохрипел Гарри. — Я прикончу тебя! Волдеморт затрясся в очередном приступе безумного смеха: — Ты наивно думаешь… Что у тебя все еще есть шанс… Стоит мне сбежать… — Да? И как же ты это сделаешь? — Стоит мне сбежать, и ты мой! — гремя цепями, взревел Волдеморт. — Все те незначительные препятствия, которые они ставят на моем пути… Весьма забавны. И ничуть не важны. Они меня не страшат. Скоро предатели будут на коленях молить меня о прощении. Слабый лунный свет через трещину в стене просачивался в камеру Гарри, освещая его грязные кроссовки и мокрые джинсы. Вот уже несколько дней он сидел в луже своей же мочи, холодный, голодный и с Волдемортом в качестве единственного собеседника. Не забыли ли о нем? Переступит ли кто-нибудь порог его камеры снова? Не погибнет ли он, всеми забытый, от жажды и голода? Как Сириусу удалось прожить здесь долгие годы? Не придется ли и ему провести так много времени за решеткой? Шрам на лбу горел огнем. Боль была такой сильной, что Гарри ждал смерти в любую секунду. Он вскрикнул, перед глазами у него побелело. Перед ним пронеслись яркие образы: он был Волдемортом, сжимал в руке Бузинную палочку, направляя ее на плачущую, истекающую кровью женщину. «Авада Кедавра», — бросил Гарри голосом Волдеморта, коротко взмахнул рукой Волдеморта, и женщина упала замертво, а Темный Лорд блаженно захихикал. Он вынырнул из сознания Гарри, и Поттер, дрожа, уронил подбородок на грудь. — Это еще не конец, мальчик, — сказал Волдеморт. — Скоро увидишь. Увидишь, что станет с тобой и предателями, боготворившими твое жалкое существование. Интересно, ты им надоел? Утратили ли они интерес к своему герою после того, как он не оправдал так называемого предназначения? Меня вряд ли можно застать врасплох — они тренировали тебя, готовя к игре, но ты не сумел в нее поиграть. Не знал как. Они забили твою голову чепухой и послали тебя сражаться с пустыми руками, ожидая, что каким-то чудом ты одолеешь меня. У тебя не было ни единого шанса! Взгляни на себя. Они использовали тебя и выбросили, как сломанную игрушку. Марионетка без ниточек — просто кукла. — Твои дни сочтены, — сквозь боль выплюнул Гарри. — Покайся, пока можешь… Тебе только это и остается, Том. Сделай себе одолжение, сохрани последнюю частичку души… Покайся. — Впечатляюще, — пораженно проговорил Волдеморт. — Ты по-прежнему почти идеально играешь выбранную для тебя роль. Жаль только, зрителей у тебя больше нет. Шрам опять вспыхнул болью, и в этот раз Гарри направил палочку на маленькую девочку. «Круцио!» — сказал он, и девочка закричала. Ей было не больше десяти лет; ее маленькое тельце съежилось на полу, корчась от жуткой боли. «Разбивает ли тебе сердце эта картина?» — эхом пронесся в его голове угрожающий голос. — «Пробивает на слезы?». «Тебе не сломить меня», — подумал Гарри. — «Не сломить меня, не сломить меня, не сломить…». Боль прекратилась. Гарри вырвало желчью. — Да неужели? — спросил Волдеморт. — Давай-ка посмотрим. Гарри закричал снова. Теперь в руках у него была другая палочка, и направлял он ее на парня, как две капли воды похожего на самого Гарри. Вот только линзы очков этого парня были немного толще, а челюсть — квадратнее. «Лили, беги!» — закричал он, а потом: «Авада Кедавра!» — его мертвое тело безвольно упало на пол. Гарри заплакал. Он попытался изгнать Волдеморта из своего разума, но не смог. «Защитите свой разум», — вспомнил он. — «Контролируйте… Контролируйте…». Его зрение затуманилось. Он увидел рыжеволосую девушку, баюкающую ребенка. «Нет, нет», — подумал Гарри. — «Пожалуйста!», но в его голове раздался невеселый смех Волдеморта, и вновь прозвучало: «Авада Кедавра!». Девушка упала замертво, по-прежнему держа на руках своего сына, а ее широко распахнутые глаза, изумрудно-зеленые, как у Гарри, стали совершенно пустыми. — Отвали от меня! — заорал Гарри, ощущая немыслимую мигрень. — Будь вежливым, мальчик. Попроси, и я остановлюсь. — Да пошел ты! Гарри ослепила боль, будто кто-то ударил его ножом прямо между глаз. «Я могу делать это всю ночь», — прошипел голос в его голове. — «И буду». «Я убью тебя», — только и сумел подумать Гарри. — «Как только освобожусь, я уничтожу тебя».

~~***~~

— Нужны ли цепи? Ради Мерлина, как!.. Нет, раскуйте его, сию же минуту! Это приказ! Заклинание ударило Гарри по запястьям, и его руки безвольно опустились по швам. Он наклонился вбок и тяжело рухнул на холодные, твердые камни тюремного пола. Он не знал, где находится, но видел свет, — кто-то пришел за ним, это важно — однако заставить себя волноваться или поднять голову, чтобы посмотреть на вошедшего, он не мог. Яркий свет резал глаза, и жгучая боль заставила его прослезиться. Потрескавшиеся губы саднило, а тело замерзло настолько, что он едва мог дышать. — Воды! Кто-нибудь, принесите воды! Вы что, не кормили его? Что, во имя четверых Основателей, вы с ним сделали? Это был Кингсли. Гарри тихо хмыкнул, пытаясь заговорить: — Волд… — сорванным голосом попытался прохрипеть он, но горло ужасно болело. В висках нещадно стучало; каждый удар был подобен удару молота, угрожавшему разрушить само его существо. Он не мог вспомнить, как сюда попал; его сознание занимали только безжалостные видения, насылаемые Волдемортом, и нескончаемое отчаяние, которое они вызывали. Он услышал шаги. На него накинули мантию, и сильные руки помогли ему сесть. — Вот, пей, — проговорил Кингсли, поднося чашку к его губам. Гарри попробовал, но подавился первым глотком и отшвырнул ее от себя. — Волдеморт, — наконец прохрипел он. — Исчез… — Его переместили, — сказал Кингсли. — Не знаю, зачем вообще изначально они поместили тебя рядом с ним, это… Мне ужасно жаль, Поттер. Я не думал, что все будет именно так. Гарри ощутил на себе действие высушивающего и согревающего заклинаний. Он откинул голову на грудь Кингсли и прошептал: — Какой день… — Среда, восьмое, — ответил Кингсли. — Ты провел под стражей двенадцать дней. Гарри вздрогнул. У него онемел язык от горького привкуса желудочного сока; он не знал, когда в последний раз ел. — Как там… Джинни? — Рвет и мечет. Твои друзья в ярости и очень расстроены — они постоянно спрашивают о тебе. Они хотят тебя видеть… Сейчас это очень сложно, но я над этим работаю. — Что… Дальше? Кингсли ответил не сразу: — Я бы хотел, чтобы ты немного поправился, прежде чем мы это обсудим, — в конце концов настороженным и каким-то странным тоном проговорил он и через секунду, вытаскивая из кармана пару игральных костей и превращая их в настоящую кровать с толстым одеялом и мягкой подушкой, добавил: — Я согрею твою камеру. Скоро принесут еду, и колдомедики обработают твои раны. Тогда и поговорим. Хорошо, Поттер? Гарри кивнул. Перед глазами у него была пелена. Он и не подозревал, что у него были какие-либо травмы. Когда это он успел их получить? Кингсли отнес его на кровать и укрыл одеялом. Гарри задремал, думая о парне с непослушными волосами и девушке с зелеными глазами, точь-в-точь как у него самого.

~~***~~

Очнулся Гарри уже в другой камере. Тяжелые занавеси украшали каменные стены, а в углу у решетки отблесками пламени мерцал зажженный камин. На холодном сыром полу был расстелен мягкий ковер, а у кровати появилась пара тапочек. Гарри был вымыт, одет, его ногти были аккуратно подстрижены. Лоб был забинтован, и когда Гарри ощупал повязку пальцами, он обнаружил глубокую рану на затылке, о которой говорил Кингсли, скорее всего, полученную тогда, когда он бешено бился головою о стену. В центре камеры расположился круглый стол со множеством аппетитных блюд — картофельным пюре, сливочными вафлями, жареной уткой, чесночным супом, шоколадным тортом, апельсиновым соком… Гарри набросился на угощение, жадно хватая руками еду и часто постанывая от истинного удовольствия. Он был в восторге; казалось, он никогда еще не был так счастлив. Он проглотил сок и запил его целым литром воды из кувшина. Он сосал пальцы и облизывал тарелки, пока не наелся до отвалу. — Тебе лучше, Поттер? — Кингсли! — Гарри бросился к решетке, протягивая сквозь нее руку в попытке схватить Кингсли за мантию. — Наконец-то хоть кто-нибудь… У меня тут крыша едет! Что происходит? Куда они его дели? Они не могут просто так оставлять его в живых… Они должны отдать мне мою палочку и позволить сразиться с ним, мы теряем время, пока он… — Успокойтесь, молодой человек. За Тем-Кого-Нельзя-Называть ведется круглосуточное наблюдение. Охранники заметили, что он… Что-то делал с тобой. — О, неужели? Как тактично с их стороны, я бесконечно благодарен! Они приковали меня к гребаной стене, Кингсли! — Я в курсе, — ответил Кингсли. — Ордену пообещали, что содержать тебя будут в достойных условиях, и что права твои никто не нарушит. Если бы мы узнали раньше… — Почему же вы не узнали? — Гарри отпустил мантию Кингсли, сердито отталкивая его назад. — Почему ты не навестил меня раньше? Почему не потребовал лично убедиться, сдержали ли они свое слово? — Я требовал, Поттер. Орден делает все, что возможно, чтобы защитить… — Защитить! Защитить! Они посадили его в соседнюю камеру! Он показывал мне в-воспоминания, — с комом в горле заикался Гарри. — Он показывал и показывал мне… — Поттер, я знаю, — серьезным тоном проговорил Кингсли. — Но ты должен внимательно выслушать меня сейчас, потому что я пришел сообщить очень важную вещь. Ты должен крепиться. Плечи Гарри поникли. Кингсли пришел поговорить? Гарри думал, что он вытащит его из этой дыры. — После поимки Сам-Знаешь-Кого в Министерстве была суматоха, — начал Кингсли. — Мы пока не смогли провести выборы — твое исчезновение вызвало подозрения в обществе, и с каждым днем люди все сильнее жаждут услышать объявление об окончании войны. Пресса потребовала официального объявления о судьбе Сам-Знаешь-Кого, но и в этом мы ей отказали. Люди желают знать, умер ли он. Они хотят, чтобы его уничтожили. Только его кончина внушит уверенность в счастливое будущее. — Круто. И что? Когда я выйду отсюда? Кингсли внимательно посмотрел на него: — Меня назначили временно исполняющим обязанности Министра до проведения выборов, — ответил он. — Но на данный момент никакой реальной власти у меня нет. Принимать важные политические решения вне моей юрисдикции — у меня связаны руки. Я хочу, чтобы ты поверил мне, Поттер. Судя по всему, несмотря на старания Семелы провести переход власти гладко, мы переживаем еще один неофициальный переворот. Гарри, до этого нервно сжимавший холодные прутья решетки, теперь сердито ударил по ним: — Когда ты освободишь меня, Кингсли? Когда? Кингсли скрестил на груди руки. Его взгляд блуждал, будто он был не в силах смотреть в лицо Гарри. Взволнованным голосом он произнес: — Несколько дней назад обществу было поведано о пророчестве. А также… — он указал на шрам парня. — О твоей истинной связи с Сам-Знаешь-Кем, — Кингсли тяжело вздохнул. — Поттер, меня послали сюда, чтобы сообщить тебе о вердикте Министерства. Гарри отступил на один шаг назад: — О каком еще вердикте? Что ты имеешь в виду? — Ты должен понять… — О каком вердикте, Кингсли? Что за вердикт? — С которым я не согласен. Который я считаю несправедливым, незаконным и возмутительным. И я хочу, чтобы ты знал, что Орден делает все возможное, чтобы отменить его, пока не стало чересчур поздно. У Гарри зазвенело в ушах. Он почувствовал головокружение. — Общественности известно, что ты крестраж, — закрыв глаза, продолжал Кингсли. — Люди боятся. Они хотят, чтобы Сами-Знаешь-Кого устранили, чтобы он заплатил за все их страдания. — Да, мне тоже этого хочется! Почему бы им не отдать мне мою палочку и не позволить все сделать? Я же сказал им, что убью его… — Люди хотят справедливости, Поттер. Они хотят снова чувствовать себя в безопасности. Мир изменился. Видишь ли, раньше тебя считали освободителем… Образцом добродетели. А теперь они обо всем знают и тоже хотят, чтобы ты исчез из их жизни. — Нет! — кровь отхлынула от лица Гарри. — Нет, я же ничего плохого не сделал! Ничего! — Ты невиновен, да, — согласился с ним Кингсли. — Но решать не мне. Приговор… Гарри стукнул кулаком по решетке. — Значит, они собираются казнить меня? Ты приперся сказать мне, что я зло и должен быть уничтожен? Поэтому ты явился сюда? — Нет, тебя не убьют, — с выражением неподдельной боли на лице сказал Кингсли. — Сначала общественность хотела публичной казни для вас обоих. Они жаждали завершения… Горе превращает людей в худшую версию самих себя, Поттер. Ослепляет их, делает кровожадными и мстительным чудовищами. В прессе перспектива смертной казни освещалась как праздник. Визенгамот полагал, что это станет своего рода символом. Дай мне закончить, пожалуйста, — произнес он, поднимая руку, чтобы заглушить возмущение Гарри. — Министерство отказалось от этой идеи. Орден Каладриуса вообще не желает вмешиваться в пророчество. Последний раз, когда кто-то попробовал перечить судьбе, был девятнадцать лет назад, в ночь, когда Сам-Знаешь-Кто попытался лишить тебя жизни. Его вмешательство вызвало цепную реакцию, за которую весь волшебный мир расплачивается по сей день, — Кингсли грустно улыбнулся. — Они решили не рисковать. Гарри пожалел, что так сильно наелся; он был уверен, что его вырвет: — И что? Что они собираются делать? Кингсли потер лицо, приоткрыл губы, подыскивая нужные слова и по-прежнему старательно избегая смотреть в глаза Гарри. — Мы обратились за помощью в Отдел тайн, — наконец заговорил он. — Невыразимцы тщательно изучили природу пророчества, и Семела надеялась, что они помогут ей сделать правильный вывод. Они дали ответ. Для волшебного мира есть лишь один способ избавиться от Сам-Знаешь-Кого, не убивая его. И этот способ — изгнание. Вас обоих. Сердце Гарри ухнуло вниз. Он ощутил себя беззащитным и маленьким. Его охватил животный страх, и он покачнулся. Это, конечно же, была шутка. Ужасная, бестактная шутка. — Изгнание? Изгнание куда? Кингсли вздохнул: — Помнишь Арку смерти, Поттер? В Комнате смерти? — Да, — поперхнулся Гарри. — Есть еще одна такая. Завеса, которая, по словам невыразимцев, отделяет наш мир от чего-то еще. От чего-то еще? — От чего? От чего отделяет? — Никому неизвестно. Это недавнее открытие… Невыразимцы до сих пор ее изучают. Но у них есть основания полагать, что прохождение сквозь Завесу навряд ли приведет к смерти. — Не понимаю, — прошептал Гарри. — О чем ты? Я… Меня заставят пройти сквозь Арку? Как Сириуса? Хочешь сказать… Хочешь сказать, меня казнят? Ты пришел, чтобы мне это сообщить? — Гарри оглянулся вокруг, на свою недавно обставленную камеру и круглый стол с пустыми тарелками. Его затошнило. — Это был мой последний обед? — схватившись за живот, спросил он. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Нет, ты… Шутишь? — Плохо изученная Завеса сейчас находится в Комнате Вселенной, — тихо сообщил ему Кингсли. — Завтра утром ее перенесут на территорию Хогвартса. Именно там и случится перемещение. — Какое еще перемещение? Какое гребаное перемещение? Почему ты так поступаешь? Почему позволяешь им это сделать?! — Гарри снова бросился на прутья решетки, пытаясь схватить Кингсли за мантию, но тот отступил. — У меня связаны руки, Поттер. — Неправда! Неправда! Устрой мне побег, или… Или открой дверь и сделай вид, что забыл повернуть ключ, или придумай что-то еще! Подкупи кого-нибудь! Ты ведь Министр, Кингсли, ты Министр магии, пожалуйста! Но Кингсли уже шагнул в тень, разворачиваясь, чтобы уйти: — Я ничего не могу сделать, — пробормотал он, исчезая в темноте длинного коридора.

~~***~~

— Шагай, — прорычал хриплый голос прямо в ухо Гарри. Пальцы сжали его шею сильнее. — Шагай, поднимайся по лестнице! Не видя ничего перед собой, Гарри пытался нащупать ногой ступеньку, однако не смог ее обнаружить и споткнулся обо что-то, напоминавшее большой камень. Джинни! Ему нужно было разыскать Джинни. Ему нужно было немедленно поговорить с ней, сказать, как сильно он ее любил, дать ей понять, что она была для него целым миром, и что больше всего на свете Гарри хотел поцеловать ее на прощание. Пожалуйста, пожалуйста, обнять ее еще раз… Сильный кулак ударил его в висок, и державшая за шею рука встряхнула его. — Я сказал, встать! Спотыкаясь, Гарри поднимался по лестнице, и деревянные доски при каждом шаге скрипели под ним. Его выволокли на середину деревянной платформы, толкнули в спину, и он тяжело упал на колени, морщась от боли. Толпа зааплодировала; Гарри попытался обернуться на звук, но радостные крики, казалось, доносились со всех сторон. Он сжал ладони в кулаки за спиной; руки болели, а врезавшаяся в запястья веревка жгла, как раскаленный металл. Черный мешок сорвали с его головы, и Гарри зажмурился от внезапного света. Сильные руки оттянули его плечи назад, удерживая на месте. Он повернул голову в сторону, когда откуда-то сверху ему на голову посыпались мелкие щепки. Палочки! Щепки были сломанными палочками — судя по всему, палочками Пожирателей Смерти. Державший его аврор обошел Гарри, надел на него очки, вытащил из-под мантии мешочек и повязал ему на шею, как большое нелепое ожерелье. — Подарок от твоих друзей, — проговорил он. — На всякий случай. Гарри проигнорировал его. Время стремительно истекало, поэтому, набрав в легкие побольше воздуха, он закричал так громко, как только мог: — Джинни! — он оглядел собравшуюся под эшафотом толпу, лихорадочно выискивая глазами знакомые лица, и наконец разглядел ее позади пытающегося протиснуться сквозь охрану мистера Уизли. Она безутешно рыдала. — Джинни! — снова закричал он. Девушка поглядела на него, и мир остановился. Его желание исполнилось, он привлек ее внимание, и этого было достаточно. Хотя Джинни не могла расслышать его из-за всеобщего ликования, она могла прочесть его слова по губам. Она могла понять. — Я люблю тебя, — сказал Гарри. У него перехватило дыхание, и поэтому признание прозвучало беззвучным, хриплым и испуганным шепотом. Джинни кивнула. Ее лицо было мокрым от слез; она прижимала руки к груди, как будто боялась, что сердце ее вот-вот взорвется. — И я тоже, — широко раскрыв глаза, одними губами проговорила она. Рон и Гермиона тоже были в толпе. Они кричали на охранников, толкали и пинали их, пытались выхватить у них палочки. — Вы не можете этого сделать, не можете! — бешено орал на них Рон. — Отпустите его! Гермиона плакала. За их спинами величественно возвышались стены Хогвартса. Если бы Гарри хорошо постарался, если бы вытянул шею и напрягся всем телом, то даже сумел бы разглядеть хижину Хагрида, стоящую на краю Запретного леса. Он видел квиддичное поле, ведущую к теплицам дорожку и знамя Гриффиндора, свисающее с самой высокой из башен. Здесь он выучил первое заклинание; здесь повстречал самых верных друзей. «Дом», — пришло ему в голову. Хогвартс был домом. Они решили казнить его в единственном месте, которое он любил. В толпе были и другие члены Ордена Феникса. Некоторые из них кричали, некоторые плакали, а кто-то тупо смотрел на Гарри, словно бы отрицая происходящее. Кингсли нигде не было видно. Люди зааплодировали еще громче, когда два аврора с масками на лицах втащили Волдеморта на эшафот и заставили его опуститься на колени рядом с Гарри. Торс и ноги Темного Лорда были закованы в толстые цепи, а руки за спиной — скованы тяжелыми кандалами. — Сдохните! Сдохните! Сдохните! — непрерывно скандировала толпа, поднимая в воздух волшебные палочки и посылая в небо красные искры. — Сдохните! Сдохните! Сдохните! С головы Волдеморта тоже сняли мешок, открывая миру горящие красным глаза и ужасающую, безрадостную ухмылку. Кровожадные зрители, казалось, не произвели на Темного Лорда ни малейшего впечатления — он спокойно уставился на Гарри и вкрадчиво произнес: — Ну что же, смотрите, как пали сильные! Времена, несомненно, меняются. Похоже, дни твоей славы прошли, Мальчик, Который Выжил. Как быстро они забыли. Как легко они от тебя отвернулись! — Пошел ты, — усмехнулся Гарри. Жалящий луч проклятия ударил его в плечо, еще один угодил прямо живот. Третье проклятие попало в висок Волдеморта. Заклинания обрушились на них обоих подобно волне, пока авроры в масках не взбежали торопливо на эшафот и не подняли руки, стараясь утихомирить озлобленную толпу. Им это не удалось. Отовсюду в пленников летели лучи заклинаний, сопровождаемые издевательским смехом и оскорблениями. Гарри опустил голову, стиснув зубы от боли. — Том Реддл, — глубоким, усиленным Сонорусом голосом взревел один из авроров. — Не думал я, что могущественный Темный Лорд сдастся почти без боя. В чем дело? Толпа захихикала. — Что ж, ладно, — продолжил аврор. — Вот и пришел конец твоему царству ужаса. Сейчас мир увидит торжество правосудия! Хотите, чтобы справедливость восторжествовала? — Да! — Хотите, чтобы Темный Лорд сполна заплатил за свои преступления? — Да! — Хотите, чтобы от него не осталось ни единой частички? — указал он на Гарри. — Да! — «И Темный Лорд отметит его как равного себе», — процитировал аврор под неистовые крики и аплодисменты. — «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Гарри посмотрел на друзей, испуганных и печальных, и слабо улыбнулся, молча призывая их успокоиться. «Все в порядке», — одними губами произнес он, но Гермиона зарыдала только сильнее, отворачиваясь и пряча лицо на груди Рона. Рон глядел на Гарри, сжав губы в тонкую линию и плавно поглаживая девушку по спине. Гарри в жизни не видел его таким сломленным и опустошенным. «Все в порядке», — повторил он, надеясь на хоть какую-то реакцию Рона. — «Все хорошо». — Мы не можем убить ни Темного Лорда, — почти весело выговорил аврор. — Ни Гарри Поттера! Однако мы можем избавиться от них. Вы готовы от них избавиться? — Да! — Дать им пинка под зад? — Да! — Том Реддл! За свои преступления против магического мира и человечества ты приговариваешься к пожизненному изгнанию! — Сдохни! Сдохни! Сдохни! — Гарри Поттер, — в этот момент толпа завизжала не то от возмущения, не то от волнения. — Потому, что ты носишь в себе частичку души Темного Лорда и, следовательно, являешься его прямым продолжением, ты обречен разделить его участь. — Джинни, — в панике пробормотал Гарри. — Джинни! Джинни! Авроры схватили и развернули Гарри и Волдеморта, заставляя их встать лицом к лицу. Они произнесли заклинание, и из воздуха появилась высокая потрескавшаяся арка, будто бы занавешенная голубоватой, тонкой и рваной вуалью. Гарри обернулся, чтобы взглянуть на собравшихся у эшафота людей. Они не могли так с ним поступить… Не могли… Он не хотел… — Джинни, — чуть ли не плача прошептал он, когда, наконец, снова заметил ее вдалеке. Мистер Уизли оттаскивал ее прочь, в чем-то отчаянно убеждая, а она сопротивлялась изо всех сил, пытаясь вырваться и побежать к Гарри. Гарри посмотрел на Волдеморта: — Ты за это заплатишь, — холодно сказал он. — Я заставлю тебя заплатить. Волдеморт ухмыльнулся, но его торжество тут же прервал пнувший его в спину аврор. Он покачнулся, прошел сквозь Завесу и исчез из виду. Затем тяжелый сапог аврора ударил Гарри, и тот тоже начал падать вперед.

~~***~~

Его окутала тьма. Гарри кружился в тумане, чувствуя, как его сжимает со всех сторон, и хватал ртом воздух. Давление на тело было настолько сильным, что, казалось, его мозг взорвется. Он ничком повалился на мягкую траву. Сбитый с толку и дезориентированный, Гарри быстро заморгал, пытаясь разглядеть, что его окружает. Он слышал только пение птиц вдалеке и шелест ветра в кронах деревьев. Эшафот и окружавшая его толпа бесследно исчезли. Но прямо перед ним стояла все та же Завеса. Похоже, он прошел сквозь нее. Гарри поглядел на замок. Его расплывчатые очертания были неправильными и какими-то странными, но он не мог разглядеть их детально, чтобы сказать почему. В нескольких метрах от себя в высокой траве он заметил очки. Его руки по-прежнему были скованы за спиной. Ощупывая влажную землю пальцами, он встретился взглядом с лежавшим на спине в нескольких футах от него Волдемортом. Тот тяжело дышал и тоже был скован цепями. Гарри зарычал на него, обнажив зубы. Куда все подевались? Только что здесь была масса народу. Гарри попытался избавиться от оков. Все его тело жутко болело. Не в силах пошевелиться, он уронил голову на траву, чувствуя подступающую тошноту, закрыл глаза и погрузился в пустоту. В следующую секунду его с силой швырнуло на твердую поверхность, словно с крыши небоскреба он упал на бетон. Его залил свет, яркий и теплый. Гарри открыл глаза. На этот раз он лежал ничком на плюшевом бордовом ковре; во рту у него была пыльная бахрома, а тяжелые удерживавшие его цепи исчезли. Он обнаружил себя в маленькой уютной гостиной с диванами по обе стороны и журнальным столиком в центре. Мешочек был сорван с шеи Гарри, а его содержимое — разбросано по полу: волшебная палочка Гарри, Бузинная палочка и магловский пистолет. Валявшийся напротив него Волдеморт что-то неразборчиво проворчал, отчаянно пытаясь подняться на четвереньки и подползти к палочкам. Теперь и он не был скован. Он схватился за Бузинную палочку как раз в тот момент, когда Гарри наклонился вперед и поднял свою собственную. — Авада Кедавра! — одновременно закричали они и молча уставились друг на друга. — Авада Кедавра! — с расширившимися от ужаса глазами повторил Волдеморт. — Авада Кедавра! — снова попробовал Гарри. Не было ни знакомого исходящего от рукояти палочки притяжения, ни тяжести и потрескивания вот-вот готового вылететь из нее луча заклинания, ни ослепительно зеленой вспышки. Палочка в его дрожащей руке казалась легкой, как перышко, пустой и ненастоящей. — Круцио! Ступефай! Экспеллиармус! Волдеморт фыркнул, поглядел сперва на Бузинную палочку, а затем и на палочку Гарри. — Экспеллиармус, — странно спокойным голосом повторил он и вдруг рассмеялся так громко и яростно, что Гарри отбросил палочку в сторону и налетел на него, повалив на землю и колотя кулаками его придурочное лицо. Костяшки покраснели, брызнула кровь. Удар, и Волдеморт поднял руки, пытаясь его от себя оттолкнуть. Удар, и он всхлипнул, повернув голову в сторону. Удар, и он стал захлебываться кровью, плюясь бордовой слюной. Удар, и Гарри почувствовал, как под его кулаком треснул нос Волдеморта. Нос? Гарри остановился и сверху вниз посмотрел на Темного Лорда, так и не опуская занесенную руку. Его глаза были карими, распухшими от ударов и наполненными слезами, а лицо больше не походило на змеиную морду. Оно было бледным, но вполне человеческим. И лысым Волдеморт больше не был — на его голове росли редкие седые волосы, а на подбородке начала пробиваться щетина. Он цеплялся пальцами за футболку Гарри и плакал. — Н-н-не надо, н-не надо, н… — его морщинистые руки с выступающими венами и старческими пятнами сильно дрожали. — Н-не надо, — всхлипывал он, и при каждом вдохе из его раздувающихся ноздрей струйками текла кровь. — Кто ты? — прохрипел Гарри и поднес руку ко лбу, но знакомой молнии нащупать не смог. Он посмотрел на тыльную сторону ладони; шрам, оставшийся на ней из-за Амбридж, тоже исчез. Волдеморт отпустил футболку Гарри, тяжело опустил руки, склонил голову набок и выдохнул: — Что… Что… Гарри проследил за его взглядом. На кофейном столике стояли фотографии в рамках. На одной из них были запечатлены Гарри и Волдеморт, сидящие на скамейке летнего парка. На другой Гарри, одетый в теплую зимнюю куртку и шарф, счастливо улыбался, обнимая Волдеморта за плечи. На третьем снимке улыбался уже Волдеморт — с книгой на коленях и чашкой в руках он смотрел на Гарри с глубокой привязанностью. — Что за фигня? — прошептал Гарри. Лежавший под ним Темный Лорд потерял сознание.

~~***~~

Гарри ударил Волдеморта по лицу: — Просыпайся, скотина! Волдеморт открыл глаза с резким вдохом и заморгал, пытаясь пошевелиться. Гарри привязал его к стулу найденной в одном из кухонных ящиков шторной лентой, а ноги обездвижил с помощью изоленты. Темно-фиолетовое и опухшее лицо Волдеморта покрывала засохшая кровь. Гарри махнул пистолетом в его сторону. — А ты как думал? — холодно спросил он. — Двинешься или откроешь рот без разрешения, и я прострелю тебе голову. Понятно? Волдеморт что-то неразборчиво промычал, откинул назад голову и закрыл глаза. Гарри влепил ему вторую пощечину: — Я сказал, просыпайся! — Где… Где… — довольно бодро вдруг захрипел Волдеморт. Он оглядел себя, свою длинную, испачканную кровью мантию и ленту, надежно удерживающую его на месте. — Отпусти меня, мальчишка, отпусти меня, недалекий ты трус… — Сдается мне, мы теперь маглы, — прямо заявил Гарри и показал ему стопку бумаг. — Ты слушаешь меня? Внимательно слушаешь? Волдеморт неуверенно кивнул. — Это счет за твое лечение, а это — медицинская страховка. В прошлом году после того, как ты поскользнулся и упал в ванне, ты перенес операцию по замене тазобедренного сустава. С тех пор тебе сложно ходить. Кроме того, в 1999 году тебе удалили катаракту, а три месяца назад сделали простатэктомию. На этой неделе у тебя диагностировали сердечную недостаточность и артрит. Твоя медицинская страховка — отстой, и оказывается… — Гарри помахал у него перед носом еще одним документом: — Я взял ссуду, чтобы тебя излечить, и, чтоб ее оплатить, пашу в две смены в ближайшей кофейне. Тебя ужасно дорого содержать, знаешь ли. Голова Волдеморта покачивалась взад-вперед, пока он пытался сосредоточиться: — О чем ты… Г-говоришь? — Ты мне скажи, — усмехнулся Гарри. — Ты, черт возьми, скажи мне, о чем это я, — с кофейного столика, на который он сложил все найденные подсказки, Гарри схватил две карточки и угрожающе ткнул их в лицо Волдеморту. — Наши удостоверения личности! — с ненавистью выплюнул он. — Гарри Джеймс Поттер. 1980 года рождения. Гражданин Великобритании. А вот твоя. Том Реддл, родился в 1926 году. Тоже британский подданный. Гарри отодвинул в сторону несколько папок и взял в руки фотоальбом. Он почти не соображал, когда с силой ударил им Волдеморта по голове, раз, другой, пока на лбу, прямо над глазом, не расцвел новый огромный синяк. — Взгляни! — он вырвал фотографию молодого Волдеморта, державшего на коленях рыжеволосую девочку, швырнул ее в Темного Лорда и выдрал следующую. На ней та же девочка, только немного постарше, целовала Волдеморта в щеку. Затем еще одну: одетая в свадебное платье девушка танцевала с парнем в круглых очках и с растрепанными волосами. — Моя мама… Моя мама… Она твоя дочь, — прошипел он, пнув Волдеморта по ногам с такой силой, что стул опрокинулся назад. Гарри подхватил его на лету и удержал от падения. Он наклонился к Волдеморту близко-близко и заорал: — Почему моя мама твоя дочь? Почему? — Не знаю, — пискнул Волдеморт, заливаясь слезами. — Я не… Не могу… — он попытался вдохнуть, но поперхнулся, как будто был под водой, и оглядел комнату, разбросанные вокруг бумаги и фотографии, словно только сейчас начинал понимать, о чем говорил Гарри. — У меня нет… У меня нет… Палочки… — Они не работают, — усмехнулся Гарри. — Я пытался. Бесполезно. Зато это работает, — он крепко прижал пистолет к виску Волдеморта и с силой потянул того за волосы, обездвиживая. — А сейчас я убью тебя, — проговорил он. — Но сначала ты извинишься. Я хочу увидеть раскаяние в твоих глазах. Посмотри на меня. Посмотри на меня и попроси прощения за то, что все у меня отнял. Телефонная трель испугала Гарри. Он отскочил назад и на стене у окна разглядел проводной телефон. Гарри неохотно подошел к нему, искоса глядя на отключившегося на стуле Темного Лорда. Он вытер окровавленные руки о мантию и поднял трубку: — Алло? — Привет, Гарри, это Гермиона! — Гермиона! — она была здесь! Гарри с облегчением закрыл глаза. Все возвращалось на круги своя. Теперь все должно было быть хорошо. Друзья разыскали его, они помогут, и он вот-вот вернется… — Гермиона, ты где? Моя палочка не работает, а мой шрам… Мой шрам исчез, и Волдеморт стал выглядеть как магл. У меня весь день ехала крыша, я думал, что больше никогда не услышу твой голос! Всюду разбросаны бумаги и фотографии, и даже его глаза больше не красные… — Гарри? Ты в порядке? Это Гермиона из «Mocha Pot», мы познакомились вчера, помнишь? Ты сказал, что я могу позвонить тебе, если у меня возникнут вопросы. — Вопросы? Нет, Гермиона, о чем ты? — У меня возникли проблемы с эспрессо-машиной. Я чуть не обожгла руку. Можешь спуститься вниз на минутку, чтобы помочь мне? Я нигде не вижу инструкцию. — Что? — Гарри потер лицо. — Гермиона, я привязал Волдеморта к стулу. Мы лишились магии. Я нашел фотографии, на которых он запечатлен с моей мамой, и… И со мной, словно мы семья. Я с ума схожу! — Я понять не могу, — осторожно выговорила Гермиона. — Ты лишился магии? — Да! Моя палочка теперь бесполезна! — Как мило, — выплюнула Гермиона. — Чтоб ты знал, шутить так — подло и по-ребячески, особенно в момент, когда мне нужна помощь. Я всего лишь пытаюсь заработать на жизнь, чтобы когда-нибудь съехать от мамы, так что, если не хочешь мне помогать, просто скажи, и я больше тратить твое время не стану. — Гермиона, нет, погоди… Алло? Алло? Гарри резко повесил трубку на стену. Она сказала спуститься вниз… «Mocha Pot»… Она была здесь… Бессмыслица абсолютная, но она была здесь, совсем рядом… Гарри распахнул входную дверь, бросился вниз по лестнице как ураган, выбежал на улицу и обогнул здание. — Гермиона! Да, да, он нашел ее! Гермиона и правда стояла за стойкой, склонившись над кофеваркой и озадаченно хмурясь. Ее волосы были собраны в пышный пучок. На ней был надет красный фартук с вышитым на груди именем. Она подняла глаза и ахнула, отступая на несколько шагов и поднимая вверх руки: — Прошу, не надо! Гарри оглядел себя; он был измазан в крови Волдеморта и до сих пор сжимал рукоять пистолета. — Гермиона? Это я. — Пожалуйста! Послушай, я не хотела тебя беспокоить… Я-я… — ее руки покрывали старые шрамы, а уши украшали серьги-кольца из золота. На ее смуглом запястье Гарри разглядел маленькую татуировку в форме сердечка. — Гермиона? — он попробовал приблизиться к ней на шаг, но девушка тут же отпрянула. — Гермиона, это же я. Волдеморт… Наверху Волдеморт… — Кто такой Волдеморт? — непонимающе моргнула она. — Волдеморт, — повторил Гарри. — Том Реддл. Темный Лорд. — Том… Хочешь сказать, твой дедушка? — Что? — Вчера ты говорил, что его зовут Том. — Да что с тобой такое? — Гарри сделалось дурно. — Почему ты так себя ведешь? Мы ведь боролись с ним… Мы боролись с ним много лет! Он лишился магии, мы можем запросто прикончить его! Мы можем прикончить его прямо сейчас, а потом вернуться назад точно тем же способом, которым попали сюда! Как ты здесь оказалась? Как ты нас нашла? — Я приехала на автобусе, — дрожащим голосом произнесла Гермиона. — Гарри, пожалуйста, брось пистолет. — На каком автобусе? На «Ночном Рыцаре»? — На двести семьдесят шестом. Я не хочу никого убивать, хорошо? Прошу тебя, брось пистолет. — Но он Волдеморт. — Я не знаю, что это значит! Она не знала? Она не знала. Она тяжело дышала, от чего ее серьги слегка покачивались. Гарри поглядел на эспрессо-машину, рядом с которой стояло несколько покрытых кофейными пятнами бумажных стаканчиков, кувшин с молоком, банка сахара и пакет кофейных зерен. — Зачем ты готовишь кофе? — тихо поинтересовался Гарри, чувствуя усиливающееся головокружение. — Вчера я устроилась сюда на работу, помнишь? Ты сказал, что я могу обращаться за помощью, если возникнут проблемы. — Мы встречались вчера? Гермиона судорожно сглотнула: — А ты не помнишь? — Помню, — через мгновение сказал Гарри. — Да. Верно. Прости. Я, э-э… Пойду. Удачи с… Машиной. Извини за… — он указал на пистолет. — Извини. Потом Гарри сложно было припомнить подробности той первой встречи с новой версией Гермионы — его сознание упорно блокировало воспоминания о невероятном ужасе, который он испытал, когда, спотыкаясь, выбрался из кофейни. Он согнулся пополам, вырвал, и даже после этого еще долго не мог восстановить сбившееся дыхание. Он не помнил, как нашел дорогу обратно в квартиру, как поднимался по лестнице, сжимая пальцами пистолет и отчаянно цепляясь за стену. Не помнил узел, завязавшийся в животе, и разбитое сердце. Зато ясно запомнил, словно высечено это было в камне, словно было вспышкой безумия, как вошел в гостиную, отбросил пистолет в сторону и пинком выбил стул из-под Волдеморта, с удовлетворением наблюдая, как тот летит на пол. Волдеморт взвизгнул, когда Гарри ударил его ногой в живот, а затем и по ребрам. Он пинал и пинал его до тех пор, пока гнев не рассеялся, а потом упал на колени и сдавил пальцами горло Темного Лорда. — Мы не в нашем мире, — прорычал Гарри. — Я не знаю, где мы находимся. Не знаю, что происходит. Но ты поможешь мне во всем разобраться, а затем я убью тебя и вернусь домой. Тебе ясно? Волдеморт отчаянно закивал, изо всех сил пытаясь дышать. Гарри убрал с его шеи руки, и Волдеморт судорожно глотнул воздуха. — Тебе ясно? — Ясно, — сказал Волдеморт.

~~***~~

В последующие дни Гарри узнал об их новой жизни множество фактов, но все они казались ужасной нелепицей. — Она постоянно забывает, — проговорил он, расхаживая взад-вперед перед Волдемортом и задумчиво почесывая отрастающую бороду. Он держал Темного Лорда в маленькой комнатке рядом с той, которую избрал своей спальней, и не отвязывал от стула со дня их изгнания. — Каждый день одно и то же, она выслушивает меня, кивком соглашается, говорит, что ей надо обдумать услышанное, а на следующий день все напрочь исчезает. И воспоминания, и доказательства. Когда я заставляю ее записать мой рассказ, на следующее утро бумага будто бы испаряется. Когда отправляю ей сообщение, оно удаляется. Это место не хочет, чтобы она знала о существовании магии. — Пожалуйста, — всхлипнул Волдеморт. Гарри стукнул кулаком по комоду с такой силой, что Волдеморт подпрыгнул на стуле. Прикрыв нос рубашкой, Поттер подошел к нему и угрожающе навис: — Пожалуйста что? В комнате воняло рвотой и испражнениями. За всю неделю Гарри отвязывал его от стула всего на пару минут. Он убеждал себя, что не может рисковать, хотя в глубине души испытывал глубокое, извращенное удовольствие при виде старого заклятого врага, ночь за ночью спящего, сидя в собственных нечистотах. Каждое утро он открывал дверь, гадая, не помер ли Волдеморт, и каждое утро тот доказывал ему, что еще способен бороться. Но сегодня все изменилось. — Пожалуйста, развяжи меня, — заплакал Темный Лорд, как ребенок. Его лицо было мокрым от слез, и всхлипывал он так громко, что сотрясался всем телом. — Пожалуйста. Пожалуйста, очисти меня, — попытавшись пошевелить плечами, он скривился от боли. — Пожалуйста, пожалуйста… — Ты что, не слышал меня? — спросил его Гарри. — Магия… Даже воспоминания о ней — и те исчезли. Магии больше не существует. — Пожалуйста, пожалуйста… — Магии больше не существует! — заорал Гарри, несмотря на вонь приближаясь лицом к лицу Волдеморта. — Мне все равно, — пробормотал Темный Лорд. — Прошу, развяжи меня. Гарри не знал, почему он вдруг резко остановился и посмотрел — он никогда раньше не рассматривал Волдеморта так пристально, но теперь, начав его оглядывать, не мог заставить себя остановиться. Спина Волдеморта подергивалась от рыданий, голова была наклонена до того низко, что Гарри мог видеть позвонки напряженной и тощей шеи, выпирающие как морские ракушки, выброшенные на берег. Мантия Волдеморта была мокрой, стул был испачкан дерьмом и засохшей кровью. Его голос звучал слабо и хрипло, а лысеющая голова была сплошь покрыта кровоподтеками. Гарри положил руку на плечо Волдеморта, и тот задохнулся от страха: — Не надо, не надо, прошу… Теперь он ничуть не был похож на Темного Лорда. Он был меньше, слабее — до странного обыденным и невыносимо смертным. Человеком, которого Гарри даже не знал, несущим воспоминания злого Лорда. Что стало со старым джентльменом и его внуком, жившими в этой квартире до появления Гарри и Волдеморта? Растворились ли они в воздухе? Оказались ли их души насильственно изгнаны из тел, которые заняли Гарри и Волдеморт? Мог ли вообще Гарри знать, кто он такой, находясь в теле, точь-в-точь похожем на его собственное, и в то же время таком отличающемся (ни шрамов, ни старых царапин), в опустошающе чужом месте, лишающем воспоминаний и нетронутом магией? Что делало его самим собой в дни, когда все, что связывало его с прошлым, было утрачено? «Выбор», — сказал однажды Дамблдор. — «Выбор». Гарри присел на корточки и почти непроизвольно потянулся рукой к лицу Волдеморта. — Том, — неловко проговорил он. Карие глаза Волдеморта расширились. Он отчаянно забился на стуле, тщетно пытаясь избавиться от своих пут. — Нет, не надо… Не убивай меня… Гарри развязал его. Он потянул за узлы веревки, и Волдеморт повалился на пол, свернулся калачиком и продолжил горько рыдать. Гарри сорвал с его ног изоленту, и Волдеморт закричал от боли, зажмурив глаза. На несколько долгих минут в темной комнате воцарилось молчание; Гарри стоял на коленях, не зная, что делать и что говорить дальше. — Что теперь со мной делать будешь? — устало спросил Волдеморт, успокоившись. Гарри задумался и оглядел комнату, вытирая вспотевшие ладони о бедра: — Пожалуй… Пожалуй, я тебя искупаю, — решил он, чувствуя, как что-то ломается у него в груди, словно тонкая корка кристально чистого льда, медленно тающая под лучами весеннего солнца. Он сморгнул слезы и сделал глубокий вдох. — Как ты на это смотришь? Волдеморт осторожно поглядел на него, по-прежнему утыкаясь лбом в пол: — Утопишь меня? — Нет. Пожалел ли Гарри его? Если так, то почему это чувство больше походило на самобичевание? Наклонившись над Волдемортом, он обхватил его торс и помог ему сесть. Волдеморт закричал снова, не то от боли, не то от страха, а затем обмяк рядом с Гарри, уронив голову ему на плечо. Гарри с трудом помог ему подняться на ноги и осторожно повел в ванную комнату. Он опустил его в ванну, и Волдеморт застонал, ложась на спину. — Моя спина, — заскулил он. — М-моя голова… Гарри убрал с его лица седые пряди волос. — Подними руки, — попросил он, грубо потянув за ткань мантии и отворачивая голову, когда отвратительный запах грязного тела наполнил тесную ванную. Волдеморт слабо пошевелил пальцами: — Не могу. Гарри рванул его мантию вверх и снял через голову таким яростным и резким движением, что Волдеморт взвыл, ногтями крючковатых пальцев глубоко впиваясь в щеку Гарри и оставляя на ней длинную царапину. — Мордред! — Не топи меня, — прохрипел Волдеморт. — Не… — Ты можешь вести себя нормально, черт побери? — схватившись за щеку, зорал Гарри. Он включил воду и направил душ Волдеморту в лицо, пока тот не закашлялся. — Веди себя адекватно, и я тебя пощажу, — усмехнулся он, присаживаясь на край ванны и регулируя температуру воды. Он не умел ухаживать за другими — как-то раз ему довелось помыть пса тети Мардж, но другого опыта у него не было. Он закатал рукава, взял мочалку и пробормотал, обращаясь, по большей части, к себе самому: — Ладно. Давай-ка попробуем… Час спустя чистый и одетый в свежую пижаму Волдеморт лежал в постели. Гарри старательно убрал комнату, в которой раньше держал его связанным, и теперь привязал запястья Темного Лорда к спинке кровати. — Меры предосторожности, — категорично пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Волдеморта. — Я не способен ходить, Поттер, — слабым голосом ответил тот. Гарри распахнул окно, чтобы проветрить комнату, и начал перебирать вещи мужчины, жизнь которого украл Волдеморт. В шкафу обнаружилась обыкновенная одежда магла — несколько рубашек, свитеров и пар брюк. В единственном ящике прикроватной тумбочки Гарри нашел таблетки и книгу. Он взял ее в руки. «Алиса в Стране чудес». На обложке золотой фольгой был выгравирован незатейливый рисунок кролика с часами. — Что это? — спросил Волдеморт. — Книга, — огрызнулся Гарри. — Почитаешь мне ее? Гарри опустил книгу, чтобы посмотреть на него: — С чего бы? Волдеморт закрыл глаза, отворачиваясь к стене. Гарри прикусил губу. Может… Может, один только раз. И никогда больше. Он сел на стул у кровати и раскрыл книгу. Волдеморт никак не отреагировал. Гарри облизнул губы. — «Алисе наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу реки, — прочитал он. — Но и это не показалось Алисе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг все казалось ей вполне естественным.) Но, когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги. Ее тут осенило: ведь никогда раньше она не видела кролика с часами, да еще с жилетным карманом в придачу! Сгорая от любопытства, она побежала за ним по полю и только-только успела заметить, что он юркнул в нору под изгородью». Волдеморт застонал; на этот раз, как показалось Гарри, от облегчения.