It’s the Small Things (That Change the World)

В ту ночь Тобирама почти не спал. Он прибрал в спальне за братом и немного подождал, чтобы посмотреть, не вырвет ли его снова — не годится первому Хокаге умереть, захлебнувшись во сне в собственной рвоте. Он хотел злиться на пьяного дурака, но чувствовал себя усталым и растерянным. Даже в собственном доме он не мог отдохнуть. Тобирама никогда раньше не видел брата в таком состоянии. Таким подавленным, опустошенным… разбитым. Он был склонен к периодам депрессии, но обычно ничего подобного не было. Брат был сильным, как древнее дерево с гигантскими корнями, как огромный дуб, который может качаться на сильном ветру, но никогда не согнется и не сломается даже при бушующем шторме. Конечно, не было никакого оправдания тому, чтобы так напиться, особенно публично, но… неужели этот ублюдок Учиха так много значил для него? Все к лучшему, что Мадара расстался с ним, твердо сказал он себе. Их связь не сулит ничего, кроме неприятностей. Чем быстрее Хаширама забудет его, тем лучше. Теперь у него не могло быть никаких возражений против женитьбы. У него будет жена, вскоре появятся дети, о которых нужно будет заботиться помимо деревни и остальных обязанностей. У него не останется времени думать о своем бывшем любовнике. Ему сейчас тяжело, но это пройдет. Хаширама всегда был оптимистом, он не сможет оставаться в таком подавленном состоянии долго. Да, Мадара оказал ему услугу, положив конец этому возмутительному роману. Таким образом, Тобираме ничего не нужно было делать, кроме как направлять своего брата по правильному пути. Этот позорный эпизод лучше поскорее похоронить и забыть. Так почему, почему он чувствовал себя так плохо? Так глупо было жалеть Хашираму, когда его судьба только что изменилась к лучшему. Он не мог по-настоящему любить Мадару. Просто у него было слишком большое сердце, и этот ублюдок этим воспользовался. С этого момента Хаширама будет вести нормальную жизнь и забудет о нем. Он научится любить свою жену, или, если это не сработает… у него может быть другой любовник — кто-то не настолько неподходящий и опасный. Желательно женщина. И не Учиха.   К рассвету Тобираме почти удалось убедить себя, что так и будет, и это будет к лучшему. После нескольких часов отдыха он отправился в кабинет Хокаге, чтобы разобраться со всеми, кто ждет его брата. Он не ожидал увидеть Хашираму здесь после предыдущей ночи, поэтому удивился, когда обнаружил его в кабинете. Брат выглядел измученным, с темными кругами под глазами, а загорелая кожа приобрела сероватый оттенок. Но он сидит за своим столом и работает. Хаширама устало улыбнулся ему и жестом попросил подождать, поэтому младший Сенджу сел и стал наблюдать. Хаширама выглядел нормально для человека, который пил бог знает сколько саке, который рыдал из-за разбитого сердца, и которого рвало пару часов назад. Он был сильным и знал, как взять себя в руки. Он не выглядел настолько подавленным, как вчера. Нет… он выглядел умиротворенно, когда разговаривал с людьми, отчитывавшимися перед ним. Может быть, он уже начал понимать? Когда они остались наедине, Тобирама занял свое привычное место перед массивным столом. Отвечая на его изучающий взгляд, темные глаза Хаширамы посмотрели на него спокойно и даже немного радостно. — Я так понимаю, тебе лучше? — хрипло спросил он. — Намного лучше. Я очень извиняюсь за прошлую ночь. Я знаю, что это было слишком. Я слишком драматизировал всю эту ситуацию. Кажется, я припоминаю, что я… что мне было плохо, но утром я не... — Я все убрал. Само собой. — Ах, тогда и за это спасибо. Я верну тебе долг, когда тебе захочется напиться и поплакать у меня на плече, — он ухмыльнулся Тобираме. Он казался слишком веселым. — Было бы лучше, если бы ты так больше не делал. Никогда. — Я постараюсь. — Ну, а насчет того, почему ты был таким… — Ах да… Не знаю, почему я впал в такое отчаяние из-за этого. Слушай, брат, у меня было время подумать, и, думаю, это все, что мне было нужно. Я кое-что вспомнил, и это помогло мне выстроить правильную… точку зрения на вещи, так сказать. Так. Думаю, теперь у меня все будет хорошо. Я понял, что я должен делать. — Отлично. — Да. Хаширама улыбнулся, не сводя с него глаз. Казалось, он не хотел проливать больше света на эту таинственную новую перспективу. Тобирама ждал продолжения некоторое время, но его брат просто смотрел на него с непоколебимым умиротворением. Младший Сенджу глубоко вдохнул и начал сам. — Значит, ты в ближайшее время собираешься посетить Узушиогакуре, я так понимаю? Не вижу причин откладывать брак дальше. Я полагаю, у тебя нет возражений против невесты, которую я выбрал для тебя? — Э-эм… — Говорят, что ее отец знает сложные запечатывающие джюцу и… — Я думаю, что ты не так меня понял, Тобирама. Альбинос ударил кулаком по столу. Хаширама даже глазом не моргнул, что еще больше разозлило его. Наклонившись поближе, он прорычал ему в лицо: — Ну, скажи мне, брат, что я не так понял? Что ты решил сделать? — Я не собираюсь жениться. Есть предел для жертвования моими собственными чувствами, и это выше него. Я знаю, что у тебя только добрые намерения, и я был сбит с толку, думая, что должен это сделать, но… но теперь все встало на свои места. Теперь я знаю единственно верный путь. Я выбираю Мадару. Он сказал это настолько решительно, что младший брат только и мог смотреть на него с открытым ртом. Его брат, когда хотел, мог излучать власть и силу, как никто другой из тех, кого он знал. В такие времена даже ему было трудно возражать его желаниям. Хаширама был прирожденным лидером, и Тобирама, хотя всегда считал себя более умным и уравновешенным из них двоих, не мог ничего сделать, кроме как следовать его приказу, даже если знал, что это самый опасный и идиотский план. Это случалось и раньше, когда он был уверен, что старший брат навлечет на них беду, но все равно не мог сказать «нет». Как тогда, в детстве, когда Хаширама убедил его, что они должны украсть катану отца, чтобы потренироваться, хотя оба знали, что за это их будут бить, но они все равно сделали это. Или потом, когда Тобирама согласился заключить мир с Учихами, хотя от них нельзя было ожидать ни силы, ни дипломатических преимуществ. Поэтому сейчас он был уверен, что худшее только впереди. — Выбираешь его? Значит, ты предпочел навсегда сохранить в тайне свою… связь с ним, чем завести жену и…? — Это было бы несправедливо, не так ли? Думаю, поэтому Мадара так разозлился. Вряд ли его можно в этом винить, — он нахмурился, глядя поверх плеча Тобирамы. — Это было ужасно бестактно с моей стороны. Я даже не задумывался о том, как бы я себя чувствовал, окажись на его месте. Но, думаю, что смогу загладить вину. Все, что нам нужно, это немного честности. Я нашел решение, я знаю, что делать. — Хочу ли я вообще знать, что это за так называемое решение? — Я вовсе не собираюсь держать это в секрете! — он поднял свои темные глаза, чтобы встретиться с глазами Тобирамы, и просиял. — В конце концов, я ничуть не стыжусь его. Мы будем вместе и мне все равно, узнают ли об этом люди. Наоборот — я хочу, чтобы это стало известно всем, чтобы всем было понятно, что он для меня значит. Я даже могу сделать официальное заявление, если это необходимо. Это было… это было хуже, чем он мог себе представить, настоящий кошмар. Хаширама больше не смотрел на него, его взгляд был направлен скорее куда-то сквозь брата. Старший Сенджу выглядел счастливым, пребывая в своем чертовом мире бредовых мечтаний. Тобираме пришлось пару раз откашляться, чтобы вернуть себе голос. — Ты сошел с ума? — прохрипел он наконец. — Ну-ну, я знал, что ты собираешься это сказать, но нет, не сошел. Я все обдумал. Эту деревню мы придумали вместе с Мадарой много лет назад. Если кто-то не хочет нашей защиты из-за такой мелочи, как наша связь — он может уходить. — Брат! Разве ты не видишь, что это сделает с твоей репутацией?! — Честно? Мне все равно, — он снисходительно улыбнулся и имел наглость протянуть руку и похлопать его по руке. — Я знаю, что ты беспокоишься за меня, брат, и ценю твою заботу, но поверь мне; это лучшее, что я могу сделать. Правильный поступок — это слушать свое сердце. —Слушать… Слушать свое сердце?! Лучше головой подумай ! — Не кричи, пожалуйста… — морщась, он дотронулся кончиками пальцев до висков. Его страдания от похмелья не могли остановить ярость и раздражение Тобирамы. — Поверить не могу! — он вскочил на ноги, слишком разъяренный, чтобы оставаться на месте. — Как он мог убедить тебя в такой идиотской идее? Чего, по его мнению, он может достичь с помощью… — Ну, я еще не говорил с ним об этом, — впервые за это утро Хаширама выглядел неуверенным. Это застало Тобираму врасплох. С одной стороны, это было еще хуже — то, что брату пришла в голову эта идея самостоятельно, без участия Мадары. С другой, была надежда, что Учиха сочтет этот план такой же бессмыслицей, как и Тобирама. Он должен был убедиться, что Мадара не согласится на это. Такой гордый, тщеславный человек, годами пытающийся вернуть уважение своего клана. У Тобирамы был шанс, он был уверен. — Я вернусь позже, чтобы поговорить об этом, — пообещал он. — Мне просто нужно сначала немного остыть. Он оставил своего брата в покое и направился прямо к дому Мадары. В первый раз за все время он осознал, насколько близко он находится от дома Хаширамы, и это разозлило его еще больше. Если когда-нибудь это будет зависеть от него, он обязательно переместит весь проклятый безумный клан на окраину деревни, где они смогут причинить наименьший вред нормальным людям.