It’s the Small Things (That Change the World)

Когда его разбудил посреди ночи какой-то Учиха, стучащий в его дверь, чтобы сообщить; его брат покинул деревню, отправившись за Мадарой с так называемой «жизненно важной миссией», но он не должен волноваться, так как скоро вернется, живот Тобирамы скрутило зловещим предчувствием. Он расхаживал взад и вперед по своей комнате в течение добрых получаса, прежде чем решил, что чрезмерная осторожность все же лучше, чем неподготовленность. Поэтому он быстро оделся, собрал нескольких избранных шиноби, которым доверял, накричал на них, когда поймал их сонную зевоту, и отправился на поиски Хаширамы. Он почувствовал облегчение, ощутив чакру Хаширамы, но потом понял, насколько она слаба.Что еще хуже, он также почувствовал там и Мадару, его сила, как всегда, сильная и неприятная, оседающая на кончике его языка, как что-то горькое, что съел Тобирама. Он ускорился, боясь, что его опасения окажутся обоснованными. Он всегда видел худшее из Учихе, но если он причинит боль его брату, он заставит его заплатить, несмотря на то, что он был сильнее Тобирамы. Остальные уловили его чувство срочности и безропотно последовали за его головокружительным темпом. В нос им ударил запах битвы, когда они приблизились — дым от сожженных лесных дров, смрад крови и смерти. Тобирама приготовился к худшему. Сначала он подумал, что опоздал, что Мадара убил его брата. Он обнажил меч, готовый отомстить ублюдку, не заботясь о разнице их сил. Но что-то в этом сценарии было не так, как он понял — Хаширама был перевязан, а Учиха нежно прижимал его к себе, мог бы сказать Тобирама, если бы чистое представление об этом не было нелепым. Мадара остался сидеть, пока они приближались, игнорируя угрозу обнаженного меча Тобирамы. Как будто для него было вполне нормально сидеть на пропитанной кровью земле леса, среди как минимум дюжины трупов, прижимая к груди тяжело раненого Хашираму. Он не отпустил его, даже когда ниндзя-медик из группы Тобирамы бросился вперед, чтобы проверить его раны. — Он будет жить? — тихо спросил Тобирама, когда была обнаружена ужасная рана на груди его брата. — Да, — ответил Мадара, хотя он, конечно, не адресовал это ему. — Он не умрет так. Был ли он ответственен за скотобойню вокруг них, задумался Тобирама. Это, конечно, так казалось. Он был бледнее обычного, но явно невредим. Он выглядел почти как обычно, если не считать тусклого взгляда в глазах, но его поведение было определенно странным. Он почти цеплялся за Хашираму, продолжая убирать волосы с его лица жестом, очень похожим на ласку, в то время как медик работал над закрытием раны, пытаясь подготовить Хашираму к безопасному перемещению. Тобирама не мог не заметить, что уголки рта Мадары размазаны кровью. У Хаширамы были такие же подозрительные пятна на губах. Он надеялся, что остальные будут слишком потрясены состоянием, в котором находился их лидер, и не заметят этого. Хотя, честно говоря, в тот момент у него были большие заботы. Он подождал, пока его брата благополучно доставили обратно в Коноху, пока три разных целителя не заверили его, что, несмотря на тяжелую рану, он будет жив, прежде чем напасть на Мадару и расспросить его о том, что произошло. — Эта группа ниндзя Ивагакуре напала на нас, — последовал беспечный ответ. Казалось, он вернулся к своему обычному поведению, хотя его взгляд то и дело возвращался к распростертой фигуре, лежащей на кровати в нескольких шагах от них. — И он был неосторожен. Они напали на него сзади и... — он сделал неопределенное движение рукой, но Тобирама все же понял, что он имел в виду. Он бесчисленное количество раз предупреждал своего брата, что он недостаточно внимателен — почему он никогда его не слушал? — Это не объясняет, что ты делал в лесу в такой час. — Не понимаю, почему это тебя беспокоит. — Ты шутишь? — прорычал он. — Мой брат лежит здесь, борясь за жизнь! Если это по твоей вине... — Я не боюсь твоих угроз, Сенджу, — ответил Мадара, снова взглянув на Хашираму, даже не обращая на него никакого внимания. — И он будет жить. Впервые в жизни Тобирама поверил ему. Может быть, только потому, что он хотел верить ему, но так же... он казался таким уверенным, если это был факт, который нельзя было даже подвергнуть сомнению. Хаширама был без сознания почти три дня. Учиха почти не отходил от него, к большому раздражению Тобирамы. Не желая оставлять брата наедине с ним, Тобирама сидел по другую сторону кровати, чтобы убедиться, что тот не сделает ничего, что могло бы навредить Хашираме. Но через полтора дня он смог признать, что Мадара не причинит раненому никакого вреда. Это нервировало, но Тобирама чувствовал, что может доверить Мадаре защиту своего брата. Должно быть, это был шок от ситуации. В любом случае, у него были дела, поскольку Хокаге не мог выполнять свои обязанности, и теперь он должен был обеспечить это; все оставалось в порядке до поры до времени. Он не сделал вида, что оставил их одних, — просто встал, никому конкретно не сказал, что вернется к ночи, и вышел из комнаты. Он чувствовал, что черные глаза сверлили его спину. Когда он вернулся, Мадара спал в своем кресле, которое он пододвинул к кровати, держа Хашираму за руку. После секундного колебания Тобирама вышел обратно в коридор и закрыл дверь. Он долго стоял перед комнатой, думая, что ему теперь делать. Он ушел, не придя ни к какому решению. Было довольно иронично, как Хаширама выбрал время, чтобы проснуться, когда Мадара наконец отправился по своим делам. В конце концов, у него был клан, и было довольно удивительно, что он мог позволить себе пренебрегать ими целыми днями. Тобирама был в комнате, возясь с отчетами, которые ему пришлось прочитать по крайней мере три раза, чтобы понять их смысл. Последние три дня он почти не спал, отчасти из-за всех дел, которые ему нужно было сделать, но также и потому, что, когда он засыпал, его разум всегда вызывал в воображении худшие кошмары о смерти брата. Его насторожил какой-то тихий звук — он поднял голову, просто чтобы увидеть, как Хаширама пытается сесть. Он бросился к нему и мягко оттолкнул его назад. Было таким облегчением видеть его проснувшимся, его глаза были немного затуманенными, но сосредоточенными на нем. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он его более грубо, чем собирался. — Отлично, — солгал Хаширама, сдерживая дрожь. С пепельно-бледным цветом лица и темными кругами под глазами он выглядел ужасно — но ведь никто, кроме него, не мог пережить такое ранение. — Где...? — Ты безответственный идиот! — голос Тобирамы повысился, но он просто не мог больше сохранять спокойствие после всего страха и напряжения, которые он пережил в эти последние несколько дней. Он почувствовал такое облегчение от того, что его брат наконец проснулся, что готов был заплакать. Но ему было не до слез. Было легче позволить гневу закипеть. — Твоя единственная удача в том, что ты могущественный идиот! Любой другой умер бы от этой раны. — Забавно, кажется, я припоминаю, что Мадара говорил мне то же самое. Слушай, брат, где он? — в его голосе звучала настойчивость, которая совсем не нравилась Тобираме. — С его кланом я ожидаю… — Он в деревне? — Хаширама схватил его за запястье, отчаянно ожидая ответа. Красные глаза подозрительно сузились. — Что именно здесь происходило? — Где ему еще быть? Отдыхай сейчас, — он поднял руку. — Возможно, тебе пока не следует говорить. Твои легкие серьезно повреждены. У нас есть много вещей, которые нужно прояснить, но только тогда, когда ты почувствуешь себя лучше. Хаширама сделал, как ему сказали, верный признак того, что он действительно нездоров. Тобирама напоил его водой, укрыл и постарался выглядеть как можно более строгим. Он ожидал, что его брат скоро снова заснет, но он просто смотрел в потолок с тревогой. Тобирама вздохнул, молча проклял каждое божество, о котором только мог подумать, и добавил; — Он не отходил от тебя три дня, знаешь ли. Он скоро вернется, я уверен. Когда Мадара вошел в комнату и увидел, что Хаширама в сознании, он зарычал на него, проклиная с удивительной изобретательностью за то, что он чуть не убил себя, и бросился прочь, когда Хаширама попытался встать. Однако через час он вернулся более спокойным или совершенно холодным. Тем не менее, Хаширама выглядел до смешного счастливым. Мадара говорил короткими, бесчувственными предложениями, но когда Хаширама схватил его за руку, он внезапно замолчал. Тобираме, который до этого момента пытался делать вид, что занят своими бумагами и не смотрит на них, стало не по себе в их присутствии. Когда они просто смотрели друг на друга мгновение, которое затянулось навсегда, он выбежал из комнаты. Слухи, конечно, начали распространяться со скоростью лесного пожара. Неудивительно. Когда Мадара появлялся в палате больного, Хаширама смотрел на него влюбленными глазами лани, даже если кто-то еще был рядом, и когда новость о его выздоровлении распространилась, он, естественно, принял много посетителей. Хотя все быстро закрывали рот, когда он был рядом, Тобирама все равно слышал сплетни. "Я в таком шоке... Ты думаешь, они действительно...?" "Ах, я все это время подозревал - разве я не рассказывал вам о том времени..." "Вы знали, что однажды он чуть не убил себя из-за него?" "Да, говорю вам, это правда..." "Я слышал, что он зарезал не менее пятидесяти из них, когда Хокаге был ранен..." "Я был в комнате, и то, как они смотрели друг на друга..." "Обидно, такой хороший человек, но некоторые люди просто такие..." Ему это быстро надоело. Неужели людям больше нечего было делать? Вся деревня, от элитных ниндзя до владельца магазина данго, казалось, счастливо сплетничала, размышляя о своем лидере и его любовнике Учиха. Раздраженный, он пошел попросить Хашираму быть более осторожным, только чтобы найти Мадару, странно раскрасневшегося и более взлохмаченного, чем когда-либо, сидящего на своем стуле, в то время как его брат просто лежал на кровати с глупой улыбкой на лице. Тобираме даже не хотелось пытаться представить, что они делали до того, как он вошел, за даже не закрытой дверью. — Знаешь, ты должен еще отдохнуть, — рявкнул он, прежде чем развернуться на каблуках и оставить их в покое. Он не брал на себя ответственность за все, что могло произойти. Если они этого хотели... это не его дело. Его брат был взрослым мужчиной, хотя иногда и вел себя как мальчишка. Когда он бесцельно бродил по улицам, его мрачные мысли все еще были о Хашираме и Мадаре, его окружили двое мужчин, спрашивая, может ли, по его мнению, Хокаге-сама присутствовать на праздновании, которое должно было состояться на следующей неделе. Приближалась годовщина основания Конохи, напомнили ему, а так как прошлогодний праздник прошел с таким успехом... — Я уверен, что никто не мог удержать его от посещения, — вздохнул он. — Но он все еще слаб, так что не ждите, что он останется здесь надолго. — Как ты думаешь, он найдет кого-нибудь, кто будет сопровождать его, Тобирама-сан? Он уставился на них. Две пары глаз смотрели на него с фальшивой невинностью. О, кровавые лицемеры. — Я подозреваю, что к моему брату присоединится его напарник, — процедил он. Это слово оставило горький привкус во рту. — Ой...? — он не упустил лукавого взгляда, которым обменялись мужчины. — Он все-таки нашел невесту, которой он доволен? Кто эта счастливица? Хватит об этом, подумал он. Все лучше, чем сплетни и инсинуации. Быть по сему. — Он там с ним весь день, сидит рядом с его кроватью, как я полагаю, вы все знаете, — выплюнул он и оставил их стоять ошеломленными, не дожидаясь ответа. На следующий день, когда Мадара окончательно заблудился на несколько часов, он рассказал об этом разговоре Хашираме. Он в изумлении уставился на него, прежде чем на его лице появилась глупая ухмылка. — Позволь мне пояснить, — Тобирама поднял руку, прежде чем успел что-то сказать. — Это не значит, что я вообще одобряю. Я просто не могу бороться с такой саморазрушительной силой. Я абсолютно уверен, что это кончится очень плохо и что он просто сделает тебе больно, но я знаю, что ты можешь учиться только на своем... Какого черта ты делаешь? Тебе еще не следует вставать с постели... Его поймали в сокрушительные объятия, и это заставило его замолчать. — Спасибо. Спасибо, брат, — прошептал Хаширама ему в шею. Он неловко похлопал Хашираму по спине и надеялся, что, несмотря на все шансы, он каким-то чудесным образом будет счастлив с Мадарой.