Маскарад

Му Цин не верил в приметы, но сейчас именно так смотрел на кружку, что разбилась в его руках – пальцы сжимали только ручку. Горячий чай полился на пол. - Как его нет дома? – Фэн Синь подскочил. – Вы уверены? Фэн Синь яростно сжимал телефон, но сам смотрел на Му Цина, который смотрел в легком раздражении на пол. Тряпку теперь искать. Потом вспомнил, что можно позвать уборщицу. Бедняцкое прошлое так из подсознания и не ушло, даже если он зарабатывает денег в разы больше, чем Се Лянь! В десятки раз! И даже иногда платит за него аренду, когда тот забывает! - Небось снова поперся в тот бар! - Какой еще бар! – почти взревел Фэн Синь. – Почему я об этом не знаю! Му Цин оторопело замолчал. Он никогда не выдавал секретов, но тут, то ли кружка виновата, проговорился. - В Призрачном городе. - И ты молчал! Фэн Синь тут же вцепился в лацкан пиджака Му Цина. Они покатились бы по полу, но Фэн Синь никогда не забывал, что Му Цин тоже его актер, а значит больше набить ему морду не получится. А иногда так хотелось! Жизнь удивительная штука, сводит и с предателями, и с бывшими друзьями, и приходится не только работать вместе, но и пытаться снова стать друзьями. Фэн Синь ни за что бы не сделал шаг вперед, если бы не Се Лянь. Если уж тот простил Му Цина, то есть ли у него самого права на эту ненависть? И все же, Фэн Синь знал, что никогда не сможет быть настолько великодушным и простым до какой-то странной наивности. При том, что и дураком Се Лянь не был от слова совсем. Он повидал этот мир во всей своей красоте. Он знал людей и чего они стоят, но почему-то не погрузился в ненависть сам, оставшись чистым подобно белому лотосу. И сейчас, когда у Фэн Синя появились возможности, он обещал, что больше не оставит друга и всегда ему поможет, но Му Цин… выбешивал его, начиная с десятой минуты. Иногда с первой. Поэтому он старался общаться с ним как можно меньше. Он даже не извинился! Ну и что, что прошло двадцать лет! Для Фэн Синя все это было как вчера! На самом деле Му Цин извинялся, но для Фэн Синя то извинение было еще одной пощечиной. И пусть получил ее не он, ему было так больно, будто ударили его. Он понимал, что подросток с и без того со сложным характером, в то время, тот просто не умел извиняться от души, даже если хотел. Фэн Синь понимал, но принимать этого не собирался. Если Се Лянь косплеит будду, то ему это ни к чему! Милостиво прощать всяких ублюдков он не собирался. Разозлив себя внутренним диалогом до крайности, Фэн Синь таки швырнул Му Цина на пол. - Наверное, потому что, не захотел с тобой говорить по душам, - делая вид, что ему не больно, жестко сказал Му Цин. - С тобой то уж наверняка поговорил, - оскалился в ответ Фэн Синь. – Чтобы ты потом еще раз в душу плюнул? Они отвернулись друг от друга, раздраженные и обиженные, но времени зубоскалить не осталось. Фэн Синь кинул ему ключи от машины. - Поехали! Как Се Ляня занесло на территорию “Собирателя цветов под кровавым дождем”? Мало баров городе? Надо тащиться именно туда? Конечно, это место сразу западает в душу, но… Хоть бы посоветовался! Фэн Синь выдохнул. Му Цин водил довольно агрессивно, приходилось держаться за поручень над стеклом. Когда Се Лянь советовался? Нет, он, конечно, спрашивал, когда ему было что-то любопытно, что-то нужно узнать, но именно советы ему были не нужны. Он поступал, как сам считал нужным, прочитай ты ему хоть лекцию на два часа. На упреки чуть виновато улыбался или неловко посмеивался, но делал все равно по-своему. - Что он там забыл? – было неприятно, что Му Цин знает больше, но тоже хотелось знать. - Пианино. - Пианино? Я помню он любил играть на гитаре… Смутное воспоминание всколыхнуло душу. Когда им не было еще десяти, Се Лянь играл на пианино. Вернее пытался. Ему очень нравилось, но в один день он заявил, что бросил и больше никогда не будет играть. Он так и не рассказал, почему все так резко поменялось. А Фэн Синь был не в том возрасте, чтобы глубоко задумываться над поведением друга. - Ни хрена ты не помнишь, друг называется, - резко сказал Му Цин. - Ты зато, отличный друг! – Фэн Синя очень бесила догадка, что и тогда Му Цин видел и понимал больше, чем он. Даже, когда они были всего лишь детьми. - Можно сказать, ты ему помог! – они вернулись к привычным упрекам. Привычным, но все таким же болезненным. Фэн Синь видел, что иногда он умудряется задеть Му Цина так, что тот даже выглядел жалко, только тогда он находил в себе силы остановиться. Упреки Му Цина по определению не могли быть настолько же жестоки. - Я пытался! – пытался, как мог. Пытался на пределе и за пределом. Пока его не прогнали, чтобы он не испортил свою жизнь. - Толку от твоих попыток! – и это тоже было жестокой, но правдой. Все что он мог, это отдавать все карманные деньги и деньги с подработок, но все это было такие копейки. Мог защищать от всяких идиотов, но они были вдвоем, против жестокой толпы. Мужчины замолчали, стискивая зубы и считая до десяти. Все-таки попасть в ДТП сомнительное удовольствие. Наконец они прибыли на место. Только вот бар представлял собой плачевное зрелище. Он уже был весь в желтых ленточках, но полицейские явно не собирались проявлять особую активность. У Хозяина Призрачного города были связи везде. И в полиции, и в прокуратуре, и в суде. Если даже где-то не будет, то тут же появятся. Он был везде, где были людские пороки. А порок живет в каждом, даже самом идеальном человеке. Фэн Синь был уверен, что Хуа Чэн нашел бы что-то даже в Будде, что уж говорить о простых смертных! Сейчас им обоим без всяких комментарий было понятно – Се Лянь снова влип. В этот раз во что-то особенно опасное. Ему хронически не везло, и случалось, что он расходился со смертью в миллиметрах. Видимо, сегодня был не его день. - Что же делать? – Фэн Синь выглядел опустошенно. - Нам помогут только “Небеса”. Звучало логично. Если уж кто-то обладал большей властью, то это корпорация “Небесное царство”. Только вот стоимость их услуг кусалась. Отнюдь не финансово. Фэн Синь закрыл лицо руками. - Нет. Только не они. Се Лянь нас не простит. - Если он не вернется? – Му Цин, как всегда, говорил слишком прямо. – Тогда ты как будешь петь? - Нет! – Фэн Синь был уверен. – Он простил тебя! Но его он никогда не простит! Но Му Цин уже дозвонился в приемную. - Наньгун Цзе? Могу я узнать… Му Цин изменился в лице. - Ну что там еще? – недовольно спросил Фэн Синь. Му Цин опустил телефон вниз. - Кажется, в этот раз мы можем только ждать… И надеяться на Собирателя цветов под кровавым дождем… - Возьми уже себя в руки. Как мы можем все так оставить! Идем! Но это были лишь слова. Единственное что они могли, блуждать, как слепые котята. Они могли бы многое выяснить, и даже найти потерявшегося человека, но не тогда, когда в дело замешаны одновременно и Призрачный город и Небеса. Никто не даст им ни крупицы информации, не поделится даже кадрами с камер наблюдения. И все же они отказывались так просто сдаваться. Фэн Синь, потому что обещал. Му Цин, потому что все еще чувствовал вину. Хотя, конечно, не только в этом чувстве было дело. Но в этом он пока не мог признаться даже себе. Лишь мысленно попросил друга быть осторожнее. *** - Это место… - проникновение на чужую базу в лучших традициях каких-нибудь ниндзя совершенно не удивляло Се Ляня, которому не раз довелось прыгать по всяким заброшкам так, что любой паркуровец знатно бы позавидовал. А вот то, что элегантный владелец бара за ним вполне себе поспевал, Се Ляня слегка удивляло. Хотя он не забывал страховать и помогать. Кажется, Сань Лан был не против. Сам же Хуа Чэн с трудом пытался сохранить лицо. Это было слишком непривычное для него ощущение! Ему совсем не нужно было, чтобы кто-то ему так помогал, но совсем другое дело, когда речь шла о Се Ляне… Но доставлять ему беспокойство дополнительно спотыкаясь Хуа Чэн, конечно, не стал. Ему нравилось мимолетно касаться рук Се Ляня, заглядывать в его глаза и невольно напрашиваться на похвалу. Позволять ему поддерживать его за талию, чуть привлекая себе, когда Се Ляню казалось, что Хуа Чэн слишком отклонился назад, после завершения очередного прыжка. Хуа Чэн улыбался, даже не пытаясь эту улыбку скрыть. Ему казалось, что они просто вышли погулять, но уж никак не заняты чем-то серьезным. Настроение было именно таким. Воздушным и радостным, по крайней мере у Хуа Чэна. Но ему казалось, и хотелось верить, что Се Лянь тоже доволен. Наконец они проникли в само здание, и очень быстро все стало очевидно. Пленников ждала незавидная участь. Все они будут разобраны по кусочкам, и подарены тем, у кого есть деньги на такое удовольствие. Цена внутренних органов на черном рынке всегда была на пике. - Бань Юэ, - шепотом сказал Хуа Чэн на ухо Се Ляню, когда они разглядывали большой зал, в котором шли приготовления. Сами они находились на опорных металлических балках и смотрели вниз, скрываясь в темноте, высота помещения позволяла. - Что это? Название конторы? - Да. Одна фирма, которая промышляет этим уже не один год. Правда, никогда не действовала настолько открыто и массово. - Когда ты это выяснил? – Се Лянь не удержался, чтобы не бросить короткий взгляд на Сань Лана. - Окончательно – только что. У меня было три варианта. Они видели несколько импровизированных столов, которые должны быть операционными, но больше были похожи на разделочные. Были подготовлены контейнеры для хранения органов, все помещение планомерно упаковывалось в клеенку, чтобы потом все оперативно свернуть. Эти люди действительно делали подобное не один раз! А потом в зал ввели связанных и прилично побитых музыкантов и гостей бара. Никто среди них не выглядел отменным силачом, для большинства нескольких ударов было достаточно, чтобы быть еле живым. Но все были в сознании, и все были в ужасе. Мозги под действием адреналина у большинства работали очень быстро, так что они понимали, что их ожидало. Поэтому бросились в рассыпную. Звук глухого удара заставил всех замереть. Кажется одному из музыкантов размозжили голову. - Этого первым! – рявкнул убийца. Люди в белых халатах цыкнули, потому что такая ситуация ставила их в рисковое положение, на то, чтобы достать органы без проблем для этих самых органов, у них оставалось меньше времени, плюс могли возникнуть разного рода осложнения. Но все это было неважно, им надо было действовать быстрее, поэтому человека потащили к ближайшему столу. Се Лянь дернулся, собираясь спрыгнуть вниз, но Сань Лан схватил его за обе руки. - Гэ-гэ не нужно этого делать. Тут шесть метров, - прошептал он, привлекая Се Ляня чуть ближе к себе. – Предоставь это мне. - Нет-нет, - Се Лянь был явно против. – Вот именно, что здесь шесть метров и… Он замер, потому что ему мило улыбнулись, а потом Сань Лан сделал шаг вперед. Десантники и акробаты умеют прыгать с такой высоты! Но они же не просто тупо шагают вперед! Се Лянь едва подавил свой крик. В ту же секунду, стоило Сань Лану сделать этот шаг, как свет во всем здании погас. Это скорее хорошо, чем плохо, потому что вырезать органы в темноте довольно непросто. Но Се Лянь сейчас беспокоился в первую очередь о Сань Лане. С такой высоты можно убиться на смерть! Если на то пошло, даже с трех метров можно неудачно упасть. Говоря о нем, он и об ступеньку мог сломать палец, если пришло время ловить неудачу. Но говоря о его способностях, шесть метров не было его пределом. Се Лянь не слышал криков, он не видел, чтобы у Сань Лана было какое-то оружие. Разве что зонтом всех отлупить? Этот зонт Се Лянь видел до этого всего пару раз, тогда шел дождь, и владелец бара встречал его возле станции метро, что проводить до бара. Се Лянь был поражен и смущен такой заботе. Тем более, что первый из этих разов, он просто хотел потренироваться играть на пианино, и когда точно придет Сань Лану не сообщал. Конечно же, он волновался, что Сань Лан долго прождал его под дождем и мог замерзнуть, и тут же об этом сказал. И ту полную тепла улыбку, он помнил всегда. Она дарила ему счастье и доставляла ему боль. Ведь тот, кто спас его двадцать лет назад, протянув руку помощи, сам не имея ничего, улыбался ему так же. Но он исчез. Растворился, будто никогда не существовало. И как не пытался Се Лянь его найти, у него не получилось. Жив ли он? Есть ли такой шанс, что он жив и счастлив? Се Лянь готов был отдать все, чтобы получить ответ на этот вопрос. Его сомнения, мучительные размышления, на самом деле заняли совсем немного времени, и он прыгнул следом, чувствуя, что тьма не была привычной тьмой, не была тишиной. В ней что-то происходило, в ней было слишком много движений, вспышек, не имевших отношения к огнестрельному оружию, будто крохи лунного света из мелких окошек отражаются от чего-то металлического. Се Лянь хорошо видел в темноте, если речь шла про улицу, но здесь… Не успев ничего сделать, он вдруг понял, что вокруг воцарилась тишина. Эта тишина была обычной, в ней были шорохи, испуганный шепот. А его вдруг взяли за руку. - Зачем ты спрыгнул? Это было опасно. Я даже не успел поймать тебя. Ты не поранился? Давай я возьму тебя на руки… - Зачем? – сначала Се Лянь смутился, чувствуя, что горят уши, но теперь смущение смыло удивлением. Впрочем, он чувствовал, под ногами какую-то жидкость. Было маловероятно, что это просто водичка. - Грязно. Се Лянь поднял голову вверх, пытаясь разглядеть лицо Сань Лана. Как и ожидалось он видел только смутные очертания улыбки. Его тем временем ощупали, проверяя все ли в порядке с руками и ногами. Тогда Се Лянь чуть пришел в себя, и прошептал, что он в порядке. Когда Сань Лан собирался отстраниться, он сам схватил его за руку. В этот момент и включился свет, и Се Лянь смутился, отпуская его. Только потом он оглянулся вокруг. Подавив удивление, он спокойно спросил: - Это твоих рук дело? Сань Лан кивнул. Все, кто был в этом помещении, кроме заложников, были мертвы. Се Лянь же тут же бросился к тому, кого сильно ударили по голове. К счастью, пульс прощупывался. Сань Лан уже вызывал скорую помощь и полицию, а потом повернулся у Се Ляню. - Ты ничего не хочешь мне сказать? - Больше так не прыгай. Я чуть не умер от страха. Он видел, что смутил Сань Лана, но он не лицемерил, он говорил, как чувствовал. Все остальное ему действительно было неважно. - А спросить? – это был простой вопрос, но каждый подумал про совершенно разное. Поэтому он остался без ответа. Се Лянь только невинно улыбнулся, чуть отворачиваясь, даже не зная, что заставляет сердце Хуа Чэн сорваться в неистовый пляс. - Нам осталось поймать тех, кто все это устроил, - предложил Хуа Чэн. – Я уже знаю, где они. Не думаю, что стоит ждать полицию. Им нужно семь минут, с учетом пробок. Се Лянь кинул. - Сань Лан многое знает, - действительно, казалось, какую тему не возьми, от устройства баллистической торпеды, до новых веяний в искусстве, Сань Лан готов говорить на любую тему на уровне эксперта. - Тут я совершенно не причем, - Сань Лан с явным намеком коснулся гарнитуры в ухе. Но подробнее пояснять не стал. Он действительно очень много знал сам. Но Хуа Чэн – хозяин Призрачного города с самым большим штатом программистов, которые не просто так ели его хлеб. Впрочем, в соседнем административном здании, Хуа Чэна ждало удивление. Двое, которых он собирался вырубить, вдруг упали в ноги Се Ляню - Господин Хуа! – молодой парень и девушка, как минимум, на несколько лет младше Хуа Чэна. – Господин Хуа! Се Лянь их кажется тоже узнал, он был сильно поражен. Только прошептал: - Как так вышло? Почему вы опустились до подобного? Бан Юэ? Пэй Су? - Это долгая история, господин Хуа… - кажется, они не были довольны собой, и очевидно переживали. – Простите! - Мы не собиралась пускать на органы невинных людей… - Так кого вы обычно пускаете? – слегка усмехнулся Хуа Чэн. Бан Юэ и Пэй Су уставились на него, замирая, не смея сказать лишнего. Каждой клеточкой души они чувствовали опасность. Конечно, мало любить красное. Но этот зонт? Разве перед ними не Хуа Чэн – Собиратель цветов под кровавым дождем? Правда, ходили слухи, что у него один глаз. - Всяких преступников, наверное? – помог им Хуа Чэн, но его ласковый тон не сулил ничего хорошего. Но Се Лянь внезапно сжал его запястье. - Вы же понимаете, что это тоже было недопустимо? Когда они расстались несколько лет назад, он был уверен, что у этих детей теперь все будет хорошо. Се Лянь прикусил губу. Он бы помог им и так, как помогал всем, кому мог помочь. Но эти дети… на пару лет младше того мальчика, каким он его запомнил последний раз. Его он тоже называл У Мином, потому что тот сказал, что у него нет имени. Ему было едва ли семь, когда они впервые встретились. А потом, когда они встретились во второй раз, У Мин дал ему не просто маньтоу, а смысл жизни. Се Лянь почти десять лет пытался изменить его жизнь к лучшему, потому что казалось на ребенка ополчился весь мир, и не заметил, как подросток сам стал помогать ему. В этом не было особой необходимости, Се Лянь уже привык и к одиночеству, идти вперед несмотря ни на что, но в этой искренней заботе было что-то настолько трогательное, что заставляло сердце таять, и думать, что у него есть семья. Снова есть семья. Но У Мин исчез внезапно, будто его никогда не было. А потом он встретил Пэй Су и Бан Юэ. Им тоже нужная была помощь. Но помогал он им, думая об У Мине. Где, и что с ним… Эта помощь должна была залечить его рану. Но она так никуда и не делась. Чувствуя себя невозможным слабаком, когда он споткнулся на съемках, и его подхватили руки в черных перчатках, имя, которое сорвалось с его губ, было именно У Мин. Все десять лет, он никогда не забывал о нем. - Простите! - Так получилось… Как как же так вышло? Се Лянь определенно хотел знать, но за окном уже выли сирены. Скорее всего, эту историю он услышит уже на свидании в тюрьме. - Поверь, мы не хотели… Бан Юэ собиралась схватить Се Ляня за руки, но перед ней вырос Хуа Чэн. - Басни мы послушаем потом. Сначала расскажите все полиции. И надеюсь вы понимаете, что про гэ-гэ упоминать не надо. Хуа Чэн подхватил Се Ляня на руки и выскочил вместе с ним в окно. Он не собирался сталкиваться с полицией и давать многомудрые объяснения. Для актера в этом тоже ничего хорошего, ему не стоило светиться в таком деле. - Сань Лан… - прошептал Се Лянь, находя ситуацию мистически прекрасной. Черное небо, полное огромных звезд, и красный зонт, что раскрылся над их головами, гася скорость падения. Се Лянь обнимал Хуа Чэна за шею, потому что тот держал его одной рукой. Этот полет был таким коротким, но был своего рода вечностью, которая навсегда останется в сердце. Но теперь им предстояло расстаться. Се Лянь тяжело вздохнул. Конечно, можно будет попроситься снова потренироваться на пианино… но не хотелось расставаться прямо здесь и сейчас, поэтому сам не замечая, он сильнее обнял Хуа Чэна. - Не хочешь пригласить меня к себе? – прошептал Хуа Чэн на ухо. Се Лянь вспыхнул. - В моей квартире идет ремонт, а после таких разборок хотелось бы отдохнуть с комфортом, принять душ, поесть, как человек… - Конечно! – Се Лянь подавил внезапное буйное счастье. – Правда, моя квартирка совсем маленькая, боюсь, что ты таких даже никогда не видел…. Возможно…. Это не тот комфорт, к которому ты привык… Хуа Чэн наблюдал за румянцем на лице Се Ляня, крепче обнимая его, держа теперь уже двумя руками. Он так и не поставил его на ноги, так и донес до машины. До самого Се Ляня это дошло, когда они уже оказались перед ней. - Прости! Тебе, наверное, было тяжело. Надо было сразу сказать… - Мне никогда не тяжело. Он не стал продолжать фразу, боясь, что и так был сегодня очень навязчивым. “Мне никогда не тяжело, если это ты…”. Тогда Се Лянь все поймет. И с одним из образов придется расстаться. Но Хуа Чэн не был готов “убить” У Мина. Ему нравилось помогать Се Ляню, как ему казалось, ненавязчиво, из тени. Они успели уехать до того, как все дороги были заблокированы. *** - Я… оставлю тебе халат здесь… - прошептал Се Лянь, стараясь положить его на полку, несмотря в сторону душа. - Мгм… Хорошо. Вспыхнул все равно, потому что взгляд случайно выхватил красивые руки, на которых были причудливые татуировки, показавшиеся Се Ляню смутно знакомыми и часть возбуждающей спины. Почувствовав, что сейчас произойдет непоправимое, и ему тоже потребуется ванная, Се Лянь быстро скрылся в комнате, попытавшись направить свои мысли в сторону ужина. Его взгляд невольно скользнул в прихожую, где Сань Лан оставил свое красное пальто, и прислонил красный зонтик, который хотелось рассмотреть поближе, но Се Лянь не собирался вести себя невежливо. А вот из кармана торчало что-то черное, и Се Лянь невольно подошел поближе. Он сразу догадался что это, поэтому не стал вытаскивать и рассматривать, а наоборот аккуратно толкнул обратно в карман. Это могло ничего не значить, но для Се Ляня это было лишь очередным подтверждением догадок. Тем не менее, он собирался смиренно ждать, когда ему доверят этот секрет. Ему даже казалось все происходящее милым. Если бы Му Цин и Фэн Синь это услышали, то в ужасе повыдирали все волосы на голове. А вот Се Лянь, продолжая улыбаться, отправился в сторону “к кухне”. В студии все это одна комната. Он заглянул в холодильник, и наконец определился, что он будет готовить. - Тебе помочь? Сань Лан вышел из душа, и Се Лянь снова почувствовал на своих щеках румянец, и попытался куда-то деть глаза. Вот уж точно, одень Сань Лана как угодно, хоть в самые обноски, он будет все равно выглядеть, как принц. Сейчас же он был в банном халате, который похоже, был ему маловат. Открывая грудь, немного руки, немного ноги. - Да нет, я сам… Но Сань Лан быстро включился в процесс. В итоге варево оказалась в кастрюле, оставалось только ждать. - Ты ловко орудуешь ножом… - похвалил Се Лянь гостя. - Ты тоже. Сань Лан оглянулся. - Маленькая, да? – неловко сказал Се Лянь. - Меня устраивает, главное… Сань Лан замолк, но так выразительно глянул на него, что Се Лянь решил откашляться. - Но надо подумать, где поставить пианино. - Ты не хочешь, чтобы я приходил к тебя в бар больше? – с легкой тревогой спросил Се Лянь. - Я хочу, чтобы тебе было комфортно, - Сань Лан, кажется, серьезно задумался. Перестроить, что ли, филармонию? Мысль ему нравилась. Здание находилось в центре Призрачного города, было соседним с его флагманским офисным корпусом и соединено несколькими крытыми стеклянными переходами. - Я, кажется, придумал. Но сюда можно купить электро- версию, чтобы тренироваться хоть каждый день, по желанию. Да, в апартаментах, где нет подходящей акустики, это было самым верным решением. Почему он раньше об этом не подумал? - Ты сходишь со мной? – Се Лянь смотрел на Сань Лана, пока тот оглядывал комнату. – Ты же в них разбираешься? - Конечно. Се Ляню было неловко уточнять, ответ это на оба вопроса, или на один. Он уставился на свои руки. А Хуа Чэн тем временем наблюдал за ним, пытаясь усмирить дыхание. Наконец-то он снова рядом. Это были тяжелые десять лет, и вот они внезапно подошли к концу. Он снова вернулся к той же самой точке, на которой остановилась его жизнь десять лет назад. - Садись рядом, - предложил он, похлопав рукой рядом с собой. Се Лянь сел рядом на диван. - Конечно, я схожу. Конечно, я в них разбираюсь. Когда захочешь, тогда и пойду. Он чуть навис над Се Лянем, желая заключить его в объятья, но считая, что не имеет на это право. А тот вдруг оказался еще ближе. - Я так устал… - и прислонился к нему. Тогда Хуа Чэн решился и обнял его за плечо. - Это совершенно неудивительно. Может ты поспишь? Я послежу за едой. - Нет, лучше расскажи мне что-нибудь… Что угодно. Я хочу послушать твой голос. - Ладно… Слушай… Под звуки его голоса Се Лянь прикорнул, и Хуа Чэн уложил его на диван, накрывая пледом, а сам пошел колдовать над кастрюлькой. Пробуя варево, он ощутил мощный приступ ностальгии. - Гэ-гэ… - У Мин… Хуа Чэн резко повернулся, но Се Лянь спал. - Не уходи… Он вернулся, и уселся рядом, взяв Се Ляня за руку. - Я больше никогда не уйду, - прошептал он ему на ухо. Немного подумав, он выключил плиту, разложил диван, умудрившись не разбудить Се Ляня, и улегся рядом. Возможно, где-то в комнате был запасной футон, но искать его, он, само собой, не собирался. - Спокойной ночи, гэ-гэ… Се Лянь повернулся к нему, чуть вздыхая во сне, и крепко обнимая Хуа Чэна, прижимаясь. Тот был удивлен всего секунду, а потом нежно улыбнулся, обнимая его за плечи. Главное проснуться раньше, чтобы не ставить гэ-гэ в неловкое положение… Так он думал, но сон сморил его тут же. Там во сне, впервые за много лет, ему снова приснилась та мелодия, что Се Лянь написал первой. Та, которую больше никогда не играл. Ведь того, кто ее сочинил, радостного, счастливого, избалованного мальчишки, больше не существовало. И все же, эта мелодия дарила свет и тепло. Так же, как человек рядом с ним, потому что для Хуа Чэна он никогда не менялся. Хуа Чэн был уверен, случись мировой потоп, не поменяется. Хуа Чэну снилось, что его целуют. Видимо, даже он сегодня умудрился устать. Новость достойная заголовка газеты.