Маскарад

Фэн Синь поцеловал его на прощание. Оба плохо стояли на ногах, дико хотелось спать. - Дойдешь до кровати? – спросил он Му Цина. Тот почти уверенно кивнул. - Смотри не усни на полу, опять простудишься… - для Фэн Синя хуже этого быть не могло. Когда актеры болеют это в принципе напряг, но Му Цин… В общем, Фэн Синь искренне желал тому никогда не болеть. Фэн Синь с трудом задержал мысль, что Се Лянь никогда не болел. По крайней мере сильно. Пару раз на памяти Фэн Синя тот действительно чувствовал себя плохо, но дальше шли два выходных подряд, и на третий день Се Лянь был уже здоров. При этом он ни разу не попросил прийти помочь хоть с чем-нибудь. И был принципиально против, чтобы он просто заглянул проведать его. Му Цина же решительно было невозможно оставить одного, хотя он тоже ни о чем не просил. Фэн Синь теперь понимал, почему не мог уйти. Не только из-за чувства долга, отнюдь. Часами разбирался в чужом персонаже он тоже отнюдь не потому что был обязан. - Сразу ложись в постель, ладно? – он нежно провел по щеке. Этот вечер был на редкость хорош. У Мин попал в точку с этими билетами… И даже дал целых два… Фэн Синь отвернулся от захлопнувшейся двери, и тут его будто ледяной водой окатило. Он тут же протрезвел. Дрожащими руками он разблокировал телефон. Ни ответа, ни привета! Ни единой фотографии, ни единого вопроса, ни единого звонка! Фэн Синь бросился вниз по лестнице, на ходу вызывая такси. Он тоже хорош, забыл про все на свете! Но даже если бы не забыл, ему бы ответили вообще? У Мин вообще собирался держать слово? - Вы уверены, что это тот адрес? – спросил таксист. Это была машина, которую он просто поймал рукой. - Да… - недоуменно ответил Фэн Синь. - Я туда не поеду. Туда никто не поедет. - П…почему? - У них свои машины. Чужих не пустят даже близко. Вам придется идти три-четыре километра пешком только до пропускного пункта. Водитель с сочувствием посмотрел на него. - Они приглашают сами. Присылают свои машины. Если так не сделали, то с вами встречаться и не собирались. Может это и к лучшему. Связываться с Призрачным городом опасно, это знают все. Фэн Синя попросили выйти из машины, и, обескураженный, он послушался, оставшись один на пустой, уже слабо освещенной, улице. В тот момент, он совсем не представлял, что делать. Он глянул на экран, видя, что в приложении тоже сбросился заказ. Адрес был подсвечен, как недоступный. Его рука слегка дрожала от нервов. И вдруг телефон зазвонил. Фэн Синь с трудом провел пальцем по экрану. Пальцы его не слушались, получилось не с первого раза. Он не мог выдавить из себя ни слова. Зачем тот звонит? Покуражиться? Рассказать подробности? Сказать сколько еще он будет держать его у себя, и сколько раз еще… Фэн Синь чувствовал, что задыхается. - Фэн Синь… Се Лянь заснул в машине, и я выключил телефон, чтобы его не разбудить. Фэн Синь все еще судорожно сжимал телефон, но голос У Мина был непривычным. Кажется, он считал себя виноватым. Виноватым? Фэн Синь почувствовал, как паника уходит. - Меня ничего не волнует, кроме гэ-гэ, поэтому я забыл. Вспомнил, только когда увидел, что он пишет тебе сообщение. Фэн Синь вздрогнул. У него было сообщение от Се Ляня, а он даже не заметил? - Фэн Синь… Ты… Я знаю твою богатую фантазию, но совсем не знаю, как тебе доказать… Что с гэ-гэ все хорошо. Честно говоря, я не считаю, что вообще должен что-то доказывать. Но Се Лянь дорожит дружбой с тобой. А я нарушил обещание. Только поэтому я и звоню. У Мин говорил приглушенно. - Се Лянь уже спит? – с трудом выпихнули из глотки слова Фэн Синь. - Да. Фэн Синя немного трясло. Се Лянь в логове этого сталкера, но тот не завалил его в кровать? Чего он добивается? Что, если он прав, и цель не просто секс… А завладеть его душой, а потом… Разбить ее на осколки. - Фэн Синь. Как тебе объяснить, что я его не обижу? Это действительно было не то, что можно сделать словами. Учитывая, что обещания У Мин мог и не выполнять. - Приезжай завтра в Призрачный город. Подпишем договор. Се Лянь тебе все расскажет, если ты не веришь мне. - Договор? - Прочитай сообщение от гэ-гэ. Фэн Синь был без сил. Положив трубку, он наконец прочитал сообщение от Се Ляня. Там было на самом деле не одно сообщение. Там были фотки цветов, в том числе те ужасные, от которых он чуть не умер. - У Мин вывел такие же, но я могу их нюхать! - Смотри, какая бабочка, эта самая редкая! - У Мин предложил сняться в рекламе для команд Призрачного города… Завтра у нас занята только вторая половина дня. Поедем подписывать договор? Я предложил взять с собой Му Цина, чтобы вы посмотрели Призрачный город, У Мин не против. Фэн Синь выдохнул. Последние сообщения были почти ночью, первые ранним вечером. В любом случае с Се Лянем должно быть все хорошо… Единственное, он понимал, У Мина уже нет смысла звать У Мином. Можно прикидываться сколько угодно слепым идиотом, но уже не сейчас. - Хорошо, - с трудом написал Фэн Синь. Они запутывались в паутине Хуа Чэна все сильнее и сильнее. Будто коконы от всех его тутовых бабочек схомутали их по рукам и ногам… Фэн Синь совсем плохо разбился в биологии, зато смотрел много фильмов ужасов. Его взяли за руку. Теплая рука сжала его ледяные пальцы. - Что случилось? – Му Цин, видимо, увидел его потерянную фигуру в окно и спустился. Фэн Синь открыл рот, чтобы задать очень важный вопрос, но посмотрел на Му Цина и передумал. Му Цин не поймет. Вернее, поймет как оскорбление и унижение. Только они могли друг друга настолько не понимать и то и дело собачится. И при этом все равно любить. Фэн Синь свои чувства осознал только недавно, а вот Му Цин… тот был намного умнее. Однако, за ним водилось переиначивание его слов. Фэн Синь понимал, что тут возможно дело не в Му Цине, а собственном косноязычии. Му Цин всего лишь слишком болезненно и остро это воспринимал, потому что и чувствовал более тонко, и с детства привык, что его пытаются уколоть побольнее. - Что? Надо ехать за Се Лянем? Разве он не у Хуа Чэна? Что ты так на меня смотришь… - Ты знал? - А ты что, нет? Мы же это поняли, когда увидели этого Сань Лана. Разве нет? Фэн Синь истерично рассмеялся. Провел рукой по лицу. Му Цин все понял! Он всегда все понимает! Кто-то намного более проницательней, чем он! Му Цин непонимающе посмотрел на него. - Он что, не вернулся домой? Он его… Он не… - Видя, как Му Цин начал бледнеть, Фэн Синь резко сказал: - Нет. Му Цин нахмурился. - Тогда в чем проблема? - Тот, кого ты хотел заполучить, в твоей кровати, а ты с ним ничего не сделал. О чем это говорит? – Фэн Синь подобрал слова к своему вопросу, надеясь, что на себя Му Цин стрелки не переведет. - О чем угодно, - удивился Му Цин. – Было исключительно романтичное настроение, не было настроения вообще, у любимого человека могло что-то болеть… Да что угодно! Фэн Синь покачал головой. - Сталкер, которого только этого и добивался, получает объект вожделения в кровать, но ничего с ним не делает. Причина? Му Цин потемнел лицом. Он не знал, что сказать Фэн Синю. Любовь? Просто любовь? Когда ты думаешь о чувствах другого человека больше, чем о своей похоти? Любовь может быть больной, может быть ущербной, но она остается любовью, когда человек думает в первую очередь не о себе. Но Му Цин не мог сказать об этом Фэн Синю. Не только потому что он не поверит в это. Не только потому что всегда остается вероятность, что неправ как раз Му Цин. А потому что в его груди жила чужая тайна, которую он не имел права раскрывать. Он так виноват. Что сейчас ему лучше промолчать. - Во сколько мы поедем завтра? - Как можно раньше! - Тогда тебе лучше остаться у меня… Но проворочавшись в кровати, пытаясь уснуть, и заснув под утро, они, конечно, безнадежно проспали. Не помог ни один будильник. К тому же выбираться из объятий совсем не хотелось, настолько же, насколько вечером расставаться. В итоге позднее утро выдалось очень суматошным. ** Дверь тихонько отворилась. - Ты долго будешь стоять в коридоре? – прошептал Се Лянь, зевая. Спать хотелось так сильно, что он тут же уперся лбом в грудь Хуа Чэна и обнял того за талию. – Этот звонок так важен? - Не настолько. У Мин невольно улыбнулся. Гэ-гэ всегда менял его к лучшему. Вот научил его думать о тех, на кого он раньше бы наплевал. - Пойдем спать тогда… - пробормотал Се Лянь, и Хуа Чэну пришлось подхватить его на руки. - Я собирался спать в другой спальне… - Нет, - отказали ему. У Мин с трудом подавил улыбку. Как мило ему не оставили выбора. Устроив Се Ляня в кровати, он пошел переодеваться в пижаму. Вот У Мин уселся на край кровати, рассматривая пижаму, которую выбрал Се Лянь. Мишки? Но ему определенно шло. Даже так, было зашкаливающе мило. А он еще сомневался покупать ли такие… Милых там было штуки три, остальные обычные “взрослые”. Он улегся рядом, но Се Лянь, ощупав пустое место рядом, тут же подкатился ближе, обнимая его руками и притягивая к себе. Погладив его по щеке, У Мин натянул на них одеяло. - Спокойной ночи, гэ-гэ. Но тот только что-то пробормотал, уже не в силах говорить. ** Они вылетели из здания, но внизу их ждала машина. Фэн Синь замер, как вкопанный. Возле машины, облокотившись на нее и посмеиваясь, глядя забавные видосики, стоял Инь Юй, который их уже подвозил. Только сейчас Фэн Синь его вспомнил. Именно этот человек на той встрече волонтеров заткнул всем рот! Но, очевидно, кто готовил ему речь… Очевидно, кто стоял за его спиной! Значит, тот фонд на самом деле тоже принадлежит Призрачному городу… - О, господа, садитесь! Прошу Вас… Пропуска в павильоны уже готовы. Господин Се Лянь уже давно приехал. Ехали они молча, но ехать было не так уж далеко. Инь Юй проводил их до павильона и исчез. Фэн Синь пожал плечами, и они зашли внутрь. На них никто не обратил внимание. Народа хватало. Две команды Призрачного города вместе со всеми запасными игроками, куча мельтешащего персонала. Се Лянь, который был уже одет в соответствии с образом, и Хуа Чэн, который показывал ему, как именно удар должен быть нанесен мечом. Се Лянь абсолютно точно повторял. Смотрелось безумно красиво. Фэн Синь не мог отделаться от мысли, что эти двое очень классно смотрятся вместе. Одежды, положенные вероятно или небожителю, или старшему наставнику ордена, Фэн Синю трудно было оценить, потому что в дорамах в зависимости от бюджета выкручивались как могли, но в принципе это все было одно и то же. Так вот Се Ляню такие одежды шли больше всего, будто он в них родился. Хуа Чэну шло абсолютно все, но не это. Он как будто бы сросся с черными штанами и сапогами. А вот сверху неважно что. Сейчас он был в обычной белой рубашке, которая ему, однако, идеально подходила. Фэн Синь наметанным глазом прикидывал миллионы образов. От пирата до князя Демонов. От принца темных эльфов до Жоффрея де Пейрака 2.0 версии*. Фэн Синь искренне сомневался, что тот согласился бы играть. Это слишком маленькая для него сцена. Для него игра – весь этот город, вся эта жизнь. Он видел уже три его лица, и Фэн Синь интуитивно чувствовал, что сюрпризы еще не кончились. В этом огромном павильоне почти все было зеленое. 3д-графика? Учитывая, что их сегодня звали лишь на подписание, то что это? Для промо-ролика? Но звать для промо ролика на шестьдесят секунд столько людей? Фэн Синь невольно вздохнул. Се Ляню очень нравилось упражняться с мечом с Хуа Чэном. Но вот они сделали перерыв, и Хуа Чэн их заметил. Он подозвал их рукой, как подзывают собачек. Но Фэн Синь ничего на это не сказал, У Мин тут же увел от них свое довольное лицо на не менее радостное Се Ляня. Му Цин шел позади Фэн Синя, думая о своем. Хуа Чэн краем глаза следил за ним, подтверждая свои догадки. Только что он мог с этим поделать? Он же не его друг. Более того, он, скорее, наоборот. Совсем ему не друг. Страдания Му Цина не его проблемы. - Се Лянь… привет, - было как-то совсем не уместно у него сейчас спрашивать в порядке он или нет. Было очевидно, что он в полном порядке, до безобразия счастлив. Даже не представляет, что заставил их понервничать. Фэн Синь строго спросил Хуа Чэна: - Хуа Чэнджу, разве можно снимать даже промо без договора? - Меньше спать надо, - фыркнул У Мин. – Я на вас пропуски еще в восемь утра выписал, думал вы как ошпаренные прибежите. И что? Фэн Синь оторопел. Он говорил с ним, как прежде. - Что ты замер? Мы так давно знакомы, будто ты не знаешь, что все будет нормально в договоре. Неужели нельзя мне сделать скидку и начать съемку до договора? Фэн Синь смотрел на него, чувствуя, как невыносимо болит сердце. Он так хотел верить этому человеку. Так хотел быть ему другом. Так хотел отбросить все свои подозрения, и так было больно, от того, что все это могло быть всего лишь игрой. Игрой актера, куда более высокого полета, чем взявшие несколько Оскаров. - Он в шоке. Се Лянь, побудь тут с Му Цином, мы пока быстро подпишем бумажки. Пойдем, Фэн Синь. Иди сам, не за ручку же тебя брать? Фэн Синь уныло поплелся за Хуа Чэном в офис. Тяжесть на сердце не желала уходить. Неужели все это, чтобы окончательно влюбить в себя Се Ляня, а потом отдать его Цзюнь У? Неужели все это игра сумасшедшего дяди, который хочет добраться до Се Ляня? Но зачем? Бизнес – это не Империя. У Се Ляня нет никаких акций, никакой власти, ничего. Он не сможет вернуть себе корпорацию родителей. Да и не хочет этого. Так зачем? Просто уничтожить племянника? Просто так? Фэн Синь помотал головой. Сумасшедших людей хватало, но… Что-то это было слишком глупо. Неужели ему просто хочется увидеть, как правильный и хороший человек шагнет с обрыва в пропасть? Ему доставит это особое удовольствие? Или он так ненавидел своего брата, что по умолчанию ненавидит его сына? Хочет, чтобы он тоже сунул голову в петлю? - Фэн Синь… - негромко вздохнул Хуа Чэн, усаживаясь. Тот на автомате сел напротив и взял в руки документы. Строчки разбегались перед глазами. С трудом взяв в себя руки, он смог оценить скрупулёзно составленный договор. Это была серия реклам, включающие промо. Хуа Чэн собирался пиарить свои команды с помощью Се Ляня. И Се Ляня с помощью своих команд. Это был хороший пакет. Расписание уже было готово, и полностью учитывало предстоящую читку сценария дорамы. У Мин, как всегда, продумал абсолютно все. Фэн Синь с тяжелым вздохом расписался и приложил свою печать. Не глядя на Хуа Чэна, он пододвинул документы к нему. У Мин поджал губы, но ничего не сказал. Что он мог сказать? Он не понимал, почему Фэн Синь так уперся. Больная фантазия больной фантазией, но неужели он до сих пор видит в нем всего лишь безумного сталкера? В конце концов, если он и гэ-гэ любят друг друга, почему не могут быть вместе, в том смысле, в котором этого так боится Фэн Синь? Он боится, что все будет насильно? Но за это время можно было бы понять, что такое невозможно. Но нет, Фэн Синь будто этого не видит. Но в конце концов, не спрашивать же у него разрешения! Его это вообще не касается! И все же состояние Фэн Синя это что-то. Ему было ощутимо больно, и Хуа Чэн не мог это игнорировать. Но и что говорить тоже, впервые, не знал. Он, казалось, мог говорить что угодно и о чем угодно, но не эту тему. Но не с другом его гэ-гэ. В конце концов, было неуместно что-то выдумывать, было неуместно говорить правду. Вообще о личных отношениях говорить, казалось, невыносимо странно. Поэтому он перевел тему. - Му Цин сегодня снова начинает проводить семинар для начинающих актеров. - Я помню, - выдохнул чуть раздраженно Фэн Синь. - Ему тяжело его проводить. - Я знаю! Хуа Чэн понимал, что им надо просто вернуться на площадку, но он почему-то не мог заставить себя подняться. - Тебе надо встречать его вечером. - Конечно я встречу! – Фэн Синь резко поднялся. – Спасибо за беспокойство. Уж за одним актером я еще в состоянии уследить. Намек был прозрачным. Мол, одного актера уже отобрал. - Фэн Синь, - тон заставил менеджера замереть. Подколы, само собой, лаобана не трогали. Его волновало другое. Фэн Синь уставился на Хуа Чэна. - Это семинары “Небесного Царства”. Ему… - Я знаю, что ему они не нравятся! Я знаю, что для него это стресс! Но как я не уговаривал расторгнуть с ними договор, он не соглашается! Говорит, что обязан! Что это его долг! Его плата! Ну что за бред… Хуа Чэн вздрогнул, на секунду закрыв рукой часть лица с черной повязкой. Будто вспомнил эту боль. Его плата. Хуа Чэн резко поднялся, так что Фэн Синь невольно отступил на шаг. Сейчас перед ним был не У Мин, а ироничный и холодный, недосягаемо далекий и прекрасный Хуа Чэнджу. Он молча оставил Фэн Синя в переговорной, и тому пришлось так же молча идти за ним. Фэн Синь испытывал огромное сожаление. Казалось, его сердце никак не может разогнать легкие, чтобы те снова начали нормально дышать. Ему казалось, что это он оттолкнул Хуа Чэна. Но мог ли он выложить все карты на стол? Мог ли спросить все прямо? Тогда у них не останется даже минимального шанса на спасение. Ему не ответят правды, о его подозрениях будет известно… У Мину же сейчас было не до того. Его мысли были совсем не здесь. Но вот они вернулись в павильон, и все. Все, потому что Се Лянь подскочил к нему, что-то спрашивая, распахивая свои выразительные глаза с длинными ресницами. У Мин даже не сразу расслышал вопрос. С трудом удержавшись, чтобы не поцеловать Се Ляня у всех на виду, он попытался вспомнить вопрос. Только Се Ляню удавалось вытворять подобное с Лаобаном Призрачного города. - Да, мы снимем два небольших промо, и потом перекусим всем составом. Ты со всеми познакомился? Се Лянь радостно закивал. Он помнил почти всех игроков по прошлому разу, а сейчас запомнил остальных и съемочный персонал. Его память не была уникальной, как у У Мина, но все равно прекрасной. - Хочешь поиграть как-нибудь с нами в игру? – начали предлагать на перебой игроки. Се Лянь смутился. - Хочу… Но я совсем в этом плох. Как вы говорите… Нуб? – он неловко рассмеялся. У Мин погладил его по голове. - Я буду рядом с гэ-гэ, если он захочет играть. Прокачаемся очень быстро. - Это читерство! – заныли другие. - Мы хотим играть все вместе! - Вы и так все время рядом! - Игра общая! Хуа Чэн усмехнулся. Призвал их рукой к порядку. - Хорошо-хорошо. Решать все равно будет гэ-гэ. - Сань Лан! – Се Лян настойчиво потянул его за руку. – Перекусим, а потом? Хуа Чэн заглянул в его глаза. - У тебя есть время? Еще есть время? Насколько У Мин помнил, а У Мин все помнил и никогда не ошибался, у них сегодня читка-знакомство. Особого смысла в его присутствии там не было. Когда Се Лянь будет вычитывать свою роль, там он не собирался отходить от него, чтобы не оставлять в одиночестве. Мэй Няньцин откровенно плох в общении с людьми, но Се Лянь не обращает внимание на такого сорта ругань никакого внимания и видит в первую очередь человека. А человеком режиссер был хорошим. Много людей может его слегка напрягать, но это работа, и такие читки-знакомство были уже далеко не один раз. Хуа Чэн с трудом подавил улыбку. Может, его просто не хотят отпускать? У Мин увидел Му Цина, тот, кажется, снова что-то не поделил с Фэн Синем. - Хорошо. Я приду. Познакомлюсь со всеми актерами, - глаза Хуа Чэна опасно сузились. Конечно, такой как он, внимательный к мелочам знал весь кадровый состав, и знал, что некоторые актеры принадлежат корпорации Небесное царство. Но это не значило, что их надо вычеркнуть. Наоборот, это очень хорошо, что они были. Любые пешки Небесного царства, что попадали в его когтистые лапы были обречены стать двойными. Многие из них даже об этом не подозревали. - Спасибо, - улыбнулся ему Се Лянь. – Спасибо. Значит, он угадал. Се Лянь хочет, чтобы он посмотрел на всех своими глазами. Что ж, так он и поступит. ** Му Цин слабо улыбнулся. Ему очень нравилось, как играл и как смотрелся Се Лянь. Он немного завидовал, ему тоже хотелось сыграть. Но их ждет дорама, где в принципе его желание и без этой рекламы осуществится. Сложный сюжет о героях и их трех жизнях. В том числе в современном мире. Му Цин сжал руки вместе. Неужели Се Ляню придется срезать свои прекрасные волосы? Он единственный среди них у кого волосы были настоящими. У Му Цина тоже были свои, но едва ли до лопаток. Ему все равно чаще всего приходилось добирать длину накладными волосами. Для эпизодов в современном мире, он не видел проблемы в том, чтобы подстричься, но Се Лянь! Ему казалось это форменным кощунством. Как Хуа Чэн это допустил вообще? Его тронули за руку, обхватывая запястье, другой рукой приобнимая за талию. - Прости, - извинился Фэн Синь. Он опять отговаривал его участвовать в этом семинаре. Не зная ничего, и не понимая, просто проявляя заботу. Но Му Цина это скорее бесило, чем радовало. За него переживали, и это переживание только ранило его душу. Не надо за него переживать! Он просто должен это сделать! Он обязан, это его долг! Только и всего. Как люди уходят на войну, те, кто остаются, должны сдержать слезы и улыбнуться на прощание, чтобы воин ушел с легким сердцем, уверенный, что дома все будет хорошо. Чтобы сражаться не оглядываясь, не думать о тех, кого оставил. Но Фэн Синь, конечно, ничего не понимал, а объяснить ему он не мог, и не желал. Как такое можно объяснить? Фэн Синь тут же расторгнет договор, и испортит все, что удалось сделать. Му Цин слегка дрожал, убеждая себя, что все будет хорошо. Его обняли уже двумя руками. - Я тебя обязательно встречу вечером. Ладно? Му Цин нашел в себе силы спокойно кивнуть. - Отлипни уже, а то люди начнут коситься. Му Цин смотрел на Се Ляня. Один раз он уже предал его. Сможет ли он искупить это предательство? Хватит ли у него сил в этот раз? В прошлый раз его силенок хватило только на крышу над головой и убогую школу. На что хватит в этот раз? Му Цин с силой провел ногтями по кисти руки, раздирая кожу. В этот раз он пойдет до конца. Но, как и в прошлый раз, Фэн Синя он в это посвящать не будет. Им не зачем обоим валяться в грязи, его одного будет достаточно. Он случайно встретился взглядом с Хуа Чэном и поспешно убрал раненую руку за спину, а сам отвел взгляд, делая вид, что слушает Фэн Синя, который говорил о чем-то с персоналом. Он и так слишком виноват, и не будет пытаться вызвать жалость. Она ему не нужна. У Мин тем временем коснулся одной из сережек в ухе. - А-Сюань. Семинар. - Мои люди будут там, не волнуйся. - Каждый день. - Так точно, А-Чэн, выдохни. Но успокоиться было не так-то просто. Хуа Чэн понимал, что Цзюнь У уже что-то задумал, и оттого как быстро они поймут, что именно, зависела самая дорогая для У Мина жизнь. - Гэ-гэ… - прошептал он одними губами, но уже натянул на лицо условную маску, и повернулся к помощникам, приказывая в соседнем зале организовать стол. ** Мэй Няньцин любил веера. У него была целая коллекция, каждый из них был по-своему уникален или чем-то дорог. Например, тот самый веер, которым он обмахивался, снимая свою первую работу. Он не был чем-то примечательным, наоборот, самым дешевым, но все равно не менее дорогим. Сейчас Мэй Няньцин, который принципиально терпеть не мог даже никаких намеков на взятки, буквально потерялся. Хуа Чэнджу презентовал ему уникальный веер такой восхитительной красоты и тонкой работы, что Мэй Няньцин чувствовал, что все его принципы рассыпаются в прах. Мало, кто знал о его коллекции, мало кто знал, насколько он дорожил этими веерами, потому что для работы он брал один и тот же, совершенно обычный. Мэй Няньцин не мог понять, каким он сейчас себя чувствует, польщенным или униженным. Мэй Няньцин знал, что такие как Хуа Чэнджу всех подминают под себя. Без веера или нет, его сломают и заставят сделать так, как угодно лаобану. Он должен был отказаться от подарка, чтобы показать твердость своего духа, и что он будет делать так, как сам собирался. - А вот здесь автограф вашего любимого шахматиста, - добил его Хуа Чэн. – Только сегодня утром попросил поставить. Он специально приезжал ко мне на студию. - Ван Хао*… - прошептал Мэй Няньцин, проводя чуть дрожащими пальцами по знакомым завитушкам. Он не раз был на его выступлениях, и не раз получал автограф, но как любому фанату, ему было мало. Сам он тоже любил и умел играть, и даже, наверное, мог потягаться с кем-то из рейтинга, но уж точно не с Ван Хао. Это была недостижимая вышина. Мэй Няньцин понимал, что надо что-то сказать, потому что актеры уже расселись за огромным столом со сценариями в руках, и сейчас смотрели на него. - Премного благодарен, - выдохнул Мэй Няньцин, вдруг поняв, что это в любом случае была ловушка. У всех на виду он не мог бросить веер в лицо Хуа Чэну, и заявить, что он будет снимать так, как хочется ему. На самом деле, он сам вырыл эту ловушку. Даже так, она была предопределена с того момента, как он понял, что главным героем может быть только Се Лянь. Если бы он изначально знал, что Хуа Чэн его спонсор, все равно бы ничего не поменялось. А значит, ему не надо расставаться с этим веером! Мэй Няньцин невольно усмехнулся, понимая, насколько он смешон в своих суждениях. Но Хуа Чэн улыбался, все еще глядя на веер. - Ван Хао спросил меня, не разрешите ли вы побывать на его съемках. Он был сильно смущен, и, мне кажется, ваш отказ обидит его. Как вы думаете, нельзя поступиться принципами, и пустить чужого человека на площадку посмотреть? Мэй Няньцин смотрел на Хуа Чэна будто только что увидел. Мысли вернулись к той сцене, где он обнимал Се Ляня. Мэй Няньцин вдруг понял, что его не собирались ломать и подминать, хотя несомненно он имеет на все свое мнение. Хуа Чэн умеет играть тысячи ролей, но… Ему казалось, он увидел и его истинную натуру. - Я буду рад видеть мастера, раз ему так интересна моя работа… Хуа Чэн кивнул, все так же улыбаясь, но не глядя на него. Его пальцы все еще невесомо касались раскрытого веера. - Он будет очень рад. В последнее время ему тяжело. Ваш проект поможет поднять ему настроение. Вот Хуа Чэн поднял голову, и Мэй Няньцин замер. Хитрость, обман, сладкие и коварные речи, очаровательный голос, сила и власть – нет. Все это поверхностное суждение. Люди идут за ним не поэтому. Актеры не обращали на них внимания, и сейчас Мэй Няньцин, обескураженный открывшейся истиной, с трудом отвлекся на них. Се Лянь, Му Цин и их менеджер расставляли какой-то легкий перекус, что-то оживленно со всеми обсуждая. - Спасибо, - сказал Хуа Чэн. Мэй Няньцин кивнул, склонив голову. Он проиграл. Он привык видеть, понимать. И сейчас он видел, что Хуа Чэн не только такой, какой о нем говорят, он тот, кто умеет заботиться о своих людях. Он не выставляет эту заботу на показ. Чаще всего ее не так-то просто уловить, но его люди чувствуют ее, и идут за ним не из-за страха. А по своей доброй воле, обожая его, уважая или боготворя. Мэй Няньцин с уважением принял веер, аккуратно сложил его и уложил обратно в коробочку из сандалового дерева, очень дорогую на вид. Этот подарок не ради Се Ляня. Не ради дорамы. Ради Ван Хао, который проиграл две игры подряд. Хуа Чэн уселся в уголок, на предложенное ему кресло, закинув ногу на ногу, он достал свой планшет, коснулся, будто бы в задумчивости, уха. Мэй Няньцин наконец отвлекся от него, и вернулся к актерам. Те благополучно перезнакомились за это время. Мэй Няньцин окинул взглядом стол. Все что было на столе принадлежало компаниям Призрачного города. Но упираться смысла не было. Актеры немного нервничали из-за Хуа Чэна, но Мэй Няньцин умел забирать все внимание на себя. Так что вскоре все расслабились и стали сами собой. Мэй Няньцин с удовольствием слушал первую читку. Нет, она не могла быть идеальной. Не все были еще идеально знакомы с оригиналом, не все еще прочувствовали персонажа. Собственно, никто этого и не ожидал. Но режиссер не мог не акцентировать свое внимание на Се Ляне и Му Цине. Это было что-то с чем-то. Как только Му Цин резко решал, что его герой все-таки другой, и строил игру иначе, Се Лянь тут же менял своего персонажа. Иногда этот разворот был на сто восемьдесят градусов. Он поддерживал игру “второй скрипки” совершенно непринужденно, не напрягаясь, не расстраиваясь, принимая такие повороты, как должное. Он мог быть каким угодно. Мэй Няньцин был в восторге. Это был прирожденный актер от бога. Просто божественно. Режиссер невольно бросил взгляд на Хуа Чэна, тот тоже следил за этими двумя, но, кажется, был совсем недоволен. Потом в его глазах мелькнуло мрачное выражение. Оставив свой планшет, он вышел из переговорной, тихо закрыв дверь. Мэй Няньцин подавил беспокойство. Что ему не понравилось? Взгляд режиссера задержался на руке Му Цина заклеенной пластырем. Где он так поранился? Тут оставалось надеяться, что до съемок заживет, либо придется сниматься в перчатках. Му Цин видел, как Хуа Чэн вышел, и споткнулся в реплике, но Се Лянь взял его за руку, сжимая пальцы. И тот снова вернулся к сценарию. Хуа Чэнджу уселся в коридоре на лавке, и смотрел куда-то в потолок, пока его лба не коснулась холодная банка. - А-Сюань. Тот уселся рядом. - Помнишь, что ты мне сказал? – холодно сказал он. - Помню. - Отпусти обиды. Просто живи. Ну как, реально? Хуа Чэн сжал ледяную банку. - Рано или поздно, это случится, - сказал Хэ Сюань. – Ты это представил? Хуа Чэн склонил голову. Как и у Фэн Синя, его фантазия была богата, только она никогда не рождалась на пустом месте. - Нравится? – это был очень жестокий вопрос. – Нравится? Боль, пустые глаза? Желание смерти? Он же это заслужил, верно? Хэ Сюань говорил негромко, очень похожий на змея искусителя. - А ты? – вдруг перевел стрелки Хуа Чэн. – Что будет с тобой? - А я уйду следом. И ты это прекрасно знаешь. Мы умрем с ней вместе. Хуа Чэн закрыл глаза, ударившись затылком о стену. Он знал, что Хэ Сюань уже ушел. Он сидел и думал. О своих обидах, о обидах друга. Такие разные обиды, и такие одинаковые. Перед глазами снова мелькнуло лицо Му Цина. Сколько раз он представлял, как отомстит ему. Жестоко отомстит. Он не мог позволить, чтобы это сделал кто-то другой. Это только его обида, его детская месть. И оттого, что она детская, она не станет легкой и символической! Му Цин хотел лишить его всего, лишить жизни! И не важно, что взрослый это воспринимал иначе, как всякую ерунду. Для него тогдашнего, это был вопрос жизни и смерти. Но кто вообще способен понять семилетнего беспризорника? Кроме гэ-гэ. Хуа Чэн вернулся в зал. Они дочитывали первую часть. Се Лянь сжимал руку Му Цина, но Хуа Чэн просто бесшумно опустился в кресло, чтобы не отвлекать. Му Цин все равно попытался убрать руку, но Се Лянь сильнее схватил его пальцы. Хуа Чэн невольно выдохнул, чувствуя, что-то для себя непривычное. Его гэ-гэ так заботится о друге. Ну как это можно игнорировать и просто ревновать? Это же так глупо. Хуа Чэн, однако, понимал, что дело не в банальной ревности. С трудом, но он способен ее отпустить. Больно, неприятно, но ради гэ-гэ он способен постараться. Сейчас его мучили собственные давние страхи. Хуа Чэн тяжело вздохнул, закрывая пустую глазницу рукой, снова чувствуя фантомные боли, пульсацию пустой глазницы. Он вырвал его сам. Своими собственными пальцами. Надеясь, что больше никогда гэ-гэ не окажется в опасности. Ради этого, он, казалось, готов пожертвовать чем угодно, кем угодно… Но видя, как Се Лянь сжимает пальцы Му Цина, вспоминая, как в ту пятницу он закрывал его уши в темном коридоре, как они кормили карпов, да всего и не перечислить, хотя Хуа Чэн помнил, потому что каждое это движение оставило отметку в душе. Видя все это, разве он мог пожертвовать другом его гэ-гэ? И все же, он ведь не стал иначе относиться к Му Цину. Хуа Чэн не мог понять, что именно меняется. Что в нем поменялось? Хуа Чэн смотрел на Му Цина, бесшумно выбивая пальцами такт по подлокотнику. Когда их взгляды встретились, Му Цин ощутимо вздрогнул, но даже не сбился, продолжая строчку. Хуа Чэн мрачно глядел на него. Это глупое упрямство… Это упрямство на самом деле проблема. Он не скажет Фэн Синю, он не скажет никому и тогда… его будет некому спасать. Вторую главу они читали долго. В итоге Хуа Чэн велел подготовить очередной перекус, который внесли сразу, как закончилась читка. - Ну как? Что думаешь? – Се Лянь взял в руки протянутый ему сэндвич. - Ты отлично справишься, - Хуа Чэн погладил его по голове, купаясь в теплом и нежном взгляде. Тяжелые мысли медленно отпустили его. – Поешь пока. - Фэн Синь, - поймал он за плечо менеджера, вручая ему маленький пакетик из аптеки. – Ну думай уже головой. - Там просто царапина. Хуа Чэн прищурился. - Твоя “просто царапина” до сих пор кровит. А ему скоро играть. Хочешь, чтобы он все три года играл в перчатках? - Три года. - Я утрирую, - Хуа Чэн усмехнулся. – Но может и три. Фэн Синь взял протянутый пакет. Хуа Чэн хотел, чтобы Фэн Синь передал еще и его слова, но он был скептического мнения об умении Фэн Синя говорить. Это будет сломанный телефон вселенского масштаба, особенно учитывая умение Му Цина смотреть в глубь, он находил такой смысл в чужих словах, которые люди типа Фэн Синя даже придумать не могли. Но у этого были иные плюсы. Хуа Чэн чувствовал сожаление. Му Цин мог бы очень эффективно работать на него и быть отличным шпионом. Но они не друзья. И все же, было то, что он должен ему сказать. Поймать Му Цина одного оказалось легко. Пока режиссер взял оборот Фэн Синя, Му Цин как раз отправился в туалет, и выйдя из него, тут же натолкнулся на Хуа Чэн. Они смотрели друг на друга. - Ты не имеешь права платить по его счетам, - сказал ему Хуа Чэн. – Это моя привилегия. Не твоя. Му Цин стойко выдержал его взгляд. - Я его друг. И имею такое же право, - Му Цин был тверд. - Ты боишься. - Боюсь. Боюсь! Я же тоже человек. Я знаю, насколько мне будет больно, если я ошибусь. Ну и что? Тогда я был ребенком, и смог придумать только какую-то глупость. В итоге бросил его. Если бы я остался… Му Цин поднял на него глаза. - Ты бы не… - Никто не знает, что бы было, - отрезал Хуа Чэн. – Ты слишком много мнишь о себе. Десять лет назад ни у тебя, ни у меня не было сил противостоять Небесному царству. Тем более их не было двадцать лет назад. Если бы не поступил так, как поступил, возможно, мы не смогли бы выжить. Хуа Чэн не стал говорить этого вслух, потому что все это вероятности. Может, не выжили, может, все вместе справились бы иначе. Машины времени все равно не существует. - Я… Хуа Чэн глянул на него, и Му Цин замолк. - Не переходи грань. Слышишь? Се Ляню не нужны такие жертвы. Будет опасно – уходи. Ты меня понял? Не загоняй себя в ловушку, из которой не сбежать. - Я… Хуа Чэн сделал над собой усилие. Он не мог позволить гэ-гэ переживать и плакать из-за друга! Они слишком близкие друзья. - Не можешь позвать Фэн Синя на помощь… Позови меня. Му Цин оторопел. Хуа Чэну очень не нравились его слова. От них веяло дружбой и прощением, которых на самом деле не было. - Не обольщайся. - Я понимаю. Это ради Се Ляня. Чтобы он не грустил и не переживал. Я все еще… - Му Цин не мог сказать этого перед Хуа Чэном, поэтому тот сказал сам: - Ты все еще его друг. Но не надейся, что я прощу тебя. Му Цин поднял на него глаза. - Я и не надеюсь. Хуа Чэн тоже посмотрел на него, чувствуя, как сердце сжимается. Его обида действительно стоит того? Стоит этой боли, что он видит в его глазах? Хуа Чэн понимал, что уже не уверен. Он не Хэ Сюань. У него совсем другая история. Его любовь, его гэ-гэ, рядом с ним. И больше он его не оставит одного. - Я знаю, ты никогда не простишь меня. И я тебя понимаю. Я не прошу меня прощать… Но есть то, что я обязан сделать ради Се Ляня, и я это сделаю. Му Цин выглядел очень решительно. Хуа Чэн сложил руки на груди, нахмурившись. В этот момент их окликнул Се Лянь, и Му Цин развернувшись, быстрым шагом отправился обратно в переговорную. Се Лянь, когда Хуа Чэн дошел до него, потянул его за руку, спрашивая шепотом: - Что вы там делали? - Разговаривали. - О чем? - О деньгах. Се Лянь удивился, но потом увидел лукавую улыбку Хуа Чэну, поэтому дернул его за руку еще раз. - А если серьезно? - А если серьезно… - Хуа Чэн не мог не улыбнуться, глядя на своего гэ-гэ, не мог не сказать правду. – Серьезно… У тебя очень хороший друг. - Даже два. Хуа Чэн, конечно, кивнул. Но именно в этот момент, он считал, что Му Цин куда лучше. Но разве можно сравнить, кто из друзей пожертвовал большим? Разве это нормально? И все же упрямство и твердость духа не могли не зацепить Хуа Чэна. Когда Се Лянь вернулся в переговорную, Хуа Чэн какое-то время смотрел на свою руку, вспоминая прошлое, а потом решил вернуться к себе. Когда он шел по коридору, его лицо было привычным для всех лицом Хозяина Призрачного города. То, что он понял для себя, он решил пока оставить глубоко в сердце, и не делать поспешных выводов. Но невольно, его мысли ушли от Му Цина к Хэ Сюаню. Нет, определенно, он не имел право смириться с его решением. Он был обязан найти выход. Он не мог смотреть, как его единственный друг простится с этим миром по своей воле. И как утащит любимого человека за собой.