Маскарад

** Мэй Няньцин уже вышел на улицу, вместе со своими двумя бессменными помощниками. Сегодня у них всех была напряженная программа. У двоих актеров были свои личные читки, в том числе у Се Ляня. Мэй Няньцин хотел посмотреть, на что он способен без Фэн Синя, поэтому собирался того отправить с чем-нибудь помочь. Начало рабочего дня начнется с рабочей планерки и раздачи каждому участнику, в том числе других актерам, указаний. Большинство актеров второго плана тоже будут разбираться со своими персонажами, но некоторые начнут снимать пробные сцены, не ради самого сюжета, а ради откатки технических моментов, то есть помощи персоналу. Кому-то из актеров придется помогать костюмерам, это тоже обычная практика первых дней. Вообще первые дни были самые напряженные и суетные. Даже звезды первой величины обычно были вовлечены во все это, но Мэй Няньцин был искренне не уверен, что может относиться к Се Ляню как ко всем, и просить его сделать что-то вне игры, как обычно принято. Во-первых, Мэй Няньцин был уверен, что, если он не сообщит об этом Хуа Чэну, его ожидает головомойка, а если сообщит, то тот определенно не согласится. Мэй Няньцин считал, что он вряд ли ошибается в своих ощущениях, Хуа Чэн хочет посадить Се Ляня на трон и сдувать пылинки. А может и поклоняться, чем черт не шутит. Мэй Няньцин понимал, что Хозяин Призрачного города совсем не простой, и уж точно не ординарный человек. Это далеко не святой и правильный человек, его поступки, его желания, все это было другого масштаба. Его действия было не оценить и не понять до конца, он сам будто бы был из другого мира. И надеяться, что он все поймет, только потому что он всегда готов помочь своим подчиненным и тем, кого он продвигает… Наивно. Актеры постепенно приезжали и приходили, персонал уже весь собрался. Мэй Няньцин здоровался со всеми, говорил, куда идти. Его помощники тоже все были при деле, делая отметки в бумагах, сопровождая кого-то из приехавших, чтобы по дороге до места дать дополнительные комментарии и возвращались обратно. Мэй Няньцин считал, что задать правильный рабочий, деловой и спокойный тон в начале рабочего дня его святая обязанность, учитывая его непростой характер, в стресс и нервотрепку они еще успеют погрузиться. Но вот подъехала привычно черная крутая тачка с вип-номерами. Мэй Няньцин такую уже видел, это была личная машина Хуа Чэна, скорее всего, одна из. Он явился сам? В первый же день? Или потому, что первый день? Но водитель быстро выскочил и обежал машину, чтобы открыть заднюю дверь и склониться в поклоне. Мэй Няньцин неловко улыбнулся. Что-то ему подсказывало, что Се Лянь не любитель таких реверансов. Режиссер знал, что тот не гнушался никакой работы, много занимался волонтерской работой совершенно разного рода. Даже деревья сажал, но чаще все-таки работал с детьми. Но Собиратель цветов под кровавым дождем, когда он появился? Мэй Няньцин интуитивно чувствовал, что относительно недавно, может год назад, может чуть меньше. Видел он это по работе Се Ляня. Он всегда играл реалистично, но с того момента, кажется, ему начало нравится, что он делает. Это не могло не отразиться на игре, пусть не всем это было заметно, но опытный режиссер, которым являлся Мэй Няньцин, конечно, видел. - Господин Се Лянь, прошу вас! Водитель подал ему руку ладонью вниз, по сути, предлагая просто опереться. - Инь Юй… это лишнее. - П-простите. Голос Се Ляня был совершенно привычным, простым и теплым. - Я отгоню машину и приду. Се Лянь не стал ничего говорить, лишь вздохнул, чуть сжимая губы, показывая, что ему это совсем не нужно. Вот Се Лянь поднял взгляд и увидел режиссера. Улыбнувшись ему, он радостно поздоровался. - Фэн Синь опаздывает? – спросил Мэй Няньцин. - Фэн Синь? – удивился Се Лянь. – Сегодня же моя читка, а не Му Цина. - И? – не очень понял Мэй Няньцин, но проницательный по натуре, он слегка похолодел. Се Лянь слегка замялся, посмотрел на свои руки, посмотрел в сторону. Он не знал, отвечать или нет. Мэй Няньцин внимательно за ним наблюдал. - Фэн Синь не придет. Я сказал ему не приходить. Мэй Няньцин цыкнул. Полуправда. Он остро чувствовал, что Се Лянь недоговаривает. Се Лянь понял, что его просекли и слегка улыбнулся. - Ему это не интересно. Он никогда этим не занимался, кроме организационной десятиминутки. Зачем его мучить? Поспать он может и дома, либо найти более подходящее занятие, - слишком ровно сказал Се Лянь. Мэй Няньцин кивнул. Он прекрасно понял, что Се Ляню это обидно, хоть он и пытается быть рассудительным, как положено взрослым. Хотя, кто такие взрослые? Хапнувшие слишком много опыта дети? Мэй Няньцин знал, что это спрашивать не стоит, но не выдержал: - Тогда с Му Цином? Се Лянь недоуменно поднял бровь, но ответил так же ровно, но тоже слегка иначе. Мэй Няньцина это всегда поражало в его игре, столько оттенков одного и того же чувства! Логично, что и в жизни он способен все это передать. - Да, они любят часами обсуждать персонажа, если вы про это. Но не обольщайтесь, Му Цин все равно с высокой вероятностью на сцене начнет искать персонажа заново. В этом голосе не было ни обиды, ни ревности. Было совсем другое. Мэй Няньцин едва не облизнулся. Именно такого актера он искал! Способного выражать эмоции в мелочах, не переигрывая, но показывать их ярко. Ох уж этот взгляд… Мэй Няньцин был в восторге. - Я напоминаю, что давить и ругаться на него за это не стоит. В этот раз мы играем вместе, и я хочу напомнить, что Му Цин не только мой коллега, он мой друг детства. То, что мне рассказал Фэн Синь… Было недопустимо. Мэй Няньцин закивал, но не словам. Да, он все понял правильно! В этом взгляде, в этом голосе, нет ни обиды, ни ревности, есть желание защищать дорогого друга. И этому другу позволено все, даже, казалось бы, такое несправедливое разделение времени. Мэй Няньцин, в принципе, не ожидал, что Се Лянь будет мягким человеком, как казалось по его действиям. Он всем пытался помочь, со всем соглашался и поддерживал, но при этом играл совершенно разные роли, в том числе очень жесткие и волевые. И теперь он остро видел под мягкой оболочкой стальной характер. Впрочем, Мэй Няньцин был не очень удивлен, он этого подспудно ожидал. Как Хуа Чэн относился к нему показательно. Он не просто окружал глупую красивую куколку заботой. Он его уважал, и не сковывал своей заботой. То, что могло показаться душным для других, совсем не так для Се Ляня. Мэй Няньцин, который всегда немного, но копался в биографии актеров, и анализировал их дальнейшие не только игры, но и поступки вне жизни, если они становились достоянием интернета, понимал, что Се Лянь не менее интересный, чем Хуа Чэн, но совсем другой. И то, что Хуа Чэн готов быть рядом по любой его просьбе, на самом деле говорило о многом. Сейчас его отчитывали с полной уверенностью в своих силах и возможностях. Именно своих, не Хуа Чэна. Мэй Няньцин мысленно улыбнулся. - Насчет меня можете не беспокоиться, и не выбирать выражения. Мне абсолютно все равно. Я постараюсь понять и сделать игру лучше. Любую критику я воспринимаю спокойно. Мэй Няньцин был уверен, что это так. Только, если Хуа Чэн будет на площадке, вряд ли он будет смотреть на это сквозь пальцы. Мэй Няньцин же не был уверен, что враз станет другим. Он не ставил целью никого обидеть или унизить, просто он был таким. Да, не сдержанным, да может немного кривоватым… Но измениться было уже сложно. Се Лянь снова располагающе улыбнулся. Ну прям ни дать ни взять белая ласковая булочка. Мэй Няньцин вдруг подумал, что это не маска, не игра. Это все он, просто он разный. Мэй Няньцин догадывался, зная общую информацию, что жизнь у Се Ляня была в юном возрасте своеобразной. От наследника огромной корпорации, до игры на гитаре на улице. Особой известности он в итоге не достиг, а потом вообще бросил играть, вернувшись уже актером. При этом несколько записей Мэй Няньцин нашел. У Се Ляня был восхитительный голос и уникальный слух. - Не воспринимайте мои слова так серьезно, Му Цину в итоге очень понравилось сниматься в вашей работе. Но сейчас, кажется, у него непростой период в жизни, и мне не хотелось бы, чтобы ему стало еще тяжелее. - Я постараюсь, - тяжело вздохнул режиссер. Никогда он даже не пытался сдерживать себя, но что еще он мог сказать Се Ляню? Мэй Няньцин предложил ему пойти во второй холл, осмотреться, пока он встретит еще нескольких актеров. На самом деле Се Лянь приехал слишком рано, и куковать ему среди персонала и других ранних пташек еще долго, как минимум, час. Мимо прошмыгнул Инь Юй, и Мэй Няньцин ловко схватил его за руку. - Да, лаобан. Я отвез старшего дядюшку… - Инь Юй обратил внимание на режиссера. - Посторонним не стоит идти на площадку. - Я не посторонний, - фыркнул Инь Юй, но его глаза сверкнули. – Считайте, что я здесь вместо Хуа Чэнджу. Так вам понятней? Мэй Няньцин с недовольным лицом отпустил его руку. - Хотите с Ним поговорить? - Обойдусь, - буркнул Мэй Няньцин. - Я здесь, что вы не нагружали Се Ляня всякими идиотскими просьбами. Так что все, что хотите лишнего от него, можете говорить мне. Мэй Няньцин фыркнул. Кажется, он понял выражение лица Се Ляня. Ему совсем не хотелось, чтобы Инь Юй лез в то, что Се Лянь тоже считает своей работой. Ему не нужна была его забота. Он принимал заботу только одного человека. Со всем остальным он будет справляться сам. Мэй Няньцин невольно вздохнул. Кажется, он случайно подглядел лишнего. - Я дам тебе совет. К его удивлению Инь Юй, кажется, собирался слушать. - Просто выполняй его указания. Не пытайся заботиться. Это не твоя функция. Инь Юй задумался, потом покивал и показал ему большой палец. - Лаобан был прав, сказав, что вас можно слушать! Спасибо! Мэй Няньцин какое-то время стоял замерев. Вот это да. Вот это признание от великого Хуа Чэнджу… Наконец Мэй Няньцин встретил всех, кого собирался, и неспешно поднялся на второй этаж, собираясь с мыслями. Там на входе в большой холл, он замер, слушая веселый, непринужденный смех своего персонала. Се Лянь обладал отличными организаторскими способностями, непринужденно помогая всем, и показывая, что лучше сейчас делать своими действиями. Его помощь принимали даже гордецы, к которым обычно трудно подступиться, слушали те, кто не любил быть среди толпы, но вынужден был находиться. Се Лянь, кажется, понимал всех, всех готов был слушать и услышать. И ему это нравилось, он был самим собой, и не играл какую-то роль, чтобы нравится людям. Его действия были рождены от души, а не от желания нравится другим. Конечно, приятнее, когда нет негатива, но на самом деле, ему было это не так важно. И Мэй Няньцин понимал почему. Ему важно, чтобы его любили только близкие ему люди. Все остальные приходят и уходят. Инь Юй тоже принимал активное участие, просто выполняя указания Се Ляня. При этом Се Лянь не заменял собой менеджеров, что тоже активно сновали по площадке. Он просто видел какие-то моменты, которые можно сделать иначе, которые не надо делать, или которые лучше все-таки сделать. Если его помощь не требовалась, он садился и открывал сценарий. Инь Юй в этот момент тоже прислонялся к стене, складывая руки на груди, но вообще вид у него был обеспокоенный. Се Лянь видел, что режиссер уже пришел, но ему пришло сообщение на телефон. - Ты на площадке? - Да. Фэн Синь мог бы и не спрашивать, он уже писал ему утром, что выдвигается, что с ним могло бы случиться по дороге? Се Лянь прикусил губу. Он нервничал и знал это. Ему стало легче, когда Сань Лан написал ему и прислал фотки. На вид он был уже здоров, хотя для Се Ляня, он был слегка бледноват. Но даже его подчинённые не заметили бы разницы. Се Лянь с трудом сдержал дрожь в колене, кажется, нога собиралась выстукивать ритм. Се Лянь мысленно упрекнул себя в эгоизме. Потом в слабохарактерности. Неизвестно до чего бы он додумался еще себя упрекнуть, но к нему подошел режиссер. - Через пять минут пойдем. Ты все сегодняшние сцены тщательно прочел? Се Лянь кивнул. Пока режиссер от него отвернулся, он снова глянул в телефон. Снова сообщение от Фэн Синя: - Как там У Мин? Се Лянь был уверен, что от этого вопроса неловко обоим. Се Ляню, потому что он чувствовал, что надо рассказать другу правду, но тайна не принадлежала ему. А Фэн Синь, наверное, в ужасе от самого себя, ведь он начал беспокоиться о том, кого считал отвратительным сталкером. - Уже лучше. Скорее всего, отдохнет дома еще день. - Какой он, его дом? - Красивый. Се Лянь поджал губу. Потерев переносицу, он задумался. А можно ли вообще не догадаться, что У Мин это Хуа Чэн? Для него самого это было бы ясно, как день. Фэн Синь иногда включает в себе лемура головного мозга, но в принципе, с логикой у него все хорошо. После фоток с бабочками и подписания рекламы для команд должно быть все ясно. Так почему он продолжает называть его по-старому? Может, Фэн Синь не представляет, как ему реагировать? Не хочет глубоко задумываться над этим? Пять минут, видимо, вышли, режиссер снова позвал его. Как только Се Лянь поднялся, его повело в сторону. Он не упал, конечно, но прекрасно понимал, что с ним. Он нервничал. Так сильно, что не мог скрыть дрожь в пальцах рук. Мэй Няньцин ее тоже видел, но ничего не говорил, за что Се Лянь ему был благодарен. Инь Юй хотел хвостом пойти за ним, но Се Лянь предложил ему помогать персоналу. Тому оставалось только согласиться. В читках он не понимал абсолютно ничего, и почти сразу понял, что чужая забота старшего дядюшку сильно напрягает. В переговорной Се Ляню сразу стало душно. Мэй Няньцин не удержался, чтобы не поинтересоваться, что происходит. Се Лянь с трудом сглотнул слюну и вздохнул. - Давно не был на читках один. - Ты не один, я здесь, - удивился режиссер. Потом до него дошло. - Ты же говорил, Фэн Синь никогда с тобой не читал. Се Лянь улыбнулся, не показывая зубов, и не глядя на Мэй Няньцина. Честно говоря, он так привык читать роль перед Хуа Чэном, что сейчас ему было до боли непривычно. Нет, он был уверен, что сможет прочесть как надо, прочувствовать персонажа, но рядом с У Мином его вдохновение всегда работало на максимум. К тому же… Сейчас ему казалось, что он снова одинок. Снова один во всем мире. И побороть это ощущение было настолько тяжело, что даже дышать было непросто. Се Лянь понимал, что к его эгоизму примешивается такое же острое беспокойство. Если бы только Сань Лан был здесь перед глазами! Он бы знал, что с ним все хорошо. Мэй Няньцин сразу понял, с кем же читал Се Лянь. Режиссер был невольно удивлен, но такой расклад был тоже возможен. Хотя бы потому, что Хуа Чэн, казалось, разбирался абсолютно во всем. Но сейчас, ему было непонятно, как вывести актера из ступора, потому что его методы для таких ситуаций совсем не помогали. Да и читка без всяких лаобанов это именно то, что нужно! Только если Се Лянь даже начать читать не может? Мэй Няньцин внимательно смотрел на актера, подбирая слова. Он искренне пытался это сделать, раз ему удалось получить его согласие на роль. Мэй Няньцин, как никогда остро понимал, что Хуа Чэн может все резко свернуть, если ему покажется, что Се Ляню тяжело в его обществе. Сколько прошло времени ему было даже трудно оценить. - Гэ-гэ, выпей водички… - Мэй Няньцин увидел, как Хуа Чэн открывает Се Ляню воду и протягивает. Режиссер, погруженный в свои мысли, даже не заметил, как тот вошел. – Я приехал. - Приехал… - прошептал Се Лянь. Его лицо перестало быть бледным полотном. Хуа Чэн на всякий случай потрогал ладонью его лоб. Вот У Мин легонько сжал его плечо. Мэй Няньцин, который всегда обращал внимание на мелочи, отметил насколько красивы длинные пальцы Хуа Чэнджу, и эта красная ниточка… Зачем она? Режиссер был уверен, что у Се Ляня на руке такой нет. - Мэй Няньцин хотел, чтобы ты читал с ним, а не со мной. Поэтому я просто посижу в уголке, ладно? - Хорошо, - легко согласился Се Лянь, поднимаясь. – Садись… Мэй Няньцин увидел, как актер бережно потянул, поддерживая, лаобана Призрачного города к единственному здесь удобному мягкому креслу. - Отдыхай. Можешь даже поспать. Как ты себя чувствуешь? - Не волнуйся, гэ-гэ… - Как? – с улыбкой, но чуть строго спросили у Хуа Чэнджу. - Почти хорошо, - кому-то явно нравилась забота его гэ-гэ. Мэй Няньцин спрятал глаза. Странно, он любил только работу, и работа любила его. Но теперь он думал, что любить кого-то, кто любит в ответ, тоже замечательно. Старость, что ли? Стал таким сентиментальным. Поупрекав себя, Мэй Няньцин глянул на Се Ляня, который радостный уселся перед ним. Кажется, его совсем не напрягала читка с другим человеком, ему просто надо было, чтобы Хуа Чэн был рядом. Ну что ж, в таком случае, это сильно упрощало дело. ** - Обед. Мэй Няньцин едва не поперхнулся. Ему так нравилось, что он собирался слушать Се Ляня бесконечно. Нет, он, конечно, встревал и высказывал свое мнение, и игра тут же менялась. Но эти рабочие моменты еще больше вызывали его восхищение. К тому же Хуа Чэн никак им не мешал, как и обещал, он просто внимательно и с улыбкой наблюдал за своим гэ-гэ. Кажется, ему нравилось абсолютно все. Мэй Няньцин вдруг подумал, что и прежде он просто служил источником вдохновения для актера? Мэй Няньцин конечно же он собирался продолжать, а не прерываться из-за такой ерунды, как еда. - Гэ-гэ устал и проголодался, - безапелляционно заявил Хуа Чэнджу. – Я уже всем заказал обед. Уже привезли. Идем на крышу. В вашем здании прекрасная крыша. Что правда, то правда. Зеленая крыша с лавочками и столиками пользовалась популярностью. Так как кроме них в это здании было достаточно и других фирм, они почти никогда там не обедали. С другой стороны, таких полу-офисных дней у них все равно было меньше, чем фактических съемок. Здесь они снимали только какие-то мелочи, все остальное снималось в других местах и полях. Сейчас все было иначе. Инь Юй и его люди показали свои организаторские навыки во всей красе. На крыше действительно собрался уже весь персонал, все актеры, и все уже приступили к обеду. Кажется, никто не был обделен. Царила очень приятная, довольная атмосфера. Вот Инь Юй подскочил к лаобану, что-то рассказывая почти на ухо, а потом показывая руками, потом снова спрашивая. Потом он что-то спросил у Се Ляня, который шел рядом с Хуа Чэном. Вообще Мэй Няньцин собирался их обогнать, потому что то, как Се Лянь нежно и незаметно касался пальцами ладони Сань Лана ласково проводя по ней, вызывало в нем смешанные чувства. Он не был сторонник таких отношений, но здраво считал, что его, собственно, не спрашивали. Однако, наблюдать за проявлением чужой нежности было слегка неловко. Но вот Се Лянь замахал кому-то руками, и Мэй Няньцин выдохнул. Это были Фэн Синь и Му Цин, которые должны были прийти чуть позже, но удачно попали на халявный обед. Фэн Синь слегка поморщился, когда Се Лянь усадил Хуа Чэна рядом с собой, а потом принялся слегка суетиться возле него. Мэй Няньцин слегка усмехнулся, думая, о вечном. О любви. Он не умел любить. Но сейчас, несмотря на предрассудки, ему казалось, что уметь любить кого-то кроме себя, поистине уникальный навык в этом мире. - Как ты себя чувствуешь? - Мэй Няньцин еще расслышал этот неловкий вопрос. Дружба тоже рождается не за один день. Иногда рождается непросто. Но это тоже прекрасное ощущение. Мэй Няньцин был уверен, что, как минимум, один друг у него есть. Он как раз неловко приподнял руку, и они встретились глазами. - Я думал, ты придешь на нормальные съемки, Ван-цишоу,* - удивился Мэй Няньцин, подходя. - Хуа Чэнджу сказал, что я могу приходить, когда угодно, - встревожился Ван Хао. - Конечно. Обычно друзьями становятся в детстве, или в школе. Став взрослыми, максимум, на что можно рассчитывать, это приятельские отношения. Потому что эмоции взрослых уже ограничены восприятием их мира, опытом, иногда не слишком приятным. И открываться другим они уже не видят смысла, а некоторые и вовсе уже разучиваются дружить, считая, что дружбы не существует. Их дружба началась, вероятно, немного глупо. Каждый был фанатом другого. Каждый пытался отразить свое почтение в своей работе. Например, Ван Хао не раз посвящал победу таинственному режиссеру, в котором Мэй Няньцин без труда узнавал себя. Мэй Няньцин, конечно, имел возможность поступать более элегантно, изящно, и не так очевидно, чтобы понятно было только Ван Хао. Так, постепенно они стали друзьями, а в итоге именно Хуа Чэнджу позволил им отбросить условности и быть теми самыми обычными друзьями, которыми у них никак не получалось быть. Просто вместе изредка обедать или ужинать, например. Общаться на самые банальные темы. Мэй Няньцину это было странно понимать, но он легко принял это. - Как там мой учитель? – чуть взволнованно спросил Ван Хао. В первый момент Мэй Няньцин подумал про лаобана, но быстро вспомнил, что Се Лянь работал учителем при церковном приюте, да и отец Ван Хао настоятель и тоже его первый учитель. - Он отлично справится, не волнуйся, - Мэй Няньцин впервые не знал, можно ли уже переходить на “ты”, или они так до гроба теперь и будут выкать? Мэй Няньцин, конечно, почти на пятнадцать лет старше, но, в конце концов, перед ним не только друг, а изначально очень уважаемый им шахматист. Поэтому каждый раз, когда он говорил по-простому, сердце напоминало ему, что, возможно, он не прав. Успокоением было то, что Ван Хао не удивлялся такой речи. Ван Хао улыбнулся, кажется, несмотря на волнение, он не сомневался в Се Ляне, поэтому решился на другое: - Лаобан… он… Ван Хао не был уверен, что должен делиться этой информацией. - Если Мэй-даоянь* закончит сегодня читку Се Ляня пораньше, это будет хорошо. Мэй Няньцин посмотрел на лицо Ван Хао и понимающе кивнул. Очевидно, что Хуа Чэнджу выглядит не так как всегда, возможно, он еще болеет. Этим обусловлена особая забота Се Ляня. И если он надолго оставит одного работать, придется остаться и второму. Се Лянь будет волноваться и толку от этой читки будет уже немного. - Еще несколько сцен и все, не переживай. - Спасибо, Мэй-даоянь, - улыбнулся Ван Хао. И разговор потек в привычное русло. Ван Хао хотелось знать абсолютно все о кинопроизводстве. Такое внимание не могло не располагать. ** Фэн Синь в принципе никогда не был внимателен к мелочам, но сейчас, пока Се Лянь прыгал вокруг Хуа Чэна, что не могло не раздражать: - “Тоже мне нашел слугу!”, - придирчиво вгляделся в лицо лаобана Призрачного города. Конечно же, Хуа Чэн никогда бы не показал, что устал или болен. Так что Фэн Синю пришлось потрудиться, чтобы убедиться в этом. Му Цин наступил ему на ногу. - Отстань уже от него, что уставился, неужели не видно, как он устал? Фэн Синь надулся. Его проницательный бойфренд видел это сходу! Было немного завидно, но на душе стало тяжело. Раз Хуа Чэн не прикидывался, чтобы заманить к себе Се Ляня, он должен спросить. Он хочет спросить, но как же это странно! Как неловко! Стоит ли давать своим чувствам волю? Как же будет больно потом. Конечно, совсем не так больно, как Се Ляню, но кто бы что ни говорил, когда рушится дружба с тем, с кем искренне хотелось дружить, больно едва ли чуть меньше, чем когда рушится любовь. - Как ты себя чувствуешь? – выпалил Фэн Синь, потому что эти слова рвались из груди, мешали думать и дышать. Он действительно волновался. Ведь на его памяти еще не было такого, чтобы У Мин болел! Значит это было что-то из ряда вон. Хуа Чэн сначала не понял, что спрашивают у него. Фэн Синь поймал его удивленный взгляд. Правда неловко было обоим, просто по лаобану это было не особо видно. Но Се Лянь и Му Цин видели, по ним понял и Фэн Синь. - Благодаря гэ-гэ почти вернулся в норму, - Хуа Чэн сжал ладонь Се Ляня, усаживая потянув, чтобы он перестал суетиться над ним. - Перестань, - прошептал он Се Ляню на ухо, - а то твой впечатлительный друг подумает, что я при смерти. Се Лянь вспыхнул и рассмеялся одновременно. - Больше двух говорят вслух, - пробурчал Фэн Синь детскую присказку, но потом улыбнулся. – Хорошо, что все хорошо. Главное, не ешь, что он готовит, и останешься жив. Фэн Синю достался один высокомерно-презрительный взгляд яркого синего глаза, и Му Цин толкнул коленку Фэн Синя своей коленкой. - А? Фэн Синь не особо понял, что он что-то не то сказал, просто заметил, что Хуа Чэнджу ласково обнял гэ-гэ за плечо, и этот его взгляд, хотя сам Се Лянь смотрел на свои руки, в которых держал стакан сока. - Ты какой пьешь? Надеюсь, не мультифрукт… - Фэн Синь уже собирался искать коробку от сока, чтобы проверить, но Хуа Чэн опередил его. - Всю еду заказывал я. Все личное изъято. Ясно? – с насмешкой сказал лаобан. Фэн Синь кивнул, даже не заметив смены тона и только сказал: - Молодец, продуманный. - Ну уж больше, чем ты. - Сань Лан! – попросил Се Лянь, взяв того за руку. Тот послушно замолк. Му Цин прошептал на ухо Фэн Синю. - Что ты со своей готовкой пристал? Забыл, что Сань Лан ее котелками может есть и не травиться? Фэн Синь почувствовал легкий румянец на щеках. И правда! Как он мог забыть! Пока их с Му Цином вырвало с первой ложки, Хуа Чэн, который в то время прятался за именем Сань Лана уговорил весь котелок. Потом Фэн Синь вспыхнул. До него только дошло, что он был груб. - Се Лянь… извини, - искренне сказал он. Эта шутка уже так набила оскомину всем, что ему казалось, что никто не обращает на нее внимание, в том числе Се Лянь. Но, видимо, последнее время все поменялось. Наверняка из-за Хуа Чэна, наверняка потому, что тот при любой возможности ест то, что готовит Се Лянь и рассказывает, как это вкусно. Фэн Синь искреннее не представлял, как такое можно есть. Но сейчас они вполне мило беседовали о всяких мелочах, за вкусными коробочками с едой. Фэн Синю было интересно, где так хорошо готовят. Как и он ожидал, место принадлежало Призрачному городу, только менеджер был уверен, что этот ресторан не будет готовить обеды для кинокомпании. Это было вип-место и открывалось оно только к ужину, не раньше семи вечера, и лишь иногда по супер-просьбе к шести. Фэн Синь улыбнулся одной стороной губ. Конечно же, Хуа Чэнджу не отказывают. В этот момент Фэн Синь глянул на этих двоих. Се Лянь прижался плечом к У Мину что-то совсем тихо ему сказав. Тот отвечал так же тихо, вытирая пальцем соус с губ… Фэн Синь искренне отказывался верить, что эти чувства игра. Пока Хуа Чэн повел Се Ляня к Ван Хао и стоящему рядом режиссеру, Фэн Синь тяжело выдохнул. - Один ест, что угодно, хоть с помойки. И второй такой же. Как будто на одной помойке выросли, - кисло улыбнулся Фэн Синь, не в силах промолчать, но говорил тихо, чтобы не слышал даже Му Цин. В конце концов, за грубой на вид фразой, он вкладывал не презрение, а беспокойство. Он не видел, как Му Цин вздрогнул от этих слов. - Хоть Хуа Чэнджу умеет готовить… - продолжил Фэн Синь, на поверхности думая о здоровье пищеварительной системы, а в глубине о том же, о чем и раньше, и не замечая проницательного взгляда Му Цина. Тот, поняв, что друг все так же прям и твердолоб расслабился. Потом рука Фэн Синя скользнула по его бедру с внутренней стороны. - Я думаю, мы сегодня не сильно устанем. Твоего дурацкого семинара тоже нет. Му Цин вспыхнул, когда Фэн Синь прошептал ему на ухо: - Хочу вечером пососать тебе, что скажешь? Му Цин закрыл лицо руками. - Что иначе было сказать нельзя? Фэн Синь с нежной улыбкой наблюдал за мучениями Му Цина. Ему уже нельзя вещи своими именами называть? Он снова склонился к его уху: - Хочу взять его в рот, можно? Му Цин со страданием уставился на него. - Ты издеваешься? – горько сказал он. – Нам же еще работать! Фэн Синь облизнулся. Он, конечно, не забыл, как легко Му Цин возбуждается даже от слегка пошлых фраз, сказанных им. - Мы приехали раньше положенного… - И? – подозрительно осведомился Му Цин. - Пойдем на парковку. Му Цин поднял на него глаза, и так догадываясь. - Полижу тебя хорошенько. На заднем сиденье. - Точно издеваешься, - прошипел он, но потом плотно сомкнул губы, пальцы Фэн Синь скользнули по бедру выше. - Пойдем тогда. Я помогу тебе дойти, не суетись, а то заметят. Хорошо, что сегодня было прохладно, и он мог надеть на Му Цина свой плащ. На самом деле, если бы у него не было сегодня свободной одежды, он не стал бы доводить до крайности. ** Их машина стояла на подземной парковке в том углу, куда обычно редко кто ставит машину из соображений ее безопасности. И угол темный, и камера наблюдения угол почти не захватывает, то есть то, что было идеально для замысла Фэн Синя. Но в любом случае задние стекла были полностью затонированы. Фэн Синь был не против пикантности в их жизни, но перебарщивать с ней не собирался, хотя бы потому что Му Цин, как положено девственнику, остро реагировал на любые мелочи. Сам Фэн Синь девственником не был, но про ту давнюю историю вспоминать совсем не хотел. К счастью, сейчас его семья уже никак не могла повлиять на его решения. К тому же, после той истории он окончательно решил, что со своей семьей ему больше не по пути. Это был второй раз, когда у него не получилось защитить дорогого сердцу человека. Но хотя бы в этом случае, как Фэн Синь надеялся, у девушки было все хорошо и без него. Теперь он остро понимал, что то, что было раньше, было лишь влюбленностью. А сейчас все совсем иначе. Быть может, если бы не то, что случилось с семьей Се Ляня и с ними двумя, быть может, он и Му Цин… Но Фэн Синь запретил себе вдаваться в размышления, а запихнул Му Цина на задние сиденья минивэна. Что и говорить, здесь было куда больше места, чем в обычной легковушке. Му Цин обиженно сдернул с себя плащ, и его тут же придавили к креслам жарко целуя, просунув руку под затылок, а другой раскрывая ремень и стаскивая с Му Цина штаны. - То… то… же… - Фэн Синь не давал ему сказать, продолжая целовать. Тяжело говорить, когда твой язык взяли во влажную оккупацию. – Сни… май… Фэн Синь слегка сжалился над ним, чтобы посмотреть, как Му Цин возбудился от его рук. - Всего несколько прикосновений… - не скрыл своего удовольствия Фэн Синь. Ему очень нравилось, как быстро и крепко возбуждался от него возлюбленный. Му Цин сердито уставился на него. - Можно подумать тебе меньше надо! Но Фэн Синь лишь усмехнулся, облизнувшись, и спустился вниз. Его губы накрыли чуть подрагивающую от возбуждения плоть, нежно, но почти сразу глубоко вбирая. - Перестань! Ты всегда нечестно… Нечестно… - Му Цин громко застонал, судорожно закрыв рот рукой. Фэн Синь очень хорошо чувствовал его, прекрасно играл с ритмом. Воистину нечестно уметь делать так хорошо, не имев до этого опыта ни с кем. Но Му Цин совсем не это имел ввиду. Ему тоже хотелось сделать подобное в ответ, но Фэн Синь предпочитал уклоняться, говоря, что справится сам. Фэн Синь не останавливался, заставляя Му Цина дрожать от возбуждения и неловко сжимать его сильные плечи. Глубокие движения заставляли раскрывать бедра и подаваться навстречу. Это смущало. Ему слишком нравилось, и он не был сам уверен, почему должен это скрывать. Вот ему потерли ягодицы ладонью, приятно согревая, а потом глянули на него. Му Цин не мог не залиться краской. Фэн Синь уж точно не скрывал, что ему нравится это делать! Его взгляд остро говорил об этом, говорил о собственном возбуждении. Му Цин почувствовал, как палец Фэн Синя скользнул ему же в рот, скользя по члену, а потом он увел его вниз, массируя и чуть смачивая колечко мышц, но не проникая. Му Цин с трудом расслабился, хотя не был согласен продолжать в машине, но был готов это позволить. Длинный палец Фэн Синя плотно вошел в него, и Му Цин невольно поджал бедра, крепко сжав его. Нет! Он тут же понял, что переоценил себя. Он легко представил не один палец, а три или четыре, сколько надо вставить в него, прежде чем получится запихнуть член? Нет! Определенно такое нельзя делать в машине! Нужна смазка! Му Цин судорожно сглотнул, но они снова встретились взглядом. Му Цин, который был сильно напряжен, от этого взгляда невольно расслабился. В нем не было никакой насмешки или иронии. Му Цин не мог бы объяснить словами, но он с трудом расслабился, слегка подаваясь вперед на палец, но закрывая глаза. Его слишком смущало это разрешение, что он давал. Он не хотел видеть, как Фэн Синь отреагирует на него. Но Фэн Синь был занят, отведя палец слегка под углом, чуть расширяя колечко мышц, а кончиком пальца совершая мелкие колебательные движения, упираясь в единственную особо чувствительную точку внутри Му Цина. Найти эту точку не получилось за один момент, поэтому он не смотрел на Му Цина, чтобы не отвлекаться. Найти ее и заглотить в рот поглубже, чтобы довести любовника до края, вот о чем он думал в тот момент. И был вознагражден. Отсасывая такими движениями, как если бы член двигался внутри, а пальцем продолжая стимуляцию, он наконец услышал стоны, которые обожал. Не просто, когда нравится, но Му Цин способен сдерживаться, а когда он подводит его к краю, когда сил сжимать рот нет, когда его голос рвется из груди. Те стоны, от которых Фэн Синь сам искренне пытался не кончить. Его голос и так был волшебным для Фэн Синя, но в этих моментах… Фэн Синь сходил с ума. Конечно же, в этот момент он не мог не смотреть на него, а Му Цин, наоборот, закрывал глаза, подходя к пику, очень сладко показывая это. Фэн Синь с трудом выдохнул, чтобы не кончить самому от этого вида и стонов, от которых краснел и сам. Как же ему это нравилось! Вот он почувствовал, как Му Цин свел бедра, что-то невнятно попросив. Но Фэн Синь и без слов понимал все, прекрасно чувствуя приближение оргазма в своем рту тоже. Поэтому он резко взял глубже, пальцем усиливая стимуляцию, с наслаждением слушая и чувствуя, как Му Цин, цепляясь за него, кончает. О, Фэн Синь с удовольствием бы делал с ним это каждый день! Он обожал и эти последние моменты, удерживать его, пока тот не изольется полностью и наблюдать за ним. Фэн Синь не мог представить, как можно быть таким красивым в пике. Фэн Синь со стоном наслаждения проглотил. - Класс, - он непринужденно вытер рот. – Что ты там хотел сказать? Му Цин? С одной стороны, Фэн Синю очень нравился этот вид, он его снова возбуждал на подвиги. Кончивший, покрасневший от ласк и смущения, но… снова настороженный. Фэн Синь снял с себя трусы. - Уверен, что хочешь сосать? Му Цин вспыхнул еще сильнее. - Я думал, ты хотел… Фэн Синь взял его за бедра, развел их в стороны, и, пока Му Цин был в панике, приставил головку ко входу, толкнувшись, ни капли не входя, просто нажимая на края. - Этого? Ты аж зубы сжал. Фэн Синь ласково смотрел на него, пока тот не успокоился. - Ну что, ты мне подрочишь или пососешь? Тот снова вспыхнул, сев и собравшись слегка настучать ему кулаками, но был пойман в объятья. - У нас съемки. Ты не забыл? Как я могу сделать это сейчас? Хотя бы это ты должен понимать. А уж то, что я никогда тебе не сделаю больно, это ты вообще почему-то не хочешь понимать. Неужели я выгляжу таким жестоким? Способным сделать любимому больно? Насильно? - Н-нет… Нет. - Тогда в чем дело? Фэн Синь крепко обнял его одной рукой, другой, взяв в свою большую руку, оба их члена, возвращая боевую готовность ритмичными движениями. Му Цин цеплялся за него, пытаясь говорить, а не постанывать в такт движениям. В этих руках он возбуждался очень быстро. Не важно, слова или действия, его организм реагировал тут же. Неважно, что он только что кончил, он не только мог еще раз. Он хотел еще раз, потому что Фэн Синь снова трогал его. - Думал смогу… Хотел принять… Понял… что нет… Испугался, что ты… продолжишь… Му Цин не сразу увидел, что Фэн Синь покраснел от его слов. Конечно, ему хотелось толкнуться. Но он понимал, что без смазки это будет слишком больно. После такого не только играть, даже встречаться не захочется. В конце концов, они не животные, чтобы не дотерпеть до более подходящего места. Но ощущения оставались. Хотелось вставить. Хотя бы опробовать колечко этих мышц, ощутить натяжение, легкое погружение, самую капельку раздвинуть, услышать стоны… Но Фэн Синь не был идиотом, а еще он оставался заботливым человеком. Конечно, нет. Не так. Му Цин заслуживает первый раз так, как хочется тому. И Фэн Синь был уверен, что делать это стоит на мягкой кроватке, дома, в спокойной обстановке, чтобы ванна была в доступе. Все остальное эгоизм и пренебрежение. Фэн Синь не собирался так поступать с тем, кого любит. Он нежно провел по щеке Му Цина, смущая. - Положи свою руку. Помоги мне кончить, - попросил он на ухо. Му Цин тяжело сглотнул, но руку послушно положил, начиная движение в том же ритме. - Почему ты не даешь мне сосать? Фэн Синь удивился вопросу. Он никогда глубоко не задумывался. Почему в самом деле? Ему бы понравилось. Это была ирония. Он знал почему, но сказать это было не так-то просто, как казалось. - Не хочу заставлять. - Я же сам хочу. - Не хочу испачкать, - вдруг выдал Фэн Синь, краснея. Му Цин пораженно глянул на него, но откровения не закончились. – Боюсь, что ты посчитаешь это грязным. Боюсь, что тебе будет неприятно… Боюсь, что ты больше не захочешь… Му Цин толкнул его в плечо, и тот упал назад, стукнувшись затылком о стекло. - Может у меня не получится так хорошо, как у тебя. Но уж точно я не буду думать о том, о чем ты сказал… Однако, Фэн Синь судорожно сжался всем телом, пытаясь сдержаться, когда губы Му Цина лишь облизнули его головку. Он просил воображение угомониться, но Му Цин, ласкающий его нежным язычком и поглядывающий на него, разгонял мысли на максимум. Вот Му Цин заглотил чуть дальше. Он сделал несколько глубоких движений, заставляя Фэн Синя прокусывать губу. - Я… - он вытащил член изо рта. – Наверное не смогу в горло. Как можно было такое, так невинно и извиняющиеся сказать? - И не надо! Просто полижи и выпускай, я сейчас уже кончу. - Правда? – удивился Му Цин, скорее не поверив, и снова вобрал в рот, пытаясь, несмотря на свои слова, брать глубже, хотя глубже у него не получалось, но он активно работал языком, обрабатывая напряженный ствол, с наслаждением чувствуя пульсирующую вену. - Все, отпускай. Отпускай, у меня есть салфетки. Му Цин! А-Цин, пожалуйста! Я не шучу! Тебе не понравится! А-Цин… Фэн Синь судорожно сжал его плечи, но не смог оттолкнуть, наоборот, толкнулся в теплый рот несколько раз, достигая пика. Он прижимал его к себе, в оргазме не осознавая, что толкнул еще раз, чтобы излить все до конца. Только потом пришел в себя, и принялся причитать над Му Цином, не зная, что делать. Потом замолчал. Му Цин вытер рот рукой, но выглядел довольным. - А ты боялся. Ты такое со мной делаешь, и тебе нормально. А я что, не люблю тебя, что ли? Не думай больше такого. Фэн Синь больше и не собирался. На самом деле было то, что он не смог сказать Му Цину. Он боялся, что тот сочтет, что брать в рот унизительно. И не хотел, чтобы у него были такие мысли. В, конце концов, Му Цин на многие совершенно нормальные вещи реагировал, как на унижение. Например, когда надо было где-то помыть полы, и остальные спокойно брались за работу, тот весь зеленел. Все, что, по его мнению, колебало достигнутый им статус, он воспринимал неадекватно. Как еще он должен был воспринимать такие вещи, как сосать у другого парня? Фэн Синь не хотел, чтобы тот зеленел или переступал через себя. Поэтому и с самим сексом он не спешил тоже, готовясь, что возможно ему придется быть первым, чтобы показать, что это нормально. Фэн Синь знал, что ему тоже нужно на это время, чтобы подготовить себя морально. Чтобы в тот момент, когда они на это решатся, но Му Цин не согласится лечь под него, он смог естественным образом предложить себя. И доказать, что все это нормально. Но, Му Цин, как обычно, оказался умнее его. В приливе чувств, Фэн Синь набросился на него с объятьями и легкими, но многочисленными поцелуями. - Ты чего? – Му Цин не мог не рассмеяться, было щекотно. Он защищался как мог, но проиграл. Его снова прижали к сиденьям, нежно обнимая двумя руками. Му Цин гладил по голове задумчивого Фэн Синя. - Ну чего ты? – ласково спросил он, потершись щекой о его щеку. Фэн Синь не мог сказать. Все что он скажет, будет звучать так косно, что пропадет вся атмосфера и Му Цин определенно надумает не то, и не сможет играть. Сегодня не было сюжетных сцен, были отработки, которые помогут техникам выбрать из спорных вариантов, но Фэн Синь хотел, чтобы его актер и любовник провел этот день с удовольствием. Фэн Синь обнял его крепче. Вместо того, чтобы рассказывать, какой он дуралей, и как умненький Му Цин его вообще полюбил, он выдохнул и с силой сказал: - Просто. Просто люблю. И никогда не… - Я понял! – оборвал его смущенный Му Цин. – Понял. Поцеловав Фэн Синя коротко в губы, и заглянул в его глаза. Он не мог сказать все, что хотел. Про доверие, про любовь друг другу. В голове была целая речь. Но слова путались, настолько их много, настолько было жарко в груди. - Как ты хочешь это сделать? - Фэн Синь! - Нет, правда. Я готов ждать сколько угодно. Мне просто интересно. - Фэн Синь! - Ну ответь. Ты должен кормить хотя бы мою фантазию. - Просто в кровати! В кровати! Где я могу еще это сделать! В твоей любимой кладовке? Фэн Синь нежно усмехнулся и взял лицо Му Цина в руки, внимательно разглядывая. - У меня? У тебя? - У Се Ляня, блин, - попытался скрыть свое смущение Му Цин. Фэн Синь расхохотался. - У него может быть занято! А на другое они, боюсь, не согласятся. Пока Му Цин бурчал на него и его идиотизм, Фэн Синь продолжил мысль. - Можно взять отгул и куда-нибудь поехать. Ты давно хотел на источники. - Что за банальность. - Лов-отель? - Совсем поехал? - Ну ладно. Кладовка тоже пойдет. Поставлю туда кровать. - Фэн Синь… - со страданием прошептал Му Цин. Его лицо так и не успело побледнеть. Но им было уже пора. Фэн Синь дотянулся до салфеток. - Иди-ка сюда, тебе тоже надо закончить этот раз, хотя бы мне в руку, смотри какой напряженный. - Фэн Синь… - Му Цин уже не мог говорить одно и то же, но послушно толкнулся ему в руку. Что и говорить, пока он помогал своему любовнику, сам подошел к пику. Когда он уже излился на последних аккордах, раздался стук в стекло, поэтому Му Цин судорожно сжал руками рот, но Фэн Синь был абсолютно спокоен, совсем не сбившись с ритма, чтобы полностью освободить партнера от семени. Хотя его спокойствие не далось ему так легко! Му Цин, судорожно прижавшийся к его плечу и приглушенно стонущий в него, заставил вспомнить про дыхательные практики. - Менеджер, вы здесь? Режиссер зовет на площадку. - Да, через пять минут будем, - его голос тоже был абсолютно по деловому спокойным. Только вот Фэн Синь чертыхался на свой организм, призывая вести себя прилично. На следующий круг у них явно не было времени. - Хорошо. Вот Фэн Синь вытер ошеломленного Му Цина, и глядя в его большие глаза нежно поцеловал его. - Никто ничего не понял, я тебе обещаю. Не нервничай. Му Цин выдохнул и прижался к нему. Наверняка так и будет. Фэн Синь никогда не обманывал его. - Фэн Синь? – Му Цин уставился на него, но тот только усмехнулся, нежно поцеловав его. - Ничего не могу с собой поделать. Давай одеваться, я справлюсь, все не так критично. Му Цин с сомневающимся видом согласился, альтернатив у них все равно не оставалось. - Ну раз вечер у нас свободен, - начал Фэн Синь одеваясь, а потом усмехнулся, глядя на лицо Му Цина. - Мы что не увидимся? Давай хотя бы куда-нибудь сходим. - Именно это я и собирался предложить! – Фэн Синь ласково щелкнул его по носу. – У меня столько вариантов. После работы выберешь сам. Фэн Синь украдкой наблюдал за эмоциями на лице Му Цина. Кажется, тот был смущен и доволен. Восхитительное зрелище.