Маскарад

Ши Уду яростно сжимал и разжимал пальцы, что держал сомкнутыми в замок за спиной, глядя в бесконечную синюю даль, что открывалась благодаря высокому этажу и панорамному окно. Увы, виды не приносили ему спокойствия. - Как так получилось?!.. – никто и никогда настолько не выводил Ши Уду из себя. Он всегда был уверен в себе, и его уверенность родилась не на пустом месте. Неважно какими методами, он всегда добивался своего! И никогда и ничего он не терял! В любой ситуации он находил выход, каким бы удивительным для других он не казался. Ши Уду резко развернулся, гневно глянув на нее. Ши Цинсюань почти не вздрогнула, когда брат ударил рукой по столу. - Как ты следила? У тебя что вообще ни глаз, ни ума, ни бизнес-чутья? – он буквально выплюнул ругательства, потемнев лицом. - Брат… - девушка знала, что гнев его словами не уменьшить. Он двинулся к ней. - Это который раз за последний месяц? Почему раньше такого не было? Ты же наверняка знаешь, кто это! Ни за что не поверю, что ты просто тупишь, такая красивая. На его виске вздулась венка. Ничего хорошего это не предвещало. Ши Уду интуитивно чувствовал, что он как никогда близок к провалу. Причем не по своей вине! - Я такая красивая благодаря тебе, - нахмурилась Ши Цинсюань. – И я совсем не хотела быть такой красивой. - Не уходи от темы! – он грязно выругался. – Какой ты хотела быть? Дохлой? Погребальную косметику я и так могу тебе в интернете заказать. Ши Цинсюань попыталась сдержаться. Если она скажет, что предпочла бы умереть. Кому от этого будет легче? - Каждый раз разная фирма. Каждый раз по разной схеме. Что это за умники? Не в жизнь не поверю, что это разные люди решили поклевать наш бизнес по мелочи. И не надо говорить, что ты ничего не знаешь! Ты лучше всех умеешь в этом разбираться! - Я не знаю, - твердо сказала она, но не стала защищаться. Завтра утром фингал растечется по всему лицу, но и сейчас лицо болело так, будто по нему проехали катком. - Ну что, теперь ты достаточно некрасивая, чтобы выполнять свои обязанности? – в его иронии в основном звучала злость, еще обида и гнев. От его обычного поведения не осталось и следа. Он был всегда если и высокомерен, то великодушен, и всегда хорошо относился к сестре. Пока все было хорошо. Ши Цинсюань подняла голову. Лицо саднило, но она смогла даже улыбнуться. - Моему брату стоит научиться принимать поражения. Он снова замахнулся на нее, и в тот момент она даже выдохнула. Может так будет проще? Проще для всех? Если она уйдет вот так? Она сильная. Сколько нужно ударов, чтобы она умерла? Ее брат всегда соизмерял силу, когда бил ее. Как он говорил, чтобы знала свое место, чтобы побаивалась, но продолжала работать на него. Лучше пусть брат убьет ее. Или это все еще эгоистично? Она невольно коснулась рукой разбитой губы. На пальцах осталась кровь. - Тебе не кажется, что эти твари слишком легко лишают меня кусков бизнеса! Может им кто-то помогает? Или по крайней мере не мешает? Его озлобленное лицо появилось прямо перед ней. - Ты хочешь, чтобы все, что у нас есть, исчезло, и мы снова стали… - Бомжами? – усмехнулась она, хотя боль в губе напомнила ей, что лучше даже не пытаться этого делать. – Лучше бы я осталась бомжом. Она закрыла глаза. Если бы она имела право защищаться. Но ее брат прав. Все действительно из-за нее. Возможно даже люди Хуа Чэна и Хэ Сюаня были готовы к ее контрмерам, но она не сделала ничего, и даже не сообщила брату, чтобы он справлялся своими силами. Как бы ей хотелось быть собой. Пусть и мертвой. Но собой! Но этот путь был для нее закрыт навсегда. Если бы она только знала! Если бы она все знала с самого начала! - Плачешь?! – слезы еще больше злили ее брата. – Раз плачешь, значит, все было сделано правильно! Плакать может только баба! Он схватил ее за волосы, его злоба достигла предела, застилая разум. Сам того не ведая, он собирался ударить ее о металлический угол стеллажа. В этот момент открылась дверь, и его схватили за руку. Пальцы были тонкими, изящными, но запястье сжимали до боли крепко. Ши Уду был не особо высокого мнения о Мин И и не думал, что тот имел право встревать в семейные разборки, но с ним был и Пэй Мин, который уже принялся его успокаивать. У них был один и тот же статус, они были одного поля ягоды, и вообще неплохо ладили. К тому же, это был очень сильный физически человек, хороший стратег и интуитчик, такого не стоило делать своими врагом. - Ши Уду! – Пэй Мин уже взял его за плечи, разворачивая к себе. – Девчонки они глупенькие, не надо от них ожидать многого. Помыла посуду, уже хорошо. Что ты взъелся… - Она не дура! - Конечно нет, но она маленькая красивенькая девочка. Что ты с нее спрашиваешь, как с наследника империи… - Она… Ши Уду хмуро глянул на Пэй Мина. Его сексистские взгляды общеизвестны. Но Ши Уду не мог сказать правды. Кроме того, он действительно считал Цинсюань одной из главных опор в его бизнесе! Но столько косяков подряд, разве это реально? Разве это возможно? Только не для нее! Но игнорировать Пэй Мина нельзя, поэтому он отвернулся от сестры. Мин И невольно хотел коснуться ее лица, но Ши Цинсюань не смотрела на него и отвернулась, чтобы уйти из комнаты. Он не последовал за ней, потому что не ради нее пришел сюда, но в голове мелькнуло, что синяки он уже видел на ее теле не раз. На шее, на плече, на руках или ногах. Она всегда говорила, что неудачно упала. Когда они говорили о брате, иногда она совсем слегка вздрагивала, но все равно рассказывала, какой он хороший. У меня больше никого нет. - Мин И, с чем пожаловал? – спросил уже успокоившийся Ши Уду. Хэ Сюань умел держать лицо. Иначе как бы он играл свою роль перед убийцей его семьи. И сейчас, когда в душу, как ему казалось, вогнали раскаленные иглы, он продолжил играть свою роль. Он пришел предложить ловушку для тех, кто последовательно отбирал бизнес Ши Уду. - Отличная идея, - Ши Уду великодушно выслушал его и покивал, оценивая план, как очень хитрый. – Что ты хочешь за эту мысль? - Служить Ши Уду уже подобно божественному благословлению, - это звучало настолько искренне, что никто бы не смог заподозрить его во лжи. Он научился улыбаться, глядя в это лицо. Но он ничего не забыл. - Но от доли в акциях я бы не отказался. Я не хочу показаться жадным или наглым, поэтому пусть господин решает сам, по факту. Он и раньше умел подбирать слова, говорить так, чтобы его слова находили место в душе. Но после того, как он познакомился с Хуа Чэном, тот научил его, как забираться в душу, а потом рвать ее в клочья. Как находить чужую слабость, чужой порок и играть на нем. Хуа Чэн давал таким людям то, что они желали, а потом рушил все обретенное. Он умел быть более жесток, чем эти люди могли себе вообразить, а Хэ Сюань всегда был прилежным учеником. - Конечно, я не забуду о тебе, - с легкой тенью презрения ответил Ши Уду, а Мин И почтительно протянул ему флешку со всеми данными. А потом откланялся. Ши Уду нравилось осознавать себя сродни какому-нибудь шицзуню* или чжандзяо*, хотя может он уже пошел дальше и сравнивал себя с небожителем, но Хэ Сюань только усмехнулся про себя. Он уже приготовил ему местечко в аду. Так что с небожительством придется подождать несколько кругов реинкарнаций, а то и вовсе забыть навсегда. Хэ Сюань знал, что туда идти не стоит, но ноги сами решили за него. Офис Ши Цинсюань находился в другом конце коридора, у нее в подчинении было сколько-то человек, но вход в ее кабинет был из общего со всеми коридора. Он не стал колебаться, хотя его рука, что повернула ручку двери, слегка дрожала. Мин И зашел и закрыл за собой дверь. Ши Цинсюань разглядывала свое лицо в зеркало, аккуратно трогая губу. Та, очевидно, все еще сильно болела. Глаз уже прилично посинел и начал отекать. Он сел на ее стол, возле нее, привлекая внимание. - Сейчас, Мин И. Я сделаю что-нибудь с этим, и мы пойдем кушать, - она говорила совершенно невозмутимо. Он достал из своего рюкзака небольшой кейс, собираясь помочь ей снять отек и скрыть синяк. - Тебе тоже не нравится, когда я некрасивая? – поинтересовалась она. - Мне все равно, как ты выглядишь, - холодно ответил Мин И, но сейчас слова дались ему с каким-то неимоверным трудом. Он же собирался мучить ее, а потом убить? Сделать все это на глазах ее братца, а потом убить ее. Почему же сейчас он себя чувствует так, будто избили его? - М… Так может мне не краситься? - Может. А может тебе хотя бы ставить блок? Ты умеешь, - вырвалось у него. В самом деле! Это девчонка далеко не изнеженный цветочек, как бы нежно она не выглядела. - Мне незачем, - вдруг ответили ему. Ши Цинсюань смотрела в окно. Казалось, что она видит там что-то совсем другое. Если она не может жить собой, то зачем жить чужую жизнь? Она и так слишком многое забрала у Мин И. Но и от нее осталось совсем мало. Как бы она хотела быть свободной, как ветер. Быть везде и нигде. Скоро она такой и станет. Но сначала ей нужно отдать долги. Поэтому она снова смотрит на Мин И. Какой же он прекрасный. Прекрасный во всем. Быть может, ей все-таки удастся хоть немного облегчить его боль? - Я хочу есть, - Мин И с трудом пришел в себя. Этот взгляд он знал. У него был такой же, когда он потерял все. И все же, было существенное отличие. Это внутренняя чистота и сила. Она никого не обвиняла, никому не мстила, подобно ветру, она шла дальше. - Пойдем, я покормлю тебя, - ему все так же нежно улыбались. Это был ее путь в бесконечность. И Хэ Сюаню на секунды стало страшно. Ветер невозможно оставить рядом с собой. ** - Ну подожди немного, - попросил Хуа Чэн. – Цоцо, не будь малышом. Се Лянь поспешно одевался, слушая их разговор в коридоре. - У него вчера был тяжелый день. - Вот именно! Он разбил себе голову! У него текла кровь! Ему надо показаться врачу! Дядя Хуа, ты сам знаешь, насколько опасны травмы головы! Се Лянь замер возле полотна двери. - Цоцо… - Думаешь, я не знаю, что ты можешь потерять сознание от удара по затылку? - Это все умеют, - примирительно усмехнулся Хуа Чэн. - Я знаю, что это из-за того, что ты вырвал глаз, а не просто из-за самого удара! - Ну и кто такой болтун? Цоцо, я понимаю, что ты за него беспокоишься… - Это мой папа! Я хочу его увидеть! Хуа Чэн замер. Против этого он уже ничего не мог сказать, - Цоцо признал Фэн Синя родным отцом, это стоило многого. - Хорошо. Позавтракаем и пойдем. - Но… - Нет, позавтракаем и пойдем. Подожди… Он открыл дверь, и увидел, что Се Лянь уже одет. Судя по его виду, разговор он уже слышал. - Просто старая травма, не переживай. И не бей меня по затылку. Се Лянь вздохнул и слабо улыбнулся, качая головой на его шутку. - Пойдем, я тоже проголодался. - Чувствую себя настоящим поваром. Все хотят моей стряпни. - А что ты делал для А-Сюаня? - Хочешь тоже самое? – хитро улыбнулся Хуа Чэн. - Если это подходит для завтрака. - Не особо. - Тогда давай другое. - Я хочу, что готовит Се Лянь! – вдруг влез Цоцо. – Ты всегда в таком восторге, я тоже хочу попробовать! Се Лянь вспыхнул. Сложив руки вместе, он со вздохом признался: - Кроме твоего дядюшки больше никому не нравится, что я готовлю. - Но я хочу! – Цоцо включил режим трехлетки. Когда к нему присоединился Хуа Чэн, вариантов не осталось. Се Лянь лишь подумал, что благодаря этому они прилично растянут время и дадут ребятам возможность или поспать, или развлечься. Он не думал, что рана Фэн Синя могла быть хоть сколько-то серьезной, ведь вечером все было хорошо. Как Се Лянь и ожидал, им удалось потянуть время. Но отнюдь не потому, что Цоцо не понравилось. Эти двое едва ли не драку устроили за еду, так что пришлось готовить добавку. Се Лянь не был уверен, что Цоцо прям так уж нравится, но сдаваться он не собирался. Видимо, собрался подражать Хуа Чэнджу во всем. В это время на кухне появился Му Цин. - Привет… Кажется, нам надо в больницу. Фэн Синя качает и рвет. Я думаю, в лучшем случае это сотрясение. - Едем, - Хуа Чэн тут же поднялся. – Перекусим после больницы. Он потянул Му Цина за рукав рубашки. - Гэ-гэ, пригляди за Цоцо, пожалуйста. Но, как и ожидалось, тот отказался оставаться, и они поехали все вместе, поэтому Хуа Чэн вывел из гаража минивэн. - Не надо так суетиться, - Фэн Синь выглядел бледно, Му Цин поддерживал его под руку и талию. – Все не так плохо. - Садись, дурень. Хуа Чэн усадил его на самое удобное место, пристегнул ремнями, хмуро заглянул в глаза, пытаясь оценить, насколько тому плохо и доедут ли они без проблем до больницы. - Забирайтесь, - разрешил он остальным. Се Лянь уселся рядом с Хуа Чэном. - Поехали. Хуа Чэн, кажется, умел возить раненых людей, потому что хоть и ехал быстро, все старты были аккуратными, даже лежачих полицейских они умудрялись проезжать без тряски. - Тебе бы водителем скорой быть, - сделал комплимент Се Лянь. - У нас отличные водители на скорой. Сам их учил. - Тогда понятно. Они обменялись улыбками, но Се Лянь глянул в зеркало заднего вида. Му Цин сидел рядом, держа Фэн Синя за руку, Цоцо, волнуясь, напротив. Фэн Синь слабо улыбался, Се Лянь надеялся, что это хороший знак. ** Инь Юй проснулся резко. По внутренним часам было какое-то безумно раннее утро, но чувствовал он себя живее всех живых. Более того, ему казалось, что он никогда так не высыпался. Инь Юй подумал, что отгулы это оказывается неплохо, можно поспать. Надо будет взять в привычку их брать. Тяжело вздохнув, он попытался встать. Ему надо было в ванну. Инь Юй глянул на уютно спящего Сюй Ли, и попытался выползти так, чтобы его не разбудить. Инь Юй понимал, если он хочет продолжать отношения с человеком, который ему настолько понравился, надо меняться самому. Он знал, что естество не поменять, что он тот, кто он есть, но что делать? - Ты куда? – ему не дали улизнуть, вцепившись мертвой хваткой. – О. - Да, поэтому отпусти меня, пожалуйста. - Почему? – Инь Юй замер, это был странный голос. Обида? Неуверенность? – Ты не хочешь это делать со мной? - Хочу, очень хочу. - Тогда в чем дело? - Сотрясение, покой и все такое… - Так не тряси мне голову и все, - снова этот настороженный тон. Инь Юй не мог понять в чем дело. - Ты правда не против? – скромно, будто о выборе фильма на ночь спрашивал, спросил Инь Юй. - А ты? Инь Юй не очень понимал, что происходит, но решил, что Сюй Ли не ребенок, должен оценивать свое состояние, поэтому юркнул обратно под одеяло, снимая с того трусы и наваливаясь. Тот легко его принял и с наслаждением застонал, приподнимая бедра. Он не мог не целовать это прекрасное лицо, но старался быть аккуратнее. Инь Юй понимал, что он и так жаден до секса, но Сюй Ли буквально сводил его с ума и быть нежным и сдержанным было очень тяжело. К счастью, утром их надолго не хватило. Они тяжело дышали, приходя в себя. Инь Юй приобнял его, желая на самом деле крепко сжать, но сейчас он помнил о чужой многострадальной голове. К слову, его тоже от утренних упражнений начало немного подташнивать, но он ни о чем не жалел. - Пойдем в ванну, - предложил Инь Юй. - Ты первый… - Нет. Я тебя отведу, помою если надо, а тут все перестелю. Не медсестру же звать. Я знаю, где у нас что лежит. Сюй Ли поджал губы, но кивнул, опираясь на руку Инь Юя, он встал. Инь Юй поцеловал его в щечку, и вспыхнул, когда Сюй Ли тоже покраснел, как маков цвет. Инь Юй понимал, что им надо поговорить об их личных тараканах, потому что он видел, что они есть, но нормальные люди через все проходят естественным путем. К отношениям не надо относиться, как к работе. Пока он настроил душ и вручил его Сюй Ли, а сам выскочил в палату и оперативно поменял все белье, а потом вернулся, помогая Сюй Ли вытереться. Тот почему-то на него не смотрел, но был совершенно красный. - Если я скажу… - тихонько прошептал он, - что хочу еще… Ты сочтешь меня психом? Будешь думать, что мне нужен только секс? Инь Юй хлопал глазами, глядя на смущенного парня перед собой. - Ты не подумай, я так-то нормальный, но… Инь Юй коснулся его губ, а потом прижал к стене, подложив под голову руку. - Очень хочу. Но давай на кровати. Если бы не голова, я сделал бы это прям здесь. Сюй Ли судорожно вздохнул. Он с обоих сторон чувствовал, что можно возвращаться в кровать. - Но времени у нас всего пятнадцать минут. Потом будет обход, - Инь Юй лукаво улыбнулся. Но его уже обнимали за шею и страстно целовали. Инь Юй попытался взять себя в руки, но ничего не мог с собой поделать. Он был счастлив, что ему можно быть собой и не сдерживаться. Быть на одной волне оказалось совершенно прекрасно. ** У них обоих был прекрасный слух. Но Хуа Чэн не мог не похвастаться своей больницей, поэтому шел по коридору рассказывая, как у него тут все организовано, но как только они остановились у стойки регистрации вип-пациентов, он увидел, как Се Лянь начал краснеть, а Му Цин резко предложил Цоцо пройтись в центральный холл до автоматов с соком. Се Лянь, неловко поправляя волосы, пристроил Фэн Синя в кресло, и тогда Хуа Чэн услышал то, что услышали остальные секундами раньше. Он глянул на медсестру, что пыталась сдержать улыбку, и, видимо, прошептала имя. Но Хуа Чэн улыбки не оценил, и она тут же посерьезнела и напряглась. - Ян Ян, оформи мне этого. Пусть прогонят по полной, раз госпитализируем. Медсестра вежливо кивнула и сосредоточилась на компьютере. Хуа Чэн пошел в палату, из которой доносились приглушенные стоны. Дверь он, конечно, тут же закрыл обратно, но мог только цыкнуть про себя. Все это, конечно, их личное дело, и вип-палаты на то и вип, что чужих людей здесь быть не может. Но внутри у него все кипело. У обоих нехилое такое сотрясение. Нельзя до дома подождать хотя бы! Он отлично знал, что если Хэ Сюань любит очень много есть, то Инь Юй очень любит секс. Конечно, он об этом не распространялся, но они знакомы так давно, что для Хуа Чэна не составляло труда понять, что не только его работа в Призрачном городе мешала тому строить отношения, а, скорее, разница в темпераментах. Инь Юй пытался подстраиваться под партнера - выходило боком. Пытался быть собой, тоже не складывалось. При всем при этом он был удивительно хорошим человеком во всем, от работы до отношений: заботливым, чутким, внимательным. Но Хуа Чэн никогда не видел, чтобы тот влюблялся настолько сильно. И по его мнению то, что сейчас происходило на его глазах, это была ошибка. Переход границ. Хуа Чэн поджал губу. Слишком резко, слишком жестко! Им вообще нужно смирно лежать на кроватке и капаться! Но беспокоился Хуа Чэн, конечно, о Сюй Ли, которого впечатали в койку и ритмично насыщались под одеялом. - А-Юй… Еще… сильнее…сильнее… Вот так… хорошо. Хуа Чэн на секунды прикрыл лицо рукой, чувствуя как румянец пытается залить щеки, и, применив все свое мастерство, незаметно вышел обратно коридор. Раз всех все устраивает, мать-терезу играть нет смысла. - Все нормально? – спросил его Се Лянь, пытаясь не улыбаться. Он-то ладно покраснел, но Сань Лан? Се Лянь начал замечать, что постоянно работая с детьми, Хуа Чэн стал и к некоторым подчиненным подходить, пусть не как к детям, но как к кому-то под его опекой. Се Лянь задумался, а потом решил, что это не так уж неправильно, если думать, что эти подчиненные не просто штатные работники, если ты заботишься о них, а заодно об их семьях. Это уже другое. - Подождем немного. Скоро все равно обход, Инь Юй наверняка следит за временем. - О, значит с ними все в порядке, - Се Лянь невинно глянул на Хуа Чэна, и тот не выдержал, рассмеялся, притягивая своего гэ-гэ к себе. - Определенно. Хотя не соблюдение постельного режима может привести к… - Продлению постельного режима? – подал голос Фэн Синь. – Какая палата моя? Так хочется постельный режим. И… Он подавил позыв. - И в туалет. - Сначала обследования, - хмуро сказал Хуа Чэн, - вот и твой врач. Тиан Йен выглядел, как всегда, величественно раздавая кивки и просматривая одним глазом, подсунутые по дороге карты пациентов. Но его ординаторы знали, что даже так, он заметит даже мельчайший нюанс. Так же как и Хуа Чэнджу он обладал уникальной памятью, но использовал ее только с своей профессиональной сфере. В остальной жизни, как многие гении, он был рассеянным и невнимательным. - Еще один вип? Сколько у тебя випов, Чэнджу, на всех палат не хватит. Еще один оттуда? – поцокал языком, глядя на Фэн Синя. – Забираем его на анализы. Медсестре он сказал: - Ян Ян, определи его, пожалуйста, в третью палату. Я закончу обход и подойду. Ян Ян кивнула врачу, улыбнувшись. От Се Ляня не укрылось, как за стойкой она положила руку на две коробки бэнто, но отвлекать своим предложением потом пообедать вместе, так и не решилась. Хуа Чэн остановил врача за руку и тот послушно склонил голову, слушая негромкий голос лаобана. - Конечно, Чэнджу, не сомневайтесь. Он склонился в консервативном поклоне и открыл дверь палаты. - Ваш босс даже уже явился, а ты в одних штанах. Хоть бы майку надел. Где второй? - В душе. Хуа Чэнджу смотрел на Инь Юя с характерным прищуром, так что тот все понял, но почти не покраснел. Только неловко почесал затылок и улыбнулся. Потом Хуа Чэнджу показал ему знаками, что, если еще раз снимет бабочку, он ему лично голову оторвет. На этом он оборвал коммуникацию и предложил Се Ляню сходить в местную столовую. - Покормим Цоцо и Му Цина. - Ты думаешь, Цоцо еще хочет есть? - От десерта он никогда не откажется. ** /этот же день, вечер/ - Мне кажется, нам нужно поговорить, - серьезно сказал Се Лянь, замирая в дверях. Они были весь день вместе, но весь этот день Хуа Чэн по факту работал. У Се Ляня же работы не было, пока все приходили в себя, в съемках был перерыв. Сидеть дома ему совсем не хотелось, но чем дальше, тем больше, он не хотел оставлять Хуа Чэна одного. Одного дня было достаточно, чтобы сделать выводы. - Где будем говорить? Здесь? Рабочий кабинет в его особняке тоже был маленьким и тоже очень уютным. Кажется, что касается дорогих его сердцу мест, они были именно такими. В больших, пусть и красивых гостиных, он почти никогда не оставался надолго. - В кровати. - О. - Я устал. Хуа Чэн тут же встревожился и поднялся, чтобы подойти к Се Ляню. Тот действительно выглядел уставшим и каким-то “замороченным”. К счастью, до спальни идти было совсем недалеко. Он усадил его на кровать и сам забрался рядом, обнимая. - Ну слушай. - Слушаю, - скромненько сказал Хуа Чэн, радуясь объятьям. Но как только Се Лянь начал говорить, улыбка медленно сползла с его лица. В принципе, он знал на что шел, отставляя Се Ляня на весь рабочий день рядом с собой. И все-таки, каждый раз, слушая его выкладки, он был немного, но шокирован выводами, сделанными из самых малых мелочей. Сначала Се Лянь рассказал, что он узнал уже давно и всё хотел поговорить на эту тему, но что-то их да отвлекало. Это было прошлое Хэ Сюаня. Так как Се Лянь был уверен, что для Хуа Чэна эта тема будет тоже болезненная, путь даже лаобан знал больше подробностей, то рассказывал Се Лянь довольно формально, чтобы не бередить раны. Но потом он перешел на то, что понял за сегодня. - Вы привели свой план в действие. Вы охотитесь на Ши Уду, постепенно лишая его бизнеса. Откусывая от него куски разными методами. От хитрых махинаций через акции и кибер-атак, до банального рэкета. И вы вышли на финишную линию. Собираетесь заманить Ши Уду в ловушку и дать возможность Хэ Сюаню отомстить. Хуа Чэн сглотнул слюну. - Верно. Се Лянь почувствовал, как ему стало холодно – Сань Лан перестал его обнимать. - Я не буду ему мешать. Ши Уду заслуживает смерти. Мы мстим сами. Мы не ждем суда от государства. Се Лянь притянул Хуа Чэна к себе обратно, заставил прижаться к нему и слегка расслабил, гладя по спине. - Я знаю, что вы мстите по принципу, око за око, зуб за зуб. А то и еще хуже. Ты знаешь, что это выражение из Ветхого Завета? - Поэтому нам нельзя его применять? – усмехнулся Хуа Чэн. – Богов и демонов не существует. Есть только люди. Его взяли за подбородок и поцеловали в уголок губы, а потом внимательно взглянули на него. - Он убьет и ее. Ты думаешь, это правильно? Думаешь, Цинсюань заслужила это? - А его семья заслужила это? - Ты хочешь, чтобы он стал таким же, как Ши Уду? Хуа Чэн прикрыл глаз, не желая отвечать. - Все началось с нее. - Она убила их? - Нет. - Она заслужила это? - Нет. Но он имеет право забрать ее жизнь. Это наши законы. Никто не смеет безнаказанно убивать наших людей. - Он убьет ее. Что станет с ним самим? Хуа Чэн судорожно вздохнул. - Это его путь. Я должен дать ему пройти его. Как друг, я должен дать ему возможность идти самому. Я уже говорил с ним на эту тему. Он знает, что он чувствует к ней, но настаивает на своем. - Друзья не должны просто стоять и смотреть, даже если им так скажут. Теперь Се Лянь был уверен. Если бы все они в юности были уверены в этом… Их мир был бы иным. Кто знает, быть может, он не потерял бы У Мина. - Почему ты не веришь в него, как веришь в меня? - Если бы ты захотел сделать подобное, я бы тоже не оставил тебя. Потому что люди могут ошибаться независимо от того, верят в них другие или нет. Люди остаются просто людьми. И иногда только верное плечо друга способно остановить от роковой ошибки. Хуа Чэн вздохнул. Он был согласен. Но в тоже время считал, что некоторые травмы и боль нужно пережить, чтобы стать самим собой. - Ты можешь остановиться, - сказал Се Лянь, - но ты не можешь остановить меня. Я тоже его друг. Хуа Чэн не мог не взять его лицо в свои руки. Не мог не глядеть в такие выразительные глаза. Он любил в нем все. В том числе его характер. Се Лянь никогда не сдавался, даже тогда, когда, казалось бы, уже не было вариантов. Казалось, что даже если весь мир отвернется от него, он будет продолжать верить в этот мир, в живущих в нем людей. Он нежно коснулся губами его губ. - Что это, Сань Лан? – смутился Се Лянь. – Ты же не… - Нет. Просто люблю тебя, - выдохнул Хуа Чэн с таким чувством, что Се Лянь потерялся. – Конечно же, я не в силах остановить тебя. Но в его силах защищать и оберегать его. Любой ценой. - Ты всегда поступал, как считаешь нужным, я привык. Се Лянь чуть встревоженно глянул на него, ласково проводя пальчиками по щеке. - Сань Лан… - тот прижал его руку к своей щеке, все еще любуясь своим гэ-гэ. Он всегда был таким, даже будучи подростком, на которого свалились все взрослые обязанности. Он говорил со взрослыми на равных, он всегда защищал его в ситуациях, когда другие родители бы бросили эту борьбу. Быть может, он страдал, но он никогда не говорил о страданиях. Он улыбался ему и бережно обнимал. - Взрослые тоже могут быть не правы. Это не обязательно делает их плохими. Сейчас именно они взрослые, и Хуа Чэн вырос на его морали. Быть может, он не стал таким, как от него ожидало общество, быть может он понял все, чему научил его Се Лянь, иначе. В конце концов, до любого общества, до любого мира, главным для него являлся сам Се Лянь. Все остальное было просто приложением к нему. - Сань Лан… - Се Лянь был обеспокоен его молчанием, но вот Хуа Чэн выдохнул и сгреб его в объятья, укладывая в кроватку. - Не волнуйся. - Ты говоришь не волнуйся, но ты не пойдешь моим путем. Хуа Чэн промолчал. Его путь – это защищать гэ-гэ. Он не хочет потерять своего лучшего друга, но он не его отец. Он в него верил. Если друзья не будут верить, кто еще будет? /два дня спустя/ Се Ляню не впервой было участвовать в подобных операциях. Он знал очень много систем разных кодов, и хотя у Хуа Чэна была другая, он выучил ее за пятнадцать минут. Лицо у лаобана было настолько выразительное, что Инь Юй, который отказался вылеживаться дальше, учитывая намечающее дело, не мог не усмехнуться. - Он так долго выдумывал код, чтобы было посложнее для чужих. Но ты, кажется, расколол его за минуту. На самом деле, код был очень логичным и простым, если понимать ключ кода. Но даже так, у сотрудников Призрачного города ушло какое-то время на то, чтобы выучить его и спокойно общаться. Се Лянь показал Инь Юю несколько знаков, и тот зарделся: - Спит у меня дома. Мы решили жить вместе. Се Лянь снова показал знаками. - Я не могу говорить это все так просто! - Ты почти десять лет здесь и не выучил все? – снова знаками показал Се Лянь. Инь Юй схватился за голову. - Но мы же используем шифр не для того, чтобы говорить о банальных вещах! Се Лянь повторил то, что показал Хуа Чэн в больнице, что кому-то оторвут голову, если он еще раз снимет бабочку. Хуа Чэн сжал плечо Инь Юя. - Наверстывай. Устрою тебе личный экзамен. Другие коллеги тоже невольно посмеялись. Инь Юй сложил руки на груди. - Что вы ржете, я же на вас буду тренироваться. Все притворились возмущенными, но с трудом могли сдерживать смех, пока Хуа Чэн не поднял руку, призывая к тишине. - Пора. Хуа Чэн обернулся на гэ-гэ, убеждаясь, что легкий броник сидит как надо. ** Хуа Чэн обожал это недоумение на лице противника. Ради того, чтобы позволить Се Ляню быть собой, он слегка переделал свой план. И сейчас, он стоял за плечом Се Ляня, наблюдая, как тот взывает к разуму людей Ши Уду, которые охраняли это место, устроив засаду на несуществующую компанию. Воистину когда богомол хочет поймать цикаду, он не замечает, что позади притаился чиж.* Впрочем, Хуа Чэн не был расслаблен ни секунды, потому что эти разговоры все равно вряд ли бы привели к нужному им результату. Несомненно, эффект был, противник задумался о своей пустой жизни, но в какой-то момент Се Лянь резко бросил эти попытки и начал атаку. Только потому что Хуа Чэн ожидал, что это произойдет, он успел среагировать. Среди его людей раздался восхищенный вздох. Движения Се Ляня были невообразимо быстры и отточены. Хуа Чэн тоже не дремал, прикрывая своего гэ-гэ. Такими темпами все, кого привел сегодня с собой Ши Уду будут очень быстро или обезоружены или убиты. Се Лянь слегка вздрогнул, когда в наушниках раздался голос Хэ Сюаня. Судя по всему, тот уже добрался до той комнатки, где расположилась подставная фирма, что якобы покусилась на компанию Ши Уду. Его холодное и равнодушное приветствие царапнуло Се Ляня по сердцу. Сейчас Хэ Сюань был тем, кого когда-то описывал ему Хуа Чэн. - Ты?! – кажется, Ши Уду его узнал, а может тот не прятался под личиной Мин И. – Что это? Хэ Сюань усмехнулся, от его усмешки по телу пробежала дрожь. Казалось, это совсем другой человек, не тот, что слал ему милые фотки Сань Лана на телефон, или искренне благодарил за купленные витаминки. Сейчас он был равным Хуа Чэнджу в его лучшем образе. Когда от одного вида люди готовы были падать ниц от страха. Хуа Чэн как-то сказал, что Хэ Сюань может скопировать его образ до мелочей, и никто не заметит подмены. Се Лянь тогда в это не поверил, но сейчас думал, что дыма без огня не бывает. Кто не был близок по силе к Хуа Чэну не мог бы его скопировать, как ни старался. - Что, разве ты не узнаешь? Тот самый наркотик, которым ты накачал каждого из моей семьи. Не мешает чувствовать боль, но не позволяет двинуться. Заметь, я дал тебе полдозы, ты хотя бы можешь говорить, мы же не могли даже кричать, как бы больно ни было. - Что ты хочешь? Отомстить? Се Лянь услышал чей-то выдох-мычание, и понял, что Ши Цинсюань тоже там, поэтому бросился вперед. Ему было все равно, что Хэ Сюань сделает с Ши Уду, но его сестра была не виновата! Хуа Чэн, конечно же, скользнул следом. Только вот Се Лянь никак не мог понять, где они, открывая дверь за дверью и невольно слушая чужой разговор. - Может, услышать извинения? Так это не я убивал их. - Ты убил младшего Цыншу, и его группировка хотела отомстить тебе, убив твою младшую сестру. - Вот оно как? – Ши Уду рассмеялся. – Слышала, сестренка? Твой братик отлично заметает следы, раз такой как Хэ Сюань нашел только такую информацию. Ты же не сам по себе, верно, малыш? Кто спас тебя? Ты просто не мог выжить! У кого достаточно на это сил? О, кажется, я знаю. Хэ Сюань проигнорировал его. Он мог и назвать Хуа Чэна, ничего бы не поменялось, Ши Уду отсюда не ушел бы живым. - Ты заставил их думать, что у тебя не младшая сестра, а брат. И перевел стрелки на меня и мою семью! Подсунул доказательства, что это я убил младшего Цыншу. - Ну и что? Они убили твою семью, я убил их. Мы квиты, разве нет? Ши Уду не собирался признавать своих ошибок и извиняться он, само собой, не собирался. Се Лянь не представлял в каком состоянии сейчас должен находиться Хэ Сюань. Ши Уду, кажется, специально провоцировал его, собираясь довести до крайности. - Что? Нет? Хочешь убить мою семью на глазах у меня? Думаешь, меня это проймет? Ты хоть знаешь, сколько крови на моих руках? - Ты все это сделал ради нее. Думаешь, я поверю, что тебе на нее плевать? Ши Цинсюань, видимо, освободилась от кляпа. - А-Сюань! - Не тебе называть меня так! – рыкнул Хэ Сюань. – Это имя только для семьи. Моей семьи. Се Лянь чувствовал его боль, как свою, но ничего поделать не мог. Он все так же пытался найти путь. Хуа Чэн ему не мешал, но и не помогал. Он был верен себе. Готов был защищать его хоть от метеорита, но продолжал считать, что Хэ Сюань должен сам выбрать свой путь. - Плевать, - высокомерно заявил Ши Уду. – Так что можешь убить только меня, ее смерть мне по барабану. Се Лянь замер. Он прекрасно понимал, что Ши Уду очень жестоко, но выгораживает свою сестру. Ши Цинсюань заплакала. Хуа Чэн же снял с него бабочку. Коснулся рукой своей. - Не ищи их. - Я не сдамся! ** Хэ Сюань смотрел на Ши Цинсюань. - Что, тебе жалко этого ублюдка? – спросил он. – Родной братец. Смотри, как отчаянно пытается тебя спасти. Будто его жалкие потуги не очевидны. Она поднялся к нему заплаканное лицо, и Хэ Сюань чувствовал, как его руки сжались в кулаки. Он не мог смотрел на синяк на ее лице, на разбитую губу. - Ты можешь мне не верить, - усмехнулся Ши Уду. – Но я делал все это не ради нее. Эти Цынши были сильнее меня. И когда они переключились на твою унылую семейку и пировали на костях, я убил их всех до единого и поглотил их бизнес, только и всего. Ши Уду громко рассмеялся. - Я вообще ради нее никогда и ничего не делал! Хэ Сюань смотрел, как Ши Уду смеется, и не мог понять, почему Ши Цинсюань от этого смеха вся съежилась. - Я делал все ради брата, а не ради нее! Хэ Сюань замер. - У меня был младший брат, а не сестра! Понимаешь? Хэ Сюань не понимал. Он смотрел на Ши Цинсюань и видел, как побелело ее лицо, как на нем появилась паника и страх. - Я просто не хотел, чтобы кто-то подобный тебе, потом раскопал эту историю. - Брат, хватит! – крикнул она в отчаянии. – Хватит! Девушка заплакала. - Пусть он убьет меня и все. - Почему, может он сжалится и не убьет нечто непонятное, как ты. Хэ Сюань чувствовал, что сейчас сойдет с ума. Что он там хотел сделать с ней? Он не мог выдержать даже ее отчаяния, не то что слез! Поэтому он подскочил к ней, хватая ее за плечи. - Ну что же ты… Знаешь, что они сделали с твоей невестой? Можешь сделать с ней тоже самое, если сможешь, - он снова рассмеялся. – Правда, тебя ждет сюрприз… Ши Цинсюань давила всхлипы, а потом подняла на него глаза. Руки Хэ Сюаня дрожали. - Если тебе полегчает… Если обида и желание мести отпустит тебя… Я готова… Только… Она криво усмехнулась. - Захочешь ли ты это делать с парнем? Он заставил меня пройти этот путь наполовину. Хотя я не хотела и сейчас не хочу. Но так или иначе, я все еще парень. Она замерла. Это то, что отравляло ей жизнь. То, что она жила не своей жизнью, что должна была быть кем-то другим. Причем наполовину. То, что все это случилось из-за самого факта ее существования. Она вздрогнула, когда одна рука Хэ Сюаня легла на ее шею, а сам он провел носом по ее щеке. - Это правда? – глухо и тихо спросил он. – Ты парень? - Да, - с трудом ответила она правду. Хэ Сюань истерично рассмеялся, но, к удивлению Ши Цинсюань, опустившись на колено, обнял ее за плечи, выдыхая. - Я не знаю, простишь ли ты меня за то, что я сделаю, - прошептал Хэ Сюань, хотя говорил про убийство Ши Уду, но Ши Цинсюань думала о другом. - Не переживай. Я знаю, что не имею право жить. Но ты… Ты действительно был для меня… Она перевела дух и сказала правду: - Любимым человеком. Но я понимаю, что не достойна быть даже другом, не то что лучшим. Ши Уду почему-то очень развеселило это признание, а Хэ Сюань почувствовал, как Ши Цинсюань сжалась под его руками, пытаясь спрятаться от этого смеха. Хэ Сюань резко поднялся. О, он хотел оторвать ему руки и ноги, хотел, чтобы тот страдал, глядя на страдания его сестры. Но вдруг это все стало неважно. А вот то, что Ши Цинсюань так страдала из-за него все это время, не меньше, чем его семья, стало важным. Ши Уду замолк под его взглядом. Внезапно его бабочка ожила. - Вколи ему тройную дозу снотворного. - Я хотел оторвать ему голову. - Я придумал кое-что не хуже. Не надо рвать головы, он все равно ее брат. - Ты знал… - Я знал, что ты никогда не убьешь любимого человека. Ши Уду замер, подобно потерявшей силы кукле, когда шприц вошел в его шею. А Хэ Сюань вернулся к Ши Цинсюань. Он снял путы с ее руки и тела, и поднял лицо за подбородок. - Мин И… - прошептала она. – Прости… Прости! Ее слезы были такими горькими, что, обнимая ее, Хэ Сюань сам заплакал. Он не плакал после похорон его семьи. Он считал, что больше неспособен на это. Но сейчас, судорожно сжимая Ши Цинсюань, он снова плакал. До его сознания дошло то, что сказал Хуа Чэн в наушник: - Она все выяснила. Все знала. И собиралась пожертвовать собой, чтобы тебе стало легче. Он слушал слезы друга, но знал, что все слова будут либо банальны, либо доставят еще боли. Хэ Сюань отключил наушник. Повернув к себе мокрое личико, он начал его нежно целовать, успокаивая, обнимая за плечи и чуть укачивая. - Пойдем отсюда, пойдем… Он поднял ее на руки. Она ничего не спрашивала, просто доверчиво прижалась к нему. Она собиралась принять все, что ей дадут, даже если это очередная жестокость. Но ее так нежно поцеловали в носик, что Ши Цинсюань замерла. Правда потом силы оставили ее, и она отключилась. ** - Ты не выключал свою бабочку! – Се Лянь был возмущен. - Это просто другая частота, - фыркнул Хуа Чэн, восхищаясь как на него смотрят с характерным прищуром. Се Лянь наконец-то нашел эту комнату, но там был только Ши Уду. - Что ты с ним сделаешь? – спросил Се Лянь, видя коварную улыбку на лице Хуа Чэна. - Заставлю познать Ад при жизни. Се Лянь только кивнул, а сам прошелся по комнате, прикусив губу. - Не волнуйся, - мягко сказал Хуа Чэн. – А-Сюань ее любит. Знал бы ты, как он переживал, когда увидел синяки на ее лице. Я думал, что он вернется и без всякого маскарада вырубит Ши Уду прям в Небесном царстве! - Поэтому ты был уверен, что он не будет ей мстить? Хуа Чэн кивнул. - Я просто его знаю. Не смог бы он отомстить хорошему человеку, просто потому что он родственник Ши Уду. А уж любимому… Хуа Чэн покачал головой, а потом встревожился, глядя как Се Лянь осел на пол, потирая лицо руками. - Гэ-гэ? - Почему ты сразу не сказал? - Он должен был разобраться сам до конца. И никто вмешиваться был не должен. - Я бы так не волновался… Хуа Чэн поджал губу, но не стал отвечать. Что он мог сказать, что всегда оставался шанс, что Хэ Сюань сделает так, как изначально планировал? До того, как его сердце пало под упрямой нежностью сестры его кровного врага? Поэтому Хуа Чэн просто сделал вид, что был недальновиден, извинился и поднял гэ-гэ с пола, прижимая к себе. Се Лянь внимательно его разглядывал, но тоже не стал ничего говорить, только слабо улыбнулся. Вскоре подоспели остальные. Разговаривая о том, кто что будет на ужин, они погрузили Ши Уду на носилки, а потом куда-то понесли. - Так что… - Ты действительно хочешь знать? - Но ты не оставишь его жить? - Нет. Расспрашивать Се Лянь не стал. Так или иначе, конец для Ши Уду только один. Хуа Чэн действительно собирался показать ему настоящий ад при жизни, причем совершенно современными методами. ** Ши Цинсюань проснулась резко. Сев на кровати, она огляделась. Это место она прекрасно знала, хоть была там всего один раз. Кровать была удобной, одеяло, что она натянула повыше, очень легким, но теплым. Слабая улыбка коснулась ее губ, это был ее подарок, который в прошлый раз просто стоял в углу. Сама она была в домашней пижаме. Ши Цинсюань невольно провела по ней рукой, мимолетно отмечая отсутствие нижнего белья. Штаны ей были явно сильно длинны. Поняв, что это пижама Хэ Сюаня, она снова улыбнулась, и губа тут же напомнила о себе. Коснувшись ее рукой, Цинсюань почувствовала новую повязку. Кожа возле глаза тоже была влажной, видимо, Хэ Сюань нанес крем от синяков. Цинсюань вытянула руки, разглядывая пижаму. Она была слишком милой, но размер был явно на очень высокого мужчину. Хэ Сюань развел камин, который, как она думала, был декоративным, и сейчас он что-то готовил на кухне. Наблюдать, как кто-то работает, можно бесконечно. А наблюдать за Хэ Сюанем она могла бы все отпущенные жизни подряд. Она слегка вспыхнула. Раз он переодевал ее, то все видел. И шрамы на груди, и, то, что она действительно парень. Она никогда не хотела быть девушкой, и то, что сделал ее брат, было сделано насильно. Дальше угрожая самоубийством, она не позволила ему продолжать. Но она уже столько лет даже думала о себе в женском роде, что ей казалось, что она окончательно потеряла себя. - А-Цин! – он повернулся к ней, а пока она смущалась, глядя на руки, уже сел на кровать, и сжал ее руки. Вот он вложил в руки чашку с каким-то зеленым отваром. - Надо выпить… Лекарство оказалось на удивление приятным на вкус. - Это какое-то успокоительное? – Хэ Сюань терпеливо поил ее, чувствуя, что ее руки слабы и слегка дрожат. - Да, своего рода. Через часик ты почувствуешь сонливость и еще немного поспишь. Но я буду рядом… Он убрал чашку на прикроватный столик. Сначала Хэ Сюань утешал ее, гладя руки, а потом уложил в кровать, крепко обнимая и прижимая ее к себе. - Тебе не противно? – прошептала она. - Глупый, что ты такое говоришь, - он нежно потерся своей щекой о ее. Хэ Сюань сжал ее за талию покрепче. Сейчас был не совсем правильный момент, чтобы в принципе говорить о себе, рассказывать, что парни-то как раз ему нравятся больше. Но в целом, Хэ Сюань вдруг осознал, что ему это неважно, если речь о ней. Влюбился же он в девушку. Она вспыхнула. - Я так тебя люблю, но… - Цинсюань попыталась сесть и отсесть, но он только сильнее подмял ее под себя. – Я не хочу становиться девушкой до конца… Я хочу остаться парнем. Снова… Снова стать им. Хотя не представляю, возможно ли это вообще. Ши Цинсюань замерла, чувствуя, как возбуждение накатило волнами. А ее всего лишь невинно целовали в шейку. - Прости… - она чувствовала очень сильный подъем внизу, Хэ Сюань почти улегшийся на нее не мог этого не чувствовать. Он тоже возбудился, и она тоже ощущала это. Конечно же, она не могла не реагировать! Она любила его, и в ее жизни был только он! - Это реально. Я буду с тобой. Можно тебя потрогать? – Хэ Сюань не был уверен, что прав, что стоит сейчас продолжать. Но если он докажет ему, что все нормально, может ему станет легче? Ши Цинсюань кивнула. - Ой… - она все равно невольно попыталась сопротивляться, сводя бедра, но Хэ Сюань продолжил ее целовать, водя рукой. Ши Цинсюань не могла не вспыхнуть, ей резко стало предельно жарко. - Все хорошо, - ее продолжали нежно целовать, сводя и этим с ума. У нее никогда не было такого опыта. Ее аккуратно поцеловали в нераненый уголок губы. Такая нежность и ласка заставила слезы скользнуть по ее щекам. - Все будет хорошо. Не закрывайся от меня, - прошептал он. – Хочешь помочь с ритмом немного? Ее рука легла сверху на его, и Хэ Сюань возбужденно выдохнул возле ее уха, заставив ее дрожать от ощущений. Он наблюдал за ней, не в силах отвести взгляд. - Вот так, - Хэ Сюань с удовольствием почувствовал чужой оргазм в своей руке. – Молодец. Он поцеловал ее ладонь, которую она попыталась отдернуть. Хэ Сюань слабо усмехнулся и достал салфетки из тумбочки. - Почему ты стесняешься? - Но я же… Хэ Сюань хотел провести рукой по своей ладони, чтобы слизать, но Ши Цинсюань запротестовала, вырывая салфетки и что-то бубня, вытерла ему руку, а потом себе. Хэ Сюань улыбался, чувствуя, что немного выдохнул, глядя на то, что Ши Цинсюань оживилась и стала собой… или хотя бы почти собой. Он поцеловал ее в лоб. - А теперь можно и поесть. Сам он не был уверен, что после событий сегодняшнего дня Ши Цинсюань захочет есть, поэтому приготовил то, от чего не вывернет даже самого впечатлительного человека. Ши Цинсюань почувствовала себя неуютно, когда тот покинул ее, пусть он был буквально в паре-тройке метров. - Мин И… Ей было тяжело это спросить. Его действительно все устраивает? - А-Сюань, - он взял поднос и нагрузил его едой. – Зови меня так. - Это значит… - неловко начала она, но закончить была не в силах. - Что мы встречаемся. Хотя, наверное, я не могу решать такое за тебя. Давай встречаться, пожалуйста? Ты можешь меня разлюбить за то, что я сделал… Хэ Сюань поджал губу. Но разве он мог отпустить Ши Уду? Он сел на кровать, поставив поднос ей на ноги. Его погладили по голове. - Надеюсь, ты не посчитаешь меня странной… - Странным. - Странным, - Ши Цинсюань залилась краской, - что я собираюсь тебя любить несмотря на это. Ши Цинсюань с удивлением заметила румянец на щеках Хэ Сюаня. А потом снова покраснела сама. Ее собирались кормить, как маленького ребенка, с ложечки. Конечно, все было не так просто для нее. Но сама она понимала, что несмотря на всю сумятицу чувств к брату, она точно не может отказаться от Мин И.