Маскарад

Верь ему! Он точно не предаст! Се Лянь судорожно спросонья пытался выключить чужой будильник. Ему удалось не только это, но даже разблокировать чужой телефон и случайно залезть в сообщения. Так он прочитал собственное сообщение, что отправил Хуа Чэну, касательно Му Цина. Этим утром Се Лянь даже не очень представлял, как Сань Лан вообще понял, о ком он говорит! Но как хорошо, что Хуа Чэн все понял. Се Лянь попытался сесть и положить телефон на тумбочку, но вместо этого он смог только прикусить губу и удивленно вытаращить глаза. Сань Лан оказался прав. Очень болела поясница, бедра и ощущалась странная натруженность между ног, стоило этими ногами попытаться двинуть. Се Лянь постарался осторожно прилечь обратно без стонов, но далось ему это с трудом, у него даже выступил холодный пот на лбу. Се Лянь убедился, что Сань Лан еще спит и прикрыл глаза, пытаясь понять, насколько же все плохо. Он не собирался показывать У Мину свое состояние, чтобы тот не начал переживать за него. А зная Хуа Чэна, тот вполне мог счесть себя виноватым! Что и говорить, Се Лянь совсем этого не хотел! Полежав еще немного, он решил, что отдохнул достаточно, чтобы дойти до ванны или кухни… Но, когда он смог наконец встать, невольно упал обратно на кровать, уже не сдержав стона, и, конечно, разбудив Хуа Чэна. Тот поймал его в свои объятья, а Се Лянь пытался сделать вид, что все нормально, и он просто запутался в ногах. Его бедра, внутренняя сторона, все еще дрожали с непривычки, а поясница заходилась от боли, что растекалась на всю спину. - Ложись на живот, сделаю тебе массаж, - Хуа Чэн поцеловал смущенную, и ничего не желающую комментировать булочку, а потом аккуратно уложил его на живот. Растер вечно холодные руки и принялся за массаж. Делать массаж Хуа Чэн умел. На самом деле у него была даже специальная корочка об этом, но это не отражало его умения в полной мере. По роду своей разноплановой деятельности ему приходилось учиться самым разным лечебным массажам для разных возрастных групп, можно сказать, он умел все на свете. Конечно, можно всегда поручить ребенка специалисту, но Хуа Чэн, выстраивая свой фонд считал, что все должен уметь сам, чтобы при необходимости контролировать этих самых специалистов. Так что сейчас Хуа Чэн действовал, как профессионал, расслабившись только когда услышал тихий счастливый стон. Основная боль постепенно растеклась в стороны и затихла. Насчет остального, надо было просто хорошенько отдохнуть. - Нет ничего плохого в том, чтобы провести хотя бы полдня в кровати. Не надо себя загонять и что-то доказывать, тем более мне, я все понимаю, - мягко сказал Сань Лан. Он не удержался, чтобы не провести рукой по приятным округлостям, а потом полез в тумбочку. - Сань Лан? – подозрительно осведомился Се Лянь, но так как дергаться ему очень не хотелось, момент для действия был упущен, и сейчас он очень тонко застонал. На его вкус это было слишком жалко, поэтому уши у него тут же вспыхнули. - Перестань… - мягко попросил Хуа Чэн. – Ты слишком напрягся. Это просто лечебная мазь, на всякий случай. Хуа Чэн еще раз глянул на Се Ляня. - Гэ-гэ… перестань так волноваться и смущаться. Слышишь? Я просто помажу стеночки. Хуа Чэн склонился к нему, чтобы поцеловать в шейку, потому что Се Лянь пытался отвернуться и не дать поцеловать в щечку. - Я сам могу… Хуа Чэн проигнорировал это смущенное бурчание, не стал подкалывать дальше, а аккуратно продолжил, чувствуя, что Се Лянь его все-таки послушался и чуть расслабился. Хуа Чэн не стал говорить, но он не чувствовал себя виноватым. Для первого раза у них получилось отлично, но при этом, как и планировалось. У Мин не собирался делать это во что бы то ни стало, лишь бы сделать. Если бы надо было разделить на два, на три раза, он бы так и сделал. Но он совершенно не собирался ранить своего гэ-гэ ради собственного удовольствия. Но первый раз оставался первым разом, в любом случае какой-то дискомфорт был неизбежен. Он аккуратно помазал утомленное местечко, Хуа Чэн накрыл Се Ляня совсем легким одеялом, а потом поднялся с кровати. - Ты еще поспишь? – негромко предложил он, забирая телефон с тумбочки и слыша такое же тихое угуканье. Се Лянь действительно чувствовал, что после такого массажа его неистово клонит в сон. Время к тому же было относительно раннее, так что он не стал сопротивляться, только улыбнулся, когда его снова поцеловали в щеку, Се Лянь даже чуть повернул шею, и его намек тут же поняли, поймав и губы в ласковый поцелуй. Но потом Се Лянь почувствовал, что его буквально утянуло в сон. Он всегда легко засыпал, в любом месте, в любой обстановке, не только сидя, но даже стоя, если не оставалось вариантов. Но сейчас было совсем иначе. Иначе даже, чем все остальные дни здесь. Он всегда чувствовал себя в безопасности и жаждал этих объятий, и все же сейчас было иначе… Се Лянь не мог глубоко покопаться в себе, потому что уже проваливался сон, но и без копания он понимал, что значит. То, что он думал безвозвратно потеряно, то, что было глубокой незаживающей раной в его душе… все это он теперь мог сжимать в своих руках. Больше он никогда и ни за что не отпустит У Мина. Это ощущение бесконечного счастья было подобно крыльям. Ему казалось, он не испытывал подобного вечность. ** Хуа Чэн решил позавтракать и немного поработать. Проблем всегда хватало, к счастью, хватало и тех, кому их можно было делегировать в крайнем случае. Правда, в этот раз все было не так-то просто. Его главная поддержка в бизнесе работала на треть ставки, но Хуа Чэн считал, что должен был вообще дать ему пару недель свободы от забот. Но, к сожалению, многие вещи без Хэ Сюаня были так просто не решаемы. Это было странно осознавать, что кто-то так же хорош, как он сам. Но Хуа Чэн уже привык считать Хэ Сюаня больше, чем другом, младшим братом, с которым его связала не просто кровь, а бассейны этой крови. Хуа Чэн усмехнулся, но потом слегка нахмурился. Инь Юй ввел его в курс дела, всех врачей Хуа Чэн уже выбрал, осталось дождаться, когда Хэ Сюань соберется с мыслями и чувствами и обратится к нему напрямую. Хэ Сюань имеет карт-бланш на действия в больнице и в теории может все организовать сам, но так или иначе Хуа Чэн лучше в этом разбирался. Хуа Чэн догадывался, что Хэ Сюань боялся, что не желая его задевать, Хуа Чэн будет вести себя, как обычно, и сам знал, какие бы шуточки бы отпустил. Знал это и Хэ Сюань, и, вероятно, чувствовал, что не сможет воспринять так как всегда. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Поэтому Хуа Чэн старался дергать своего друга поменьше. До вчерашней истории Хэ Сюань спрашивал у него странные бытовые мелочи, что заставляли Хуа Чэна невольно улыбаться. Но сейчас им обоим, конечно, резко стало не до того. У Мин надеялся только, что Хэ Сюань сможет сдержать случившееся в секрете от Ши Цинсюань, тому явно сейчас такая нервотрепка была ни к чему. А что тот будет искренне переживать за Се Ляня было Хуа Чэну очевидно. Непонятно ему было только, почему у такого прекрасного человека был такой кошмарный брат. Хуа Чэн потер виски, в горло у него пересохло. Он вообще не мог представить, как можно что-то сделать насильно с невинным человеком, начиная с банального, насильно записать на кружок, к которому душа не лежит, а уж про остальное он думал с липким отвращением и брезгливостью. Ведь насилие физическое или насилие в постели или то, что сотворил с братом Ши Уду это вторжение в настолько тонкие душевные сферы, что можно порушить психику напрочь. Хуа Чэн постарался отвлечься от этих мыслей, потому что сначала он невольно вспомнил, как на него смотрел Се Лянь, когда он только пришел его спасать… А потом всплыли совсем недавние сообщения Инь Юя, тот не стал звонить, просто прислал некоторые выясненные моменты на почту, их сейчас Хуа Чэн и просматривал. Бутерброд встал поперек горла, но Хуа Чэн мужественно жевал его, читая почту дальше. В какой-то момент он потянулся к телефону, разблокировав его, он тоже уставился на то самое сообщение. Он едва не попался. Если бы он дал своей ненависти ход, он разрушил бы не только свою жизнь. Хуа Чэн смотрел на письмо от Инь Юя. Он подтверждал факт постоянных домогательств сексуального характера со стороны Цзюнь У в адрес Му Цина, конечно, отнюдь не тех, с которыми можно пойти в суд. Но Хуа Чэн в этом деле не собирался пользоваться “правильным правосудием”. Хуа Чэн договорился с хирургом и отправил Му Цину время и куда идти. По его расчетам они уже должны были проснуться. Потом он набрал Цоцо. Тот должен был остаться у Инь Юя, но Инь Юй был полностью в работе. На него свалилось практически все, чем управлял Хуа Чэн. У Мин был уверен, что это слишком, поэтому не собирался надолго оставлять своего помощника без всякой помощи. Сейчас ему было интересно, как Цоцо поладил с Сюй Ли. Вообще ребенок привык за свое детство, что он частенько тусует с непонятными дядьками (которым Хуа Чэн абсолютно доверял), что, конечно, в общем случае было бы не очень хорошо для его психики и грозило расстройством привязанностей, но все-таки частенько, это не значит постоянно, девяносто процентов времени он все-таки был с матерью, на своих коллег Хуа Чэн тоже старался перекидывать ребенка минимально, но он все-таки чаще был занят. Конечно, Цоцо и поэтому тоже, требуется время привыкнуть, что у него появилось еще двое постоянных родителей. Цоцо очень радостно ответил в трубку, что у него все классно. А потом решил, что быть счастливым, когда кругом проблемы совершенно бессовестно и попытался умерить свой пыл. Но Сюй Ли потащил его в какой-то новый парк аттракционов. С утра там были какие-то безумные скидки и можно было попробовать абсолютно все. Судя по крикам на заднем фоне, сейчас возраст этих двоих не шибко отличался. - Как там дядюшка? - Все хорошо, не волнуйся за него, не строй из себя взрослого и хорошенько отдыхай. Про школу не забывай. - Как Цин-гэ? - Пока не знаю, но ему-то что будет? Поспит и все будет хорошо. - Не думаю, что все так просто, - вдруг выдал Цоцо, - ты слишком бережешь меня. Но ты подумай, раз их агентство замешано в этом всем, значит дядюшка и Цин-гэ стали безработными? Но если за дядюшку мне нет смысла беспокоиться, то что будет с Цин-гэ? Особенно, раз ты его так ненавидишь. Куда ему идти? Ты… Что ты с ним теперь сделаешь? Хуа Чэн поджал губу. - Совсем закроешь для него эту сферу? Он ведь такой классный актер. Разве это справедливо? – Что и говорить, если бы он реально ненавидел его и хотел потопить, то момент был бы очень удачным. – Или что-то еще хуже? Цоцо замолк, но ответа не дождался и продолжил: - Я не могу просить тебя забыть эту ненависть… Но не мог бы ты… Проявить снисхождение? Если честно… Только благодаря ему я могу хоть как-то общаться с отцом. Он… как мостик между нами. - Цоцо… - Ладно, мы гулять дальше! Цоцо бросил трубку, не желая слышать отрицательный ответ. Хуа Чэн сидел какое-то время перед ноутбуком, закрыв лицо руками. Этот предатель Цзин Вэнь уже был доставлен под темные очи Инь Юя. Ничего хорошего этого директора не ждало. Хуа Чэн потер переносицу. Этот Цзюнь У в каком-то смысле поражал воображение. Охватить чужую сеть всегда не так-то просто. Как часто это бывает, подвижки в таком непростом деле начались с драмы. Тот самый наркотик, который достался всей семье Хэ Сюаня, в конечном счете, достался и Се Ляню. Но с того момента, как Призрачный город узнал о нем, Хуа Чэн начал замечать следы Цзюнь У повсюду. Можно сказать, вместе с отслеживанием этого вещества стали понятные многие связи Цзюнь У. В отличие от него, тот вращался в высшем свете. Его репутация казалась безупречной, белоснежной. Но это именно тот человек, глядя на которого непонятно “смеяться или плакать”. Под лицемерной маской скрывалось объемное прошлое, которое открывало совсем другого человека. Хуа Чэн насмешливо улыбнулся. Куда уж ему с его маскарадом! Цзюнь У был мастером своего дела, это можно было признать, только У Мин за спектаклем не гнался. Он собирался поймать эту уникальную бабочку. И приколоть ее на панно. Он не любил маскарад, он любил искусство. Просто его мало кто понимал. На телефон пришла разом куча свежих фотографий. Хуа Чэн проглядел их с непередаваемым выражением лица. - Мы все еще не будем им помогать? – спросил Инь Юй. – Даже ребенку? Хуа Чэн молчал, глядя на одну из фотографий. Его палец скользил по лицу малыша. История сделала свой чудовищный круг. И тот, кого он презирал и хотел раздавить, кто так похож на его гэ-гэ, испил ту же чашу сполна. - А-Чэн? Мы можем не успеть, а он… - Он не Се Лянь. Но он не рафинированный обыватель. Подожди еще немного, я хочу посмотреть, на что он способен ради ребенка. ** Наверное, любому на его месте показалось бы, что он под домашним арестом. Ему было запрещено выходить отсюда, переписываться с кем-либо, и даже выходить в магазин! Любой бы сказал, что это невообразимо душно, и вообще ненормально. Но Ши Цинсюань, казалось, наоборот, вспомнил, как дышать. Все это делалось ради него. Ему хотелось спрятаться, забиться в норку, ему позволили это сделать через запреты. Хэ Сюань видел, насколько ему необходимо закрыться в одном месте, и не стал его насильно дергать, призывать быть “как всегда”. Он остро чувствовал чужое состояние и пытался помочь со своей стороны, облегчая какие-то психологические моменты. Принцип: “Не я не хочу, мне запретили”, он нащупал совершенно случайно, когда временно запретил контактировать со внешним миром, оставив только свой контакт доступным. Он был очень мягок, запрещая это, объяснял, почему это сейчас важно, но увидел совсем другое, как Ши Цинсюань становится легче. Ему нужно было побыть одному, наедине с собой, может максимум с ним, и в безопасности. Поэтому остальные запреты пришли в голову сами собой. Он пустил немного строгости в голос, чтобы остальные запреты тоже казались действительно необходимыми, но всегда готов был пойти на попятную, если ошибся. Он чувствовал себя естествоиспытателем на новом пути, но его это напрягало, его напрягало ошибиться. Но пока он чувствовал, что прав. Ши Цинсюань, став невольным узником, получил полный карт-бланш на действия дома, начав обустраивать его на свой лад. Хэ Сюань потворствовал ему, чувствуя, что покупки успокаивают его друга, поэтому не мешал налаживать их быт. Хотя, конечно, уже через несколько дней свою берлогу он бы не узнал. Но ему все нравилось. Как Ши Цинсюань улыбается, предлагая поесть, или что-то рассказывая, это определенно была маленькая победа. Хэ Сюань не мог не наблюдать за ним, иногда раздумывая, не предложить ли ему выйти погулять. Он не хотел быть поспешным, но понимал, что все время сидеть дома не в характере Ши Цинсюань. Но сколько ему нужно времени, оценить было трудно. Но Хэ Сюань не сдавался, очень внимательно наблюдая и оценивая. Ему, конечно, приходилось отлучаться. Работа не могла исчезнуть по мановению палочки, хоть ее количество он нагло сократил. Ситуация с Се Лянем прилично выбила его из колеи, и все же, он сумел сохранить это в секрете от Ши Цинсюань, потом, он, несомненно, все расскажет… Ши Цинсюань явно понимал все сейчас происходящее правильно, и на запреты смотрел как на помощь. Можно сказать, они устроили такой своеобразный медовый месяц, пусть и не уезжая никуда, у них были только они двое. Хэ Сюань понимал, что дело сдвинулось с мертвой точки, но это было только начало и этого было мало. Самое главное – окончательное понимание, что Ши Цинсюаня любят таким, каким он есть, оставалось только его задачей. Ши Цинсюань это тоже наверняка понимал, но все равно отдавался в его руки каждый раз с такой болезненной осторожностью, что Хэ Сюань не понимал, может, он что-то делает не так? Один раз он все-таки решился и прощупал почву, спросив сначала про сходить в месте в магазин, но получил ответ, что Ши Цинсюань хотел бы еще недолго оставить все как есть. Но спросить про секс было сложнее. Им было хорошо вместе, это было не скрыть. Хэ Сюань, как многие умные люди, даже не имея опыта прежде, был умел и нежен. Но каждый раз его руки сжимали с такой непонятной опаской, такой осторожностью, что Хэ Сюань был в недоумении. Он мог бы сказать, что ни за что не будет жесток, но, если он это скажет, Ши Цинсюань тоже будет в недоумении. Он с первого дня в его берлоге не ожидал, что с ним будут плохо обращаться. Хэ Сюань это показал сразу, продолжил тут же, ни разу не позволяя себе даже пустой случайной оговорки, что могла показаться грубой. Он умел быть внимательным. А уж к любимому человеку он мог быть внимательным двойне. Он был сам по себе таким, но еще у него был прекрасный учитель. Пусть до него было еще далеко, Хэ Сюань не считал себя бездарным учеником. Конечно, он не Хуа Чэн, он не может быть настолько нежен в каждом слове, в каждом жесте, он все-таки грубоват и ироничен, но сейчас, пока его булочка в таком замешательстве и шоке, разве он может быть привычным собой? И все же, он не понимал, что происходит. Ши Цинсюань сладко стонал под ним, он никогда не требовал от любовника непосильного. Один раз Хэ Сюань решил попробовать больше, быть может, это и было ошибкой? Но Хэ Сюань всего лишь хотел показать, как прекрасен Ши Цинсюань, поэтому они сделали это перед зеркалом, чтобы Ши Цинсюань видел, как тот божественно красив… Может, это имело обратный эффект? Хэ Сюань по всем сложным вопросам обращался к Хуа Чэну, но это был явно не тот случай. Хуа Чэн тоже никогда ничего не говорил про Се Ляня из таких подробностей, а Хэ Сюань, само собой, не спрашивал. Даже в один вечер, когда они все прилично выпили, и Инь Юя понесло в некое подобие словесного мастер-класса о том, как надо правильно делать это с парнем, и вопрос был переадресован Хуа Чэну, тот только ухмыльнулся, продолжая пить свой бокал. Когда Инь Юй его вконец достал, Хуа Чэн степенно ответил: - Моя булочка только моя. При этом Хэ Сюань, знавший его отлично, знал, что они сейчас все в абсолютные дрова. Впрочем, Инь Юю надо отдать должное, своим парнем он восхищался тоже без личных интимных подробностей. Так или иначе, сейчас Хэ Сюаню было не с кем обсудить эту проблему. Он уже ходил с Инь Юем в их больницу в отделение пластики и хирургии. С Инь Юем ему было пойти даже проще, чем с Хуа Чэном. От последнего можно было ожидать разных шуточек для поднятия настроения, но на слишком щепетильную тему. Типа, зачем что-то менять, если каждый из вас отлично справляется с ролью девочки, можно краситься по очереди. Хэ Сюань понимал, что не готов слышать таких утешений, хотя год назад сам бы так пошутил. Умом он понимал, что А-Чэн видит людей насквозь, и, скорее всего, так бы не сделал, но Хэ Сюань чувствовал, в каком уязвленном состоянии находится сам, поэтому предпочитал не рисковать. Их каждодневная повседневная переписка постепенно расслабляла путы, которыми была сжата душа. Поэтому Хэ Сюань мудро счел, что всему свое время. Сейчас он собирался зайти к психологу. Хэ Сюань совсем не хотел обсуждать эти вещи с Тиан Йеном, но тот прискакал сразу, как Хэ Сюань переступил порог больницы. Это было тоже неизбежно. Характер у “господина Йена”, был очень своеобразным. Он мог шутить над любой драмой, даже над смертью, его ирония иногда стояла поперек горла. Но он спасал тех, на ком другие ставили крест. Он никогда не бросал своего пациента. И даже если у него не было ни шанса, но пациент хотел бороться, он оставался с ним до конца. Но Хэ Сюань считал, что проблема Ши Цинсюаня вызовет у Йена смех. Он не посчитает это проблемой вообще! Поэтому Хэ Сюаню было заранее больно. Как он и ожидал, психолог не стала выгонять Йена, считая это мини-консилиумом, и тот услышал все, что собирался рассказать Хэ Сюань. Пока психолог раздумывала, Йен открыл рот. Хэ Сюань сразу напрягся в плечах, ожидая насмешек: - Она боится. - Он. - Он боится. Ты показываешь, что она хороша. Хороша такой, какая есть. Хэ Сюань тогда замер, не понимая, но Йен продолжил: - Ты ей постоянно показываешь, не то, что она как парень ничего, а как девчонка. Не понял? Йен сжал руки вместе, чуть склонился к нему, проникновенно заглядывая в глаза. - У тебя благая цель. Ты показываешь, что она хороша такой, какая есть. Но твой парень даже про себя говорил в женском роде несколько лет. Ты ей доказываешь одно, она видит, что ты доказываешь другое. Что ты хочешь на самом деле, чтобы она пошла до конца. И стала девушкой везде. Хэ Сюань оторопело глянул на психолога. Лэй Ан кивнула. - Да, очень похоже на правду. Господин Йен во всем разбирается, как бог. Обычно тот очень любил похвалу и демонстративно отмахивался принимая ее, но выглядел при этом как довольный кот, но сейчас он остался очень серьезным. - Ты ей не сказал главное? - Ему. - Не сказал? Хэ Сюань сглотнул слюну. Они точно об одном и том же думают? - Она точно не хочет быть девочкой? - Точно! - Так ты ей сказал? Хэ Сюань смотрел на не в меру серьезного их доктора, не понимая, какая муха его сегодня укусила. - Я не понимаю, как вы вообще отношения строите. Все такие правильные, такие внимательные. А так идиоты идиотами. Йен резко поднялся. - Скажи ей уже, что тебе нравятся только мальчики. И ты поддерживаешь ее выбор. - Его… - по привычке поправил Хэ Сюань, чувствуя, что начинает краснеть. Да, он же так этого и не сказал. Ртом. Йен вышел, а Лэй Ан что-то писала на бумажке. - Выпишу вам обоим успокоительное. Лишним не будет. - Хэ Сюань! – его позвали из коридора, и тот вышел. Йен поймал его за рукав. - Наш пластик хорош. Если не против, я буду ассистировать. Шрамов почти не останется. Я в этом хорош, ты знаешь. Он иронизировал над всеми. Даже над собой. И спасать свою жену он доверил только себе. Йен пытался поймать взгляд Хэ Сюаня. Наконец он не выдержал и сжав его подбородок, поднял его, заставляя взглянуть на себя. - Твои проблемы, мои проблемы. С тех пор, как я собрал тебя по кусочкам, ты мне как сын, или младший брат. Не волнуйся. Ты со всем справишься, а я тебе помогу. Доверь своего друга мне, я не подкачаю, обещаю. Но на трогательной ноте расстаться не получилось, вдогонку Хэ Сюань услышал: - Скажи ей, что ты по мальчикам, и больше не трогай сиськи! - Да не трогал я, - пробурчал под нос Хэ Сюань, но не стал говорить вслух, и вообще ускорился, чтобы побыстрее убраться из поля зрения их невыносимого гения. Совсем не трогать не получалось, но он же не специально! Ши Цинсюань потянулся на кровати и окончательно проснулся. Он чувствовал во всем теле приятную истому. С кухни доносились слюноотделительные запахи свежей выпечки, но, судя по всему, дома никого не было. Ши Цинсюань дотянулся до телефона. Было время второго завтрака, потому что Хэ Сюань вставал очень рано и до этого времени успевал переделать кучу дел. Ши Цинсюань откинулся на подушки, думая, куда мог деться его наконец-то обретенный бойфренд, который обычно предупреждал, когда уходил по работе. Ши Цинсюань слегка неловко улыбнулся, но позволил себе это ощущение счастья. Если считать, что они начали встречаться, когда Хэ Сюань принес его сюда, то они были вместе всего недели две. Но учитывая, как давно они знакомы… Ши Цинсюань не был уверен, что нравится Мин И. Были моменты, когда это казалось очень заметным, но Хэ Сюань поспешно это скрывал, иногда очень болезненно задевая его. Но, когда они наконец-то остались вдвоем и немного перевели дух, Хэ Сюань признался в своих чувствах, и как ему непросто было их осознавать. Ши Цинсюань знал, что, наверное, он был не прав, предлагая себя в ту же ночь. Наверное, это было поспешным решением, но очень ему необходимым. С одной стороны, он так долго и болезненно любил Мин И, что ему срочно требовалось почувствовать, что его любят в ответ. Не каким-то долгим образом из прекрасных поступков, а из объятий и проникающего страстного единения. Он знал, что будет бояться первых аккордов этой близости, но его страх ушел почти тут же. С Мин И было хорошо. Настолько будто они уже давно вместе. И в то же время так остро и сочно, что хотелось снова и снова… Только организм имел свое мнение на повторы. Хоть ему и было очень сладко, повторный второй раз обещал вызвать исключительную боль. Кажется, он просто не был способен на два раза подряд! Но его и не трогали, развлекли руками, а потом позаботились обо всем остальном. Ши Цинсюань выдохнул, его действительно любили. И все же… Было одно. Кажется, Мин И устраивало ВСЁ. А от кое-чего Ши Цинсюань собирался избавиться! Он действительно не хотел быть кем-то на половину. Он хотел быть снова собой. И этот он был парнем. Но кто на самом деле нужен Мин И, если когда-то у него была невеста? Ответ напрашивался сам собой. Так не хочет ли он ненавязчиво переубедить его, зная, как сильна любовь к нему? Ши Цинсюань внезапно залился краской и ощутил подъем внизу, вспоминая секс перед зеркалом. Это был их четвертый раз… Ши Цинсюань потупил взор и сжал вместе руки, вспоминая. Они сделали это сидя, так что не было ничего, чтобы Ши Цинсюань не мог разглядеть. И вид того, как Хэ Сюань входил в него, только добавлял возбуждения. Но… Ши Цинсюань глубоко задумался. Его так любят, так бережно делают с ним это… Доставляют только удовольствие и всегда заботятся после… Он с силой сжал руки, с болью думая, что, возможно, должен уступить. Он так давно потерял себя. Его, возможно, больше и нет… Он всегда так цеплялся за Мин И, так хотел быть с ним… Так разве ему вообще есть, что терять? Он тихонько всхлипнул, не замечая, что почти сдирает кожу с руки, тараня кисть ногтями. Ши Цинсюань очнулся резко, когда его сжали в объятьях, крепко обнимая и покачивая. - Малыш… Ты чего? В отличие от него Хэ Сюань никогда не путался в местоимениях. И там, где они были одинаковые*, специально заменял на другие слова. - Я не хотел тебя напрягать… Хотел быть великодушным и прекрасным… Хэ Сюань чувствовал, как Ши Цинсюань напрягся в его руках, и чувствовал себя редкостным мудаком. Ему только казалось, что он бы внимательным, а что выходило на самом деле? Неужели он все это время мучил своего парня? Его даже не психолог сразу понял, а достаточно корявенький по общению гениальный хирург! И только он, который был все время рядом, проглядел все на свете! - Но, я думаю, ты поймешь меня правильно. Ши Цинсюань попытался оторваться от него, и Хэ Сюань отпустил его, сжимая ладони и поджав губу оглядывая пораненную лапку. Ши Цинсюань знал, что он услышит, и хоть его подбородок чуть дрожал, он смотрел на своего Мин И. Хэ Сюань тоже хотел сказать правду, что он скрывал долгое время, в лицо. - Я хотел показать тебе, что я люблю тебя таким, какой ты есть… Но на самом деле… Хэ Сюань крепче сжал руки, он видел, как слезы встали в глазах Ши Цинсюань и понимал, что тот сейчас ожидает, что ему на шею упадет гильотина, поэтому он усилием воли заставил себя не тянуть дальше. Сколько лет он скрывал это от своей семьи, от себя? Даже от Хуа Чэна! Хотя с этим он с треском провалился. - Мне нравятся только парни, - выдохнул Хэ Сюань. Этот невообразимый красавец в его руках расплакался. Кажется, ему совсем не поверили. - Не надо мучить себя, Мин И, пожалуйста… Мне осталось-то… Ши Цинсюань вздрогнул, его не только обняли, но и сжали за интимное место. - Мне очень нравится то, что у тебя тут есть. Очень сильно. Даже не думай лишать меня этого удовольствия! - Ши Цинсюань глянул на Мин И, тон был очень серьезным, почти угрожающим. – Если будешь против, я стану твоим опекуном и не разрешу сделать эту операцию! Ши Цинсюань с трудом пытался сдержать улыбку, но потом не выдержал и рассмеялся. Они же не в Америке! Просто так родственниками им не стать, даже пожениться невозможно. Хэ Сюань тоже улыбнулся и нежно поцеловал его. - Ты понял, что я серьезен? Хочу мальчика. Только мальчика. - Докажи? – лукаво улыбнулся Ши Цинсюань. - Сейчас? Или после круассанов? – в тон ему ответил Хэ Сюань. - Конечно после, - очень тепло улыбнулся Ши Цинсюань, заставляя уже Хэ Сюаня неловко улыбаться. Все время, что они знакомы, Ши Цинсюань уделял его проблемам с питанием куда больше внимания, чем он сам, чем даже Хуа Чэн! Конечно же, он не мог допустить, что Мин И остался без второго завтрака. - Как насчет вечером пройти прогуляться? Здесь есть очень красивые места. - Романтичные? - Очень. Ши Цинсюань тихонько кивнул, улыбаясь под нос. А его уже потянули за руку, чтобы поднять с кровати и отвести на кухню. - Ты так хочешь, чтобы я побыстрее вышел из затворничества? - Я буду делать только так, как хочется тебе. Там, куда я тебя поведу людей очень мало. И отчасти от этого тоже, очень красиво. Просто, хотел тебе напомнить, что кроме меня есть еще люди, что волнуются за тебя. Ши Цинсюань неловко кивнул. - Пэй Мин? Хэ Сюань о нем совсем не думал сейчас. - Извини. О нем я даже не думал, поэтому не предупредил. Как ты думаешь, он совсем сошел с ума от беспокойства? – с лукавым любопытством поинтересовался Хэ Сюань. Ши Цинсюань подумал и покачал головой. - Он способен вынести мозг даже Хуа Чэну, так что уверен, что он все уже узнал. - Это вряд ли. Но Пэй Су наверняка все ему рассказал. - Пэй Су? - Ши Цинсюань был в легком недоумении, откуда тот мог это знать. Хэ Сюань слабо улыбнулся. - Все, кто участвовал в той операции знают, что ты у меня. Ши Цинсюань непонимающими круглыми глазами смотрел на него. - Вас там много было? - Прилично, примерно половина группы быстрого реагирования. Хуа Чэн всегда сообщает результат, чтобы люди понимали, получилось ли то, за что они боролись. Это часть мотивации. Хэ Сюань слегка усмехнулся. - Пэй Су принципиально не хотел оставаться в стороне. - Почему? - Вероятно, из-за участвовавшего в этом Се Ляня. Он считает его своим старший братом. Но сдается мне Пэй Мин мог шепнуть своему родственнику пару слов. А-Чэн считает, что отсутствие во всем происходящем Пэй Мина – его выбор. Но, он думает, что тот был не в силах бросить тебя на произвол судьбы, поэтому потребовал участия от своего дорого родственника. Возможно, он даже пытался его отслеживать как-то, чтобы вмешаться при необходимости. - При необходимости? – прошептал Ши Цинсюань. Но Хэ Сюань, глядя на него, просто сглотнул не в силах ответить. Сейчас он не представлял, как мог держать подобное даже в мыслях. Он не смог бы причинить ему даже минимальный вред, так зачем отчаянно накручивал себя в голове? - Не знаю. При какой-то. Хэ Сюань хотел сбежать, но его руку поймали. Когда на него уставились огромные, полные тревоги, голубые глаза, Хэ Сюань окончательно потерялся в чувствах. - Ты не доел, - Ши Цинсюань указал рукой на тарелку. Хэ Сюань обессиленно плюхнулся на стул обратно. В первые у него горел не желудок, а в груди. Проклятый второй завтрак просто не лез в горло. Но он принялся жевать через силу. - Тогда про кого ты? Хэ Сюань уже забыл про что был разговор, но тут же вспомнил. - Се Лянь. Не знаю, какого ты про него мнения, но он-то считает тебя другом. И еще этот… Лан Цяньцю. - Ты и его знаешь? - Его знает весь Призрачный город после его выходки! Ши Цинсюань слабо улыбнулся. Казалось, это было в прошлой жизни. Лан Цяньцю резко повзрослел, взяв почти все обязанности своего отца на себя. Приют и младшие дети, помощь фонду – он справлялся со всем разом, оставаясь все таким же ярким. Конечно же, Ван Хао всегда был готов помочь и советом, и делом, не забывая привлечь к волонтерской работе своего любимого режиссера, чтобы тот поменьше думал о случившемся на съемках. Теперь Лан Цяньцю был занят двадцать четыре часа в сутки. Ши Цинсюаню было неожиданно приятно узнать, что о нем не забыли, и слегка неловко, что он заставил занятого друга переживать. Ши Цинсюань прикусил губу, сжав вместе руки. Он совсем не думал о том, как он расскажет друзьям правду. Только сейчас он понял, что далеко не все это примут, даже если его вины в этом нет, разве что кроме его нерешительности. Лан Цяньцю был воспитан очень строго. Его суждения до сих пор отдавали юношеским максимализмом, иногда настолько суровым, что даже просто общаться бывало тяжело. Странно, но в то же время, кажется, что он способен был понять и принять, что угодно. Как и его отцу ему свойственно милосердие… Просто Лан Цяньцю нужно время, чтобы подобно ежику развернуться, перестав колоть иголками и показать мягкий животик. Учитывая сколько в их сфере проблем, совсем неплохо оставаться ежом… Только работа с детьми все-таки не только иголки. - Есть кое-что, о чем я думал рассказать тебе после операции… - Хэ Сюань тяжело вздохнул, его парень и так был в тяжелых мыслях. Стоило ли продолжать? - Но мне, кажется, ты имеешь право знать сейчас. Хэ Сюань взял его за руки, попытался заглянуть в глаза. Ему слабо, но тепло улыбнулись. Ши Цинсюань решил, что он в состоянии принять все остальные удары судьбы, раз Мин И полностью на его стороне. - Сейчас все в порядке, слушай, но не переживай. Хэ Сюань гладил Ши Цинсюаня по голове, коротко рассказывая. Ши Цинсюань только казался легким и простым как ветер, он очень переживал за своих близких и даже просто знакомых. - Не волнуйся, А-Чэн о нем позаботится. Он не их тех, кто может легко сломаться. Он многое пережил в жизни. Хэ Сюань отнес Ши Цинсюань в кровать, чтобы обнять и успокоить. Хэ Сюань молча гладил его по спине, а Ши Цинсюань так же молча размышлял о происходящем. Подумать было о чем. Как бы хорошо Хэ Сюань не шпионил, Ши Цинсюань знал и видел больше о происходящем в “Небесном царстве”. - Мне кажется, он одержим. - Кто? Чем? – нахмурился Хэ Сюань, но потом до него дошло. – Цзюнь У? Но чем? - Своей больной идеей. Доказать, что все вокруг хуже его. Или доказать, что все вокруг предатели. Ши Цинсюань нахмурился, паззл в его голове медленно собирался дальше. - Доказать Се Ляню, что того окружают предатели. Либо сломать его, либо заставить присоединиться к нему. Хэ Сюань почувствовал, что догадка близка к истине. Цзюнь У вынудил родителей Се Ляня покончить с собой. Не раз подставлял так, чтобы казалось, что знакомые или близкие предавали его… Но разве это может заставить Се Ляня встать на сторону дяди? - Он хочет, чтобы у Се Ляня не было другого пути, не стало иного дома… Либо он будет его, либо исчезнет из этого мира. Либо очерненный, либо преданный – в его подаче это будет едино. Хэ Сюань подскочил. Он чувствовал потребность поделиться этой мыслью с Хуа Чэном. Ши Цинсюань схватил его за руку. - Либо он сам догадался, либо близок к этой мысли, но лучше скажи ему лично. К тому же… вы давно не виделись. ** Линвень с тонкой, едва различимой улыбкой на лице, оглядывала своего бойфренда, что разминал протез руки, практически не отличимый от настоящей. - Сяо Бай… - прошептала она, глядя на это довольное, но простое лицо. Любому сходу казалось, что этот человек не может блистать умом. Так, вероятно, и было, только для Линвень с ее потрясающим IQ он порой казался гением. Все потому, что понимал то, что было ей недоступно. Решал проблемы просто. Находя такой выход, который не могла увидеть она. - Местные хирурги просто боги! - И не только хирурги! – весело сказал Пэй Мин, что стоял с другой стороны кровати, сложив руки на груди. – Ты теперь наполовину киборг. Сколько в тебе килограмм железа? Смотрел аниме про алхимика? - Какое еще аниме, - возмутился Бай Цзинь. – Будто у меня есть время смотреть дурацкие японские мультики. - И зря! – возмутился Пэй Мин. – Очень крутое. Что тебе тут вообще было делать? Смотри себе и смотри. Мог бы язык по мультикам выучить, это модно сейчас. - Еще модно не быть сексистом, но ты моде не следуешь. - Ты бы помолчал вообще, - Пэй Мин кивнул на Линвень, - тебе девица скажет, ты не только руку себе отрежешь. - Я не говорила. И ты прекрасно знаешь, что это был навет. Твой любимый Цзюнь У выдумал. А то про что ты там пытаешься намекнуть, мне самой очень нра… Бай Цзинь вскрикнул, переключив канал на футбол. - Вот, это лучше. Линвень усмехнулась, приподняв одну бровь и высокомерно глянув на Пэй Мина. - В любом случае я снова в строю, во ВСЕХ местах, если тебе так интересно, - заявил вдруг Бай Цзинь. – И как ты понимаешь, на стороне Хуа Чэна. И хоть ты с моей Линвень, типа, друг… - Я и твой друг. Бай Цзинь подавился словами, готовыми выпорхнуть из глотки. - Я знаю, что, если он тебе прикажет, ты будешь готов убить и меня. Пэй Мин задумчиво оглядел потолок. - Но зная, что случилось с тобой, с Ши Цинсюань и с Мин И, разве могу я быть на стороне Цзюнь У? Пэй Мин слегка горестно вздохнул. - Я всегда думал, что хорошо разбираюсь в людях. Но я даже не понял, что из себя представлял Ши Уду. Линвень встала, чтобы дойти до Пэй Мина и сжать его плечо. Для нее такое проявление чувств было своего рода прогрессом. - Если бы я действительно разбирался, я мог бы ему помочь… Не допустить всего этого. Ведь уже тогда мы были знакомы. Мы были друзьями. Но я был совершенно слеп. Его никто не упрекал. Линвень и Бай Цзинь синхронно пожали плечами. Что об этом говорить? Бесхитростный, простой и искренний, он не копался в людях, не чуял подвоха, не ожидал от всех предательства… И все же, его друг стал пеплом. Линвень даже думать не хотела, что испытывают нормальные люди в такой ситуации. Бай Цзинь, похоже, тоже не особо понимал и знал, что говорить. И все же, он открыл рот: - Ты можешь не принимать Хуа Чэна. Но твоя семья предана Се Ляню. Разве это не решает все? Разве ты не видел его? - Они оба классные, - просто и прямо заявил Пэй Мин. – Если им будет нужна помощь, я помогу. Ливень вежливо склонила голову. Бай Цзинь только коротко кивнул. - О! Му Цин! А ты что тут забыл? Пэй Мин тут же бросился в коридор, забыв обо всем. Линвень сложила руки и чуть закатила глаза, всем своим видом показывая уверенность, что Му Цин этой встрече будет не рад. - Линвень? – позвал ее Бай Цзинь. – Теперь у тебя прибавится работы? Девушка тяжело вздохнула, устремив взгляд в окно. - Да. Но скоро я перестану жить две жизни сразу. Бай Цзинь не торопил ее. - И смогу просто быть с тобой. Сяо Бай…