Маскарад

- И имя красивое… - прошептал Ван Хао. Ее имя он узнал случайно, а так уже не один раз, не один день подряд останавливался посмотреть на нее, не в силах ничего поделать. Комната для терапии была огромным залом, чем-то похожим на аквариум, все стены кроме одной были раздвижными из специального не травмоопасного пластика. Так что стоя в коридоре, он мог видеть, как пациенты отдыхают. Кто-то играл в пинг-понг, кто-то рисовал, кто-то слушал сказки, она же сидела в кресле-коляске и смотрела через коридор в настоящее окно на другой стороне. С такого расстояния она могла там видеть разве что верхушки деревьев, но она все равно смотрела не отрываясь. И была она настолько прекрасной, что Ван Хао не мог перестать приходить, хотя Се Лянь ему больше дел не поручал. Его закадычный друг готовился к свадьбе, и Ван Хао не решался отвлекать его разговорами о прекрасной незнакомке. Его мало волновало место их встречи, но он был достаточно рационален, чтобы понимать, что озвученное вслух, оно вызовет много вопросов. Врачи не могли его не заметить. Конечно же, Ван Хао знали в Призрачном городе все, и он не мог не привлечь внимание своим поведением. Пока Хуа Чэн находился в палате, Се Лянь на свой лад справлялся с ведением дел, суть не поменялась, но решения изменились. Почти каждый взглянул на собственные привычные обязанности под другим углом. Поэтому врачи были теми, кто стал получать от прежних людей на тех же должностях, другие просьбы и задания. Но они быстро поняли, что Ван Хао просто заворожен красотой их пациентки. Но та, как и положено с ее синдромом, на него не реагировала. Ее терапия действовала, но врачи пока не давали прогнозов. Слишком запущенная стадии. Еще немного и суицид не просто был бы неизбежен, он был бы совершен. Лишь скорость реакции Пэй Су и Ци Жуна позволили избежать неизбежного. - Сюань Цзы, - прошептал он, мысленно подставляя разные иероглифы, один прекраснее другого. Вариантов было много, особенно для такого знатока собственного языка, как Ван Хао. Врач, который какое-то время наблюдал за ним, решил все-таки подойти. Их отделение уж очень специфическое, чтобы без оглядки влюбляться в кого-то отсюда. Психика, все-таки, дело тонкое. - У нее Синдром Адель Гюго, - конечно, разглашать диагнозы пациентов было не очень-то профессионально, но в подробности вдаваться врач и не собирался. Просто хотел пояснить, что это, чтобы предостеречь Ван Хао. - ОКР-ка?* - Похожее. Но немного другое. Пока врач коротко рассказывал про синдром, Ван Хао подумал, что это не справедливо. Это не она должна влюбляться и безответно любить, а другие. Это другие должны жертвовать всем ради нее, а не она ломать ноги. - Вам не стоит… - хотел задержать его врач, но Ван Хао сделал шаг вперед. Он может просто быть рядом, просто поддержать. Быть может, он сможет быть полезен и сможет помочь. Но когда он сделал к ней шаг, девушка внезапно повернулась к нему, и они оба замерли на секунды, разглядывая один другого. - Это не ты, - прозвучало, как приговор, но Ван Хао не мог не улыбнуться, так слабо и иронично, когда сталкивался с особо сложной партией. Конечно же, не он, этот таинственный возлюбленный, но и отступать он не намерен! ** - Тебе не кажется, что как мой шафер на свадьбе, ты стал уделять мне подозрительно мало времени? – осведомился Мэй Няньцин по телефону. – К тому же, у нас есть еще и общие дела. Они простаивают, пока тебя нет. - Разве тебе есть на них время? – удивился Ван Хао. – У тебя и так столько дел, что новый сценарий может и подождать. У вас не так-то много времени… - Времени достаточно! Моя невеста настроена подождать, пока Хуа Чэнджу придет в себя. Она очень хочет видеть его на свадьбе. И вообще хотела, чтобы он вел ее к алтарю… Ван Хао судорожно вздохнул. Очнулся бы! Хотя бы очнулся! Уже прошло столько времени… Когда… Когда он придет в себя, будут ли у него силы вообще встать на ноги? Ван Хао знал, что не только Се Лянь постоянно массирует ему руки и ноги, лишь бы тонус мышц не упал до опасного минимума, их главный врач каждую свободную минуту там! Но все равно против естественного порядка вещей не пойдешь, мышцы атрофируются. - Если вы будете ждать, то каждый месяц можно перешивать платье. Живот, знаете ли, не будет меньше становиться, - подковырнул друга Ван Хао. Конечно же, он был искренне рад за своего любимого режиссера и близкого друга, но он прекрасно помнил, чего им всем стоили эти отношения. Режиссер чуть старше Се Ляня, но для него это была любовь с первого взгляда! И случилась она на съемочной площадке и совершено случайно. Просто в какой-то день Лань Чан, наконец-то вернувшаяся после болезни, пришла без тонны косметики, сразу помолодев лет на двадцать. Она и так была выглядела младше своего возраста, но теперь, когда к Фэн Синю пропали все чувства, даже отрицательные, надобность в косметике, как в своего рода защитном слое, напрочь отпала. Мэй Няньцин просто потерял дар речи. Отношения, как и положено любви с первого взгляда были страстными и головокружительными, но потом пришла расплата, которую Ван Хао не ожидал. Он признал себя слишком юным и глупым, говорил про себя, что жизнь его к такому не готовила. А ведь он насмотрелся всякого, работая на Призрачный город, знал, какими могут быть люди, и все же… Ван Хао понял, что все это время был наивным ребенком, с очень детскими суждениями. В тот момент, он понял, насколько Мэй Няньцин действительно старше его. В обычной жизни они вообще не чувствовали разницы в возрасте и всегда были на одной волне, но, когда пришли проблемы, вроде бы и житейские, но далеко не каждая семья сталкивается с такими, Ван Хао понял, насколько друг взрослее, мудрее и серьезнее. Дело в том, что их ребенок, Мэй Няньцина и Цзян Лань, случился внезапно и Лань Чан было очень тяжело в этой ситуации. Она вспоминала весь ужас, что испытала со старшим сыном, и просто не находила в себе сил пройти через это еще раз. Она понимала, что сейчас она не одна, что и старший сын хоть немного, но поможет ей. Что она уже давно не бедна, как церковная крыса, пусть и не богата, но с прошлым состоянием дел не сравнить. И все же, она понимала, что ей будет очень тяжело. Возраст, стоимость няни, необходимость оставлять ребенка на чужого человека, и старший сын, которому надо учиться. А вуз стоил прилично. У нее были деньги только на Цоцо. Она считала, что только сама виновата, что допустила всю эту ситуацию, но при этом взять и просто так избавиться от ребенка она не могла, как не избавилась от Цоцо. Это был ее малыш, которому Лань Чан просто не могла не дать жизнь, потому что закончилась бы ее. На самом деле, ситуация была настолько сложной, что и психологу было бы не просто справиться. Тугая спираль в ее душе закручивалась только сильнее, потому что Цзян Лань даже мысленно не пускала в эту ситуацию Мэй Няньцина, тут же сбросив его со счетов и закрывшись в себе. Ван Хао стал свидетелем того, как довольно грубый и резкий режиссер, предстал перед ним настоящим мужчиной и семьянином. Он видел как колючий кокон раскрывается, чтобы явить миру прелестную и уверенную в себе женщину. Мэй Няньцин сделал для этого все. Для полного счастья ему оставалось жениться, но на самом деле свою задачу он выполнил. Его видели, ему доверяли и верили. И он мог быть мужем даже без одной росписи. Ему это было всегда важно, но он добивался, чтобы стало важно Цзян Лань. И вот он, наконец, получил согласие, переборол ее страхи, убедил, что ничего не изменится, он останется прежним. Но теперь дело оставалось за малым. Когда уже очнется Хуа Чэнджу? Ван Хао слабо улыбнулся. Мэй Няньцин был поступателен и тверд. Сначала он подружился с Цоцо, так что у парня теперь было аж трое отцов и два дяди примерно в том же статусе. Потом показал его матери, что будет заботиться о нем не просто наравне, а даже больше, потому что имеет для этого все возможности. Так что, что школу, что вуз он взял на себя, научив заодно Цоцо финансовой грамотности. А потом доказал, что способен заботиться и о ней с малышом, как бы та не упиралась. Все узи, все анализы, правильное питание, дом… Цзян Лань начала понимать, что Мэй Няньцин настроен более чем серьезно, когда перевез ее и сына к себе домой. Причем у Цоцо, оказывается, уже давно были ключи. И пришел он уже туда не первый раз. Ван Хао наблюдал, как Мэй Няньцин опутывает любимую женщину паутиной, из которой и не хочется выбираться, потому что, даже утопая в заботе, она оставалась свободной и продолжала заниматься тем, чем хотела. Но то, что всегда тяготило ее, ушло. Наоборот, в этой паутине она обрела крылья, желание жить дальше. Желание встретиться не просто со своим ребенком, а с их ребенком. Единственное, что Ван Хао, пожалуй, не знал, это то, что Цзян Лань случайно подслушала разговор Цоцо и Мэй Няньцина на кухне. Тот спрашивал, будет ли он нужен Мэй Няньцину, когда родится его собственный сын. Он просто хотел знать, к чему морально готовиться, и Лань Чан было очень больно за своего так рано повзрослевшего сына. - Ты теперь навсегда останешься моим. Если ты не будешь против, я официально тебя усыновлю. - Но Фэн Синь… - Он никуда не денется, и я не запрещу тебе видеться с ним. Но я хотел бы, чтобы мы были одной семьей даже на бумаге. - Но зачем… это же наследство… Цоцо потрепали по голове. - Именно. Вы двое унаследуете все, что останется после меня, и меня есть что оставить. Разве не прекрасно? У такого старика как я, будет сразу двое детей. Особенно такой прекрасный старший сын. Только идиот отказался бы от такого подарка. - Я не подарок. А вы совсем не старик! - Теперь ты будешь звать меня папой, и говорить на ты. Тренируйся. Эти двое рассмеялись, а потом начали говорить о какой-то бытовой ерунде. Лань Чан вытирала слезы, а потом услышала тихое: - Я всегда хотел, чтобы мама была счастлива… Я готов был сделать для этого что угодно. Даже готов был умереть, тогда, в тот день… Но, если она сможет быть счастлива, и я буду счастлив тоже… Разве такое возможно? - Да. Ты увидишь. Мы просто будем счастливы. Это не так-то сложно, если каждый хочет быть счастлив. Счастлив вместе. - Хорошо… Хорошо, папа. Давай попробуем просто быть счастливы. Об этой сцене Ван Хао не знал, но знал, что Цоцо режиссер уже усыновил. И точно знал, что теперь пришло его время быть не менее взрослым и ответственным, чем его старший друг, потому что он тоже влюбился, и тоже с первого взгляда. ** Разузнать историю не составило труда. Инь Юй предоставил документы, полученные при поступлении в больницу и отчет полиции. Ван Хао, конечно, прекрасно понимал, что никто бы ничего ему не сказал, если бы не его собственное положение в Призрачном городе. Пэй Су работал на Призрачный город, Ци Жун стал лаобаном Небесного царства, и, Ван Хао знал, отнюдь не понаслышке, справлялся с целой корпорацией вполне успешно. Ван Хао помогал им на первых порах, наблюдая даже больше за ростом собственного брата. Тот всегда был способным и уже уверенно управлял работой на церкви и фонда почти единолично, но такая корпорация – это был все-таки другой масштаб. Привыкший к Призрачному городу, Ван Хао знал, что сможет стать хорошей опорой в стратегическом ключе, но эти двое схватывали все на лету. Ван Хао успел слегка поумиляться небольшой ревности своего братца, когда Се Лянь гладил своего кузена по голове, хваля за что-то. Совершенно не стесняясь его, Лан Цяньцю потом крепко обнял Ци Жуна, будто его пытались забрать. Тот не сопротивлялся, но Ван Хао не мог не усмехнуться. Ци Жун, конечно, не дотягивал до Хуа Чэна, но был достаточно зубастым и опасным плюшевым мишкой, но обнимашкам был счастлив, как подросток. Итак, именно Пэй Су и Ци Жун спасли Сюань Цзы, которая хотела убить себя. И Ван Хао не мудрствуя, пошел на место событий. То оказалось не так уж далеко от территорий Хуа Чэнджу. Место было живописное. Но вряд ли тут кто-то жил в собственном домике. И правда, поднимаясь по древним лестницам, Ван Хао не раз встречал небольшие и маленькие храмы, быть может и заброшенные, но кто-то явно за ними следил, приводя в порядок. И в итоге добрался до большого храма на вершине холма. Ван Хао показалось, что он в другом мире. Перенесся на много веков назад. Здесь было мрачно и прекрасно. Удивительно, здесь тоже порхали бабочки, а красное дерево старинного храма смотрелось невероятно величественно. Здесь? Осмотрев храм, Ван Хао не сделал никаких выводов, и решил спуститься и найти Пэй Су, чтобы поговорить, но внезапно увидел его шляпу – тот тоже поднимался по лестнице наверх. Вот они встретились взглядами. - Почему ты здесь? – первым спросил Ван Хао. - Мистер Ван Хао может не знать, но я забочусь об этом месте. Ван Хао только кивнул, он не мог знать абсолютно обо всех делах Призрачного города, поэтому он прямо спросил о Сюань Цзы. Пэй Су тяжело вздохнул. - Сюань Цзы пришла сюда найти Пэй Мина. Она перепутала меня с ним и была уверена, что найдет именно его. Она хотела показательно покончить с собой, чтобы заставить того страдать. Это была бы ее вторая попытка. Первый раз ее остановил сам Пэй Мин. - Ци Жун? - Ци Жун знал ее до всей этой истории с моим дядей. И он хотел пригласить ее в Небесное царство. Сюань Цзы была исключительной женщиной, стоящей десяток мужчин. - Была? - Эта одержимость свела ее с ума, - сказал, как думал Пэй Су. – Но и вина, Пэй Мина, на мой взгляд есть. Он считал достаточным заранее сказать, что не думает о серьезных отношениях. Что все это лишь встречи… Его устраивала такая любовь. Он в принципе так живет. И никогда это не было проблемой, потому что он выбирал тихих и кротких, женственных девушек. Сюань Цзы очень красива, но она была скорее как амазонка. Пэй Мин был уверен, что они оба понимают, что ничего более серьезного не будет. Почему Сюань Цзы настолько влюбилась, что разрыв и отказ довел ее до такого состояния… Пэй Су пожал плечами. - Почему ты считаешь, что это его вина? - Моя дядя думает своими категориями, и иногда он слишком рационален. Тогда как отношения это скорее про сердце, чем про разум. И я никогда не пойму, как можно влюбляться столько раз. Я всегда любил и буду любить только одну. Ван Хао слабо улыбнулся. О ком речь, он, конечно, знал. Ребята тихонько обручились, не делая из этого шумихи. Но говорят, Се Лянь и Хуа Чэн были на их церемонии, это было до событий с Цзюнь У. Ван Хао собирался найти Ци Жуна и Пэй Мина, чтобы услышать их мнение, их видение ситуации. А еще он хотел увидеть Пэй Мина, чтобы понять, что же в нем такого, что женщины, далеко не одна, соглашаются хотя бы видеться от случая к случаю, чем расстаться вообще. Но даже так, Ван Хао понимал, что от него сейчас требуется, как от того самого взрослого человека… Не влюбить в себя, а помочь избавиться от этой одержимости, и взглянуть на этот мир другими глазами. Влюбиться ли она потом в него или нет, будет лишь его радость или боль, которую он будет обязан пережить. Но сейчас он будет бороться. Так же, как всегда, до победного конца. Ван Хао обернулся в последний раз на храм, Пэй Су уже успел достать веник и совок, чтобы начать с территории. Внезапно Ван Хао вспомнил, что это за место. Рассказал ли Хуа Чэн о нем Се Ляню? Успел ли? Как тот отреагировал? Как отреагирует, если узнает? Ван Хао отвернулся и с трудом подавил всхлип. Он знал, что с болью Се Ляня его боль не сравнить, но как же он хотел снова увидеть Хуа Чэна! Как же ему его не хватало! ** - О! – Хуа Чэн были сильно удивлен. Он невольно сел на кровать обратно. – Они так долго ждут? Почему ты не сказал раньше? Се Лянь ласково улыбнулся и поспешил сесть рядом и обнять своего возлюбленного, чтобы утешить. Он потерся о щеку со стороны здорового глаза, а потом нежно поцеловал в губы. - Тебе было бы слишком тяжело. А я хотел, чтобы ты получил удовольствие от мероприятия, - невинно заявил Се Лянь. - У них уже родился ребенок! – возмутился Хуа Чэн. - Ну и отлично. Платье можно любое выбрать теперь, - Се Ляня было так просто не переспорить. Сейчас он ласково улыбался, наблюдая это возмущение. - Но надо же… - Я все купил. Хуа Чэн хлопнул глазами. - Все подготовил. Тебе надо просто красиво пройтись и не завалиться по дороге. Потом я могу тебя подхватить на ручки, - предложил Се Лянь, крепко обняв У Мина и аккуратно повалив его в кровать. - Я уверен, что я уже спокойно пройду это расстояние до алтаря, так что же, ручки отменяются? – лукаво поинтересовался Хуа Чэн, надувая щечки. Се Лянь с любовью глянул на него. - Конечно же нет. Хочешь я буду нести тебя всю дорогу, а ты просто держать невесту за руку? Они представили и расхохотались. - Ты не представляешь, как Лань Чан счастлива. Она говорит, что это самый большой подарок ей на свадьбу. Ей так хочется, чтобы именно ты вел ее. Хуа Чэн задумчиво смотрел в потолок. Как странно сложилась их жизнь. Завтра две свадьбы, и ни на одной некому вести невесту. Цзян Лань поведет он, Сюань Цзи покатит Ци Жун, хотя Лан Цин предлагал себя на эту роль, но Сюань Цзи, поговорив с Ван Хао, решила так. Удивительно, но Ци Жун был единственным человеком среди знакомых Сюань Цзи, который никогда не смотрел на ее внешность, а видел только характер и деловые качества. - Он мог бы стать мне настоящим другом, - сказала тогда Сюань Цзи. На что Ван Хао ответил: - Быть друзьями никогда не поздно. Се Лянь слабо улыбнулся, наблюдая за Хуа Чэном. - А-Мин… О чем ты думаешь? - Нам не так уж много, но почти все мы сироты. Как так вышло? Се Лянь осторожно погладил его по лбу и по красивым мягким волосам. - Так сложилась жизнь. Но она вернула мне самое дорогое. Вернула два раза. Я могу быть ей только благодарен. Се Лянь замер, когда восхитительные глаза Хуа Чэна глянули на него. Прооперированный глаз немного слезился почти всегда, но сейчас это добавляло У Мину особой милоты, так что Се Лянь с трудом сдержался от резких тисканий. Он осторожно прижался к своему любимому бережно, но крепко обнимая. Они не говорили про Ван Хао, не говорили, что тому, наверное, пришлось непросто. Им это даже в голову не пришло. Ведь их любовь не ведала преград, и они мерили любовь своими категориями. ** В комнате для женихов, Мэй Няньцин поправлял галстук Ван Хао, но молчать долго не смог. - Опять ты за свое, - прошептал Ван Хао. – Давай хоть сегодня не будем говорить о книге. Мы написали уже три тома! - Еще один остался. - Ты планируешь весь том сражаться с главным антагонистом? – кисло прошептал Ван Хао. Но Мэй Няньцин был очень воодушевлен. - Это будет восхитительно, я уже придумал кальку… - Тебе, конечно, хорошо, книгу написал, потом сам и сценарий надергаешь, удобно, - подковырнул его Ван Хао, а потом усмехнулся. - Я уже придумал, как её назвать! – глаза Мэй Няньцина едва ли не сверкали. - Боюсь даже подумать… - Это новелла про любовь сквозь века, про любовь вопреки всему, про полное взаимопонимание! Я даже знаю, как закончу… Он очнется через год… - Тебе не кажется, что ты уж слишком копируешь реальную жизнь? – Ван Хао не был доволен таким поворотом. - Ты только представь, он отдает все свои силы и распадается бабочками! Как же это красиво! - И как больно. Особенно читателям. - Они переживут, - отмахнулся Мэй Няньцин. - Так как ты назовешь свою новеллу? - “Благословение небожителей”. В этот момент дверь к ним открылась. - Папа! – Цоцо радостно позвал его. – Пора! А за его плечом стоял Се Лянь, который еще смотрел в зал, улыбаясь такой нежной, душевной улыбкой, что Мэй Няньцин смахнул слезу. Как же ему повезло в этой жизни, обрести таких друзей, прожить такую жизнь. Се Лянь повернулся к нему и радостно улыбнулся. - Господа, пора жениться! Мэй Няньцин был уверен, что ему определенно удалось стать другом хотя бы одного небожителя. - Что они там, в галстуках запутались? Его любимая ирония. Какое же счастье, что их сказка со счастливым концом.