N’aen aedwiim, me tearth

Последние несколько дней выдались крайне тяжёлыми. В одночасье всё обернулось так, что я сама стала верить в то, что, возможно, я совсем сошла с ума. Всё началось с момента, когда я допустила мысль о том, что Элеас поделился наркотиком с другом. По началу мне казалось, что это не такая большая проблема. И, если даже это являлось проблемой, то точно не моей. Подумаешь! Балуется фисштехом! А кто из нас не без греха, верно? Однако, та энергетика, некий зловонный шлейф с нотками коварства, исходящий от Элеаса посеял во мне сомнения в чистоте его намерений. Много времени потратила я, задаваясь одной единственной мыслью: «Зачем же Элеас это сделал?» Этому можно было найти одно простое объяснение, — сказал бы каждый. С великодушной руки лучшего бойца Иорвета бедный раненый скоя'таэль получил дарование в виде порошкообразного наркотика лишь для того, чтобы унять нестерпимую боль, мучавшую его тело. Несмотря на строгий запрет на употребление запрещенных веществ в лагере Иорвета, некоторые представители высшей расы переступали через него и время от времени баловались сим, вызывающим зависимость, средством. Но даже в этом случае, выговор со стороны командира хоть и был неминуемым, всё же данная выходка не считалась чем-то крайне преступным и аморальным. И по этой причине, Элеасу было нечего бояться. Учитывая все привилегии, что даются лучшему воину всего отряда, в немилости Иорвета он бы долго не оставался. Крепкие узы между командиром и его верным воином были нерушимы. Однако, внутреннее чутье подсказывало мне, что важно учитывать и другой вариант событий. Мне не давал покоя вопрос: «А вдруг Элеас, дал наркотик товарищу по другой причине?» Бывало ли у вас такое, что при первой же встрече с человеком, вы будто видите его насквозь. Каждый мускул на теле сжимается при виде него и необъяснимая сила вталкивает в ваш разум мысль о том, что этого человека перед вами нужно опасаться. В моём случае этим индивидом был именно Элеас. Будет правильно подчеркнуть также то, что антипатия была вполне взаимной. Возможно, тараканы в голове эльфа твердили ему то же самое и обо мне. В конечном итоге, какой бы на самом деле ни была реальность, днями и ночами навязчивая мысль о том, что рядом со мной находится, весьма сомнительный в своих намерениях относительно меня, объект, не давала мне покоя. Более того, стоило мне поделиться наблюдениями и чувствами с единственным эльфом, который ещё мог меня поддержать или хотя бы попытаться понять, это действие сразу же обернулось мне боком. К примеру, у вас бывало такое, что вы сморозили какую-то чушь в разговоре и в этот же момент физически ощутили, что выбрали неверный путь развития диалога? Именно это и случилось со мной сегодня. Утро. — Не обязательно сидеть возле него целыми днями. Громкий голос Вериана прервал воронье карканье. — Теперь моё место здесь. Тишина в скромном эльфийском лазарете была много приятнее, чем постоянная суматоха в центре лагеря. Особенно шумными выдались последние несколько суток. Скоя'таэли лихорадочно готовились к отплытию из Флотзама. Не смотря на то, что отправление планировалось не ранее, чем через две недели, суета вокруг нарастала и сотня эльфов, точно пчёлы, трудилась и днём и ночью. От пребывания в этом эльфийском муравейнике меня спасала порученная мне работа. Теперь, вместо повседневной ерунды, я занялась действительно полезным делом. Иорвет возложил на меня ответственность, приказав ухаживать за больными скоя'таэлями. Вериан нечасто заглядывал сюда. На его плечи также легли обязательства по скорому сбору и скоя'таэль изредка улучал минутку, чтобы увидеться не только со мной, но и со своим другом. — Как у него дела сегодня? — эльф указал на перевернутого на бок скоя'таэля. С тех пор, как мы с Верианом совместными усилиями вырвали беднягу из лап смерти, он, хотя и подавал признаки жизни, всё же был ещё очень слаб. Лекарства и настойки поддерживали его организм, чудовищная рана на груди почти зажила, но сознанием этот эльф будто был в другом месте. Я всё больше уверялась в том, что Элеас действительно дал раненому собрату какой-то сорт наркотика, пока я отлучалась для изготовления зелья. Можно было понять, что, возможно, таким образом он хотел приглушить боль мучавшую друга, но по итогу, его благодеяние только усугубило ситуацию: сейчас скоя'таэль больше походил на овощ. — Всё как обычно. Ест, пьет, лежит. Иногда моргает, — видеть некогда здорового и крепкого воина в таком уязвимом положении было весьма непривычно и даже как-то тоскливо. — Если это происходит с ним из-за фисштеха, нужно доложить Иорвету об этом, — предложил Вериан и был прав. Но некоторые поступки, несмотря на благородный мотив, могут привести к скверным последствиям, если действовать опрометчиво. — Хочешь, чтобы я донесла на Элеаса, как жалкая стукачка? Он только этого и ждёт. — Я могу сделать это за тебя, — Вериан всё стоял на своем. — Прекрати. Ты же знаешь, что не можешь. Этот разговор уже происходил между нами несколькими днями ранее. Тогда я рассказала Вериану, что заметила со стороны Элеаса скрытую (а может и не совсем?) угрозу. Мои подозрения заключались в том, что по какой-то причине, новая правая рука Иорвета испытывает ко мне лютейшую ненависть и должно быть, плетёт свои глупые интриги, чтобы подорвать моё вполне ещё шаткое положение в отряде. Вериан также выслушал мою безумную теорию о том, что Элеас намеренно дал раненому товарищу наркотик. — Для чего? — спросил он. — Чтобы я настучала на него Иорвету! — Командир и так запрещает пользоваться этой дурью. Узнай он об этом, устроил бы разнос. — Да как ты не понимаешь? Иорвет — в первую очередь эльф. Когда будет стоять моё слово, против слова Элеаса, думаешь он поверит dh'oine, которую знает месяц, а не своему лучшему бойцу? — Я знаю только то, что Иорвет самый справедливый из всех, кого я когда-либо видел. Он уж точно может отличить правду от кривды. — Послушай, ты не первый год знаешь и Элеаса. Он парень непростой, верно? — эльф кивнул в знак согласия. — Это — уж больно хитрый засранец. И он считает меня своим врагом, а значит, будет ухищряться как может, чтобы затянуть меня на дно. — Я не понимаю, почему ты одержима мыслью, что он тебя ненавидит. — Я так чувствую и всё. Я призадумалась на минуту, вспоминая этот диалог. Вериан не понимал мои чувства и тогда, а значит, за несколько дней ничего не могло поменяться. К тому же, сомнения съедали меня и с обратной стороны. — Хотя знаешь, даже если я расскажу о своих подозрениях твоему командиру, Элеасу всё сойдет с рук, — я помотала головой и указала рукой на раненого, которого мы спасли. — Скажет, что хотел сделать так, чтобы он не мучался от боли. Он же не знал, что это приведёт к таким последствиям, — обездвиженный эльф лежал на кушетке и кажется, внимательно слушал всё, о чём мы говорили с Верианом. Но эльфа мои рассуждения не убедили. — Раз это не такая большая проблема, почему бы просто не взять и рассказать о своих догадках Иорвету? В любом случае ты будешь права в одном — Элеас любит фисштех и он не жадный: может поделиться с друзьями, если нужно, — Вериан фыркнул и непонимающим взглядом уставился на меня. — Да как до тебя достучаться? Я пытаюсь объяснить тебе, что именно этого и ждёт от меня этот бес! Он хочет, чтобы я думала, будто у меня все карты на руках! — Я считаю, что Элеасу незачем эти хитроумные и сложные игры — ему плевать на тебя. Но важно не то, что у него в голове. А то, что ты скрываешь правду, думая лишь о своей выгоде. Следовало ожидать, что он не поймет меня. Для Вериана всё было либо хорошим, либо плохим. Он не мог даже на секунду прикинуть, что есть люди, которые от чьей-то неприятности могут получить наслаждение. — Вот и славно. Можешь мне не верить. Главное — никому ничего не говори. Это моя тайна, а не твоя, — раз уж этот эльф такой высоконравственный, то пусть докажет это и держит свой язык за зубами. — И что мне прикажешь делать с этими сведениями? — Просто ничего не говори Иорвету, пока мы не выясним чуть больше. Обещаю, когда добудем более веские доказательства, я сама пойду к нему и всё расскажу, — я скорчила моську, чтобы эльф сжалился надо мной. Помогло. Он тяжело выдохнул весь воздух из легких. — Хорошо. — Спасибо! Тогда…нам нужен план! — внезапно, я ощутила себя героиней детективного романа. Вериан задумался. — Как насчёт, неконтролируемых рыданий? — упустить шанс на прибаутку я не могла. Пусть не забывает, что я вообще-то ещё и балагур. — Есть у меня один план, — Вериан одарил меня дружеским похлопыванием по плечу и удалился. Лукавая искорка промелькнула на его лице. Мне это сразу не понравилось. Интуиция и сверхчувственное восприятие никогда не были моими сильными сторонами. Однако, когда вечером за мной в лазарет пришёл один из скоя’таэлей и доложил, что Иорвет ждёт меня в своем шатре, я сразу поняла: этот чёртов совестливый эльф меня выдал своему командиру. Неважно, сделал ли он это из-за чрезмерной чистоты нравов или ради лучшего смысла. Я была уверена в одном: я выцарапаю ему его честные глаза, как только увижу. В командирском шатре меня ждали двое. Вериан уткнувшись в пол стоял у входа, будто провинившийся маленький хулиган. Иорвет же восседал перед дубовым столом тёмно-каштанового цвета, скрестив руки на груди. Войдя в палатку, я с неким облегчением заметила, что Элеас при этом разговоре учавствовать не собирался. Встретившись глазами с Верианом я процедила: — Ты ещё заплатишь за это. Эльф сразу приобрел надменный вид, услышав мою угрозу. — За что именно? — Ты обещал мне, что будешь держать язык за зубами, пока я не буду убеждена в том, что я права, — шикнула я на него. — А я ничего и не говорил. Послушав наш милый диалог, Иорвет вступил со своим словом: — Вериан говорит правду. Он пришёл ко мне и доложил, что тебе есть в чём мне признаться. Так докладывай, — командир встал из-за стола и медленно подошёл ко мне, давая понять, что сбежать от разговора не получится. Во рту почувствовался вкус железа. От волнения я так сильно сжала щеку изнутри, что она начала кровоточить. Но от мазохизма пользы сейчас было мало. — Я…эээ… Слова хаотично забегали и запрыгали в голове. Я пару раз уже представляла этот разговор об Элеасе с Иорветом, но даже в мыслях я не могла сконцентрироваться. Недавняя история, включающая Иорвета в роли главного героя моих грёз, не давала мне покоя. Тот вечерний диалог, когда он впервые выказал своё доброе намерение в мою сторону прокручивался в моей башке снова и снова. Пришлось признаться себе, что я откладывала разговор с командиром не только потому, что мне недоставало доказательств причастности Элеаса к преступлению, но и по той простой причине, что амурные приключения в этом антиутопическом мире были для меня в новинку, и я пыталась вырвать для себя как можно больше времени и не открывать свою хлеборезку перед Иорветом, пока я не проанализирую свои чувства до состояния психоза. Как оказалось, мне многого и не надо: чуточку внимания, щепотка обольстительной улыбки и сверкающие, словно звёзды, изумрудные глаза сделали своё дело в два счёта. Если раньше перед Иорветом стояла дерзкая и своевольная оторва, то сейчас она превратилась в робкую и застенчивую скромнягу, которая потеряла дар речи, от пленительной ауры этого скоя’таэльского предводителя. — Эээ…в общем… Я нервно сглотнула. Но рот пересох то ли от беспокойства, то ли от возбуждения и мне пришлось проглотить кровь, сочащуюся из-под болезненного места укуса на щеке. Я вылупилась на Иорвета, но затем, подумав, что должно быть это выглядит весьма странно, забегала глазами по шатру. Единственный глаз командира не моргая, следил за тем, как моё расстроенное воображение оказывало на меня физическое воздействие. Ладони вспотели, волосы липли к шее, а над губой собирались мелкие капли влаги. Бомба тревожности вот-вот должна была взорваться. Слава богам, что моё иррациональное поведение эльф воспринял как простую панику, которую обычно испытывают перед ним провинившиеся подручные, а не романтическое помешательство на его персоне. Он обратился к Вериану: — Побудь пока вместо dh'oine в лазарете. Я слышал, ты неплохо справляешься с врачебными делами. Мне показалось или это прозвучало, как насмешка? Как бы то ни было, Вериан подчинился приказу и мигом вылетел из шатра. — Говори, что хотела. Но стало ничуть не легче. Необычайно медовый голос командира ввел меня в транс. В небольшом шатре будто стало ещё меньше воздуха. Теперь Иорвет подошёл ещё ближе. — Ты что, язык проглотила? — видит Мелитэле, я слышу его дыхание над собой и медленно схожу с ума. Всё же, пока я окончательно не потеряла здравомыслие, я приняла попытку вывести себя из ступора. Единственным верным для меня вариантом было бесперебойно протараторить всё, что знаю. Под конец моего словоизлияния лицо Иорвета приобрело странное выражение. Глаза сузились, брови нахмурились, а уголки губ заметно опустились. Я подумала о своей участи. Ублюдок по имени Элеас будет плясать от восторга, ведь он добился своего: я наябедничала на него Иорвету и теперь, как только командир переварит всю информацию, то сразу же предаст меня анафеме за гнусную клевету. Или же подвергнет меня пыткам за то, что я мутила воду вокруг Элеаса, как главный зачинщик втянула в это и Вериана, и к тому же, плела заговор против того, кто всего-то хотел помочь раненому товарищу. Иорвет, видимо, нуждался в ещё некотором времени, чтобы обдумать, как лучше меня прикончить: кинуть в чан с кипящим маслом или, его любимое, опустить лицом вниз в муравейник. Но спустя пару молчаливых минут, он отстраненно задал он вопрос, адресуя его в потолок. — Значит, я должен наказать своего лучшего бойца за то, в чём его подозреваешь только ты, не имея при этом никаких доказательств. — Именно поэтому я попросила Вериана помолчать. Он считает, что я свихнулась на этой мысли. Иорвет задумался ещё на мгновение. — Ещё и втянула в это Вериана. Настраивать братьев против друг друга — вот как ты собираешься заслужить доверие отряда? — он загнал меня в угол. Я ожидала, что Иорвет воспримет мои обвинения в штыки, но не думала, что он так повернёт ситуацию. — Я не желаю зла скоя’таэлям! Я хочу лишь доказать, что из-за таких, как Элеас, могут пострадать невинные. — Таких, как Элеас? Кого ты имеешь ввиду? — Иорвет решил прикопаться в моим словам ещё больше. — Таких же злобных, бесчувственных, надменных, озабоченных ненавистью. Ты можешь верить мне или нет, но я чувствую… чёрт, я знаю то, что он сделает всё, что угодно, чтобы навредить мне! Я видела его взгляд в тот день, он…он дал мне понять, что делает это нарочно! И всё для того, чтобы я опозорила себя перед тобой и всем лагерем. — Думаешь он пожертвовал здоровьем своего собрата, лишь бы прибавить тебе проблем? Слишком много на себя берёшь, dh’oine. Я видел, что Элеас не испытывает к тебе особой симпатии, как и многие в отряде. Я видел, что он не против и поколотить тебя при удобном случае. Ему мешает только моё обещание Геральту о том, что ты здесь будешь в безопасности. Но на этом всё. Не больше и не меньше. Кто ты такая, чтобы мой лучший боец вынашивал целые планы против тебя и играл жизнями своих братьев, подсыпая им фисштех и обрекая их участи калеки? Я готова была взорваться от злости и жалости к себе. Я, конечно, ничего хорошего не ожидала и все же осталась разочарована. Никто не понимает, что я не сошла с ума. — Да откуда я знаю, с чего у него на меня зуб! Может быть, он просто, всем сердцем презирает людей! Или может, он женоненавистник! Может я сама того не зная, переступила ему дорогу или узнала его секрет! Я правда не понимаю, почему он так ко мне относится, — жалобно заскулить было не в планах, но вой вырвался из груди. Тем моментом, лицо командира сменило характер. Жесткое и властное выражение потеряло прежнюю угловатость. Гнев сменился на задумчивость. — Что за день озарений? — подумал он. Мысли вернули его на некоторое время ранее... *** Эльфийский кинжал тяжёлой ношей лежал на ладони. Это было смертоносное оружие, но от него было столько же толку, сколько курице от крыльев, пока он находился здесь. Он считал это место безопасным убежищем, где он был среди своих и поэтому, позволял клинку пылится в ножнах. По крайней мере, так было раньше. С тех пор, как таинственный убийца дал о себе знать, оставив вполне очевидную улику в виде человеческого трупа, владелец эльфийского ножа всё чаще стал брать сей предмет в свои руки. Потому ли, что он боялся той же участи и хотел быть начеку? Нет, нет. Им двигал отнюдь не страх. Им двигала жажда справедливости. Выполнив дела первой важности и отдав нужные распоряжения, он уединялся в своём шатре, доставал кинжал и сосредоточившись, раздумывал, кому же предназначена смерть от бритвенной остроты этого оружия. Палачом решил стать он сам. Подобные выходки командир принимает на свой личный счёт и оценивает их как предательство. А значит вершить правосудие он будет своими собственными руками. Но для начала, стоило найти виновного. Иорвет проводил вечера последних недель в глубоких раздумьях. Пару раз отправлял он на вылазки нескольких воинов своего отряда, проверял переданные ими данные, сопоставляя с картиной того вечера. Выяснить удалось вот что: в тот день на западном карауле, в той части леса, где обнаружилось тело, должно было стоять 2 скоя'таэльских воина. Пересмена состоялась перед заходом солнца, а преступление должно было быть совершено только за этот короткий промежуток времени, пока рядом не было свидетелей. Двумя скоя'таэльскими воинами, что могли что-либо увидеть или услышать были Лорес и Мурия. Мурия отправилась сразу после смены обратно в лагерь, чтобы начать готовить пойманных накануне кроликов на ужин, а Лорес заглянул в оружейный шатёр, чтобы взять несколько лишних стрел для тренировки. Вместо Мурии и Лореса на стражу встали два других скоя'таэля, но и они ничего подозрительного не заметили. Хотя возможные свидетели и нашлись, но их опрос не дал никаких подсказок. Иорвет хорошо умел различать правду от наглого вранья, а потому, беспокоиться за подлинность услышанной от них информации не приходилось. Если даже принять тот факт, что караульные не заметили одного скоя'таэля, подозрительно шныряющего по лесу, то не задуматься над другим моментом было невозможно. Каким образом тот dh'oine попал на территорию белок незамеченным? Этот вопрос долго мучал командира, пока однажды, при совершенно отречённом от этой темы разговоре с одним из подручных, он не услышал занятную фразу. — Этих мешков зерна хватит от 3-х до 6-ти месяцев. Нынешних припасов соли, сыра и масла должно быть достаточно до отправления в Верген. Остатки же солёного и копчёного мяса сможем собрать в тюки и взять с собой, — объявил с серьёзностью королевского счетовода скоя'таэль, отвечающий за пропитание отряда. — Но меня беспокоят яица. Птиц у нас не водится, а значит, осталась последняя корзина, которая сгодится разве что на 4-5 перекуса. Иорвет потёр затылок. Нужно ещё подумать, как прокормить отряд из сотни эльфов в течение двухнедельного плавания. — Что насчёт мясных погребов? — Ты про коптильню? Как я и сказал, запасов должно хватить и в дорогу. Там ещё колбаса есть, и рыба сушёная в том числе. — Нет, я про свежее мясо, дичь. Сколько словили уток, гусей, куропаток? Скоя'таэлей нервно сглотнул. — Командир, их пока только десять. — Десять куриц на сто эльфов. Каждому по шматку и пусть будут довольны. Так ты мне предлагаешь сделать? — Иорвет раздраженно помотал головой. Есть дела и поважнее, а ему приходится втолковывать молодняку как выглядят неправильные расчёты. — Нет, командир, — эльф активно отрицал свою причастность к этим домыслам атамана. — Мурия ещё словила кроликов. Не знаю, как ей это удается, но уже штук 30 за несколько дней поймала, — он обрадовался так, будто это была его победа. — Неплохо, — Иорвет провёл быстрый просчёт у себя в голове. — Но нужно в три раза больше. — Слушаюсь, командир, — внезапно поднятая планка не смутила молодого эльфа. Он почему-то был уверен в способностях Мурии по отлову ушастых животных. — Думаю, что сейчас сезон размножения кроликов. Раньше она тоже ловила их, но только по одному или двум за неделю. А позавчера целых 16 за раз полезло из норы! — скоя'таэль радостно поделился с командиром впечатлениями. Тем временем Иорвет размышлял уже о барке. Провизия в путь найдется, а смогут ли все уместиться на той посудине? Он хотел было уже оставить молодого эльфа, но тот всё продолжал: — Командир, я думал, что собьюсь со счёта, пока они вылезали из норки. Один за другим, все большие, белые и такие пушистые..., — могло показаться, будто это рассказ 10-летнего мальчика, а не члена преступной партизанской организации. — Как они все влезли в эту норку? Я сам не знаю! — детский восторг так и исходил от эльфа. — А вчера еще штук 10 кроликов вылезло. Ну и плодятся же они... — Довольно! Иди немедленно приступать к работе, — юнец Иорвету все уши прожужжал с этими кроликами. Не хватало той dh'oine, что бубнила под носом, ещё и собственные подручные ерундой занимаются. — Есть, командир! — оптимизма эльфу было не занимать. С улыбкой на лице он уже отправлялся прочь от командирского гнева. Тут Иорвета внезапной молнией поразила странная мысль. Он обратился к молодому эльфу, прокричав ему в след: — Caemm a me! Молодой эльф трусцой подбежал к командиру. — Покажи мне, где та нора. Вместе они отправились в часть леса, где ели, сосны, лиственницы и кедровые деревья прекрасно приспособившись к почве, полумесяцем поросли вдоль ручья, раскидывая свои широкие тени. Одинокая кроличья нора в виде низенького подушкообразного холма поросла забористой травой. Иорвет подошёл к кроличьему убежищу и немного закатав рукав рубахи, опустился перед расщелиной и запустил туда правую руку. Чутьё его не обмануло. Узкая поначалу кроличья нора начала расширяться, когда рука скоя'таэля по локоть пролезла внутрь ямы. Неудивительно, что десяток кроликов втиснулся в этом обиталище, ведь по размеру она была настолько широкая, что могла вместить и целого человека. Внезапное озарение, кажется, принесло неожиданный успех. Осталось только выяснить одну мелочь. — Мурия нашла кроликов в этой норе вчера? — командир обратился к юному завхозу. Тот утвердительно качнул головой в ответ. — А позавчера? Молодой скоя'таэль поразмыслил пару секунд и выдал: — Позавчера Мурия поймала целых 16 штук. Но крольчата тогда вылезли из другого выхода, в восточной части лагеря, недалеко от озера. Иорвет одобрительно закивал сам себе. Не исключено, что должно быть ещё несколько выходов — а один уж точно находится где-то возле западного караульного пункта. Сомнения насчёт бдительности своих бойцов стремительно покинули командира. Как постовые могут заметить того, кто передвигается под землей? Несколькими часами позже догадка подтвердилась. Глубокая и широкая воронка хотя и полюбилась местным кроликам, но изначально предназначалась вовсе не для них. Новый, третий вход в углубление располагался лишь в дюжине шагов от злополучного места преступления и больше походил на подкоп, вход в который, был прикрыт небольшим поваленным деревом и кучкой листьев. Клубок наконец начал распутываться. Иорвет пригласил в шатёр нескольких скоя'таэлеских воинов. Выслушав поручения командира эльфы незамедлительно отправились выполнять приказ: прочесать дальние границы Флотзамского леса и выяснить, куда ещё ведут подземные ходы. — Если нашлась потайная лазейка, — подумал командир и взял деревянную трубку со стола, — то и предатель скоро найдется, — он сунул мундштук в зубы и сделал глубокую затяжку. *** Иорвет внезапно улыбнулся мне, посмотрев добрыми глазами. Мне показалось, что в его голове сейчас пронзительно поют фанфары и взрываются фейерверки, да так, что их искры видны из-под изумрудных глаз. Причину же столь переменчивого настроения эльфа я знать не могла. Хотя если предположить, что командир скоя'таэлей страдает посттравматическим синдромом и он выражается в резких приступах необычайно ярких воспоминаний, то сейчас он должен был влиться в вполне предсказуемую реакцию: припечатать меня к стенке, дать по тыкве, посадить на кол. Или как обычно, применить удушающий приём. Это мы знаем. Это мы уже проходили. Но ожидания не подтвердились. Иорвет взмахнул было рукой, но очутилась она не на моём лице с сопутствующей звонкой пощёчиной, а на моём плече. Могучая ладонь в перчатке перекрыла почти всю ключицу. — Не знаю, как ты это делаешь. Но, кажется, сейчас ты открыла мне глаза. Право, я ошалела. Возможно даже больше, чем если бы он меня и вправду стукнул. Иорвет продолжил. — Если всё подтвердится, я свожу тебя выпить, — он ощерил зубы. — Моё тебе слово. Он похлопал меня по плечу, одновременно показывая своё превосходство, но в то же время, проявляя интерес и выражая свою признательность. Не знаю, что я такого сделала, но ясно было одно: невидимая грань между нами стёрлась благодаря тому, что я всё же пришла и рассказала ему о том, что знаю. Покорился ли он моей искренностью или же он играет со мной, взяв на себя роль хорошего полицейского? Сомнения нахлынули новой волной, но не успела я открыть рот, как он сказал: — Иди, beanna. Я пришлю за тобой, если будет необходимость, — выдал он таким серьёзным тоном, показывая, что кокетливое настроение его покинуло и разговор продолжать нет смысла. Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться приказу и уйти, забрав с собой своё беспокойство и замешательство. *** Иорвет подошёл ближе к столу и снова взял в руки кинжал. Обоюдоострое оружие привлекало его своим блеском и слепящим сиянием. В нём не было многосложности: нож представлял собой одно простое предназначение — смерть. Однако разбираться с хитросплетениями, стоящими за ней стоило ему самому. Витиеватость чужих замыслов вызывала отвращение у Иорвета. Он знал, что сам пользуются хитроумием, но цель его была предельно ясной — он боролся за мир для скоя'таэлей, а потому, как цель оправдывает любые средства, он никогда не усмирял свою изобретательность. Даже наоборот, его находчивость помогала его отряду уходить от облав, строить козни против деспотичных вельмож и заслужив главенство в лагере, повести за собой других. Ему претило одно: когда есть более важная проблема, как отплытие в Верген, помощь его жителям против узурпатора Хенсельта и стоял вопрос обретения совместными усилиями долгожданной свободы, почему свои же люди вставляют ему палки в колёса? *** — Пусть Иорвет дальше делает всё, что хочет, — подумала я, плескаясь ногами в озере. — Я рассказала ему обо всём, что знаю. Судя по эмоциям, он мне верит, но стоило не забывать, что он тот ещё интриган и хитрец. — А вдруг он заметил, что я смотрю на него влюблёнными глазами? — на щеках появился румянец. — Может ему стало так отвратно, что он сейчас сидит и думает о том, как бы скинуть меня с обрыва? — Но если ему так противно, то зачем он нежно положил свою ладонь мне на плечо? — я пощупала рукой то место, где некоторое время назад лежала его рука и закатила глаза. — Мне кажется или я пахну теперь им?... — я вдохнула побольше прохладного ночного воздуха в лёгкие. «Не знаю как вы, а я возвращаюсь назад в реальность, существующую только в моей башке». Тут послышался тихий шелест листьев. Высокая тень заслонила мою. Я обернулась, чтобы увидеть того негодяя, что прервал мои мечтания. Стук по голове. Темнеет в глазах. Звон пустоты в ушах. «Вот есть во мне какая-то ебанца, которая не даёт мне жить спокойно! И видимо, мешает жить спокойно и другим!»