N’aen aedwiim, me tearth

«Почему я вынужден слышать эти слова только тогда, когда ты пьяна?» — Не может быть, чтобы этот скупой на нежности эльф мог высказать свои мысли таким откровенным образом. С его-то характером это можно расценивать почти как ответное признание в любви, — подумала я, буркнув что-то нечленораздельное про себя. Иорвет со скучающим видом сидел по ту сторону стола, небрежно опершись на спинку стула и сложив перчатки на лакированную поверхность. Ветхая конструкция на изогнутых ножках, казалось, должна была уже давно обломаться на части: стул явно был рассчитан на менее коренастую и внушительную фигуру, чем почти двухметровый эльф. Командир беззаботно раскуривал трубку, устремив взгляд в замызганное окно напротив. — Или он лишь делает вид, что между нами ничего нет? Это уже интересно. А что если... ? — задалась я вопросом. Я ведь не настолько сумасшедшая, чтобы наш поцелуй мне просто привиделся. Мои глаза невольно скользнули по его лицу. С каждым вдохом он плотно сжимал рот и от того, точёные высокие скулы заострялись ещё сильнее, грозя прорвать кожу. Небольшая горбинка на носу, решительный подбородок, не просто глаз, а сверкающий нефрит, сильная шея, татуировка лозы... Я невольно восхитилась и подумала, что такие выдающиеся скулы и мощные челюстные мышцы не могли принадлежать человеку. Вслед за мыслями глаза устремились наверх: однако заострённые уши сейчас были скрыты за головным убором. Я усмехнулась и подумала: «Для чего это?» Длинный шрам, который уже ничем не замаскируешь, вертикалью рассекал правую часть лица, делая его благородные черты суровее. И даже идиот бы догадался, что рядом с ним в трактире сейчас сидит Иорвет собственной персоной — настолько узнаваемой была его внешность. Однако командир уверил, что в этом городишке никому нет дела до чужаков: Хенсельт встал лагерем по ту сторону реки и почти все жители покинули свои дома, собрали пожитки и побежали искать укрытие в сторону Вергена, что находился в одном дне пути. К моменту, когда толстощёкий дядька спустился с кухни и подал к столу наш обед, Иорвет уже отложил трубку и остальные скоя'таэли тут же устроились поудобнее, придвигая стулья ближе к столу. Мне пришлось на время прервать свои размышления относительно взаимности наших чувств. Над похлёбкой клубился пар и хотя выглядело всё не очень аппетитно, в животе заурчало от умопомрачительного аромата специй. Я потянула носом душистый запах и, жмурясь от удовольствия, припала к тушёному мясу в глиняной миске. Исключая звук чавканья (но этим грешили только мы с Элеасом) и позвякивания посуды, мы провели следующие минуты долгожданной трапезы в полной тишине. Шуршание возобновилось, когда все закончили набивать брюхо плотной едой и принялись копаться в нехитрых закусках по типу солёных орехов и копчёной колбасы, как-то неорганизованно разложенных по длинному деревянному подносу. Наевшись до отвалу, я с благодушным настроением вступила в неспешный разговор с Аларином, который пока был в счастливом неведении относительно моих планов насчёт подогретого вина, который он себе заказал. Алкоголь воззвал меня к себе, как только я его заприметила. — Это правда! Совы не могут двигать глазами по сторонам. Они поворачивают голову целиком! — Не говори глупости! Такого быть не может, — я сделала вид, будто Аларин сморозил какую-то несусветную чушь и отмахнулась от него. — Вот, смотри, это голова... — в ответ моему возмущению он начал рисовать в воздухе сову. Абсолютно уверенный в том, что я с пристрастием его слушаю, эльф уже полностью погрузился в наглядное иллюстрирование особенностей тела сов. — Благодаря таким шейным позвонкам они... — пояснял Аларин, вдаваясь в мельчайшие подробности. — Да, конечно...О-о...Невероятно! — я была вся во внимании. Ну, почти... Правой рукой нащупав металлический кубок эльфа до краёв наполненный вином, я с ловкостью фокусника лёгким движением начала тянуть его к себе, сосредоточив заинтересованный взгляд на Аларине, дабы он не заметил мою руку, старающуюся бессовестно умыкнуть его угощение прямо перед его эльфийским носом. Когда полпути уже было проделано и оставалось уверенным жестом и бесстрастным выражением опустошить бокал как ни в чём не бывало, по ту сторону стола донёсся негромкий, но твёрдый голос. — Поставь на место. Тебе не надоело всё время пить? От неожиданного резкого звука сердце ушло в пятки и перехватило дыхание. По позвоночнику пробежал мерзкий холодок. Возможно, кое-кто и ожидал такой реакции и сделал это специально. «Я тебя, конечно, безумно люблю, но иногда ты просто невыносим. Особенно когда мешаешь мне развлечься», — была мысль сказать это вслух, но пришлось ограничиться менее развязным выражением. — Ты зачем так делаешь? Я чуть к праотцам не отправилась! — рявкнула я на Иорвета, ударив кулаком по столу. Часть содержимого бокала выплеснулась на мою ладонь багровыми кляксами. — Тебя так быстро не убьешь, — возразил эльф, с явно недовольным этому сведению видом. — Может ты просто плохо стараешься? В следующий раз придумай что-то поэффективнее, если так хочешь моей кончины, — ответила я, надеясь, что в моих словах был слышен оттенок иронии и я не имею ввиду это всерьёз. — Зачем? Мне даже не нужно прикладывать усилия, — тень улыбки промелькнула на прежде непроницаемом лице командира. — Твои дни итак сочтены. — Да, гений, это называется «календарь». Уголки рта Иорвета тотчас же опустились, а единственный глаз округлился от возмущения, что я ловко отпарировала его выпад. «Ну как тебе такое, умник хренов? Думаешь, последнее слово всегда будет за тобой? А?» Это выражение секундного замешательства на его лице подействовало, как моральная компенсация за мои многочисленные нравственные страдания из-за этого наглеца. Довольная собой, я злорадно ухмыльнулась. Но через секунду Иорвет взял себя в руки и натянув прежнюю маску надменности, напомнил мне, что я имею наглость дерзить отъявленному головорезу. — Знаешь поговорку: «У короткого ума длинный язык»? До тебя всё ещё не дошло, что я за мгновение могу тебя прихлопнуть, стоит мне только захотеть? За столом образовалась гробовая тишина. Глаз Иорвета метал молнии, в то время как с моего лица и не думала сходить хищная улыбка. Взгляды скоя'таэлей следили за этой дуэлью. «Что ж, будет вам шоу». — А там, откуда я родом, есть другая поговорка: «На словах умом ты блещешь, а на деле яйца чешешь». Может и ты слышал о такой? — выдержав паузу в ожидании ответа, я вскоре продолжила. — Я успела потерять счёт этим твоим угрозам. Сколько их там было? Не перечислить. Потому, твоя устрашающая болтовня меня уже не впечатляет. Точно также, как твои «закулисные» исповеди. Последние слова я произнесла с прямой издёвкой. И попала в точку. «Я же вижу, что ты понял о чём я. Твой огорошенный взгляд выдаёт тебя с потрохами, как бы ты не старался скрыть свою заинтересованность. Так значит, было?» Удовлетворение и восторг — вот, что я испытывала в этот момент. Осознание того, что мои воспоминания о сладком поцелуе не были ложными, насытили меня лучше, чем огромная порция любимого блюда. Мне захотелось триумфально захохотать. Скоя'таэли навострили уши, ожидая бурного конфликта и метания ножей. Однако Иорвет, несмотря на его вспыльчивый характер, видимо, поставил нужное логическое ударение в моих претензиях и понял в чём состоит его суть. Ведь к моему удивлению, он принял решение ответить на моё прикрытое сарказмом недовольство о развитии наших с ним взаимоотношений. — Для начала — прекрати пить. После, мы поговорим об остальном, — сказал он с неким подобием улыбки. — Но за эту выходку ты ответишь. Рог, поговори с хозяином таверны и сними нам лучшие три комнаты: мне, Аларину и себе с Элеасом. С ванной, — Иорвет встал из-за стола и попутно натягивая перчатки, направился к выходу. — Ах да, если кто-либо из вас, — командир обернулся на половине пути и обвёл взглядом скоя'таэлей, — пустит её к себе ночевать, я расценю это как открытое неповиновение приказу, — холодно процедил он и вышел прочь. — Ба! Велика беда, — прошипела я ему вслед, но тут же подумала о том, в каком, интересно, свинарнике или сарае я вынуждена провести всю ночь. Мы переглянулись с Аларином и я выдавила из себя улыбку. «Йоу, Иорвет, мы же почти возлюбленные, нет? Это нормально, так ко мне относиться? Если планета плоская, то объясните какого хрена моя жизнь всё время катится по наклонной?» *** Как и следовало ожидать, деревня стала пустынной и почти все прилавки и конторки были закрыты, за неимением достаточного потока покупателей из-за предстоящей войны. Но к моего счастью, я успела разыскать и купить именно то, что искала: в одной из палаток молодая девица продавала широкий ассортимент медицинских изделий. Хлопчатая лента, туго набитая ватой, идеально подошла для решения моей щепетильной проблемы. С облегчением вздохнув после вожделенной покупки, я со спокойной душой продолжила свой моцион. А мимоходом даже подслушала интересный разговор двух провинциальных мужчин. — А он говорит, вы дайте мне еще десять оренов, я как раз привезу вам зёрен вдвое больше, — сказал Первый. — Как это так? — удивился Второй. — Я так и спросил: «Как же ты сможешь за десять оренов взять столько, сколько и за сто оренов?». «Поопасся хозяйна!» — говорю. — А он чаво? — Он отвечает: «А так, разве там сам хозяин отпускает ? Дам два орена Мике, он мне вдвое и насыплет». — Вот так? Да ведь это воровство! — вознегодовал Второй. — Я так и сказал. А он мне: «Не мы с вами крадем, не на нашей душе и грех», — передразнил Первый. — Да эти скоты ничего не боятся! Тьфу, — сплюнул Второй. — Выродок он, этот Мика. И пустоплёт. Ты ж не дал его дружку ни копейки, а? — Я что, олух по-твоему? — Первый покосился на своего собеседника. — Прогнал его взашей. Мне деньги самому нужны. Говорят, Саския налоги снизит для крестьян, коли войну выиграет и землю от каэдвенцев отвоюет. И грамоты раздаст тем, кто руку к этому приложит. Приходится только на это и надеяться. У самого уже карманы продырявились давно. — А я слыхал, что Саския награждает тех, кто скотоелей найдёт и простреляет. Чем больше поймаешь, тем больше награда, — Второй задумчиво улыбаясь, облизнул губы. — Ты чем слушал, Порик? Саския скоя'таэлей призвала, чтобы они ей помогли Хенсельту шею свернуть. А ты за ними охотиться собрался. Дурень. — Скотоели? — Второй ужаснулся не на шутку. — За нас что ли? Первый рассмеялся, словно услышал хорошую шутку из уст товарища. — Я их своими глазами видел, — у Второго чуть не выкатились глаза от услышанного. — Иорвет и четверо его прислужников. Жуткие страшилы, — поросячьи глазки Первого тревожно забегали. — Не хотел бы я с ними столкнуться на поле битвы. А ты? — А зачем эти ельфы Деве из Аэдирна? — Второй проигнорировал вопрос. — Они ж людей ненавидят и убивают испокон веков. — Я слышал, что их главный к Саскии свататься приехал, — мерзко хихикнул Первый. — Он ей даст воинов, а она ему помилование. И откроет свои...кхм...ворота в придачу, — прибавил он и его мясистое лицо содрогнулось от хохота. От услышанного я превратилась в соляной столп. Но не от того, что этот жирный идиот принял меня за мужчину и вдобавок назвал страшилой, нет. А потому, что услышала ужасно сформулированную догадку, которая, скорее всего, травмирует меня основательно. Если главная причина тому, что Иорвет принял решение отправиться в Верген — это Саския, то мне рассчитывать абсолютно не на что. О ней расползается такая молва! Храбрая, отважная, великодушная, добрая, красивая, умная, прекрасная дева... И часть этих эпитетов исходила непосредственно из уст самого Иорвета ещё когда мы были во Флотзаме. О великолепности Саскии скоро будут слагать легенды, а про меня говорят, что я мужлан, да ещё какой! Ни кожи ни рожи, вот как описали меня пару минут назад. Тем не менее, вспомнив то, как Иорвет вёл сегодня себя за столом, я начала успокаиваться и невольно усмехнулась. Да, он точно юлил. Но за всей этой мишурой скрываются его реальные поступки: эльф точно хочет меня, а не Саскию. Если бы это было неправдой, он бы давно изрезал меня в капусту за мой характер. Довольная собственным выводам я поплелась обратно в кабак. Пусть сегодня я и помучаюсь без горячей воды и мягкой постели, зато у меня есть то, чего нету ни у Аларина, ни у Элеаса, ни у Рога. Я — лирическая героиня произведения по имени «Любовь бравого командира». Гордость за свою судьбу распирала меня. Удивительно, а ведь даже пропало желание пить! *** Позади таверны, внутри которой разместились в просторных комнатах мои милые «друзья», располагалась низкая житница. Деревянные столбы и рамы в дальней части помещения сгнили от сырости, а потому, видимо, хранить хлеб и зерно в таком месте уже давно перестали. Постройка стала ветхой и казалось, держалась лишь на честном слове. Провалившаяся крыша требовала изрядного ремонта и заброшенного вида хранилище вконец пропылилось. Но окончательно пришедший в негодность безобразненький сарай всё же был лучше, чем каменная скамья напротив сточной канавы. В целом, эта потрёпанная конура выглядела вполне сносно для пребывания на одну ночь. Убедившись, что я единственный желающий провести ночлег в этом месте, я затворила скрипучие ворота и сбив в кучу остатки сена, разлеглась на этой щетинистой охапке. «Не так уж всё и отвратительно». *** Лирическая героиня отлежала себе руку. На узкой ёжистой койке было невозможно найти более удобное положение, чем согнуться, неуютно сжавшись в комок. Кряхтя, я перевернулась на другой бок, чтобы наконец впасть в дремоту и проснуться только с первыми лучами солнца. Но более, я не смогла сомкнуть глаз. Крестьянские телеги сновали туда-сюда несмотря на то, что уже давно сгустились сумерки. Не оставив свои дневные заботы они волочили мешки, домашний скарб и, судя по запаху, кучу навоза. В воздухе пахло войной, а потому, даже с наступлением ночи местные жители не могли позволить себе отдохнуть. Шум и излишняя суматоха вокруг не дала мне заснуть. Пришлось некоторое время томиться от безделья в четырёх стенах. Благо, не я одна балбесничала. Я не разобрала слов, но невдалеке кто-то отмечал свой праздник. Многоголосый пьяный хор раскатисто распевал стих под аккомпанемент пронзительной волынки. «Хоть кому-то сейчас весело». Внезапно фальшивое пение стало громче и звуки музыки перестали казаться такими уж дивными. Вскоре, отдельные голоса начали различаться сквозь гул толпы. Но я едва вслушивалась в то, о чём они твердили: грохот собственного сердца заглушал внешние звуки. Я пулей взлетела с места и с надеждой взглянула на воротный засов. Мне жутко не хотелось стать предметом заинтересованности слишком уж весёлых, в нынешние смутные времена, мужчин. Но галдящая шайка помирая со смеху, затягивая ту же песенку и шумно веселясь, постепенно отдалилась от моей лачуги. Я испустила медленный вздох облегчения. С моей удачливостью было бы ожидаемо, что толпа рванётся в сарай, который годами был никому не нужен именно в тот момент, когда я в нём поселилась. К счастью, опасность миновала и за воротами теперь был слышен лишь свист ветра, скрип повозок и редкое щёлканье кнутов. — Вот это да! Не ожидала такого благополучного исхода! — я с восхищением обратила взор к небу. А точнее, к наполовину провалившейся крыше с зияющими дырами. В ответ на мою признательность послышался глухой стук с той стороны ворот. Я напрягла слух, не до конца доверяя своим ушам. Стук возобновился. Боясь сдвинуться с места, я решила переждать, пока тому, кто снаружи, осточертеет это занятие. И будто снова в ответ на мою мысль, по ту сторону невнятный голос сердито что-то пробормотал. «Они знают что здесь кто-то есть!» Я одеревенела словно та гнилая доска подпирающая амбар, перетрухнув настолько, что ни одна трезвая мысль о том, что делать дальше, не приходила мне в голову. Раздался гневный рёв: — Если хочешь притворится, что внутри никого нет, то хотя бы дыши не так громко. Я буквально слышу, как ты хрипишь, beanna. Я издала что-то похожее на сдавленный писк. Это Иорвет пришёл за мной? Клише? Да. Скучно? Возможно. Но нравится ли мне это? Ещё как! Тяжёлый засов отодвинулся после неумелых движений руками и ворота отворились с противным скрежетом. Ну просто музыка для ушей! Эльф переступил порог шурша одеждой. Уже ставший родным для меня сарай подвергся суровому осуждению со стороны командира. — Если ты искала самое безобразное, скверное и гнусное место для ночлега, то поздравляю, ты справилась с задачей, — он с отвращением отпрянул. — И почему здесь стоит такая вонь? Если быть честной, то никакой вони я не чувствовала. Это ужасно, ведь возможно, я просто привыкла к ней. — Ну, это не королевский дворец, зато есть крыша и стены. Укрывает от местных забулдыг, мелких жуликов и прочих подозрительных лиц. Здесь довольно разношёрстная публика, — пояснила я. — Я это заметил, — Иорвет кивнул. На моей памяти — это первый раз, когда он соизволил со мной согласиться. — Зачем ты пришёл? — я обратилась к нему с заискивающим тоном. — Проверить, оставила ли ты попытки осушить каждую бутылку на своём пути. — К твоему счастью или несчастью, я трезва как стёклышко. — Как ты там говорила? — Иорвет задумался на мгновение. — Эликсир жизни, дающий неведомую силу? — он усмехнулся, припав плечом к порогу. — Так это была правда? — я потупила взгляд, неожиданно смутившись своей наскоро выпаленной фразе. Я помню, что действительно произнесла эти слова вчера ночью. А значит, всё остальное тоже было? — Что? — эльф перестал улыбаться. — То, что вчера случилось в лесу... это произошло по-настоящему? Его лицо приобрело задумчивый вид. Он что, совершенно серьёзно прикидывает сейчас у себя в уме, как бы красиво обойти этот разговор? Однако, я не ограничилась одним лишь вопросительным взглядом и пролепетала: — Понимаешь, я не уверена, могу ли я доверять своим пьяным воспоминаниям. Наш поцелуй так отчетливо впечатался в моей памяти, но я слишком много раз представляла его себе, чтобы поверить, что на этот раз всё было на самом деле, а не в моих грёзах. Ведь стоит мне решить, что твои знаки внимания — это правда, то я тут же сталкиваюсь с реальностью, где ты холоден и безразличен ко мне почти всё время, кроме тех минут, когда мы остаёмся наедине. И я бы очень хотела понять причину твоего поведения. Я действительно значу что-то для тебя или я настолько свихнулась, что придумала всё это у себя в голове? Иногда я склоняюсь к этому варианту, потому что по опыту знаю, что хорошие вещи произойдут, но сначала я должна потерять всякую надежду и умереть сорок пять раз. Так вот, каждый раз, когда я вижу твое равнодушие и отрешённость, я умираю по сорок пять раз. Но это происходит так давно и так долго, что я подумала: может пришло время хорошему наконец уже произойти? Поэтому, прошу, скажи мне правду. Я уже положила свою душу на алтарь твоего бытия и хочу знать...ты сделаешь то же самое для меня? Я высказала всё это без остановки и не выдержав ни единой паузы. Такая тирада была бы кстати, если бы я была пьяна. Иорвету даже не пришлось бы отвечать мне, ссылаясь на нетрезвость ума. Но душещипательная история и уточняющий вопрос в конце моего монолога не оставил ему выбора. Я, тяжело дыша, стояла прямо напротив Иорвета и отчаянно ждала от него ответа. Он же внимательно меня выслушал, однако отвечать не спешил. Видимо прикидывает, чего ему это будет стоить. Богом клянусь, если он как-то односложно ответит на мою пламенную речь, то я его... — Esseath velol elaine. Ты так прекрасна, — кротко улыбаясь, сказал он это низким голосом, сменив сразу же мой гнев на милость. — Но иногда, когда ты открываешь рот, то из него вылетают совершенно безумные вещи, — эльф неодобрительно покачал головой. Но несмотря на контекст, сказал он это с изысканной вежливостью, а потому, его слова не оскорбили мой слух. — Прости, я сумасшедшая и травмированная, ты всё ещё хочешь меня? — я дрожала от нетерпения. Благосклонная улыбка озарила лицо эльфа. Ему некуда деваться. Он сдался. — Да. Иорвет осторожно склонился, пристально посмотрел в распахнутые от удивления и вместе с тем восхищения глаза и поцеловал меня в губы. И вот это — было по-настоящему.  Поцелуй разбудил во мне что-то скрытое, глубокое и обжигающее, словно пламя. Я крепко обхватила его руками, не желая, чтобы этот момент заканчивался. Ловя каждый его вздох, ладонью нежно скользнула по его щеке. Упоительное ощущение довело меня до изнеможения и я испустила тихий стон. Иорвет заметив это, прервал поцелуй и посмотрел на меня с любопытством. Тонкая усмешка скользнула по его лицу. Опасный блеск в глазах эльфа навёл меня на беспорядочные мысли. — Я хочу тебя. *** Нечеловеческими усилиями я стиснула с себя тяжелые сапоги и они звонко рухнули на пол. Прерывистый вдох Иорвета выбил меня из равновесия: предательская дрожь не давала расстегнуть рубашку. Я впала в панику, но эльф, всё это время сдерживающий свою ярость относительно моего упрямого предмета гардероба, сжал ткань с обеих сторон и лёгким движением свёл на нет труды некой швеи. Чёрные пуговицы тут же разлетелись по всей комнате крутясь и вертясь по своей оси. Голую спину вдруг обдало холодом, но Иорвет, будто прочитав мои мысли, притянул меня к себе. Тёплые ладони скользили по телу и я закусила губу от нарастающего возбуждения. Эльф крепко стиснул мои бёдра и приподняв меня, перешагнул через деревянную бадью. Постель была аккуратно заправлена, а затем вмиг смялась под тяжестью наших тел. Огонь в камине был потушен и комната не обогревалась, но мои щёки пылали от жара, а на лбу проступили бисеринки пота. Я крепче обняла Иорвета и со страстью прижалась к его губам, боясь упустить каждое мгновение. Его руки с невероятной нежностью исследовали моё тело, пока мы вдвоём терялись в требовательном поцелуе. Волна дрожи прокатилась от макушки по пяток, когда я ощутила мимолетное прикосновение его возбуждённой плоти. Протяжным стоном я откликнулась на сладостное томление. Грудь Иорвета вздымалась всё быстрее и сквозь стиснутые зубы он испустил долгий хриплый вдох. Обжигающими прикосновениями он чертил узоры на талии, опускаясь всё ниже. Спустившись к бёдрам, эльф, не прекращая ласк, подался мне навстречу и я утонула от наслаждения, застонав от блаженства. Иорвета не пришлось молить о большем: в такт его движениям податливое тело выгибалось от удовольствия. Эльф покрывал мою шею поцелуями, толчками вызывая сладкий спазм. Вскоре ритм участился и будучи уже не в силах владеть своими чувствами, я была готова задохнуться в безумном экстазе. Наше дыхание смешалось, языки сплелись в танце и истекая влагой, я задрожала под жаром его тела. Иорвет стиснул зубы, немного откинул голову и позволил мне внимать неистовому биению его сердца. Восстановив дыхание, он посмотрел мне прямо в глаза. — Hel’ess leis me a'taeghane. (Побудь со мной сегодня) — Ess'tuath esse. (Да будет так) Губы снова сомкнулись в сладком поцелуе. Из полуоткрытого окна донесся мягкий шёпот прохладного ветерка. Был слышен треск ветвей, стрекот цикад и дробный перестук колёс крестьянских повозок. Но эти звуки не нарушали тишину. Грохот прибоя бушевавший долгие дни внутри меня теперь неожиданно стих. В эту ночь безмолвие обрывали лишь наши с ним сердца, отбивавшие единый ритм. И это было воистину упоительно.