Пускай скудеет в жилах кровь, Но в сердце не скудеет нежность… О ты, последняя любовь! Ты и блаженство и безнадежность.
(Последняя любовь)
*** POV: Иорвет Ему приснился сон. «Вокруг стоял непрестанный холод и тепло с каждым дыханием выходило из тела сизым паром. Он дрожал в ознобе и с надеждой вглядывался во мрак затянутого облаками неба. Возведя голову, он с прискорбием заметил, как далеко находится солнце — оно ушло уже давно и не скоро вернётся. Все, кто был ему дорог плелись вслед за ним слишком длинной колонной: её конца невозможно было увидеть. Высокие и низкие, тощие и толстые — тени плыли мимо него, теряясь вдали, размазываясь словно клякса на полотне. Их лица не выражали ничего, кроме смутной надежды на спасение. Он чувствовал, что лишь она заставляет их идти вперёд. Грязь, холод и тёмные ночи стали их верными спутниками. Но внутри что-то яростно кричало ему о том, что скоро всё закончится. Всё закончится... Он снова посмотрел вдаль и наконец увидел слабый отблеск света. Не может быть...» В тишине предрассветного часа Иорвет нашёл некое удовлетворение. Возможно, эльф бы даже попытался заснуть, если бы мог хоть на минуту сделать вид, будто не замечает её присутствия. «Кто знает, быть может вскоре я привыкну?» — подумал он. Иорвет посмотрел на спящую девушку и понаблюдав за ней пару минут, удовлетворённо прикрыл глаза. Спустя пару мгновений сквозь него внезапно проскочил лёгкий укол тревоги. Он ощутил неприятное покалывание на кончиках пальцев, а мышцы его тела свелись судорогой. Иорвет недовольно нахмурил брови. Он бы назвал это чувство психологическим барьером или внутриличностным конфликтом, но он ещё не знал таких слов. Поэтому, он подумал, что это было отравление. От чего же ещё может возникнуть такая дурнота? «Должно быть, готовя вчерашнюю похлебку, повар изрядно схалтурил». Но вскоре тошнота прошла и её место заняло сомнение. Он позволил смутным подозрениям заронить зерно в его мыслях. «Что будет, когда vatt'gern узнает о том, что между нами было?» — раздумывал эльф. Предполагал ли он, к чему может привести знакомство Рейны и Иорвета, когда оставлял её? Переживал ли он за благополучие своей опекаемой? Или боялся, как бы она не натворила дел в логове безжалостных скоя’таэлей, которые презирают людей? Что бы там ни было в голове у Геральта, такой исход он вряд ли ожидал. «Как и я», — заметил эльф. Но ведьмак, должно быть, поймёт его — как мужчина мужчину. «Или впадёт в ярость и попытается убить его». От этой мысли его даже улыбнуло. «На это я бы посмотрел». Впрочем, какая разница, что он подумает? Сейчас всё уже сделано. Да и она не похожа на ту, что примет во внимание напутствия ведьмака и подчинится его воле. Иорвет снова окинул взглядом Рейну. Когда он смотрел на нее, он понимал, что она чужачка. Она — новая книга, которая ещё не дописана. Ты открываешь первую страницу и хочешь понять, понравится она тебе или нет. Если не понравится, то можно выкинуть её в дальний ящик или сжечь. Если же понравится, то считай, что ты добровольно обрёк себя на томления и ожидания. Было в этом что-то новое и неизведанное. Он даже дал шанс мысли, что всё может закончится хорошо. Хорошо — это был предел того, что он мог себе позволить. «Но готова ли она стать частью его мира? Возможно», — неуверенно размышлял он. «А что если, это не приведёт ни к чему хорошему?» — Иорвет неожиданно крепко сжал зубы: так, что они, казалось, готовы раскрошиться. Иорвет смахнул эти мысли, словно назойливую муху. «Достаточно». Он уже давно понял, что есть вещи, над которыми нужно волноваться и те, над которыми не стоит и задумываться. И прямо сейчас, он больше не хочет думать о возможных последствиях своих действий. Его грудь мучительно сжалась, когда он вдруг услышал шорох простыни. Эльф прикрыл глаза. *** Холодный разум — лучший советчик. Но вчера трезвый рассудок покинул меня так же, как в период беспробудного пьянства на пару с Геральтом. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Воспоминания о холостяцкой жизни ускользали, постепенно затягиваясь в туман забвения. И лишь картина прошлой ночи, растянутая в бесконечность, имела поразительную яркость. Возвращаясь мыслями в события минувшего вечера я могла бы пересказать всё в мельчайших деталях. Древесный запах, мягкие прикосновения, холодок страха сменившийся жаром, рыжеватый отлив пламени обрамлявший его скулы... «Я могла бы ещё запомнить взъерошенные волосы, ниспадающие на его лицо, но он так и не снял платок», — сердито буркнула я сама себе. Но наклонившись над Иорветом, я расплылась в улыбке. От ощущения близости к нему внутри возникло чувство сладостного волнения. «Так вот какая она — всепоглощающая любовь?» Идти на поводу своих эмоций в кои-то веки было восхитительно. Теперь было важно сохранить элементарную осторожность и не наломать дров. Предаваться воспоминаниям было приятно, но ночная тьма уже начала расступаться и полоса зари объявляла о начале нового дня. Первые лучи света показались над горизонтом, осветив оконные рамы. Я, выпрямившись, села на постель и свесила босые пятки над дощатым полом. Утренняя прохлада соприкоснулась с обнаженным телом — кожа тут же покрылась мурашками. Я поспешила надеть на себя то, что осталось от моей одежды после вчерашнего неистового сражения между мной и моим гардеробом. Десятки чёрных пуговиц рассыпались по полу в живописном беспорядке, сапоги покоились на коричневом коврике, перепачкав его грязью, пиджак и брюки — словно отдельный островок — аккуратной кучкой взгромоздились на старой мебели. Рубашку пришлось искать дольше всего: она лежала под кроватью вся в пыли, точно грязное тряпьё. И это не было преувеличением. Ведь после того, как Иорвет разодрал её мгновенным движением, рубашка стала больше походить на два неряшливых обрывка ветхой ткани. «Лучше её там так и оставить. Хотя бы благодаря ей здесь наконец вытрется пол». Накинув пиджак и преднамеренно застегнув его на все пуговицы, я быстро обулась. Половицы предательски заскрипели у меня под ногами. И как бы бесшумно я не старалась двигаться после, моя возня всё же успела разбудить Иорвета. — Уже уходишь? — голос звучал неожиданно бодро. «Будто бы он и спал вовсе». Я обернулась лицом к эльфу, браня себя за нерасторопность. Яркое утреннее солнце вступило в свои права и её свечение резало глаза. — Уже рассвело, — ответила я ему, жмурясь от света. — Я решила, что если уйти сейчас, то никто не заметит, что всю ночь я была здесь. Иорвет приподнялся на локти, откинулся на спинку кровати и для полного уюта закинул руки за голову. — И где же ты, по своей легенде, спала? — В том же сарае. Помнится Рог сказал, что мне там и место, — я пожала плечами. — Так что, не буду его разочаровывать. «Просто дай мне уйти. Я пытаюсь заработать себе очки такой нежданной трезвой мыслью». Но вместо того, чтобы пожелать мне доброго утра, предложить принести завтрак в постель или заняться утренними непотребствами, Иорвет недоверчиво покосился на меня. — Ты что-то задумала? — Нет. — Больше ничего не хочешь мне сказать? Я почесала затылок, совершенно серьёзно задумавшись над его вопросом. Какой бы ответ его удовлетворил? — Я люблю тебя...? Он снова обдал меня долгим изучающим взглядом. Да, за таким хмурым выражением вряд ли последует ответное признание в любви. А он вообще, может разговаривать так, чтобы это не звучало как пассивная агрессия? Иорвет чуть помедлил и благосклонно кивнул. — Можешь идти. Моя рука потянулась к замку, но я ещё немного потопталась у порога. К чему был этот вопрос? Может стоит спросить? Типа: «Привет! Не могла не заметить незначительную перемену в твоём поведении. Ты ненавидишь меня и хочешь, чтобы я умерла? Будь честен». Ответа он мне, конечно же, не скажет. Зато, я всегда могу его подразнить. Я бросила взгляд назад: — Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы совершать злодеяния во имя тебя. Вот, чем я собираюсь заняться, — лукаво усмехнувшись, я вышла, захлопнув за собой дверь. *** Я разразилась хохотом, который больше походил на совершенно нечеловеческий вопль. Скабрёзные шутки Аларина не первый раз пробивали меня на дичайшее восклицание. Мы шли по широкой тропе и наше бурное веселье отражалось гулким эхо. — Ты думаешь, в Вергене их будет много? — Конечно. Больше сотни уж точно, — подтвердил скоя'таэль. — В конце концов, это место ведь называют краснолюдским городком. — В моём мире их называют карликами, — сказала я. — Думаешь, они обидятся такому прозвищу? — А ты назови, вот и проверим, — заговорщически подмигнул эльф. «Всё-таки он мне нравится». Если Иорвет иногда был слишком педантичным и холодным, Вериан — крайне целомудренным и осторожным, а Элеас — излишне напористым, то этот скоя'таэль превосходил их по всем фронтам в качестве подружки. С Аларином мы нашли общий язык слишком быстро: уже спустя час после нашего знакомства он был в курсе всех подробностей моей жизни. Удивительно, но эльфийское высокомерие было ему чуждо. Я бы даже сказала, что Аларин был чересчур простоват для представителя Старшей Расы. Кроме безусловного подчинения своему командиру, в остальном его многое отличало от других скоя'таэлей: он мало говорил на Старшей Речи, во Флотзаме был близко знаком с многими dho'ine, а именно, с местными торговцами, которые втайне от властей вели дела с эльфийскими партизанами, а также, имел отменное чувство юмора и не чурался посмеяться сам над собой. Кажется, именно поэтому мы сблизились. Но похоже сейчас, Аларин уже выдохся от моего трёпа. Если сначала мы разговаривали на более важные темы наподобие предстоящей войны, тактики Саскии и встрече с военным советом, то позже мои мысли плавно переключились на ерундистику. На мои вопросы о том, сколько у него было девиц, хотел бы он стать женщиной на день или какие три желания он бы загадал джинну, Аларин давал лишь скупые на детали ответы. Наконец придя к выводу, что несколько часов пути в беспрерывной болтовне утомили моего собеседника, я обратила внимание на Иорвета, который шёл где-то далеко впереди — с этого расстояния он походил на движущееся пятнышко. Пораздумав пару секунд, я решила, что пора испортить настроение эльфу, пристав теперь со своим сюсюканьем к нему. Ускорив шаг, я вскоре поравнялась со своим командиром. Проклятая отдышка придала слишком мало пафоса моей заранее подготовленной фразе: — Поздравляю, я не беременна! — воскликнула я. — Можешь не осуществлять свой план бегства, я не собираюсь втягивать тебя в занудный семейный быт. Иорвет удостоил меня ленивым взглядом. «Что-то мне подсказывает, что мы оба не сговариваясь решили испортить день друг другу». — Ты так уверена? — О, да. Алые пятна на... — Можешь не продолжать, — он демонстративно поморщился, словно я сказала ему, что съела дохлую крысу. А что у нас тут за брезгливый, сентиментальный эльф? — Это, конечно, к лучшему. У нас с тобой ни крыши над головой, ни работы постоянной, ни страховки, ни капитала. Лучше будем тешиться мимолётными встречами, да? — эльф заслужил лёгкий толчок себе в бок. — На твоём месте я бы не был так уверен, — сегодня, в отличие от вчерашнего дня, Иорвет не имел ни малейшего желания поддаваться моим идеям и предложениям. — Знаешь, если ты не можешь справиться с наглухо помешенной версией меня, то... — предавшись на какое-то время размышлениям, продолжила — ... то всё ты делаешь правильно, потому что знаешь свои лимиты и выстраиваешь границы в отношениях, ментально здоровый ты гад, — я подняла на него глаза полные зависти. На лице Иорвета отразилось негодование. — Там, откуда ты родом, все так разговаривают? — он спросил это серьёзнее, чем когда-либо. Я виновато прикусила губу. «Действительно ли я веду себя как идиотка, и разговариваю так же? Должно быть, когда наш конфетно-букетный период пройдёт, Иорвет начнёт ещё больше беситься с моего странного говора». — Нет, я умею нормально изъяснятся, — застонала я. — Просто, когда ты рядом у меня выключается мозг и я начинаю нести бред. Иорвет и не думал продолжать этот разговор. Но когда воцарилась странная тишина, он наконец нарушил молчание. — Когда мы прибудем в Верген, я хочу, чтобы ты вела себя разумно. Я возмущённо цокнула. — Да я само приличие во плоти и... Он прервал меня недобрым взглядом и я замолчала на полуслове. — Я говорю серьёзно. — Я поняла. Без дураков, — я развела руками, показав, что мне не нужно повторять это дважды. На самом деле, я поняла ровным счётом ничего. Почему ему пришло в голову, что я могу что-то натворить в Вергене? Я не питаю иллюзий насчёт своей порядочности и благоразумия, но я ведь не какая-то лоботряска, чтобы всё время попадать в казусы и скандалы, и чтобы мои будние дни всегда сопровождались недоразумениями. (с подёргивающимся глазом) «Ведь так?» *** Дневная жара спала и солнце клонилось к закату. Узкая лента дороги обросла чахлой растительностью и колыхалась от каждого дуновения свежего ветерка. Впереди была густая роща, словно живая изгородь отделявшая нас от конечной точки нашего маршрута — Вергена. Небрежно передвигаясь сквозь заросшую траву, я, самовольно взяв Элеаса под локоть, нашёптывала ему свои шизофренические подвязки. — Я думаю, у него было трудное детство. К нему могли не прислушиваться, когда он был ещё ребёнком и из-за этого, он всё ещё думает, что его чувства никому не интересны. Его холодная отстранённость иногда кажется мне слишком вычурной. Ну не может человек...ой, эльф, держать вот такую хмурую мину лишь потому, что он, видите ли, просто серьёзный человек...тьфу ты, эльф. Здесь абсолютно точно есть скрытый умысел. Я считаю, что ему просто бывает сложно выразить свои истинные ощущения. Он привык прятать свои нужды во благо других целей и теперь, даже не прислушивается к ним. Верно? Элеас молчаливо согласился. — И вообще, меня даже не смущает наша разница в возрасте, — я замолкла, а потом улыбнулась своим мыслям. — Смущает только разница в интеллектуальном развитии. Я оглянулась и заметила, что Рог, который «великодушно» отцепил от себя Элеаса, позволив обменять его десятиминутную свободу на три стакана пива, уже отстал на дюжину шагов. Аларин с Иорветом наоборот, опередили нас и их силуэты уже давно скрылись за деревьями. Но всё равно предусмотрительно понизив голос, я продолжила свой страстный монолог. А монологом он был именно потому, как Элеас в последние дни стал вести себя тише воды, ниже травы. Надеясь, что известная Филиппа Эйльхарт сможет вывести моего несчастного собеседника из состояния полнейшей растерянности и к нему вернутся проблески сознания, я всё же возвратилась к своему бессвязному рассказу о событиях минувших дней. — В целом, у меня голова всегда была набита ватой и необузданными эмоциями, которые я не понимала. Но теперь, всё внезапно встало на свои места, ты понимаешь? Это так волнующе — наконец найти своё счастье. Ведь Вселенной незачем идти на все эти трудности, чтобы свести нас вместе, чтобы в конце концов снова сделать нас незнакомцами, да? Элеас одобряюще ухмыльнулся. Я улыбнулась ему в ответ. «Ну что за зайка? Он лучший слушатель из всех». — Ох, ну что я всё о себе, да о себе! Рассказывай, что нового у тебя? — я по-дружески хлопнула скоя'таэля по плечу, надеясь, что Рог не заметит, что прошло уже больше времени, чем мы изначально оговаривали. Однако, оглянувшись назад, я не заметила раздражённое лицо скоя'таэля. По прогнозам Иорвета, мы должны зайти за городские ворота ещё до ночи. Сейчас начало темнеть и это означало, что мы в скором времени доберёмся до города. Воспользовавшись преимуществом в виде дополнительных минут, в течение которых можно посекретничать с единственным эльфом, который ни за что не выдаст мои тайны по причине того, что он их не вдупляет, я снова возобновила наш разговор. — На чём мы там остановились? — я хотела подвести итог своим размышлениям и почесала затылок. — Что-то про трудное детство? Память уже совсем ни к чёрту... — только и смогла произнести я, когда заметила, как чёрная тень проскользнула промеж деревьев и выпустила коричневую стрелу, которая стремительно пролетев прямо перед моим носом, воткнулась в плечо Элеаса, пробив его лёгкий плащ. Я молчала, в ступоре уставившись на первые тёмно-красные струи крови. Но когда Элеас поднял на меня свой взгляд и уставился в молчаливом вопросе, я заорала что есть силы. *** Тот, чьё лицо было наполовину скрыто за уродливым безвкусным капюшоном, без лишних слов перерезал путы на моих руках и ногах. Видимо подумал, что я всё равно никуда не смогу убежать. И был прав: вокруг дугой поросли высоченные деревья с пожелтевшими листьями, за которыми скрывалась ещё сотня таких. Второй стоял, с каким-то мечтательным выражением на лице и намасленным бруском придавал остроту своим клинкам. Это место не походило на те края, через которые мы проходили, а потому, странное предчувствие подсказало, что найти меня будет довольно сложно. Учитывая, что я была связана и всё ещё жива, меня держали здесь специально. Было сложно сказать, сколько прошло времени — сквозь кроны деревьев виднелось только безлунное небо. «По крайней мере, всё ещё ночь и новый день не настал. Больше шансов на моё спасение». Если меня есть кому спасать. Я прикинула, кому может быть адресовано моё похищение. Геральту? Может Иорвету? «Иорвет! Он жив? Или его и других ранили, как Элеаса? Элеас...» Леденящий ужас сковал мои мышцы, но я подняла взгляд и обратилась к тому, чьё лицо по неведомой причине всё это время выражало озабоченность. — Что вы сделали с Элеасом? — прохрипев это, я впилась глазами в незнакомца. Его озабоченность сначала сменилась удивлением, а потом, он безмятежно улыбнулся, вскакивая с толстого поваленного бревна, который служил ему стулом. От его улыбки моментально сковало сердце. Он вопросительно перевёл взгляд на человека в капюшоне. Тот ничего не ответил, видимо, решив лишь следить за разговором. — Он мёртв. Холодный липкий страх стеснил дыхание, выдавив из горла болезненный хрип. Меня будто парализовало и на моём лице застыла только одна эмоция — ужас. «Его больше нет». Боль отчаяния всколыхнулась новой силой. И я еле дышала, думая, что хуже быть не может. Я потеряла друга! Руки дрожали и колотились, глаза наполнились жгучими слезами, но я подумала, что лишь бы мне провалиться на этом месте, если я не отомщу этим двум выродкам за смерть, что они принесли. Надо срочно включить голову и не дать эмоциям взять надо мной верх. «Они убили Элеаса, но меня оставили в живых? Зачем? Чтобы заманить сюда либо Геральта, либо Иорвета. И если они знали, по какому пути мы будем идти, то должны быть в курсе того, что последние месяцы с Геральтом я не виделась. Значит, им нужен Иорвет. Но для чего?» Для этого следовало понять, кем были эти двое. Я еле заметно перевела на них взгляд. Оба одеты, как чёртовы ассасины из игр про средневековье. Тот, что в капюшоне, выглядит как человек, который скорее сделает тебя на голову короче, чем будет вести с тобой светскую беседу. Но второй, с каким-то кретинским головным убором, больше похожим на резинку для бега, производит впечатление человека, который не прочь погалдеть, прежде чем оставить от тебя лишь мокрое место. С ним и нужно начать разговор. Я качнула головой в сторону и смахнула влажные от слёз пряди волос. — Тебе повезло, что у меня связаны руки. Не то, я бы с удовольствием выцарапала твои гадкие глазёнки, — почему бы не начать разговор с оскорблений, верно? Тот, что с резинкой в волосах неожиданно рассмеялся. — Даже так? Может проверим, как ты думаешь? — он опять обратился к мрачному типу в капюшоне и получил ответ. — А если она ведьма? — тип подозрительно осмотрелся по сторонам. — Прокричит заклинание и не успеешь вытащить меч, как она выпустит твои кишки. Второго не смутило услышанное. Он оскалился, будто бы знал какой-то секрет. — Вот видишь, не дают поразвлечься, — мужчина также улыбаясь, подошёл ближе и провёл руками по моей макушке. Его пальцы бережно скользнули сквозь локоны. И таким же ласковым тоном, он сказал: — Но не волнуйся. Когда придёт Иорвет, мы может быть и разыграем сцену, где речь будет идти о твоей жизни или смерти. «Значит Иорвет? Но почему?» Мужчина отпустил мои волосы и склонившись надо мной, осторожно откинул мою влажную прядь со лба. Мне представился шанс изучить его вблизи и от увиденного, я внезапно потеряла любую надежду на спасение. С его шеи свисал светлый металл. Это был ведьмачий медальон школы Змеи. А значит, передо мной стоят Зеррит и Эган. «Нет, нет, нет. Если это правда они, то и мысли о том, что я смогу выйти отсюда живой быть не может. Они приспешники Лето и действуют с ним заодно. И сейчас, сюда спешит Иорвет, которому эти ведьмаки назначили встречу. Но он не сможет застать их врасплох и они убьют его, как хотел этого Лето». Впервые в жизни я попросила судьбу о том, чтобы чувства Иорвета по отношению ко мне оказались моим вымыслом. Ведь если он действительно явится сюда, то он покойник. — Почему ты так уверен, что он придёт? — спросила я, стараясь не выдавать излишнее беспокойство. Зеррит демонстративно сверкнул клинками, но слово взял Эган. Он откинул капюшон и посмотрел мне прямо в глаза. — Потому что он уже здесь. Я не видела никого в пределах десяти шагов и слышала лишь тихий шорох листвы, но ведьмачье чутьё — на то и ведьмачье, что улавливает всё, что находится далеко за пределами человеческих возможностей. И как доказательство моим мыслям, спустя несколько мгновений среди обильной листвы показалась фигура командира скоя'таэлей. Ко мне подступила тошнота. «Не нужно было приходить сюда. Даже из-за меня». Но Иорвет остановился в нескольких шагах от ведьмаков и даже не удостоил моё, искажённое от боли лицо, взглядом. В бессилии и безысходном отчаянии я следила за разговором. В воздухе стоял запах приближающейся смерти. — Когда я нанимал вас, я был лучшего мнения о ваших способностях. Что это — самая примитивная из всех ловушек? «Молодец, Иорвет, начинать надо всегда с оскорблений. Это же азы искусства переговоров!» Эган смерил эльфа холодным взглядом. Должно быть, ему не понравилась одна малозначительная деталь. — Ты нас не нанимал. Мы сражались за общее дело и шли к успеху. А потом, наши пути разошлись. — Точнее, вы меня предали. — У нас были разные мнения об определённых вещах. — И теперь, вы решили довести дело до конца и убить меня? — Иорвет слегка усмехнулся, и в его глазах промелькнул огонек. Зеррит отрицательно помотал головой в ответ на его домыслы. — Убивать тебя ещё рано. Нам нужно другое. — Что? — Чтобы ты убил Саскию. Иорвет побледнел, как полотно. По его лицу было видно, что он не был готов к такому повороту событий. Страшная паника охватила меня всю целиком, когда эльф поднял свой свирепый взгляд на ведьмака и произнёс сквозь крепко стиснутые зубы: — Если с её головы упадёт хоть волос, я переломаю тебе рёбра и сдеру с тебя шкуру. «Так, так, так. Я не поняла? Что за угрозы и почему не из-за меня?» Эган почему-то не дрожал от страха после пары ласковых от Иорвета. Зеррит также не оценил это предостережение и торжественным голосом объявил, уставившись на меня безумными глазами: — Я же обещал, что мы поразвлечёмся. Иорвет устремил непонимающий взгляд на ведьмака. Эган ответил на его безмолвный вопрос. — Не сделаешь так, как велено — и мы сломаем рёбра ей. От такого акта агрессии в мою сторону страх ледяной волной и неприятной дрожью прошёл вдоль позвоночника. Виски сдавило болезненной пульсацией. «Ну уж нет, он никогда не...» — Ломай хоть руку, мне плевать. — Ты уверен? Это ж вроде твоя подружка. Такое тут дело: мы заметили, как мило вы ворковали, пока следили за тобой. — Я же сказал — мне плевать. — Третий раз можешь не повторять. К горлу подступил комок от услышанного. В поисках поддержки или, хотя бы, подсказки насчёт причины такого уверенного ответа касаемо моего здравия, я посмотрела на Иорвета. И видят боги, его лицо выражало убедительнейшее спокойствие. Если бы минуту назад я не видела его перекошенную от ярости физиономию, то могла бы с уверенностью сказать, что он сейчас играет какую-то роль, чтобы не выдать свои реальные чувства перед этими головорезами, которым ничего не стоит изувечить меня. Но буквально мгновение назад он не на шутку разбушевался от одного упоминания Саскии в разговоре и крайне наглядно показал свои эмоции! «Только бы это был блеф». — Что ж, руку, так руку. Зеррит медленно шёл в мою сторону, попутно засучивая рукава. Панический ужас погрузил мои мысли в хаос, но я до последнего была уверена, что спасение близко. В момент, когда Зеррит подошёл вплотную, я снова посмотрела на Иорвета и затаила дыхание. Его лицо не выражало ровным счётом ничего. «Твою мать». Остатки боевого духа покинули моё тело, когда ведьмак схватил меня уверенной хваткой. Всё произошло слишком быстро. Он выпрямил мне руку, сжал её двумя своими лапищами и в ту же секунду переломил её об своё колено, словно это было обычное дело и он только и делал, что дробил руки всю свою жизнь. Щёлк. Треск. Я дёрнулась от болезненного ощущения и закричала так громко, что мне казалось, готова была лопнуть барабанная перепонка. Упав на колени и надрывая горло, я посмотрела на руку, которую обжигало от боли. Не зная, что ещё делать, другой рукой я попыталась поддержать искривившуюся конечность, но резко возник мышечный спазм и вызвал дополнительную адскую резь на месте перелома. Я завопила, выкрикивая тысячу ругательств. Голова закрутилась и взор начал застилать туман: то ли ярости, то ли ужаса, то ли отчаяния. «Хоть бы прямо сейчас умереть и забыть эту боль». Но неожиданный громкий рык сбил меня с мысли. Из-за деревьев показались несколько знакомых лиц. Десятки скоя'таэлей выпрыгнули со всех сторон, пуская стрелы в двух ведьмаков. Лес вокруг снова начал кружиться и хаотичные картины закрутились в бешеной карусели в моём гаснущем сознании. Я успела заметить, как один из белок почти подобрался до Эгана, но ведьмак откинул его и нескольких других бойцов Аардом, и как где-то там, среди деревьев, сверкая, показывалась резинка Зеррита, пока он кружился в жутком танце, уворачиваясь от разящих ударов меча. — Вот так, — кто-то подхватил меня и сказал: — Не волнуйся, ты будешь жить. Я разглядела сквозь пелену лишь бледное пятно, вместо лица да серебристые пряди, и вымученно улыбнулась. «Геральт». Перед тем, как закрылись мои глаза, перед ними мелькнула бесформенная тень. — Vatt'ghern, нужно как можно скорее отвести её в город. «Иорвет». Я собрала всю свою волю и силы в кулак, набрав полную грудь воздуха. — Как ты мог так поступить со мной, ублюдок? Собственный голос показался мне эхом. Колебавшаяся до этого тень замерла в то же мгновение. Я испустила вздох, полный горького разочарования и растворилась в пустоте.