N’aen aedwiim, me tearth

Светило, осторожно пробираясь сквозь облака, начало озарять землю, попутно освещая лучами окна моего дома. Несмотря на неполноценный сон, проснуться и встать в такой ранний час оказалось не так уж сложно. Напротив, мне хотелось, чтобы поскорее наступил новый день, в котором мне представится шанс исправить наши с Иорветом ошибки, и возможно, уже к концу этого дня, я буду покоиться на груди у эльфа, без усилий предав забвению непривлекательные события минувших дней. Почувствовав себя словно чудом восставшей из мёртвых, я быстро умылась, оделась и привела себя в порядок. Иорвет видел меня, конечно, в разном виде, но сегодня — особенный день! С сегодняшнего дня я начинаю действовать по уму, прекращаю хандрить и реветь, становлюсь более зрелой, кончаю с мозгодрочкой и теперь, каждый день буду ложиться спать с прекрасным чувством полного осознания того, что я ловлю краш на самого отбитого кончелыгу этой планеты и мне, в общем-то, нормально. «Просто бахну немного фиолетовых теней и двигаюсь дальше по жизни». Таким образом, духовно обогатившись, я покинула свою сычевальню и отправилась на встречу со своим скоя'таэльским дружком. «Белки» поселились на поляне невдалеке от старой каменоломни, расположившись в маленьких шатрах и палатках. Внутри лагеря стояла лишь одна избушка, которая, в свою очередь, большую часть времени была заперта и использовалась лишь только в целях собраний, и в свободное время исполняла собою роль некого склада. Отметив у себя в голове тот факт, что сам командир не располагает хижиной с крышей и стенами в отличие от меня, и возможно, даже порой грезит о тёплой постели и ванне, я ещё больше возрадовалась, надеясь заманить его к себе в ложе такой несложной хитростью. В ещё большее ликование меня привёл факт того, что стоило мне ступить на порог «беличьей» территории, как каждый мимо проходящий эльф одаривал меня доброй улыбкой и приветливым взглядом. — Должно быть, — подумала я про себя, — Аларин действительно сдержал слово и рассказал о моих похождениях с Элеасом другим, и теперь, меня начали воспринимать всерьёз. О пламенной любви пока речь не идёт, но по сравнению с тем, что было раньше, я определённо сделала шаг вперёд во взаимоотношениях со скоя'таэлями. Окрылённая одной хорошей новостью за другой, я свернула на рощу, где «белки» в свободное время оттачивали мастерство истребления dh'oine используя соломенные пугала. Мой ненаглядный одноглазый эльф стоял в тени могучего дерева, неспешно выпуская кольца дыма из своей любимой трубки. На одной половине его лица играли солнечные блики восходящего солнца, а на другую легла тень раскидистых тёмно-зелёных листьев. «А дедули действительно любят подниматься спозаранку». Тихо засмеявшись в кулак, я подошла к Иорвету. Узнать, встал ли он с той ноги было проще простого: стоило просто начать разговор с колкости, проследив за тем, как именно он ответит на неё. — Надеюсь, что такой ранний подъём был не зря. Пожалуйста, проследи за тем, что я провела крайне хороший день, после которого не хочется глотнуть бутылёк крысиного яда. Иорвет оторвался спиной от дерева и выпрямился в полный рост. Просканировав меня с ног до головы, он немного повернул голову вбок, замерев передо мной в изумительно удачном ракурсе. «Мать моя женщина, как же он горяч». — Вскоре ты совсем разучишься вести себя в обществе и вообще общаться с другими, потому что всё твоё общение — это разговоры о какой-то странной чуши с одними и теми же тремя людьми, — эльф досадно покачал головой. — Я, может быть, уже и привык. Но с остальными лучше держи свой язык за зубами. «Он мог бы прожарить меня и хуже, а поэтому можно считать, что хорошее настроение обнаружено». — Ты у меня такой заботливый, — без доли шутки ответила ему я. Если бы у него было сверхзрение, он бы непременно заметил, как внутри моих зрачков кружатся в диком танце миллионы крошечных сердечек. Судя по подозрительному взгляду, эльф начал замечать неладное. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Иорвет, скорее всего намекая на то, не подхватила ли я какую-нибудь обезьянью лихорадку по дороге сюда, ведь такой милой и ласковой я с ним не была уже давно. — Мне становится лучше, — заверила я эльфа, улыбаясь, как маньяк. «Точнее моё подсознание начало прибегать к новым защитным механизмам, которые только ухудшат ситуацию, но сейчас мы не об этом». Иорвет испустил тяжёлый вздох и, смирившись с моим очередным сумасбродством, потопал к соломенному пугалу. Дойдя до изрядно располосованной фигуры, он вытащил из неё меч и подал оружие мне в руки. Тяжесть металла была в достаточной мере ощутима: кисть всё хотела прогнуться в обратную сторону при каждом поднятии меча ввысь. — Если твоя цель — убить своего врага, а не богиню Мелитэле, то советую тыкать мечом вперёд, а не в небо, — эльф начал комментировать мои жалкие попытки орудовать клинком. — Во-первых, это моя нерабочая рука. Во-вторых, я травница, а не фехтовальщик. Рубить людей на части не входило в мою привычку. С трудом преодолев желание выругаться благим матом, я снова подняла меч в воздух. Стальная поверхность красиво сверкала на солнце, но меня пугала смертоносность и опасность этого орудия, лишая и без того вялого желания размахиваться им и колоть других. Иорвет, заметив мой ступор, сделал шаг вперёд. — Смотри и повторяй. Эльф вынул из ножен свой клинок: длинный, ослепительно блестящий и острый, в сильных руках Иорвета он выглядел намного уместнее, чем в моих потных ладонях. Командир грациозно, но уверенно встал в защитную стойку напротив меня, и сделав выпад, почти неуловимым движением в мгновение ока вырвал из моих рук жалкую палку, коим стал меч в моём распоряжении. От неожиданно резкого движения, от которого выбросило в сторону мой клинок, левая кисть неприятно загудела. — Постарайся теперь повторить также, — сказал Иорвет, поднимая меч, валявшийся на траве. Подхватив его с рук эльфа, я поспешила предупредить его об опасности. — Если я тебя сейчас случайно убью, я хочу чтобы ты знал, что я не специально. — Для начала хотя бы подними меч. Я сделала глубокий вдох и взялась покрепче за рукоять. Не хотелось бы мне умереть с позором, не научившись правильно держать в руках оружие. На помощь неожиданно пришло моё собственное воображение. «Представь, что от твоих способностей будет зависеть жизнь Иорвета. Вдруг кто-то набросится на него с мечом, когда он будет безоружен?» Сфокусировав всё своё внимание на этой мысли, я встала в удобную позицию, и с широким замахом произвела рубящее движение по отточенной стали эльфа. Иорвет отразил удар также легко, как я делаю глупости. — Неплохо, — оценил он. Но мне не стоило расслабляться от одних добрых слов. В ту же секунду эльф разорвал между нами дистанцию целясь мне прямо в шею. От неожиданности я вскрикнула, но что есть силы отпарировала атаку. Сталь зазвенела, свистнув в воздухе. — Отлично, — одобрительно покачал головой эльф. «Кажется я поняла, как именно будут проходить ближайшие часы». *** Вспотев от слишком интенсивной нагрузки на моё опохмельное тело, я, тяжело дыша, опустилась на траву и принялась восстанавливать своё дыхание. Эльф, в отличие от меня, выглядел свежо и расслаблено. «И разве скажешь, что он старше меня на столетие?» Еле подавая признаки жизни, я лежала как колода ровно столько, чтобы успеть надоесть Иорвету. Он навис надо мной, закрывая от солнца моё лицо своей тенью. — Можешь считать, что тебя уже раз десять закололи. На поле битвы никто не будет ждать, пока ты отдышишься. — Да ладно тебе, перестань. Только не говори, что ты действительно думаешь, что я буду стоять в первых рядах и рваться в бой. Лицо эльфа осунулось от удивления. — А что ты собиралась делать? Я, зевая, потянулась на зелёном травяном ковре. Подставив руки за голову и приняв крайне удобное положение, я раскрыла свой план скоя'таэлю. — Хочу устроится на какую-нибудь королевскую кухню поварёнком. Я думаю, что если ты замолвишь за меня словечко Саскии, то меня туда обязательно возьмут. По вскинутым бровям и округлившимся глазам эльфа стало понятно, что он искренне убежден в бесполезности этой деятельности. — Ты помешалась рассудком? Какая кухня? Нам не достаёт рук, чтобы удержать город от атаки, а ты собираешься тем временем разливать кашу по золотым тарелкам? Я поспешила заверить эльфа в обратном. Я ведь времени даром не теряла, а изучала светское общество в котором вдруг оказалась. — Мысли стратегически: если я буду целый день находится на королевской кухне, то уж точно буду в курсе самых свежих сплетен и новостей. И конечно, сразу же доложу их тебе. Мы вдвоём сможем таким образом на корню отрезать любые попытки государственного переворота, измен и других политических интриг. Щека эльфа странно задёргалась. «Его что-то не устроило? А как по мне план отличный!» — Клянусь, если ты не скажешь, что это какая-то шутка, то я... — Шучу, шучу! — я подняла руки в позе а-ля «я не виновата». Хотя говорила я вполне серьёзно, эльфу об этом знать было незачем. Благодаря моей новой "разумной" эре, я поняла, когда стоит приостанавливать чрезмерно нервную активность Иорвета. «Что поделаешь! Просто у него пост-травматический синдром». В свою очередь, эльф тоже стал более гибким. — Признаюсь, идея дать тебе в руки острый предмет была слишком смелой, — Иорвет пораскинул мозгами, почесав затылок. — Лучше продолжи заниматься своими ядами и зельями, — сказал он и опустился рядом. — А как насчёт лука и стрел? — с просьбой в голосе уточнила я. — Нет, — Иорвет снова взял в руку трубку и проделав с ней некоторые манипуляции, стал её раскуривать. — Но почему? — Как ты любишь повторять — у тебя сломана одна рука. А за неимением третьей, лук ты держать вряд ли сможешь. Да и к тому же, люди не умеют правильно обращаться с этим оружием. Им намного больше идёт тыкать палками в дерьмо. — Но у меня бы был лучший учитель на свете. Я бы точно была первой dh'oine, которой стало под силу покорить такое изящное средство убийства, — с неким сожалением ответила я. — Даже два средства. Иорвет не ответил на мою иронию. Возможно, это было и к лучшему. Зажав в зубах мундштук, эльф наклонился надо мной, изучая руку. — Ты лечишься своими травами или вместо лекарства у тебя всегда только спирт? — Боль в сердце действительно заглушал алкоголь, а вот для руки у меня был другой вариант — Геральт дал какую-то ведьмачью микстуру, которая почти вылечила меня. Командир выпустил клубок дыма, всматриваясь вдаль. — На Геральта взвалилось много забот: убийство королей, поиски своей чародейки, ты, мгла. Боюсь представить, что из этого хуже. — Я ему не обуза, если ты об этом. Мы просто заботимся друг о друге и любим друг друга. — Любите? — Чисто платонически, — заверила я эльфа. — Это значит, что у нас с ним лишь тесная духовная связь. — Впечатляет, — согласился Иорвет. — А как ты выбираешь тех, с кем создать связь иного рода? — Если они чёрствые, грубые, одноглазые эльфы с надутым эго, то у меня больше вопросов нет. Иорвет подготовился опротестовать такое заявление (будто оно не было истиной), но прежде чем он успел открыть рот, его внимание привлекла чья-то фигура вдали. Эльф прищурился, затем, видимо убедившись в правильности своих домыслов, кивнул, повернулся ко мне и уточнил: — Ты ещё не знакома с Саскией? Меня будто окатили ледяной водой. Саския? Здесь? Значит она увидит меня впервые именно тогда, когда я полумёртвая, потная, липкая и грязная, лежу в позе мертвеца на куче, выжженной под солнцем, травы? Я вскочила сиюминутно. — Чёрт подери, пора уже научиться выглядеть при параде в любое время суток! Причесаться немного хотя бы пальцами у меня получилось, но следы от пота на воротнике рубашки, к сожалению, так и не успели высохнуть и пришлось встречать мою главную соперницу в таком, непотребном по сравнению с ней, виде. А выглядела она сногсшибательно: волосы, словно рожь, аккуратно заплетённые в толстую косу, большие проницательные глаза, сочные полные губы, красивая грудь, грациозная походка... Да, я тоже не уродина, но рядом с ней я вмиг почувствовала себя настоящей каракатицей. Когда Саския уже подошла ближе, я спокойно выдохнула. «Ну, я хотя бы выше неё». — Должно быть ты — Рейна, — сказала она с мягкой, чарующей улыбкой на устах. — Как Вы меня узнали? — я постаралась даже скопировать её медовый голос. — Геральт рассказывал о тебе, — Саския взмахнула ладонью, убирая с лица прядь, которую взволновал ветер. Кажется, я даже учуяла аромат ириса исходивший от неё. — Что бы странное он про неё не сказал, это всё правда. Можешь поверить, — Иорвет не упустил возможности помянуть меня добрым словом. «Царь небесный, сотвори милость, заткни этого эльфа. Не то скоро мы будем пить за упокой его души». Как ни странно, Саския пропустила мимо ушей едкий комментарий моего недо-бывшего. — Иорвет, в полдень я жду тебя в замке Трёх Отцов. Мы проведём военный совет с командирами защитников Вергена и надеюсь, к концу заседания мы все вместе придём к общему мнению. В прошлый раз нам сделать этого не удалось. Командир белок за мгновение стал серьёзным и едва заметно скривил рот. — Даже если они захотят прогнать скоя'таэлей вилами наперевес, то из-за мглы им придётся обождать. Саския понимающе кивнула. — Ведьмак и Филиппа Эйльхарт пытаются сделать всё возможное, чтобы её рассеять. Но сейчас она нам только на руку. Как только мгла перестанет затруднять движение армии Хенсельта, мы будем вынуждены тут же принять бой. И если к этому времени у нас не будет сносного плана действий и сплочённости, то нам не выстоять. Иорвет подозрительно прищурился. Из-под опущенных ресниц можно было разглядеть, как его зрачки мечутся из стороны в сторону. — Я понял, к чему ты клонишь, — раздражённо ответил он. — Но я уже дал слово, что буду нем, как рыба. Убеждать челядь в своей правоте я не стану. — Так действительно будет лучше. Остальные детали предоставь мне. Я окинула взглядом обоих: Саския спокойна, но в голосе слышна твёрдость характера и непоколебимость, Иорвет же делает вид, что его ничего не задевает, но будь вместо Саскии менее уважаемый человек, то он бы не стеснялся в выражениях. Я почувствовала себя крошечным человеком между этими двумя выдающимися личностями. Один — гроза Севера, эльф, чьё имя знают почти в каждом доме, и в каждой деревне, вторая — женщина, что изменила положение сил на мировой арене. И я — девушка, которая пока ничего не добилась в обоих жизнях, и которой все вокруг хотят дать подзатыльник за её фантасмагорию. Кризис среднего возраста пришёл откуда не ждали. — Я пришла не только за тем, чтобы предупредить о скором совете. Мне нужно то письмо, которое ты получил, — Саския обратилась к эльфу распорядительским тоном. — Точнее, оно нужно Филиппе? — Иорвет выплюнул имя чародейки, словно кислое яблоко. Представителей искусства магии мало кто любил, но командиру скоя'таэлей было мало испытывать по отношению к ним неприязнь: он часто довольно нелестно отзывался о реданской "ведьме" и несколько раз даже изъявил желание увидеть её голову на плахе. — Она моя советница и я доверяю ей. — Отношения основанные на доверии сейчас слишком высоко оцениваются. А как показывает время, самые надежные союзы строятся на взаимовыгоде. Тут возникает весьма интересный вопрос: чем же Верген заслужил благорасположение самой Филиппы Эйльхарт? — Иорвет старался быть тактичным, судя по отсутствию ругательств в его фразах. Но зелёный глаз выдавал его с потрохами: он искрился и сверкал от гнева. Мимо внимания Саскии это, естественно, не прошло. — Благодаря Филиппе, мы сможем дать отпор этому некроманту Детмольду, и пресечём его попытки принять участие в штурме Вергена. К тому же, без неё нам эту мглу не рассеять: в городе только два человека разбираются в таких вещах и их помощь нам крайне необходима. Ты можешь не доверять чародеям, но без них у нас был бы явный недовес по силе. Иорвет через силу кивнул своей военачальнице и развернувшись, пошёл за письмом. Саския облегчённо вздохнула. — Ты не представляешь как иногда сложно бывает договориться с людьми. — Вы хотели сказать "с эльфами" ? — переспросила я. Опыт общения с обоими расами у меня имелся, а потому, я бы могла полностью подтвердить слова Саскии. Она улыбнулась мне в ответ, с неким интересом изучая моё лицо. Солнце ласкало её аккуратные пряди, из-за чего они отливали медью. Безупречно гладкая кожа сверкала и мерцала то ли от внутренней силы, то ли от ясного дня. Казалось, что ещё чуть-чуть и я бы смогла увидеть своё отражение во влажном блеске её невероятно пленительных глаз. Я открыла рот, дабы высказать ей своё восхищение, но она меня опередила. — Ты очень красивая, — прервала меня Саския, глазами будто бы заглядывая мне прямо в душу. Её манера держаться меня поражала. От этой женщины веяло силой и лёгкостью, мужеством и женственностью, доблестью и изяществом. «Если Иорвет действительно к ней что-то чувствует, то я теперь его понимаю». — Я хотела сказать вам то же самое, — не найдя других слов, я решила просто признаться ей в симпатии. — Кажется, что вы очаровали меня с первого взгляда. Это может показаться странным, но я будто чувствую в вас что-то нечеловеческое. Точнее, нечеловечески привлекательное. Мой "дар" красноречия неожиданно сбил её с толку. Саския рассеяно посмотрела на меня, будто я наговорила ей что-то диаметрально противоположное искреннему восхищению. Я поспешила оправдаться. — Простите, я не так выразилась? Я не думала обидеть или... — Нет-нет, — прервала меня Саския, вернув себе непоколебимый вид. — Очень меткое замечание с твоей стороны, — ответила она с ноткой самоиронии в голосе. (Или мне показалось?) — Я иногда просто не могу совладать собой и несу ерунду. Говорят, что принижать себя в разговоре с другими людьми нельзя, но я была из той категории людей, что скорее будут оправдываться за любую мелочь, не стремясь показать себя только с лучшей стороны. Особенно, когда говоришь про себя чистую правду. Но Саскию это наоборот растрогало. — У тебя редкое обаяние. Знаешь, я тоже чувствую в тебе что-то...чужестранное. — Возможно, это потому что я инопланетного происхождения, — подмигнула я, при этом второй раз за день смутив Саскию. — На Континенте я недавно. Там, откуда я родом, дела обстоят куда иначе: девальвация, несколько десятков гендеров, малооплачиваемые стажировки, слишком медленный интернет и огромные пробки. Но всё же, схожесть с этим миром есть: расовое неравноправие искоренить всё никак не могут, а женщинам мужья всё ещё приказывают сидеть дома. Воительница в конец ошалела от новомодных слов. — Проще говоря, я действительно иностранка, — подытожила я. — Я думаю, нам ещё будет о чём поговорить. С радостью послушаю о том, как обстоят дела у тебя на родине, как только разберёмся с небольшими проблемами в моём мире, идёт? — Саския начала мне нравится всё больше и больше. Где вы ещё видели таких приземлённых и харизматичных лидеров? — Тогда обязательно приглашу вас на чашку чая в свои покои, — довольная новообретённой влиятельной подружкой, я засияла от приятного чувства быть услышанной и оценённой по достоинству. — Как тебе твой новый дом? — Он невероятно уютный! Спасибо за оказанную честь иметь такую крышу над головой. После недель скитаний по лесам и пастбищам, мне особенно приятно иметь дверь и стены, за которыми можно закрыться от посторонних глаз и ушей. Саския удовлетворённо выслушала меня, но не приняла мою благодарность. — Это работа Иорвета. Дом был в его распоряжении, пока он не решил, что тебе кров будет нужнее. Я немного опешила. Слишком благородный поступок от эльфа, который самолично чуть не сделал меня калекой. — Я польщена. Не знала, что Иорвет умеет хоть о ком-то заботиться. Я думала, что вместо сердца у него каменный монолит. — Только не говори это ему в лицо, — хихикнула Саския, и я заметила, как эльф уже почти приблизился к нам, держа письмо в руке. — Надеюсь Филиппа вернёт его в целости и сохранности, — даже с некой надеждой в голосе сказал Иорвет. — Я за этим прослежу, — успокоила его Саския. — В полдень в замке Трёх Отцов. С этими словами она попрощалась, мягкой походкой отдаляясь и скрываясь за пределами лагеря. — Это какое-то важное письмо? Почему ты беспокоишься за его сохранность? — уточнила я у Иорвета. Эльф кивнул, отводя холодный взгляд с отдаляющегося силуэта. — Если Филиппа Эйльхарт заинтересована им, значит оно имеет для неё ценность. На деле это обычное письмо от командира другого отряда скоя'таэлей. Я призвал их присоединиться к битве за Верген, но получил двусмысленный ответ. — Они боятся? — Боятся сразиться не за тех, — ответил эльф приглушенным тоном. Что-то в его голосе выдавало крайнее недовольство и обеспокоенность. — А за что сражаешься ты? За плохих или за хороших? Эльф перенёс на меня свой пристальный взгляд. Ветер, пахнущий соломой, шуршал в деревьях, развевая короткие, выглядывающие из-под банданы, пряди моего командира. — Нет плохого и хорошего. Есть только то, что ты считаешь правильным, — пояснил он. — И то, во что ты веришь. Командир невольно улыбнулся. Мы наконец начали понимать друг друга. А стоило это всего лишь фундаментального труда. — Можно у тебя кое-что спросить? Моя просьба грозила обернуться проблемой для скоя'таэля. Поэтому, он не спешил с ответом, осмысливая все за и против. Вскоре, он сдался, вопросительно вздёрнув бровь. — Как ты вернул мой браслет? В последний раз я видела его в руках у жирного торговца, пока он не скрылся за своим шатром. Обмен морально дался мне тяжело, но деньги, которые этот олух выложил мне за мою драгоценность здорово облегчили нам с Элеасом жизнь. Меня интересовало только то, по какому стечению обстоятельств он оказался в руках у Иорвета. — Ты сама проговорилась, куда ты его дела. — Ой, и ты запомнил такую мелочь? — удивилась я. «Ясен хуй, он манипулятор». Иорвет решил получить лавры за вызволение моего любимого украшения из лап алчного торговца. — Найти торговца не стоило труда. Как и убедить его вернуть браслет. Я только не понял, зачем ты его продала. — Нам с Элеасом нужны были деньги. А он, между прочим, был страшно прожорливый и... Закончить предложение я так и не смогла. Не знаю, кто из нас двоих втянул другого в это приключение, но как единственный, кто выбрался оттуда живым, я ощущала жуткое, съедающее меня изнутри чувство вины. — Что с тобой? — Иорвет принял во внимание затянувшуюся тишину. — Элеас, он... — я не находила слов, чтобы описать ту пустоту внутри. — Иногда я думаю, что лучше бы меня здесь не было. Где бы я не появилась следует хаос, беспорядок, разруха и даже смерть. — Некоторые вещам суждено случиться, иногда дело лишь во времени, — отрезал Иорвет, не вникая в суть. Неожиданно для себя я рассердилась. — Ты не понимаешь. Я была уверена, что судьба послала меня сюда не зря: я считала, что моя миссия — принести с собой счастье и добро. Чёрт подери, я даже выучилась на грёбаного лекаря, чтобы хоть как-то оправдать своё существование и свою значимость в этом мире. Но разочарование, как оказалось, неизбежно. Враг, ставший другом умирает, моё сердце разбивают, хороший знакомый с длинным языком позорит меня перед бывшим, начинается война, а из мглы появляются мертвецы. — С чего ты вообще решила, что тебе уготовлена роль освободителя? И эта женщина говорит мне что-то про моё непомерное эго, — эльф возмущенно прищёлкнул языком. — Думаю нормально верить в то, что ты можешь быть полезен обществу. Кто в здравом уме согласился бы взять на себя ответственность быть врагом всего человечества? — Мир не делится на зло и добро. В глазах других ты можешь быть кем угодно, в зависимости от их корысти. Гораздо важнее что думаешь о себе ты. — Знаешь, если дерьмо приправить пряностями, украсить лебедем и поставить сверху вишенку, оно всё равно останется дерьмом. И пахнуть будет соответственно. То же самое с твоим личным мнением о себе. Какая разница что ты о себе возомнил, если общество, в котором ты живёшь, будет тебя всё время отвергать? — Ты задала этот вопрос как раз тому, кто может на него ответить. Я промолчала. Разгорячившись собственной проблемой, я не обратила внимание на контекст сказанного. Иорвет теперь думает, что когда я говорю о себе, я имею в виду его. Эльф сам продолжил разговор: — Хочешь скажу, что ты делаешь, если мир тебя отвергает? Ты закатываешь рукава и идёшь вперед. Не нужно ждать признания или одобрения. — А что ты скажешь жертвам? Тем, кто пострадал от твоих действий? — Борись против чувства вины, — сказал эльф. Его лицо выражало непоколебимую уверенность. — Если мы говорим о тебе, то ты не виновата в том, что Элеаса нет в живых. Хотя ты и думаешь о противоположном, но поверь мне, его участь всё равно была предопределена. — Значит ты бы его не простил? Иорвет нервно сглотнул. Видимо этот разговор был сложным не только для меня. — Ты бы винила меня в этом? — Нет. Командир вспомнил сцены минувших дней: — Ты видишь во всех только хорошее, даже если они этого не заслуживают. Даже во мне. Иорвет адресовал слова в пустоту впереди, но я взяла на себя смелость высказать свою позицию. — Ну и что с того? Ты и свет, и тьма. И я люблю это в тебе. Эльфа красивая речь не впечатлила. — Пора бы тебе научиться быть справедливой и к самой себе. — Боюсь, мне нужно время. Даже очень много времени, — всё-таки самоуничижение просто так из крови не вывести. — До тех пор, пока ты не научишься, я буду делать это за тебя. Я удивилась его напористости. Пора ему удивиться моей. — Скажи, это был твой способ сказать, что ты меня любишь? Эльф напрягся. Он отвёл взгляд в сторону, будто хотел сделать вид, что не услышал мой вопрос. Или хотел сделать вид, что меня здесь нет? Я вдохнула полной грудью, надеясь восстановить сбившееся от напряжения дыхание. Вокруг пахло поздним летом, сеном, цветущими липами, парным молоком и ароматными яблоками. Новый день должен был вселить во мне надежду, но боюсь, старые привычки слишком укоренились. «Твою мать, мы опять будем играть в кошки-мышки? «Люблю» — неужели ему так сложно это сказать? Или я снова сильно перегибаю? Зачем мне дана эта ужасная потребность знать всё?» — Извини. Просто я родилась в семье, где было не принято говорить о своих чувствах. Поэтому сейчас, когда я стала взрослой, я выражаю их чрезмерно. Скоя’таэль принял во внимание историю о детской травме. — В моей семье мы каждый день говорили, как друг друга любим. Для нас это было очень важно. Делиться такой сокровенной и личной историей для эльфа должно было быть непросто. И я чувствовала себя благословлённой, за то, что он доверил мне свои воспоминания. Я готова была взвыть от переполняющих меня эмоций. Но вместо удушающих объятий или смачного засоса, я предпочла выразить их словами: — Вот поэтому, хоть ты и сдержан в проявлениях чувств, но ты умеешь любить. Любить по-настоящему. Я знаю. Я чувствую это. Этому невозможно выучиться. Твоя семья сделала тебя таким. И это прекрасно. «Хоть и грустно. Может быть твоя любовь предназначена не для меня вовсе?» Но Иорвет отрезал мне путь к апатии. — Вечером, после заката. Встретимся у пруда за лагерем. Эльф дождался моего утвердительного ответа и бросил взгляд в сторону. — Он пришёл за тобой. — Кто? — я обратила своё внимание вдаль. В десятках шагах от нас стоял Аларин, ладонью прикрываясь от знойного солнца. Поняв, что мы говорим о нём, эльф приветливо помахал рукой. — Тогда, до встречи? — уточнила я у командира. Заканчивать наш разговор на такой пикантной ноте не хотелось, но предстоящая встреча сулила некоторые откровения: под звёздами и лунным светом все хотят быть искренними. Иорвет лишь молча кивнул в знак согласия, и я побежала к Аларину. «Что ж, может быть мне действительно не придётся глотать сегодня крысиный яд».