Из тени возле высокой каменной ограды вынырнул человек, быстрыми шагами направляясь к выходу в город. Голова была покрыта капюшоном, отчего Люк отчаянно пытался угадать, кто скрывался под ним.
Но по высокой фигуре и быстрым шагам он понял, что предметом его наблюдения стал Одноглазый принц. Дыхание учащается, он замирает, пожирая взглядом чёрное пятно, что двигается к выходу из Красного Замка.
Веларион чувствует волнение оттого, что знает за кем он следит. И хоть он догадывается о возможных последствия своей маленькой игры, мальчик всё равно следует за ним. Бесшумно, крайне тихо и, что самое странное, он испытывает интерес к своей цели. Сердце бешено стучит, кровь быстро течёт по венам и бьёт в виски.
Поворот. Ещё один.
Дома расположены близко друг к другу, потому бастард и пытается держаться на расстоянии. Человек оборачивается, что заставляет Велариона быстро скрыться за ближайшим домом. Он крепко прижимается спиной к холодной стене. Но Люк не может упустить его из виду. Выругавшись тихо, он выглядывает из своего укрытия, но никого не обнаруживает.
Пусто.
Нервно выдохнув, он хотел было продолжить свою слежку. Но тяжелое дыхание в спину, которое вызывает мурашки на затылке, заставляет его обернуться. Семеро. Он стоит слишком близко к нему, отчего Веларион вздрагивает.
Седьмое пекло. Он раскусил меня.
Эймонд возвышается над Люком в силу возраста, но бастарда это нисколько не смущает. Он держится достаточно уверенно, пока Эймонд опасно не наклоняется к его лицу.
— Что заставило мальчишку Стронга следить за мной так неумело? — Опасно сузив взгляд, он всмотрелся в лицо Люцериса. Одноглазый принц заметил слежку ещё с самого начала. Но, похоже, Люк наивно предполагал, что это он ведёт игру. Сам того не осознавая, бастард попал в уготовленную ему ловушку. Капкан захлопнулся.
Веларион пропускает оскорбление мимо ушей, он не воспринимает его как что-то обидное, скорее, его больше тревожит вид Эймонда. Что поразительно величественно смотрится на фоне трущоб.
— Мне стало интересно, — он облизывает сухие губы, уперевшись глазами в довольного Таргариена. — Куда ты отправишься в такой поздний час.
— Одинокий мужчина уходит куда-то ночью, — он кладёт палец на подбородок, принимая наигранно задумчивый вид. — Куда же он может пойти?
Догадка приходит сразу, отражаясь эмоцией растерянности на лице Люка. Он откашливается, застывает на секунду и проводит языком по внутренней стороне щеки. Он знает, что пожалеет об этом. Но искушение велико.
— Могу я… — пауза, — cоставить тебе компанию? — Юному Велариону давно хотелось познать все прелести взрослой жизни. Поэтому сейчас он учтиво просит Таргариена взять его с собой в это маленькое путешествие. В мир вина, похоти и шлюх. Прямиком на Шёлковую улицу.
Эймонд раздумывает. Он не собирался посвящать других в свои сегодняшние планы. Но, похоже, он и не против взять к себе в компаньоны своего племянника. Что может быть интереснее, чем наблюдение за краснеющим от глаз прекрасных дев Люком. Или от его?
— Не боишься голых женщин, племянник? — говорит ему Таргариен и с ухмылкой на лице испепеляюще смотрит на него.
— Нет. — Люк кривится после этих слов, но всё же отвечает, хоть и не с такой же легкостью, с которой говорит Эймонд об этом.
Эймонд продолжает свой путь, несколько раз оборачивается и ещё раз убеждается, что он идёт за ним. Но что-то в лице племянника смущает его, и он останавливается. Люк встречает лицом его на удивление мягкую спину.
— Выпей, — произносит Одноглазый, протягивая ему флягу. — Для храбрости. — Этот порыв напомнил принцу его первый поход на Шёлковую улицу. А лицо мальчишки заставило его всё больше находить схожести в своём поведении, когда он был чуть младше Велариона.
Содержимое явно расслабит Люцериса и он станет более открытым к ласкам. Только если не переборщить. Но Люк сомневается.
Седьмое пекло. Матушка, прости.
Он закидывает голову, вливая в себя чуть ли не всё содержимое фляги. Оно обжигает его горло, вкус вина призывает тело выплюнуть этот яд немедленно. Но Люк не может дать слабину. Он старается держать лицо, в то время как Эймонд с ухмылкой наблюдает за его стараниями.
***
Люк чувствует себя никчёмным, он полон смущения, и яд, что проник в него под видом вина, совсем затуманил рассудок. Девушка, что сидит рядом, пытается дотронуться до Велариона, но он перехватывает её руку, прежде чем она успевает коснуться его паха.
— Я могу помочь. — Она мягко вынимает руку из хватки брюнета, а после опускается на колени, — не надо бояться.
Люк задерживает дыхание, он даёт ей право снять с него эти чертовы тряпки. Но он боится, что девушка с серебряной копной волос не обнаружит там ничего, что хоть каплю бы походило на вожделение. Она старается угодить ему, но он лишь поджимает губы, пытаясь хоть как-то возбудиться под её умелым ртом. Ничего не выходит. Люк переводит взгляд на Таргариена. Что уже давно наблюдает за его растерянностью. Догадываясь о его настоящих желаниях.
Пока брюнетка, что стояла на коленях перед ним, вскрикивала от каждого толчка, Одноглазый принц смотрел лишь на Люка. Бастард покраснел, кровь прилила к нужному месту, и наконец он почувствовал жар.
Эймонд подхватил кубок, от чего красное содержимое норовило вылиться из ёмкости. Вливая в себя вино, он всё же не спешил терять зрительный контакт с Веларионом, а также не прекращал трахать шлюху под собой.
Люцерис всё больше наливался свинцом, но глаза неотрывно разглядывали голое жилистое тело напротив. Новая волна поднялась внизу живота, и Люк зажмурился. Белое, липкое и такое же мерзкое, как осознание того, что это не заслуга шлюхи у его члена, заставило Люцериса оттолкнуть девушку от себя. Он судорожно прикрыл глаза, обретая в себе силы прогнать её прочь. Она поспешно накинула тряпки, что смутно походили на одежду и поспешила прочь из особой комнаты борделя. Бросая беглый взгляд на свою напарницу.
Эймонд не оставляет потерянное лицо Люка без своего внимание. Веселье, что он чувствовал до этого, уходит на второй план. Сжав руку темноволосой шлюхи и притягивая её к себе, он усаживается на диван. Таргариен надеется отсеять мысли о чёртовом бастарде, что отбил желание продолжать процесс. Но он больше не хотел её. Его истинным желание было убедиться в своих догадках, а, возможно, и признаться самому себе, что его племянник волнует его куда больше, чем голая девушка на его коленях.
— Кажется моему другу стало скучно, — шепчет он ей на ухо, отчего та тихо смеётся. — Как и мне. — Он сжимает её запястье сильнее с каждым сказанным словом, а после отбрасывает руку девушки. — Пошла вон. — Она становится серьезнее в момент и, встав с его колен, смотрит лишь вниз. Он провожает её взглядом, а после медленно переводит его обратно к Нему.
Долгие переглядки заканчиваются тем, что Эймонд сам сокращает расстояние между ними. Он останавливается перед сидящим Люком. Грубо хватая его лицо и сжимая щеки одной рукой, он расплывается в хищной улыбке. Веларион хватается за его руку в попытке вызволиться. Либо на нём так сказывается алкоголь, либо вовсе нежелание прекращать такую близость между ними, но он оставляет свои попытки к сопротивлению.
— Что мы имеем, — он чуть наклоняется к возмущенному лицу в его хватке. — Бастард, что не может трахнуть чёртову шлюху. — Он хмыкает, но ему вовсе не до смеху, когда Люк тоже расплывается в улыбке. Хочется поскорее стереть её с его лица. До того она бесит и выводит из равновесия Таргариена.
— И Одноглазого принца, что хочет трахнуть своего племянника, — огрызается Веларион, после чего хватка одноглазого становится крепче.
***
Его тело горит и полностью подчиняется ему. Веларион всё больше покрывается испариной на лбу, а веснушчатые щеки рдеют румянцем.
— Долго ты ещё будешь терпеть? — шипит Эймонд ему в ухо своим стальным голосом.
Его пальцы правой руки вжимаются в ягодицы. Он чувствует всем своим существом плоть этого бастарда. Несколькими резкими толчками входит в него. Заставляя его подаваться вперёд.
Они надолго оставят в памяти этот день. Когда в час волка
* они поддались греху. Да осудят их Семеро. Но никто из них не пожалеет о случившемся.
