Односторонняя странная страсть

      Я долго еще не мог отделаться от видения мальчика с кровавыми слезами. Я даже боялся спрашивать о его судьбе. Засаженный в комнату я замер в углу койки, смотря в угол, где в сумраке возникали то глаза ребенка, то мне грезился подтек, то из коридора цеплял далекий крик.       Я не чувствовал вины за свершившееся, я был той же жертвой, я был бессилен, но само видение не отпускало. Мое тело мелко дрожало, было холодно.       Не знаю, сколько я так просидел, не помню, сколько раз ко мне входили, чтобы осмотреть руку или принести еду. Я таращился в угол, боясь, что мальчик выскочит оттуда, чтобы задушить меня, закапав своими винными слезами. Каждый раз, когда я представлял эту сцену возмездия, невольно закусывал губу и проводил ладонью по шее, словно проверял — не подкрались ли чужие руки к ней.       Очнулся я, когда было уже темно. Вернее, мне помогли отвести взгляд. Дотторе приставил согнутый палец к моему подбородку и повернул голову. Я встретился с ним взглядом и отшатнулся. Его багровые глаза вновь напомнили мне ребенка.       — Хах, — моя реакция позабавила его, от этого все внутри меня закипело. — Мой принц, — он приблизился ко мне, его голос стал тише, — этот ребенок все равно бы умер. Но теперь он умер не бессмысленно.       Я старательно отводил глаза, но он был настолько близко, что куда бы я не скашивал их — все равно ловил боковым зрением его взгляд.       — Вы напуганы… — другая рука опустилась мне на грудь. — Сердце словно готово отречься от вас. Неужели ваш мир настолько мстителен?..       Я был в шаге от того, чтобы заплакать. Дотторе загнал меня в угол, он словно собой пододвинул ко мне то видение из угла.       — Уйдите, прошу! — срывающимся голосом почти взвизгнул я и попытался оттолкнуть его руками, но что я мог против этой скалы.       Рука ученого скользнула мне на спину. Мне оставалось только дать волю слезам, я был беспомощен. Одна за другой они смазывали лицо мужчины и тут же по щекам устремлялись к подбородку, где копились и капали мне на колени.       Наверное, так я надеялся ввести в растерянность ученого, не осознавая этого сам, просил о помощи. Я многое терпел и был способен вынести, но так долго страх не преследовал меня, так долго боль не навещала меня.       Но на Дотторе мои слезы подействовали совсем иначе. Стянув меня за бедра ниже, он навис надо мной, его маска почти касалась моего рта, глаза завороженно и дико смотрели в мои. Я забыл как дышать от ужаса, лишь смотрел в его блестящие какой-то мыслью глаза.       Его рука скользнула мне под сорочку, другая одновременно стянула маску. Я впервые увидел его лицо целиком. Он был гораздо моложе, чем я думал, но нижняя челюсть при этом стала казаться больше, массивнее.       Я вновь предпринял жалкую попытку оттолкнуть его, хотя бы отвести руку от моей груди, по которой она уже по-хозяйски бродила, но его это словно раззадорило. Его лицо склонилось к моей шее, я вздрогнул от горячего дыхания и неаккуратного движения его губ.       — Прошу! — я не знал, у кого прошу спасения: прекратить Дотторе, у богов, которые от чего-то разгневались на меня, или у друзей, которые так и не пришли.       Мужчина стянул с меня сорочку, мои руки дернулись, чтобы прикрыть тело, но он не позволил им этого. Схватив одной рукой их, он завел их мне за голову. Ребра вздыбились из-за этого, я видел, как нервно и часто вздымается моя грудь. Поцелуи мужчины с шеи резко и быстро перешли на грудь и ниже. Ему не терпелось, но он словно стремился довести мой страх до апогея своими «ласками».       Я извивался всем телом, стараясь высвободиться или хотя бы уйти от его жадного и кромсающего рта. Наверное, это ему надоело, а может, напряжение в нем возросло, иначе я не могу объяснить, почему он вставил в меня так внезапно.       В немом крике раскрылся мой рот, ноги заперебирали, оскальзываясь на пальто, которое скинул с себя мужчина, спина выгнулась. Дотторе склонился к моему уху. Его шепот горячо и неприятно протискивался мне в уши:       — Вас стоило бы подготовить, но, мой принц, у вас ведь все равно регенерация быстрая. Не будет ничего страшного, даже если я вас немного порву.       Он задвигался, медленно, то припадая к моему телу, нежась о него или терзая, оставляя следы от укусов и засосы, то перехватывал, крал воздух из моих легких, то выпрямляясь и откидывая со лба длинные волосы.       Я сдерживался, старался быть тихим, потому что и сам уже не знал, что может возбудить этого сумасшедшего. Но все же от боли начал тихо вскрикивать.       Он ускорился, отпустив одновременно мои руки. Я закрыл ими глаза и лицо. Не видеть его, не смотреть на то, как он измывается над моим телом с улыбкой удовольствия. Но только я отрешился от него, как вкрадчивый голос вновь до дрожи напугал:       — Мой принц, не стоит скрываться. От вашего непослушания во мне вспыхивает такое недовольство, что я не могу сдерживаться.       Словно подтверждая свои слова, он резко вошел в меня до конца и тут же поднял меня на руках. Я задыхающийся от боли и испуга, повис на нем, мелко дрожа.       — Прошу… хватит! — еле выговорил я.       Руки Дотторе приподняли меня и опустили на его член, вновь приподняли и вновь опустили.       — Мой господин, ночь только началась! — он громко рассмеялся. — Не упускайте возможность получить новый опыт!