Паноптикум

— Гхахагха! — протяжный смех отдаётся эхом в ушах. Она смотрит на бога смерти, охваченная внезапным ужасом и оцепенением. Колыхание воздуха от его плясок на кровати долетает до неё зловещим ветерком. Взгляд снова пробегается по строчкам, как бы пытаясь понять, не обманули ли её глаза и встревоженный разум. Она откидывает телефон на тумбу и лежит безвольно, сраженная неожиданной слабостью. Разум бредёт уже лениво и слегка бездумно от теории до теории: как могли её вычислить и не шутка ли это, не проверка? Впрочем, всё в итоге сводится к бесполезному кружению на одной точке и Наоми отпускает мысли, оставляет разум в полной тишине. Спокойной, пустой и абсолютно безразличной. Реальность тускнеет постепенно, Наоми погружается всё глубже и глубже, а когда вспоминает о реальном мире видит, что тащится в одиночестве по бескрайнему пустырю, глаза устают от невыносимой серости и тусклости, она прикрывает их и шагает уже наугад, шаркающе переставляя ноги одну за другой. В очередной раз делая шаг, как-то отстранённо отмечает, что опоры под ней уже нет. Весь мир срывается и переворачивается, подхватывая её, и тело сжимается в преддверии стремительного падения. От кончиков пальцев до самой макушки её прошивает неприятным разрядом, Наоми вздрагивает и оглядывается, пытаясь отойти от неприятных ощущений, принесенных лёгкой дремотой. Тихие звуки, доносящиеся предположительно из коридора отеля, возвращают девушку в реальность и наконец приносят логичные в её ситуации вопросы. Наоми приподнимается и оглядывается. Находит своё положение слегка неловким: водолазка задрана до самой груди, оголённый живот видится ей непривычно худым и впалым, болезненность виду придаёт что-то на подобии большого пластыря, закрывающего всю область раны. Она расправляет водолазку и садится на кровати. Голова слегка кружится от долгого забытья, остатки жара тлеющими угольками отзываются в обработаном чьими-то умелыми руками ранении. Наоми выходит из пустой спальни, прислушивается. Старается в тишине различить хоть единый признак того, что кто-то здесь ещё остался. Комната собрания пуста и та же непривычная тишина окутывает всё помещение. Она проникает к Наоми в мозг и создает странное ощущение, будто только одна она осталась на всем свете и нет больше ни намёка на присутвие другого существа. Наоми берёт свою сумку и собирается к выходу, предположив, что ей, наверно, кто-то обработал рану, а после все просто покинули её, спеша по своим делам. Такое безразличие слегка колет, но она не в том положении, чтобы на что-то жаловаться. Наоми приближается к входной двери и мельком проходится взглядом по соседней комнате, в которой она не была. Лёгкая дрожь пробегает мурашками, когда она видит чей-то силуэт на стуле. Наоми подходит ближе и узнает сидящего человека по нелепой позе — L застыл неподвижно, уткнувшись носом в колени. Глядя на безмятежность его облика, девушка понимает, что детектив, кажется, спит крепким сном. Наоми мнётся у арки входа, не зная, стоит ли ей просто покинуть номер, возможно, проявив этим жестом некоторую грубость. Она осторожными движениями приближается к стулу и взглядом пробегается по вороху чёрных волос. Нерешительность застывает внутри, не давая ни сказать ни слова, ни уйти. Наоми поднимает в слегка нерешительном жесте ладонь и дыхание L в тот же момент меняет темп, становясь быстрее и беспорядочнее. Она понимает, что тот проснулся и сам избавил её от неловкой ситуации. Впрочем, несуразность не уменьшается, когда L вскидывает голову и во взгляде его пролетает толика растерянности при виде девушки. — Доброе утро, — начинает Наоми, совсем не уверенная, что время сейчас соответствует утру. Она вспоминает о времени и с ужасом осознает, что ей, возможно, пора писать имена. — Спасибо за помощь… Всё это звучит до ужаса неуместно, учитывая, в насколько неожиданную ситуацию Наоми вовлекла L. — Доброе утро, хотя сейчас, как мне кажется, время уже ближе к вечеру. Как твоя рана? — Всё в порядке, я хотела бы извиниться за то, что отключилась прямо тут… — Не стоит. Я вызвал своего врача, наверное, тебе было бы сложно объяснить такое ранение в больнице. — Точно, спасибо. Наоми мысленно клянёт себя за то, что позволила себе оказаться в подобном положении, вызвав неприлично много подозрений у такого проницательного детектива. — Мне тоже, пожалуй, лучше не знать, где тебе удалось так порезаться, да? — в ровном голосе будто бы мелькает некоторая злоба или нечто сложнее, разбираться в чём на курсах психологии при подготовке к работе ФБР Наоми не обучили. Девушка стоит, опустив взгляд и пытаясь придумать объяснение, достойное хоть капли доверия. — Просто… Ввязалась в драку. Нет, мысли сегодня слишко вялые, а мозг потерял гибкость и натренированную упругость. Мысли о своём поражении вытягивают всю жизнь из болезненного силуэта, ещё немного и она падёт, сражённая окружающим её безразличием и своими собственными горькими думами. — Неожиданно, не знал, что ты такая отчаянная. Решила попрактиковать капоэйра? — его голос и вид выдаёт скептицизм и Наоми понимает всю абсурдность ситуации. Ей кажется, что она замечает раздражение в его словах, а может быть лишь встречает отражение собственных беспокойств в другом человеке. — А может быть, причина в том, что мне приходится возвращаться с твоих поздних собраний ночью? — нелепый выпад, Наоми осознает это, ещё не успев завершить фразу. Она огрызнулась на себя, не на него и ей остаётся лишь надеяться, что L сможет это понять. — Ты возвращаешься на машине. Да, вообще-то он прав, и от спокойствия в его речах вина и бессилие грызут лишь сильнее. — Ладно, в любом случае сейчас с тобой уже всё в порядке. Я положил в твою сумку послеоперационные пластыри, назначенные врачом. Его слова становятся слишком тусклыми для уставшего разума Наоми, она склоняет голову ниже и просто слушает фоновое журчание окружающего мира, находиться в котором она больше не в силах. — Тебе стоит остаться здесь. Она поднимает голову и сталкивается с его взглядом на уровне своих глаз. Он смотрит на неё, не моргая, с какой-то неясной пристальностью. Наоми вспоминает, что ей срочно нужно ехать к Рею, который так и не дождался её ночью. — Мне пора ехать. Что-то напоминающее удивление проходит по ней, отозвавшись в слабом голосе, когда руки L оказываются на её плечах. Тепло ладоней сквозь тонкую водолазку контрастирует с холодом всего номера. Пока разум плывёт в бескрайней пустоте, тело тихо просит, чтобы это тепло укутало его полностью, мягким покрывалом избавило от озноба и какой-то печально детской незащищённости. L подталкивает Наоми к широкой двуспальной кровати, на ровно застеленное покрывало. Она опускается на него, чуть ли не падая, неожиданно резко, и так, что в теле гудит, предупреждая удар. Разум выбирается из бездонной ямы болезненной апатии, Наоми вскидывает голову и оглядывается растерянно. Но L лишь забирается с ногами на кровать и садится в привычной ему позе. Смотрит резко, прямо и в упор, слегка приоткрыв рот, и магнетизирует чёрными мутными глазами. — Недавно ты пережила операцию, а сейчас находишься под воздействием обезболивающего и таблеток. Тебе стоит отдохнуть. Хочешь поесть? Фразы вызывают тревогу и отторжение, а диковатость в глазах L вдруг напоминают ей о том, что она совсем не знает человека, сидящего перед ней. — Думаю, я поем дома. Ещё раз спасибо за помощь. Я должна как-то отплатить? — Можешь просто помочь. — В расследовании? На этом вопросе он опускает взгляд и начинает разглядывать свои поджатые пальцы ног. — Да, в расследовании, — он замолкает неожиданно и не торопится сказать хоть что-то о деле Киры. — Вы что-то выяснили вчера? — Наоми пытается вытянуть разговор на привычный лад. — Второго Киру продолжают искать, но, я уверен, среди наших подозреваемых его нет. А первый так и не отозвался на нашу уловку. Создаётся впечатление, что ему всё равно на происходящее, он просто выполняет свою работу. Наоми пытается рассчитать свои дальнейшии действия, но внезапный вопрос прерывает вопрос: — Что-то происходит с тобой последнее время? Он резко поворачивает голову и вновь смотрит в упор и весь его полоумный вид возвращает Наоми во времена, когда она работала с его двойником, который в такой точности смог его скопировать, что только по взгляду она смогла бы различить этих двоих. — В смысле? Его вопрос вводит Наоми в кратковременный ступор, наблюдательность детектива напоминает о необходимой осторожности. — То есть я понимаю, о чём ты. Что-то, конечно, происходит и это расследование дела Киры оказалось довольно неожиданным. У нас же свадьба совсем скоро… Она вспоминает о своём женихе, представляет его волнение и вновь проклинает свою беспечность. Он же не знает, почему Наоми не вернулась ночью. И объяснить такое будет достаточно трудно. — Мне правда пора, Рей не знает, где я. — Точно, он, наверное, волнуется за тебя. Я ему сообщил вчера, что ты останешься со мной в отеле на ночь. Ужас сказанной фразы доходит постепенно и с каждой секундой холод пробирается всё глубже. — Рюдзаки, что?! Ты так и сказал? Знаешь, как это звучит?! Невинность его взгляда распаляет Наоми ещё сильнее. Неужели этой издевкой он решил подколоть её за все те проблемы, что она ему принесла? — Спасибо за помощь, Рюдзаки, я ухожу. Она встаёт и, отмахиваясь от слабости, как от навязчивой мошки, идёт к выходу. К её бессильной досаде L решает проводить и прямо босиком следует за её спиной до лифта. Наоми вскидывает сумку на плечо и глядит, пытаясь придать взгляду всю строгость, на которую она способна. — Встретимся завтра. Она с неким удовлетворением отмечает в движениях L слабый намёк на неловкость. Он даже вскидывает руку, будто собираясь помахать на прощание, но после опускает и прячет в карман. Холодное прощание Наоми успевает проскользнуть через закрывающиеся двери лифта. Наоми чуть ли не прыгает по лестнице, стараясь выжать всю злость в резких ударах ботинков по камню. Боль накатывает в ритм с дёрганной походкой, а вместе с ней даже некоторое неожиданное удовлетворение. Она быстро доходит до машины и садится внутрь. Множество мелодий сливаются в одну и глушат все остатки здравого разума. L и его непонятное поведение, Рей, уже напридумавший не весть что, а самым мощным ударом в бешенной какафонии является второй Кира, уже отбивающий ей похоронный марш. Она кладёт локти на руль и обхватывает голову ладонями. Противник смог обыграть её, таинственный отправитель письма уже знаком с ней, его липкая паутина склеивает душу и волю Наоми, в его силах подчинить её себе, заставить выполнять его приказы и отказаться от собственного достоинства. Она достаёт телефон и вновь пробегается по короткому, как приговор, письму. Размышляет, что ответить и пишет просто, решив не признаваться, и держать образ обычного человека: "Кто вы?" Ответ приходит почти сразу. Наоми медлит, страшась даже так общаться с возможным массовым убийцей. О том, что она не лучше, Наоми в этот момент не вспоминает. "Я раскрою свою личность, если ты согласишься на мои условия. Я хотела бы, чтобы мы с тобой хорошо поладили, и вместе выполняли нашу миссию." Кира достаточно осторожен. "Откуда ты меня знаешь?" Факт того, что обычное гражданское лицо обошло бывшего агента ФБР мучает Наоми и заставляет разбирать свои действия в поисках ошибки. "Это не было слишком сложно. Я хочу, чтобы ты помогла мне. Но учти, твой жених может стать расплатой, если ты попытаешься пойти против меня." Пальцы руки сжимают руль до скрипа. Конечно, она знает о Наоми всё, при этом оставаясь в тени. Девушка отмечает, что ногой отбивает нервный ритм. "Как помочь?" "Достичь мира, в котором будут жить лишь достойные этого люди." Наоми тихо усмехается. Этот человек просто псих. Конечно, только сумасшедший пошёл бы на это. "Мы можем встретиться?" Кира уже показал себя неглупым, Наоми жалеет о необдуманном предложении как только отправляет его. "Не так быстро. Для начала, убей их: (далее следует список). Только тогда я смогу доверять тебе." Наоми смотрит на бесконечные имена, заполонившие весь экран кнопочного телефона. Десятки, нет, сотни. Наоми удаётся сдержать себя и не отбросить телефон в сторону, но отвращение и ужас полнят горло и отзываются резью и жаром у глаз. "Нет. Я не буду этого делать." Ей тошно от одной мысли, что кто-то способен совершить подобное. "Пожертвуешь жизнью своего жениха ради жизней преступников? Подумай, Наоми. Я даю тебе время до трёх часов." Наоми невидящим взором смотрит на время. В углу экрана горит: 13:35 У неё меньше двух часов. В спину бьёт мягкая спина кресла. Тело охватывает такая дрожащая судорога, что Наоми едва сдерживается, лишь бы не согнуться и не закричать от режущего ощущения, заполнившего полностью. Она старается совладать с собой и начать мыслить холодно, будто бы это лишь очередное дело, которое ей требуется раскрыть. И если она проявит достаточную смекалку и ей удастся узнать, кем является второй Кира, она успеет спасти Рея. Хаотичными движениями Наоми вырывает ноутбук из объятий сумки и, ударяя им о руль, открывает и начинает вспоминать, как пробить владельца телефонного номера. Связь с сотовым оператором и получение данных занимают непростительно много времени, но наконец Наоми видит имя: Мидори Ояма. Она подавляет импульс помчаться домой и записать имя в тетрадь, решив, что Кира, возможно, действует осмотрительно и телефон девушки мог попросту забрать. Стук крови в висках перемешивает мысли, Наоми смотрит на листок, на котором она быстро расписала всех подозреваемых. Среди них семья Мидори, а вместе с ними и Такада Киёми. Наоми не могла не включить девушку в список, вспоминая её непривычно пугающий вид и странную реакцию Рюка при виде неё. В итоге список сужается до нескольких людей и Наоми вжимает педаль в пол и несётся по шумным улицам. — Давай, быстрее, давай… Рюк сидит сзади и подпрыгивает на сиденьях. Он отчасти перенял вечную тревогу девушки. — Наоми, у меня есть предложение. Заключи со мной сделку и ты приобретёшь глаза бога смерти. — Что? — она слушает его вполуха, пытаясь найти поворот. — Получив глаза бога смерти, ты сможешь видеть имя над головой человека, а также дату его смерти. У человека, обладающего тетрадью, дата смерти не видна. Ты всё сможешь понять. Но взамен ты должна будешь отдать половину своей жизни. Машину слегка заносит на повороте. Наоми смотрит в зеркало заднего вида, окидывает взглядом бога смерти, а после переводит взгляд на своё лицо с чёрными и почти такими же пустыми как у Юри глазами. Она вглядывается в них пристальнее, пытаясь отыскать живую искру, или хоть что-то, напоминающее о том, что Наоми Мисора ещё не труп. Разочарованный и усталый голос произносит тихо: — Я согласна на сделку. Машина резко тормозит. Наоми летит лбом вперёд, ремень впивается в плечо. Она поднимает взгляд и смотрит. Через алые стёкла кровавого оттенка смерти. По улице из школы бежит мальчик. Ребёнок лет десяти перескакивает через переход и спешит к дому. Наоми видит пару иероглифов, сложенных в имя, и пару цифр, парящих над короткостриженной головой. Всего пару лет ещё этот ребёнок будет также беззаботно бежать по дорожкам, а после… Она отворачивается, представив свежую могилу и безутешных родственников. И тут же видит в окне проезжающей машины промелькнувшее лицо девушки, над головой которой также проносятся алые символы. Теперь Наоми становится ясно, что за странную фразу выкрикнула Юри в последнии минуты своей жизни. Новая способность заботит сейчас не сильнее проблем незнакомого человека, а факт того, что половина оставшихся ей лет исчезли, не вызывают ровным счётом никаких эмоций. Лишь бы Рей не пострадал, за это она сейчас готова отдать хоть весь остаток уже бесполезного отведенного ей времени. Наоми оправляет ремень и оглядывается на время: 14:12 Они срываются дальше и набирают скорость. Неумолимый бег секунд заставляет Наоми дрожать от напряжения, кровь внутри неё почти закипает от бессильной злобы и ярости. Она небрежно паркуется у нужного ей дома и бежит к резной калитке, преодолев её, пару раз вжимает дверной звонок в его пластиковое основание. Дверь быстро открывает знакомая Наоми женщина с осунувшимся лицом. Взирая на её помятость, Наоми вспоминает себя. Одного взгляда на женщину хватает чтобы понять: она не Кира. Над поседевшими локонами мелькает дата смерти. — Прошу прощения, но это очень срочно. — голос чуть не срывается в бессмысленные визги паники, — Скажите, где сейчас ваша дочь? Женщина смотрит немного ошеломленно, но отвечает ровно и с тихой вежливостью: — Ушла в школу. Вы по поводу этого? — Скажите, прошу, где сейчас её телефон? — Что простите? Я забрала его у неё, она наказана за выходку в школе. — Ясно… Наоми смотрит на эту осунувшуюся женщину как на свое отражение в зеркале. Плечи девушки вяло опускаются, кисти рук расслабляются и пальцы безвольно повисают, оставляя кровавые следы ногтей на ладонях. Нить расследования обрывается и выпадает из её рук. — Не могли бы вы объяснить… — Прошу прощения за беспокойство, мне пора. Наоми поворачивается и сходит по дорожке к выходу, прочь от калитки, от этой семьи, приведшей её в простой в своей абсолютной неясности тупик. Она никого не смогла найти. Дочь в школе, а телефон… Если он правда у матери, если она говорит правду, то… Как же это возможно? И где затаилась очередная незамеченная ошибка? — Телефон наверняка кто-то украл. Попытка Рюка присоединиться к расследованию проходит мимо ушей Наоми. — Это всё уже неважно. Времени нет, его ни на что не осталось. Ощущение такое, будто голова гудит после того, как её ударили чем-то тяжёлым. Всё совершенно бессмысленно. И ни волшебные глаза, ни бог смерти, ни её собственный ум не смогут победить нескончаемо текущее время. Наоми едет домой. Рюк пытается посчитать, сколько минут осталось до приговора Рея: — Три часа минус… Сейчас 14:41… — Помолчи пожалуйста. Остаток пути к дому проходит в тяжёлой тишине. Последующая воронка молниеносных действий отмечается несколько странно, будто со стороны. Она подъезжает к своему дому и забегает в подъезд. Лифт едет вниз слишком долго, она бежит по лестнице, перепрыгивая через ступени и не обращая внимания на боль в груди и тяжёлое дыхание. Дрожащими пальцами вставляет ключ в замочную скважину и забегает в прихожую. Отмечает, что у Рея сегодня выходной, он дома. Она видит его фигуру, подходящую к коридору, и с безумием животного, оказавшегося под прицелом ружья, пролетает мимо него. Не обращая внимания на его приветствия, Наоми кидается к шкафу и вырывает тетрадь из-под кипы одежды. Где-то за её спиной стоит он, продолжая пытаться задавать вопросы и разобраться в ситуации. Она раскрывает тетрадь и хватает карандаш, слышит возглас Рея, возможно, уже всё понявшего. Но сейчас это всё неважно и разве может быть важной собственная сохранность после всего совершённого. Её жизнь оборвалась ещё в тот момент, когда она впервые прикоснулась к тетради и сейчас она должна хотя бы дать шанс Рею не попасть под влияние распространяющейся, как чума, смерти. Имена, написанные в телефоне, начинают появляться на листе бумаги. Секунда, потраченная на то, чтобы взглянуть на время, говорит: 14:56 Наоми продолжает. Рука болит, дыхание ещё не восстановилось, но список из более чем сотни имен украшает страницы тетради. Когда Наоми заканчивает, она замечает, что грифель карандаша уже сломан, а грязь с ботинок оставляет следы на полу. Дрожащими пальцами пишет сообщение: "Я всех записала." Наоми съезжает на пол, слышит наконец его голос: — Наоми, неужели..? Звуки тонут в медленном осознании, взгляд застывает на стрелках настенных часов. 15:05. Она вспоминает с бессильной досадой, что минуты на телефоне слегка отстают от общего времени. Какой глупый и значимый недочёт. После Наоми переводит невидящий взгляд на лицо Рея. В сознании крепко запечатывается взгляд его совершенно пустых глаз.