Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

      Грейс, когда была еще воспитанницей школы-интерната в Сан-Франциско, души не чаяла в своей двоюродной сестре. Дэнни было восемь, Грейс — четырнадцать. Когда она возвращалась из Сан-Франциско на каникулы, первым делом мчалась к Раскам и играла с Дэнни. Свой дом она не любила и любыми способами стремилась выбраться из-под диктатуры матери.       Иронично, что теперь Дэнни практически переселилась к Мередит.       Теплые чувства между двоюродными сестрами ничуть не угасли за годы, минувшие с побега Грейс. И сейчас, после внезапного воссоединения, они снова были не разлей вода.       Мередит не строила иллюзий, у нее с Грейс так легко все не будет. Не так уж просто восстановить доверие после того, как один стрелял в другого на поражение. Ненависть просто так не отдает своих пленников. Ее придется долго и упорно растворять. Эти шрамы останутся навсегда. Возможно, сблизиться с дочерью не удастся вообще уже никогда. Грейс проявила смирение в ту ночь, первая сделала шаг навстречу. Но Мередит понимала, что это была разовая акция. Характер дочери от этого не поменялся. Она не позволит вторгаться в свое личное пространство и ограничивать свободу. А воспитывать ее уже поздно.       Поэтому Мередит решила сохранять установившуюся дистанцию. Не слишком близко. Может, даже далековато. Но хотя бы нет уже той былой пропасти между ними.       Решение это не было легким. Возвращение дочери пробудило в Мередит материнские чувства. Те, которые, как ей всегда казалось, она надежно вытравила из себя ядом злости. Оказалось, что вовсе нет.       Видеть Грейс в своем доме было пыткой для Мередит. Один взгляд в сторону дочери влек за собой мучительные мысли о том, чего Мередит лишила ее в трудную минуту и чего на долгие годы лишилась сама.       Я — плохая мать. Плохой и буду. Уже поздно что-то менять.       Можно попытаться хотя бы не быть с ней слишком строгой.       Мередит вернулась домой с работы. Грейс и Дэнни были в гостиной, судя по звукам, рубились в видеоигру.       Молодое поколение растет консольщиками. Ну что за позор…       — Блядь! — заорала Грейс.       Спокойствие, сказала себе Мередит.       Она сняла бронекорсаж, поставила к стене. Вошла в гостиную.       На столике и на диване лежали банки из-под пива и газировки. Грейс ожесточенно давила на геймпад, сжимая в зубах сигарету.       Спокойствие…       Спокойствие…       Блядство!..       — Это что за хуйня?!       Мередит быстро прошла к столу, схватила пустую банку и со злости кинула ею в Грейс.       — Что ты тут устроила?! Что это за свинарник?! И не смей курить в моем доме!       — Это мой дом тоже! — Грейс вскочила и смотрела в лицо Мередит обжигающим взглядом. Ее глаза, синий и розовый, были прищурены. Нападения Мередит она ждала, возможно, даже подстроила все это, чтобы спровоцировать. Маленькая стерва…       — Так отнесись с почтением к своему дому и не превращай его в бомжатник!       Дэнни, слушая ссору, утомленно вздохнула и закатила глаза. Она теперь видела, что наивно было думать, будто все можно решить одной беседой. Отношения Мередит и Грейс были устроены так, что им в тысячу раз проще было найти повод для продолжения конфликта, чем для примирения.       — Но ты в своем ебаном доме куришь и не спешишь делать себе замечания! Почему я не могу этого делать?!       — Потому что Я ТАК СКАЗАЛА! Убрать весь бардак, живо! Я вернусь через десять минут, все должно сверкать. И тебя это тоже касается, юная леди! Если будете продолжать свинячить, отправишься домой!       — Это шантаж, — заявила Дэнни.       — Это то, что случится! Все! ЗА РАБОТУ!       Мередит развернулась и быстрым шагом вышла из гостиной, направляясь наверх. Она уже жалела о сказанном. Обещание «не быть строгой» она нарушила на первом же испытании.       В спальне закурила, немного успокоилась.       Она понимала, что в ней говорила злость. Но понимала и то, что придется продолжать. У корабля может быть только один капитан. Они с Грейс яблоко от яблони, одного характера. Неразумно было бы предполагать, будто они вообще способны ужиться вместе.       Из коридора послышались шаги. Грейс вошла без стука, но остановилась в дверях. Мередит покосилась на нее исподлобья испытующим взглядом. Та это заметила:       — Не смотри на меня так!       — Все убрали?       — Да!       — Хорошо.       Мередит демонстративно отвернулась к сигарете, показывая, что больше ей ничего не интересно и дочь может быть свободна. Сама не понимала при этом, почему не может перестать играть в эту игру.       Грейс не ушла. Тоже демонстративно осталась стоять на месте. Молчание затягивалось, Мередит понимала, что снова идет на конфронтацию, но не могла перестать. Будто вражда была зашита в ее генетическом коде. Будто что-то в ее разуме действовало независимо от ее воли. Оно трубило о приближающейся угрозе, мобилизовало ресурсы мозга и требовало ударить по противнику прежде, чем он нанесет свой удар.       Она встала и повернулась к Грейс, приблизившись на шаг. Тон ее слов был пренебрежительным:       — Зачем ты вообще сюда заявилась? Зачем приходишь в этот дом? Я думала, ты его ненавидишь. У тебя от него только плохие воспоминания. Зачем пытаешь себя?       — Не все плохие.       Хм…       Ее ответ заставил Мередит немного растеряться. Грейс не нападала в этот раз. Она ответила спокойно.       — И какие же?       — Те редкие моменты, когда мы не скандалили. Ведь они были. Тебе кажется, что нет. И мне так казалось. Но они были, просто мы их не помним за горой склок.       — Ты имеешь в виду перерывы на зализывание ран и перегруппировку? Не смеши.       — Ты иногда была милой. И… всегда была заботливой. Строгой, конечно. Я помню пляж, мороженое. Серферы несутся по волнам. Я тогда просилась к ним, а ты не пускала. Ты ударила меня по щеке, и я отступила, затаив обиду. А через мгновение один из них подорвался на мине…       Помню восторг в твоих глазах, когда ты увидела меня в платье, которое подготовила мне на выпускной в школе…       Радость, когда ты видела мои оценки. И когда меня зачислили в морскую академию.       Я не все понимала тогда. Я была подростком и не замечала некоторых вещей. Но даже тогда я тайком от себя осознавала, что ты меня любишь, просто эту любовь можно было легко принять за что-то другое. Ее нужно было уметь видеть. А мне видеть этой любви не хотелось, поэтому легко удавалось не обращать на нее внимания и втолковывать себе, что ты меня ненавидишь. Ты пыталась быть матерью изо всех сил. Но со мной это было непросто, не так ли?       Ты подростком была, думала Мередит со стыдом, а я им, похоже, так и осталась, раз не могу сказать ничего умного и не могу найти ни одного изъяна в твоих словах.       — После того, как я… ушла… За все эти годы я так и не встретила человека, который проехал бы за мной половину Америки, как ты тогда. Когда я убежала в первый раз.       Мередит выдавила усмешку и отвернулась к окну, пряча навернувшиеся слезы.       Грейс обняла Мередит со спины. Положила подбородок ей на плечо. Потом ушла. Мередит закрыла за ней дверь и села на кровати, легла, уставилась в потолок. Она прерывисто вздыхала, не давая себе разрыдаться.       Я уже все проиграла. Почему я продолжаю притворяться? Почему делаю хорошую мину при плохой игре?       Я никогда не признавала поражения. Но сейчас… Что это, если не оно?       Моя дочь превзошла меня. Она нашла себя и окрепла. Она сильнее, умнее и мудрее меня.       С этим я не могу смириться? Я что, блядь, завидую?       Когда смерклось, Мередит неслышно спустилась и прокралась на кухню. Вор в собственном доме. Докатились.       Она достала бутылку «Одинокой звезды», собиралась подняться к себе, но тут ее застукала Грейс.       Дочь направила на нее сложенные пистолетом пальцы.       — А ну-ка положи все, что взяла, или я звоню в полицию.       Мередит усмехнулась, хотя почувствовала себя немного опозоренной.       Черт возьми, да что происходит? Я веду себя как ребенок!       Она вернула самообладание, села за стол, поставила бутылку и стаканы, жестом предложила дочери сесть. Та села.       Они выпили вместе.       Время сознаться. Мередит вздохнула, подняла взгляд в лицо Грейс.       — То, что я срываюсь на тебя, это моя защита. Это такой способ не видеть реальность и обманываться. Потому что все эти годы я злилась не на тебя, а на себя саму.       Грейс кивнула.       — Я знаю. Я тоже злилась на себя за то, что подняла на тебя руку. За то, что выстрелила… Так я разрушила все окончательно и всегда жалела об этом.       — Ну и зря расстраиваешься. Это был выстрел сосунка. Разве так я тебя учила?! На короткой дистанции стреляй в голову, потому что на противнике может быть броня!       — Мам! Ну что это такое?!       — Хо-хо-хо!       На следующее утро Мередит снова столкнулась с дочерью. Та была уже одета и на завтрак оставаться не планировала.       — Ну и ну. Рок-звезда встает в шесть часов? Портишь себе репутацию.       — С меня довольно этого токсичного дома, — ответила Грейс с улыбкой. — Поеду, увижусь со своими. Они сегодня приезжают.       Мередит не обижалась. Она уже догадалась, каким отныне будет тон их разговоров — всегда с попыткой ужалить, но не сильно, совсем чуть-чуть. Так было комфортнее им обеим. Они все-таки Стауты. Они не терпят слабости.       — За мной заедет служебная машина. Тебя подбросить?       — Вот уж что действительно испортит мне репутацию — если я приеду на машине корпоратов с директором за ручку! Доберусь на своих двоих. Я люблю этот город. Всегда любила.       Мередит изобразила безразличие. А потом, когда Грейс ушла, тайком смотрела ей вслед через окно.       — Это что, правда ваша девчонка, маам? — спросила Кэссиди из-за руля. — Честно говоря, выглядит дико сексуально, ежже.       — Следи за дорогой, твою мать!       В офисе Мередит встретилась в своей приемной с Рози.       — Слушай, колдунья. А не могла бы ты нагадать мне сегодня спокойный денек?       Рози улыбнулась.       — Мисс Стаут, для этого не нужна магия. Достаточно просто отключить телефон.       Мередит улыбнулась ей, как обычно, погладила по рукаву.       Сегодня было запланировано совещание с генеральным. Присутствовали все замы и региональные директора. Обсуждался самый стратегический вопрос на свете: деньги. Вернее сказать, бешеные деньги. Генеральный поднял вопрос о выплате дивидендов. Благодаря удачной выставке в Экспоцентре денег было очень много. Заказов на поставки всевозможной продукции набралась целая гора. Некоторые — на годы вперед. Майерс закупилась для своих детишек из пентагона на пятьсот миллиардов. Не единовременной выплатой, разумеется, а в форме контракта на десять лет. Плюс еще столько же сверху на техническое обслуживание.       Советы по полной загрузили верфи корпорации, разместив массу заказов на военные корабли и морское вооружение. Да и многие другие солидно отоварились. Благодаря всем этим водопадам денег казна корпорации была заполнена до краев. От отчетов о доходах даже у бывалых директоров глаза на лоб лезли. Мередит почивала на лаврах как организатор и спасительница выставки. Она вновь была центром внимания на совете. Генеральный даже поинтересовался ее мнением по вопросу выплаты дивидендов. Не своих старых советников и замов спросил, а ее, еще и года не успевшую провести в своем кресле.       — Я думаю, многие со мной согласятся: в этом году мы в седле. Достижения налицо, да, но я считаю, это еще не все. Будет ошибкой не развивать достигнутые успехи. Все снаружи знают, что у нас полно денег, так что мы не можем позволить себе выглядеть скупыми перед конкурентами и прессой. Нужно порадовать совет акционеров. Пусть дивиденды будут щедрыми. Даже более чем щедрыми. Это сработает еще и как промоушен для наших ценных бумаг. Увидев доходность наших акций, инвесторы бросятся к нам со всех ног.       Как всегда, Мередит выступила великолепно. К согласованию представили сумму в сорок миллиардов евродолларов. В два раза больше, чем в прошлом году. Акционеры будут в восторге.       Мередит не могло не радовать укрепление своих позиций в совете директоров. Но сейчас ее гораздо больше волновало другое. Она с нетерпением ждала завершения совещания, и, когда генеральный подвел итог и прозвучали аплодисменты, Мередит отключилась едва ли не самой первой и поспешила в свою приемную, где ее дожидался Локард.       Когда она открыла дверь, то застала Локарда с довольным лицом у стойки секретарши. Облокотившись на стойку, он о чем-то беседовал с Рози, а та ему смущенно улыбалась.       — Эй! — Мередит одернула их. — Ну-ка без рук, похотливое существо. Этот цветок растет не для тебя. Рози, что он тут с тобой вытворял?!       — Мы с директором по кибербезопасности просто беседовали, мэм.       Локард отлип от стойки, но ухмылочка с его лица никуда не делась.       — Какие нелепые и беспочвенные обвинения, директор Стаут. Я думал, мы друзья.       Мередит, вернув ухмылку, кивком показала ему заходить.       В кабинете Локард привычно раскинулся на диване. Мередит встала перед ним у стола и закурила.       — Все, что удалось нарыть, не вызывая подозрений.       Он пересылал ей данные.       — Я не стал делать совсем уж прямые запросы, чтобы не выдать, что интересует нас именно Альтимек. Но немного изобретательности, гибкий и острый ум, сообразительность, харизма, и дело в шляпе.       — Мне известно, что от скромности ты не умрешь. Можешь своими словами, для простого человека? Ты же знаешь, я не шарю в этих…       — Милитех «Альтимек» — проект кибероружия для своих времен революционный. По замыслу его главным преимуществом должна была стать неслыханная скрытность. Незаметность для всех защитных программ своей эпохи. Это такой супершпион, король воров. Это не боевой софт. Он предназначался для проникновения в защищенные крепости данных и похищения информации. Он мог использоваться как в коротких операциях по быстрому проникновению, так и в долгосрочных. Он способен незаметно подменять блоки льда своим кодом, встраиваться в систему, что должно в итоге было привести к тому, что вся корпоративная система превратится в Альтимек. А может быть, и вся сеть.       — Любопытно. Это что же получается, этот Альтимек — это такой Датакрэш, который есть у нас дома? Наши сами планировали сеть убить, но опоздали?       — Да, Бартмосс успел первым. С тем нюансом, что в Альтимеке это не главное. Он предназначался не для того, чтобы обваливать сети, а для того, чтобы их подчинять. После 2023-го стал не актуален. Проект свернули.       — Если он такой скрытный, как мы с Гиеной его нашли?       — Мередит, это версия 0.12. Ранние этапы разработки. Тот Альтимек, который вы нашли, это очень далекая от совершенства версия. Практически заготовка. Гора багов, еле-еле работает. Я даже думаю, Гиене было не трудно его разыскать.       — Тогда почему Сетевой дозор не нашел его раньше?       — Все-то тебе объясни, все разжуй. Неужели совсем не интересно самой разобраться, как все работает?       — Микки, я тупая баба из Техаса, чего ты от меня хочешь? Блесни уж интеллектом.       — Альтимек делает брешь в заслоне и захватывает оборудование вудуистов. Дозор ничего не заметил, гопота тоже. А вот Травма, на которую шла атака, — она отреагировала и успела откусить кусочек от убегающего Альтимека. Те самые данные, которые передал тебе их агент контрразведки. Их ты дала понюхать Гиене, и он взял след. Примерно так произошедшее переводится на человеческий язык. В целом да, ищейкам Сетевого дозора ничего не мешало просто наткнуться на него в какой-то момент. Но ты должна понимать, что старая сеть полна гораздо более агрессивных демонов. На их фоне Альтимек, который не то что не атакует, а вообще ничего не делает, выглядел безобидной офисной кофеваркой, на которую никто и внимания не обращал. Представь, что ты на свалке, там, за Санто-Доминго. Если не знаешь, какого именно вида кусок мусора тебе нужен и как он пахнет, то случайно ты на него не наткнешься, ведь он выглядит точно так же, как весь остальной мусор. Альтимек заменил блоки льда в заслоне на свои, сделал это совершенно незаметно. Для Сетевого дозора не было никаких причин бить тревогу: у них все работало как часы, без неполадок. В этом и суть Альтимека. Он маскируется с полным погружением, не просто изображает нормальную работу, а реально ее делает, за исключением того, что оставляет маленькую лазейку для себя.       — Интересно, как он утек… Главный разработчик кто?       — В тех документах, которые мне дали, ничего об этом нет. Оно и понятно: все разработчики — сотрудники секретные, их личные данные — огромная ценность. В любом случае, им всем сейчас лет по сто. Почти все, если не все, уже умерли.       — Слушай, Микки. Шестьдесят четыре терабайта памяти — это много или мало?       — Для 23-го года? Это дохуя. Это и сейчас очень много.       Когда Локард ушел, Мередит сплела пальцы, сидя перед неактивным монитором рабочего ПК.       Итак. Меня атаковали заброшенным супероружием Милитеха. Кто-то доработал его для использования за Черным заслоном.       Свои? Вряд ли. После Датакрэша проект мертвее мертвого. Сеть осталась за Черным заслоном, а новая еще только строится. Проект слишком амбициозный. Что тогда, что, тем более, сейчас. Только в Четвертую корпоративную сеть была, вот она, вся глобальная паутина. А сейчас что? Огрызки, из которых Сетевой дозор медленно, с пробуксовкой, пытается выстроить подобие былой сети. Причем постоянно все меняет, перестраивает. Это ж нужно будет постоянно подстраиваться под их новые билды… Никто в здравом уме не одобрил бы возрождение Альтимека и миллиардные расходы в таких обстоятельствах.       Кому потребовалось оживить древний призрак?       Наиболее логичное объяснение: кто-то спер прототип из ОСР. Вероятнее всего, кто-то из бывших разработчиков.       Но потянуть такой проект на одном голом энтузиазме? Хм… Нет. Нужно финансирование. Технологии шагнули вперед с 23-го года, но не так уж далеко. Альтимек ведь не на простых домашних ПК запускали. Группе энтузиастов потребуется сложное и мощное оборудование, возможно, уникальное, которое делается на заказ. Деньги, деньги и еще раз деньги. Только богатый и влиятельный человек может обеспечить такое.       Мередит перебирала в голове возможных подозреваемых. Тех, кто имеет мотивы и достаточно богат, чтобы устроить условия для продолжения разработки украденного Альтимека.       Или же это свои. Разведка любит быть умной и все знать. За возобновление проекта Альтимек они бы голосовали обеими руками. Но Мередит рассматривала эту версию лишь как второстепенную. Несмотря на старания Рози, Мередит не могла с уверенностью положиться ни на одну из ее догадок. Она не видела достаточно убедительных аномалий, достаточно подозрительных движений средств по тем каналам, по которым они шли в 2023-м, на пике разработки Альтимека. Это было сродни гаданию на Таро. Может да, а может, нет. Может одно, а может, другое. Она ходила кругами в своих рассуждениях. Цеплялась то за одно, то за другое и никак не могла нащупать верную нить.       Зазвонил телефон. Номер с улицы.       Мередит взяла телефон и смотрела на экран, пока играл рингтон.       Сволочь такая.       Я так близко к тебе.       Меня отделяет от тебя так мало… Вот столько. Сколько отделяет губы и головку члена наркомана, который поставился и решил сам себе отсосать.       Вот только с тем же успехом его член и его пасть могли находиться по разные берега Тихого океана. В полной недосягаемости.       Она выбрала «принять».       — Добрый день, мисс Стаут.       — А разговоров-то было! — Мередит презрительно скривила губы и коверкала голос: — Я не вернусь! Меня убьют! Мне недолго осталось! Хо. Ну а чего я ждала-то. Как всегда, все пиздеж.       — Прошу прощения, мисс Стаут, но я ведь никогда не говорил таких слов.       — Как же! Твои слова. Следующего звонка может не быть.       — Я снова прошу прощения, мисс Стаут, но действительно ли вы уверены, что верно понимаете значение слова «может»?       — Ты прикалываться позвонил?       — Я сожалею, если испортил вам настроение, мисс Стаут. Но я хочу заверить вас, мои намерения абсолютно серьезны.       — Да? Ну доставай кольцо, еб твою… На какое число запланировал свадьбу? Мне нужно будет договориться о выходном.       — Не настолько серьезны, мисс Стаут.       — Я так и знала. Как сахар есть — так два куска, а на хуй сесть — пизда узка.       — Я… поразмыслю над этим фразеологизмом, мисс Стаут.       — Поразмысли еще вот над чем: может, тебе проветриться сходить? Подцепить девчонку, погулять с ней, пригласить на свидание и трахнуть, а не вот этой всей ерундой заниматься.       — Мисс Стаут, вы очень проницательны. На самом деле именно об этом и должна была пойти речь. Я хочу пригласить вас на свидание.       Мередит не сразу нашла, что ответить.       Изо всех сил обдумывала сказанное.       Свидание?       Пригласить меня на свидание?       Да нет, бред какой-то. После всего, что было… Он не такой идиот. Он так глупо не подставится.       — Ты уверен, что верно понимаешь значение слова «свидание»?       На этот раз телефонный долго молчал.       — Это, конечно, будет не совсем традиционное свидание.       — То есть ты даже на свое свидание сам не придешь, а отправишь за себя наемника?!       Мередит рассмеялась.       — Что ты за чмо такое? Ты мужик или позорник какой-то?       — Я полагаю, вы не хуже меня понимаете, что некоторые особенности наших отношений не позволяют мне явиться на встречу лично.       — Да, вот только в остатке получается, что телку твою трахает другой. Или тебя это заводит?       — Я уверен, я могу предложить разумный компромисс между моим личным присутствием и безопасностью. Вам известно о ночном клубе Облака?       — Твою мать… Ну, допустим.       — Я встречусь с вами в форме одной из кукол Облаков. Приходите сегодня, я буду вас ждать. Вы можете не спешить. Единственное условие — сделать это нужно именно сегодня. До полуночи. Вы придете, мисс Стаут?       — Ты знаешь ответ, мудила. Ладно. После работы дай мне немного времени принарядиться.       — Я с нетерпением жду нашей встречи, мисс Стаут.       Звонок окончился. Мередит отшвырнула телефон по столу и со свирепым выражением лица отстукивала ноготками дробь. Думала.       Когда план сложился, потянулась обратно за телефоном.       Исходящий вызов: Гиена.       — Сиська-масиська!       — Ты жив-здоров? Где находишься?       — Я не уеззял, как ты просила.       — Давай додрачивай и собирайся на дело. Жди меня у Восьмерки в семь часов.       — Дирка-пипирка.       Мередит положила телефон. Она сама с нетерпением ждала встречи. Не могла дождаться окончания рабочего дня.       Телефонный, сукин сын, осмелел! Набрался храбрости и подкатил, пригласил на свидание.       Как же я устала от бессилия!       Когда время пришло, Мередит тут же отправилась домой. Рылась в гардеробе. Дело было для нее уже привычное: нарядиться и накраситься так, чтобы выглядеть максимально непохоже на свой медийный облик. В этот раз она выбрала желтое платье до пола, из жесткого материала, с голой спиной и узким прямоугольным вырезом от шеи до пупка. Натуральная шлюха. На губах зеленый блеск, у внешних уголков глаз нарисовала огромные черные стрелки. Пестрая, как курица. Совершенно не похожая на ту, другую Стаут, что из корпорации Милитех.       Мередит выскользнула из дома, не попавшись Дэнни. Запрыгнула в мустанг и помчала в Джапан-Таун, к Восьмерке, где располагался ночной клуб и бордель «Облака».       Особенностью этого заведения было то, что в нем клиентов обслуживали не обыкновенные проститутки, а куклы — секс-работники, оснащенные специальными кукольными чипами. Это устройство перехватывает контроль над поведенческими функциями носителя и управляет им, точно кукловод, в соответствии с загруженной ранее программой. В секс-индустрии функции кукольных чипов применялись для создания проститутке поведенческого паттерна, разработанного на основе предпочтений клиента. Система Облаков собирала информацию о клиенте, вычленяла из нее то, что можно было расценить как сексуальное или эстетическое предпочтение, формировала поведенческую программу и подбирала для клиента куклу, наиболее соответствующую его требованиям к внешности. Полезной функцией кукольных чипов было то, что после завершения сеанса устройство удаляло все воспоминания куклы. Это удобно как самим секс-работникам, которые часто не хотят знать, что с ними вытворяли, так и клиентам, которые беспокоятся о конфиденциальности.       Помимо прочего кукольный чип мог использоваться не только как управляющее устройство, подчиняющее куклу программе, но и как ретранслятор, прокси. Их используют те люди, которые хотят сохранить свою личность в тайне или не могут присутствовать на встрече лично. Именно этой возможностью кукольного чипа планировал воспользоваться телефонный. Мередит расценивала это как отличную возможность пощупать урода в сети.       Конечно, с Альтимеком он мог многое. Может быть, уже взломал все Облака и внедрился повсюду. Но существовал шанс, что он просто зарегистрировался обычным способом, чтобы не рисковать быть пойманным. Система Облаков — не такой сложный и запутанный организм, как, к примеру, офис Милитеха. Операций в ней проводится не в пример меньше, а контролируются они в основном лично сотрудниками заведения, так что проще и заподозрить неладное. Одно дело, если бы он просто смотрел. Но вот заставить систему убедительно лгать — уже не такая простая задача, когда коллектив тесный. Гораздо проще оформиться честно, заплатить и заказать сеанс.       Мередит припарковалась на подземной стоянке Восьмерки. Гиены нигде не было. Она позвонила ему:       — Ты где?       — Еду.       — Твою мать, ты должен был уже ждать меня здесь!       — Я на автобусе.       Мередит раздраженно ударила руками по рулю.       — А что, блядь, не пешком?! У тебя что, ни мопеда, ни велосипеда?! Почему ты не можешь тачку угнать, ты же ебаный раннер?!       — Гиена не ворует таськи. Только сиськи.       Мередит швырнула телефон на сиденье.       Раннеры — ебанутые люди. И убеждения у них под стать.       Прошло несколько минут. Мередит расхаживала туда-сюда возле машины и курила. Гиена и правда пришел пешком.       Вон он, явился, не запылился. Семенит, коротышка.       — Добрался? — спросила Мередит издевательским тоном. — Лезь на стрелка.       Они сели в машину. Мередит коротко пересказала ему суть дела. Гиена бесстыже оглядел ее розовыми глазами-фасетками. Мередит не обращала внимания.       — Ты сможешь залезть в Облака?       — Нарядно выглядись.       — Сможешь, или нет, блядь?!       — Придется зайти внутрь.       — И?       — Смогу.       Гиена вдруг принялся раздеваться. Он скинул рубашку, стащил ботинки и штаны. Он был без трусов.       Мередит, тяжело вздохнув, смотрела на представление равнодушным взглядом. Она отчаялась понять мотивы и побуждения этого существа. Что у него там в голове — черт разберет. Но явно не то, что у нормальных людей.       Краем глаза Мередит заметила, что Гиена провел над собой кое-какую гигиеническую работу. Он удалил с тела все волосы - в особенности из паха. Голова у него и без того была лысая и блестящая, а усов и бороды китаец не носил, вдобавок, сбрил даже брови. Забавно, подумала было Мередит. Но вскоре Гиена продемонстрировал, что все это неспроста.       — Сяс будет фокус.       Гиена исчез. На то, что он еще здесь, указывало только промятое под его задницей сиденье и едва заметные искажения по контуру его фигуры. Мередит была немного удивлена. Она знала, в чем дело. Вся кожа Гиены была покрыта светомаскировочным напылением, которое активировалось по команде с электромагнитного устройства. Под действием электрического поля кристаллы поляризовались и образовывали сплошное покрытие, которое делало владельца псевдопрозрачным. Та же технология использовалась в роботе «Болт», с которым Мередит ходила в налеты на вудуистов и Бестию.       Мередит ухмыльнулась:       — Ты и колбасу тоже захромировал? Ну ты дурак.       — Зато не видно.       С невидимками есть одна общая проблема: перед ними нужно открывать двери. Ведь подозрительно, что двери открываются без видимой причины.       Мередит вела за собой Гиену. Он шел за ее плечом. Невидимый, неслышимый. Они вошли в Восьмерку, через толпы вечерних забулдыг прошли к лифту, поднялись на двенадцатый. В лифте по ТВ показывали новости. Ведущая в снисходительно-пренебрежительном тоне рассказывала то про Майерс, то про Ханако Арасаку. Просто чтобы не иметь иллюзий насчет ценности «новостей», которые льют народу в головы из зомбоящика. Что та, что другая могли за день сравнять Найт-Сити с землей.       Ночной клуб Облака находился на двенадцатом. Нужно было пройти по коридору в помещение, изобилующее пурпурным неоном. За стойкой встречала девушка с модным, под японщину, ярким макияжем и голубыми волосами. Платье на ней было в азиатском стиле, с горлом и голыми плечами, благодаря чему были на виду были видны красочные флоральные узоры, которыми были забиты обе руки. Она приятным голосом поприветствовала Мередит и поинтересовалась, не желает ли та составить профиль предпочтений, чтобы ей была подобрана наиболее подходящая кукла.       — Нет, я на сеанс прокси. Вот мой код приглашения.       — Очень хорошо, одну секунду, пожалуйста. Все верно, для вас подготовлена комната. Оплата уже внесена. Вам осталось лишь придумать стоп-слово. Как только вы произнесете его, сеанс сразу же завершится.       — Пусть будет «шут».       — И последнее. Прежде, чем пройдете, я попрошу вас сдать оружие.       Мередит положила в камеру хранения пистолет-пулемет. Детектор оружия показал, что все чисто, и рецепционистка ее пропустила. Дверь открылась, впуская Мередит в зал, полный розового и голубого неона. Тут танцевали голографические стриптизерши, публика на диванах наслаждалась экзотическими фирменными брейндансами. Куклы предоставляли свои услуги в отдельных комнатах. Следом за Мередит вошел и поскакал по своим делам незримый призрак.       — Дальсе я сам, — сказал Гиена.       — Держи в курсе. Связь у тебя будет со мной односторонняя.       Мимо ходили очень нескромно одетые официантки, разносили напитки. Мередит огляделась, среди публики она совсем не выделялась. В такие заведения ходили и мужчины и женщины. Тянуть не было смысла, Мередит двинулась искать нужную кабинку.       Все приходят сюда, чтобы снять шлюху, и только я — чтобы шлюха сняла меня. Разве это не делает меня особенной?       Перед дверью нужной кабинки она задержалась. Гиена и так не отличался многословностью, а если и говорил что-то, то в половине случаев это были бессмысленные копролалии.       Ладно, нечего медлить. От Гиены все равно дисциплины не дождешься. Сидит сейчас где-то в углу голый и бегает по сети, закидывая чертей скриптами. Получится у него или нет — трахнут меня в любом случае. Так чего сомневаться? Вперед.       Дверь открылась по коду приглашения и закрылась за спиной Мередит. Глаза привыкали к полумраку комнаты, освещенной в «романтических» розово-голубых тонах.       Кукла сидела на кровати. Когда Мередит пригляделась, кто перед ней, она едва не попятилась.       — Это что еще за хуйня?!       Кукла ожила, поднялась с кровати во весь свой огромный рост. Это была фантастических размеров груда гипертрофированных мышц. Не сразу удалось разобрать, женщина это или мужчина. Лишь по голосу Мередит определила, что скорее женщина:       — Добрый вечер, мисс Стаут.       Голос куклы был настолько не похож на голос телефонного, насколько танк не похож на велосипед. С первых его звуков хотелось отступить и прижаться в угол. Мередит вспомнила о стоп-слове, но огромным усилием воли не позволила ему сорваться с губ.       Гора мышц, судя по татуировкам, да и по самому телосложению, явно вышла на пенсию из банды Животные. Эти отморозки мешками жрут гормоны роста и качаются как сумасшедшие. Они помешаны на своей физической силе и боевых искусствах. Даже у тренированного бойца в ближнем бою с ними крайне мало шансов. А еще они обожают трахать все вокруг и с удовольствием этим занимаются. Прямо как настоящие животные. Постельные подвиги — важная часть репутации для членов этой банды.       Просто помни, кто перед тобой. За рулем не сама эта верзила. Это телефонный.       — Привет, — сказала Мередит. — Может, объяснишь, что это такое?       — Это кукла, которую я выбрал, мисс Стаут. Я часто слышал ваше недовольство по поводу того, что я слишком многое перекладываю на ваши плечи. Я поразмыслил и пришел к выводу, что вы правы. Я должен брать больше ответственности на себя. Поэтому в этот раз я не стал доставлять вам лишний дискомфорт.       Эти слова, выверенные, как по книге, но произнесенные вибрирующим, точно рык тигра, голосом громадной бабы, звучали настолько неестественно, что хотелось прыснуть со смеха.       — Ты понимаешь, что это нелепо? Эта кукла точно разговаривала бы не как ты, ебаный профессор. К тому же… Твою мать, ты издеваешься? Ты ведь точно не выглядишь так в жизни! Ты же какой-то мерзкий ублюдок, по любому. Калич, к которому баба даже близко не подойдет.       — Но я могу выглядеть для вас именно так, именно здесь. И всего лишь за пятьсот евродолларов. Кстати говоря, вы потрясающе выглядите, мисс Стаут. Ваше платье и ваш макияж… Вы так не похожи сейчас на свой привычный образ. Вы прекрасны.       — Это не для тебя, а для конспирации. Я не хочу, чтобы весь город слушал новости о том, как директор Стаут по борделям шляется. Хотя с тобой за плечом в последнее время мне уже на все поебать…       Она вздохнула и закурила, прошлась по комнате туда-сюда. Усмехнулась.       — Слушай, сделай одолжение, будь хотя бы в этот раз попроще, хорошо? Из пасти твоего чудовища твои комплименты звучат не совсем так, как ты, наверное, себе представляешь.       — Я сделаю все, что в моих силах, мисс Стаут.       — Блядь, ну опять ты!       — Простите.       Мередит покачала головой: безнадежный тип. Вздохнула. Потом некоторое время изучала взглядом куклу. Лицо ее явно претерпело ряд пластических операций. Громадина была симпатичной, несмотря на челюсть и впалые щеки, несла в себе некий след женственного очарования. Буйная копна длинных и объемных рыжих волос окутывала плечи — прическа, вдохновленная львиными гривами. Тело… Некоторые фетишисты с ума сходили бы от такого. В глазах Мередит она выглядела скорее устрашающей, чем сексуальной. Кукла была одета очень легко. В совсем крохотный топ, который туго обтягивал ее грудь, где на месте сисек остались только торчащие соски и две плиты грудных мышц. И короткие шорты, в которых Мередит, приглядевшись, обнаружила совершенно неприличных размеров бугор.       Блядь…       — Ладно, давай к делу переходить. Просто скажи, чего тебе надо, а я тебе дам.       — Давайте присядем и поговорим.       Громада опустилась на кровать. Мередит хмыкнула.       — Так ты, выходит, из тех дураков, которые проститутку снимают, чтобы с ней поболтать?       Мередит села на кровать рядом с куклой.       — Как по-вашему, мисс Стаут, что такое любовь?       — Ты шутишь, правда?       — Нет. Серьезно.       Мередит презрительно усмехнулась. А потом усмехнулась снова, но уже немного озадаченно.       — Любовь — это… Да я ебу, что ли?! Ты думаешь, я умная? Я академий-то не кончала. Я не профессор, как ты. Да и вопросы такие мне никогда в голову не приходили. Но вот что я знаю точно. Тот, кто думает, что знает, тот еще больший дурак, чем я.       Телефонный молчал, и Мередит нечего было добавить.       — Если вам интересно, профессор не знает тоже.       Мередит усмехнулась.       — Ты выбрал плохого коллегу для консилиума. Я больше по практической части.       Снова повисла неловкая тишина.       Гиена, сволочь такая, молчит, как воды в рот набрал. Хоть бы дал понять, близко он к цели или еще нет…       Не знаю, что делать. Я уже сама готова просто дать этому уроду меня трахнуть, лишь бы это принесло результат! До чего я докатилась, боже мой.       Крепись, старая. Ты пройдешь через это. Через все проходила.       — Что ж, если это все, чего ты хотел…       Мередит встала. Сделала шаг. Он так и не остановил ее. Она остановилась сама.       — Стесняешься?       Она развернулась и подошла к нему. Встала одним коленом на кровать, а ладони положила на плечи. Заглянула в глаза.       Странно, думала она. Никогда такого не видела.       Тело этой куклы, состоящее из мяса и энергии, пышущее жизненной силой, звериной витальностью и жаждой секса, с гигантским членом между ног, перетрахало, наверное, сотни партнеров. Не считая даже работы в Облаках, еще в бытность свою в банде.       Но глаза с этого лица смотрят взглядом целки.       Он девственник, подумала Мередит. Да, точно девственник! Женщины считывают такое безошибочно.       Что ты такое? Твою мать, неужели… Неужели какой-то школьник-супермозг? Герой в сети, но в реальности живой девушки никогда не касавшийся?       Мередит улыбнулась ему, неотрывно глядя в глаза и наслаждаясь его волнением.       — Не бойся. Мамочка тебя научит.       Она потрогала ладошкой огромный бугор на шортиках, которые туго обтягивали мускулистые лошадиные бедра куклы. Расстегнула молнию, выпуская на свободу член.       Кукла из банды животных провела над собой глубокую работу. Ее член был не простым, а дизайнерским, под конский. Гигантский, длиннее чем от локтя до запястья Мередит. И толщиной с ее кулак. Животные…       Мередит тихонько усмехнулась и одарила партнера похотливым взглядом.       — Это будет непросто. Но мы обязательно справимся, не так ли?       Кукла робко улыбнулась. Мередит толкнула ее на кровать, подняла на себе платье, демонстрируя отсутствие белья. Погладила ровные и полные губы вагины. Провела языком по ладони и растерла по ним. Взяла член, уже твердый, налитой, села на него, пустила в себя. Пока еще не до конца. Нужно привыкнуть.       Она следила за тем, как реагирует на происходящее кукла. Очень странное зрелище. Машина для секса, но трахается будто в первый раз.       Мередит легла своей грудью на каменные мускулы и поцеловала куклу в губы. С удовольствием наблюдала завороженный взгляд.       — Ты же этого хотел?       Она неспешно двигала задницей, скользя по члену. Могучие лапы куклы легли ей на талию. Она поощряла его вызывающими ухмылками. Постепенно кукла начинала действовать увереннее. Лапы с огромными пальцами мяли грудь Мередит, хватали за талию, за ягодицы. Кукла начинала двигать тазом сама.       Они перевернулись. Теперь Мередит была снизу, а гора мышц нависала над ней. Кукла сжала пальцы на грудях Мередит, непроизвольно вогнала член со всей силы.       — Ай! Не так, блядь, глубоко! Убить меня хочешь?!       — Простите.       — Нежнее. Вот так.       Она подсказывала ему ритм, и у них теперь получалось лучше.       Просто забудь о нем. Думай об этом так, словно тебя трахает настоящая бандитка из Животных.       И если так думать, то удавалось получать удовольствие. Мередит возбуждала эта громадина, состоявшая из железобетонных мускулов. Если схватит, то не отпустит. Если ударит, то без переломов не обойдется.       Или не забывай. Дразни его, как неумелого школьника.       Мередит весело шлепнула ладошками по железной заднице куклы и ухмыльнулась ему в лицо с ехидным, снисходительным взглядом.       — Что, тяжеловато управлять такой машиной для ебли? Не справляешься, да? Переоценил себя? Бывает. Для первого раза надо было взять что-то поскромнее, приятель.       — Нет!       Он схватил ее. Грубо, больно. Член вогнал глубже. Мередит на этот раз смолчала. Пусть было больно и некомфортно, она терпела и даже украдкой улыбалась. Она впервые услышала эмоции в его словах.       Кукла припадала к ее грудям, жадно облизывала соски, посасывала их. Сжимала в лапах. При этом забывала о том, что нужно работать задницей, и Мередит напоминала об этом, шлепая по ягодицам: никаких пит-стопов на этом стейдже.       Для первого раза телефонный выступил сносно. Три минуты — с этим уже можно работать. Мередит была уверена, кукла, сама по себе, могла бы трахать ее хоть до утра. Но повинуясь кукольному чипу, вынуждена была кончить по воле своего водителя.       Они лежали рядом. Кукла с закрытыми глазами. Мередит наблюдала за ним.       — Ты убил мое платье.       Она убирала с живота и груди капли густой конской спермы.       — Простите.       — Ну как тебе? Понравилось, как мамочка тебя обслужила? Как тебе первый раз?       — Почему вы думаете, что это был…       — Потому что такие вещи палятся. Это не спрятать за мускулами или ростом.       Телефонный ответил не сразу:       — Это было не так, как я думал. Но все равно невероятно. Спасибо, мисс Стаут.       — Дурачина, запомни, может, пригодится. Только лузеры благодарят за секс. Нормальные люди знают, что доставляют друг другу удовольствие и этим квиты.       — Я доставил вам удовольствие, мисс Стаут?       — Слушай, не обижайся, но это не твоя заслуга.       — Пожалуй, вы правы… Я отправлю вам коды незамедлительно. Было приятно провести время с вами, мисс Стаут.       — Шут.       Взгляд куклы тут же переменился. Она приподнялась на локтях. Оглядела Мередит.       — Что-то не так? — спросила она.       Все в ее голосе было иначе. Интонация, постановка вопроса, сами слова. Это был не телефонный, это была она сама. И она себе подходила.       — Все хорошо, — сказала Мередит, — просто решила избавить моего парня от посткоитеальных ласк. Ты, кстати, в порядке!       Мередит взглядом указала на член куклы. Та усмехнулась громким, басовитым смехом.       — Это ты еще не знаешь, как я сама умею.       — Я даже боюсь представить. Пойду-ка, пока ты сама меня не трахнула. Бывай. И спасибо.       Платье было все в мокрых пятнах от спермы. Поэтому Мередит не смотрела по сторонам и не искала реакции окружающих, а просто миновала зал и вышла на проходную, где забрала свое оружие и так же спешно помчалась дальше, через этаж Восьмерки, полный народа. На самом деле не так уж много внимания на нее обращали.       — Гиена! — позвала она, когда дверца лифта закрылась и они поехали вниз.       Гиена материализовался перед ней. Весь голый, все тело хромированное. Между ног болтается неприкрытый срам.       — Вилья-Аумада, — сказал Гиена и торжествующе осклабился.       Сетевой дозор в Мексике строил сеть не так, как в НСША. Страна эта была не такая богатая, люди тоже не слишком требовательные. По этим причинам Сетевой дозор не строил там собственные порты данных в каждом городе и деревне, а ограничился на первое время децентрализованной системой с аэростатными ретрансляторами радиосигнала. Такое соединение медленное, подвержено помехам, зато дешево и покрывает сразу значительную область. Один из кластеров таких ретрансляторов находился над городом Вилья-Аумада. Сигнал от конечного пользователя приходил туда. Это означало, что район поисков сужается примерно до радиуса в двадцать миль.       Когда сели в машину и Мередит ударила по газам, она сразу же набрала Джеймса.       Исходящий вызов: Джеймс Крепаковски.       — Buenos noches!       — Джимми, привет. Пересылаю тебе данные, которые добыл Гиена. Он отследил телефонного парня до ретрансляторного кластера в Вилья-Аумада.       — Приятно слышать к концу потной рабочей недели, что я отработал полсотни деревень примерно в ста милях от границы новой области поиска.       — Джимми. Ну не обижайся. Кто бы знал?       — Ничего страшного, я тоже тебя немного расстрою. Аэростатная связь в этом регионе нестабильная. Это на равнине, где-нибудь в Техасе, аэростат покрыл бы сорок миль. А там местность гористая, поселения расположены в низинах. Они оказываются в радиотени гор, сигнал до них не доходит, поэтому они кидают сопли. То есть тянут кабели на гору и ловят сигнал тарелками, антеннами или просто какими-то самодельными направленными приемниками. Кабели часто тянутся там на десятки миль. Порой прямо очень далеко. Их закапывают в землю, под дорогами копают каналы. Тут, в Мексике, сеть все себе проводят сами.       — То есть, не факт, что он находится в области действия ретрансляторов Вилья-Аумада?       — В точку. Но все равно благодарю за информацию. Она полезная. Дает пищу для размышлений. Это не считая того, что мы исключаем пару сотен городков и деревень, которые слишком далеко, чтобы тянуть кабель.       — Джимми… Возвращайся с добычей. На тебя одна надежда.       — Стараюсь, как могу, напарница. Ты, смотрю, тоже на месте не сидишь. Телефонный снова звонил? Что хотел?       — Тебе коротко или в подробностях?       — Можно коротко.       — Если коротко, то информация дается мне недешево. Я надеюсь, я не напрасно пашу, как белошвейка.       — Держи меня в курсе. Сообщай о любой новой информации. У меня чуйка, напарница. Мы раскроем твое дело.       — Мне бы твой оптимизм, Джимми. Ладно, бывай.       Мередит подвезла Гиену на север Ранчо-Коронадо, там теперь располагалась его новая резиденция: одноэтажный домик, полуразрушенная заброшка. Этот китаец вообще не придавал значения своим условиям жизни. Раннер, что с него взять. Истинным его домом была сеть.       — Если в следующий раз поедешь на дело на автобусе, я тебе яйца оторву! Вот, держи. Купишь себе что-нибудь с колесами.       Мередит сунула ему за ремень штанов несколько купюр по сто евродолларов.       — Гиена не берет взятки.       — Это не для тебя, а для меня. Я понимаю, ты привык, что у тебя в сети все быстро. Но здесь, в реальности, иногда нужно ускориться, когда работаешь в команде. Понимаешь?       Гиена ушел, но деньги все же забрал.       — Сиська-масиська, — приговаривал он, пока шел к дому. Мередит смотрела ему вслед пару мгновений. Все-таки интересный он парень, думала она. Ебанутый, да. Но в нем есть что-то жесткое. Каркас, который не проломить ни деньгами, ни уговорами, ни угрозами, ничем вообще. Можно лишь просунуть ему под дверь что-то такое, что его возбудит. Фотографию чего-нибудь голого. Это его сразу купит. Или дело даже не в этом?..       Он воюет за меня не из-за денег. Он их вообще не потребовал. Даже от пары сотен отказывается.       И даже не из-за того, что я ему сиськи показала. Это было просто проверкой на отчаянность.       Ему самому нравится, вот в чем дело. Он любит невыполнимые задачи. Он увидел во мне человека, готового на все, вот и пошел за мной.       Мередит села в мустанг и со свистом колес рванула с места. Ей хотелось погонять, как-то выплеснуть накопившиеся эмоции. Вот только датчик топлива показывал дно. Мередит завернула на ближайшую заправку залить CHOOH2. Она ненавидела заправки за то, что это потеря бесценного времени, причем нельзя даже курить.       Когда был залит полный бак, и она уселась за руль, у нее зазвонил телефон.       Входящий вызов: Александрия Даллас.       — Охуеть, — вырвалось у Мередит. — Коммунисты атакуют меня прямо среди ночи. Побойтесь бога, еб вашу мать…       Она ответила на вызов.       — Мисс Даллас. Какой сюрприз. Как устроились в Нью-Йорке? Или… Что, социализм наносит ответный удар?       — Не паясничайте, Стаут. Я звоню по делу.       — Да? И что же за дело?       — Я хотела поблагодарить вас.       Мередит усмехнулась.       — Право слово, не стоит. Александрия, для меня лучшим подарком было то, что вы исчезли из Найт-Сити. Ну а то, что живьем и одним куском — это уже считайте скорее случайностью, нежели чьей-то заслугой. Рано или поздно, не один, так другой… У нас, на западе, дела делаются быстро.       — И эту тему я собиралась затронуть тоже.       — Что ж. Похоже, нам предстоит долгий разговор. Давай тогда без официоза. Мы ж друг другу люди не чужие.       — Пералес меня заказал. Это не догадки. Я все проверила.       Мередит расхохоталась во все горло.       — «Он будет биться за вас», да? Хо-хо. Надеюсь, теперь ты понимаешь, в какую лигу сунулась.       [«Он будет биться за вас» (He’ll fight for you) — слоган предвыборной кампании Джефферсона Пералеса.]       — Да, я помню твою бойкую речь там, на квартире…       — Прости, если трахнула. Я была с похмелья. Может быть, выбрала не те слова. Для меня было важнее, чтобы ты суть уловила.       — Я уловила.       — Не оставишь этого просто так, да? Не простишь предательства. Дай мне все, что у тебя есть, и я сделаю грязную работу.       — У меня есть контакт… Но начать лучше не с него, а с того, что мы брали деньги у Найткорп. Не знаю, поймешь или нет, но когда ты независимый политик и у тебя предвыборная кампания, то ты берешь все деньги, которые тебе дают.       — Понимаю. Тут нечего осуждать. Деньги есть деньги. Но предвыборные кампании — это всегда безвозмездные пожертвования от частных лиц, не так ли? Есть лимит. Десять тысяч, кажется.       — Всем прекрасно известно, что такое Найткорп в Найт-Сити. Они управляют ВСЕЙ социалкой. От полиции и судов до последней социальной столовой для бездомных. Для такой организации нет никаких проблем обеспечить схему пополнения счетов интересной им политической партии. Я могу подробнее рассказать о схеме, но, я полагаю…       — Не трудись, я все об этом знаю. Каждому бомжу, который приходит в социальную жральню, дают сто баксов и заставляют со своего счета сделать донат в пользу нужной партии. Бомжу-то какая разница? Ему жрать дали. А у этих деньги отмыты. Все в плюсе. Найткорп не может просто перевести на счет партии миллион эдди. Поэтому проводит их через фиктивные донаты. Эти технологии всем известны. Если это все, то…       — Это только вступление. Пералес говорил мне брать деньги у Найткорпа, и я брала. Я знала, что такое Найткорп, я достаточно глубоко погрузилась в их деятельность и понимала, с кем имею дело, но все равно брала деньги. Потому что я была уверена, что с Пералесом мы сможем применить эти деньги во благо, а не ради корпоративных интересов. Но после того, что случилось…       — Жестокий сукин сын… Да, теперь вижу, кто выиграл бы от твоей смерти.       — Пералес всегда был очень осторожен. Если бы его уличили в связи с Найткорп, это было бы политической смертью для него. Поэтому всеми денежными потоками для него управляла я, сам он денег не касался. Те средства, которые я брала на себя — это пустяк в сравнении с тем, что я получала от Найткорп на предвыборную кампанию «Пералеса в мэры» и распределяла по схемам, которые я тебе описала. В общем, если хочешь побить Пералеса, я только спасибо скажу. И еще кое-что. Я думаю, тебе будет интересно. Найткорп готовит что-то против твоей корпорации.       — Конкретнее?       Становилось все интереснее и интереснее. Мередит даже дышать стала реже, чтобы не упустить ни звука из слов Александрии.       — Я сама не знаю деталей, слышала краем уха от одной своей соратницы. Она работает в Найткорп. Она упомянула что-то в духе «использовать то, что стащили у Милитеха», я тогда не придала этому большого значения. Одна корпа рубит сук под другой, мне это только на руку, одной станет меньше. Но сейчас мне пришло в голову, что эти сведения могут быть тебе полезны.       Сердце Мередит замерло.       То, что стащили у Милитеха — повторила она у себя в голове.       — Еще как полезны. Кто твой человек?       — Стаут, мне нужны полные гарантии ее безопасности!       — Буду беречь ее как зеницу ока, мое тебе слово. Хороший крот на дороге не валяется.       — Сандра Дорсетт, нетраннер. Я отправлю контакты. Но, к сведению, она человек подозрительный. Она недавно пережила нападение…       — Я буду очень милой. Ты позвонила правильному человеку, Александрия. Будь уверена, я воспользуюсь информацией с толком.       — Доброй охоты. И благодарю еще раз за то, что спасла мне жизнь.       Звонок завершился. Мередит отложила телефон и закурила прямо на заправке, обдумывая, как вернее распорядиться упавшим к ней в руки сокровищем.