Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

      В файлах, которые удалось получить из лаборатории на ферме Вороний камень, содержались занятные сведения. Например, досье на мать Алексея Итикавы.       Ее имя на русском означало «Надежда». Не так уж много надежды она оставила своему ребенку. Она была проституткой и отдала новорожденного сына в приют. Алексей никогда не видел своей матери, а отца вообще невозможно было установить. У проституток такое не редкость.       Однако при регистрации рождения Надежда Итикава оставила сведения о себе в медицинском центре Найт-Сити. Она эмигрировала из СССР в Найт-Сити в 2055-м, но либо не смогла найти работу, которая устроила бы ее, либо соблазнилась легкими деньгами, которые сулила древняя профессия. В медицинской карте так и значилось — «Сфера профессиональной деятельности: секс-услуги». Больше данных о матери Алексея не было. Неизвестно было даже, жива она или нет. Осталась только дата рождения ребенка — 2063-й год. Ему было четырнадцать лет.       Исходящий вызов: Джеймс Крепаковски.       — Что, все настолько плохо? — сходу спросил Джеймс. Он имел в виду то, что Мередит звонит не со своего номера телефона.       — Скрывать не буду, дела плохи. Но я считаю, у меня есть все, чтобы отыграть свои позиции назад. Нужно лишь покончить с телефонным.       — Что ты выяснила?       — Много всего.       И Мередит ему рассказала. Она не спешила, рассказывала обстоятельно и подробно. Джеймс — мент. Он такое любит.       Вот и все. Все детали сошлись.       Найткорп, Альтимек, Раббенштейн… Все это тянулось с самой Четвертой Корпоративной. Диана Раббенштейн, одаренная разработчица сетевых программ, молодая и перспективная сотрудница отдела специальных разработок Милитеха, а также тайная психопатка с бредовыми идеями величия, подготовила план захвата власти над всем миром через управление сетью.       Выходит, Бартмосс, убив сеть, в каком-то смысле спас нас всех тогда…       Но Раббенштейн не успокоилась. Все эти годы она продолжала лелеять свою тайную страсть. Годы и десятилетия она ждала возможности вернуться к своим трудам. И вот, спустя полвека, история повторилась. В этот раз Раббенштейн присела на уши Найткорпу и соблазнила своими игрушками. Сволочи нашли друг друга и объединили усилия.       Надо отдать должное, Раббенштейн по-своему гениальна. Она признанный гений коварства и подлости. Альтимек изначально задумывался как проект супершпиона. Он предназначался для тотальной слежки за всем, что происходит в сети. Зная доподлинно всю достоверную информацию обо всем происходящем и готовящемся на свете, можно управлять миром.       Но когда сеть погибла, Раббенштейн не поддалась унынию. Она реорганизовала свои планы. Зачем контролировать сеть, если можно управлять самими людьми?       Она зашла издалека. Сначала был проект Carpe noctem — скрытное управление сознанием и поведением. Найткорп тайно испытывал его на своих сотрудниках, а потом и на Джефферсоне Пералесе, превращая его в послушную марионетку. Твою же мать… Неудивительно, что он выиграл выборы с таким огромным перевесом. Его самого давно нет за рулем. Решения вместо него принимает огромная армия политтехнологов. Каждое слово ему диктует искусственный интеллект, у которого выверено все — и манера речи, и интонации, все до последнего слога.       Проект показывал хорошие результаты, но всплыли и недоработки — недостаток мобильности оборудования. И тут госпожа Раббенштейн предлагает элегантное решение проблемы: объединить Carpe noctem со своим детищем, проектом Альтимек, самой скрытной на свете хакерской программой удаленного доступа, которая так ни разу и не была применена в реальной операции.       Альтимек состоит из программного компонента и аппаратного модуля, которым оснащается узкоспециализированный раннер. Как раз в подготовке этих раннеров она встретилась с большими трудностями. Человеческий организм погибал от неправильной работы мозга, срощенного с аппаратным модулем Альтимека.       Образец 308, бог ты мой… Неужели это значит, что до него было триста семь других… Триста семь детей, которых безумная старуха закопала в пустыне ради своей навязчивой идеи? И даже после его побега не успокоилась… Блядь! Не могу поверить…       По крайней мере, хотя бы одному удачливому сукину сыну повезло смыться из ее лап. Он стал настоящим гибридом человека и машины. Не просто киборгом, а кибермозгом, соединяющим в себе мощь эвристического аппарата живого мозга и быстродействие двоичного процессора. Его уровень мастерства во владении алгоритмами Альтимека превзошел все ожидания. В тайне от своих тюремщиков он играючи обходил все их защитные системы. Он заработал денег, нанял наемников и вывез сам себя прочь отсюда. Спрятался в Мексике, где никто не найдет.       Он точно джинн, выпущенный из лампы. Его могущество безгранично. Ни одна защитная система не устоит перед ним. Неудивительно, что он возомнил себя богом. И когда ему надоело упиваться своей властью над человечеством, он решил поиграть со своими смертными рабами.       Нужно понимать, все, что он видел на протяжении своего заточения, это Милитех. Все, что он нашел в сети и секретных архивах о своем даре и проклятии — все было отмечено товарным знаком Милитеха.       — Значит, ты считаешь, мотив — месть? — голос Джеймса звучал задумчиво.       — Я не исключаю. Мотив, как по мне, вполне рабочий. Он просто выбрал себе игрушку по каталогу — и давай играться.       — Но почему именно ты?       — Может, я ему приглянулась?       — Не думаю… Преступления на почве мести работают не так. Мстят непосредственным участникам либо тому, от кого исходил приказ… Почему он не выбрал кого-то повыше? Почему не директора отдела специальных разработок? Ведь ты в то время была простым менеджером. Очереднярам не мстят, напарница. Тем более тем, кто вообще не при делах.       — Джимми, я уже начинаю подумывать, что это он меня директором и сделал. Сам посуди. Его специально обучали работе с Carpe noctem — программой для изменения поведения людей. Он может влезть в голову кому угодно и заставить делать что угодно…       У Мередит кольнуло сердце от своей догадки.       — В голову генеральному в том числе… А может, и нам с тобой. Он ебаный бог, Джимми. Мы сражаемся против Зевса, против Юпитера, против Иисуса Христа нахуй. Да даже нет. Он сильнее любого из них.       — Нет, напарница, — сказал Джеймс твердо, — эта версия годится только как запасная. Мстители не ведут себя так. Месть — это всегда разовая акция, скоротечная, эмоциональная. Мститель наносит один удар, но сокрушительный. Или несколько ударов очень быстро. Его цель — либо убить обидчика, либо разрушить его жизнь, что мститель видит своеобразной справедливостью. Твой случай на это совсем не похож, картина не сходится. Он не пытается разрушить твою жизнь, он будто… Испытывает тебя.       — Испытывает? Что это должно означать?       — Хм… Не могу привести такой пример, который хорошо ложился бы на твою ситуацию… Может быть, уместно сравнение с неким процессом инициации. Такое практикуют некоторые маньяки и секты. Жертва должна пройти ряд испытаний, чтобы ее сочли достойной…       — Для чего?       — Чаще всего это смерть. Причиненная особым образом, что-то, что маньяк считает наградой или благословением.       — Блядь, Джимми… Умеешь ты подбодрить.       — Я сомневаюсь, что это твой случай. Дело крайне необычное. Он мог бы заниматься чем угодно, но занимается…       — Ерундой, да?       Джеймс вздохнул, будто решался сказать что-то неприятное.       — Я думаю, это может быть дело о жене и матери.       — Чего?       Джеймс вздохнул снова, будто слова давались ему нелегко.       — Это узкий полицейский термин, скорее даже жаргон. Так называют дела о маньяках, которые направляют свою манию на компенсацию нехватки родительской заботы и романтических отношений. Совмещают в лице одной и той же жертвы. Ты сказала, его мать была секс-работницей, она оставила его в детском доме. Он не знал материнской заботы. А потом над ним поработал еще и Найткорп. Возможно, у него была девушка. Возможно, напротив, никогда не было. В любом случае, он попал в ад и, судя по описаниям побочных эффектов Альтимека, вышел оттуда калекой. Возможно он выбрал тебя себе в матери и любовницы.       Теперь пришла очередь Мередит вздыхать.       — Пиздец, — произнесла она негромко.       После разговора с Джеймсом весь день на душе у Мередит было тяжело. Она все не могла перестать думать об этом маньяке. О его мотивах. В целом обо всей этой жуткой истории с Найткорп и Дианой Раббенштейн. Мередит боялась.       Кроме прочего, угнетало также и то, что она вынуждена была целыми днями сидеть взаперти в баре Красных Хромеров. Она не привыкла быть не у дел. То же чувство испытывали и Дэнни с Грейс. Не меньше них страдала и Элизабет. Ее привычным распорядком дня было пошопиться, позагорать на пляже, погулять по ресторанам, в общем, все то, чем занимаются трофейные жены. Но в этих обстоятельствах Элизабет делало честь то, что она не ныла, не устраивала истерик, а ограничивалась лишь печальными вздохами.       Дэнни и Грейс от безделья вызвались помогать бармену — тот был только рад присутствию двух симпатичных девчонок у себя за барной стойкой. Да и Хромеры тоже были в полном восторге.       Мередит смотрела на их выходку со здравым скептицизмом. Но, к ее удивлению, девочки как-то выдержали сотню-другую подкатов и приглашений на свидание и не сбежали после первого дня за работой.       Свое время Мередит тоже убивала в баре, но по другую сторону стойки.       — Чего вам налить, мэм? — спросила Грейс. Она уже держала в руке бутылку бурбона.       Мередит показала ей наливать.       — Вам известно, мэм, что алкоголизм не лечится?       — Меньше философии! — буркнула Мередит. — Ты бармен или профессор, блядь?       — Вообще-то я твоя дочь.       — Вот и наливай, иначе получишь по жопе.       Раны Мередит уже зажили. Остались только небольшие шрамы. Наполовину отрезанная грудь держалась слегка кривовато, но крепко. Скрипт, конечно, напоминал о том, что аппаратная часть повреждена, и функционал может быть ограничен. Но и настроения играться с возможностями сисек у Мередит сейчас не было. Шел третий день с тех пор, как она была в опале и не появлялась в офисе. Как обычно, она сидела у барной стойки и пила. Но этот вечер кто-то решил украсить ей телефонным звонком.       Номер был ей незнаком. Ей теперь вообще со знакомых номеров не звонили, да и сама она обзавелась новым, чистым телефоном. Так что это мог быть кто угодно.       — Слушаю, — сказала она нейтральным тоном.       — Директор Стаут. Я позвонил верно?       Мередит передернуло. По коже пробежали мурашки.       Голос был незнаком ей, она впервые слышала его. Но звонивший знал, куда звонит. Ему было известно, кто она.       — Допустим.       — Не пугайтесь. Я не враг вам.       Голос звонившего был трескучим, старческим. Словно даже утомленным. Он говорил медленно, гортанно рокотал, растягивая слова. Такие голоса бывают у заядлых курильщиков.       Это был мужчина, определенно. Но он был очень стар.       — Кто вы?       — Не так важно, кто я. Вы все равно мне не поверите. Важнее то, что у вас есть проблема. Не так ли?       Мередит думала, что ему ответить. Незнакомец. Старик. Очень старый старик. Нет ни единой идеи, кем он мог быть.       — Допустим.       — Вы осторожная женщина, директор Стаут. Это полезное свойство. Но, как я сказал, я не враг вам. Видите ли, мне стало известно, что вас беспокоит некая проблема с телефонными звонками. И я скажу вам по секрету, я заинтересован в том, чтобы вы разрешили свою проблему.       Речь без акцента, выговор четкий, хоть и в нем ощущается старость, определенно американский. Судя по голосу, белый, образованный, говорит прямо и по существу. Ощущаются какие-то военные нотки, следы выправки.       — Но, вы знаете… — продолжал старик. — Я тоже в непростой ситуации. Меня будто поймали на ривере, и я не могу понять, чего добиваются. Поэтому у меня остался только один вопрос к вам, директор Стаут, и я попрошу вас подумать, прежде чем отвечать на него. Мне сбрасывать или играть? Сможете ли вы решить свою проблему или нет?       — Это два вопроса.       — С моей позиции — это один и тот же вопрос, заданный разными словами.       Да, я понимаю, о чем ты. Живу я или нет.       — Я справлюсь с этой проблемой.       Старик молчал долго. Но когда заговорил, в его голосе будто бы послышалось оживление.       — Я слышу уверенность в ваших словах, директор Стаут. Я думаю, вы не лжете. В первую очередь сама себе.       — Но есть нюансы, — добавила Мередит. — Раз уж вы знаете, кому звоните, то вам должно быть известно и то, в каком положении я оказалась. Я не могу действовать со связанными руками.       — Разумеется. Мой человек прибудет в Найт-Сити в ближайшее время. Не выбрасывайте телефон. Мой человек свяжется с вами по этому номеру.       — Очень хорошо. Могу я наконец узнать, с кем имею дело?       — Пока еще не время, директор Стаут. Вы все узнаете, но не раньше, чем разберетесь с проблемой. Я желаю вам доброй охоты.       Звонок завершился. Мередит смотрела в экран телефона, изо всех сил пытаясь соображать. Но в голову так ничего и не шло. Она никак не могла придумать, кем мог бы быть этот старик.       — Тетя. Кто это звонил?       Дэнни стояла перед ней через барную стойку.       — А… Да так. По работе. Давай, наливай.       — Тетя! Оставь что-нибудь другим посетителям!       — Вы все предатели, — проворчала Мередит.       Второй раз за вечер у Мередит зазвонил телефон. Снова незнакомый номер. Но уже другой.       — Слушаю.       — Здрасте, маам, это я.       — Кэсс! Приятно слышать, что ты жива.       — Да, за меня не беспокойтесь. Я всегда найду своих баранов, маам.       Судя по голосу, Кэссиди была уже под серьезным градусом.       — Я че хотела сказать-то, маам. Приходите к нам на поминки.       — На поминки?       — Ага, на поминки, ежже.       — На какие еще поминки?       — Сегодня будут в баре Кавано, это тут, в Нортсайде. Вот сейчас начнутся. Ладно, бывайте, маам, мне надо это…       Что ей было нужно, Мередит уже не услышала, звонок завершился.       Было бы неразумно покидать убежище.       Да и не любила Мередит поминки.       Не считая того, что она даже не понимала, кто умер. Шон? Не может быть. Когда Райдер уходил, он сказал, что все будет в порядке.       Исходящий вызов: 88.       — Эйрик, знаешь бар «Кавано»?       — Ага, это тут, в Нортсайде. Там ирландцы зависают. У нас с ними терок нет.       — Одолжи тачку.       — Да возьми в гараже.       Мередит накинула плащ с клепками и хромерскими нашивками, кепку с черепом и надела темные очки — это хромеры поделились с ней своими шмотками. По известным причинам Мередит не могла сейчас позволить себе выбраться на шоппинг. Но заглянуть в Кавано повидать Кэсс ей хотелось. Тут рукой подать, всего пара кварталов.       В гараже, что находился в переулке рядом с баром Газенваген, у Восемьдесят Восьмого собралась занятная коллекция автомобилей. Почти ничего из ассортимента Мередит не подходило — машины были буйно и пошло украшены в стилистике Красных Хромеров. Кресты, черепа в фуражках, и нет этому конца и края. Выбор пал на двухместную, гниловатую рыжую Макаги Майами P126. Единственным преимуществом этого автомобиля была компактность. Все остальные характеристики, мягко говоря, не блистали. Макаги Майами обладала скоростью черепахи, мощностью полудохлой клячи, комфортом железной табуретки, а за характеристики безопасности ее ласково звали капсулой смерти.       Мередит втиснулась за руль и через пятнадцать минут была у бара Кавано. Он располагался на углу Першинг и Мартин, неподалеку от доков. В ночи с моря веяло прохладой, по заливу ползли красные габаритные огоньки катеров и барж. Ирландская община содержала профсоюз портовых работников, большое количество эмигрантов из этой небольшой, но гордой страны с тяжелой историей работали в Найт-Сити докерами.       Доки были частью Нортсайда, территории, полностью завоеванной Легионом Красного Хрома. Но ирландцам каким-то образом удавалось не навлекать на себя гнев нацистов. По крайней мере, Восемьдесят Восьмой проблемы в них не видел и не возражал против их скромного присутствия на районе.       Опознать бар было несложно — по светящейся зеленой голограмме трилистника, который был традиционным национальным символом Ирландии уже более тысячи лет. Бар находился в подвальном помещении, как Газенваген, но внутри оказалось намного теснее, чем в баре Красных Хромеров.       Народа собралось столько, что яблоку упасть негде. Играла музыка — что-то из национальных мотивов. Не слишком громко, но и не терялась на фоне говора. Пиво и виски здесь лились рекой, то и дело раздавались взрывы хохота. На стене за баром висел большой флаг ИРА.       [ИРА (IRA, Óglaigh na hÉireann, Irish Republican Army) — Ирландская Республиканская Армия. Боевое крыло движения за освобождение от английской оккупации Северной Ирландии.]       Найти Кэссиди оказалось несложно — она висела на барной стойке. Было сразу заметно, она уже прилично нагрузилась.       — Кэсс, привет.       — О, привет, маам! Присаживайтесь. Конни, ну-ка сдристни, дай леди присесть, ежже.       — Что случилось? Откровенно говоря, не очень похоже на поминки. Это что, какая-то традиция вашего народа? Кто умер?       — Торжества в честь малютки Шона, маам.       — Блядь! Он что, умер, что ли? Как нахуй…       — Ну умер — не умер. Но копыта откинул. Ха-ха-ха.       Кэсс громко засмеялась, и окружающие поддержали громким гоготом ее шутку.       Мередит покачала головой: идиоты.       В этот момент к ним пролезла из толпы шайка братьев О’Коннелов. Не хватало только одного Шона.       — О, здрасьте, мисс Стаут. ДА, ЗДРАСЬТЕ, МИСС СТАУТ. Здрасьте, маам.       Мередит зашипела на них:       — Тихо, блядь! Не зовите меня так! Я здесь инкогнито.       — Как можно быть такими тупыми ослоебами?! — один из О’Коннелов, то ли Пакки, то ли Джерри, толкнул двух своих братьев в плечи. — Неужели непонятно, что нельзя было так называть мисс Стаут на людях?!       — Ты такой же кретин, — последний брат толкнул его в плечо. — Ты сам только что назвал ее по имени!       — Focail!       — Bitseach!       Кэссиди прикрикнула на них и прогнала. Мередит не без насилия над собой ограничилась тяжелым вздохом:       — Как ты их выносишь?       — Ну а что делать, ежже? Бросить их, что ли? Так без меня эти чурбаки сразу пропадут.       Благородству и великодушию Кэссиди оставалось только дивиться. Годами и десятилетиями тянуть на себе шесть бестолковых лбов… Мередит, зная себя, не выдержала бы с такими родственниками и дня.       В толпе тем временем прошло оживление.       — Заносите гроб! — раздалось в зале.       Музыка стихла, говор тоже умолк. Заиграла национальная мелодия с дудками. В помещение внесли и поставили на бильярдный стол в середине бара настоящий гроб.       — Дайте мне уже что-нибудь бахнуть, — донеслось из гроба.       — Заткнись, ты сдох! — послышалось в ответ из толпы, и грянул хохот.       Кэссиди вышла к столу, облокотилась на гроб и показала всем заткнуться.       — Мы собрались сегодня здесь чтобы выпить по стаканчику за нашего любимого малютку Шона и сказать про него пару слов. Этому дегенерату следовало бы родиться англичанином, но по какому-то недоразумению он носит ту же фамилию, что и я, а также еще и приходится мне родственником.       — А я еще называл ее сестрой! — донеслось из гроба. — Не, ну разве не сучара?       Паб снова загоготал. Кэссиди тоже осклабилась.       — Так получилось, — продолжала она, — что этот дурачина где-то посеял оба своих копыта. Которые, впрочем, никакой ценности для него не представляли, ежже, поскольку жопу свою от дивана малютка Шон никогда не отрывал и вечно валялся бухой.       Кэсс дождалась, пока гогот в зале утихнет, и продолжила:       — Более того, если бы не отвага его боевых товарищей, от этого долбодятла осталось бы серьезно меньше, чем сейчас, и заносили бы мы сюда малютку Шона не в гробу, а в сигаретной пачке. Но! Дуракам везет. И так вышло, что на коляске кататься этот непонятный тип, который зовет себя моим братом, не будет. Ноги ему зачем-то приделали. Этот факт я и предлагаю обмыть.       — Давайте уже песню! — крикнул Шон из гроба. — Я тут лежу не для того, чтобы меня обсирали.       Зал грянул веселым смехом. Заиграла музыка — «Выходите, черно-пегие».       [Выходите, черно-пегие (Сome out ye black and tans) — песня ирландских повстанцев. «Черно-пегие» — английская военизированная организация, отправленная подавлять ирландское восстание в 1920-х годах. Своеобразные полицаи.]       Паб гремел безудержным весельем. Виски полилось рекой, все бродили со стаканами в руках и без всякой меры напивались. Шон О’Коннел, закатав штаны, хвастался кибернетическими ногами от Милитеха. Он попрыгал, сплясал, крутанул сальто назад.       — А еще я не заплатил за них ни цента! — похвастался Шон.       — А где взял?       — Людей надо знать! Дайте-ка мне чего-нибудь с градусом! Foc, ребяты, знали бы вы, как охуенно с ногами, ежже!       — Тебе же рипер сказал, что пить нельзя!       — Он просто не знал, что я ирландец, иначе не говорил бы таких глупостей.       Братья О’Коннелы, взявшись братским хватом, задорно отплясывали. Кэссиди, уже совсем пьяная, растеклась по барной стойке и с улыбкой таращилась в телефон — звонила Джеймсу по видеосвязи.       Что ж, подумала Мередит, хоть кому-то весело. Она вернулась в штаб Красных Хромеров за полночь, тоже сильно нетрезвая, и сразу улеглась спать на раскладушке.       Я потеряла работу, дом, деньги. Все. Я никто и ничто. Моя жизнь — рулетка. Черное или красное.       Но здесь, на дне, тоже есть чем развлечься. Бомжацкое очарование.       Дни были похожи друг на друга. В том смысле, что у Хромеров спокойно никогда не бывало. Каждый вечер какой-то движняк, попойки, тусовки. А в этот раз аж целый концерт. Мередит узнала об этом от Грейс и Дэнни. Названия групп, обещавшихся прибыть, ни о чем Мередит не говорили. Просто еще какие-то обрыганы-рокеры, только под коричневым соусом.       Уже в семь вечера в баре было не протолкнуться. Сюда набилось такое количество ценителей «белой музыки», что казалось, съехался весь Нортсайд. По случаю праздника подтянули светомузыку и голограммы.       Мередит устроилась в самом углу, подальше от сцены и давки. Концерт еще даже не начался, а уже случилась пара пьяных драк.       Когда на сцену вышла первая банда и сыграла первую песню, Мередит все сразу поняла. Сюжеты песен фашистов были все примерно одинаковыми, и их условно можно было поделить на две группы, противоположные друг другу по настрою, как минор и мажор.       Минорные рассказывали о том, что темные орды узкоглазых, чернозадых и разных других недочеловеков вот-вот нападут на славное арийское царство, чтобы все разграбить и разгромить, поэтому надо объединяться, иначе не победить.       Мажорные, напротив, повествовали о том, как могучие белые богатыри наваляли всем врагам, и как круто жить по 14/88.       Вот на сцену вышла группа косматых и бородатых музыкантов в темных очках — группа «Эрозия материала». Гитаристы извлекали из своих гитар звуки, которыми можно было пытать людей. Барабанщик колотил по барабанам и тарелкам с таким остервенением, словно его задачей было разломать все оборудование. Ну а солист, согнувшись в три погибели, орал в микрофон:       

Бей чертей!

      

Спасай Найт-Сити!

      

Бей чертей!

      

Спасай страну!

      Публике все происходящее страшно нравилось. Хромеры были в полном восторге и дико слэмились. Обычно Мередит не интересовалась такими плебейскими развлечениями. Но сейчас у нее образовалась целая гора свободного времени, которое некуда девать.       Она сделала уже все, что только было в ее силах. Майерс, Джеймс в Мексике, даже тот загадочный дед, который обещал прислать своего контакта для обсуждения дальнейших планов — по всем фронтам Мередит уткнулась в стену, за которой от нее уже ничего не зависит, и остается только ждать. Поэтому, чтобы не заскучать, оставалось потчевать себя такими незатейливыми забавами.       Отыграв еще пару песен, Эрозия материала покинула сцену, на смену им выходила друга банда. Среди музыкантов Мередит с удивлением увидела свою дочь.       Сначала она даже не поверила своим глазам. Увеличила изображение на киберлинзе. Но нет, глаза ее не обманывали. Это и правда Грейс была на сцене со своими «Кибернервами».       Их музыка оказалась совсем не такой, какую, должно быть, ждала публика. Не безумная какофония ревущих наперебой инструментов. Мелодия была с уклоном в синтетическое звучание, электро. Или даже кибер. Да и по смыслу сильно выбивалась из общего духа этого концерта. Мотив был лирический. А когда Грейс начала петь, у Мередит перехватило дыхание.       Она и представить себе не могла, что у Грейс такой голос. Он был низким, контральто. И он необыкновенно чувственно передавал грусть.       

Одной из нас слишком мало.

      

Нас двоих слишком много.

             Она поет обо мне...       Сердце Мередит замерло от этой мысли, внезапно пришедшей ей в голову.       Эта песня — о ней и обо мне. Одной мало, обе — слишком. Это прямо в точку. Это мы с ней.       Когда песня закончилась, и музыка утихла, стало отчетливо слышно, какая тишина установилась в зале. Хромеры дико недоумевали, что это такое было. Они явно не были готовы к подобному.       — Нормас! — выкрикнули в толпе. Выкрик быстро поддержали, да, мол, неплохо.       — Охуенно! Четко слабали.       Загремели запоздалые аплодисменты и овации. Грейс послала залу воздушный поцелуй, и группа покинула сцену. Программа Кибернервов вышла коротенькой. На сцену быстро вывалила очередная группа нацистских рокеров. Грянули гитарные запилы, прогремел барабан. Снова понеслась знакомая история о том, как важно мочить всяких гадов, которые спят и видят, как бы извести белую расу.       Такое публике было гораздо более понятно, снова вернулись угар и слэм, о необычном эпизоде концерта быстро забыли.       Мередит хотела было найти дочь. Не знала, зачем. Уж точно не поздравить с выступлением. Просто почему-то хотела ее увидеть. Но ей не дали: позвонил Восемьдесят Восьмой.       — Что такое?       — Тут на входе образовалась одна леди. Сказала охране, что у нее дело к моей подруге-блондинке. Я так понял, тебя ищет.       — Пришла одна? А как выглядит?       — Высокая, подкачанная. Черножопая.       — Хм… Недоразумений не будет?       — Я скажу, чтобы проводили.       Мередит уже догадывалась, кого ей ждать, но когда увидела ее, все равно не удержалась от ухмылки. Через зал, заполненный Красными Хромерами, в сопровождении боевиков Восемьдесят Восьмого шла уверенной, неколебимой походкой рослая темнокожая женщина, одетая в элегантную белую брючную пару и туфли на тонкой шпильке. Жакет ее был без рукавов и с глубоким, откровенным декольте.       Хромеры провожали ее недоумевающими взглядами:       — Нихуя…       А темнокожая будто и не замечала, что идет через гнездо расистов. От нее исходила огромная уверенность в себе. Выглядела она очень внушительно, никто даже не попытался преградить ей дорогу.       Бойцы Хромеров проводили темнокожую в альков, защищенный с трех сторон пуленепробиваемым стеклом, где ее ждали Мередит и Восемьдесят Восьмой.       Мередит узнала ее сразу, еще издалека.       — Мисс Фредерикс, — сказала Мередит с многозначительной улыбкой и жестом пригласила присаживаться. — Я чувствовала, что мы еще встретимся.       — Как и я, мисс Стаут. Как и я, — темнокожая села.       Восемьдесят Восьмой встал, показав неопределенным жестом, что его работа на этом завершена:       — Леди, надеюсь, мне не нужно ждать от вас неприятностей? С хулиганами у меня в баре разговор короткий.       — Мы будем вести себя прилично, — сказала ему Фредерикс и ослепительно улыбнулась.       — Тогда не буду мешать сильным мира сего обговаривать коварные планы.       Мередит осталась наедине с Фредерикс.       — Дашонна, — сказала Мередит. — Приятная неожиданность видеть вас здесь. Вы в самом деле полны сюрпризов. Очаровательная, утонченная. Искушенная любовница. Да еще и двойной агент. На кого вы работаете на самом деле? Кто этот старик, который отдает вам приказы?       — Если он не сказал вам, то и я не буду. Это не входит в мои задачи. Но я уверена, очень скоро вы все узнаете.       — Интрига… Хорошо. А что тогда входит в ваши задачи?       — В первую очередь необходимо разобраться с вашей проблемой с телефонными звонками. Что вам потребуется для этого?       — Мой человек работает в Мексике. Он почти у цели. Когда он обнаружит укрытие, мне нужно будет отправиться туда и ликвидировать угрозу. Но в моем положении…       — Я понимаю. С этим проблем не будет. Я организую все, что нужно.       — Чего хотите взамен?       — Пералес. Нужно защитить его и убедить сотрудничать с Розалинд Майерс.       — Ага… Вот вы что задумали…       Мередит злорадно ухмыльнулась. В такие моменты она невольно прищуривала глаза. Замысел Дашонны Фредерикс и ее тайного кукловода ей нравился.       — Не будем торопить события, — сказала Фредерикс. — Сначала нужно убедиться, что все готово.       — Можете рассчитывать на меня. С Пералесом я разберусь.       Всю ночь Мередит не могла заснуть. Она все обдумывала планы. На ближайшее будущее и на более отдаленное. У нее не было ни малейшего понятия, во что она впуталась и какую роль играет.       Фредерикс оказалась не той, за кого себя выдавала. Если она и работала на службу безопасности генерального, то только в качестве агента глубокого залегания. А настоящий ее хозяин, тот старик с трескучим голосом… Мередит не представляла, кем он мог быть. Только в одном она была уверена почти наверняка: он с Милитехом.       У меня никогда даже и мысли не появлялось, что существует кто-то круче генерального. Но сейчас почему-то эта мысль кажется естественной, что ли… Мысль о том, что существует своеобразная пожарная команда… Аварийная служба, которая сидит молча и не отсвечивает, пока не станет по-настоящему горячо. Условно говоря, эти пожарные не берут трубку, если горит дом или даже целый город. Их работа начинается только когда сгорела уже половина страны. Ситуация с Альтимеком выглядела именно так. И вот спасатели вступили в игру. Надежда есть.       — Мам…       Грейс спросила шепотом, боясь потревожить Элизабет и Дэнни. Они так и жили вчетвером в той комнате для траха. Элизабет и Мередит на раскладушках, а девочки — вдвоем на кровати.       — Что?       — Не спишь?       — Это с непривычки. Без работы просто не успеваю утомиться за день.       — Тетя…       Дэнни показалась из-за голого плеча Грейс.       — А ты чего не спишь?       — Что скажешь про выступление Грейс? Разве она не молодец?       — Это было… — Мередит покачала головой. — Не так ужасно, как я ждала.       — Тетя, ты несправедлива.       — Все в порядке, — успокоила ее Грейс. — Из уст моей матушки такое стоит столько же, сколько овации целого стадиона. Она все убеждена, что быть сухарем — круто.       — Грейс, ты не должна так высказываться о своей маме, — прошептала вдруг Элизабет. Мередит покосилась на нее через плечо.       — Если мы все не спим, то чего мы шепчем?! — сказала Мередит уже в голос. Она села, достала сигареты и закурила.       — Тетя… Может, расскажешь, что все-таки происходит? Что они сделали со мной? И почему тебе приходится так тяжело из-за меня?       Дэнни и Грейс тоже сели на кровати. Поднялась и Элизабет. Мередит обменялась с ней взглядами.       — Это не из-за тебя… Ах… Такое на трезвую голову не рассказывают. Подождите пару минут, я скоро.       Она сунула ноги в берцы, зашнуровывать не стала, пошла прямо так. Концерт в баре давно закончился, стало заметно тише и спокойнее, большая часть публики уже разошлась по домам.       К Мередит Хромеры уже привыкли. Она торчала в баре круглые сутки, одна, в углу или с краю барной стойки. Ее начали считать кем-то вроде местного привидения. Опустившаяся корпоратка, не вылезающая из бара — довольно унизительно. Но, по крайней мере, ее не доставали подкатами и предложениями выпить.       Она вернулась с бутылкой, все уселись в круг на кровати, и пижамная вечеринка началась.       Мередит поведала им о событиях после нападения Травмы на ее дом. Честно рассказала об устройстве, которое было вживлено Дэнни. О том, как звонил ей телефонный парень. Она не стала скрывать, какие задания он ей поручал. Рассказала и о том, кто он такой. Маньяк, киберпсих, сошедший с ума из-за Альтимека.       Умолчала она лишь о том, что в ходе ее расследования ее несколько раз чуть не убили. Но это уже детали. Мередит решила, что ни к чему им об этом знать.       — И ты даже ничего мне не сказала, — прошептала Дэнни. Грейс обнимала ее за плечи и прижимала к себе.       — Все это время ты просто молчала… И ты, мам, ты тоже ничего мне не сказала. Почему?       — Дэнни, но что ты могла сделать?       В голосе Элизабет слышалось сожаление.       — Я лишь хотела, чтобы тебя ничто не мучило, и ты продолжала жить, а не беспокоиться из-за вещей, на которые ты не можешь повлиять.       — Твоя мама поступила правильно, — сказала Мередит. — Это я ему нужна, а не ты. Ты была лишь рычагом давления.       — Я поняла, что только твоя тетя сможет по-настоящему защитить тебя, Дэнни. Только она может справиться с этим.       — Может, если бы я поговорила с ним…       — Ты слишком добрая, тыковка. Не все люди такие. На самом деле большинство не такие. Они глухи к языку добра. От таких приходится защищаться.       Дэнни вздохнула, опустив задумчивый взгляд. Это было новое ощущение для нее — полная неспособность повлиять на ситуацию. От этого и хотели уберечь ее Мередит и Элизабет. Но ничего не поделать. Рано или поздно с таким сталкиваются все.       — Но знать я все равно хотела бы.       — Ты храбрая, — сказала Мередит. Добавить было нечего. Она просто отпила из бутылки и передала Грейс.       — Не беспокойтесь. Все будет хорошо. Я все это разгребу. Всегда так делала. А теперь давайте о чем-нибудь другом.       Они сменили тему. Теперь Грейс рассказывала о своих приключениях. О том, как путешествовала по Америке. Как собрала музыкальную группу.       Странно, но Мередит чувствовала, будто ее отношения с дочерью сильно изменились. Из взгляда Грейс пропала настороженность. Она держалась с матерью более свободно. Будто больше не чувствовала угрозы.       Я знаю, в чем дело. В том, что я провалилась на дно. Мы с ней стоим теперь на одной ступени. Может быть, так она смогла увидеть во мне человека, а не начальницу, которой я всегда для нее была.              Избранный мэр Найт-Сити Джефферсон Пералес жил с супругой в роскошном пентхаусе элитного жилого комплекса в Чартер-Хилле, неподалеку от набережной канала. Проснувшись еще затемно, Мередит обзвонила своих ратников: Кэссиди, Тайрона и Гиену. Всех отправила на место. Сама подъехала чуть позже, на фургоне, который позаимствовала из гаража Хромеров. Остановилась у обочины напротив главного входа. Кэссиди запрыгнула в кузов фургона.       — А где остальные?       — Тайрон пасет Пералеса у мэрии. Он укатил утром на служебной тачке, маам. Тайрон за ним.       — Что насчет жены?       — Тоже куда-то уехала, но на своей машине.       — Хотелось бы залезть к ним домой прямо сейчас, но если жена вернется, нам придется сидеть там с ней. Ладно, подождем до вечера, пока сам Пералес не приедет. Зато будет больше времени, чтобы подготовиться. А Гиена где?       — Наш прозрачный любитель побегать с голой жопой уже внутри, маам. Он там затихарился и ломает систему здания.       — Оперативно работаете. Ладно, придется ждать.       Снова как в старые добрые деньки в ОГ. Суточный караул на объекте. Иронично, что тогда вздремнуть хотелось, но нельзя было, а сейчас, напротив, не помешало бы, чтобы скоротать время, да, как назло, не хочется.       — Спрятала своих парней? — спросила Мередит.       — Ага, ребята из общины помогли. Удобно иметь земляков, ежже. Но это было самое легкое. Теперь надо следить, чтобы они ничего не учудили.       — Тайрон?       — Он вроде как отвез жену и бэйбика к своему корешу-ветерану.       — Значит, вроде бы все нормально.       Жилой комплекс, в котором жил Пералес, управлялся автоматической системой. Еще не искусственный интеллект, но уже и не обычная тупая программа. Гиена сомневался. Он обнаружил мощные охранные программы, ломать которые было рискованно. Кэссиди поделилась с ним своими хакерскими программами. Вдвоем они разработали план с минимальными рисками обнаружения.       Поскольку Гиена уже находился внутри и мог достаточно свободно перемещаться по зданию под светомаскировкой, его задачей было физически вызвать аварийную ситуацию.       Система дома, обнаружив поломку, автоматически вызовет аварийную службу. Однако в этот момент Кэссиди перенастроит сетевой экран комплекса, подменив указанный там сетевой адрес службы на липовый, чтобы сообщения ушли к ней, а та отправит ответ: ждите, высылаем работников. В деталях все было сложнее, но Мередит хватало за глаза и такого объяснения.       — Детекторы оружия. Что с ними?       — Придется пойти без стволов, маам. Гиена сказал, так будет лучше.       — В каком смысле «лучше»? Так будет ни разу не лучше!       Она написала ему текстом, потребовала объясниться. Тот был, как всегда, немногословен: так будет тише.       — Твою мать, ты за Черный заслон проникал, а сейчас не можешь залезть в систему многоэтажки?!       Но Гиена был непреклонен: так надо. Оставалось только надеяться, что это не прихоть, а реальная необходимость.       Решено было, что Гиена устроит неисправность в работе лифта. Кэссиди поехала прикупить для них рабочей формы: спецовки, каски, жилеты. Карнавал должен выглядеть максимально убедительно.       Мередит осталась одна. Она терпеть не могла вот так попусту тратить время. Но ничего не поделать, придется ждать Пералеса весь день.       В районе полудня вернулась жена Пералеса. Лучше бы, конечно, ее не было. Но и так не большая беда.       Вскоре вернулась и Кэссиди с покупками. Не забыла прихватить пару бургеров и кофе. Им осталось просидеть еще полдня.       Ближе к вечеру, когда заходящее солнце окрасило башни и улицы Найт-Сити в апельсиновые тона, позвонил Тайрон: Пералес едет.       Надеюсь, едет он домой, подумала Мередит, потому что шанс у нас будет только один.       Они с Кэссиди переоделись в форму слесарей, нацепили пояса с инструментами.       — Гиена, давай.       Кэсс показала большой палец: от системы дома к ней пришел запрос на ремонт лифта. Она быстро отправила ответ: ремонтная группа уже в пути. Они выждали несколько минут, вроде как едут. Тайрон в это время сообщал о своем местоположении. Да, Пералес ехал домой.       У главного входа Мередит и Кэсс остановились и дождались, пока система пропустит их. В фойе было два лифта. Мередит и Кэсс сделали вид, будто выясняют, что случилось.       — Подъехали, — доложил Тайрон.       Вскоре в фойе вошел Пералес. Как всегда, энергичный, в стильном костюме. Мередит была в очках и кепке, но на всякий случай старалась не смотреть в его сторону. Разговаривать она предоставила Кэссиди.       — О, мистер мэр, здрасте, сэр. В левый лифт, пожалуйста. Правый не работает.       Пералес только кивнул и вошел в левый лифт. Как только двери за ним закрылись, Мередит и Кэссиди тут же вошли в правый. Мередит передала Гиене включать лифт. Кэсс нажала кнопку пентхауса.       Когда приехали и вышли на нужном этаже, Пералес уже ждал их в коридоре. За его спиной стоял голый Гиена и держал меч у горла мэра. Он поджидал Пералеса в кабинке лифта, включив светомаскировку.       — Мистер избранный мэр, — сказала Мередит, снимая очки. Глаза Пералеса округлились.       — Стаут? — он выдавил ухмылку. — Что за клоунада, зачем вы так вырядились? Кстати, я слышал, у вас проблемы…       — Давайте без глупостей, Джефферсон.       Кэссиди быстро обыскала мэра, вытащила пистолет у него из кобуры под левой грудью.       — Ведите в вашу квартиру.       Гиена подтолкнул его в спину.       — Вы должны понимать, Стаут, — прорычал Пералес, — что после этого вы — труп. Убить меня вы не посмеете. А вот я вас уничтожу.       — Я так не думаю, — сказала Мередит. — После разговора, который случится между нами через пару минут, мы с тобой, Джефф, станем лучшими друзьями.       У входной двери Мередит показала остановиться и заглянула в лицо Пералесу, посмотрела ему в глаза предостерегающим взглядом:       — Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей супруге, Джефф. Но и ты, я тебя прошу, не глупи. Хорошо? Зайдешь, кликнешь жену.       Она взяла его за руку и прислонила ладонь к сканеру. Дверь открылась. Кэсс мигом нырнула вперед, держа пистолет наготове. За ней Гиена завел Пералеса внутрь, Мередит вошла следом и закрыла за собой дверь. Со значением посмотрела в лицо Пералесу и вопросительно наклонила голову.       — Дорогая? — позвал Пералес.       Та отозвалась со второго этажа. Кэсс, тихо, насколько было возможно, взлетела по ступеням и скрылась за стеной. Через полминуты супруга мэра спустилась вниз под дулом пистолета.       — Миссис Пералес, не переживайте, мы вас не тронем, если не будете дергаться.       Их усадили на диван, стянув запястья за спиной наручниками-стяжками.       — Чего вам нужно, Стаут? — возмущенно спросил Пералес.       — Просто осмотримся у тебя в квартире. А ты пока ознакомься…       Она переслала Пералесу данные по проекту Carpe noctem. Кэсс и Гиена тем временем шарили по квартире. Оборудование, если верить отчетам, полученным с фермы Вороний камень, должно занимать много места и находиться где-то в доме Пералесов.       — Что это такое?       — Читай-читай. Или лучше скажи мне, Джефф. Как ты думаешь, ты способен на заказное убийство?       — Что ты такое несешь?!       — Нет? А вот Александрия Даллас думает иначе. Это ведь ты ее заказал, не помнишь? Миссис Пералес, а вы как думаете? Ваш муж способен заказать убийство собственной соратницы? Ее драматическая смерть принесла бы так много политических очков ему.       — Я понятия не имею, что за бред ты несешь, гадина! — супруга Пералеса шипела, точно змея.       В квартиру вошел Тайрон. Он тоже был одет в форму ремонтника и каску. Только еще и прихватил с собой тяжелые инструменты — лом и кувалду.       — Здесь! — крикнула Кэссиди со второго этажа.       Мередит кивком показала Тайрону подниматься, потом то же самое показала чете Пералесов.       — Встаем, идем смотреть представление. В восторге вы не будете, но и равнодушными не останетесь.       Мередит с Гиеной провели Пералесов наверх. Там было что-то вроде комнаты отдыха с большим умным экраном во всю стену. Кэсс недвусмысленно указывала на него. Тайрону дополнительные указания были не нужны. Могучим ударом он врезал кувалдой прямо в середину экрана. Кувалда вошла в него и застряла, как в прочном стекле. Добавив еще несколько ударов, Тайрон значительно расширил дыру в экране. Теперь в нее, немного нагнувшись, можно было пролезть. Кэсс и Тайрон включили фонарики на касках и запрыгнули внутрь.       — Тут что-то типа комнаты управления, маам. Гора всякой аппаратуры. Есть лестница к люку в потолке. Видимо, они так сюда и попадали.       Мередит многозначительно посмотрела на чету Пералесов. Лица обоих выражали потрясение, недоумение.       — Какого дьявола… — Пералес надтреснутым голосом.       — Вперед, сам взгляни! — Мередит достала кусачки и перекусила наручники на его запястьях, освобождая их. — Подумай между делом, насколько сильно ты доверяешь своей СБ.       Супругу она тоже освободила. В наручниках больше не было смысла.       Пералес заглянул в дыру, потом целиком залез туда.       — Что скажете, миссис Пералес?       — Не могу поверить… Все это время…       — Но что это значит? — произнес Пералес совсем бесцветным голосом. Он выбрался назад. Лицо его было ошарашенным. Взгляд, которым он посмотрел на Мередит — растерянным.       Она ответила ему надменной улыбкой:       — Я же тебе сказала, читай. Там все написано. Проект Carpe noctem. Они ласково звали тебя «испытуемый HK-39». И испытания проходили с большим успехом. Я ведь тоже всегда думала, что ты не способен подставить и убить. Тем более соратницу. Тем более за такой пустяк. Ты ведь не такой. Ты… добрый, что ли… Ты не пошел бы на такое ради политических очков. Я все думала, что дело в Арасаке. Я всегда на них думаю, профессиональная, знаешь, деформация. Но правда оказалась куда хуже. Ты, Джефф, связался с мразью совсем другого порядка. Найткорп, кто бы мог подумать! Святой Найткорп.       — Они… Меняли наше поведение. Управляли нами.       — Мне всегда казалось поразительным, как это у тебя получилось победить с таким триумфом… Семьдесят с лишним процентов, такого вообще никогда в Найт-Сити не случалось. А ты все время был на высоте, пока шла гонка. Всегда говорил, показывал и вел себя именно так, как от тебя хотели. Ты понравился всем и каждому. Чего греха таить, я аж сама в тебя тайком влюбилась. Досадно, должно быть, осознавать, что никакой твоей заслуги в этом не было. Найткорп не просто подкидывал тебе деньжат. Он тебе написал сценарий, спродюсировал и даже отыграл за тебя, как марионеткой.       Пералесы обменивались ошарашенными взглядами. Мередит украдкой ухмылялась.       — Вот что будет дальше, — сказала она, доставая из нагрудного кармана спецовки сигареты и закуривая.       — Найткорп уже знает о том, что ты знаешь. Если ты останешься, тебя заставят молчать. Будут шантажировать. У них все зафиксировано. И ладно бы только деньги. Александрию ведь тоже ты заказывал, просто не помнишь — воспоминания они у тебя стерли, чтобы совесть не мучила. Чтобы ты реально не знал, что это ты сделал.       — Я не верю.       — Тебя даже это не убеждает? — Мередит кивком указала на дыру в стене, откуда выбирались Кэсс с Тайроном.       — Я не мог…       — Давай позвоним Александрии! Она жива и здорова, сейчас отдыхает в Нью-Йорке. Это я ее вытащила.       Пералес опустился в кресло и сокрушенно закрыл лицо руками:       — Блядь…       Его супруга, опустив взгляд, держалась за виски, будто у нее болела голова.       — Я все понимаю, — сказала Мередит, — но тебе надо исчезнуть, Джефф. Вам обоим с миссис Пералес. У тебя остался только один способ вернуться в седло и отомстить.       Мередит набрала номер и протянула телефон Пералесу.       Исходящий вызов: Розалинд Майерс.              Пералес несмело принял телефон. Увидев, кому идет вызов, поднял взгляд на Мередит. Та утвердительно ему кивнула:       — Да, она в курсе.       С обреченным видом Пералес приложил трубку к уху. Да, для него это было сделкой с дьяволом.       — Госпожа президент, — произнес он. — Это Пералес.       Чете Пералесов Мередит дала пятнадцать минут на сборы. Сама сидела за рулем фургона. Напарники — по своим машинам.       Пералесы показались из дверей жилого комплекса. Они затравленно озирались. Остерегались, не выслали ли за ними киллеров. Когда они разместились в кузове, Мередит без лишних разговоров нажала на газ.       — Ты победила, Мередит, — произнес Пералес безжизненным голосом. — То, что потребовала Майерс…       — Да я уже догадываюсь, — ответила она, мельком глянув на него в зеркало заднего вида. — Ты, главное, не расстраивайся. Это же политика. Тут нужно реагировать на угрозы, а не слепо переть вперед. Ты все правильно сделал. Для себя и супруги. Это главное.       — Это то, чего я всегда пытался не допустить. Все равно что умереть.       — Джефф. Давай без глупостей. Все у тебя будет нормально. Да, рок-звездой ты уже не будешь. Но если подумать, ты никогда сам ею и не был.       Мередит было жаль его. Она сама удивилась тому, что честно пытается его подбодрить.       Автоконвой из трех автомобилей Милитеха ждал их под шоссе Скайлайн, в канале, неподалеку от съезда. Мередит остановила фургон, вышла и открыла задние дверцы, выпуская Пералесов.       У милитеховских машин стояли вооруженные оперативники во главе с Дашонной Фредерикс. Они с Мередит направились друг другу навстречу.       — Как видишь, моя часть сделки выполнена.       Бойцы указали Пералесам в сторону милитеховского Рагнара. Дашонна кивнула:       — Я тоже держу слово. Как только будете готовы, мисс Стаут, звоните мне. Я все организую.       — С тобой приятно иметь дело.       — С вами тоже, мисс Стаут.       Дашонна едва заметно улыбнулась Мередит и зашагала к машинам. Мередит, на мгновение задумавшись, шагнула следом. Супруга Пералеса была уже внутри, а сам он только садился. Мередит его окликнула:       — Эй, Джефф! Подожди-ка. На пару слов, если не возражаешь, — плечом она показала ему отойти от машины. Лицо Пералеса было мрачным и отрешенным. Все, что он знал, и во что верил — вся его жизнь оказалось фальшивкой. Непросто уложить такое в голове. Мередит сама до конца не знала, что хочет сказать. Просто следовала интуиции, которую грызли подозрения.       Пералес был ей соперником, да. Но не сказать, что врагом. И он был по-своему хорош, если не принимать во внимание то, что все это время он не был собой.       С ним обошлись жестоко и подло.       Скорее всего, думала Мередит, я просто хочу оказать ему последнюю услугу. Он, все-таки, хороший парень.       — Слушай, Джефф… Ты как думаешь, как это оказалось возможно?       — Имеешь в виду…       — Твою квартиру. Немало работы, наверное, пришлось проделать, чтобы обустроить такую тайную комнату, да еще и чтобы никто ничего не заподозрил.       — Что ты хочешь сказать?       Пералес туго соображал. Но его можно было понять. Мередит не напирала, говорила спокойно:       — Это не жучок, Джефф, и даже не скрытая камера. У тебя в квартире обустроили целый офис с аппаратурой.       — Я все еще не понимаю, Мередит.       — Да я тоже толком не могу понять. Просто по опыту хочу тебе сказать, что в таких подставах крот обычно рядом.       — Крот?       — Человек, который не просто приглядывает за тобой, а… Скажем так, участвует в твоей жизни. Кто-то, кого не заподозришь. Очень близкий, Джефф. Такой, который может как-то поменять твои планы, повлиять на тебя… Допустим, твой лучший соратник, твой зам, или…       Мередит осеклась, не стала продолжать. Она запоздало поняла, что ее слова могут прозвучать жестоко, а Пералес и так достаточно натерпелся. Но сказанного было уже не вернуть.       Пералес бросил взгляд в сторону милитеховского Рагнара, в котором сидела его жена. Затем посмотрел в лицо Мередит.       — Ты думаешь…       — Не знаю, Джефф, честно. Просто… Береги себя, что ли. Да. Береги себя.       Мередит коротко кивнула ему на прощание и тронула его за рукав, но жест вышел неловким. Она уже не чувствовала торжества. Она, по правде, чувствовала себя паршиво. Своими действиями она разрушила не только карьеру Пералеса, но и, возможно, даже его семейную идиллию.       Оперативники быстро собрались и спустя несколько мгновений автоконвой умчался.       Ночь опускалась на город. Небо затягивало. Накрапывал слабый дождь. Паршивое чувство медленно выветривалось из груди в ночной свежести, растворялось в сигаретном дыму.       Хлопнув дверцами, к Мередит подошли Тайрон и Кэссиди.       — Помните, — произнесла она, затянувшись сигаретой, — здесь, на этом самом месте, все начиналось. А я была уверена, что мне конец.       Она снова глубоко затянулась.       — А сейчас что думаете, маам?       — Сейчас… — Мередит задумалась и хмыкнула. — Сейчас у меня такого чувства нет.       У нее в кармане спецовки пиликнул телефон — входящее сообщение.       В сообщении была фотография. Сэлфи. Джеймс сфотографировался на фоне той самой стены с распятьем, которую они видели в брейндансе Дакоты.