кевин мнется на сидении машины своего тренера, пока тот вышел за кофе, а его сердце, видимо, собирается выпрыгнуть из груди.
когда он выходил из кабинета би, был уже вечер, ведь их сеанс, длившийся целую вечность , оказался не дольше часа с половиной, которые он провел в бесконечной жалости к себе.
для осени на улице было слишком холодно, хотя чего он ожидал от середины октября, начавшегося, как ураган в их летнем режиме: теперь темнело намного раньше, а время их тренировок пришлось сократить, что и позволило кевину выкроить время на неожиданный сеанс.
потому, когда он вышел из здания, сразу ощутил на себе всю октябрьскую суровость, которую раньше игнорировал под мягкой курткой и шарфом. сейчас же дэй не был одет достаточно тепло, чтобы спокойно дойти до дома, а севший телефон не давал ему шанса добраться туда в уюте, вызвав такси. он любил свою кожаную куртку больше, чем еще что-либо в своем гардеробе, но она подходила под начало сентября и, может, начала этого жестокого месяца.
но не все его желания должны были исполниться, ведь его кожа сразу покрылась мурашками, а зубы почти стукались друг об друга, когда он проходил первый квартал.
конечно, он должен был встретить нила джостена, проезжавшего мимо на своей несомненно теплой внутри машине, одетый в такую домашнюю одежду, что кевин не смог сказать нет.
может, за него говорили его замерзающие руки, норовящие покрыться инеем ресницы и дрожащие колени. или это была неспособность устоять перед тренерской улыбкой, голубыми глазами и ласково произнесенным именем. но кевин уверен, что они работали сообща, потому нил не потратил много времени, уговаривая его, ведь уже спустя десять минут кевин оказался здесь — на стоянке возле милой кофейни, предоставленный сам себе, пока человек, приютивший его словно раненое животное, заботится о здоровье чужого ему мальчишки.
кевин расслабился в теплом салоне машины, полностью облокотившись на свое сидение, стараясь не так явно вдыхать аромат одеколона своего тренера, что было трудно — запах был везде. он осел на каждой поверхности: на сидениях, на мягких подушках, на самом кевине. или, может, только глубоко в его мягком разуме, растаявшем лишь от крохи заботы.
кевин прислоняет тыльную сторону ладони ко лбу, смотря вверх, когда в окно стучат.
он вздрагивает, почти подпрыгивая, только чтобы резко обернуться и увидеть лицо нила, украшенное его широкой улыбкой. в руке тот слегка покачивает кофе, показывая, чтобы кевин открыл ему.
дэй повинуется, толкая дверь, а потом слышит тихое хихиканье.
— ты пытался заснуть, кевин? — джостен протягивает ему среднего размера стакан, наполненный чем-то вкусно пахнущим, так что кевин сразу прижимает его ко рту, согревая ладони. и чувствует вкус несладкого кофе с молоком, такой, какой он пьет обычно. от этого становится тепло и в душе, куда еще не успел добраться напиток, а поднятые уголки губ скрываются за стаканчиком, — тогда прости, не хотел отвлекать. но это была бы большая потеря — пить холодный кофе.
слова кевин слышит приглушено. нил обходит машину спереди, произнося их, чтобы с усталым вздохом упасть на свое водительское сидение. его руки, держащие собственный стакан, ставят напиток на подставку, а потом медленно ложатся на руль. кевин задерживает на них глаза на секунду, когда пальцы сжимаются и выруливают машину с парковки.
кевин по-прежнему молчит, лишь бросая слабое «спасибо», на что тренер лишь снова улыбается.
— мы еще не говорили про пятничную игру, — начинает нил спокойным голосом, пока автомобиль покидает одинокое кафе и выходит на слабо освещенные улицы. кевин сразу узнает их, что значит, что до общежития осталось не меньше семи минут.
семи минут с нилом джостеном.
— мы сделали это на прошлой тренировке, обсудили игру всех, помнишь? — говорит, нервничая, пока снова сжимает край своей куртки в пальцах одну руки, перебирая ремешки, пока вторая также сжимает еще полный стакан кофе.
нил посмеивается.
— нет, я имел ввиду не саму игру, — сейчас, в большой мятой футболке зеленого цвета, его мышцы выделяются не так сильно, как в тренировочной, но дэй все еще может видеть их каждый раз, когда джостен выворачивает руль. кевин смотрит, бесстыдно и открыто, пока нил не может видеть его взгляда. становится стыдно, но глаз парень не отводит, — а то, что было перед ней. ты повздорил с эндрю?
кевин опускается с небес на землю, когда слышит имя друга.
сегодняшний день был бесконечно трудным для него, и из-за сеанса, и из-за разговора с эндрю, потому он просто не был готов раскрывать свою душу снова, особенно если это было близкому сердцу человеку. потому что страшно и незнакомо. он молчал столько лет, хороня любые обиды и замечания в себе, а потом вывалил все в один день. тяжело было не рассказывать, а видеть чужую реакцию. потому что она всегда была плохой, когда кевин делал это раньше.
но бетси была спокойна, а эндрю не был настроен агрессивно, даже если думал, что кевин влюблен в тренера. они дали ему такой хороший опыт, что кевин будет разрушен, если получит негативную реакцию от нила. а она была бы такой.
ведь их с миньярдом спор был из-за него, нила, пусть даже и построился на недовольстве эндрю и кевина друг к другу. джостен был началом, рассказать — фактически признаться, что тот ему небезразличен.
разве кевин готов к этому сейчас?
— нет, — говорит, а потом понимает, что рявкнул это вслух. да еще и так грубо, что нил на секунду замер, держа руль прямо на вытянутых руках.
— ладно, не будем об этом, — он легко отворачивается, возвращаясь к дороге, а на лице ни капли раздражения после отказа. нил переключает скорость, меняет уровень отопления в машине до менее высокого, потому что становится душно, но окно открывать не спешит. он продолжает вести себя так, словно они молчали всю дорогу.
кевин замер.
это было так легко — отказать и остаться нетронутым. он помнил, что так делал только эндрю, уважал его границы, а нил…
с чего он вообще решил, что джостен будет заставлять его говорить что-то?
нил никогда не давал кевину повода сомневаться в себе, никогда не вел себя грубо или неуважительно. а дэй сейчас просто испугался. и кого? нила, его тренера и друга, нила джостена. в которого он…
— ты в порядке? — произносит нил, а кевин вздрагивает, понимая, что прошлые пару минут была тишина, а его мысли не были материальны. он обнаружил, что сжимает в руках пустой стакан кофе, а на его ладонях расцветают красные следы-полумесяцы, в голове засело волнение. а джостен смотрит так обеспокоено, что дэю становится стыдно, — кевин?
ладонь нила тянется к его лбу, чтобы проверить температуру, но замирает в воздухе, когда кевин просто смотрит на пальцы в нескольких сантиметрах от него. парень медленно кивает, а потом чувствует мягкое прикосновение к его лицу, от которого красными пятнами действительно распространятся жар, стыдливый и полный смущения. кевин шумно выдыхает, когда внутри него также разливается спокойствие от чужой руки.
о чем он вообще думал, боясь нила?
тренера, который спрашивает у него разрешения, чтобы коснуться лица. который довозит его до общежития, чтобы кевин не замёрз из-за своей собственной глупости. который знает вкус его любимого кофе и дает свой плед каждый раз, когда кевин не додумывается позаботиться о себе настолько, чтобы не заболеть прямо в сезон игр. кевин смеется над тем, как сокрушался всего несколько минут назад, потому что боялся открыться, возможно, самому дорогому и отзывчивому человеку в своей жизни. боялся отказа? отказа от чего? разве кевин не думал, что не влюблен в него?
— ледяной, — констатирует факт, а после его рука исчезает со лба, переносясь на щеки парня. жар протекает от одной части лица к другой, — но лицо красное. снова заболел, кевин?
на лице кевина — смущение, а у нила — волнение, после снова разбавленное теплотой его улыбки, заставляющей сердце кевина громко биться у него в ушах.
нет, не мог же он правда…
— так и знал, опять температура, — бурчит нил, избавляя лицо кевина от веса своих рук. на что дэй неприятно хмурится, чувствуя прохладу на пустой коже, — держи.
он дает кевину градусник, а парень только поднимает бровь. дэй прекрасно знает, что не болен, но нилу это неизвестно, ведь он просто снова пытается о нём позаботиться.
видя чужое выражение, джостен отвечает той же поднятой бровью, а на его лице улыбка растягивается в сжатую полосу. кевин жалеет, что заставил ее исчезнуть.
— не смотри на меня так, давай-давай, — говорит нил, снова пытаясь засунуть градусник в чужие ладони, не касаясь их своими, — мне самому засунуть его тебе в подмышку?
и кевин сразу берет его, поднимая руку, ведь знает, что щеки станут еще краснее, если нил потревожит его кожу своими горячими прикосновениями вновь.
— то-то же, — его лицо вновь такое же улыбчивое, как и тогда, когда он только вернулся с кофе. не озабоченное волнением за проблемного кевина с его глупыми выходками без причин.
они проводят несколько спокойных минут в тишине, пока кевин не вытаскивает градусник с полностью нормальной температурой, передавая ее в руки тренера.
он несколько секунд осматривает его, а потом кидает:
— вроде все хорошо, — начинает под вздох кевина, а потом прерывает его дыхание фразой, — но я тебя знаю, дурень. ваймак дома?
кевин не обижается на оскорбление, потому что знает — джостен никогда не оскорблял его всерьез. или потому что знает, что дурень.
— нет, он должен быть у эбби, — говорит он, вроде как, тайну, — ой.
нил смеется.
— ничего, я никому не скажу, — он смотрит на кевин с наклоненной головой, — хотя это могло бы дорого стоить для элисон, она бы закрыла столько ставок…
нил видит взгляд кевина и мотает головой.
— слава богу, что я не нуждаюсь в ее деньгах.
кевин выдыхает с рукой у груди, а потом понимает, что был бы не против, расскажи нил кому то, ведь тогда его душа стала бы на одну тайну легче. но там всегда была бы одна, касающаяся его чувств.
— ну вот, ты снова красный, — нил снова ковыряется в своем бардачке, пока не выуживает оттуда яркую упаковку таблеток, — не даст твоей температуре подняться. так тренер ваймак будет против, если ты проведешь один вечер вне общежития? вы, конечно, не живете вместе, но нам нужно его разрешение, понимаешь?
кевин, кажется, снова чувствует себя слабым, когда понимает смысл его слов.
— я…я не знаю. нужно спросить.
— тогда заедем, после того как я ему напишу, хорошо? возьмем пару вещей, общежитие дальше, чем твой дом. там же есть что-нибудь?
кевин кивает, вспоминая, что дома у него осталось несколько старых свитшотов и шорт.
его телефон, который нил поставил на зарядку в машине еще в начале пути, уже был включен и имел достаточно процентов, чтобы предупредить ваймака и написать эндрю, что сегодня его не будет на ночной тренировке, а потом вспомнил — их договор больше не действителен и эндрю не обязан ходить с ним туда ночью.
— и напиши своим друзьям, чтобы не волновались, что будешь у меня.
точно. эндрю ведь его друг, а не охранник. он должен был предупредить своего друга, что остановился у своего другого друга. верно.
он открывает чат с эндрю, длинной не больше, чем пару сообщений в неделю, чтобы написать:
кевин дэй
меня сегодня не будет, остаюсь у нила.
эндрю миньярд
фу.
не забывайте предохраняться, наркоман.
кевин фыркает, блокируя телефон.
— я написал твоему отцу, он не против, — говорит нил, а в голове кевина гудит кровь, — готов?
дэй кивает, но он, черт возьми, не готов.
***
— эй, эндрю, ты в порядке?
ники смотрит обеспокоенно, так, как он смотрел всегда. как будто эндрю действительно выглядит убийственно, но сейчас он просто сжимает в руках свой телефон, пока его лучший друг остаётся в гостях у подозрительного человека.
то есть, эндрю не обнаружил у него ничего противозаконного, но пуля, вытащенная из него в пятнадцать лет, не говорит о сильно правильном образе жизни.
миньярд не знает значения остальных предметов. но это не делает ситуацию лучше.
ему лишь ясно, что нил явно имеет криминальное прошлое, оставившее на его лице следы. круглые и продолговатые, явно не полученные в аварии или где-то еще. если это могло навредить кевину, то эндрю очень и очень был против этой идеи.
а кевин был достаточно глуп, чтобы вестись на эти до отвращения очаровательные глаза и добрые слова. эндрю чувствовал, что в его крови кипит огонь, а его рука злобно сжимает кресло мешок.
— эндрю?
он поворачивает голову на ники, выглядевшего действительно удивленным.
— что? — брякает он, не позаботившись о том, чтобы сделать голос чуть нежнее при разговоре с кузеном.
— ты…эм… что-то случилось?
— с чего ты взял?
лицо ники — изумление, смешанное с волнением, каким оно было абсолютно всегда, когда эндрю был рядом. до глупости одинаковым, словно эндрю монстр. его тошнит.
— ты сейчас порвешь его, — ники указывает пальцем на кресло, выглядевшее сдувшимся под его пальцами, хрустящие так, словно действительно вот-вот лопнет от хватки. миньярд отпускает его, — и ты смотришь в одну точку уже довольно давно.
— не твое дело, — грубо, в привычной манере, как он делал всю свою жизнь. хамил и портил настроение всем вокруг.
эндрю сглатывает, отворачиваясь обратно на телефон, где чат с кевином все еще был открыт, а его последние сообщения давят на грудь тяжелым грузом. дэй не в сети. сообщение прочитано. он хочет сорваться и написать еще что-то, предупредить его. но от чего? миньярд не нашел ничего компрометирующего, так почему он волнуется?
ники медленно кивает, показывая, что тот понял.
он старается перевести тему, чтобы не выводить эндрю на эмоции, но только закапывает себя глубже.
— а где кевин? он уже должен был приехать.
взгляд эндрю убийственный, обращений ровно к хэммику, сжавшемуся на своем месте в защитной позе. блондин видит его реакцию, а в голове кричат голоса.
монстр, даже твой кузен тебя боится.
он мотает головой, скидывая со своего лица это выражение гнева, но ники все еще там — сжатый, напуганный — морщится перед собственным родственником, потому что знает, что эндрю может быть опасен. потому что боится, что ему причинит вред эндрю, вредящий кому угодно, кто смеет обижать его семью. в то время как он делает это сам.
и чему ты удивляешься? у чудовищ нет логики, только гнев и ненависть.
эндрю видит перед глазами образы людей, избитых и умоляющих о пощаде, пока его руки залиты кровью и испорчены синяками, что были мелочью по сравнению с чужими травмами. он помнит, как судорожно уверял себя, стоя перед зеркалом, что сделал это из-за защиты ники, ведь ему собирались сделать больно. а затем, как этот самый ники, ставший причиной драки, хватает его за руки, чтобы спасти несчастных, и сам получает кулак в живот. от брата, обещавшего ему защиту.
даже сейчас ники выглядит, как будто может получить удар от эндрю за простые слова. пусть он и не виноват в том, что эта тема не нравилась эндрю.
миньярд шумно сглатывает, скидывая телефон на пуфик, стараясь перевести дыхание.
— почему бы тебе не спросить у джостена? он, как-никак, его нянька, — переводит агрессию в слова, пока сжимает пальцы до посинения. пока на руках не появляются раны. пока он не чувствует наступающую, успокаивающую боль.
— эм… ладно, понял, — нервно хихикает, — ты из-за них так бесишься?
эндрю чувствует, как бредет по очень тонкой грани, отделявшей его от безудержного гнева. все было так просто, когда его таблетки заглушали все эмоции, давая заместо них фальшивые. сейчас его эмоции преподнесены на блюде с кроваво-красной каемочкой.
— конечно, ведь весь мир крутится вокруг гребенных кевина дэя и нила джостена! — ухмыляется, скрывая под маниакальной улыбкой всю скопившуюся горечь, — меня раздражает то, как много людей пляшут вокруг джостена, не зная, какой он. особенно дэй, оглушенный своей ебаной симпатией!
ники боится. явно боится эндрю, пододвигаясь ближе к стенке на своей кровати, чтобы иметь побольше воздуха перед ними, пока тот заряжен криками эндрю.
— симпатией? — на свой страх и риск говорит он, хотя понимает, что вскоре пожалеет, — звучишь, как-будто ревнуешь кевина, эндрю.
его лицо хмурое, полно серьезности. и эндрю понимает, что тот не шутит.
он подскакивает под тихий вскрик ники, выбегая из комнаты, потому что знает, что не сдержится.
его телефон лежит на пуфике, а его одежда недостаточно теплая, чтобы согреть, но ему все равно.
эндрю бежит вперед, оставляя позади и ники, и кевина, и чертова нила джостена.
и свою
не ревность.
