andrew minyard wants a good sleep

      неделя пролетает со скоростью света — кевин едва успевает придти в себя. он ни за что не может подвести всех в этот день. шоу выпадает на четверг, день будничный, в который кевин и все лисы, поехавшие заодно с ним, были освобождены от занятий. от этого становилось лишь тревожнее. еще два года и он — кевин — окажется в университете. затем еще пять лет и вот она, заветная команда профессионалов. всего семь лет до мечты и он будет свободен от всего. но сейчас кевин был зависим от своей школы — любой выезд во время занятий сопровождается тысячей записок и новостей в школьной газете: его лицо скоро будет пестреть на всех вырезках. оставалось лишь немного потерпеть. кэти фердинанд вела шоу про школьные команды экси. в основном она посвящала выпуски известным игрокам — как, например, потомкам экси, их сокомандникам и лишь иногда другим людям. естественно, дети экси всегда были на первом месте. это и было главной проблемой. кевин был в завязке с тех пор, как присоединился к лисам — в пальметто подростковый алкоголизм встречался плохо, особенно у спортсменов. (в то время как у воронов употребляли все. не столько из-за вкуса, сколько из-за заглушения боли, моральной и физической. чтобы зашить рану нужно обезболивающее, которого хозяин в наказание их лишал, и даже заботливые руки товарища, зашивающие тебя иглой, не могли не доставлять дискомфорта, так что были ли другие варианты, кроме этого? стало ли это отправной точкой в его зависимости? вспоминая прошлое, кевин впадал в дрожь каждый раз, задумываясь, что жан все еще там.) прошли долгие месяцы терапии, прежде чем его первой реакцией на паническую атаку перестал быть поиск алкоголя. эндрю отлично в этом помог, даже если закрывать глаза на те случаи, когда он отбрасывал про зависимость комментарии. но сейчас, стоя в раздевалке, ему больше всего на свете хотелось выпить. забыться, уснуть, хоть сознание потерять от удара по голове, что угодно — лишь бы не чувствовать тревоги и поджидающую его за дверями панику. кэти фердинанд будет трепать его, как стервятник мертвечину. достанет самое больное и раздавит на глазах у всех, даже сама того не подозревая. и если кевин сломается прямо на сцене — это будет конец. показать рико, что он паникует, словно собственными руками разломать дамбу, отделяющую его от воронов. снова быть поглощенным потоками. кевин выдыхает. как он и думал, нил едва ли заинтересовал кэти. она сухо его поприветствовала, сразу погнав кевина в раздевалку. так что джостену оставалось лишь последовать в зрительный зал к остальным лисам и тренеру, оставляя кевина здесь одного. последний шанс на успокоение и дэя будет разделять твердый паркет края сцены. камеры. съемочная группа. невидимая стена. до выхода оставалось совсем чуть-чуть — у него было время одеться, что он и сделал дрожащими руками, еле-еле попадая ногами в штанины; несколько минут на макияж, который ему нанесли легкими мазками; буквально секунда на легкий вздох. и ему уже нужно идти на сцену, туда, где его пока не будет видно, что после удачно войти в кадр. как он делал сотни раз до этого, только сейчас на кону стоит его семья. одна ошибка — рико поймет, что кости его хребта еще не до конца оправились. лишнее слово спровоцирует цепную реакцию из домино, где на последней костяшке будет изображена его голова. кевин поправляет свою шелковую рубашку, прикрытую сверху легким светлым пиджаком, не надетым на рукава, разглаживает брюки бежевого оттенка, старается не касается носами туфель друг друга. он поворачивает голову вбок, где стекло закрытого окна отражает его в уже темной раздевалке, и хмурится — отражение повторяет за ним. такое чистое и радостное, только глаза грустные. он с усердием открывает дверь, тяжелая ручка еле еле поддается его расслабленным мышцам. кевин выходит за порог. он готов.

***

нил не готов. ему и не нужно — не ему выступать на сцене, как милая обезьянка на плече дрессировщика; не ему выполнять эти задания и прыжки сквозь горячие обручи. не ему, а сердце все равно болит. кевин будет там совсем один, брошенный на съедение шакалам из этой публики, только и ждущим драмы. нила даже не пустили к нему в раздевалку, грубо намекнув, где его место. а место его было среди остальных лисов, между ними, чтобы иногда останавливать вопли, пока ваймак расположился почти у конца ряда, где не он смог бы до них докричаться. слева от него эндрю, — тоже нервный, но слегка успокоенный данным ему нилом шоколадным батончиком, — справа рене — само спокойствие и умиротворение, но сжимающие подлокотники кулаки ее выдавали. он сидел прямо посередине между лисами, так что уйти незамеченным и пробраться к кевину было бы невозможно. только если отпроситься у ваймака в туалет или сослаться на боль в желудке, можно будет выйти, а там путь до гримерки ему укажут охранники, если он придумает хорошую и правдоподобную ложь. или… — ты не сбежишь, — раздается слева, и нил поворачивает голову. эндрю, уткнувшись в экран телефона, медленно жует остатки карамели на бумажке. нил поднимает бровь. — не собирался, — только думал, исполнение заняло бы куда больше энергии. эндрю хмыкает, не поворачиваясь. — ты ему никак не поможешь. улыбайся своей тренерской улыбкой, — бурчит он, — и помахай на сцену. кевин сразу завиляет хвостом и успокоится. нил поджимает губы. если бы все было так просто. — ты же сам хочешь сбежать, — он предполагает. эндрю мотает головой. — не меньше тебя, но мы оба знаем, что это невозможно, — миньярд устало выдыхает, — кевин сильный, он справится. нил кивает. конечно, кевин сильный. тем более, он пообещал, значит эту битву выиграет. в любом случае, полчаса выдержать смогут все они, дальше — сразу забрать дэя под свое плечо, дать легкое снотворное и оставить в конце автобуса отсыпаться, чтобы потом с чистой головой поговорить. сейчас оставалось лишь ждать. — да. справится. они молчат. на сцене в легком свете на мягком диване сидит кэти фердинанд, одетая в легкое платье и каблуки, ярко улыбающаяся в камеру и на всю страну рассказывающая свои мысли о начале сезоне — разумеется, выделяя воронам там особое место. нил слегка жмурится от ее громкого голоса. — а сейчас на сцену выйдет игрок, второй по номеру, — нил цокает языком, — но не по значимости, кевин дэй! рев музыки почти оглушает весь зал — гимн лисов, звучащий на каждой игре, сейчас в несколько раз тише, чем на поле, заполняет помещение. привыкшие лисы не обращают внимания, но это заставляет нила слегка поморщиться, барабанные перепонки почти отбивают тот же ритм, что и песня. тогда он смотрит на сцену вновь и видит совсем другого человека. нил почти ахает. кевин улыбается, всем свои видом показывая восторг от своего здесь присутствия. он одет в нарядную одежду, прекрасно на нем выглядевшую, на лице ничего не блестит, а туфли отражают каждый софит. идеальный образ звезды экси, идеальная маска для публики. совсем не тот человек, которого нил видел на поле каждый день. не тот, к которому он привык. не тот, о котором он… — здравствуй, кэти, — голос кевина прерывает его мысли; нил жмуриться, чтобы избавиться от картинок в своей голове. дэй на сцене не выглядит взволнованным, скорее слегка волнующимся, как и каждый нормальный человек на сцене, но нил знает, что это куда глубже, чем может показаться. кевин галантно целует женскую руку под ее тихое хихиканье, зал наполняется аплодисментами. дэй выравнивается на месте. — давно не виделись, кевин! — фердинанд усаживается обратно на свое кресло, с которого она подскочила, чтобы поприветствовать звезду. кевин падает следом на диван сбоку от нее; ладони еле заметно сжимают мягкие подушки. он обворожительно улыбается. и его улыбка, — именно такая, фальшивая, — предназначалась для журналистов, для кэти, зрительного зала, которым вовсе не обязательно было знать правду. он лучился обаянием, свет почти отражался от его зубов. это сбивало нила с толку. — и в правду, давненько, — зал потихоньку успокаиваться, тогда кевин спокойно может говорить. кэти прислоняет ухоженный ноготок к губам. — последний раз, когда ты посещал меня, мы встречали тебя гимном воронов. как все переменилось, — она поднимает уголки рта, слегка улыбаясь, и посылая это всем гостям. по залу проходит рой редких хлопков, еще не успевших затихнуть. но сейчас все молчат. нил сжимает челюсть. кевин, наверное, тоже, но за слоем его образа разглядеть трудно. — верно. — соглашается он. — недавно я смотрела твою игру против университета брекенриджа, — начинает она, и нил уже знает, что она планирует сделать, — а также твою великолепную победу. ты был просто восхитителен. кевин хмурит брови, почти сразу скрывая это от остальных. — какого черта… — почти рычит элисон, сжимая переднее сиденье. рене аккуратно хватает ее запястье. — элисон, — начинает она. джостен слегка морщится, замечая, что их тон уже не так тихий, как ему хотелось бы. — девочки, тс-с, — нил подставляет указательный палец ко рту. кэти на сцене скалилась в своей безупречной улыбке. — каждый игрок вносил свой вклад в игру, эта победа — результат общих усилий. ведущая кивает. — точно. вашу победу. с твоих приходом команда здорово прибавила, — заявляет она, — когда ты перешел к лисам? год назад? нил щурится. кевин покинул эдгар аллан в декабре полтора года назад — тогда дядя сообщил ему об этом между делом за одним из завтраков, сказав, что потеря ресурса очень беспокоило нового главу мориям — ичиро. следующие полгода он восстанавливался, затем смог выйти в свет как помощник тренера, что, разумеется, не понравилось рико. со слов кевина, тот постоянно использовал изощренные методы запугивания на нем. подкидывал мертвых лисов в общежитие, давал наводки в полицию на варение мета в корпусе. фанаты воронов только подливали масла в огонь — тогда, осенью, сайт пальметто был взломан, и уже на следующее утро пестрел десятками голых фотографий с приделанным к ним лицом кевина, постами, где распространяли его фальшивую анкету на вебкам сайтах и прочую мерзость. прошлый год был отвратительным. лишь в этом сезоне кевин стал готов играть как официальный нападающий, и теперь стал самым желанным куском мяса у всех журналистов в мире экси. — год назад я был помощником тренера, сейчас я — настоящий игрок команды лисов пальметто, — гордо с легкой улыбкой заявляет он. лисы начинают аплодировать. мэтт свистит, дэн что-то выкрикивает. остальные повторяет за ними. в ту секунду зал наполовину заполняется восторженными воплями — нил тоже позволяет себе добавить что-то. кевин на сцене чуть расслабляется и выдыхает. кэти бросает взгляд на зрительный зал, чуть морщится, а после снова улыбается. — какой сплоченный коллектив! как замечательно, — она бросает взгляд куда-то за кулисы, нил следит за ним, но никак не может разглядеть ничего, кроме темного занавеса. снова смотрит на кевина. сидит он, вроде, расслабленно, но лишь на первый взгляд. стоит чуть приглянуться, увидишь сжатые до побеления костяшки, поджатые губы и скованность в конечностях. — так и есть. — выглядишь счастливым. кевин улыбается, по залу проходят вздохи. нил замечает себя за одним из них. — да, — он оборачивается на зал, — с лисами я могу чувствовать себя так. нил поворачивается в сторону, видя прежде бесстрастное лицо эндрю, украшенное улыбкой. не только он это делает — каждый игрок их команды гордо растягивает губы. — это хорошо, похоже, в лисах ты раскрылся, — кэти сжимает пальцами картонный уголок планшета с бумагами, — к слову об этом. ты так и планируешь играть в лисах? кевин напрягает челюсть — это видно даже издалека. — я буду играть за лисов столько, сколько тренер ваймак посчитает нужным, — говорит он, а потом добавляет, — но сам бы я хотел оставаться в лисах так долго, как смогу. нил счастливо кивает, скорее себе, чем дэю. — тренер ваймак, — задумчиво произносит она, — уже год известен, как твой отец. ты был счастлив найти его? кевин улыбается. — конечно, — он оглядывается на дэвида в краю зала, — моя семья очень важна мне. кэти хмыкает. — к слову, о семье. нил напрягается. он уже знает, что будет обсуждаться дальше — такие шоу были основаны на драме. джостен сжимает свой подлокотник. — твой названный брат, рико, недавно прокомментировал твою игру на интервью! — объявляет она, — не у меня, к сожалению. но все впереди, так ведь? кевин бледнеет. — он сделал это? фердинанд поднимает брови вверх. — неужели ты не знал? — он поджимает губы, — я слышала много слухов, и, кажется, они подтверждаются. кевин сглатывает, этого не видно, но нил чувствует. их действия почти синхронизируются. — о чем ты? кэти грустно улыбается. — последние полтора года вы не появлялись на публике вместе, мое фанатское сердце было разбито, — она вздыхает, ряд подобных шумов проходит по залу. кевин пожимает плечами. — этот год был трудным для нас обоих, — говорит он, — нам никак не удавалось встретиться. кэти загадочно улыбается. — какого черта происходит? — слышит нил голос эндрю сбоку. он поворачивает голову, чтобы увидеть искаженную злостью физиономию миньярда. — я не знаю… на сцене продолжается шоу. — тогда у меня есть для тебя сюрприз! лицо кевина моментально теряет все краски — он вжимается в диван с новой силой. нил переглядывается с эндрю — его глаза тоже полны непонимания и гнева, но выражено это куда больше, чем у него. по залу проходят восхищенные крики, громкие хлопки ладоней о бедра, создающие одновременный шум, вздохи и ахи. гимн воронов раздается, словно похороненный марш на их последней игре, словно звук ломающейся кости, словно чьи-то предсмертные вопли. зал будто теряет все цвета, сосредотачивая все краски на кевине, таком маленьком на огромном диване, пока он пытается казаться в сотню раз меньше. ошеломленным и бледным. на его кевине. — прошу приветствовать номер один, — крик, — короля площадки — рико морияму! силуэт всходит на сцену, и вес его короны давит на всех лисов тяжелым грузом. все сосредотачивается на них — короле, и его сломанному второму.