──────── ※ ────────
Девушка, приблизившись к тому самому тупику меж облезлых зданий, замедляет шаг. В лучах утреннего солнца это место теряет флёр гнетущей тревожности и сменяет свой облик на ничем непримечательные городские трущобы. Корнелия останавливается, пытаясь издалека разглядеть средь тронутых ржавчиной труб и исписанных граффити стен любые улики, которые помогут ей воспроизвести события вчерашней ночи. Что она ожидает найти? А главное, что будет делать, если найдёт? Сейчас эта затея, на которую её сподвигла собственная совесть, кажется как никогда глупой. Стражница уже собирается развернуться и уйти, но всё-таки перебарывает себя и углубляется в переулок, опасливо оглядываясь по сторонам. Под ногами поскрипывает россыпь мутно-зелёных осколков от бутылки с дешёвым пойлом. Между мусорными контейнерами шныряет жирная крыса, заставив Корнелию брезгливо скривиться. Она отмечает знакомый плющ на водосточной трубе и трещину на асфальте. Вот то самое место, где он удерживал её, взяв в плен аристократичных пальцев тонкие девичьи запястья. Девушка щурится от выглянувших лучей утреннего солнца, которые игриво скользят по лицу, перескакивают на цокольную часть стены, а затем снова исчезают, наказанные облаком за свою вольность. Прежде чем потревоженная тень вновь вступает в свои права, она успевает заметить затейливый блик, робко спрятавшийся среди горы хлама. Корнелия подходит ближе, блуждая взглядом по обломанным кускам пластика, обрывкам целлофана и прочему утилю, оказавшемуся на обочине человеческой жизни. Пф-ф-ф… Докатилась… Искательница сокровищ среди мусора. Если бы тут была Ирма, то непременно бы сравнила её с Бланком. Она наклоняется, уповая на то, что не увидит ничего такого, что заставит её желудок выполнить кульбит. Да что же тут блестит? Стёклышко от бутылки? Гвоздь? — Кольцо? Брови взлетают вверх, когда Корнелия замечает благородный перстень, явно не принадлежащий этому миру. Немного замешкавшись, она тянется к сумочке и, выудив салфетку из упаковки бумажных носовых платков, обхватывает ею свою находку. Изящное ювелирное изделие подчёркивает свою ценность неожиданной увесистостью, свойственной драгоценным металлам. На гладком сияющем тёмном ободе выступает идеально круглый, чёрный как сама ночь камень, с однотонной матовой поверхностью. Он инкрустирован прямо в такой же идеально круглый фиолетовый кристалл, позволяя его мерцанию обрамлять лишь тонкую границу, смело перекрывая сияние своей отчего-то удручающей красотой. На перстне словно застывает затмение неведомой звезды, обречённой навсегда томиться во мраке другой планеты. Стражница заворожённо рассматривает свою находку, совсем позабыв о том, что по-прежнему сидит на корточках перед горой мусора. Крутит кольцо в руках, рассчитывая найти другие символы, как вдруг чуть не роняет его. Испуг заставляет судорожно сжать пальцы, пряча великолепие украшения в салфетке, перемазанной кровью. Кровь. Его кровь. По позвонкам проходится морозный трепет, заставивший Корнелию застыть на месте, от страшной догадки, стрелой поразившей центр грудины. Вряд ли правитель Меридиана позволил бы себе разбрасываться драгоценностями, достойными обрамлять пальцы княжеской руки. Навязчивая фантазия, вынудившая её прийти в это злачное место, всё решительнее заявляет свои права быть явью. Фобос мёртв или смертельно ранен. Раз кровь есть даже на кольце, это значит лишь одно — её было слишком много. Кто-то явно постарался, заметая за собой улики и скрывая жестокую расправу. Кто-то, кто боится последствий нарушения земных законов. И это точно не деспотичный князь из другого мира. Наконец справившись с оцепенением, Корнелия резко поднимается на ноги и с силой сжимает в кулаке белый клочок, пропитавшийся уродливыми пятнами. В голове стаей шуганных птиц остервенело бьются мысли. Бросив Фобоса в переулке, она выиграла целую войну, но вместо ожидаемого ликования под рёбрами открывается червоточина, травящая разум и душу жгучим презрением к себе. Ей за даром не нужны лавры победителя, полученные таким путём. Они должны были выиграть, но совсем не так… Грязно и подло, воспользовавшись роковой случайностью, использовав благородство своего противника. Они должны были выиграть, но не ценой её совести. Опустив голову, Корнелия пустым взглядом смотрит себе под ноги. Лучше бы она не сбегала и так и осталась его пленницей.──────── ※ ────────
Кристально чистая вода в каменной купели, вырезанная прямо в пещере с магическим источником, приятно холодит кожу. Фобос мирно покоится на поверхности водяной глади, прикрыв тяжёлые веки и восполняя запасы маны в обезвоженном теле. Колдун всегда проводит тут много времени, впитывая в себя как можно больше силы, пока она не начинает литься через край его магического потенциала. Ему всегда будет мало. Тёмный князь всеми способами стремится увеличить свои резервы. Ради этого он когда-то решился на отчаянный шаг: вырезал на своём лице тёмные руны, на что не хватало смелости даже самым могущественным чародеям. Каждый из символов над изящными бровями удваивает мощь, дарует защиту и помогает искусно управлять потоками маны. Но благословение рун снизоходит лишь до тех, кто способен принести им достойную жертву: частицу своей бессмертной души. Приняв дары и покровительство древних знаков, Фобос оставил шрамы не только на гладкой коже, но и на своей бессмертной сущности, обрекая её притягивать к себе страдания на тысячи перерождений вперёд. Алчущая жажда, чередующаяся с отрешённой безразличностью, изматывающие ночные кошмары и чувство одиночества даже среди самых верных приближённых — лишь вершина айсберга. Интересно, ощутила ли всё это на себе Корнелия, слившись с ним воедино в Междумирье? В одном он не сомневается точно: подобное не проходит бесследно и ему ещё предстоит с этим разобраться. Вернувшись в свой замок, Фобос принял решение не поддаваться искушению своих пороков и гнать от себя прочь мысли о светловолосой девушке. Соблазн вернуть её был столь велик, что ему пришлось перебороть самого себя, чтобы вернуться в замок в одиночку, а не отправиться на её поиски. Корнелия слишком сильно его отвлекает… Он тратит на неё чересчур много драгоценного времени вместо того, чтобы заниматься делами государства. Стражница и так попадёт к нему в руки, когда он поработит Меридиан, а заодно и её мир. Князь вспоминает свой визит на убогую планету, и выражение умиротворённой безмятежности стирается брезгливым пренебрежением. Если Землю населяют особи, подобные тем плебеям, о которых он испачкал руки, придётся устроить массовый геноцид. Фобос и помыслить не мог, что боевые искусства, которым его так рьяно обучали в юношестве, когда-нибудь пригодятся. Всё-таки он колдун и всегда отдаёт предпочтение магии. Грязь, смешанная с потом, лязг мечей и перспектива соприкосновения со смердящим телом противника в пылу сражения кажутся ему чем-то низменным и недостойным. Но князь улыбается, проигрывая в своей памяти момент, как эти черви судорожно корчились и извивались под его ногами, визжа, словно свиньи, ведомые на убой. А всего-то надо было выколоть им глаза быстрым и точным движением пальцев. Завершающим аккордом его излившегося гнева был порыв закинуть их в открывшийся портал, чтобы скисшие от хмеля тела и жалкие душонки расщепило на тысячи ошмётков. Эти низшие существа не заслуживают права на перерождение. Таков был его приговор. Таким было наказание за то, что они посмели претендовать на ту, что всецело будет принадлежать ему. Корнелия. О, грозы. И снова о ней думает. Вдоволь насытившись маной, Фобос поднимается из купели и левитирует к себе махровое полотенце. Избавляется от капель, повторяющих рельефные изгибы тела. Продев руки в шёлковый халат из иссиня-чёрной ткани, края которого отделаны золотым узором, колдун хмурится и скользит взглядом по своим пальцам. Надо же. Он потерял на Земле своё кольцо. Именно то, из всех прочих. Подарок на его именины, полученный от человека, к которому он когда-то испытывал взаимную неприязнь. Перстню было позволено остаться на руке исключительно ввиду привычки, а снять его осознанно — значит сменить равнодушие на сентиментальность. Всё-таки от его путешествия был хоть какой-то прок.──────── ※ ────────
Пред его поступью распахиваются зачарованные высокие двери, впуская в залу для аудиенций хозяина замка. Фобос неспешно проходит вперёд и окидывает внимательным взглядом своих лордов, которые застывают, словно каменные изваяния, почтительно склонив голову и приложив руку к сердцу. Тёмный князь занимает обитый чёрным бархатом резной стул во главе стола и мягким кивком позволяет своим приближённым сесть. — Седрик. Миранда. Асмодей, — коротко приветствует их Фобос, открывая собрание. — Живу, чтобы служить тебе, Чёрное Солнце Меридиана, ибо твоя участь — это и моя участь, — отвечает ему хор голосов, эхом проносясь по высоким дворцовым сводам. — Мастер над войной, доложи, как обстоят дела с мятежниками, — сразу переходит к делу колдун. Глаза цвета стали сосредотачиваются на генерале, сидящем по правую руку от него. — Лидер повстанцев у нас, мой князь, я приказал заключить его в темницы под замком и жду от вас распоряжений, — отчитывается Седрик, лицо которого не трогает ни одна эмоция. Фобос узнал о том, кто томится в подземельях, сразу после своего прибытия; отчёт Седрика является формальностью, которая позволяет остальным лордам быть в курсе происходящего. Тёмный князь уже давно определился с тем, как именно послужит ему мальчишка, и не забыл взять во внимание его недавнюю выходку. Грязный оборванец не только оскорбил правителя Меридиана на глазах у его элитного отряда, но и посмел покуситься на Корнелию, которая являлась только его собственностью. — Я хочу, чтобы ты отправил его в Кавигор. Новости о поимке лидера оппозиции, а также сведения о его местонахождении, должны узнать все глашатаи. Пусть по городу поползут слухи. Соблюдая излишнюю осторожность, князь никогда не раскрывал подробностей своих замыслов. Седрик и без этого прекрасно осведомлён о том, что его владыка никогда ничего не делает просто так и даёт ровно столько информации, сколько требуется для успешного завершения дела. — По прибытии проследи за тем, чтобы его охрану значительно ослабили, — вкрадчивым голосом продолжает Фобос и заговорщически щурится, ритмично постукивая пальцами по столу. — Перед тем, как мальчишка будет сослан, я зайду навестить его, так что не торопись с исполнением приказа. Скорей бы уже насладиться воплями этого жалкого щенка. — Будет исполнено, мой князь, — почтительно кивает ему Седрик, а затем, сделав небольшую паузу, снова берёт слово: — Позвольте отчитаться относительно положения дел на Земле. Мне удалось проникнуть в социальную группу, окружающую стражниц, и теперь они находятся под пристальным надзором. Фобос ловит многозначительный взгляд своего верного приспешника: тот прикрывает веки в немом согласии, давая понять, что помнит, какой из чародеек нужно уделить особое внимание. — Значит, ты планируешь оставить Меридиан и отправиться в длительную ссылку? — уточняет тёмный князь, касаясь подбородка пальцами. Мысленно взвешивает все «за» и «против». — Мы ликвидировали ещё несколько убежищ мятежников, сопротивление почти уничтожено, а это значит, что я смогу доверить командование армией полководцам, — развеивает все его сомнения мастер над войной. — В таком случае это вполне разумное решение, — слегка наклонив голову, соглашается Фобос, а затем с пренебрежительной усмешкой добавляет: — Тебе не позавидуешь, Седрик. Этот мир напоминает клоаку с нечистотами. Когда-нибудь мы будем ссылать туда каторжников. — Эта планета ещё сможет вас удивить, государь. Тёмный князь оставляет лорда без ответа; он и так прекрасно понимает, что потенциал Земли достоин более высокой оценки. Их технический прогресс и наука точно заслуживают его внимания. Будь там действительно всё плохо, то личность Корнелии никогда бы не смогла его заинтересовать, а его изнеженная и инфантильная сестра не протянула бы на чужой планете и недели. Фобос поворачивается к девушке с миловидным личиком поцелованным россыпью веснушек и обрамлённым в дерзкое каре цвета воронова крыла, а затем удостаивает её своим вниманием: — Мастер над следопытами, как поживает моя сестра? Всё под контролем? Властная интонация князя еле уловимо становится мягче. Их с Мирой отношения вне стен этого зала не знают чинов и званий, а порой и вовсе игнорируют субординацию. Девушка, способная обращаться в смертельно ядовитую паучиху, представляет для князя особую ценность: не только как сильный союзник, но и близкий по духу человек. Именно с её поддержкой ему удалось так быстро занять престол. — Я не свожу с неё глаз, господин. Сегодня после собрания мы отправляемся на пикник в дворцовые сады. Её высочество хочет, чтобы я пояснила ей некоторые законы и выразила своё мнение о предложенных ею нововведениях. С пылким энтузиазмом щебечет улыбающаяся Миранда, теребя прядь тёмных волос, которые еле заметно стали длиннее. Её истинное отношение к Элион выдаёт лишь лёгкое подёргивание верхней губы, которое можно принять за нервный тик. Великолепна в своём лицемерии, впрочем, как и всегда, мысленно отмечает князь, одобрительно кивая. Мира была совершенно не в восторге от того, что ей приходилось возиться с «будущей королевой», но доверить опеку над своей сестрой Фобос мог только ей. Паучиха ежедневно следила, чтобы его сестрица ненароком не забрела куда не следует, и выслушивала её безумные идеи по снижению налогов, прекращению вырубки лесов и созданию природных заповедников. О том, что её идеи приведут к окончательному экономическому краху, девчонка совершенно не задумывалась. Иногда Фобос и Миранда еле сдерживались, чтобы не разрушить воздушные замки Элион, столкнув её лбом с суровой реальностью, задав всего лишь несколько вопросов, на которые она несомненно не сможет дать ответ. На какие средства она планирует содержать армию? Чем собирается платить ремесленникам? Из чего строители будут реставрировать город, который начал разваливаться ещё столетие назад? Им обоим отчаянно хочется как можно скорее избавиться от её общества. — Я ценю твоё терпение, оно будет непременно вознаграждено, — понимающе задерживает на Мире взгляд Фобос, а затем поворачивается к старцу с тёмной повязкой на переносице, скрывающей тронутые бельмом ослепшие глаза: — Асмодей, ты уже рассчитал наиболее подходящее время для проведения коронации? Неизлечимый недуг и пожилой возраст волшебника вводят в заблуждение многих, но не Фобоса, который прекрасно знает о способностях мастера над магией и что случается с теми, кто его недооценивает. — К сожалению, звёзды благоволят проводить ритуал лишь через несколько месяцев, ваше темнейшество. Именно к этому времени Элион достигнет зенита своих сил, а луна пойдёт на убыль, — выпрямившись, скрипящим голосом отзывается маг и резко замолкает, осознав, что тёмного князя не порадует его ответ. Слишком. Долго. Могущество и сила совсем рядом, дразнят и манят, заключённые в слабом тельце его сестры. Он может сломать её одним движением пальцев, наслаждаясь надрывным треском костей, но вынужден сидеть сложа руки, страдая от томительного ожидания. Бессилие перед фазами космических энергий только подначивает разрастающуюся трещину на его терпении. Элион бесконечно везёт, само мироздание настаивает на том, чтобы продлить её ничтожную жизнь. Но рано или поздно Фобос всё равно возьмёт своё. Князь с трепетом представляет её бездыханное тело, бледные губы, которые больше никогда не тронет весёлая улыбка, и помутневшие глаза, всегда смотревшие на него с такой искренностью и щенячьей преданностью. Вместо сладостного предвкушения в груди под рёбрами раскрывается саднящая червоточина, изливающаяся токсичным ядом, с жадностью разъедающим внутренности. Фобос резко поднимается с места, думая, что кто-то использует на нём тёмное проклятье. Однако в воздухе нет никаких магических колебаний. Фобос сосредотачивается на давно забытых внутренних ощущениях и нервно начинает шагать из стороны в сторону, пытаясь определить их источник. Становится хуже. Отчаянно хочется вернуться в прошлое, переломить ход времени и исправить будущее. Всё что угодно, лишь бы не маяться от этой депрессивной меланхолии, которая, словно дикая собака, вгрызается в его тело изнутри. Он что… чувствует себя виноватым перед Элион? Фобос пальцами дотрагивается до висков и морщится, словно от головной боли. К раздирающему чувству вины добавляется и давящая тяжесть, отдающая привкусом горькой полыни. Глотку сжимает спазм. Тёмный князь, пытаясь сдержать наворачивающиеся слёзы, закатывает глаза. Грозовая буря, как же сильно мешает! Хочется лоскутами содрать с себя кожу, чтобы физическая боль заглушила внутреннюю. Нет, его планы относительно принцессы тут ни при чём… Влияние рун? Их новая изощрённая пытка, которая является платой за его силу? Нет… Всё это — не принадлежит ему. Это язва, чужеродная опухоль на его сущности. Почему же эти ощущения кажутся такими знакомыми, словно… он их уже испытывал? Причём совсем недавно. Фобос с глухим рычанием ударяет кулаками по столу, к физической силе добавляется магия хаоса, оставляя от тяжёлого изделия разлетающиеся щепки. Междумирье. Корнелия. Слияние душ. Тёмный князь прикладывает небывалые усилия, чтобы начертить в воздухе рунический став и вернуть себе прежнее безразличие. Боль утихает, взор проясняется, однако на удержание концентрации уходит слишком много сил. Фобос тяжело и часто дышит, наблюдая, как к комнате возвращаются прежние очертания. Над бровями мерцает алое свечение, руны выжигают кожу. На него в полном замешательстве неотрывно смотрят восемь пар глаз, четыре из которых принадлежат Миранде, обернувшуюся в паучиху. Стены комнаты покрыты инеем от замогильного холода, исходящего от некроманта, что сменил свой облик на оживший скелет. На мраморном полу валяются ошмётки от благородной мантии Седрика, разорванной вследствие трансформации в огромного нага. — Мой княз-з-зь?.. Нас-с-с атаковали? — шипит змееподобный оборотень в полной боевой готовности. — Что… с артефактом… позволяющим сохранять магические силы… на Земле? — изо всех сил держит концентрацию Фобос, исподлобья смотря на Асмодея. — Тц-ц-ц… Он поможет сохранить лишь треть магического потенциала, тц-ц-ц, — клацает челюстью череп с горящими глазницами, — его нужно, тц-ц-ц, доработать, ц! — Немедля неси его сюда. Ногти до крови впиваются в ладони, скулы сводит от напряжения. Перевоплотившиеся лорды боязливо держатся на расстоянии от взвинченного владыки, кажется, он вот-вот услышит скрип чужих извилин, которые отчаянно пытаются проанализировать столь резкую смену настроения правителя Меридиана. — Вон с глаз моих! — выплёвывает Фобос, шумно вдыхая ноздрями потрескивающий от напряжения воздух, а затем на выдохе добавляет: — Кроме тебя, Седрик. Когда торопливо левитирующий к выходу Асмодей и зигзагообразно ползающая по стенам Миранда покидают зал, тёмный князь отдаёт приказ своему генералу: — Приведи свою внешность в порядок. Мы отправляемся на Землю. Ты покажешь мне, где найти Корнелию Хейл.