Fluorescent Adolescent

Томас обескуражено смотрел на Симона, пытаясь найти слова. Его удивил даже не озвученный факт, а то, что парень решил ему об этом сказать — совершенно внезапно и неуместно, как если бы… В этот момент Том вспомнил, где видел Симона раньше и почему с самого начала он показался ему знакомым. — Черт, — парень прикрыл рот ладонью, скрывая улыбку. Он наблюдал за тем, как привстал Вильгельм со стойки, чтобы в любой момент помочь Симону и чтобы он не пролил на себя стакан воды, и за тем, как тот приобнял Кронпринца за плечо и, попивая из стакана, хитро на него смотрел. Все встало на свои места. — Что я такого сказал? — пока что Симон не понял, что спалил их… глупо и безрассудно, но ему повезло, что перед ними был Томас, а не кто-то другой. Человек лояльный и даже открытый к таким новостям. Вильгельм не знал, как реагировать — с одной стороны Симон вел себя неразумно и ему хотелось напомнить о приличиях, но с другой… к черту эти приличия? Сложно было поверить этим мыслям, действиям — еще тяжелее. Парень лишь пытался улыбаться не так широко, как ему хотелось. — Обычно ты такие вещи не говоришь, — Вилле поравнялся с Симоном и слегка толкнул его локтем в бок. — О том, что ты с кем-то встречаешься? — парень закончил со стаканом воды и поставил его на стойку. Стало намного легче — прошла не только икота, но и неприятное послевкусие от алкоголя, которое парню не нравилось еще больше, чем сам напиток. — Кажется, я здесь лишний, — только после этих слова Томас понял, что сказал их вслух. Меньше всего он хотел смущать парней. Он удивлялся только тому, что сами они пока еще ничего не поняли. — Подожди-подожди, — одновременно протянули Симон и Вилле, несильно схватив парня за плечо. — Я не хотел тебя обидеть, — Симон почти пришел в себя, хотя когда уходил с танцпола, он шел к бару не только с целью найти Вильгельма, но и попробовать какой-нибудь коктейль. — Симон, все в порядке, — Томас понимал, что чем дольше он остается с парнями, тем тяжелее ему уйти, не высказав мысли вслух. — Мне надо к своим друзьям. Никто не успел ему возразить — руки повисли в воздухе, и Томас действительно стремительным шагом, словно спасаясь бегством, шел к группе людей на другой стороне клуба. — Это было интересно, — Вилле повернулся к Симону и прикоснулся к воротнику пиджака, а затем провел по нему ладонью вверх-вниз. — Но кто напоил тебя? Парень многозначительно перевел взгляд с груди Симона на его лицо и увидел, что тот все еще витает в облаках. Кажется, он только на секунду расстроился из-за Томаса, а о чем думал сейчас — можно было только догадываться. — Меня угостили Стелла и Фредрика, — Симон блаженно улыбнулся, но через секунду почувствовал, как эйфория ослабевает и растворяется внутри, вновь выпуская на поверхность страх и тревожность, которые в нем породил Август. — И ты согласился? Расскажешь, почему? — Вильгельм выглядел озадаченно. — Симон, точно все хорошо? Симон опустил кроткий взгляд. Он мог рассказать, даже так — рассказать нужно было непременно. Никаких больше секретов между ними. Только тот секрет, который они решили хранить перед другими, так? Так. Но Симон знал и то, что если передаст слова Августа, вечер будет испорчен. Вильгельм не оставит его безмятежно танцующим и готовящим очередную подлянку. Поэтому он молчал. В клубе ему понравилось, даже несмотря на потерю трезвости на некоторое время — но Симон чувствовал дух свободы и принятия повсюду. — Теперь да, — парень осторожно качнул головой в сторону, а затем вновь поднял взгляд на Вильгельма. Он смотрел на него удивительно ясными глазами. — А тогда захотелось чего-то гадкого. Но я расскажу об этом позже. Вилле продолжал непонимающе смотреть на него, но ладони все еще лежали на воротнике его пиджака, медленно поглаживая ткань. Будь он в школе, слова Симона насторожили его и он бы не успокоился, пока не узнал, в чем дело, но сейчас… ему было спокойнее. Если Симон пообещал, что скажет позже, значит, так тому и быть. — Хорошо. Но пьяный Симон — это совсем другой Симон, тебе кто-нибудь говорил об этом? — Вилле улыбнулся уголками рта. Его руки скользнули вверх — от груди к шее, и от этих легких, но безумно нежных прикосновений, Симон закусил губу. — Нет, и это даже хорошо, — он все-таки улыбнулся. — Не хочу знать пьяного Симона. Томаса я уже спугнул. Этот факт уже был плохим знаком — он только чуть-чуть опьянел и уже повел себя странно, чуть не сорвал весь их план, не подставил и не разрушил вечер даже без помощи Августа. Не зря Симон держался от алкоголя подальше. Связывать совпадения с ужасным прошлым опытом получалось легко — так было проще смириться с действительностью. — Мне кажется, он ушел не из-за этого, — Вилле сощурился. Пальцы уже огибали подбородок Симона, и если бы он чуть придвинулся и снял кепку, он бы смог его поцеловать. — А из-за чего? — парень в нетерпении облизнул губы. — Он понял, что ты говорил про себя. Что я встречаюсь с тобой, — на этих словах Вилле опустил руки. — Черт, это катастрофа, — зрачки у Симона расширились, а сердце вновь бешено забилось, пытаясь помочь решить нерешаемую проблему. Как он мог понять все совершенно неправильно? Конечно, всему виной алкоголь. — Черт, да, но все будет в порядке. Он никому не скажет, — у Вильгельма тоже был свой секрет. История, которую ему поведал Томас, была слишком безумна. Но рассказывать ее здесь тоже не стоило. — Почему ты так уверен? — Тоже расскажу позже, — Вилле хитро улыбнулся. Он его поймал — у Симона была своя недоговоренность, у Вильгельма своя. Они точно были идеальной парой. — Иди ты, — Симон уже смеялся, а затем взял парня за ладони и приподнял их к солнечному сплетению, и задержался. Они улыбнулись друг другу так, словно задумали шалость, и Вилле потянул Симона за собой — в другую сторону клуба, туда, где они еще не были. — Тебе нравится здесь? — хотя Вильгельм и вел Симона, расстояние между ними было минимальным. Парень чувствовал себя как за каменной стеной — давая увести куда угодно. Даже в темную комнату. О существовании таковой он был наслышан благодаря любви к просмотру фильмов и сериалов о геях, которых было и так слишком мало. — Да, хотя не могу сказать, что я любитель клубов, — Симон пожал плечами и обернулся на парней, которые были очень увлечены друг другом, вжимаясь в стену. Симон сглотнул. То ли от неловкости, что наблюдает за близостью незнакомцев, то ли от растущего желания сделать также. — Могу сказать тоже самое. Ой, а что там? — Вилле резко остановился. Прямо перед милующейся парочкой, и у Симона засвербило. Несколько парней прошли в дверной проем, закрытый лишь блестящими занавесками — напоминающей мишуру. Симон сразу понял, что за ней скрывается. — Наверное, лучше нам туда не идти, — Симон представил, насколько это будет неловко — лицезреть парней, определенно старше их, занимающихся минимум — оральным сексом, пусть даже и в темноте. И как бы возбужден Симон не был, к такому он не был готов. — Почему? — Вилле только собирался разузнать о предназначении «тайной» комнаты, как вдруг из нее вышел Нильс. — Офигеть, — такого поворота Симон не ожидал. Особенно, если бы им пришлось встретиться всем там. — Что? Что это за место? — чувствовать себя непосвященным Вилле не нравилось. Последний раз он так тупил, когда Томас подкатывал к нему в отеле. — Ох, Вилле, — Симон следил за тем, как Нильс проходит мимо них, уткнувшись в пол и поправляя одежду, и наконец обернул Вильгельма к себе. — Это темная комната, где можно найти себе партнера на несколько минут или на ночь. Темной она называется, понимаешь, почему… Сложно различить лица, да и просто проще раскрепоститься в полумраке… — Откуда ты знаешь? Ты был там? — Вильгельм внимал каждому слову парня, словно слушал лекцию учителя и боялся пропустить даже мелкие детали. — Нет, конечно! Всем, чему я обязан, я обязан гейским фильмам и сериалам. Тем редким и доступным, — Симон потянул парня к себе. — Когда-нибудь, если жизнь внезапно станет совсем скучной, лет так в 21, можем сходить. Хотя это больше для тех, кто ищет пару на ночь. Но Вилле все равно засиял. Не от идеи о посещении этого места после наступления полного совершеннолетия, а от того, что Симон уверенно говорил о возможности быть вместе и в 21 год, а возможно и после. Эта идея опьяняла эмоциями. Поэтому он непроизвольно положил руки Симону вновь на талию. — А вы милые, — дружелюбно кинул им проходивший мимо парень, и их двоих бросило в краску. — Спасибо, — успел напоследок ответить Вильгельм, обернувшись, но парень уже скрылся из виду. Он вновь повернулся к Симону. — Мне здесь нравится, но… — Но я хочу тебя поцеловать. Симон дотронулся до края кепки и провел указательным пальцем по козырьку. Они вновь стояли в отдалении, рядом было очень много парней и мужчин, никто не за кем не следил, но они все еще не могли поцеловаться. — Я тоже, — Вильгельм улыбнулся — широко и мечтательно, и увидеть эту улыбку мог только Симон. — И.., — парень поднялся на носочках и прошептал на ухо: — Не только в губы. Вильгельм вспыхнул, но не отвел горячего взгляда, в котором блестели огоньки. Захотелось телепортом переместиться в номер, чтобы не терять ни минуты, но их все еще ждал квест по возвращению. Вилле бросил беглый взгляд на часы — до обхода учителей оставалось уже минут двадцать. И хотя он собирался уходить только с Симоном, он понимал — оставлять одноклассников без информации об обходе никак нельзя. Ничего не объясняя Симону, он только несильно сжал его плечо и показал на руке знак, означающий «ещё минуту», и направился к Нильсу, даже не подумав, что стоило обратиться к Винсенту — ведь он был старостой. — Всем надо вернуться до часа ночи, — Вильгельму пришлось вновь кричать — они стояли почти в эпицентре происходящей в клубе движухи. — Почему ты это говоришь мне, а не Винсенту? — Нильс вновь почувствовал раздражение. Посещение темной комнаты его немного разрядило, но появился Вильгельм с какой-то очередной идеей, и вновь испортил ему настроение. — Он староста. — Но ты привел их всех сюда. — Но не говорил, что выведу, — по ответам Нильса Вильгельм понял, что он не рад своей затее, а ещё — он очень злится на Винса, и непонятно почему. — Все доверились тебе, — Вилле знал, что так и есть. Нильс не ручался только за него с Симоном, отказавшись брать с собой. Но даже это не сподвигло бы Вилле бросить их в отместку здесь. — Ты же знаешь это. И поговори уже с Винсентом! Парень качнул головой в сторону, указывая на белобрысого парня, который не сводил хмурого взгляда с Нильса. Что-то между ними произошло, но Вилле хотел как можно быстрее оказаться наедине с Симоном, а не лезть в чужую личную жизнь. 00.41. Вильгельм: В час ночи будет обход 00.41. Вильгельм: Успейте до этого добраться до отеля Парень отправил сообщения Фелис, потому что не нашел ее на танцполе. Доверять Нильсу не хотелось, а говорить всем попало о том, что знает об учительских планах, он не хотел. Все приняли решение довериться Нильсу — и он знал о том, что совесть, хоть и глубоко спрятанная, не позволит парню кинуть всех на произвол судьбы. Так что через пару минут Симон и Вильгельм уже вышли из клуба, хотя и очень тяжело было отвести взгляда от вышедших на мини-платформы мужчин в стрингах для гоу-гоу танцев. Такое могло присниться только в эротических снах, но это было реально. Гораздо реальнее, чем они могли подумать.

…

Парни добрались до номера слишком быстро — даже никого не встретили на пути. Хотя планы могли бы легко разрушиться, если бы Борис предупредил учителей. Но, к счастью, ни в холле, ни на этаже их никто не ожидал. По дороге «домой» Вилле с явным удовольствием снял кепку — теперь он почти выглядел самим собой. По виду Симона и тому, как он почесывал кисти рук, приподнимая рукава пиджака, было видно, что его кожа раздражена. Найденные наряды были прекрасными и стильными, а то, что они их спасли и позволили попасть в клуб — невероятная удача, но спустя пару часов было понятно: они не для них. В них парни чувствовали себя немного другими людьми, даже будучи чуть более свободными. Но это были не они. — Я так ждал момента, чтобы снять этот пиджак, — Симон бросил его на кровать и отряхнул руки. Ткань была действительно немного грубой и шершавой: под пиджак нужно было надеть футболку или майку, но кто же знал. Наверное, и Фелис не подозревала, что он так колется. — Так обнимать тебя ещё приятнее, — Вилле не ждал. Увидев, как Симон снимает пиджак, он уже знал, что в следующую секунду будет обнимать парня сзади. И его руки будут обвивать его тонкую талию, успокаивая кожу своими прикосновениями. — Мммр, — почти замурчал Симон в ответ и прикрыл глаза. Руки его потянулись наверх — чтобы опуститься на шею Вильгельма. Идеальный вечер перетекал в идеальную ночь. Кожа искрилась от прикосновений. Нежных, едва ощутимых, но разогревающих и томных — пока что. Хотелось всего и сразу, быстрее и медленнее, но ненасытнее, а потом из коридора послышались голоса. Ребята возвращались из клуба. — Фух, они успели, — прошептал Вильгельм Симону сквозь поцелуй в шею. — Черт, кажется, только тебе я не сказал, что в час будет обход учителей. — Какими будут их лица, когда они увидят, что мы живем вместе? — вывести себя из момента наслаждения было почти невозможно. То, как Вилле провел кончиком языка по изгибу шеи на последних словах, подкосило все стремления Симона быть серьезным и подумать об обходе учителей, как о чем-то важном. Только поцелуи, и в особенности язык Вилле, его и интересовали. — Я об этом даже не подумал! — парень замер, но уже в этот момент Симон повернулся к нему. — Я все равно собирался в душ, — он чмокнул его в нос и улыбнулся. Он будет игнорировать и избегать учителей до завтра — сегодня у него это получалось идеально. Главное, оставить фокус на поцелуях и Вилле, так он себе и повторял, как мантру. Словно мог об этом забыть. На этих словах Симон отпустил парня и скрылся в ванной комнате. Буквально сразу после этого в дверь постучали. Пока Вильгельм не услышал шум воды, он не решался открывать. Но стук становился настойчивее — стоящий за дверью человек хотел удостовериться, что номер не пустует. — Доброй ночи, — Вильгельм распахнул дверь, и ожидал там увидеть кого-то из учителей, но его ждал сюрприз. Широко распахнутыми глазами на него глядела директриса. — Доброй ночи, Кронпринц. Наконец-то мы пересеклись, — женщина не собиралась проходить в номер, но то, что она слышала шум воды из ванной комнаты — было очевидно. — У вас все хорошо? — Да, собираемся спать, — Вильгельм улыбнулся уголками рта для приличия, представляя масштаб катастрофы, если бы Борис не рассказал ему о ночном обходе. Почему они вообще решили, что это отличная идея? Все должны были спать, и никто бы не открыл. Но видимо в этом и была уловка. — Вот и хорошо, завтра насыщенный день. Возможно, к нам присоединится Королева. Очень много важных дел. Ну, спокойной ночи. Она проговорила эти слова так легко и даже по-доброму, что Вилле почувствовал накатывающую тошноту. Так что когда директриса развернулась и пошла к следующей комнате, он сразу же закрыл дверь и запер ее на ключ. Вильгельм оперся на дверь и запрокинул голову. Он не хотел получать никаких новостей о матери, тем более о ее приезде — а значит и о речи, которую все еще нужно произнести. Забыть об этой части «празднования» было очень легко. Тем более, Королева дала понять, что ее не стоит ждать, а теперь, видимо, они вернутся в школу раньше положенного срока, и все то дерьмо, от которого получилось так искусно убежать, вновь замаячит на горизонте. Пока Вилле думал о том, как быть, из ванной вышел Симон. На нем был отельный халат — а не затянутое на бедрах полотенце — но выглядел он не менее волнующе для того, чтобы Вильгельм сразу же забыл о словах директрисы. — Хей, все ок? — Симон затянул пояс халата чуть сильнее, а затем провел рукой по волосам. В этот же момент парень потянул его к себе за свободную руку. — Теперь да, — теперь он мог думать только об одном. — Поцелуешь меня? — Я подумаю, — Симон улыбался и говорил эти слова, уже смыкая губы в поцелуе. — Думал я недолго. Вильгельм чувствовал его дыхание — как свое. Оставалось сделать небольшой вдох, чтобы сначала облизывать губы, а затем дать языку уйти глубже. Еще. И ещё. Руки тоже потянулись к халату — полной противоположности пиджаку. Он был мягким, и проводить по нему тыльной стороной ладони было приятнее раз в сто. Большее удовольствие Вилле приносили только мысли о том, что под ним ничего нет. Когда пояс был расстегнут, а халат разошелся по сторонам, Симон уже примкнул к Вильгельму, не пропуская ни один поцелуй. Каждый из них был пропущенным поцелуем из клуба. Каждый — вновь возвращал их к близости друг с другом. Симон почувствовал ладонь на своем животе и то, как медленно и тактично она опускалась вниз — к паху и, наконец, к полутвердому члену. В руках парня он за секунды стал тверже — было достаточно пары прикосновений. Симону хотелось заскулить от нетерпения, но он не позволял себе. В ответ его мягкие губы отстранились, чтобы тоже опуститься ниже. Они хотели друг друга уже долго — возможно сразу после того, как сели в машину к Малин, но оставались наедине максимум на полчаса. Их тела истосковались по ласкам — короткие и горячие укромные моменты, будь то пару минут в гардеробной в номере Нильса и Винсента или минут двадцать перед ужином или удивительно спонтанная мастурбация на кухне их только раззадорили. Хотелось упиться сладостью вкуса, и Симон уже попробовал солоноватую кожу Вильгельма, спускаясь по шее, и хотел облизать ее всю. До дюйма. Парень задержался на местечке за ухом, чтобы провести языком к мочке и закусить ее, но в этот момент Вилле провел кончиками пальцев по основанию члена парня, и Симон замер. Из груди вырвался тихий протяжный стон. Вильгельм улыбнулся и подался вперед, коснувшись щекой щеки партнера. Это было вместо слов «продолжай» — он и сам останавливаться не собирался. Как только губы Симона послушно опустились от уха по изгибу шеи парня, тот указательным и средним пальцем обхватил набухшую головку члена, и уже через секунду скользнул вновь вниз. Так много слов и мыслей смешалось в голове, но Симон забыл даже самые элементарные. «Не дай мне кончить так быстро» — было самой очевидной фразой, но его язык заплетался даже в разговоре с самим собой. Никакой алкоголь не мог сравниться с забвением, которое дарил ему Вилле каждую чертову секунду — даже стоя у двери, а не лаская друг друг в мягкой постели. Вильгельм ощущал на пальцах выделившуюся из головки смазку и чтобы продлить момент переключился на другую зону — плечи. Пока Симон не мог его целовать, пытаясь справиться с желанием потянуться вниз и кончить, Вилле нагнулся чуть ниже и коснулся губами его ключицы. Слишком соблазнительно было не уйти в сторону и не сделать так, чтобы с плеча упала правая часть халата. — Если ты хочешь, чтобы я снял его, так и скажи, — на полувыдохе прошептал Симон, улыбаясь своим же словам. Его глаза были прикрыты, а голова запрокинута назад. — Так совсем не интересно. Это было действительно так. Нисколечко не интересно. Интереснее — вернуться назад и проделать то же самое с другим плечом. Халат медленно и мягко упал на пол. Вильгельм продолжал водить языком по телу парня — от плеча к ключице, от ключице к шее, от шеи к венке на ней. Симон не чувствовал ног. Его руки непроизвольно легли партнеру на талию, и он потянул его к себе, а сам попятился назад. Он больше не мог… устоять. Спустя пару секунд они оказались на кровати. Вильгельм был сверху — перед тем, как опуститься на Симона, он наконец-то снял куртку и остался голый по пояс. Поэтому нежная кожа коснулась не менее нежной мягкой кожи партнера. Вилле тут же примкнул к ней губами — но уже на уровне груди. Кончик языка инстинктивно нашел ореол левого соска и прошелся по нему круговыми движениями, а затем переключился на правый. Симон запустил руки в волосы парня, сжимая их в пальцах и оттягивая каждый раз, когда Вилле касался его языком. Он спускался ниже, оставляя влажные следы на животе и только остановившись на пупке, он завел язык в его впадинку. Губы сомкнулись крепко-крепко, чтобы после этого выдохнуть от возрастающего манящего возбуждения в зоне паха и затем скользнуть ниже. Каждое движение с каждой струей горячего дыхания Вильгельма заставляло низ живота Симона ныть от предвкушения. Губы Вилле, как и его пальцы несколько минут назад, спускались по основанию члена, не останавливаясь. Его язык нежно коснулся головки, и парень облизнул ее несколько раз, а затем продолжил водить языком по основанию, периодически посасывающими движениями переключаясь на яйца. Вильгельм крепко держал парня за ягодицы, и то как они подрагивали в его руках, возбуждало не меньше. Когда он погрузил головку члена в рот, сжимая ее губами, он несильно надавил под основанием, а затем провел языком по щели… В этот момент он почувствовал, что Симон дрогнул от накатывающей волны наслаждения и уже не мог сдерживать стоны. Тогда Вилле стал ласкать головку члена быстрее. Порой он чувствовал, что она вот-вот выскользнет изо рта. Через пару минут тело Симона дрогнуло в последний раз, и он кончил — одной рукой продолжая вцепляться в волосы партнера, а другой — сжимая в кулаке простынь. — Это было… это было нечто, — пытаясь перевести дыхание, парень смог высказать то, что пытался сказать ещё на моменте россыпи поцелуев по животу. Ему хотелось это сказать — языка тела было недостаточно. Возможно, слов тоже. Вильгельм приподнялся на локтях, предварительно вытерев рот тыльной стороной ладони, и улыбнулся. Теперь он видел блаженное лицо парня. Его слова подтверждали то, как он чувствовал, как извивался в его руках. В его рту. И на языке. Поэтому ничего не сказав, он лишь потянулся к нему за поцелуем. Обхватив лицо Симона ладонью, он снова и снова прикасался к его губам. То нежно, то напористо, то вновь ласково и бережно. В такие моменты ему не хотелось ничего, кроме этих спокойных убаюкивающих минут передышки. Но после того, как дыхание выравнивалось, пальцы вновь тянулись туда, где недавно было так приятно. — Ты чудесный, — не опуская ладонь, Вильгельм сполз в сторону, устраиваясь с Симоном рядом. И уже лежа на боку, вновь поцеловал, но уже в щеку. Симон довольно улыбался и в его глазах горели огоньки — он приобнял Вилле за талию, но когда тот лег рядом с ним, решил, что теперь его очередь — доказать, какой чудесный Вильгельм. — Чего бы ты хотел? — ладонь легла на его грудь, и Симон тоже повернулся на бок. Корпусом он подался вперед, целуя его в плечо. — В смысле? — после поцелуя по коже пробежали мурашки, а рот вновь расплылся в улыбке. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Симон произнес это с удовольствием, приближаясь все ближе. Вильгельм пытался не смущаться, но у него ничего не получилось. И Симон слишком быстро повалил его на спину, но не торопился поместиться сверху. — Просто… будь рядом? — когда-то и это желание было невыполнимо, и Вильгельм все еще не забыл о том времени. Но сейчас это звучало слишком слащаво. Как в каких-нибудь ромкомах о парах, которые спустя преграды и разлуку наконец-то находили общий путь. Обычно, в этот самый момент фильм заканчивался. Но что потом? Что ждет дальше? Парням только предстояло это узнать. — Принято. Сделано, — несмотря ни на что кивнул Симон с улыбкой и приподнялся, а затем присел. — Но… Он коснулся его плеча и вновь потянул к себе. Вилле думал, что они просто сольются в поцелуе, а что будет дальше — и вовсе неважно, но когда парень оказался вновь слишком близко, Симон легким движением руки остановил его в пол-оборота и вновь поцеловал в плечо, покрытое россыпью веснушек. Как-то парень услышал, что про людей, у которых все тело и, в особенности, лицо и руки покрыты веснушками, говорят, что их очень любит солнце. И веснушки — нежные следы от его поцелуев. Ассоциировать себя с солнцем было, конечно, дерзко, но Симону нравилась эта идея. Был в ней особый символизм. Поэтому его губы продолжали скользить по коже, поступательно поднимаясь к шее, а другой рукой лаская спину — собирая все веснушки. — Хочу, чтобы тебе было приятно, — Симон склонил голову и потерся щекой о плечо. И в подтверждение своих слов продолжил поцелуи за плечом, плавно перемещаясь к спине. Раньше они никогда не спрашивали друг друга, что им нравится — у них на это не было и времени. Им помогло страстное желание быть еще ближе, и только. Но сейчас, когда каждый знал, как сделать приятно друг другу, хотелось зайти дальше — Симон чувствовал, что готов попробовать нечто новое, и поэтому его губы оставляли жаркие поцелуи по всей спине парня, спускаясь все ниже. Вильгельм пытался замереть, но чувствуя то, как нежно касались губы парня его кожи, он плавно выгибал спину или инстинктивно пытался левой рукой дотянуться до Симона, но тот словно специально отстранялся. И на то была причина. Через некоторое время Симон оказался за спиной парня, стоя на коленях — его руки располагались на плечах, но не переставая оставлять поцелуи, которые с каждым разом становились все более страстными, парень нагибал его все ниже. И ниже. Пока он не приземлился на кровать, и тут же не перевернулся на спину. — Что ты задумал? — парень игриво взглянул на партнера, делая вид, что ни о чем не догадывается. Симон уделял его спине то внимание, с которым после идут… дальше. Его руки сами потянулись к ширинке, и уже через мгновение он принялся стягивать джинсы вместе с нижним бельем. — Мне кажется, что ты уже знаешь? — Симон хитро смотрел на парня, при этом помогая избавляться от оставшейся одежды. Только после того, как партнер тоже остался полностью обнаженным, он подался вперед и нагнулся над ним. — Ты спрашивал меня, чего я бы хотел, — все то время, что Симон ласкал его губами, Вильгельм думал только о двух вещах: как бы он хотел, чтобы парень не останавливался и то, что готов к тому, чтобы Симон оказался этой ночью в нем. У них не было четкого правила, кто сверху, кто снизу — по сути, это было неважно, но всегда оказывалось так, что инициатива переходила к Вилле непроизвольно. Разбираться не было времени, но зато сейчас… Его было очень много. Хоть до самого утра. И, да, теперь Вилле точно знал, чего хочет. Симон продолжал смотреть на него сверху вниз с неподдельным интересом, но когда Вилле вдруг поддался наверх, оставив небрежный поцелуй на его губах, а затем перевернулся под ним, парень понял. Опыта в этом у него было не так много, но если пробовать, то пробовать только с тем самым. С тем, кто доверился ему — как и Симон несколько месяцев назад, хотя пытался об этом пожалеть, но ничего не получилось. К счастью. Исполнимому и вполне реальному. Прежде чем опустить ладони на ягодицы, Симон потянулся к своей сумке и достал тюбик со смазкой для оральных ласк — он приобрел его еще осенью, после того, как Вилле приходил к нему домой, но, увы, пригодилась она только сейчас. Парень выдавил из тюбика небольшое количество смазки и растер ее между пальцами и затем осторожными поглаживаниями раздвинул ягодицы партнера. Вильгельм бессознательно приподнялся на локтях и в коленях, чувствуя приятный холод. Он не успел запрокинуть голову назад. Симон коснулся губами сначала части внешнего бедра, и затем повел их вверх — с каждым прикосновением заставляя партнера ждать сокрушительного момента, когда он приблизится к самому важному. И Симон оттягивал этот момент почти также, как несколько минут назад Вилле не позволял кончить ему. Когда кончик языка Симона начал обводить дырочку круговыми движениями, чувствуя вкус вишни, Вилле чуть не потерял равновесие — ему становилось все жарче. Очень хотелось дотронуться до парня самому, но в этот же момент парень нажал языком чуть сильнее, и Вильгельм почувствовал, что больше не контролирует себя. Тело двигалось в такт Симону, который вел эту игру искусно — хотя это и был его первый опыт такого вида ласк. Парень играл языком, меняя движение и иногда задерживаясь в одном месте чуть дольше — в такие моменты Вилле был уверен, что больше не выдержит и кончит. Но Симон уводил язык ещё глубже, и парень понимал, что предела удовольствию уже нет. Границы размылись слишком ярко и быстро. А когда рука Симона коснулась члена и массирующими движениями сжимала его, он понял, что ошибся — этих границ и вовсе не существовало. Симон чувствовал, что ещё чуть-чуть, и они оба будут готовы к продолжению. Поэтому ему пришлось отвлечься и открыть ящик тумбочки, в котором находились смазка и презервативы из сумки Вильгельма. Пока он пытался вынуть из пакетика презерватив, его коснулся парень, который больше не мог сдерживаться — он целовал его руки, иногда переключаясь на грудь. Насколько он был возбужден, настолько и нежен и настырен, как и язык Симона, которого он тоже хотел коснуться. И сделал это почти сразу же. Симон, улыбаясь, и принимая россыпь поцелуев на своем теле, все-таки вынул презерватив и надел его, хотя хаотичность и возбужденность партнера, чуть не выбили «защиту» из рук. Он никогда не видел Вилле таким… взбалмошным и нетерпеливым — он напоминал щенка, радующемуся летящему мячику. И это была чудесная сторона Вильгельма. О которой Симон ещё не знал, и вряд ли кто-то имел шанс видеть его настолько искренне верным и любящим в данный момент. Никто не мог с ним сравниться. «Ты точно этого хочешь?» Читалось в глазах Симона, обнимающего парня в области талии. По улыбке и искрящемуся взгляду Вильгельма было видно, как он расслаблен и даже чуточку опьянен — и Симону было приятно осознавать, что опьянен им. И с ним он был точно готов. Они смотрели друг на друга с минуту пока инстинктивно не обнялись — также как час назад в гей-клубе, когда проходящий мимо парень сказал им, что они милые. Верно. Очень милые. После объятий Симон выдавил смазку на пальцы, и они скользнули вниз — к ягодицам Вильгельма. Он не торопился войти в него, потому что знал — возможно, его языка было недостаточно, поэтому в ход пошел первый палец. Вилле дрогнул, но также в нетерпении облизнул губы, и Симон добавил второй. Он чувствовал, что тот был готов — по его движениям и постоянному желанию придвинуться еще ближе — хотя кровать уже скрипела, и, наверное, их соседи знали, чем они занимаются. Эти мысли заставили Симона продвинуться еще глубже — так что когда Вилле негромко застонал, он вынул пальцы и вошел в него. Постепенно уходя глубже, а в какие-то моменты выходя на пару секунд и вновь возвращаясь, повторяя и повторяя это, сливаясь друг с другом все сильнее. Даже если бы они хотели двигаться медленно — ничего бы не получилось. Разгоряченные тела, измученные удовольствием эрогенные зоны и непрекращающиеся ласки сделали из них зависимых от ритма друг друга. Хотелось двигаться все быстрее, чтобы не отставать, чтобы быть вместе даже в тот момент, когда больше нет сил и каждый чувствует, как горючее плавящееся тепло разливается по телу. Они вдвоем издали протяжный стон. Перед тем, как рухнуть на кровать рядом с парнем, Симон избавился от презерватива, но не переставал держать Вильгельма за плечо. Ему нравилось опираться на него и чувствовать себя под его защитой — даже несмотря на то, что только что властвовал над ним. — Можно теперь сказать, что чудесный — ты? — Симон лизнул Вильгельма в плечо и все ещё пытался выровнять дыхание, но восторженно улыбался, излучая счастье. — Вместе да. Чудесные, — Вилле повернул голову к парню и уткнулся ему в плечо. Завтра их ждал очередной непредсказуемый долгий день, но пока они думали только о том, как это здорово — засыпать в объятиях друг друга.