Fluorescent Adolescent

Вальтер очень бережно относился к вещам, к одежде и внешнему виду — его нельзя было назвать стилягой, но выглядел он всегда опрятно. Казалось, что все в его жизни должно быть… систематично. Это помогало не потеряться среди множества непонятных вещей. Иногда доходило до абсурда — прямо как с этой несчастной таблицей, в которой они указали почти всех одноклассников и прописали, кто с кем встречается или встречался. У некоторых были и пометки про «секс на одну ночь», но немного — такую информацию отследить сложнее. Чужие сплетни они почти не использовали — им нужно было убедиться самим, но ситуация с Нильсом и Винсентом изменила все. Так что пока Вальтер тупо смотрел на мерцающий разбитый экран планшета, он думал не только о том, что Винсент увидел, но и о том, что теперь все закончится. Его маленькое убежище, словно остров среди бушующего океана, практически уничтожено. С этой минуты юношеская забава не принесет больше радости, потому что скорее всего вся собранная информация разлетится среди одноклассников, и ему действительно настанет пиздец. Прямо как и сказал Винсент. Воспользовавшись заминкой, Генри вырвался из рук Нильса и подбежал к планшету. Но прежде чем взять его в руки, он поднял взгляд на Вальтера. Выглядел друг как побитый щенок, и Генри знал, что он будет долго от этого отходить. Как бы Винсент не был взбешен, он не имел права на них так давить, и Генри очень злился из-за своей беспомощности и того, что не смог предотвратить катастрофу. — Заменим экран, — проговорил парень, безутешно смотря на планшет. Он понимал, что думает не о том, но начать с чего-то было надо. — Это уже неважно, — Вальтер продолжал смотреть в пол. Ему очень хотелось убежать и вновь где-нибудь спрятаться, но также он чувствовал и странный порыв высказать Винсу все, что о нем думает. Возможно, это был тот самый шанс, который если упустить, не вернется к тебе уже никогда. Так что ничего не сказав, парень стрелой побежал к двери в неутихающий зал с ничего не подозревающими учениками, среди которых и хотел затеряться Винсент. Вальтера никто не успел остановить — поэтому Генри без раздумий бросился за ним, совершенно позабыв и про планшет, и про тех, кто стал свидетелями потасовки. Ему представился свой шанс — успеть остановить друга, потому что он знал — его переполняли эмоции, и когда такое случается с тихими послушными мальчиками, беды не избежать. Симон и Вильгельм так и стояли, замерев, и в кои-то веки сами наблюдали за разыгравшейся драмой. Они оправились от случившегося только когда мимо них пробежал Генри, а Нильс потянул руки к оставшемуся лежать на полу планшету. — Даже не смей, — негромко, но жестко сказал Вилле, краем глаза заметив парня. — О, неожиданно, — Нильс пожалел о своей медлительности. Ему стоило не ждать пока он останется в центре внимания. — Думаешь, эта штука им теперь важна? Сомневаюсь. Парень предполагал, что может увидеть на планшете и, честно говоря, уже их имена с Винсом, обведенные сердечком, выглядели как довольно любопытный материал. Нильс сразу понял, что там не только о них. А раз подавляющее число одноклассников знает их секрет, он узнает обо всех других. — Знаю точно, что она принадлежит не тебе, — подал голос Симон. Все происходило слишком быстро, и он совершенно потерялся во времени — держа Вильгельма за руку — и будучи уверенным, что хотя бы его он может остановить. Но с каждым резким движением других участников «скандала» он все больше впадал в прострацию. Голос Вильгельма вывел его из этого состояния. — Да ладно, неужели вы не хотите узнать, о ком там еще? — Нильс прыснул со смеху. Его начинали раздражать нравоучения. — Нет, и тебя это тоже не касается, — какая бы информация не находилась в планшете, Вильгельм не хотел ей обладать. Эти секреты… должны оставаться секретами. Пока люди сами не решат их раскрыть. В идеальном мире так ведь и должно быть? — Я отдам планшет Генри, — и пусть Симон сомневался, правильно он делает или нет, себе и Вилле он доверял больше, чем Нильсу. Поэтому парень сделал пару шагов вперед и взял устройство в руки, не поворачивая его лицевой стороной. — А вы нашли друг друга, — в словах Нильса чувствовалась горечь, и он даже не скрывал рвущийся наружу сарказм. Наверное, только в тот момент парень понял, что зашел слишком далеко. Ему нужно с кем-то поговорить, и лучше со специалистом, иначе он продолжит винить себя за то, чего не чувствует, и будет и дальше отравлять жизнь прежде всего самому себе. — Ладно, это было лишнее. Нильс все еще смотрел в пол, собираясь с мыслями. Сегодня был просто не его день, вчера тоже, ну и пусть. Плохие дни неизбежны, но пока что у него еще был шанс оттолкнуть не всех. Парень сощурился и цокнул языком, а затем поднял взгляд на Вильгельма и Симона. — они пристально на него смотрели, ожидая, что придется вновь защищаться, держались за руки и вряд ли бы друг друга отпустили. Что-то в этом было, но Нильс не понимал, почему он так отвергает, что кто-то может находить в отношениях силу, а не слабость. С этим ему еще предстояло разобраться. — Думаю, я тоже схожу за Винсентом, — Нильс криво улыбнулся и прошел мимо парней, которые непонимающе наблюдали за тем, как менялось его лицо. Он словно что-то осознал, но предпочел оставить это при себе. — Хорошей вам первой вечеринки. Нильс добавил про «первую вечеринку» не просто так — он прекрасно знал, что для них это значит. И когда-нибудь он сможет порадоваться этому, как и порадоваться за себя — такой день непременно настанет. Но точно не сегодня — по крайне мере пока он не поговорит с Винсентом и они не разберутся в своих отношениях. Симон крепко сжимал в руках планшет, провожая взглядом Нильса. Указательный палец наконец-то нащупал кнопку выключения, и только после этого парень вновь взглянул на Вильгельма. — А ты тоже поймал себя на мысли, что не только наша жизнь полна драмы? — Симон пытался звучать серьезно, но из груди все равно вырвался смешок. — Кажется, когда полно своих проблем, другие и вовсе не волнуют, — Вилле рассмеялся, наконец-то выдохнув. Им нужно было снять напряжение, даже учитывая, что где-то там происходила драка. Но им всем нужно было до конца решить свои конфликты, и никто, кроме них самих, не смог бы помочь. — Это точно, но нам можно простить, — Симон тоже чуть расслабился и улыбнулся уголками рта. В его руках все еще находился планшет, и он даже не представлял, куда его деть, а перед глазами все еще стояла та картинка с сердечком и именами одноклассников. — Правда, я удивлен, что не увидел ничего между Нильсом и Винсентом. Они типа… вместе? Вильгельм сделал пару шагов вперед, чтобы поравняться с Симоном, а затем кивнул на скамейку, приглашая присесть. Теперь была его очередь удивлять и, возможно, даже взорвать парню мозг. — Я знаю, что Винсент поцеловал Нильса до поездки и… — Погоди что?! — Симон присел на скамейку, отложив планшет, и тут же повернулся к Вильгельму. — Да-да. Но я знал только то, что Нильс вел себя очень странно весь вчерашний день, и в клубе тоже. А помнишь мы его видели… В общем, думаю, что он был не очень рад тому, что его друг к нему что-то чувствует. Вилле сделал паузу в рассказе, поймав себя на том, что такие ситуации встречаются еще чаще, чем то, что люди под гнетом каких-либо причин не могут быть вместе. Бывает так, что тебе и вовсе не отвечают взаимностью. И, наверное, это намного хуже? От этих вопросов в груди неприятно защемило. — А как об этом узнали Генри и Вальтер? — глаза Симона становились все шире. Теперь многое в поведении и Винсента и Нильса было понятным. — Стелла и Фредрика, но я без понятия, откуда у них информация, — они и правда слишком много пропустили, и Вилле понимал, почему, но ни о чем не жалел. Нужно было наконец-то принять тот факт, что у всех свои проблемы. — И как долго ты знаешь? — парень попытался возмутиться, но мягко… Скорее для флирта, чем серьезно. Его ладонь легла Вилле на колено, и он должен был догадаться, к чему это. — Пока ты был на репетиции Генри рассказал мне! — но Вильгельм, конечно же, ничего не понял. — А потом я не успел… Симон следил за тем, как парень пытается оправдаться — хотя этого абсолютно не требовалось. Вилле нужно было только поднять на него взгляд и увидеть его улыбку, чтобы все понять. Но прекратить самобичевание на тему тайн и секретов было очень сложно, как и принять то, что теперь они могут об этом шутить. Парень медленно провел ладонью по его колену в ожидании момента, когда Вильгельм на него взглянет. И только когда он почувствовал это теплое прикосновение, до него начало доходить. — Хочешь, чтобы такие секреты я тебе тоже рассказывал? — Вилле не растерялся, хотя щеки и залил румянец стыда, что он очень сильно тормозил, а Симон этим пользовался. Вильгельм поймал себя на мысли, что находит это чертовски сексуальным, и видимо всегда находил. — Буду признателен, — Симона постепенно накрывало волной счастья, смешанного с кокетством и желанием продолжить дразнить парня. Он повел ладонь вверх, от колена к бедру, и приблизился к Вилле, чтобы сквозь подступающий смех, поцеловать его. Ему сложно было сдержаться, и стены музея давили своей ответственностью и предупреждением, что они не могут зайти слишком далеко, но как приятно было ощущение недозволенности. И они смаковали его вместе пока не поняли, что музыка из зала стихла и раздался чей-то женский голос. Им нужно было возвращаться.

…

Настойчивые звонки Сары всерьез озадачили Фелис, и когда она шла к подруге в женский туалет, то была уверена — случилось нечто ужасное. По пути она уже представляла, как объясняет директрисе, почему вызвала скорую и кто в этом виноват. В голову лезли жуткие мысли. Но когда Фелис увидела девушку, которая стояла перед зеркалом и внимательно всматривалась в свое отражение, тревога чуть отступила. Хотя бы в физическом плане с ней все было в порядке. Только безумный и немного отчаянный взгляд не давал ей скрыть внутреннего напряжения. — Сара? Ты в порядке? — Фелис подошла к умывальникам вплотную и коснулась плеча девушки. — Мне надо тебе кое-что рассказать, — на самом деле Сара надеялась, что Фелис уже обо всем знает, но по ее поведению и все еще оказываемой к ней доброте было ясно, что это не так. Девушка пыталась понять, в какой момент она поступила не так, но мысли путались в голове. Наверное, если бы Фелис поймала ее с поличным — как она целуется с Августом, как раскрывается ее ложь Симону, как она не может ничего сделать — так было бы проще. Но нутром она чувствовала, что если не расскажет обо всем сейчас сама, она окончательно уйдет в себя и не расскажет уже никогда. — В чем дело? — Фелис вновь напряглась. — Я встречалась с Августом за твоей спиной, — Сара обернулась к подруге и задержала дыхание на пару секунд, чтобы продолжить. — И знала, что это он выложил видео с Симоном и Вильгельмом. Девушка зажмурила глаза в ожидании катастрофы, зная, насколько ужасно звучит каждое произнесенное ею слово. Взглянуть на Фелис она тоже не могла, поэтому просто ждала пока произойдет хоть что-то и она вновь попытается найти оправдание совершенному. Ей была необходима поддержка, но Сара не могла это принять — дружбе она только училась, и уже провалила все тесты. Это было тяжелее математики. Фелис стояла напротив подруги и несколько раз хотела переспросить, правильно ли все услышала. Но когда она хотела спросить, почему Сара так поступает, в туалетную комнату забежали слишком веселые Стелла и Фредрика. Они держались за руки и выглядели намного счастливее, чем утром. В который раз девушки предпочли просто забыть обо всем, что было накануне. — Ой, — одновременно удивились они. Сара разжала веки и посмотрела сначала на Стеллу с Фредрикой, а затем на поникшую Фелис. Она больше не видела смысла в продолжении разговора, но с места так и не сдвинулась. Ей просто некуда было идти. — Мы не вовремя? — Стелла дерзко улыбнулась. Она не видела лица Фелис, иначе бы точно не задавала такой глупый вопрос. — Секреты? Девушка нежно приобняла Фредрику за плечо, совершенно не осознавая, что жест изменит весь ее вечер. В этот момент Фелис прикрыла лицо руками, но почти сразу же взяла себя в руки. Она злилась, ей было почти нечем дышать, и особенно больно ей было смотреть на Сару. Поэтому девушка развернулась к подругам, но не успела ничего сказать. — Секреты? А когда ты расскажешь Фредрике, что влюблена в нее? — перед Сарой словно раскрылась целая пропасть, и она уже была готова в нее упасть. Ей было очень страшно, но в то же время бессознательно ее злило, что чьи-то секреты никто раскрывать не собирается. Почему? Почему кто-то их хранить может? — Что? — Фелис вновь повернулась к Саре, но даже не из-за того, что она сказала, а для того, чтобы узнать, почему. Рука Стеллы на плече Фредрики обмякла, а ноги подкосились. Она не сделала Саре ничего плохого, и даже если бы сделала, как она смела раскрывать ее. Девушка вздрогнула и почувствовала пристальный взгляд Фредрики на себе. Перед глазами все поплыло, и она понимала, что ей необходимо ответить хоть что-то, но слова ускользали. — Не подходи к нам, — у Фелис было много вопросов, но точно не к Саре. Ей не хотелось продолжать с ней разговор, а видеть тем более. Хотелось добавить, что она может идти к Августу, но даже от мысли об этом, становилось тошно. Поэтому девушка лишь вытянула руку в сторону и указала Саре на выход. — Ты не смела это рассказывать, — тихо, но жестко проговорила Стелла, когда Сара уже направилась к выходу. Но девушка лишь остановилась, не повернувшись. Только сейчас она начинала понимать, что сделала еще хуже, и ей необходимо все исправить, но как — она понятия не имела. Единственной, кто так ничего и не сказал, была Фредрика. Сцена между Сарой и Фелис ей сразу показалась напряженной, но девушка была уже навеселе и портить вечер не хотелось — она думала, что они со Стеллой быстро пробегут мимо них, но к сожалению или к счастью, этого не произошло. Так странно было слышать слова Сары и чувствовать, как теплое и нежное прикосновение Стеллы грубеет. Ее будто пробило током, а все забытые и плохо скрытые воспоминания, поцелуи, признания и объятия тут же приобрели очертания. Больше их не спрятать. Или им двоим было так удобнее думать? Фредрика не знала. Она смотрела на подругу, но ничего не видела. Однако слова Сары ее совершенно не удивили. Это она уже очень давно должна была спросить Стеллу: когда ты расскажешь, что влюблена в меня? Девушка очнулась только, когда поняла, что Стелла ее отпустила и начала что-то говорить — или Фелис или ей, Фредрика не понимала. Ее руки непроизвольно дрогнули, а пальцы сжались, словно собирая всю силу воли — девушка обернулась к Стелле и коснулась ее. Ладони легли на локоть, и только потом она потянула подругу к себе, чтобы обнять. Возможно это было самой странной реакцией на принудительное признание в любви, но они обе знали, что уже давно признались в чувствах друг к другу — только тщательно это скрывали, боясь оттолкнуть. Стелла паниковала, но как только Фредрика прижала ее к себе, растерянность и ужас ушли на второй план. Девушка крепко сжимала ее в своих объятиях, давая понять, что она рядом, и масштаб катастрофы не такой, какой они себе представляли. Сара все еще поступила отвратительно, но смягчить этот удар можно было только так — тепло касаясь и делясь нежностью, которая стала уже давно не дружеской. Фелис смотрела на девушек, на то, как черты их лица становятся мягче, а объятия сильнее, и думала лишь о том, что сегодня ее больше ничего не удивит. Было даже приятно и радостно — иногда она задумывалась о том, что подруги были бы отличной парой, но эта идея никогда не уходила дальше ее фантазий. — Я кое-что придумала, — довольно сказала Фелис, когда счастливые подруги отпустили друг друга и вновь повернулись к ней — им казалось, что они все еще должны объясниться. Но Фелис сразу дала понять, что им не стоит этого делать. — Обязательно будьте в общем зале через десять минут. Обещайте! Только когда Стелла и Фредрика кивнули, девушка выбежала из дамской комнаты — времени для осуществления идеи оставалось совсем мало. Но оказавшись у импровизированной сцены, мимо Фелис пронесся Винсент, а за ним Вальтер и Генри, и тогда она поняла, что произошло еще какое-то дерьмо.

…

Винс не сразу понял, что за ним побежали — только оказавшись в зале, он на всякий случай обернулся и увидел Вальтера. Ему захотелось помчаться еще быстрее, как бы глупо он при этом себя не чувствовал. Бежать от этого сопляка, ну да, конечно! Это он должен за ним погнаться, чтобы надрать задницу. Но желание спрятаться все же победило. Поэтому парень помчался дальше и почти врезался в Фелис, а затем и в Стеллу с Фредрикой, но в конце концов его ждал тупик. Так что когда Винс обернулся, Вальтер уже шел на него — глаза его были совершенно безумны. Он никогда не видел его таким. — Прекрати. Надо. Мной. Издеваться, — отчеканивая каждое слово, чуть ли не прокричал Вальтер. Вся подавленная за месяцы несправедливость порывалась вырваться наружу. — Я не мальчик для битья! Да, мне жаль, что ты увидел то, что увидел, но так получилось. Мы с Генри зашли слишком далеко, но это не давало тебе право превращать мою жизнь в кошмар все эти месяцы. Хватит! Парень все наступал, а Винсент сжимался в комок, пока к ним не подбежали Генри и потом уже Нильс. Они оттянули раскрасневшегося Вальтера, и это помогло ему очнуться от приступа гнева. Он сам на себе прочувствовал все то, что ощущал все эти месяцы Винсент — только его никто не останавливал. А у Вальтера хотя бы был Генри. — Ты как? — обратился к Винсу Нильс. Он был спокоен и даже добродушен — желание поговорить и выяснить отношения было выше эмоций и гордыни. Винсент чувствовал примерно то же, так что не сопротивлялся и просто кивнул в знак того, что все в порядке. После слов Вальтера он чувствовал укол совести, но до конца все еще не осознавал масштаб засевшей в нем проблемы. Даже задумываться о том, что это с ним что-то не так, было чем-то новым, неизведанным, но он уже пообещал себе в этом разобраться. Так что как только музыка стихла и на небольшую сцену вышла директриса, они с Нильсом поспешили к другому выходу — чтобы наконец-то спокойно обсудить, что делать дальше. В то же время Генри почти смог привести Вальтера в чувство, и парень наконец-то выдохнул… с облегчением. Он высказал, что копилось в сердце долгое время, и ему стало спокойнее. Даже если Винсент продолжит вести себя как полный придурок, возможно он даже сможет ему ответить и выстоять. Это было удивительное ощущение, за которое он был очень благодарен и себе и Генри, который не оставил его. После слов директрисы, которую никто не слушал, на сцену вышла Фелис, а к парням сзади подошли Симон и Вильгельм. Они передали им планшет, а также убедились, что с Винсентом все прошло хотя бы без драки, но Вальтер и Генри не успели ничего ответить, потому что на весь зал раздалось: — А королевами бала я рада объявить Стеллу и Фредрику!