Изумрудный британец

Миссис Фигг, соседка Дурслей, вышедшая в поисках мистера Лапки, стала свидетелем странного явления. Петунья, всегда приличная и даже холодная женщина, громко кричала, пытаясь что-то объяснить полицейскому. Она отчаянно жестикулировала, женщину била крупная дрожь, трясла истерика, лицо раскраснелось. Петунья вовсе не думала таиться, ей просто было впервые в жизни наплевать на мнение соседей. Полицейский хмурился, занося что-то в блокнот, не обращая внимания на собирающуюся вокруг толпу зевак, и старуха в числе прочих могла услышать слова, пронизанные дикой болью. — Вы меня вообще слышите? Вот Вы, лично Вы, сержант? — вскрикнула миссис Дурсль, гневно сдвинув брови и всхлипывая. — Ребенок! Маленький малыш умер у меня на пороге! — Успокойтесь, миссис, — вздохнул мистер Льюис, хранитель правопорядка маленького городка Литтл Уингинг. Мужчина уже явно был не рад, что поехал на вызов сам, а не отправил стажера. — Успокоиться?! Успокоиться?! — рыкнула Петунья, пытаясь вырваться из кольца рук, обхвативших ее. Вернон, почуяв гнев в воздухе, тут же обхватил жену поперек туловища, не давая обезумевшей от горя женщине вцепиться в лицо так некстати подвернувшегося ей под горячую руку Джона. — У меня на пороге умирает мой племянник, а ты смеешь мне говорить успокоиться?!! — ее крик оборвался на самой высокой ноте, видимо, слезы застряли где-то в горле, перекрывая доступ кислорода. Петунья дергалась, пытаясь вырваться из тесного плена, и истошно кричала. — Пусть будут прокляты те, кто посмел оставить ребенка на холоде! Годовалый малыш, крошка, погиб, и никто из вас ему не помог, — женщина обвела взглядом толпу, будто запоминая каждого, кто не помог маленькому мальчику выжить. — Они будут наказаны, я не оставлю это просто так! — в последний раз крикнула она, а затем Арабелла услышала отчаянный вой, от которого разве что стекла не вылетали. У многих сторонних наблюдателей были на глазах слезы. Женщина застыла, совершенно забыв о том, зачем она вышла на улицу. Ребенок Поттеров погиб, оставленный на улице. Надежда магического мира, победитель Того-Кого-Нельзя-Называть, единственный выживший в истории магии от Авады человечек умер от холода. Спотыкаясь, словно на мгновение ослепнув, миссис Фигг вбежала в дом и, опустившись на колени перед камином, крикнула в зеленое пламя: — Кабинет профессора Дамблдора! ** Альбус Дамблдор, нынешний директор магической школы Хогвартс, мирно пил чай в своем кабинете. На полках из темного дерева что-то мерцало и трещало, тяжелые бордовые портьеры были задернуты так, что помещение погрузилось бы в темноту, если бы не множество круглых светильников, висевших в воздухе. В мире волшебства все было тихо и спокойно до тех пор, пока… Раздался гул, и огромный камин, полыхнув зеленым огнем, крикнул скрипучим женским голосом: — Альбус! Как Вы могли?! Старик, от неожиданности выплюнувший чай на свою серебристую бороду, вскочил и подбежал к камину. — Арабелла? — удивился волшебник. — Что-то случилось? — спросил он, отряхивая бороду от сладкого чая. Лицо старушки исказилось от гнева: — Что случилось?! Великий маг не мог наложить на ребенка согревающие чары? Волшеееееебники, — с презрением протянула она. — Черт бы вас побрал, таких добродетелей! Он же ребенок! Совсем крошка!!! Чем Вы только думали? Чтобы вашей ноги больше не было в моем доме! — пригрозила миссис Фигг, кинув напоследок: — Иначе пожалеете, что на свет родились! Вам понятно, Дамблдор? Магглы, знаете ли, тоже бывают изобретательными, — прошипела она. Пламя, вспыхнув снова, тут же погасло, выбросив только густо-черное облачко пепла и оставляя старого мужчину в замешательстве. — Ребенок? — шепотом спросил сам себя директор. — Что за ре… — и тут его пронзила совершенно неожиданная догадка. — Гарри! — на лице мага отразился испуг. Он взмахнул палочкой: «Акцио Список!». Большой том лег перед директором. Красивая серебристая пластина с надписью «Учет волшебников» была прикручена большими болтами к обложке, казавшейся такой тонкой, а эти болты явно были неуместными, до тех пор, пока теплой кожаной поверхности книги не касались человеческие пальцы. С громким щелчком по краю обложки начали проступать острые звериные зубы: книга оскалилась, требуя пароля, который Дамблдор, спеша, пытался произнести. Быстро прошептав фразу «Mea mihi conscientia pluris est quam omnium sermo» (Совесть моя мне важнее, чем все пересуды.), мужчина ухватился за книгу и тут же лишился участка кожи. Упавшая книжица, шевельнув страницами, выплюнула окровавленный кусочек плоти вместе с белым листком бумаги, на которой тут же ярко-красными буквами проступило: «Поспешишь — людей насмешишь». Старик ругнулся сквозь зубы и очень медленно снова произнес ту же фразу. Будто нехотя, книга открылась, и Дамблдор тут же поднял ее с пола и прошептал: — Гарри Джеймс Поттер, — исписанные затертые листочки затрепетали, словно под порывом ветра, и буквально через секунду открылись на нужной странице. Глаза старика забегали по строчкам, ловя не желающую усваиваться информацию. Словно не веря, Альбус снова и снова вчитывался в одну и ту же строку. Книга с глухим стуком упала на ковер и попыталась ухватить волшебника за полы мантии. Перешагнув через мешавшую сейчас макулатуру, Дамблдор тяжело осел в кресло, опустил голову на сцепленные в замок руки, бездумно повторяя, как заговор или приговор: « Мертв, мертв, мертв…» ** — Вернон, скорее, — поторопила Петунья мужа, забегая в комнату, петляя мимо забитых вещами чемоданов. — Петти, ты заплатила Джону? — спросил мистер Дурсль, пытаясь закрыть переполненную сумку: застежка понемногу поддавалась, но того и гляди могла не выдержать напора с двух сторон. — Заплатила, — вздохнула женщина, проверяя полки в шкафу: они ничего не могли позволить себе забыть в этом доме. — Пришлось доплатить ему за молчание. Хотя и не в его интересах трепать об этом на каждом углу, — продолжила она, протянув мужу документы. Джон Льюис, тот самый полицейский, слушавший утром истерику женщины, являлся очень хорошим другом Вернона. За кругленькую сумму он согласился помочь: в течение каких-то двух часов сержант смог достать вполне легальные документы и помочь с оформлением нового места жительства, находящегося совершенно в другом графстве. Теперь мужчина наверняка пересчитывал хрустящие банкноты, уютно расположившись у себя в кабинете. В общем и целом, обе стороны остались довольны друг другом, и им обеим было бы не выгодно, всплыви внезапно правда. Но магглы на то и магглы, чтоб верить бумажкам больше, чем своим глазам. — Что ж, отлично, — хмыкнул Вернон, рассматривая новые паспорта. — Эванс, — прошептал он, — Это в честь неё, верно? — спросил мужчина, взглянув на жену, стоявшую к нему в пол-оборота. Все что он получил в ответ — это немой кивок. Ему показалось, Пет снова плакала. Решив разрядить обстановку, Вернон громко произнес: — Николас Эванс. Хм, так благородно звучит. Мне нравится, миссис Кэролайн Эванс. — Тебе правда нравится? — шепнула Петунья, оборачиваясь к мужу и улыбнувшись уголками губ. Вернон кивнул. — Ну что? Нужно вызвать пару крепких парней, чтобы перевезти все наше добро, — мужчина обвел чемоданы взглядом. — Все же хорошо, что Мардж смогла так оперативно забрать мальчиков к себе, там они будут в безопасности, пока мы не уедем. Петунья уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг услышала на улице хлопок. Несмотря на бормотания мужа насчет дырявых левых покрышек, женщина быстро спрятала документы в шкафчик за зеркалом и, ухватив Вернона за плечи, прошипела: — Не смотри ему в глаза. Не смотри старику в глаза. Пообещай мне. Мужчина растерянно смотрел на жену, не понимая, что происходит. — Пет… — Просто обещай мне, — попросила она. Вернон кивнул. Петунья, с облегчением выдохнув, вновь погрустнела, глаза заблестели от слез, и женщина направилась к выходу. — Петти, — позвал мистер Дурсль ее, но тут же был остановлен, — Я все делаю правильно. Спускайся вниз без чемоданов и не звони пока никому. — Дорог… — его голос утонул в переливах дверного звонка. Открыв дверь, Петунья замерла: — ВЫ! На пороге дома, пытаясь заглянуть через ее плечо, стоял не кто иной, как Альбус Дамблдор, директор Школы Чародейства и Волшебства. — Петунья, — позвал он, заглядывая в глаза женщине. — Миссис Дурсль. — Убирайтесь отсюда! Слышите?! — закричала она, совершенно не стесняясь, вернее даже сказать, не страшась могущественного волшебника прямо перед ней. — Петунья, — снова попытался воззвать к разуму обезумевшей от горя женщины волшебник. — Не смейте звать меня по имени! — прошипела она не хуже самой ядовитой змеи, глядя куда-то мимо старика, будто бы смотря сквозь него — Как вы вообще посмели явиться сюда?! Вы убийца! — Я… — Уходите! — услышала Петунья твердый голос мужа за спиной. — Или мы вызовем полицию! — Н-но я всего лишь хотел узнать, что с Гарри? — тихо, но ясно спросил Альбус. — Г-гарри?! — всхлипнула женщина. — Д-да как вы можете? Заявились сюда! После всего того, что ВАШ ПРОКЛЯТЫЙ МИР СДЕЛАЛ МОЕЙ СЕМЬЕ!!! — Петунья уже сорвалась на крик, совершенно не замечая того, что по ее лицу градом катятся слезы. — Вон отсюда, Дамблдор! ВОООООООН! — закричала она, указывая рукой в сторону дороги. — Не смейте больше появляться здесь, — пригрозила она. — Я клянусь своей кровью, именем покойной сестры, слезами нашей матери, маленьким погибшим племянником, что в следующий раз ни вы, ни кто-либо еще, не уйдете отсюда живыми, — клялась несчастная женщина перед тем, как захлопнуть дверь. А старик, несколько секунд простоявший без движения, вдруг отмер и исчез, появившись уже на местном кладбище. Проходя мимо рядов с ангелами, он чувствовал, как сердце начало биться где-то в горле. С каждым новым шагом он все ближе и ближе подходил к мраморному надгробью, на котором другим почерком добавилась еще одна строка и еще одна фраза, которую, по всей видимости, придумала сама Петунья. А Альбус и не думал, что женщина была так привязана к сестре. «Гарри Поттер. 31 июля 1980 — 31 октября 1981» Последний же враг истребится — смерть. Семье суждено быть единой» Дамблдор тяжело упал на колени: — Что же я наделал, Гарри? Что же я наделал? — старик спрятал лицо в ладонях. Слезы иногда так трудно сдержать, особенно, когда на тебя смотрят эти счастливые изумрудные глазенки, не знающие, что совсем скоро свет для них погаснет навсегда. Такой безмятежный, он ведь не знал, как скор его конец. Единственная фотография, найденная Петуньей в чулане: счастливый малыш с раздутыми щечками пытался засунуть кулачок в рот. ** Шумно сделав глубокий вдох морского воздуха, Петунья, точнее сказать, Кэролайн Эванс, улыбнулась и смело, смотря на раскинувшийся залив, громко крикнула навстречу закату: — Ну здравствуй, новая жизнь! Прохладный ветерок, взъерошивший волосы, нес с собой спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо.