***
Самый большой страх в жизни Антона всегда заключался в работе на кого-то, а не на себя. Его мечты об успешной жизни были очень смешны в общежитии университета в небольшом городе, но Антон всё равно упорно твердил себе и всем вокруг, что сделает всё, лишь бы не быть ни от кого зависимым. И познакомился с Арсением. Он учился на курс старше и однажды попросил в общем общажном чате одолжить чай в два часа ночи. Антону не спалось и он увидел ровно ноль причин, по которым он не смог бы выручить соседа по корпусу, тем более, тот предлагал взамен печенье, а Антон за него готов продаваться кому угодно и даже, наверное, поработать в качестве подчинённого. Они сами не заметили, как простая передача нескольких чайных пакетиков растянулась на ночь чаепития, сонную встречу утром у выхода из общежития и совместной поездки до университета. А через пару месяцев — на отношения. А ещё через год — решение продавать футболки кому-то кроме студентов их факультета. А ещё через несколько лет Антон едет в их с Арсением офис, и, честно, понятия не имеет, на сколько его хватит тащить их бизнес в одиночку. У них все эти годы был идеально слаженный тандем: Арсений занимался дизайном их продукта, закупками материала, отслеживанием потребностей покупателей и трендовых позиций из каталога магазина, — словом, всем тем, что непосредственно касалось одежды. Антон же был ответственен за всё, связанное с продажами, арендами и руководством персоналом, отвечающим за остальные задачи. Всё работало идеально — как единый механизм, в котором каждая деталь важна и незаменима — иначе всё остальное перестанет функционировать. Теперь же одна из важнейших таких деталей сама нуждается в ресурсе для функционирования. Антон вдыхает и выдыхает несколько раз перед входом в офис, настраиваясь на то, что он сможет сделать так, что без Арсения ничего не рухнет. Для начала, по-хорошему, стоит разъяснить персоналу, куда делся один из их начальников, о чём знает только заместитель. Она и заведовала всем магазином эти несколько дней, в которые Антон был просто не в состоянии приехать куда-то кроме палаты Арсения и их дома. Зоя всегда знала чуть больше, чем все остальные сотрудники. Пожалуй, Антон даже может назвать её своей подругой. Они не гуляют каждый день, Антон никогда не ходил с ней в кафе и понятия не имеет, какой у девушки любимый цвет. Зоя не в курсе, какой Антон предпочитает жанр музыки, не знает, кто из актёров ему нравится больше всего. Зато оба знают все самые сокровенные секреты друг друга. Оказываются рядом, если нужно. Говорят слова поддержки, когда это особенно необходимо. Приезжают в любое время дня и ночи, если того требуют сложные жизненные обстоятельства, которые не пережить без дружеского плеча. Дружеского. Это тот самый вид дружбы на каком-то наивысшем уровне. Когда мелкие детали не имеют значения, когда вы можете не видеться каждый день, но всё равно оставаться рядом в виде чёткой уверенности в том, что вы — близкие друг другу люди, к которым всегда можно обратиться. Наверное, в какой-то степени такая дружба самая крепкая и проверенная временем. Дружба двух взрослых людей, благодаря которой проще переносить жизненные невзгоды. У каждого свой путь, семьи и уделять друг другу время в классическом понимании дружбы просто нет возможности, но дать мудрый совет, обнять, выслушать Антон и Зоя готовы всегда. Когда Антон узнал об аварии, всё, что он смог сделать рационального — оповестить о случившемся Зою. Она тогда впала в ступор лишь на секунду, а после резко вскочила с рабочего места, намереваясь догнать Антона, который уже на негнущихся ногах в каком-то состоянии аффекта спешным шагом направлялся прочь из офиса, чтобы поехать к Арсению. Зоя не стала говорить, что ей очень жаль и она надеется, что всё обойдётся. Это и так очевидно и совсем не то, что сейчас нужно абсолютно потерянному Антону. Зоя поймала его за руку, развернула к себе лицом и, внимательно вглядываясь в его абсолютно пустые сейчас глаза спросила адрес больницы. Антон машинально ответил тот, что ему сообщили по телефону несколькими минутами ранее. Зоя молча вызвала такси со своего телефона, потом, приобняв, довела до выхода и так же молча усадила в машину. И, прежде чем закрыть дверь, сказала чётко и со всей серьёзностью, так, чтобы Антон точно её слова уловил и запечатал на подкорку: —Я рядом. И Антон услышал. И Антон поверил. И Антон повторял эту мысль, как мантру. Он не один, Арсений не один, и этого не отнять. Всё что угодно можно, но только не это. В тот же день Зоя предложила Антону переночевать у неё, но тот решил не взваливать на неё ещё больший груз, чем тот, который Антон и так переложил на её плечи, когда оставил отвечать за целый бизнес и в итоге поехал к Серёже. При этом безмерно благодарный подруге просто за то, что она есть. Однако у Зои плечи вовсе не хрупкие. Эта девушка способна вытянуть на себе не только магазин одежды. Она осознанно протянула Антону руку, помогая выкарабкаться из пучины переживаний, куда он неосознанно угодил и не мог подняться сразу и самостоятельно. За эти несколько дней они даже не виделись, у Зои не было возможности оставить работу, да и Антон не хотел передавать ей свою негативную энергию от нахождения рядом. Но Зоя всё равно была на связи. Спрашивала о состоянии Арсения, слушала Антона по телефону, помогала смириться со случившимся, отвлекала своими разговорами, что помогло Антону настолько, что теперь он чувствует себя стабильно и решительно настолько, чтобы немного разгрузить подругу от работы. Зоя замечает его первым. И плевать она хотела на все их договорённости, что в офисе и в рабочее время они соблюдают субординацию и обо всей дружбе забывают, когда подходит к Антону и крепко его обнимает, руками оглаживая чуть сгорбившуюся спину. Антон улыбается, укладывает голову ей на макушку, прикрывает глаза и чувствует себя самым счастливым человеком, у которого, несмотря ни на что, есть многое и главное: дружба и любовь. С такой мощной силой ничего не стоит разрушить любые преграды. —Я не знаю, как мне выразить всю свою благодарность тебе, — тихо говорит Антон, мягко отстраняясь и заглядывая в чистые глаза подруги. —Премии и простого “спасибо” будет достаточно, — смеётся Зоя, на самом деле искренне не думая, что сделала что-то сверхъестественное. Она просто была рядом. Просто была человеком, способным сопереживать и помогать. По мнению девушки, это — совершенно нормально и так на её месте поступил бы каждый. Да вот только далеко не каждый. И Зоя это прекрасно знает, но боится себе в этом признаться и всё ещё надеется на чудо и встречу такого же человека с настоящими качествами, как Антона. Не то чтобы она прямо страдает, ей хватает общения и самого близкого друга Антона, но иногда смотрит на его отношения с грустной улыбкой. Не завидует, ни в коем случае, просто хочется хоть раз в жизни испытать нечто подобное. Почувствовать себя любимой. —Тебе премия полагалась бы и без всего этого, — Антон щёлкает Зою по носу, смотрит так нежно и благодарно, что она даже на секунду теряется и готовится снова отмахиваться, но Антон попытку пресекает, предлагая ввести его в курс дела о положении вещей на работе. —С сегодняшнего дня на неопределённый срок управляю всем я один. Арсений Сергеевич попал в аварию и теперь ему нужно длительное восстановление, — Антон собирает всю команду для важного объявления и следует совету Арсения не уточнять причину его временного отстранения от должности. Жалость им обоим не нужна совершенно, как и эти бесконечные разговоры и обсуждения, которые в большом коллективе зародятся явно. Да и Антону всё это слушать тоже не хочется, ему, да и всем сотрудникам нужно не качать головой, думая о том, как же не повезло Арсению, а работать и держать высокую планку их магазина. — Надеюсь на ваше понимание и содействие во всём. Я сделаю всё, чтобы ваши рабочие часы и заработная плата остались прежними, и в целом, чтобы отсутствие Арсения Сергеевича нас не подкосило, — Антон запинается, чувствуя ком в горле, ловит успокаивающий взгляд Зои и через силу продолжает. — Ни в каком смысле. Спасибо за понимание. Коллеги переглядываются, явно не ожидая, что Антона не было несколько дней в офисе из-за несчастья, случившегося с Арсением. Никто из них никогда не задавал вопросов, догадывались об отношениях начальников все, но никто не пытался углубляться в их личную жизнь и в принципе мусолить эту тему. Так и сейчас, когда Зоя была тут главной, никто не стал лезть и пытать её причинами. В этом коллективе каждому знакомо такое понятие как “уважение”, которым никто не пытался пренебрегать. Арсений и Антон смогли создать комфортную обстановку в команде для всех, и сейчас, после слов Антона никто не находит, что сказать. Отсутствие Арсения воспринимается как уход члена семьи. Этой семьёй дорожат все в ней и теперь готовы поддерживать её в любом случае. И до конца. Антон погружается в работу целиком и полностью. Пожалуй, оно и к лучшему: это помогает сосредоточиться и не думать о чём-либо кроме. Он даже не следит за временем и не сразу обращает внимание на стук в дверь и вздрагивает, когда видит перед собой машущую руками Зою, которая пытается привлечь его внимание. —Антон Андреич, разрешите понаглеть, — лукаво улыбается она, касаясь руками рабочего стола начальника. —Только если в рамках разумного, — Антон упирает голову о сложенные руки, готовясь внимательно слушать коллегу. —Можно я поеду? Устала дико. И я хочу заехать к Арсению, повидаю хоть его. Привет могу передать. Антон смотрит на время и отмечает, что до конца рабочего дня остаётся ещё несколько часов. Кому угодно он бы уйти раньше не позволил, особенно сейчас, когда работы навалилось в двойном размере. Но Зое можно. Если бы не она, сейчас Антон в этом офисе не сидел — не было бы необходимости. Элементарно не было бы этого бренда одежды. —Конечно. Тем более, Арсению там скучно дико, ему очень нужны разговоры и люди. Передай ему, что я хоть ползком, но дойду до него сегодня, — потирая глаза тыльными сторонами ладоней, отвечает Антон. До вечера нужно ещё столько всего сделать, а Антон уже как-то устал. С непривычки, наверное. По ощущениям, за эти несколько дней прошло несколько лет, за которые Антон постарел и теперь любая задача даётся ещё тяжелее. —Только не загоняй себя, — Зоя тянется через стол, оставляя на щеке Антона лёгкий поцелуй в знак благодарности, а сама упорхает из офиса. Не загоняй себя. Да, Антону нельзя. На нём теперь слишком много ответственности, которую не переложить ни на кого. Кто бы стал ответственным за Антона.***
Зоя морально готовится к тому, что Арсений сейчас во всех смыслах в ужасном состоянии. Испытывать жалость девушка себе запрещает, ведь она — последнее, что поможет Арсению. Да и нельзя её испытывать ни к кому. Таким образом человек неосознанно ставит себя выше другого. Все равны, и если кто-то оказывается в беде, значит, нужно её предотвратить, а не кормить близкого призрачным “мне так тебя жаль” и “всё будет хорошо”. Будет, естественно. Конечно, человек сопереживает. Но по мнению всегда рациональной Зои озвучивать это не всегда полезно для нуждающегося в помощи. Девушка предпочитает решать проблемы трезво и непроницаемо с точки зрения эмоций. —Здравствуйте, можно к Арсению Попову? — Зоя находит регистратуру в кажущейся огромной больнице, где кипит жизнь, будто бы отдельная от той, что протекает за стенами. По сути так и есть. Время здесь будто замедляется, особенно для тех, кто здесь вынужден находиться безвылазно на протяжении долгого времени. И для врачей, которые посвящают свои жизни, чтобы спасать другие. Такое удивительное место. Во всех определениях. Зоя проглатывает ком в горле, вспоминая, что однажды жизнь близкого ей человека покинула его тоже в стенах больницы. Для кого-то они — спасение и утешение, а для кого-то — последняя точка на их пути. —63 палата, — говорит милого вида медсестра после уточнения всех формальностей и Зоя благодарно кивает, отходит и старается особо не зацикливаться на больничной суете, когда ищет нужное ей помещение. Всё-таки находиться здесь очень тяжело. Как-то жутко. Несмотря на то, что несчастье в её семье, заставившее в совсем маленькой на тот момент Зое поселить чувство страха и недоверие ко всему, особенно медицине, которая не спасла её родного человека, произошло так давно. С тех пор девушка и научилась здраво и по-взрослому мыслить, полагаясь только на собственные силы и не веря ни в какое чудо. Нет его. Не в этой жестокой жизни. —Арсений, это я, Зоя. Можно? — осторожно интересуется она, приоткрывая дверь в палату. —Конечно, — хрипло отзывается Арсений и слышит, как Зоя подходит ближе и останавливается возле в нерешительности. Арсений на себя не похож. Обычно из него энергия прямо-таки выплёскивается, вынуждая всех, кто с ним контактирует, взбодриться тоже и если не начать скакать, как он сам, то хотя бы получить мотивацию на какую угодно деятельность. Арсений всегда светится, что бы не происходило, всегда выглядит идеально, настолько, что порой сомневаешься в его реальном существовании — ощущение, что он будто сошёл со страниц модного журнала или просто плод воображения, создавшего образ самого красивого человека. Сейчас Арсений — полная противоположность себе привычному. Зоя даже теряется, не узнавая его совершенно. Он, конечно, выглядит немного лучше, чем в день аварии, но бледность кожи, ещё не затянувшиеся порезы и ушибы остались, как и жуткая повязка на глазах. У Арсения глаза такие проникновенные. Синие, глубокие, подобно океану. Он мог просто посмотреть на человека, и тот был готов выполнить всё, что угодно. Такими глазами бы любоваться и любоваться. А теперь они нуждаются в спасении. —Настолько плохо выгляжу? — хмыкает Арсений, прислушиваясь и убеждаясь, что Зоя всё ещё здесь. —Нет, я задумалась просто, — как можно более непринуждённо и спокойно отвечает она, а сама пытается взять себя в руки. Всё с Арсением нормально. Он восстановится и будет выглядеть, как раньше. —Не гони, я могу только догадываться, но сам ощущаю, что помотало меня знатно, — вздыхает Арсений, относясь с пониманием к реакции Зои. Неужели он и вправду смирился? —Ты выглядишь как человек, перенёсший аварию. Это нормально. Было бы странно, если бы ты сейчас лежал таким же идеальным, как обычно. Я бы тогда точно засомневалась в том, что ты настоящий, — девушка пытается разрядить обстановку, тем самым переключив Арсения с негатива. —Я рад, что ты пришла, — Арсений сам переводит тему и признаётся в том, что чувствует на самом деле. В последнее время понял, насколько важно говорить близким людям о том, как они важны. В один момент возможность может исчезнуть. В один момент можно не успеть. —Антон отпустил с работы раньше, наконец-то смогла вырваться, — Зоя присаживается на край постели, так, что теперь Арсений ощущает её присутствие сильнее. Так интересно изучать людей по их запахам. От Зои, например, пахнет чем-то ягодным, сладким и усталостью. Антон излучает запах дома, всего самого родного и уютного, а ещё ответственности. Серёжа вечно курит, так что табак перекрывает все остальные запахи, но Арсений всё равно не морщится, когда друг к нему приходит, наоборот, чувствует в воздухе свойственные Серёже нотки и расслабляется. Арсений поджимает губы, только сейчас осознавая, что эта прекрасная девушка всё это время отдувалась за обоих своих начальников. На душе вмиг становится ощутимо паршиво. —Прости, что из-за меня ты была вынуждена столько работать. Зоя смотрит на поникшего Арсения, на его искусанные губы, на обессиленно повисшие вдоль тела руки и ясно видит одну совсем неутешительную деталь. Очевидную, но объясняющую всё. Арсению страшно. Как бы он не храбрился ради Антона, как бы не принимал происходящее, ему элементарно и по-человечески страшно. Больше не больно морально, это он проработал. Но страх не справиться со своей участью силён очень. —Арсений, — начинает Зоя, чуть ли не задыхаясь от понимания всего ужаса состояния друга. — Не нужно себя винить. Я знаю, что тебе тяжело, — дать человеку возможность услышать, что его чувства разделяют – означает чуточку облегчить его состояние. Для Арсения же это – спусковой крючок для того, чтобы признаться самому себе в своих эмоциях, озвучив их. Тоже своего рода способ, чтобы стало легче. —Зоя, мне плохо от осознания, насколько я немощный теперь. Я даже телефоном пользоваться не могу, ладно, боже, я есть самостоятельно не в состоянии, — восклицает Арсений, удивляясь самому себе, как легко удаётся озвучивать то, что гложет уже столько дней и теперь падает тяжёлым камнем с души, освобождаясь наконец-то. — Антон с Серёжей мне каждый день говорят, что я их не буду напрягать, но неужели я в это должен поверить? Я даже сейчас невольно вынуждаю их таскаться сюда каждый день и меня развлекать. И вот это я – человек, у которого было всё, а теперь я, вроде, жив, но при этом ничего не могу в этой жизни полноценно ощущать. Я боюсь, что Антон морально не вывезет меня таскать на себе, я ему доверяю и верю, но… Но. Сама понимаешь. Всему же есть предел. Боюсь, что в один день я не захочу просыпаться, представив, как придётся утром добираться на ощупь до ванной. Арсений отворачивается, проглатывая подступающие к горлу горькие слёзы, лишь бы не заплакать — ему нельзя. Если у него там, конечно, всё ещё есть глаза. Арсений не чувствует. Зое больно. Они с Арсением не так близки, как с Антоном, но их взаимоотношения вполне можно назвать дружескими. И сейчас слышать от Арсения его признание в том, что он даже не говорил своему любимому человеку — невыносимо. Девушка впервые в жизни хочет выпустить наружу эмоции, задвинув всю рациональность на задний план. Но не позволяет себе. Арсению от такого порыва лучше не станет. Наоборот. —Ты прав, это и вправду очень сложно для всех. Но ведь ты ещё не вышел из больницы. Ты же будешь учиться жить на ощупь, и однажды перестанешь нуждаться в постоянной помощи, — Зоя решается, озвучивать ли мысль, что крутится на языке и в сознании всё время нахождения в больнице, но именно сейчас понимает, что это будет более чем уместно. — Знаешь, всё в этом мире поправимо, кроме смерти. Ко всему можно привыкнуть, поверь. Со смертью же даже смириться до конца невозможно. Арсений задумывается. Он ведь был от неё на волоске. Удар головой был настолько сильным, что, отключаясь, Арсений был уверен, что он закрывает глаза навсегда. А он, вон, очнулся. Все проблемы, на самом деле, кажутся нелепыми, если осознать, что все они происходят в жизни, которая несмотря ни на что продолжается. У Арсения теперь проблем много. Но их стоит проработать так же, как он недавно искоренил душевную боль. —Включишь мне какой-нибудь подкаст на телефоне? У меня в “посмотреть позже” должен быть список. Я всё откладывал прослушивание, теперь, вон, времени много, — тихо просит Арсений, ничего не отвечая на слова Зои. Девушка не обижается — знает ведь, видит, что Арсений её услышал и сделал свои выводы. Никакого практического совета она, по сути, не дала, но сделала кое-что в этой ситуации гораздо полезнее — поселила в Арсении важную мысль, как бы дополняющую ту, к которой он пришёл недавно. Нет ничего важнее близких людей и жизни как таковой. Если она всё ещё продолжается, значит, для чего-то. Значит, у её обладателя есть силы справляться с её трудностями. У Арсения близкие есть. И почему-то всё ещё есть жизнь. А значит, как бы страшно не было, он обязан попробовать с ней свыкнуться.