Срок годности обещаний

— Ваш внутренний критик стал преградой, контролирующей вас. Он не позволяет случиться спонтанности в вашей жизни, — со знанием дела твердил мягкий женский голос. — И зачем мне это? — недоверчиво спрашивал Шэнь Цинцю. — Потому что нельзя расти и куда-то двигаться, отгораживаясь от всего того, что происходит вокруг — это лишь загоняет в угол, не даёт Вам раскрыться и создает вокруг всё больше мелких преград. Шэнь Цинцю, дайте иногда случиться хотя бы лёгкому безрассудству в вашей жизни, если оно никому не повредит. Этот старый совет Шэнь Цинцю прокручивал каждый раз, когда ему казалось, что он совершает глупость за глупостью. Этой чертовой рекомендацией он руководствовался, когда принял условия паршивца. Ей же он пытался оправдать свою реакцию после. Стало ли ему от этого легче? Может быть на один единственный горе-процент. Впрочем, для такого человека, как он даже это было достижением. Сегодня сам Шэнь Цинцю пришёл на занятие позже обычного. Студенты уже собрались в аудитории. Без лишних церемоний он начал лекцию, даже не взглянув в список присутствующих, так любезно предоставленный старостой группы. К сожалению, сколько бы ни проходило времени, ему не удавалось не замечать мальчишку. Не чувствовать обжигающий взгляд на себе не выходило тоже. Паршивец, как назло ещё и сел в первом ряду. Это не давало сосредоточиться. Весь этот чёртов бардак, случившийся с ним, не давал сосредоточиться! По правде, сегодня ему совсем не хотелось приходить, но ещё сильнее Шэнь Цинцю хотелось всё бросить и уйти прямо сейчас. Кроме этого он искренне желал, чтобы голова наконец отключилась от потока нескончаемых, скрученных узлом навязчивых мыслей: чтобы ни звука, ни шума, ничего, что сбивает. К сожалению, это то, с чем он так и не смог нормально справиться за время терапии. Зато он мог великолепно строить вокруг себя фасад из безразличия: Шэнь Цинцю продолжал свободно объяснять новую тему, крутил выведенные на экран слайды ёмкой презентации. Доска за ним точно как и обычно встречалась с твёрдой рукой, когда он решал отметить ещё больше важного - пусть всё это и высасывало из него куда больше сил, чем обычно. Лишь его годами выдрессированное умение держаться при любой погоде и упрямая уверенность в том, что он не может показать глупую слабость перед вкрай обнаглевшим мальчишкой и толпой других студентов, заставили его как ни в чем ни бывало вести занятие. Как будто он уже не потерял лицо, когда в гневе и растерянности сам сбежал из аудитории, вместо того, чтобы выгнать это чудовище. Мальчишка, судя по всему больше не собирался забирать документы, но по крайней мере он отстал от Инъин. Тем не менее, взведённый до предела и смущённый Шэнь Цинцю мысленно решил, что стоит пригрозить ублюдку как минимум лишением стипендии — для профилактики. На другой стороне Ло Бинхэ терпеливо дожидался конца пары. Как только занятие подошло к концу, девушки с группы стали звать его с собой на обед, но он вежливо отказался от предложения, не спеша продолжая дописывать лекцию. Шэнь Цинцю что-то в быстром темпе заполнял в ноутбуке, не кинув на него ни единого взгляда — совсем не ново для Ло Бинхэ. Он собрался и встал со своего места лишь тогда, когда дверь в аудиторию закрылась за последним учащимся. Юноша тоже подошёл к выходу, мягко дёрнув ручкой двери на себя, чтобы та захлопнулась плотнее, не оставляя зазора. — Ты не расслышал? Я сказал все свободны, — услышал он из-за спины. — У меня ещё остались вопросы. Они снова остались наедине и по Шэнь Цинцю, на первый взгляд, даже нельзя было сказать, что он нервничал. — Возьми учебник и ответь на них сам. Ты не в начальной школе. Ло Бинхэ на подобную реакцию лишь снисходительно улыбнулся. — Нужен именно Ваш ответ. Он выжидал, словно хищник, медленно поднимаясь на одноступенчатую платформу. Шэнь Цинцю закрыл крышку ноутбука и встал со своего места. — Тебе не стоило даже на глаза мне показываться, — не выдержал он. — Ты бы хотел, чтобы я ушёл? — на этот раз абсолютно бесцеремонно заговорил юноша, за что мгновенно был награждён взглядом полным гнева. — По твоему это не очевидно? Ло Бинхэ оглядел его, изучая с ног до головы. — Нет. Теперь нет. Он молча подошёл ещё ближе, вторгаясь в чужое пространство, заставляя время вокруг себя в очередной раз замедлиться. Шэнь Цинцю уверенно продолжал стоять на месте, привычно глядя на юношу свысока. И все-таки он не зря разорвал отношения Инъин с этим животным. Подавив тяжелый вздох, Шэнь Циню попытался успокоиться. — Наглости тебе не занимать. — Какой уже смысл делать вид, будто ничего не произошло? Какой смысл? Он совсем не понимал, что было нужно этому парню. Между ними никогда не было даже нейтральных отношений, а столкнувшись с характером Шэнь Цинцю, мало кому в здравом уме пришла бы идея с ним сближаться. Впрочем, чтобы с кем-то переспать было вовсе необязательно сближаться. Сам он был уверен, что больше не допустит подобного. Его глупое тело поддалось потому просто устало, а всё что случилось нелепость — на большее не тянет, но где-то очень глубоко он… Похоже, он в конце концов просто сошел с ума. Юэ Цинъюань только зря растратил деньги. Разве совсем недавно он не испытывал тревоги из-за этого парня? Может, у него давно никого не было? Может, чёртова весна была виновата? Может, его вечно тянет к саморазрушению? Голова была перегружена. Он чувствовал усталость. Стоя непозволительно близко, Ло Бинхэ бесстыже смотрел ему прямо в глаза. Шэнь Цинцю не отошёл. Он сам плохо понимал почему. Точнее, понимал, но больше у него не было сил думать по какой причине его собственное тело и мозг вновь предавали его гордость и убеждения. Он стоял в напряжении, но не отнял руку, когда юноша, словно прощупывая почву, с деликатной осторожностью коснулся её своей ладонью. Не оттолкнул, когда он прильнул ближе. Шэнь Цинцю не ушёл, когда другая рука мальчишки устроилась на его талии. И он остался даже когда мягкие губы прижались к его сонной артерии, опаляя шею своим дыханием, а влажный тёплый язык скользнул вверх, вызывая волну мурашек. И жар. «Дайте иногда случиться легкому безрассудству в вашей жизни», — прокручивал он в голове. Это точно безрассудство, но он не уверен, что лёгкое. Слегка отстранившись Ло Бинхэ нежно провёл большим пальцем по щеке мужчины, но быстро осознал ошибку, заметив промелькнувшее в чужих глазах сомнение. Он не дал ему и шанса разрастить, прижавшись к бледным губам жарким, страстным поцелуем. В этом поцелуе он, наконец, позволил себе протолкнуться глубоко в чужой тёплый рот. Шэнь Цинцю прикрыл глаза и почти неосознанно сам потянул руки к спине мальчишки, нерешительно скользя ими выше по гладкой рубашке, пряча дрожащие пальцы в непослушных волосах, перебирая волнистые пряди, почти невесомо, как будто тесные прикосновения могли обнажить слишком много его самого. Ло Бинхэ лишь от этих прикосновений стал тонуть в приятных ощущениях, шумно втягивая воздух. Голова Шэнь Цинцю отключилась сама по себе: неукротимый поток бесконечно шумных мыслей стал медленно стихать, сменяясь лишь горячим, терпким желанием. Он стал целовать в ответ, позволяя прижиматься теснее, опираясь о стол, почти позабыв где он. Руки юноши скользили где попало. Шэнь Цинцю изо всех сил старался сдерживаться, в отличии от мальчишки, который устроился между его ногами, поглаживая и сминая их, теснее прижимаясь уже возбужденной плотью сквозь мягкую ткань штанов. Ло Бинхэ хрипло застонал и рефлекторно стал мерно тереться меж бёдер, плотнее прижимая стройные ноги вокруг себя. — Ха… Вздохи Шэнь Цинцю начали становиться громче, а последние разумные мысли остались далеко позади, словно они принадлежат не ему. Осталась лишь животная жажда. В нем скапливалось сладкое, пульсирующее возбуждение, требующее выхода наружу. Шэнь Цинцю всё смелее гладил широкие плечи и крепкую спину. Для Ло Бинхэ это безумие — пытка. Где-то за пределами здравого смысла он желал бы просто развернуть мужчину животом вниз и на этом самом столе совершить непоправимое. Проложив беспорядочную дорожку поцелуев от влажных губ к бледной шее, одной рукой он ловко стал расстёгивать пуговицы на своей чёрной рубашке: одну за одной. Не жаркие поцелуи, не руки на его теле, не упирающийся в него твердый член, а именно этот простой жест позволил Шэнь Цинцю отрезветь и наконец взять над собой контроль. — Хватит… — хриплым голосом остановил он юношу, и тот с трудом, далеко не сразу, но проявил послушание, напоследок выкрадывая еще один влажный поцелуй. — Ты вообще помнишь, где находишься? — Шэнь Цинцю сглотнул и попытался изобразить недовольство в голосе, скрывая за ним своё неровное дыхание. Его щеки пылали. Он опустил сбившуюся в районе груди водолазку и избегая прямого контакта в глаза, попытался выбраться из капкана зажавших его с двух сторон рук Ло Бинхэ облизал искусанные губы — Ничего не помню с того момента, как поцеловал тебя, — голос юноши ещё тяжелый, хриплый. Самодовольная ухмылка расцвела на его лице. — А в обязанности учителя входит направлять ученика и указывать ему на ошибки. Паршивец намекал ему на то, что не он один здесь вообще-то обо всем забыл. Шэнь Цинцю не мог больше этого слушать: его вдруг слишком поздно обдало смущением и он не был способен вынести этого в полной мере. Хотя, казалось бы, взрослый человек. Нет, он просто не привык к такому вниманию в свою сторону. Не говоря уже о том, что подобной интимной связи у него не было очень давно. Грубо оттолкнув чужие руки, Шэнь Цинцю всё-таки вырвался из их кольца, спешно начиная приводить в порядок хотя бы внешний вид, потому что в голове у него снова бардак. Ему требовалось побыть одному, подумать. Ло Бинхэ думать было не нужно, он уже всё решил. С этого момента что-то произошло с их отношениями, но ни один из них уже не пытался разорвать сложившуюся связь. Шэнь Цинцю уложил хаос из своих бесконечно извилистых переживаний и тревог в огромный ящик, заперев хранилище на хлипкие замки, не заслуживающие ни капли его доверия. Они стали встречаться в отелях. Он отказывался приглашать Бинхэ к себе, потому что жил не один и не собирался приходить к юноше сам, потому что: «только этого мне не хватало». Вдобавок его не устраивала ванная комната в квартире Ло Бинхэ — слишком маленькая. Хотя стоило признать, квартира в чистоте и порядке. (Да, однажды он всё-таки удостоил его своим визитом.) Так уж вышло, что Шэнь Цинцю уже давно не привык отказывать себе в комфорте, поэтому он предпочитал бронировать не самые дешёвые номера. Ло Бинхэ, в свою очередь, с особой важностью каждый раз настаивал на том, чтобы оплачивать их самостоятельно. «Ну хочет и хочет», — решил Шэнь Цинцю, не беспокоясь о чужих порывах бросать деньги на ветер. Поначалу. Спустя короткое время он стал пресекать столь щедрую инициативу. В самом деле, ну сколько может потратить студент? То, что он мог себе позволить снять квартиру, а не жить в общежитии уже было, без преувеличения, достижением. По крайней мере Шэнь Цинцю предполагал, что он её снимает. Он не спрашивал. Ещё у мальчишки была престижная стипендия, льготы и Шэнь Цинцю знал, что помимо учебы он где-то подрабатывал, но вряд ли этого было достаточно, чтобы попусту тратить деньги. Ло Бинхэ на подобную меру пресечения лишь выказывал недовольство всем своим мрачным видом и всё равно, по случаю, старался делать всё по своему. Шэнь Цинцю на это как-то раз заявил, что он не юная Госпожа за которую надо платить и проигнорировал мальчишку, когда тот самоуверенно, будничным тоном бросил ему, что как только у него будут деньги и влияние, он выкупит любое место на которое ткнёт Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю никогда не комментирует эти громкие пустые фразы. Они ничего для него не значат, даже если тихо бьют по хрупким замкам. Под перламутровым, будто сотканным из жемчуга одеялом Ло Бинхэ гладил его мягкие волосы, нежно водя по обнажённой спине подушечками пальцев. Шэнь Цинцю, объятый сладкой негой, лежал сверху, прикрыв глаза. Он чувствовал, как грудь под ним вздымалась от каждого вдоха, слышал, как мерно билось сердце.

***

Уже прошло больше половины лета, а Ло Бинхэ с каждым разом становилось всё сложнее его отпускать. Он забыл в какой момент всё вышло из под контроля, старые обиды приутихли. Вместо этого он с трудом мирился с тем, что не мог самостоятельно дать столько, сколько нужно, всё сильнее ощущая пропасть в их положении. Конечно, он понимал, что Шэнь Цинцю не женщина, вот только Ло Бинхэ тоже был мужчиной. Разве мог такой как он свыкнуться с мыслью, что человек, которого требует его тело, считает, будто он не способен дать ему что-то ещё, помимо постели? Ло Бинхэ хотел дать ему всё и хотел его всего. Ни то ни другое пока не давалось ему окончательно. Дело было не в сексе. Ему нравилось проводить с Шэнь Цинцю время помимо постели: смотреть на него, улыбаться, ловить улыбку в ответ. Ему нравилось разговаривать с ним. Их интересы и мнения, к удивлению обоих, во многом сходились, но даже там, где они разнились он испытывал удовлетворение, а не гнев. Литература, музыка, кино, политика — кажется, что они могли говорить почти обо всем, что не касалось их отношений. Ло Бинхэ сам не заметил, как, обходя по острому краю детали, стал советоваться с ним, посвящая в планы на будущее. Его острому уму он доверял. А ещё Ло Бинхэ убедился, что Шэнь Цинцю совсем не холодный и отчужденный. Наоборот. Этот человек скрывал в себе столь пламенный темперамент, что даже Ло Бинхэ порой приходилось напрягаться. В этом общем пламени разгорались и их конфликты. Шэнь Цинцю в разговоре чаще именовал их близость сухим «переспать», либо изредка, когда сильно злился проявлял в себе язвительное разнообразие: «Ты же пришёл потрахаться, а не эту чепуху нести», — ядовито выплюнул он во время одной из их ссор. Ло Бинхэ тогда приходил в не меньшую ярость. Он сжимал кулаки, стискивал зубы и они действительно в те ночи трахались — другого названия тому не было. Но Ло Бинхэ чаще хотел называть их близость совсем иначе. Он хотел «заниматься сексом» и ещё чаще «заниматься любовью». Только Шэнь Цинцю заниматься любовью не умел. Для этого нужно, чтобы он хотя бы прекратил выгонять его по утрам или сам перестал убегать, оставляя свою половину кровати с утра пустой и холодной. Откуда ему было знать, что для Шэнь Цинцю уже это было слабостью. Он даже перестал видеть кошмары, в том числе с участием мальчишки. Кто бы мог подумать, что фраза «клин клином вышибают» так буквально возымеет на него эффект. Остальные тревоги Шэнь Цинцю вновь запечатал в огромный ящик, плюнув на то что тот был слишком мал и ненадёжен для такого человека как он. Решив занять время просмотром новостной ленты, пока Ло Бинхэ был в душе, Шэнь Цинцю не глядя схватил со столика телефон, лишь после заметив свою ошибку. Мобильный принадлежал мальчишке, да еще и мигал входящим беззвучным вызовом, которого было не только не слышно, но и не видно до тех пор пока телефон лежал экраном вниз. Он заметил на вызове женское имя, записанное в слишком фривольной манере — оно вдруг осело жгучим пеплом в груди мужчины. Глупость. Шэнь Цинцю знал, что должен был положить мобильный на место и сделать вид, будто ему плевать, но вместо этого он осторожно провёл пальцем по экрану, прикладывая телефон к уху. На другом конце зазвучал возмущенный, но подрагивающий женский голос. «… наконец-то. Только не сбрасывай. Послушай, давай поговорим ещё раз. Ты хоть на секунду представляешь как мне тяжело без те…» Он мгновенно повесил трубку. Шэнь Цинцю почувствовал, как внутри сорвался еще один хлипкий замок. Он собирался удалить входящий вызов, но конечно телефон был запаролен. Черт его дёрнул вообще отвечать на этот идиотский звонок! В голове пронеслось лишь нервное «блядь» и он в панике положил телефон на место в надежде, что Ло Бинхэ останется к этому звонку невнимателен. Конечно же этого не произошло. Ло Бинхэ вышел из душа в одном полотенце, обёрнутом вокруг талии, волосы его были откинуты назад, на крепком, подтянутом теле поблескивали капли воды, медленно стекая по рельефу вниз. Шэнь Цинцю был уверен, что паршивец рисуется, хотя бы потому что тот мог высушиться нормально. С очаровательно вьющихся кончиков его влажных волос стекали редкие капли, пока он проверял мобильный. Спустя пару минут Ло Бинхэ поднял подозрительный взгляд в сторону Шэнь Цинцю и у того в животе всё начало зудеть от идиотского чувства, будто его, как нашкодившего мальчишку, поймали за каким-то постыдным обманом. Черт бы побрал эти похожие друг на друга мобильники. — Ты ответил на мой звонок? — Просто перепутал телефоны, я сразу же отключился. Ло Бинхэ не отвёл пристальный взгляд, он молчал некоторое время, прокручивая телефон в руках, затем бросил в тишину: — Мы расстались. Ничего серьёзного не было. — Вы встречались? — голос у Шэнь Цинцю намеренно равнодушный. — Ло Бинхэ, мне совершенно всё равно.