***
*** Шэнь Цинцю сидел за преподавательским столом, пролистывая в руках очередные пустые рефераты студентов. Когда дверь в аудиторию распахнулась, он лишь бросил беглый взгляд на вошедшего юношу и вернулся к своему занятию. Сам Ло Бинхэ по привычке первым делом стал рассматривать учителя. Вообще-то на Шэнь Цинцю сложно было не смотреть. Это была слабость, которую Ло Бинхэ себе позволял. Мысленно плевался, ругался, приходил в ярость, но позволял. «Шэнь Цинцю состоит из своего авторитета, пассивной агрессии и классных шмоток», — между делом шутили студенты. Вот и сегодня на нём будто самая новая, идеально сидевшая на теле свободная бежевая водолазка, рукава которой намеренно-небрежно были закатаны по локоть. На запястьях красовались дорогие часы с зелёным кожаным ремешком и такого же цвета корпусом, а стройную талию мужчины опоясывал ремень одного цвета с серо-коричневые штанами. Грех не полюбоваться, считал Ло Бинхэ, расслабленной походкой направляясь к месту своей экзекуции и впервые за долгое время не впадая в ярость от этого созерцания. Шэнь Цинцю, в свою очередь, почти терпеливо ожидал, когда его ученик наконец сдастся. В конце концов, он был уверен, что учёба для юноши должна была быть на первом месте. Но отчего-то Ло Бинхэ глупо продолжал тянуть резину и даже имел наглость списываться с Инъин. Конечно Шэнь Цинцю знал, что они переписываются — девушка ведь каждый раз спешила поделиться с ним этой информацией. Узнав, что оба знакомы друг с другом, она очевидно задалась целью расхваливать зверёныша каждый раз, как у неё выдавалась такая возможность: «А-Ло очень трудолюбивый, смелый, все схватывает на лету». Чего Шэнь Цинцю, к счастью или к сожалению, не знал, так это того что её переписка с Ло Бинхэ выглядела примерно так же: девушка не забывала восторженно упоминать, какой её брат на самом деле заботливый, умный, щедрый. Мало того, что Шэнь Цинцю раздражал этот чрезмерно талантливый, прилипчивый и перспективный парень, так после того как он впервые заметил юношу, его вдруг снова стали мучить ночные кошмары. Почему он видел связь между своими кошмарами и раздражающим студентом? Да потому что назойливый ученик стал их главным героем. Каково же было его удивление, когда этот кошмар заявился прямо к его порогу. И не во сне, а в самой настоящей реальности. Иногда он ловил себя на параноидальной мысли, будто мальчишка несет угрозу не только его побитой самооценке, но и его жизни. Шэнь Цинцю ненавидел себя за это необоснованное, невесть откуда взявшееся чувство страха и тревоги. Его психотерапевт, любезно подобранный Юэ Цинъюанем в принудительном порядке, давно внесла в его список расстройство невротического характера. В их новые, но уже редкие встречи, после всё еще тяжело дающихся ему откровений, она любезно объяснила, что раз он ощущает досаду и неприязнь при виде мальчишки (по уже давно понятным, как ей, так и ему причинам), то и его подсознание очень чутко реагирует на этот раздражитель, проявляясь тревогой сквозь сны в самой разной форме. Шэнь Цинцю хотел бы ей сказать, что он просто снова хочет лекарств, как раньше, да пойти домой, но он быстро пресёк эту мысль: его заебали таблетки. Ему нужны его мозги, а не то, что от них остаётся после седативных. Даже если ему становилось легче. В гневе он временами думал, что пусть лучше его нейроны будут мерно разрушаться из-за стресса, но прежде отработают по полной, чем неделями простаивают отмороженными. Только на самом деле ни один из вариантов мужчину не устраивал, поэтому он стиснул зубы и остался на очередной разговорный сеанс. Ло Бинхэ встал напротив и Шэнь Цинцю мысленно обрадовался тому, что между ними есть преграда в виде стола. Мальчишки стало слишком много в его пространстве. — Учитель, Ваш ученик пришел поговорить. Думаю, нам пора уже со всем разобраться. Из-под длинных ресниц Шэнь Цинцю поднял свой внимательный взгляд. — Неужели всё-таки дошло, — вяло произнес он. — Я уж было подумал, что ты вновь собираешься рассказывать мне одно и то же пятый раз подряд. Ло Бинхэ коротко улыбнулся. — Вообще-то, каждый раз у меня много нового. Шэнь Цинцю откинулся в кресле: высокомерно поднятая голова, склонившаяся чуть набок, выставленный вперёд подбородок — и Ло Бинхэ неосознанно, где-то на уровне рефлексов и самому захотелось показать кто здесь главный. Он засмотрелся на бледную шею, открывшуюся из-под горла водолазки. Сквозь крону молодой листвы в окно неровной сеткой лился тёплый весенний свет из-за чего казалось, будто тёмные глаза Шэнь Цинцю отдавали зеленью — еще одна его внешняя особенность. В лучах яркого весеннего солнца он весь казался нереальным, даже теплым. «Очаровательно», — пронеслось в голове у Ло Бинхэ, словно перед ним не его высокомерный и мелочный наставник, а дикий и редкий цветок: едва прикоснешься — поранишься. После знакомства с прошлым Шэнь Цинцю у Ло Бинхэ даже гнев притупился. Юноша неосознанно почувствовал родство и проводил параллель с человеком, которого судьба так отчаянно била в грязь лицом, но вопреки всему этот человек продолжал упорно двигаться дальше. Это всё было хорошо знакомо Ло Бинхэ. Да и погода в этот день совсем не располагала к учёбе и выматывающим разборкам. Даже сам Шэнь Цинцю ощущал себя слегка расслабленным, несмотря на юношу напротив. Пусть гнев и оставил Ло Бинхэ, но на место этого чувства пришло другое. И без того хрупкие намерения юноши предаться смирению, подчиниться выдвинутым требованиям, медленно начинали утопать, точно ступив в зыбучие пески. На их месте стало разрастаться привычное и эгоистичное желание одержать победу, завладеть вниманием. Он вдруг легко позволил навязчивым мыслям выйти на волю и занять его разум. Возможно, Мэнмо был прав? В конце концов, с какой стати он должен терпеть подобное ещё год, когда у него есть возможность взять всё и сразу. И даже больше. Весна потакала его безрассудству, его безумному помешательству, его демонам, которых он старался надёжно прятать внутри. Он слишком легко сбрасывает тормоза. Шэнь Цинцю без преувеличения кажется, будто зрачки ученика на мгновение стали переливаться алым. Он мысленно отмахнулся от иллюзии, обвиняя во всем дурацкие светодиоды от техники. Ло Бинхэ неожиданно вспомнил слова друга, сравнившего его безнадежную ситуацию с дешёвой дорамой, и ему снова захотелось смеяться. — Учитель, я уважаю ваше стремление защитить Нин-эр и обещаю её не беспокоить… — стихийный импульс вытесняет всё, что в обществе принято называть словом «стыд», и Ло Бинхэ больше не думает ни о благопристойности, ни о почтительности, ни о чёртовой учёбе. В крови бурлит азарт. Губы сами собой расплываются в невинной улыбке, и он идёт ва-банк. — Если поцелуешь меня. Сюда. Он указал пальцем на уголок своих губ. Шэнь Цинцю в своем кресле медленно напрягся. До него не сразу дошёл смысл сказанного. Мужчине показалось, что он ослышался, но невинная улыбка Ло Бинхэ превратилась в самодовольную усмешку, и Шэнь Цинцю стремительно поднялся со своего места. — Ты… Ах ты, щенок. Ты что, вконец стыд растерял?! — Я всего лишь хорошо усвоил все уроки учителя. — Так ты ещё помнишь, что я твой учитель? — прошипел Шэнь Цинцю. Зрачки его сузились. Между бровями залегла складка. — Просто поцелуй. Ничего больше, — Ло Бинхэ невинно сложил руки за спиной. — В конце концов, мы оба взрослые люди, а моё условие не больше, чем безобидное ребячество. В отличие от Вашего. Шэнь Цинцю опешил от абсурда всей ситуации, потрясённо взирая на ученика. Даже такому человеку как он, привыкшему держать лицо, потребовалось время, чтобы взять себя в руки. — Ты не закончишь учёбу, — в угрозе вновь леденящий холод. — Не страшно. Быть может, я заберу документы раньше, чем Вы снова меня завалите. Мне не так уж и важно это место. То была лишь полуправда. Вообще-то Ло Бинхэ не слишком хотел забирать документы, он лишь собирался убедить учителя в том, что терять ему здесь нечего. И если у него получится — отлично, нет — уже плевать, потому как он всерьез стал думать над тем, что и без этого места ему есть куда пойти и что взять. Он также знал, что в этой аудитории камера уже давно не работает — наверняка отключена капризами Шэнь Цинцю. — Но боюсь, что я не смогу порвать отношения с Нин-эр, — сделав самое серьёзное лицо, продолжил он. Шэнь Цинцю давно понял, что за симпатичным лицом и овечьей шкурой мальчишки прячется нечто совсем иное, но сейчас он совсем перестал понимать, что происходит в этой голове. Он был уверен, что паршивец просто хочет его унизить, не больше. Он мог бы выгнать мальчишку, накричать на него, пожелав катиться ко всем чертям, но что-то в этом парне его до чёртиков напрягало, заставляя руки неметь, а внутренности сжиматься. Шэнь Цинцю не мог позволить, чтобы Инъин сближалась с кем-то вроде него. Тем не менее он мог сколько угодно наказывать ей не приближаться к Ло Бинхэ, только возымело бы это хоть какой-то эффект, кроме обратного? Он не вмешивался, когда у неё появились первые длительные отношения, хотя ещё тогда твердил Инъин, что тот юноша ему совсем не нравился, на что получал в ответ что-то вроде: «Братец, тебе никто не нравится. Ты просто слишком сильно переживаешь.» И что в итоге? Спустя время ей пришлось разорвать с этим ублюдком отношения, потому что парень предпочёл тратить время и деньги на выпивку и азартные игры, а не на девушку. Ночами она плакала, а днём ходила чернее тучи. Шэнь Цинцю даже вспомнил, как он в юношестве так же беспокоил своим внезапно-пасмурным настроением Юэ Цинъюаня. Правда тот, в случае с Инъин, точно знал бы, что сказать. Шэнь Цинцю же не придумал ничего лучше, чем заказать любимые блюда Инъин и позаботиться, чтобы у горе-любовника даже мысли не возникло бежать просить второй шанс. Он не был идиотом, чтобы не замечать привлекательности Ло Бинхэ в чужих глазах: с какой стороны ни посмотри, паршивец до зубного скрежета идеальный. И ему необходимо было покончить со всем пока это не зашло далеко. Однако любой его самый нелепый сон проигрывал этому моменту из реальности. — …Ты и в самом деле думаешь членом, иначе как тебе вообще подобное в голову могло прийти. — Я и сам не пойму, отчего учитель кажется мне привлекательным, несмотря на свое холодное и чёрствое сердце. — Привлекательным? — Шэнь Цинцю скривился. — Рассказывай эту чепуху своим подружкам и придумай что-нибудь убедительней, если уж решил посмеяться. — Я совсем не смеюсь. И не лгу. — Хватит. — Я сдержу слово, — настаивал Ло Бинхэ. Он несколько долгих секунд держал на юноше пристальный взгляд, затем требовательно произнес: — Телефон. Это была проверка, знал Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю проверял не ведет ли он аудио или видео запись. Юноша достал из кармана чёрных брюк мобильный и, разблокировав его, лениво развернул к преподавателю экраном. — Я бы не стал так поступать. К тому же подобное ударило бы и по моей репутации. Шэнь Цинцю проигнорировал мальчишку, пробегая по экрану взглядом. Но прежде чем Ло Бинхэ успел его убрать, телефон завибрировал, издав короткий звук, после которого лицо Шэнь Цинцю помрачнело еще больше. Ло Бинхэ заметил реакцию на чужом лице. Развернув экран на себя он увидел всплывающее сообщение с тремя эмодзи в виде сердечек, которые ему отправила… Инъин. — О… — Отключай, — велел холодный голос от которого даже бьющая в окно весна стала терять своё первое тепло. В непредсказуемом ожидании сердце Ло Бинхэ начало биться быстрее. Он демонстративно отключил мобильный, отправляя его в карман. Хорошо, что он предусмотрительно решил прийти без сумки. Шэнь Цинцю поднялся со своего места, обогнул стол и осторожно, медленно стал подходить к юноше. Ло Бинхэ слегка напрягся, на этот раз готовясь даже к драке. «Это тоже хорошо», — думал он. подобное событие стало бы поистине самым ярким в тусклых стенах этого здания. Тем более, что он был уверен в своей победе. Шэнь Цинцю сцепив зубы выдохнул, подошёл ещё ближе и легко занёс руку, но не для того, чтобы ударить, а чтобы зафиксировать её на подбородке юноши и, подавшись вперед, коснуться уголка чужих губ. Ло Бинхэ широко распахнул глаза. В самом деле, он ведь и сам не верил в то, что его условия будут приняты. Это даже не поцелуй, только механическое касание сухими теплыми губами, но в тот момент тормоза в его голове сорвало окончательно. Повинуясь мгновенной реакции он на пару дюймов развернул голову, выкрадывая у мужчины беглый, но настоящий поцелуй в губы. Шэнь Цинцю от такой неожиданной наглости резко отшатнулся назад, больно ударившись спиной о кромку стола. Ло Бинхэ не отстал, подался ближе, сокращая расстояние, уже бесстыдно зажимая учителя между столом и собственным телом. Сердце его стало биться чаще. Не замечая сопротивления растерянного мужчины, он нагло схватил Шэнь Цинцю за затылок и впился в чужие мягкие губы. Время, место, события, всё вдруг слилось воедино. Секунда, другая и Ло Бинхэ вдруг показалось, будто он стал сгорать под лучами слабо согревающего солнца, потому что Шэнь Цинцю — этот холодный, ненавидящий его человек... Ему отвечал. Не сразу, сначала неуверенно, словно камень превращался в глину, затем ощутимее, желая справиться с напором чужой страсти, и лишь затем смелее, будто разрешая себе сделать глоток крепкого вина, чтобы наконец охмелеть. Какое-то время в кабинете были слышны лишь короткие вздохи и влажные, слишком откровенные звуки поцелуев. Шэнь Цинцю держался обеими руками за край стола, сжимая пальцы до побелевших костяшек. Одна рука юноши придерживала его затылок, стягивая мягкие волосы, другая исследовала талию, бесцеремонно забираясь под водолазку. Но весеннее наваждение медленно стало спадать, сменяясь откровенной паникой. То, что ситуация вышла из-под контроля, Шэнь Цинцю понял, когда ощутил возбуждение — своё и чужое. Он вдруг потрясенно начал приходить в себя, точно очнувшись ото сна. Следующим движением он с силой ударил юношу по плечу, отталкивая его от себя. Шэнь Цинцю старался скрыть сбившееся дыхание. Ло Бинхэ даже не пытался. Юноша очарованно смотрел на растерянного и растрёпанного мужчину перед ним. Глаза Шэнь Цинцю в этот момент сияли диким, лихорадочным блеском, а бледные губы стали красными и блестящими. — Я убью тебя, — зашипел он этими самыми губами, сжимая кулаки. Он очень быстро схватил со спинки стула своё длинное светлое пальто и надев его наспех, стремительно двинулся к выходу. Потрясённый и возбужденный Ло Бинхэ еще какое-то время молча стоял посреди освещенной ярким весенним солнцем пустой аудитории. *** Он не соврал. В тот же день Ло Бинхэ позвал Нин Инъин на ужин и мягко с ней объяснился. Он вообще считал истинной удачей, что их отношения не успели никуда зайти. В конце концов они оба остановились на том, чтобы остаться друзьями. Намного сложнее было перестать думать о случившемся в стенах университета. Он в самом деле целовал Шэнь Цинцю. И ведь ему не показалось: его холодный со стороны, но такой горячий вблизи учитель отвечал ему взаимностью. Разве это не значит, что Шэнь Цинцю ему проиграл? Ему хотелось смеяться от сочетания странных, будоражащих все его внутренности эмоций. Он целый день прокручивал в голове это волнующее, тёплое воспоминание от которого всё нутро скручивалось тугим горячим узлом, растекаясь внизу живота тяжелой волной. Ло Бинхэ впервые за долгое время мечтал попасть на пары к Шэнь Цинцю.Условие
24 мая 2023 г. в 17:10
Ло Бинхэ сел за столик полупустого кафе. Освещенное теплым приглушенным светом, оно не утомляло, а создавало расслабляющую атмосферу. Он сделал заказ и спустя какое-то время метнул взгляд на нового посетителя.
В заведение вошёл мужчина в чёрном. Лишь по множеству морщин на лице вошедшего в нём можно было углядеть старика: его твердой манере держаться и прямой осанке могли бы позавидовать многие молодые люди. Он обвел изучающим взглядом зал, остановившись на столике, за которым сидел юноша. Его глубокие морщины чуть разгладились в мягком свете помещения. Старик сбросил пальто, свесив его у входа, туда же отправив свою чёрную фетровую шляпу, прикрывающую лысую голову.
Мужчина двинулся к столику, держа в руках рабочий кожаный чемодан. Оба легко кивнули, приветствуя друг друга.
— Как жизнь, Мэнмо?
— Дрянная погода, зачем только сюда ехал не знаю, — монотонно проворчал старик, усаживаясь за стол.
Официантка очень быстро снова очутилась перед их столиком, поспешив на этот раз взять заказ у хозяина заведения.
— Ты мог бы отправить мне всё почтой.
— Шутить вздумал над стариком? Этой коробке я не доверяю, да и не разбираюсь в ней. К черту, как привык так и буду. У меня ноги еще ходят, а машина прекрасно ездит. К тому же, я хотел сам тебя наконец увидеть, — он окинул юношу внимательным взглядом. — Возмужал наконец.
Старик Мэнмо, как его про себя называл Ло Бинхэ, какое-то время был ему кем-то вроде отца-наставника. Мэнмо держал сеть ресторанов и кафе, имел всюду свои глаза и уши, а также имел тесные связи с мафией.
В ранние годы, блуждая тут и там, Ло Бинхэ спас старика. Мужчина был одной ногой в могиле, тихо истекая кровью в одном из не самых благополучных районов. В благодарность, углядев в мальчишке потенциал, старик решил помочь ему подняться на ноги.
И Мэнмо не ошибся — мальчишка действительно схватывал всё на лету. К разочарованию старика, когда юноша повзрослел, он совсем не спешил браться за дела вместе с ним. Решив испробовать для себя другой путь, Ло Бинхэ стал делать всё по-своему. Даже за помощью Ло Бинхэ старался обращаться крайне редко. Иногда он вел дела с Мобэй Цзюнем, за которого мог поручиться, и амбициозной Ша Хуалин. За редким исключением он обращался к старику. Ло Бинхэ знал, близкая связь не отменяла негласного правила: все что ты берёшь из рук мафии и ей подобных, ты берёшь не за просто так.
Мэнмо достал из сумки матовую тёмную папку и протянул её юноше.
— Неприятный он тип, зачем тебе сдалось его личное дело, ума не приложу. Неужели к этому ученику он проявил недостаточно своего внимания?
— Даже чрезмерно много внимания, но не совсем так, как мне бы хотелось, — Ло Бинхэ достал из папки скрепленные вместе листы черно-белой ксерокопии. — Было бы неплохо его на место поставить, но это… – Он жестом головы указал на бумаги. — Мне понадобилось исключительно любопытства ради.
— Любопытства ради книжки читают, а не личные дела просят достать. Так что забегая вперед, учти, что он в тесных отношениях с Юэ Цинъюанем. Ректором вашим, если ты не забыл — а это, между прочим, не последний человек. Крылья почти всякому можно подрезать, но его лучше обходить стороной. Тем более такому сопляку, как ты.
— Я ничего не собираюсь делать. Говорю же, просто любопытство.
Он неотрывно вглядывался в копии собранных вместе документов, медленно приступая к их изучению. Взгляд сразу же зацепился за чёрно-белую фотографию подростка. Фигура на ней худая, мрачная, с тяжёлым взглядом — Шэнь Цинцю, как на ладони.
Шэнь Цзю, если точнее — именно так следовало из документов.
«Так он тоже сирота», — не смог не провести параллель Ло Бинхэ.
Шэнь Цзю попал в детский дом в возрасте неполных пяти. Причина: двойное самоубийство его биологических родителей.
Выражение лица Ло Бинхэ непроизвольно стало суровым. Похоже, он открывал шкаф полный костей, не иначе. Ничего хорошего он дальше не увидит, понял юноша.
Ло Бинхэ оперся рукой о подбородок, погружаясь все глубже в чужое прошлое. Где-то он проходил быстрым взглядом, а где-то останавливался, пробегал по строчкам несколько раз, хмурился, что-то обдумывал.
В возрасте одиннадцати над Шэнь Цзю взял опеку некий Цю Цзяньло.
А в возрасте четырнадцати…
Шэнь Цзю нанёс своему отчиму ножевые ранение, отчего мужчина скончался.
Уголовное дело велось очень долго. Виновник утверждал, что произошедшее было самообороной. Родственники погибшего отрицали слова мальчишки, требуя самого сурового наказания.
Семья Цю имела деньги и влияние, понимал Ло Бинхэ — а что имел брошенный всеми ребенок?
Тем не менее экспертиза подтвердила, что на теле мальчика было обнаружено несколько переломов и множество глубоких ссадин и гематом. Старых и совсем новых.
Ло Бинхэ также отметил, что, взяв опеку, Цю Цзяньло не отправил ребёнка в школу, а предпочёл вести обучение в стенах дома. Юноша вдруг ощущал премерзкое чувство от прочитанного. Ло Бинхэ не понаслышке знал, что значит боль, страх и у нижние, но надеялся, что его кожа давно стала твердой.
В конце концов Шэнь Цзю попал на год в исправительное учреждение, а следом его взял под свою опеку…
— …Юэ Цинъюань, — вслух вырвалось у него.
— Я же говорил, что он не последний человек, — понизил тон Мэнмо, закусывая крепкую выпивку. — Между прочим, достать эти бумажки было куда сложнее, чем я предполагал.
С этого момента Шэнь Цзю исчезает и на свет рождается известный ему Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю с отличием сдаёт вступительные в престижной частной школе. Ло Бинхэ смотрит на блеклую копию аттестата, итоговых отметок — всё с отличием.
«В числе лучших», — отчего-то уверен он.
Дальше такая же безупречная успеваемость: экзамены, вступительные, экзамены. Ло Бинхэ пролистал еще пару документов и отметил, что в них нет никакого упоминания об Инъин. Навскидку он сделал предположение, что она, возможно, родственница ректора Юэ, которая по каким-то причинам живёт с Шэнь Цинцю.
— Спасибо, — спустя долгое время он вернул папку с документами обратно Мэнмо. Тот доел ужин, отложил палочки в сторону и серьёзно окинул его взглядом.
— Все ещё не думаешь ко мне вернуться?
— Пока нет, — этот отказ он давал не в первый раз.
Мужчина грузно вздохнул, словно в очередной раз разочаровываясь в неблагодарном отпрыске.
— В любом случае мы уже связаны. Но если хочешь играть самостоятельно, то пожалуйста. Только когда тебе нужна помощь посерьёзнее, — он демонстративно потряс папкой. — К кому ты бежишь, а? Я тебе помогаю, потому что ты мне как сын. И я знаю, что из тебя можно слепить. Но бегать за тобой постоянно никто не будет.
— Я знаю. За мной должок.
— Забудь. Я пришёл повидать тебя и почитать нотации, — мужчина поднялся с места и, поправив одежду, направился к выходу.
Как ни странно, слова Мэнмо в этот раз засели в его голове прочнее прежнего. С каждым разом он всё чётче осознавал, насколько подобная сила была соблазнительной.
Временно отогнав привлекательные мысли он вновь сменил их насущной проблемой. Спектакль пора было заканчивать. Завтра должна была пройти его очередная «пересдача», и он был полон решимости сделать её последней.